Вьючный верблюд побежал.
      - Нет! - заорал Конан. - Стой!
      Тут верховой верблюд доказал, что он не был особо привержен к роли лидера, и последовал за своим товарищем. Неважно, что верблюды были самыми глупыми и невозмутимо-мирными животными: они возмутились. И рванулись в ночь.
      Громко крича, Конан бросился за ними. Верблюд, бежавший сзади, испугался и прибавил прыти. Конан прыгнул, вытянув руки, и промахнулся; он упал, растянувшись на плотно утоптанном песке на краю оазиса. Дромадеры, покачиваясь, уносились в темноту. Неуклюжие они звери или нет, но они мало-помалу набирали скорость.
      Поднимаясь на ноги, Конан услышал разъяренный крик Испараны, приближающейся к нему. Он метнулся в сторону. Ее меч, уже опускающийся в рубящем ударе, погрузился в песок там, где только что лежал киммериец. Перекатившийся на спину, Конан приподнялся на локтях.
      - Будь ты проклята, женщина! - прорычал он, и его метнувшаяся вбок стопа, ударив по ногам воровки, сбила ее с ног.
      А затем киммериец с трудом поднялся на ноги и побежал на север, следом за верблюдами.
      * * *
      Вернулся он из темноты пешком, шагая отнюдь не широким шагом и выглядя порядком раздосадованным. Он не вел в поводу никаких верблюдов. Испарана стояла, сердито глядя на своего противника. Меч она держала поднятым для колющего удара.
      - Теперь ты этого добилась, - сказал он. - Спугнула-таки верблюдов.
      - Я спугнула...
      - Да. Думаю, они все еще бегут.
      - Я... ах ты грязный пес, вор, ты заточил в эту тюрьму без стен нас обоих! Я убью тебя! - И она сделала отчаянный выпад.
      Конан нырнул в сторону. Когда он поднялся, то уже держал меч наготове.
      - Прекрати, женщина! Мы здесь в тюрьме без стен, как ты сказала. Лучше уж сидеть в ней вдвоем, чем поодиночке.
      - Но ты, ты... мои верблюды! Еда! Вода!
      - В нескольких шагах от тебя воды навалом, - спокойно напомнил он ей. - И я оставил тебе немного еды - за кого ты меня принимаешь!
      - За кого? За пса! Шелудивого пса!
      - Оазис тут большой, и путешественники бывают здесь часто в это время года. Мы не умрем с голоду, прежде чем кто-нибудь заявится.
      - Ты - вор, мерзкий грязный пес! Гад! Как ты только можешь стоять тут и говорить так! - И она снова бросилась на него.
      Конан подобрался, готовясь встретить ее неопытную атаку. В последний миг он увильнул в сторону, одновременно выхватывая меч и скрещивая свой клинок с мечом воровки. Клинки встретились со звонким лязгом, и металл с визгом заскрежетал по металлу. Испарана не смогла остановиться, меч выпал из ее руки.
      Киммериец подбирал его, когда женщина развернулась лицом к нему.
      - А теперь стой, - велел он ей. - У меня нет ни малейшего желания убивать тебя. Но если ты не будешь держаться подальше от меня и не прекратишь эти безумные наскоки, я тебя раню.
      Она стояла, смотрела на киммерийца и рыдала, но не размягчилась и не отчаялась. Она рыдала от ярости и подавленности. Конан понимал это чувство.
      - Ты очень устала. И не выспалась. Предлагаю тебе вернуться к прерванному отдыху. А я останусь по другую сторону водоема, под той самой большой пальмой.
      Испарана застыла, прожигая Конана взглядом, дрожа от бессильного гнева. Энергию этого гнева требовалось куда-то выплеснуть: она топнула и стукнула себя кулаком по ладони. Затем внезапно она вспомнила, что случилось до того, как она уснула.
      - Ты был здесь. Ты видел, как я купалась!
      - Видел? - Конан бросил свой меч в ножны и переложил ее оружие в правую руку. - Что видел?
      - Видел... видел меня... ты видел, как я... купалась.
      - Ах, это...
      Конан пожал плечами, зевнул и повернулся уйти обратно в заросли травы и деревьев. Больше он ничего не сказал и не взглянул на Испарану, хотя знал, что она все еще стоит, уставясь на него. Он вошел в оазис и сел у подножия, которое оговорил для себя. Ее меч он по-прежнему держал в руке. Воздух становился прохладным.
      Она пришла, выбрав кривую дорожку, чтобы оставаться подальше от человека, который и обокрал, и оскорбил ее. Вернувшись туда, где ее бурнус лежал на траве белой кляксой, Испарана долгое время стояла, раздумывая. Наконец она повернулась лицом к Конану, глядя на него через спокойную воду.
      - Кто ты?
      - Конан, киммериец. А ты?
      - Кто тебя подослал?
      - Подослал? Меня никто не подсылал. Я направлялся в Замбулу из Хаурана. И не знал о твари в ущелье между этими холмами. Обе мои лошади сбежали, и я сам едва цел остался.
      - Очень жаль! Не повезло же мне! Великий умелец терять ценных животных в пустыне, не так ли? Ты ждешь, что я поверю, будто ты уцелел после встречи с чудовищем из песка и не сошел с ума?
      - Да, я уцелел после столкновения с тварью в ущелье. Но наверняка никакой человек в здравом уме не удовольствовался бы верблюдами, после того как увидел тебя.
      - Прибереги свои комплименты для шлюх, с которыми ты, несомненно, лучше всего знаком! Как же ты тогда очутился здесь раньше меня?
      - Повезло. Когда я выбрался из ущелья, трое человек как раз выезжали из Драконьих гор. Они привезли меня сюда. Очень добрые люди.
      - Я видела их впереди, когда поднялась на первую из этих гор... Но они оставили тебя здесь?
      Конан сделал жест.
      - Нам оказалось не по пути.
      - Но добровольно позволить бросить себя в пустыне...
      - Место тут приятное. Я знал, что скоро кто-то появится.
      Это заставило Испарану умолкнуть на несколько секунд.
      - Чудовище! Пес! Вонючий сукин сын! Хрюкающая свинья! Ты "знал, что кто-то появится"!
      - Да. Песчаный умертвий рассказал мне... Так же, как о человеке по имени Хиссер Зуул, в... Ареные?
      - В Аренджуне, - автоматически поправила она, задумавшись.
      - Да, в Аренджуне. Ты знаешь этого Хиссера Зуула?
      - Нет.
      - А слышала о нем?
      - Нет. Конечно нет. Я никогда не бывала в Аренджуне. О нем все слышали. Тебе там самое место, уж поверь мне!
      "Так, значит, мы оба лгуны, Испарана, - размышлял Конан. - Не скажу я тебе про караван, идущий из Хоарезма... Спи, Испарана. Конан устал... и не смеет уснуть, пока не заснешь ты!"
      Женщина села, сложившись пополам. И хотя Конан не видел ее лица, он знал, что она смотрит на него. Усталость и желание уснуть пересилили все ее мысли о нем, о еде и о завтрашнем дне. Наконец, она улеглась на спину.
      Через некоторое время она уснула, а потом уснул, прислонившись к дереву, Конан.
      Испарана тоже была воровкой и умела двигаться тихо. Она разбудила киммерийца, поднеся острие своего меча к его глазам.
      Глава 8
      РАБОТОРГОВЦЫ!
      - Я не стану молить о пощаде, женщина, - сказал Конан, разглядывая сверкающий клинок Испараны. - Но тебе есть над чем поразмыслить.
      - Я слушаю, - обронила Испарана.
      - Позади тебя я вижу караван, идущий с юга. Еще несколько минут - и мы услышим их колокольчики. А меньше чем через час они будут здесь. Ты уверена, что сможешь убедить их, что убила меня не просто так?
      У воровки хватило ума отступить на несколько шагов, прежде чем посмотреть на юг. Одного взгляда хватило для подтверждения, что приближающийся караван Конан не выдумал.
      На лице у Испараны, когда она снова повернулась к Конану, появилась нехорошая улыбка.
      - Если это замбулийцы, собака, то они меня поймут и поверят мне, когда услышат мой рассказ. А ты умрешь медленно, как и заслуживаешь.
      - Кровожадная девка! А если это шайка работорговцев из Хоарезма? Что тогда?
      Воровка моргнула.
      - Ну не станут же они причинять вреда свободной женщине из Замбулы города, входящего в Туранскую империю!
      - Хм... Женщину без товаров, без коней или верблюдов, без защитника... хм... Мы можем быть парой беглых рабов. Да, они не причинят тебе вреда они просто добавят тебя к своей веренице скованных.
      Теперь периферийное зрение Конана показало ему, что от каравана отделился отряд всадников и галопом скачет к ним. "Воины, посланные разведать оазис", - предположил он.
      - Эрлик! Это немыслимо. Но даже и так - какое тогда имеет значение, убью я тебя или нет?
      - А что тебе это даст, если есть возможность мне умереть медленно в Замбуле?
      - Месть! Если б не ты, я бы встретила их как человек имущий, с двумя верблюдами и одним рабом. - Лицо Испараны скривилось, а глаза снова посуровели.
      Конан сидел, глядя на нее. Он не думал, что она убьет его так вот с ходу. В то же время ее голени находились как раз за пределами досягаемости его ног, его меч и кинжал лежали в ножнах, а пятеро всадников быстро приближались. Он сообщил ей о них, предлагая ей спрятать, что у нее есть ценного. Воровка быстро обернулась, когда охранники каравана, постепенно переходя на легкий галоп, добрались до оазиса.
      - Эй!
      - Сам эй, - отозвался Конан и поднялся, в то время как Испарана неуверенно смотрела то на него, то на новоприбывших. Меч в ее руке дрогнул.
      - Вы одни в этом оазисе? - Всадник огляделся. - А где ваши животные?
      Конан шагнул вперед и обнял Испарану одной рукой. Ему пришлось стиснуть ей плечо, когда она попыталась отшатнуться.
      - Украдены, Эрлик побери! - выругался Конан. - Мы с моей... подругой приехали сюда из Шадизара, что в Заморе. Должны были встретиться с ее двоюродным братом, Арсилом из Самарры. Он солдат империи. Ну, мы прождали не один день, и, когда здесь остановилось девять шелудивых крыс из пустыни, мы оказались слишком добрыми. Они угнали наших животных. Двух лошадей и двух верблюдов. Эрлик побери!
      - Вороватые свиньи! А ее двоюродный брат... еще не прибыл, да?
      Конан постарался убедить работорговцев не думать о пополнении товара:
      - Они прибыли несколько часов спустя. И, почти не задерживаясь, погнались за ворами.
      - А... - Всадник повернулся что-то сказать тем, кто приехал с ним, а затем шагом направил своего коня к зеленой растительности. - А мы никого не видели.
      - Да, - согласился Конан, - они все ускакали на север. Скоро вы, несомненно, повстречаете возвращающегося Арсила и его ребят. Надеюсь, везущих головы без тел.
      - Они оставили вам это? - Всадник показал на небольшой вьюк, который Конан собирался оставить для Испараны.
      - Да. Вы из Замбулы, капитан?
      - Нет, из Хоарезма. - Всадник спешился. Его борода не скрывала нескольких шрамов. Значит, давно в наемных солдатах. - Вас ведь не оскорбляет вид... живого товара, не так ли?
      - У вас свое ремесло, - ответил Конан, - а у нас свое.
      - Конечно. Мы остановимся на несколько часов, а потом вы можете присоединиться к нашему каравану.
      - Лучше нам просто подождать здесь, - легкомысленно отозвался Конан. Арсила и его имперских солдат. Как, по-твоему, Килия?
      - Определенно, - поддержала его игру быстро соображавшая Испарана. Арсул скоро вернется. Наверно, мы с капитаном можем обсудить возможность покупки коня. - Она с улыбкой повернулась к Конану: - Я могу подождать тебя в Замбуле, любимый.
      - Не думаю, что тебе следует ехать совсем одной весь этот путь на юг, - возразил Конан, улыбаясь ничуть не менее нежно.
      Также улыбаясь, наемник шагнул вперед так, чтоб быть рядом с Испараной напротив Конана.
      - Наверно, все дело в твоем выговоре, северянин, - сказал он. - Но я замечаю, что вы с э... Килией не согласовали имя ее родственника. И я также не такой дурак, чтобы поверить, что пятеро солдат из далекой Самарры поедут так далеко на север всего лишь ради встречи с родственницей одного из них.
      - Если она не родственница правителя Самарры, - отозвался ровным тоном Конан и тоже сумел сохранить свою улыбку. - Вы можете понять, почему мы не желали говорить вам об этом, капитан. Хотя ваше ремесло - охрана верблюдов и рабов, вы должны знать о таких вещах, как государственные тайны.
      Какой-то миг капитан наемников выглядел неуверенным. А затем протянул:
      - Да... и теперь я хотел бы услышать, как зовут правителя Самарры.
      Конан, понятия не имевший, как зовут сатрапа Самарры, сохранил открытое выражение лица.
      - Назовите ему, госпожа.
      Испарана высокомерно посмотрела на охранника:
      - Я не привыкла, чтобы меня допрашивали.
      - Самаррой правит Хизарр-хан, - заявил Конан, надеясь, что охранник тоже не знает имени сатрапа.
      - Неверно, - обрубил работорговец из Хоарезма.
      - Проклятие, - выругался Конан и отвернулся от Испараны, кладя руку на эфес.
      - Ха! Я не знаю имени правителя Самарры, но и ты тоже! - заявил капитан. И сделал знак своим конным воинам. - Эти двое, на мой взгляд, похожи на беглых рабов! Вот где мы заслужили обещанную нашим нанимателем награду. Взять их!
      Конан одной рукой выхватил меч, а другой рванул Испарану прочь от работорговца.
      - Вам лучше воспользоваться мечом, госпожа! И молиться, чтобы вернулся Арсил!
      Испарана так и не убрала меч в ножны. Капитан наемников потянулся за своим оружием. Один всадник подъехал к Конану. Когда он наклонился стукнуть его большой дубинкой, Конан нырнул под брюхо его коня. И выпрямился по другую сторону от всадника. Поворачиваться в седле он стал слишком поздно. Рука Конана уперлась ему в стопу и скинула его с коня. В то же время Испарана, заметив, что все внимание капитана сосредоточено на Конане, нанесла ему колющий удар в левую подмышку.
      С криками потрясения и ярости остальные работорговцы пришпорили коней, поскакав вперед. Их руки схватились за мечи вместо усмиряющих рабов дубинок.
      - Прикончи скинутого наземь! - заорал Конан, и, хотя конь из Хоарезма на три четверти развернулся кругом, киммериец вцепился в луку и подтянулся в седло.
      При этих его словах двое из трех нападающих повернули коней к Испаране. Конан с силой пнул своего скакуна, так что тот рванул в пространство между нею и атакующими хоарезмийцами. Один из них уже высоко поднял меч, готовясь развалить женщину одним ударом; не останавливаясь, Конан чиркнул его мечом по животу, вспоров живот от бедра до бедра. Воин вскрикнул от боли, в то время как Испарана ударила мечом того, которого Конан скинул с коня.
      - Хватай того коня! - заорал Конан, резко разворачивая захрапевшего коня мордой к двум другим охранникам каравана.
      К несчастью, они разъехались в разные стороны так, что он проскочил между ними. Он получил порез высоко на левой руке, тогда как сам рубанул другого всадника по лицу. Пока тот падал, прижав ладонь к поалевшим чертам, Конан снова рывком развернул коня. Рубанувший его воин сделал то же самое. А Испарана каким-то образом уже сидела в седле с распахнутым до пупка изодранным плащом.
      - Дайте ему сзади, "госпожа"! - крикнул Конан, глядя на то, что творилось за спиной последнего врага.
      Глаза наемника вылезли из орбит. Не оглядываясь, он дернул голову коня вправо, вонзив одновременно каблуки ему в бока. Конь рванул. Видя, что четверо его товарищей тяжело ранены, а то и чего похуже, перепуганный хоарезмиец помчался назад к каравану.
      - Пятеро едва ли стоили своего жалованья, - прорычал Конан. - Дай только мне захватить эту малость еды, "любимая", и нам лучше мчаться на север галопом!
      Тут он посмотрел в ее сторону, увидел, как ее меч стремительно несется к его лицу и маячившие за ним ее искаженные черты, и отчаянно пригнулся. Меч не задел его, а Испарана уже поскакала галопом в юго-западном направлении, чтобы избежать других охранников каравана. У Конана тогда не было никакой возможности узнать, что у нее ничего не выйдет. Он не только упал, но и ударился головой о ту большую старую пальму. Для Конана солнце погасло.
      * * *
      Пятеро воинов в одинаковых плащах и островерхих шлемах сидели на лошадях и с неодобрительными выражениями на лицах наблюдали за тем, как караван тянулся на север. Эти пять воинов вели в поводу двух лошадей. В караване же было и примерно полсотни волочивших ноги рабов, скованных одной цепью, шедшей от одной голени к другой.
      - Похоже, они потеряли нескольких охранников, - заметил один воин. - Я вижу только шестерых, да еще двух раненых и четырех лошадей без седоков.
      - Ты наблюдателен, Камбур. Наверно, нам лучше спросить у них, не видали ли они...
      - Арсил! Арсил из Самарры!
      - Глаза Тарима! Кто это звал? Один из рабов?
      - Арсил! Конану из Киммерии нужна помощь!
      Когда глаза Арсила выделили кричавшего на самом конце вереницы скованных рабов, один наемный охранник подъехал к нему, подняв плеть. Арсил вскинул руку направив палец на охранника.
      - Ударь его - и умрешь, наемник! Караван-баши вели остановиться! Камбур, Сарид - к концу цепи и приведите его лошадей. Будьте готовы драться, если эти свиньи вздумают отрицать право нашего голубоглазого друга на свободу! За мной! - И Арсил, пришпорив коня, понесся к голове каравана. Двое его воинов последовали за ним, Ведя в поводу двух лошадей, которых они без труда заарканили непосредственно к северу от Драконьих гор, двое других поскакали к Конану. Он двигался в самом хвосте каравана, если не считать двух конных охранников.
      Несколько минут спустя некий Искул, караван-баши, оправдывался:
      - Он убил двух моих охранников и тяжело ранил двух других! Ему повезло, что мы не прикончили его!
      - Повезло? - Рука Арсила высвободила меч из ножен. Глаза Искула неотрывно следили за его движением. - А ты кем предпочел бы оказаться, убитым или порабощенным? Отвечай побыстрей, гражданин Империи, которой я служу. Я ведь могу предоставить тебе одно из избранных состояний.
      Работорговец из Хоарезма сглотнул, а потом сделал еще одну попытку.
      - Капитан, капитан! Ведь мы же здесь купцы, действуем от имени и по поручению других купцов для обогащения Империи, которой вы служите тоже. У вас нет никакого права останавливать нас и требовать одного из наших рабов! Так же, как и требовать другие товары.
      - Их вы тоже украли?
      - Капитан...
      - У вас десять охранников. Один человек, по вашим словам, убил двоих и ранил двух других. Нас пятеро, и мы служим Империи, - уведомил караван-баши Арсил, немного подправляя факты. - У меня есть документ от моего хана, наделяющий меня властью преследовать воров и возвращать украденное, а вам известно, что мой хан - родственник жены царя - императора. Клянусь Таримом, мне думается, что мое предписание можно рассматривать как приложимое к вам. Я заберу киммерийца, сударь. Вы сами отдадите приказ или мы должны смущать Империю Турана обнаженной сталью?
      Искул снова умолк, раздумывая. И снова попытался спорить:
      - Послушайте, капитан, ни к чему нам так говорить. Парень этот рослый и здоровенный, и цену за него дадут превосходную! Наверно, мы с вами могли бы заключить сделку. Я человек не бедный...
      - Да, только готовый вот-вот стать мертвым, - добавил Арсил. - Я взяток не беру, приятель.
      - А! Демоны побери вас обоих! Все равно он наверняка склонен к побегам и бунтам. Фарс! Освободи того, последнего. У этого пса есть друг.
      - И женщину, которую эти ублюдки захватили вместе со мной! - заорал Конан, прежде чем подумал о том, какая прекрасная рабыня вышла бы из Испараны.
      После короткого столкновения Искул прокричал второй приказ. Фарс, сопровождаемый с обоих боков двумя воинами Арсила, не посмел сделать ничего, лишь разомкнул оковы Конана, а потом Испараны. Усмехающийся киммериец с благодарностью посмотрел на солдат.
      - Камбур из Иранистана! От души благодарю. И вы даже лошадей моих привели. Это, - представил он, кладя руку на плечо Испараны, - и есть та женщина, которую я искал по поручению моего хозяина. А те два верблюда вон, видите - ее. Она, как и вы, едет на юг... Вот, Испарана, прекрасная свита для тебя - храбрые ребята и мои хорошие друзья.
      Воровка вперила мрачный взгляд в молодого киммерийца. На груди у нее поблескивал фальшивый Глаз Эрлика. Конан круто повернулся к Фарсу и рыкнул на него настолько по-звериному, что наемник попятился, вытаращив глаза. И ничуть не возразил, когда Конан забрал с его седла два пояса с оружием. Вначале Конан застегнул на талии пояс Испараны, а потом и свой. И весело улыбнулся, взглянув на подъехавшего Арсила.
      - Друг мой, я навеки у тебя в долгу!
      - Ты просто больше не предъявляй прав ни на кого, Конан, - попросил Арсил, - а то у нас в Империи вспыхнет мятеж! Все равно из тебя вышел бы скверный раб, голубоглазый варвар.
      - Да уж что верно, то верно! А вот что до Испараны, по-моему, она была бы превосходной рабыней. Однако я слаб и чересчур мягок и не могу позволить ей остаться скованной цепью. К тому же один из тех двух верблюдов действительно ее!
      Арсил чуть отвернул голову в сторону:
      - А другой?
      Конан развел руками:
      - Я же тебе рассказывал, что преследую ее по поручению одного человека из Шадизара. Испарана прихватила несколько мелких предметов, которые дороги ему. Но теперь они все во вьюке на спине вьючного верблюда моего нанимателя.
      Это впервые за полтора дня, проведенные ими в качестве рабов, пробудило Испарану к жизни; она была словно оглушенной и внезапное появление друзей киммерийца сбило ее с толку. А теперь она развернулась к усмехающемуся Конану:
      - Скотина! Сын скота! Пес-ворюга, это мой верблюд! Оба они мои, и ты отлично это знаешь. Капитан, посмотрите на меня. Я выполняю поручение самого хана Замбулы. Как может туранский солдат позволять этому... этому...
      - Лучше прекрати лгать, любимая моя, - посоветовал Конан, - чтобы я не предъявил права и на ту побрякушку, что висит у тебя на шее.
      Голос у Испараны оборвался, глаза расширились, рука сжала амулет, сделанный Хизарром Зудом. Губы у Испараны тоже сжались.
      Конан улыбнулся конному Арсилу:
      - Вы что-нибудь нашли в том оазисе?
      - Ничего. Должно быть, тот караван, о котором ты говорил, что-то сделал с оставленными тобой телами. Естественно, верблюдов они тоже прихватили с собой. Отличный подарок...
      Конан мотнул головой.
      - Я чувствую себя ответственным за это, Арсил, и я у тебя в долгу. Вот. - Он отстегнул меч, забранный им у Ускуды, самаррянского вора. Возьми его - это доказательство для твоего хана, что ты повстречал и убил Ускуду и его напарника. - Он повернулся к собственной вьючной лошади и быстро отвязал самый маленький из вьюков. - Ты знаешь, что в нем, Арсил, и знаешь, откуда все взялось, хоть ты и позволил мне оставить деньги себе. Возьми и этот тюк. Так что ты вернешься с доказательством смерти Ускуды и с приличной долей его добычи.
      - Конан, тебе следовало родиться более высокородным! Поехали с нами. Человек с такими способностями и таким благородным характером скоро станет начальником в гвардии Самарры!
      - "Благородным", - пробормотала себе под нос Испарана. Конан и Арсил уставились на нее, пока она не отвела глаз.
      - Я никогда не забуду ни тебя, ни твоего предложения о найме, пообещал Конан и умолк, чтобы продемонстрировать свою тигриную силу и гибкость, вскочив на коня. - Но сейчас я должен отправиться на север. У моего нанимателя есть определенная... власть надо мной. "Госпожа", ты быстро соображаешь и отлично владеешь мечом, - очень жаль, что мы расстаемся!
      - Кстати, о мечах... э, Конан...
      Тут киммериец хлопнул ладонью по своему клинку, не так давно принадлежавшему Испаране.
      - А тебе он не понадобится, дорогуша. Эти могучие туранские солдаты позаботятся о тебе! Всего тебе хорошего в Замбуле. О Арсил, дружище, уговори эту женщину показать тебе, как хорошо она плавает!
      И Конан пустил своего коня рысью вместе с другим, груз которого он чуть облегчил. А за ним быстро перебирал ногами дромадер Испараны. Конан, усмехаясь, проскакал вдоль всего вытянувшегося каравана и лишь на долгий-предолгий миг задержался вперить взгляд в Искула из Хоарезма.
      - Когда-нибудь, толстяк... когда-нибудь я заявлюсь в Хоарезм и вспорю тебе брюхо, а потом спалю весь ваш поганый работорговый город!
      А затем Конан галопом понесся на север и лишь немного отклонился от прямого пути к Аренджуну. В одном оазисе он отсчитал сто шагов на восток, в пустыню, и откопал зарытый им симпатичный вьючок.
      Глава 9
      ЧЕРНЫЙ ЛОТОС И ЖЕЛТАЯ СМЕРТЬ
      - Так, Конан из Киммерии! Ты вернулся намного раньше чем через месяц, - молвил Хизарр Зул, выгнув дугой брови над выпученными глазами. - Значит, ты успешно выполнил поручение? - Маг стоял, покачиваясь на носках и сцепив руки за спиной, как и в тот раз, когда Конан впервые увидел его.
      - Да. - Киммериец окинул взглядом зеленую комнату, куда его препроводили жутковатые охранники. Он снова остался без оружия. Его сложили у задней двери особняка. Да, зеркальце было тут. Оно покоилось в сведенных чашею руках статуи черного демона.
      Конан показал на него:
      - Я хочу, чтобы это зеркало опустело, колдун.
      - Да неужто! Нет ничего проще - для меня. Но сперва докажи, что тебе удалось вернуть амулет.
      - Очень мне не хочется расставаться с ним, - признался Конан. - Я вот уж неделю ношу его на шее.
      - Хмм. А копия, которую я тебе дал?
      - Она в руках той, которая украла у тебя настоящий Глаз. Эта женщина, несомненно, все еще на пути к Замбуле - в сопровождении свиты из пяти воинов, которую я ей организовал.
      - Ну и изобретательный же ты, Конан из Киммерии!
      - Не слишком. У меня нет ни капли воды из одной реки, что течет в Куше, ни стигийского железа, и я не из тех, кто убьет девушку ради ее волос!
      Кровь отхлынула от лица Хизарра.
      - Откуда ты?.. И что за чушь ты несешь?
      - Ты уже проговорился, колдун. Значит, это правда. Этими средствами тебя можно умертвить. И все похищенные тобой души можно освободить, набив твой выскобленный череп землей и спалив его дотла, а?
      Хизарр Зул был буквально потрясен словами варвара. Он отступил на шаг. Ноги у него сделались ватными, когда он заглянул в голубые глаза юноши-северянина.
      - Ты... но только один человек знает об этих вещах!
      - И этот человек я. Другой вот уж десять лет как мертв. Не спрашивай больше, Хизарр Зул. Верни мне душу, - потребовал Конан, стараясь, чтобы его голос не дрогнул на последнем слове. - И я скажу тебе, где найти амулет.
      Вновь овладев собой, хотя по-прежнему бледный, Хизарр покачал головой:
      - Так не пойдет, Конан. Прежде чем освободить тебя, я должен увидеть Глаз.
      - А как ты узнаешь, что это настоящий Глаз?
      - Узнаю. Как узнал бы и хан Замбулы, но он никогда не получит такой возможности.
      Киммериец подумал об Испаране, одолевающей тысячемильный путь до Замбулы.
      - Никогда? - Он переместился так, чтобы оказаться между своей душой и ее... хранителем.
      - Никогда.
      Улыбаясь, Хизарр двинулся к своему длинному высокому столу. Там, побормотав какое-то время что-то невнятное, он взял резную шкатулку из красновато-коричневого дерева. Из нее он достал, показывая каждый предмет Конану, рубин, два желтых камня, перечеркнутых черными полосками, и немного золотой пыли - компоненты Глаза Эр лика. Все эти предметы он бросил в чашу, выглядевшую сработанной из цельного куска янтаря величиной побольше кулака киммерийца. А затем налил туда масла из большого заткнутого пробкой кувшина и высек искру. Загоревшееся масло вспыхнуло голубоватым огнем с желтыми языками пламени.
      - Когда масло сгорит и пламя погаснет, сделанная мной безделушка превратится просто в большую каплю желтого металла, инкрустированную тремя самоцветами. Настоящими самоцветами, прошу заметить. Я сделал копию, чтобы поместить ее здесь и сбить с толку воров. Уж кому, как не тебе, знать, мой паренек с севера, что опытные воры умеют отличить драгоценные камни от стекляшек!
      Конан кивнул и сунул руку за пазуху туники.
      - Этот шлаком не станет.
      Темные глаза колдуна ярко вспыхнули и, казалось, выпучились чуть больше.
      - Да, да, он не станет. Ты и в самом деле выполнил задание, мой верный слуга! Принеси мне вон то зеркало, и скоро ты снова станешь цельным. Человек без души - грустное зрелище.
      Конан ничего не сказал. Ему не требовалось выражать свое согласие. Он подошел к статуе и взял зеркало из когтистых рук черного нефрита. С большой осторожностью он отнес его к колдуну, стоявшему по другую сторону стола. Там Хизарр колдовал над перегонными кубами и ретортами, порошками и жидкостями, распоряжался статуэтками, странными инструментами и очень горючим маслом с видом человека, способного захватить власть над миром. Он не сводил глаз с амулета, висевшего на простом ремешке на шее у Конана. Он будет для Хизарра Зула средством подчинить себе первого из правителей и стать повелителем Замбулы. И это лишь начало...
      Конан с большой осторожностью положил зеркало на стол перед кудесником. И посмотрел через стол на мага угрюмо и угрожающе. Хизарр Зул, улыбаясь, взял свиток. На обоих концах тот был перевязан шнурком, так чтоб образовать обычную трубку.
      - У тебя, как мне теперь известно, возникли некоторые осложнения с аренджунскими властями. У меня есть знакомства в тех кругах, например в магистрате. В этом пергаменте заключается твое избавление от всех твоих неприятностей, Конан из Киммерии.
      Он высоко поднял его, придерживая в равновесии на ладони, прижимая сверху большим пальцем так, чтобы когда Конан наклонился через стол взять его, то заглянул бы в конец трубки. Конан сделал глубокий вдох.
      И маг тоже. Хизарр Зул быстро нагнул голову и приложился вытянутыми губами к концу трубки. И дунул.
      Конан мгновенно понял, что таилось в трубке: смерть из далекого Кхитая. И он не потрудился крикнуть "пес!" при виде такого приема Хизарра. Убедившись, что его невольный слуга вернул Глаз Эрлика, вероломный волшебник решил побыстрее убить того, кто с самого начала выглядел слишком опасным и чересчур много знал. Он с силой дунул в трубку...
      А Конан дунул что есть мочи с другого конца, как раз когда смертельный порошок начал вылетать с его стороны. Потом он повернулся и побежал изо всех сил, не задерживаясь и не оглядываясь посмотреть, как облако Желтой Смерти черного лотоса окутало лицо Хизарра Зула. Конан выскочил из комнаты через ту же дверь, через которую сбежала Испарана, и точно так же, как она, задвинул за собой засов...
      Конан со свистом втянул в себя воздух в огромном вдохе - и усмехнулся. Он выдул все смертельное облако порошка обратно на колдуна, применив против Хизарра, как и говорил его брат, оружие колдуна... И киммериец не ощущал никаких болезненных последствий. Вовремя он столь отчаянно дунул.