Конфетка придвинул аппарат вместе с газовыми баллонами к операционному столу, быстро проверил соединение трубок, оглянулся и тихо позвал:

— Мэтт. — Тот пристально посмотрел на него. — Простыни. Быстро.

— Это тоже часть нашей практики?

— Теперь — конечно. — В голосе Конфетки появилась сталь, и Бидж почти ожидала, что он снова сунет руку в карман.

Мэтт пожал плечами, потянулся к полке над окном и достал оттуда целую упаковку стерильных простыней.

Валерия на секунду заколебалась, когда они с Фридой оказались перед частоколом обращенных к ним рогов. Фрида решительно нырнула в гущу животных, и единороги расступились, пропуская ее. Валерия кинулась следом.

Фрида принялась ощупывать раненого единорога, а Валерия осмотрела того, который его нес.

— Я обнаружила три раны — одну на брюхе и две поперечные на боку. Глубокие. Поперечная начинается на плече и тянется через грудную клетку…

— Могу добавить, — мрачно сказала Валерия. — С этой стороны четыре царапины, расположенные в правильном порядке, и глубокая колотая рана. Ты лучше займись ею: мне не нравится, как он дышит.

Фрида обежала единорога, который нес товарища, сзади и ахнула. По спине животного с двух сторон стекала кровь, показавшаяся ей более яркой, чем обычно. Пострадавшее животное глубоко вздохнуло, и Фрида услышала булькающий звук; вокруг колотой раны появились пузырьки.

— Проникающая рана груди, — сказала она решительно.

— Да, пожалуй, — подтвердила Валерия. К этому моменту они уже почти достигли двери коттеджа. Фрида и Валерия попятились, когда единороги остановились и повернули к ним головы. Девушки посмотрели друг на друга и в один голос закричали:

— Доктор Доббс!

Он появился немедленно и первым делом быстро осмотрелся.

— Ясно. Коди, помоги. Мэтт, подкати операционный стол к самой двери.

— Для этого есть ишаки — Ну, в данный момент наблюдается определенная нехватка ишаков. Бидж почувствовала, что Мэтт начинает ее злить: это было следствием то ли его упрямства, то ли ее повышенной чувствительности.

Мэтт выкатил стол, хотя по его виду было заметно, что его терпение тоже на исходе.

Коди, шатаясь и согнувшись в три погибели, тащил раненого единорога; окровавленное тело качнулось, когда Валерия подбежала справа и подставила плечо. Жилы на шее девушки напряглись от усилия. Тут же к ней присоединилась Фрида, затем Конфетка, который постарался взять на себя большую часть нагрузки.

Ветеринары положили единорога на операционный стол на спину. Ноги животного оказались согнуты, как лапы спящей кошки. Поза была неестественной и неудобной, но единорог все так же спокойно и серьезно смотрел на людей, хотя его быстрое дыхание вырывалось из груди с трудом.

Валерия, отступив от стола, поднесла руку к носу.

— Пахнет как будто специями.

— Мои руки тоже так пахнут, — сразу же ответил Коди.

Фрида коснулась бока животного там, где не было крови.

— Он весь в поту. Думаю, ему очень больно. — Она взглянула на Конфетку. — Нужно начать с раны в груди.

Мэтт нахмурился, но прежде чем он успел вмешаться, Конфетка распорядился:

— Коди, начинай. Твоя очередь вести пациента. Коди недоуменно взглянул на него.

— Вы хотите, чтобы я сделал доклад? Сейчас?

— Нет. — Конфетка был мрачен, даже сердит. — Начинай обрабатывать проникающую рану груди. Руководи всей командой. — Конфетка двинулся прочь. — Мне нужно сообщить о случившемся кое-кому. Бидж, присмотри за ними и не дай студентам влипнуть в неприятности.

Когда дверь за Конфеткой уже захлопнулась, Коди просительно сказал ему вслед:

— Не могли бы вы сообщить об этом потом? — Юноша обернулся к стоящим вокруг однокурсникам, оглядел их растерянные лица, облизнул губы и выдавил: — Ладно. Разделимся на две группы — одна будет помогать, другая — оперировать. Валерия, Фрида, займитесь капельницей с противошоковыми препаратами. Мэтт, будешь мне ассистировать, хорошо, друг?

Мэтт, совсем не казавшийся чьим-нибудь «другом», стал налаживать анестезионный аппарат, пока Коди выстригал шерсть вокруг раны.

Бидж, наблюдавшая за всем этим, неуклюже натянула на себя операционный халат. Как это ни было удивительно, Лорел уснула в своей колыбельке. Бидж опустилась рядом на колени, осторожно поцеловала дочку и присоединилась к студентам, держа на весу вымытые руки в стерильных перчатках и пододвинув ногой высокий стул, чтобы оперировать сидя.

Коди поднял на нее глаза.

— Я специализировался в хирургии грудной клетки, доктор Воган, но животные этого вида мне незнакомы.

Пожалуйста, помогайте мне всеми советами, какие только можете дать. Она кивнула.

— Вам не понадобится привязывать пациента к столу. Единороги все равно этого не терпят. — Мэтт смотрел на нее с мрачным выражением лица. С тех пор, как появился раненый единорог, он явно пребывал в напряжении.

— Мэтт, не введешь ли ты ему лидокаин? — обратился к нему Коди. — Если мы применим газовый наркоз до того, как закроем проникающую рану, боюсь, пациент может этого не перенести.

— А не думаешь ли ты, что сначала следовало бы сделать рентгеновский снимок? Потом мы могли бы дать ему кислород и перевезти в клинику колледжа.

Коди оглянулся на Бидж; та покачала головой.

— Он этого не выдержит. И у меня здесь только портативный рентгеновский аппарат — он недостаточно мощен, чтобы сделать снимок грудной клетки единорога.

Валерия обложила рану простынями и стерильными салфетками, пока Коди выстригал шерсть вокруг остальных порезов и царапин и обеззараживал их бетадином и спиртом, потом протянула руку за шприцем с лидокаином, который неохотно приготовил Мэтт. Коди начал делать круговую блокаду анестетиком вокруг раны в груди, а Фрида тем временем шептала единорогу:

«Лежи смирно. Мы обезболим рану, тебе станет легче дышать. А потом мы дадим тебе лекарство, от которого ты уснешь, и уже тогда займемся другими ранами».

— Когда ты вернешься в наш мир, — презрительно бросил Мэтт, — ты тоже собираешься читать лекции пациентам?

— Конечно, я буду разговаривать с ними. — Фрида покраснела и подумала, что ей может не захотеться в будущем разговаривать с кем-либо, кроме животных. Она взглянула в спокойные, умиротворенные глаза единорога и не добавила больше ничего.

Пока Коди готовился к операции — мылся, натягивал стерильные халат и перчатки, — Бидж проверила, какого цвета слизистая рта у единорога. Она была бледной, с синеватым оттенком. Бидж жестом показала Фриде, что животному нужно дать кислород.

— Спасибо вам всем. Вы ведь не обязаны мне помогать.

— Конечно, обязаны, — ответил Мэтт. Он проверял содержимое подноса с хирургическими инструментами, перевязочный материал, необходимые препараты: все оказалось на месте и в порядке. — Нам не было оставлено выбора.

— Любезность под нажимом, — пробормотала Валерия.

Коди подмигнул ей и Бидж; та улыбнулась в ответ.

— Мы — команда на все случаи жизни, — сказал Коди. — После этого мы еще вымоем ваш грузовик. — Он повернулся к Мэтту. — Давай-ка начнем с раны в груди. Я знаю, у тебя хорошее ухо: выслушай оба легких.

Стетоскоп Мэтта был наготове еще до того, как Коди договорил.

— С этим легким все в порядке. Дышит он быстро, но это всего лишь следствие испытываемой боли. Другое легкое… — Мэтт снова приложил стетоскоп. — Никакого движения воздуха вообще. — Он бросил на Коди сердитый взгляд. — Почему ты не сказал мне, что у единорогов сплошное средостение? Коди пожал плечами.

— На этой неделе мне еще не случалось заниматься проникающими ранениями груди у единорогов. Но ясно, раз воздух поступает только в одну половину груди, значит, между легкими должна быть сплошная перегородка.

— Ну так вот, легкое с той стороны, где рана, спалось; нужно поставить трубку для вентиляции.

— Пока Коди зашивает проникающую рану, — сказала Бидж, глядя, как быстро тот это делает, — остальным нужно приготовить все необходимое для откачивания воздуха из грудной клетки. — Она показала на шкафчики и ящики. — Достаньте стерильный тройной кран с гайкой-барашком и трубками восемнадцатого калибра, дюймовую клейкую ленту и самый большой стерильный шприц, какой только найдется.

— Подождите. — Теперь в голосе Мэтта звучал неприкрытый гнев. — У вас нет ничего, кроме крана и шприца? Как же вы беретесь практиковать, имея такое долбаное оборудование? Как вам только в голову такое пришло?

— Ей пришлось учиться обходиться подручными средствами, — рявкнула Валерия, и у Фриды чуть не подкосились ноги, когда она поняла, какого важнейшего умения лишен Мэтт.

— Ну, поехали, — сказал Коди. Он протер спиртом место ниже аккуратно зашитой раны и осторожно ввел катетер восемнадцатого калибра с гайкой-барашком скосом вверх между ребер. Короткая гибкая трубка соединялась с тройным краном и шприцем объемом 60 миллилитров. Приоткрыв кран, Коди наполнил шприц отсосанным из грудной клетки воздухом, потом закрыл кран и выпустил воздух из шприца; процедура была повторена несколько раз.

Через какое-то время — казалось, прошли века — Коди почувствовал сопротивление поршня и объявил:

— Давление отрицательное. — Он извлек собранное на живую нитку приспособление и облегченно улыбнулся, заметив, как легко стал дышать единорог и какой здоровый розовый цвет приобрела слизистая рта.

— Коди… — Бидж обессиленно опустилась в кресло рядом с анестезионным аппаратом.

— Да, мэм?

Бидж была слишком измучена, чтобы поразиться тому, что ее назвали «мэм». Она мягко спросила:

— Что ты собираешься делать дальше?

— А, да. Нужно сделать пункцию, чтобы выяснить, нет ли внутрибрюшинного кровотечения…

— Почему бы сразу не применить глубинные бомбы? — вмешался Мэтт. — Послушай, тут требуется ультразвуковое обследование. — Коди автоматически бросил взгляд вокруг. — Мне очень жаль, но такой аппаратуры здесь нет, — ответила Бидж.

Коди задумчиво нахмурил брови.

— Что ж, если повезет, то никакой крови там и не окажется. — Он выстриг шерсть и протер спиртом маленький пятачок на животе единорога, потом плавным и быстрым движением ввел иглу и стал тянуть поршень шприца.

— Коди, почему это у тебя губы шевелятся? — спросила Валерия.

— Я вроде неожиданно стал ужасно религиозным, — ответил он, не поднимая глаз. Все его внимание было сосредоточено на шприце. — Люди, братья и сестры! Ничего, кроме воздуха!

Бидж втихомолку порадовалась. Она была не в таком состоянии, чтобы еще руководить полостной операцией.

— Теперь его состояние стабилизировалось, — объявил Коди. — Можно дать наркоз и заняться другими ранами. Давайте-ка через капельницу введем антибиотики широкого спектра действия. Я, правда, не знаю, какие подходят единорогам, но, черт возьми, этого пациента мы должны вытащить. — Он жизнерадостно огляделся. — Вперед, ребята.

Ему улыбнулась Фрида; Бидж, несмотря на свою сегодняшнюю эмоциональную неустойчивость, улыбнулась тоже. Даже Мэтт выдавил из себя улыбку.

Но Валерия, ощупывавшая ноги единорога, внезапно замерла на месте.

— Ох… — Все обернулись к ней. — Еще одна проблема. — Она подняла ногу так, чтобы было видно копыто. Оно оказалось отрублено или отпилено ниже раздвоения; кровоточащая рана тянулась до начала бабки.

Все безмолвно смотрели на изувеченную ногу. Наконец Фрида выдавила из себя:

— А как с остальными?

Ветеринары обследовали единорога. Сразу же стало ясно, почему его несло содружество.

— Что ж, — мрачно заключил Коди, — это не самое страшное повреждение — просто еще одно, прибавившееся к остальным. Сделать нужно вот что…

— Прикончить его, — перебил Коди Мэтт. Тот повернулся, открыв от изумления рот. — Черт возьми, вы же прекрасно знаете, что случилось бы с любой нормальной скотиной, у которой такие травмы. Вы еще говорили, будто теперешняя практика поможет нам в дальнейшей работе; ну так докажите это.

Коди перевел взгляд на единорога. Единственное, что не пострадало, был его спиральный рог, сохранивший все свое совершенство.

— Но это же не скотина.

— Именно. И это животное — совсем не то, что может встретиться в нашей ветеринарной практике в дальнейшем. — Мэтт сделал шаг вперед. — Прикончи его, Коди. Нет смысла возиться дальше.

Коди покачал головой и снова придвинулся к пациенту. Мэтт хладнокровно ударил его по здоровой ноге под колено. Не ожидавший этого Коди рухнул как подкошенный. Остальные вытаращили глаза, пораженные так же, как если бы кто-то выругался в церкви.

Мэтт ответил им спокойным рассудительным взглядом, делая еще шаг к операционному столу.

— Бидж, что у вас есть для эвтаназии? Иначе придется изобретать что-то вроде мизерикордииnote 23: нужно избавить животное от мучений.

Бидж переступила с ноги на ногу, гадая, какую нагрузку сможет выдержать ее тело. Фрида в это время печально сказала:

— Ты не прав, Мэтт. Извини меня. Прав Коди, и к тому же это его пациент. — Мэтт бросил на нее ничего не выражающий взгляд. Девушка повернулась к Валерии. — Как ты считаешь?

Та смотрела на Мэтта с такой яростью, что на лбу у нее набухли вены.

— Я убить готова этого мерзавца. Если мне не дадут этого сделать, я, ясное дело, поддержу Коди.

— Я представляю клиента, Мэтт, — вмешалась наконец Бидж. — Делать вы будете то, что я скажу. — Она взглянула на Лорел, чтобы убедиться, что малышка по-прежнему спит. — И еще вот что. В этой стране я вправе убить тебя, но предпочту просто помешать что-либо предпринять. — Она, собрав все мужество, протянула руку Коди: поднимать такую тяжесть ей было нельзя. — Что ты собираешься делать дальше, Коди?

Он не обратил внимания на протянутую руку, поднялся сначала на колени, потом встал на ноги; руки в перчатках он держал на весу и сумел сохранить их стерильность.

— Нужно обработать копыта фурацином, — сказал он, словно ничего не случилось, — чтобы предотвратить воспаление. У нас в грузовике есть достаточный запас. Потом забинтуем ноги и будем надеяться, что ткани восстановятся. Как вы считаете, Бидж?

Бидж кивнула, заинтересованно отметив, что она снова была для него просто Бидж, не «доктор Воган» и не «мэм».

— Прекрасно. Фрида, добавь изофлуран к кислороду, который пациент получает через маску. Валерия, мойся, поможешь мне наложить швы — крестообразные на большие раны, непрерывные на мелкие порезы. Мэтт… — Коди очень старался, чтобы голос его прозвучал ровно, но не смог избавиться от напряженной нотки: — Ты тоже мог бы помочь, чтобы нам поскорее все закончить.

Мэтт покачал головой. Бидж вздохнула и сказала:

— Доктор Доббс, вы лучше войдите. Из-за двери появился Конфетка, и студенты изумленно вытаращили на него глаза.

— Нет, я не предупредил заранее доктора Воган. Но неужели вы думали, что я брошу вас одних разбираться с чрезвычайной ситуацией? Коди, ты просто молодец: не потерял голову и не дал команде перессориться. Мэтт, убирайся.

— Вся эта практика бесполезна, — возразил тот, делая шаг к Конфетке. — Более того: неэтична и незаконна.

— Уж не собираешься ли ты вызвать меня на дуэль? — мягко поинтересовался Конфетка.

— Я утверждаю, — очень громко выкрикнул Мэтт, — что вы не по назначению используете средства. Я утверждаю, что вы лжете администрации колледжа о том, как используете лекарства и труд персонала. — Почти не обращая внимания на остальных студентов, он закончил: — И у меня есть доказательства: вы не сможете отчитаться в расходах.

Конфетка сунул руку в карман. Мэтт попятился и остановился, уперевшись в стену. Конфетка вытащил из кармана пачку бумаг и криво улыбнулся.

— Револьвер у меня в другом кармане, Мэтт. — Он подал бумаги Мэтту. — Прочти-ка это.

Тот взял протянутую пачку. Бидж было видно, что все это — копии счетов: затраты на медицинские препараты, бензин, даже обеды в «Кружках», с подробным перечнем съеденного. На каждом из них значилось «уплачено» и стояла печать: «Ветеринарная клиника Перекрестка» Знак Исцеления «. Расписки были подписаны Кружкой.

Конфетка забрал у Мэтта копии.

— Оригиналы находятся в бухгалтерии Западно-Виргинского университета, Мэтт. Кружка зарегистрировался там как клиент и покупатель уже несколько лет назад; он регулярно покупает у колледжа списанное оборудование, приобретает книги через библиотеку и все такое прочее. У него есть даже счет в» Банке Дана и Брадстрита» в Кендрике.

Мэтт смотрел на счета так, словно их не могло существовать в природе, словно взглядом можно было заставить их исчезнуть.

— Совсем как с твоими академическими успехами, Мэтт, — все так же мягко продолжал Конфетка. — Ты можешь выполнять рутинную работу, но тебе не хватает воображения.

Мэтт ничего не ответил.

Конфетка прислонился к стене коттеджа; на мгновение он стал казаться стариком.

— Мэтт, меня не очень беспокоит то, что ты не справляешься, оказавшись в необычной ситуации. А вот что беспокоит меня чертовски, так это твоя проклятая самоуверенность: настоять на своем тебе важнее, чем сохранить жизнь пациенту. Коди делал все от него зависящее, чтобы спасти животное, а ты намеревался его прикончить, и это тебя ничуть не смущало, верно? — Мэтт снова ничего не ответил. — Твой ум работает как-то не так, ты не можешь справиться с тем, с чем столкнулся этим летом, и поэтому ты готов уничтожить меня профессионально, лишь бы избавиться от необходимости смотреть правде в глаза.

Мэтт взглянул в окно, за которым новорожденный единорог сосал свою маму, и решительно отвернулся, снова уставившись в стену.

Фрида положила ему на плечо затянутую в перчатку руку — легким свободным движением, совсем не так, как она сделала бы это всего месяц назад.

— Думаю, тебе важнее всего поскорее отсюда убраться.

Мэтт повернулся и вышел. Через секунду Фрида сказала:

— Он просто сидит в кабине.

— Хорошо. — Конфетка потер глаза. — Закройка ты дверь, вымойся заново и помоги нам закончить операцию.

Они как раз снимали перчатки и халаты, когда кто-то стал скрестись в дверь, тихо, но настойчиво. Конфетка выглянул в окно.

— Бидж, ты собираешься держать пациента здесь? Коди и ухом не повел. Бидж ответила:

— Доктор Доббс, это не мой пациент.

— Верно. Извини, Коди Я думаю, содружество намерено забрать единорога. Ты хотел бы, чтобы доктор Воган наблюдала за твоим пациентом, или считаешь, что ему можно позволить выздоравливать самому?

Коди обвел взглядом операционную, надеясь найти подсказку, глубоко вздохнул и наконец решил:

— Если Бидж присмотрит за ним в течение недели и если единороги способны выполнять медицинские рекомендации, думаю, все будет в порядке.

— Конечно, я присмотрю за ним, — ответила Бидж. — И я буду рада, когда бы ты ни явился для осмотра, даже и без остальных. Мне может понадобиться твой совет.

За спиной Коди Фрида и Валерия широко улыбнулись.

— Спасибо, — пробормотал тот и с невинным видом обратился к Конфетке: — Теперь мне, наверное, следует дать родственникам пациента рекомендации?

Конфетка, почти не поколебавшись, ответил:

— Пожалуй. Нельзя быть, конечно, уверенными, что единороги все поймут, да и вообще они все равно будут делать то, что захотят.

Пока Коди составлял перечень советов пациенту, тот начал приходить в себя после наркоза Немедленно появились два единорога, осторожно оттолкнули Коди в сторону и вошли в коттедж, звонко цокая копытами по доскам пола. Наклонив рога, они подсунули их под распростертое на операционном столе тело и подняли пострадавшего так, что его ноги легли им на спины; потом выплыли в дверь, которая, казалось, совсем не препятствовала их движению.

Последним в дверь заглянул любопытный детеныш. Он доброжелательно оглядел студентов, потом перевел глаза на Конфетку и Бидж. Малыш боднул своим прорезающимся рогом дверь, и раздался тихий чистый звон, поразивший всех присутствующих Потом единороженок повернулся и последовал за содружеством. Через несколько минут животные скрылись из виду.

Студенты тоже засобирались, стали выносить окровавленные бинты и салфетки, задвигать на место аппаратуру. Валерия с несколько вызывающим видом сунула в колыбель Лорел пушистую игрушку — барашка и поспешно нырнула в фургон, прежде чем Бидж успела поблагодарить ее.

Конфетка вернулся в коттедж, неся несколько упаковок стерильных салфеток, халаты и резиновые перчатки — Это вместо использованных. — Он положил их на полку и тщательно вытер стол. Бидж только наблюдала за ним: она была слишком усталой, чтобы помогать. — Мы заберем с собой инструменты, чтобы простерилизовать их, и простыни и халаты для автоклава. Тебе не следует сейчас заниматься всем этим. Как ты, справишься одна?

— Все будет хорошо — Бидж посмотрела через дверь на грузовик; студенты сидели в нем, напряженно выпрямившись, и молчали. — А как справитесь вы?

— Что? А, ты говоришь о Мэтте… Черт возьми, я давно ожидал чего-то подобного.

— Как он до сих пор-то учился?

— Ты, наверное, забыла уже свои студенческие годы. Некоторые люди стремятся получить диплом, просто чтобы спрятаться от трудностей. У них появляются клиенты, и они прекрасно справляются, совсем не задумываясь о характере своей работы, потому что колледж обеспечивает им надежный тыл. Бидж, он ведь не просто не принял Перекресток: он не справляется с реальностью — с любой реальностью. Он ненадежен. Я должен был заставить его осознать это.

— Только нужно ли было это делать при других студентах?

Конфетка удивленно ответил:

— Но ведь я и их должен учить, Бидж. Бидж протянула руку и коснулась пачки счетов, торчащей из кармана Конфетки.

— Вы никогда не говорили мне об этом. Конфетка засунул бумаги поглубже в карман.

— Это не твоя проблема. Такими вещами занимаемся мы с Кружкой. Тебе было не до того, да ты еще и не навострилась в этих делах. — Он ухмыльнулся, но улыбка получилась усталой.

— Но Мэтт ведь получит диплом, — пробормотала Бидж.

— Проклятие, он и практиковать будет. Только в один прекрасный день что-то у него не получится, а он будет говорить, будто все делал по учебнику и во всем прав. Такие всегда верят в свою непогрешимость — Конфетка посмотрел в окно на грузовик. — И все-таки я должен был попробовать заставить его понять.

Он еще раз протер стол дезинфицирующей жидкостью, потом взглянул на свою окровавленную одежду.

— Здорово пришлось потрудиться над этой бедной животиной. Ты поняла, что значит та метка из пересекающихся линий? — Бидж молча кивнула. — Почему ты ничего не сказала студентам? — Однако ответ был ему ясен.

— Зачем им знать, что кто-то играет в крестики и нолики на живой плоти. Конфетка кивнул.

— Кто-то, достаточно сильный, чтобы напасть на единорога и победить. Я не сумел бы. — Это был один из немногих случаев, когда Конфетка признавался в собственной неспособности что-то совершить. — Но кто сумел? Кто это сделал?

— Я не уверена…

— Да ладно! Я же знаю, как ты умеешь думать. Это должен быть кто-то очень ушлый, а таких вокруг не так уж и много.

Бидж принялась перечислять:

— Диведд — самый очевидный подозреваемый. Потом, может быть, Гредия: я привела ее обратно на Перекресток, чтобы она родила здесь, и теперь она охотится, чтобы прокормить выводок. Еще Фиона: она пока не пришла в норму. И, наконец, молодые грифоны и их родители; все это началось после появления у грифонов потомства.

Конфетка кивнул.

— Надеюсь, ты знаешь что делать.

Бидж с опаской вспомнила о грим и тех существах, домашними зверюшками которых они были.

— Да не совсем.

Когда Конфетка отправился к грузовику, к Бидж подбежала Фрида.

— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи?

— Все будет в порядке. — Вспомнив о событиях последних часов, Бидж добавила: — Если нужно, мне помогут Фиона или Кружка.

Фрида с сомнением посмотрела на нее.

— Я вернусь, как только смогу, — сказала она решительно. — И, держу пари, Лори тоже явится, так что я приеду вместе с ней. Или опять одолжу у Конфетки Скайуокер. — Она грустно взглянула на небо. — Как ты думаешь, Роланд и Оливер не прилетят?

Бидж хотела было поделиться своими опасениями, но заметила выражение глаз девушки.

— Они сказали, что на некоторое время отлучатся. Я не знаю, как долго они будут отсутствовать.

Фрида молча кивнула и повернулась к двери — Конфетка уже начал сигналить. Бидж осталась в коттедже, который сильно напоминал сцену кровавого преступления.

Лорел, крошечная и издающая невнятные звуки, оказалась удивительно успокаивающим зрелищем.