Глава 10

Бидж разбудило хлопанье огромных крыльев. Еще недавно этот звук вызвал бы у нее ужас. Теперь же она кинулась к окну, узнала грифона и выбежала из дома, чтобы поздороваться с ним, на бегу застегивая хаЛат. Существо рядом с грифоном поразило ее. Грифон-сын был уже размером с леопарда; пух сменился серебристым оперением, на львиной части тела вырос густой мех. Он уверенно, но без высокомерия своих родичей шагал рядом с отцом.

— Это Рафаэль, — коротко сообщил грифон. Его отпрыск тут же протянул Бидж когтистую лапу.

Бидж пожала ее, глубоко тронутая тем, что грифон сообщил ей настоящее имя своего сына.

— Ты замечательно выглядишь. А как себя чувствуешь?

Молодой грифон озадаченно повернулся к отцу.

— Доктора всегда об этом спрашивают, — сказал тот. — Так что привыкай отвечать на такие вопросы.

— Я чувствую себя хорошо. Спасибо, — поспешно добавил грифон-сын. — Отец говорит, что это ты вылупила меня.

— Я помогала. На самом деле это твоя… — Она чуть не сказала «твоя мать», но выражение глаз грифона, одновременно страстное и гневное, остановило ее. — Все представители твоего вида ухаживали за тобой и другими птенцами.

— Мы предпочитаем, чтобы нас теперь называли слетками, — сообщил молодой грифон. — Я уже больше не птенец.

Бидж была очарована.

— Конечно, нет. Извини меня.

— Как бы тебя ни называть, — сказал грифон-отец ворчливо, — ты молод. Молодость проходит быстро, а научиться за это время нужно очень многому. — Он повернулся к Бидж. — Я хотел бы, чтобы ты стала его наставницей.

Бидж была поражена. Грифон продолжал:

— Я составил список легкой литературы, подходящей для молодых взрослых.

— Молодых взрослых?

— Ему скоро месяц. К зиме он станет совсем взрослым.

Список, лежащий на земле и прижатый камнем, состоял по крайней мере из четырех напечатанных через один интервал страниц. Бидж, взглянув на него, дрожащим голосом спросила:

— Ты уверен, что я именно та наставница, которая тебе нужна?

Молодой грифон тем временем забрел в ручей — совсем как мальчишка, играющий в воде, пока взрослые разговаривают. Он плескался и чистил крылья клювом;

Бидж рассеянно подумала о том, что он старательно избегает попадания воды на свои львиные части. Грифон тоже посмотрел на сына.

— Ты единственная здесь подходящая учительница.

— Но твои знания много обширнее моих, — пробормотала Бидж. — И Кружка тоже гораздо более образован…

— Кружка с детства рос отдельно от своего мира. — Грифон бросил быстрый взгляд в сторону гостиницы. — Все, кого он знал до того, как ему исполнилось двенадцать, были уничтожены в Польше. Потом его воспитателем стал добрейший и мягкий сатир, но Кружка все равно затаил гнев и вырос воином.

Бидж кивнула.

— Что касается меня, — продолжал грифон застенчиво, — то я… Что ж, я предпочел покинуть свой народ, но сохранил при этом многие его привычки. Нам хорошо даются служение правосудию, месть, сражения, но существуют гуманные идеи, которые я в состоянии оценить, но не могу осуществлять на практике. — Он снова повернулся к Бидж. — Для этого ты мне и нужна. Пожалуйста. Возьми на себя заботу о нем — он ведь так еще раним, и физически, и умственно, и духовно.

— Я буду очень о нем заботиться. — Бидж с нежностью посмотрела на молодого грифона, вспоминая тот ужасный полет из мира в мир, когда она прижимала к себе пушистого птенца. — Я рада ему, к тому же вижу в этом свой долг. Мне не хотелось бы быть резкой, — добавила она осторожно, — но вы как вид находитесь под угрозой.

Грифон бросил на нее мрачный взгляд.

— Я предпочитаю думать о нас как о сражающемся виде.

Грифон-сын снова присоединился к ним, и отец повернулся к нему.

— Слушайся Бидж во всем. — Молодой грифон энергично закивал. — Я буду навещать тебя так часто, как только позволит моя работа. Пока что, — добавил он, — у меня есть все основания тобой гордиться.

Грифон отбыл. Сын его грустно смотрел ему вслед, поднявшись на задние лапы. Бидж тоже наблюдала за полетом грифона, но с другими чувствами: так много для нее значило снова видеть его летающим.

Рафаэль опустился на камень и выжидающе посмотрел на нее.

— Хорошо, — сказала Бидж. — Читать ты умеешь?

— Немного, — ответил он осмотрительно.

— Прекрасно. — По крайней мере понятно, с чего можно начинать. — И какие же книги ты можешь читать?

— На современном, средневековом и древнеанглийском; на французском, итальянском и испанском — современном и классическом; греческом времен Гомера, классической и средневековой латыни, китайском, фарси, арабском, баскском. Баскский я знаю не очень хорошо, — добавил он виновато.

Последовала короткая пауза.

— Мне очень жаль. Я понимаю, что у меня было всего несколько недель, но, наверное, я должен был узнать больше?

Бидж ответила, изо всех сил стараясь проявлять спокойствие:

— Думаю, что ты знаешь достаточно, чтобы стать моим учеником. — Рафаэль воспрянул духом. Его перья смешно встопорщились. — Ты уже знаешь, какие книги мы с тобой будем изучать?

— Мне известно только, что отец составил исчерпывающий список.

Так оно и было — четыре страницы в две колонки, через один интервал. Бидж быстро просмотрела список, чтобы понять, в каком порядке он был составлен и много ли в нем книг на английском. Она очень скоро убедилась, что никакой понятной ей системы не существует.

Она постучала пальцем по первому названию.

— Начнем с геральдики. У тебя эти книги есть? — Она осмотрелась, словно ожидая увидеть их на траве, и с облегчением заключила: — Придется с этим подождать, пока я не раздобуду нужную литературу.

— Прошу прощения… — Молодой грифон смотрел на дорогу, вьющуюся по долине. — Думаю, что ее как раз везут.

Грузовик Бидж с Фионой за рулем преодолевал повороты, поднимаясь от речного берега. То, как просели его шины, сказало Бидж, что машина основательно нагружена. Когда фургон достиг склона холма, двигатель взревел от перегрузки. Бидж было видно, как лукаво улыбается Фиона: она обожала иметь дело с книгами.

Бидж вздохнула.

— Первым делом мы разгрузим и расставим книги в алфавитном порядке… — Она спохватилась. — Те, которые на английском. А уж потом возьмемся за геральдику.

Фиона припарковала грузовик перед дверью и чуть не бегом отправилась в гостиницу, прижимая к себе несколько бесценных томов. Рафаэль только помог Бидж сложить книги — он был слишком нетерпелив и не вынес бы проволочек с возможностью погрузиться в чтение. Наконец Бидж кивнула ему:

— Начинай.

Он радостно взялся за первую из предназначенных ему книг, а Бидж пошла в дом, чтобы одеться.

Через несколько минут она вышла уже готовая. Смотреть, как молодой грифон читает, было и приятно, и одновременно обескураживающе: склонив голову набок, как воробей, высматривающий червяка, он пробегал взглядом страницу и ловко переворачивал ее кончиком когтя. Перелистав половину книги, он сменил лапу.

На пятисотстраничную книгу ушло двадцать минут. Грифон поднял глаза:

— Здесь говорится, что диагональная полоса означает незаконнорожденность. Что это значит? — Он поспешно раскрыл книгу на предметном указателе. Бидж заглянула ему через плечо.

— Диагональная полоса на гербе говорит о том, что его владелец рожден вне брака. Такие люди еще называются бастардами.

— Не вижу в этом смысла, — твердо сказал грифон. Бидж порадовалась, что с ними нет Диведда.

— Я тоже.

Рафаэль перевернул страницу.

— Неужели грифоны действительно являются всем тем, что о них тут говорится?

— Здесь речь идет о том, что они символизируют для людей, а не о том, чем они на самом деле являются. — Бидж просмотрела несколько абзацев. — Тут говорится, что грифоны — образец доблести, отваги, справедливости. Я знаю не так уж много грифонов, — тактично добавила Бидж, — но мне известно точно, что именно таковы качества твоего отца.

— Эти качества важны?

— Конечно. Они не единственные добродетели… — Бидж показала на перечень в книге: — Бдительность, сдержанность, честь, правдивость… — С каждым словом молодой грифон все более выпрямлял спину. Бидж чувствовала себя так, словно наставляет бойскаута.

К тому времени, когда Бидж закончила перечисление, грифон высился над ней, поднявшись на задние лапы, словно фигура на щите.

— Я буду таким. Бидж улыбнулась.

— Ты постараешься быть таким. Не удивляйся, если ты таким будешь оказываться не всегда. — Она показала на следующий ряд книг — в основном сборники легенд и сказания о героях. — Теперь прочти их.

Его золотые глаза сияли.

— О героях? Всем им свойственны те же добродетели?

Бидж заколебалась — она не была знакома со многими легендами.

— Это, конечно, книги о героях… Но не всем им свойственны абсолютно все добродетели. — Она постаралась вспомнить все, что изучала в школе по литературе. — Книги о героях в основном тем и интересны, что герои небезгрешны.

— Только не для меня, — важно сообщил юный грифон.

Бидж сделала жест в сторону стопок книг. — Ты читай, а я начну носить остальные в дом.

Пока Бидж — по пачке — вносила книги в коттедж, она наблюдала за тем, как Рафаэль читает. Сложенные у задней стены книги заняли все свободное пространство, оставив только место для прохода в кладовку.

Бидж разложила их в соответствии со списком: грифоны отличались педантичностью, несмотря на все свои чудачества. Закончив это дело, она посмотрела, нет ли на обороте последней страницы списка дополнительных инструкций.

Там оказались несколько строк, написанных изящным почерком, с многочисленными поправками и вычеркиваниями. Царапины на бумаге и брызги чернил наводили на мысль, что грифон писал когтем, обмакивая его в чернильницу.

ЛОРИ

Бидж заморгала. Кое-что она помнила по разговорам с Харриет Винтерфар и Эстебаном Протерой, но грифон, несомненно, запомнил гораздо больше. Она неуверенно бросила взгляд в окно на его сына, который уже прочел очередную книгу и ждал, когда же она сможет ответить на возникшие у него вопросы.

Это оказалась «Песнь о Роланде». Бидж испытала облегчение, когда Рафаэль не стал задавать вопросов о Карле Великом и истории средних веков — ее он, похоже, знал в совершенстве. Его интересовало рыцарство и его связь с геральдикой, верность государю, вызов на турнир, командование армиями.

После долгих и путаных рассуждении Рафаэль неожиданно сказал:

— Мне нужно выбрать себе имя.

— Зачем это тебе? Ты же понимаешь, когда я обращаюсь к тебе…

— Мой отец не пользуется своим настоящим именем — как будто он скрывает свою истинную сущность, — твердо и уверенно ответил юный грифон.

Бидж смутилась, поняв, что грифон ничего не говорил сыну о том, что он — генеральный инспектор.

— Возможно, он не во всех своих поступках признается — все мы делаем вещи, о которых предпочитаем не говорить…

— Именно. — Его глаза сияли. — Вот и мне нужно выбрать себе nom de guerrenote 9. Это будет… — На мгновение он заколебался, взглянул на книги, которые разложила Бидж, и радостно сообщил: — Роланд.

— Ладно, — сдалась Бидж. — Ты — Роланд. Однако ты даром теряешь время, изучая некоторые вещи.

— Мне пора отправляться домой, — с сожалением сказал юный грифон. — Я живу со своим дедушкой.

— Со своим… — осторожно начала Бидж. — А он знает, что ты занимаешься со мной?

— Знает, хотя со мной ничего и не обсуждает. Может быть, — добавил Роланд глубокомысленно, — он и обсудил это с отцом, но я сомневаюсь. Значит ли это, что мне не следует говорить дедушке о наших занятиях?

Бидж чуть не сказала «нет».

— Подожди, пока во всем разберешься, тогда и решай.

— Пока во всем разберусь… — Он смотрел в пустоту. — Поэтому-то мне и нужно учиться. Как научиться разбираться?

Бидж почувствовала, что запуталась: учить грифона оказалось не таким легким делом.

— Ты будешь разговаривать с другими, сравнивать, совпадают ли твои решения с теми, которые принимают они. — Она постучала пальцем по книге. — Будешь читать о поступках людей и оценивать их.

Роланд поднялся.

— Я хотел бы взять некоторые книги с собой. В чем я мог бы их нести?

Как типично для грифона, подумала Бидж, так заботиться о построении фразы.

— Что-нибудь найдется. Сейчас вернусь. — Она вошла в дом. Ее старый рюкзак был изрядно поношенным, но все еще годным в дело; у Бидж с ним было связано слишком много воспоминаний, чтобы выбросить его.

— Ты берешь его, когда отправляешься на битву? Бидж улыбнулась, потом вспомнила — действительно, ей несколько раз случалось иметь рюкзак с собой во время стычек.

— Да, но это не основная его функция.

— Тогда я буду его носить, — сказал Роланд серьезно. — Как рыцарь носил бы щит с гербом.

Бидж, подчинившись внезапному порыву, нарисовала на рюкзаке тройную эмблему: ногу с копытом, когтистую лапу, человеческую ногу.

— Это подойдет — единственный герб, который мне случалось видеть на Перекрестке.

Роланд нахмурился и решительно сказал:

— Мне хотелось бы, чтобы там еще был грифон. Бидж надела рюкзак ему на спину и похлопала подростка по плечу:

— Вот теперь так и есть.

— Благодарю. — Роланд очень серьезно смотрел на Бидж. — Я признателен судьбе за то, что родился в мире, где существует такая добродетель и отвага.

Бидж, которой пришлось на Перекрестке столкнуться и со скрытностью, и с наркоманией, и с предательством, сказала только:

— А я просто рада, что ты родился. — Она смотрела ему вслед: Роланд летел, с известным трудом поднимая рюкзак с книгами. Бидж вздохнула и пошла в дом знакомиться с присланной грифоном литературой.

На следующий день, когда Бидж, еще не совсем проснувшись, на рассвете вышла из дому, Роланд уже ее ждал. Он оказался не один.

Другой грифон, тоже подросток, отличался ярким медным оперением.

Оба уже держали в лапах книги и были погружены в чтение. Увидев Бидж, они приблизились — второй грифон более осторожно и застенчиво. Он чуть отстал от Роланда, словно охранял его сбоку. Бидж догадалась, что это было проявлением не страха, а благовоспитанности и уважения.

— Это мой лучший друг, — представил его Роланд. — Мы вместе охотимся, сражаемся и обо всем разговариваем.

— Раз ты друг Роланда, то добро пожаловать, — ответила Бидж. Ей представилось, что грифон-отец сказал бы на это: весьма уместное употребление условного наклонения.

— Я очень рад, — с облегчением сказал Роланд. — Мне очень хотелось, чтобы вы познакомились. Его зовут… — Он смущенно умолк.

Бидж улыбнулась и подняла руку: второй грифон напрягся и раскрыл клюв. — Мне нужно знать только, как можно к тебе обращаться.

Он облегченно перевел дух.

— Если ты согласна, я хотел бы называться Оливером. — Оба подростка выжидающе смотрели на Бидж. Она вспомнила Оливера из «Песни о Роланде».

— Конечно. — Почему-то в присутствии юных грифонов, которым был всего месяц от роду, она чувствовала себя ужасно старой.

— Так можно?

— Я не даю тебе имени, — терпеливо объяснила Бидж. — Вы сами выбираете их себе.

— Но ты наша наставница. Ох, Боже мой…

— «Наша»?

Оливер преклонил перед ней колени, согнув передние лапы.

— Если ты согласишься учить меня. У Бидж мелькнула идиотская мысль: «У меня же нет диплома учителя». Вслух же она сказала:

— У меня ведь остается моя ветеринарная практика — эти обязанности всегда будут на первом месте. В остальном же… — она сдалась, — я сделаю все, что смогу.

Оливер облегченно и чуть напыщенно ответил:

— Тогда все хорошо.

Урок прошел успешно, хотя и прерывался чаще, чем накануне: юные грифоны желали разыгрывать то, о чем читали. Бидж смотрела, как Роланд и Оливер сражаются на лужайке, выставив когти и широко расправив крылья (в геральдике такая поза называется «оплот», напомнила себе Бидж). Они рассекали лапами воздух, внимательно озирали окрестности и явно наслаждались жизнью.

«Когда я лишилась этой радости взросления и превратилась во взрослого человека?» — спросила себя Бидж.

Однако, несмотря на отвлечения, урок приобрел дополнительную живость: грифоны спорили и обращались к Бидж за тем, чтобы она их рассудила.

Самая горячая дискуссия развернулась, когда Оливер с любопытством и — что было нетипичным для грифона — со смущением поинтересовался:

— Кто был лучше — король Артур или Робин Гуд? Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать, Роланд решительно ответил:

— Король Артур, потому что Робин Гуд просто делал добро в плохом мире, а король Артур должен был принести добро в плохой мир.

— Но Артур спал со своей сводной сестрой, пытался убить свою законную супругу и истребил новорожденных мальчиков в Британии, — возразил Оливер. — Это делает его хуже Робин Гуда.

Роланд в возбуждении захлопал крыльями.

— Мы просто не знаем обо всех поступках Робин Гуда, а про короля Артура знаем больше. — Бидж встревожило то, что они говорили об обоих персонажах как о реальных героях, но она не знала, как сказать об этом двум мифическим животным.

Юные грифоны повернулись к Бидж.

— Кто из них был лучше?

Бидж проклинала в душе грифона-отца, взвалившего на нее эту работу.

— Я думаю, — сказала она наконец, — что нельзя оценить этого, если не представить себе, как вел бы себя каждый из них на месте другого. — Она помолчала, вспомнив доброго короля Брандала, единственной слабостью которого была любовь к Моргане — любовь, принесшая так много бед Перекрестку. — На долю Артура выпала более тяжелая задача. Может быть, Робин Гуд сделал бы на его месте такие же или еще худшие ошибки. — Она снова помолчала, думая о том, что сама же привела на Перекресток молчунов, а потом грим и Гредию. — Думаю, — закончила она, — что, когда ты правишь страной, любые твои ошибки перестают быть незначительными.

Это удовлетворило Роланда и Оливера, но сама Бидж, обдумывая свой ответ, не спала потом всю ночь.

Глава 11

Середина лета миновала, воздух был полон густого аромата цветов. Бидж проснулась, ощущая боль в спине, преследовавшую ее уже три дня. Она приняла ибупрофен, сделала, несмотря на боль, разминку и уже не в первый раз дала себе слово делать упражнения перед тем, как поднять что-нибудь тяжелое.

Накануне ее пациентами были ягненок, на которого определенно напали грим, но который каким-то образом сумел от них удрать, и овца с длинными параллельными ранами на животе. Первый из них заставил ее задуматься: а на самом ли деле грим такие уж ловкие хищники; впрочем, популяция молчунов как будто стала несколько уменьшаться.

У ягненка были порваны связки на левой задней ноге. Очевидно, грим кинулся на него сзади и вцепился в колено, но ягненку удалось вырваться. Бидж запустила генератор, от которого работал рентгеновский аппарат, сделала снимок и с облегчением обнаружила, что кость цела.

Оперировала она, используя для наркоза изофлуран в минимальной дозе. Ягненок как объект хирургического вмешательства был для Бидж внове, хотя овец оперировать ей приходилось; поэтому она особенно внимательно следила за реакцией на анестезию. Она действовала вполне уверенно, но все время ощущала, как ей не хватает Лори: неправильная дозировка при наркозе запросто могла убить пациента.

Еще до операции прибежал, запыхавшись, Диведд. . — Мне сказала Фиона. — Он осмотрел ягненка. — Какое требуется умение, чтобы так здорово орудовать скальпелем!

— Тебе когда-нибудь приходилось практиковаться на животных? — мягко спросила Бидж.

— Ты именно так приобрела свои навыки? — Диведд посмотрел на нее с шутливым опасением. — Надо запомнить.

Операция была быстрой и лишь отчасти успешной. Бидж промыла рану и зашила ее, но часть связки была вырвана. В мире, где много хищников, этот ягненок долго не протянет. Зашивая кожу, Бидж спросила:

— Ты смог бы завтра снова пойти со мной за пределы Перекрестка?

— Если ты снова мне заплатишь. — Когда она кивнула, он добавил: — Куда мне предстоит тебя вести — или тебе меня? — Когда Бидж не ответила, Диведд ухмыльнулся. — Встретимся в гостинице. Я там позавтракаю.

Повреждения у овцы были более серьезными: живот оказался рассечен почти от ребер до яичников. Впрочем, ни один из жизненно важных органов задет не был. Может быть, кто-то из мясоедов оставил овцу у порога Бидж для бесплатного лечения или как приношение. Это было на них не похоже: мясоеды всегда расплачивались за помощь животным, которых они приносили. Опустившись на колени в траву, Бидж быстро осмотрела овцу и покачала головой.

— Ей не выжить. — Она посмотрела на Диведда. — Если я введу ей препарат для эвтаназии, мясо не будет годиться в пищу. Раз уж ты здесь, не зарежешь ли ты ее для меня?

— Я собираюсь заняться фермерством, — пожал он плечами, — а это входит в обязанности крестьянина. — Танцор взметнулся вверх еще прежде, чем он договорил, и обезглавленная овца распростерлась на траве. Диведд задумчиво посмотрел на нее. — Следовало бы подставить миску и собрать кровь — для колбасы. Надо же, как брызнуло — все кругом в крови.

— От овец всегда много крови, — ответила Бидж. — Извини. — Она поспешно ушла в дом: ее чуть не вырвало.

На следующее утро она написала себе записку: «Сказать Конфетке, чтобы он привез практикантов». Оперировать скот было, может быть, не так интересно, как принимать роды у единорогов, но это была бы полезная практика для будущих ветеринаров, и у Бидж появилось чувство, что некоторые случаи могут оказаться весьма необычными.

Когда Бидж вышла из дому, к ней подлетели Роланд и Оливер. Роланд галантно поклонился, как он часто теперь делал.

— Доброе утро, моя Бидж. Что мы будем читать сегодня?

Бидж показала на заранее приготовленную стопку книг. — Боюсь, что не смогу сегодня остаться с вами. Прочтите, сколько успеете, а завтра мы обсудим прочитанное. — Бидж постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно: такие обсуждения с Роландом и Оливером все еще давались ей нелегко.

— Я понял, — ответил Роланд. — Желаю тебе успеха в твоей работе. — Он сказал это так, что будущие занятия Бидж стали казаться секретными и важными.

Бидж улыбнулась, хотя ее и смущала мысль о том, насколько действительно секретной и важной окажется эта часть ее плана. Только когда она прошла полдороги до гостиницы, ее настроение улучшилось: несколько грим бросили погоню за молчунами (по-видимому, безуспешную) и начали скакать вокруг девушки, виляя хвостами.

На этот раз предстоящий путь явился ей во сне: ей приснились олени, скачущие по степным просторам и разговаривающие между собой; чей-то суровый голос говорил Бемби, что он никогда больше не увидит свою мать. Бидж проснулась со слезами на глазах: не столько из-за содержания фильма, сколько потому, что смотрела его когда-то вместе со своим братом Питером. Зато теперь Бидж ясно представился путь в нужный ей мир.

Прогулка по Перекрестку была очень приятной, хотя Бидж чувствовала себя усталой. Бидж повела Диведда в холмы, стараясь идти той же дорогой, какой однажды ее вел Филдс — задолго до того, как она обрела дар находить или создавать заново Странные Пути. На этот раз день был солнечный, дул легкий ветерок, и Бидж шагала по извилистой тропинке, стараясь не выдать своей неуверенности. Диведд шел за ней, распевая и насвистывая.

— Неужели все дороги в другие миры идут в гору? — только и спросил он.

— Мне очень жаль, но этот точно идет. Нам предстоит пересечь горный хребет.

Диведд озабоченно, но с интересом посмотрел вперед.

— А снег в тех мирах бывает?

— В некоторых. Да, в том, куда мы идем, определенно будет снег. — На что похож снег?

— Он белый…

— Всем известно, что он белый. — Диведд сказал это раздраженно, но любопытство пересилило: — И он падает с неба?

— Он белый и падает с неба. Через некоторое время он покрывает всю землю.

— Звучит так, словно это голубиный помет, — с сомнением проворчал Диведд.

— Ты знаешь про голубей? — удивленно спросила Бидж.

Диведд фыркнул.

— Эти твари везде кишат. Кого всюду полно, так это голубей, воробьев и людей, которые поют фальшиво. Никуда от них не денешься. Хотелось бы мне, — добавил он мечтательно, — когда-нибудь увидеть снег. Бидж улыбнулась и продолжала идти. Они свернули направо, все еще поднимаясь, и добрались до перевала. Бидж запахнула куртку, изо ртов вырывались маленькие облачка пара. Даже Диведд, привычный к жизни на природе, поежился.

— Разве ты не можешь создать такую дорогу, которая шла бы по припеку?

Однако, когда перевал остался позади, облака рассеялись и скалы сменились покатыми холмами; в глубоких трещинах и ущельях по обе стороны тропы было сумрачно даже днем. Диведд внимательно озирался по сторонам, опасаясь возможной засады.

— Подожди! — Его глаза расширились, и он метнулся в сторону от тропы, туда, где в одной из трещин сохранился белый сугроб.

Диведд воткнул в него Танцора, оставив широкую вмятину. Раздался хруст: поверхность не раз подтаивала, а потом снова замерзала. Диведд вырезал в сугробе квадратную ямку и спросил:

— Снег? Бидж кивнула.

Диведд сунул в снег руку, обернулся и бросил на Бидж обвиняющий взгляд.

— Ты не сказала мне, что он холодный.

— Я думала, ты знаешь.

Диведд сжал в руке пригоршню снега и кинул в девушку. Она увернулась, добралась до другого сугроба — с противоположной стороны тропы, — быстро слепила снежок и запустила его в Диведда.

Сражение длилось недолго и кончилось приятной ничьей: у Диведда было больше боевого опыта, Бидж была более привычна к снегу. Когда каждый из них смог похвастать прямым попаданием, Бидж объявила перемирие.

— Пошли дальше.

— Да, пожалуй. — Диведд выпрямился, вытер руки о штаны, пошевелил замерзшими пальцами и тихо, как малыш после вечеринки, сказал:

— Спасибо за снег. — Каждый должен хоть раз его увидеть.

— И теперь мне это удалось. — Он обернулся и глянул на высокие горные пики, впервые поняв, из чего состоят их белые шапки. — Как называется это место?

Бидж покачала головой.

— Название появится на карте в Книге Странных Путей. Я его не знаю.

— Не понимаю, — нахмурился Диведд.

— Я тоже.

Он пожал плечами и зашагал следом за Бидж по извивающейся дорожке между мирами.

Теперь они спускались с перевала, и Диведд запел. У него был приятный голос, хотя и не очень тонкий слух. Через некоторое время Бидж обнаружила, что прислушивается к его песне.