Глава 20

Вилли Гарвин бесшумно отодвинул оба засова и тихо приоткрыл дверь комнаты на третьем этаже. В центре с потолка свисала тусклая лампочка. В углу стояла кровать.

Модести закрыла за собой дверь. Вдвоем с Вилли они подошли к спящей девочке.

— Люсиль, — прошептала Модести, тихонько ущипнув девочку за мочку уха. — Это мы — Модести и Вилли. Мы пришли… Теперь все будет хорошо.

Люсиль открыла глаза, уставилась невидящим взглядом. Над худеньким личиком спутались густые волосы.

— Все в порядке, милая, — прошептала Модести. Она просунула руку под узкие плечики, приподняла девочку. — Вот и Вилли тоже здесь

— Привет, киса! — отозвался тот, приближаясь к ней. — Попала ты в переплет, ничего не скажешь. Но не горюй, скоро мы отсюда выберемся.

Люсиль задрожала, и в ее глазах отразились ужас и злость. Она заговорила по-французски срывающимся шепотом:

— Они забрали меня! Это вы велели им! Они мне так и сказали. Они колют меня иголками, чтобы я спала. — Голос ее повысился. — Заявляется эта толстуха! Такая мерзкая! Кошмар! И я слышу разных мужчин и женщин… Они то приходят, то уходят, и однажды они придут и убьют меня. Я это знаю…

Маленький кулачок взметнулся, норовя ударить Модести в лицо, но та была начеку: ловко перехватила запястье, прижала его к телу Люсиль, другой рукой зажала готовый уже крикнуть рот и свистящим шепотом произнесла:

— Вилли! Быстро!

Гарвин разбил ампулу, сунул иголку, наполнил шприц жидкостью. Люсиль отчаянно извивалась.

— Давай руку. Принцесса. — На ощупь ручка Люсиль показалась ему тонкой, как палка. Он посмотрел на Модести, лицо которой превратилось в маску, и понял, что это отражение его собственных терзаний. Он вонзил иголку в руку девочки.

Люсиль явно видела в двоих взрослых страшных монстров, душивших ее и задумавших что-то ужасное. Вилли вытащил иголку, по-прежнему придерживая худенькую ручку. Прошло двадцать секунд, показавшихся Модести и Вилли вечностью, и маленькое тельце стало сопротивляться слабее, слабее, а потом и вовсе затихло.

— О Боже, — пробормотал Вилли и вытер мокрый лоб. — Бедняжка…

Модести поднялась, держа на руках завернутое в одеяло тельце Люсиль, и прошептала:

— Иди вперед, Вилли.

Вилли вытащил нож и, взяв его за лезвие, двинулся вперед. Он подсвечивал себе замаскированным фонариком. Во время прохода по коридорам и лестницам сераля никто не попался им навстречу.

Две минуты спустя они оказались в техническом помещении. Вилли сунул нож обратно в ножны, и они с Модести стали пробираться по проходам между полок и столов с оборудованием. Оказавшись у внешней двери, Вилли сунул в скважину отмычку.

— Ты в порядке. Принцесса? — спросил он. — Давай, понесу…

— Она нетяжелая. Тебе лучше не занимать руки…

Он кивнул. Ножи срабатывали без шума. Кольт всполошил бы всю округу.

На дворе стояла черная бархатная ночь, и тяжелые облака заслоняли луну и звезды. Вилли и Модести уходили от дворца вдоль стены долины, образованной склоном горы. Так они прошли двести ярдов, после чего начали полумильный переход к реке.

Модести постаралась забыть о том, что ноша в ее руках казалась все тяжелее и тяжелее, и не сводила глаз с силуэта Вилли, который маячил впереди.

Было тепло, даже душно. Почва под подошвами босых ног Модести казалась ей теплой.

Опасность того, что их могут увидеть, была невелика. Разумеется, кто-то, страдая от бессонницы, мог выйти подышать свежим воздухом, но фонари тут не горели и видимость ограничивалась двадцатью шагами.

Наконец Вилли обернулся к Модести, взял у нее из рук безжизненное тельце Люсиль и положил на камень.

— Переведи дух, Принцесса, — прошептал он, — а я пока схожу за твоими вещичками.

Три-четыре минуты спустя он вернулся с большим рюкзаком на плечах. Модести лежала на спине и глубоко дышала. Потом она встала, расстегнула пояс, сняла красное платье, надела черные брюки, рубашку и сапоги. Конго улеглось в кармашек на бедре, помада, она же газовый пистолетик, — в карман рубашки. Она снова надела пояс с кольтом и застегнула его.

С каждым ее новым движением Вилли Гарвин чувствовал, как черный призрак, висевший в его сознании эти дни, постепенно блекнет, растворяется. Модести стояла в темноте, смотрела на него. Вдруг Вилли почувствовал, как она постучала его по плечу.

— Ну, Вилли-солнышко, теперь я — это снова я. Давай-ка пойдем и, как ты выражаешься, сломаем пару стен.

— Я готов, — услышала Модести и увидела, как в темноте сверкнули его зубы.

Когда она опять подняла Люсиль, чтобы двинуться в путь, Вилли остановил ее словами:

— Есть транспорт, Принцесса. Давай-ка за мной. Он двинулся к берегу реки, который резко обрывался и превращался затем в узкую полоску гальки. Там у самой воды лежал какой-то бесформенный предмет. Вилли присел возле него на корточки, послышалось шипение, и предмет превратился в резиновую лодку. Такими самонадувающимися лодками обычно снабжались летчики.

— Нашел на складе, — прошептал он на ухо Модести. — Очень удобно. И мимо караульной можно проскочить незаметно, и возвращаться обратно было бы проще, если бы мы выбрали тот вариант…

Модести только поразилась тому, как тщательно продумал Вилли детали плана, который она изложила ему тогда в общих чертах, как отшлифовал он их, несмотря на то чудовищное напряжение, в котором находился.

Несмотря на то что, спускаясь от озера, река проходила через серию водопадов, здесь течение уже было вялым. Вилли просунул весло в веревочную петлю на корме и начал ловко грести.

Нагруженная лодка двинулась против течения. Когда они уже проходили мимо караульной, расположенной возле «бутылочного горла», где река делала резкий поворот, они услышали треск моторов мотоциклов. Это Гамарра и Вацек собирались на патрулирование. Они должны были преодолеть двухмильный отрезок до аэродрома, а потом те, кого они сменяли, на тех же мотоциклах вернутся назад.

Лодка продолжала свой путь, и минут через пять Модести и Вилли снова услышали шум мотоциклов. Это уже возвращались отдежурившие свои три часа солдаты.

Облака сгущались, и, когда лодка подошла к тому месту, где давали о себе знать находившиеся выше водопады, сделалось еще темнее. Вилли направил лодку к берегу и помог высадиться Модести с Люсиль на руках.

Где-то там впереди двое патрульных совершают свой привычный обход, курсируя между взлетной полосой и складом боеприпасов в горе. Гамарра и Вацек.

— Кому-то из нас лучше остаться с Люсиль, — сказал Вилли.

Это было необязательно. Девочка должна была проспать мертвым сном, по меньшей мере два-три часа, но Модести кивнула.

— Я останусь. А ты давай один…

— Спасибо, Принцесса.

Вилли сунул руку в карман и, вытащив оттуда какой-то предмет, вставил в ухо. Это был его «радар слепца». Мгновение спустя он беззвучно растаял в темноте. Модести сидела, прислонившись спиной к камню, держала на руках Люсиль и думала, что наконец-то Вилли получил возможность выпустить пар, дать распрямиться в себе пружине, которая слишком долго находилась в сжатом до отказа состоянии.

Гамарра прислонился к каменной стене у деревянной двери склада. Естественное углубление, что вело в пещеру, было укреплено бетонным окладом, для двойных дверей. На плече у боливийца была автоматическая винтовка. На поясе у него висел фонарик. Он приподнял его и коротко посветил на наручные часы.

Три сорок пять. Возле «Голубки» у него хранилась заначка — две банки пива. Вацек не знал об этом. Гамарра решил, что первую он выпьет через полчаса, а вторую еще через час. После этого до конца дежурства останется всего сорок пять минут. Пустяки…

Он не спеша двинулся мимо дверей склада. Эти патрули, в сущности, — чистая трата времени, думал он. Вот у склада спиртного во дворце и впрямь охрана необходима, но кому взбредет в голову посягнуть на боеприпасы или на чертов самолет? Но Карц отдал приказ, и обсуждению это не подлежало.

Впрочем, подумал Гамарра, в лагере было несколько человек, умевших водить самолеты, и если вдруг кому-то захотелось бы послать все к чертовой бабушке и удрать, единственный способ сделать это — по воздуху. Но шансы на успех все равно оставались минимальными.

Гамарра прилетел сюда вместе с двумя десятками таких же наемников в «Геркулесе», но кое-кого доставляли в лагерь и на «Голубке», и эти ребята вспоминали полет без удовольствия. Это было очень похоже на петляние по горному серпантину, только не по шоссе, а по воздуху.

Тут его мысли переметнулись на другой предмет, и Гамарра не смог сдержать ухмылки. Интересно, как чувствует себя Гарвин в обществе этой полудохлой Блейз.

Прибор в ухе Вилли стал подавать слабые сигналы. Затем они усилились. Он сделал десяток шагов влево, потом распластался на земле, вглядываясь в темноту. Судя по сигналам, к нему приближался человек, правда, не по прямой. Скорее всего, он пройдет мимо в нескольких шагах.

Вилли увидел высокий крупный силуэт…

Гамарра…

Расстояние сокращалось. Восемь шагов… Семь… Шесть… Еще немного, и он пройдет мимо, и расстояние опять начнет возрастать. Вилли присел на колено и махнул рукой.

Точно нацеленный нож со свистом разрезал воздух. Вилли бросился к зашатавшемуся боливийцу, в шее которого чуть не по рукоятку торчал нож. Могучие руки Гарвина подхватили обмякшее тело и без лишнего шума положили на землю. Мутным взором Гамарра вглядывался в лицо, нависшее над ним.

— Гарвин…

Он услышал зловещий ледяной шепот.

— Зря ты посетил Модести Блейз, амиго…

Гамарра скончался, успев испытать приступ испуга и мучительно пытаясь ответить на вопрос, который толком не сумел сформулировать даже для себя.

Вилли выдернул нож из шеи трупа, вытер его начисто о рубашку боливийца, после чего двинулся в западном направлении и растаял в темноте.

Вацек пробирался среди камней в отвратительном настроении. Он был уверен, что эта скотина Гамарра заначил где-то пиво и теперь лакает его в одиночестве.

Вацек то и дело таращился в темноту, выискивая между камней силуэт напарника, жалея, что не может почаще пускать в ход фонарик. Это только насторожило бы Гамарру. Он последний раз оглянулся и стал огибать большой камень. Он и так слишком задержался на этом конце маршрута.

Но не успел он обогнуть валун, как что-то ударило его по правому плечу так, что его рука сразу же онемела. Он вскрикнул, но тут же чьи-то пальцы обхватили его горло сзади. Вацек вскинул было здоровую руку, способную еще защищаться. Основание ладони надавило ему на горло еще сильнее, а пальцы запрокинули подбородок. Он попытался было лягнуть неизвестного врага, но тотчас же получил коленом по задней части бедра.

— Это Гарвин, — сообщил ему ледяной шепот. — Передай Гамарре, что это я послал тебя к нему. Он объяснит тебе, в чем дело.

Гарвин рванул обеими руками изо всех сил. Что-то хрустнуло, словно сломался мокрый сук.

Через тридцать минут после того, как Вилли покинул Модеста, он снова оказался у реки.

— Закончил, Вилли? — спросила она.

— Да, все в порядке. Я провел в «Голубке» десять минут. Смотрел приборы.

— Как с горючим?

— Полные баки. Захвати мою сумку. Принцесса. Десять минут спустя Модеста передала Люсиль Вилли, и он, пригнувшись, забрался в самолет. Потом она влезла за ним следом, закрыла дверь и включила фонарик.

Четыре находившиеся друг против друга места были сконструированы так, что каждую пару можно было без труда превратить в койку. Модеста устроила такое спальное место слева, и Вилли положил на него Люсиль, пристегнув ее двумя ремнями.

— Через полчаса ей нужно сделать еще один укол, — сказала Модеста. — Я потом этим займусь.

— О’кей. — Вилли вытащил из своей сумки деревянную коробочку и положил ее на пол.

Они вылезли из самолета и двинулись к складу боеприпасов. На дверях не было замка, только большой засов.

Внизу, за дверями, находился асбестовый огнеупорный щит. Они закрыли за собой двери, включили свет. Пещера уходила на пятнадцать шагов, вгрызаясь в сто двадцатифутовую толщу породы. Над ней нависала тридцатифутовая крыша. Модеста и Вилли смотрели на ящики с противотанковыми минами, взрывчаткой, снарядами для 81-миллиметровых минометов, 105-миллиметровыми снарядами для пушек, а также на ящики с гранатами, ракетами, патронами для винтовок и автоматов.

— Добрый старый Таррант, — тихо произнес Вилли.

— При чем тут Таррант? — удивленно спросила Модеста.

— Я хотел немного расширить свой кругозор насчет новейших штучек в этой области… Таррант устроил мне хорошие курсы повышения квалификации.

— Я не знала.

— Ты тогда была на Бермудах. Те парни неплохо знали свое дело.

— Тогда действительно добрый старый Таррант, — усмехнулась Модеста распухшими губами. Если я чем-то могу помочь, ты только скажи. Ведь отныне ты у нас главный.

— Давно пора. Ты и так уже хлебнула лиха, Принцесса. Господи, когда ты вышла против Близнецов, у меня из-за тебя все поджилки тряслись.

Пока он говорил, взгляд его блуждал по складу. Потому он сказал:

— Ну хорошо. Надо кое-что переложить. Для пущего эффекта.

Противотанковые мины были упакованы по пять штук, и каждый ящик весил восемьдесят фунтов. Вилли распечатал два из них и выложил десять мин.

— Всего, стало быть, они собрали тут тонн сорок-пятьдесят, — задумчиво произнес Вилли, оглядывая склад. — Всю взрывчатку разложим вокруг вон той горы ящиков в конце пещеры.

Последующие полчаса они работали молча, без передышки и перетащили с места на место не меньше пяти тонн. Затем в голове Модеста словно прозвенел будильник. Она выпрямилась и вытерла рукой мокрый лоб.

— Время не ждет, Вилли-солнышко, — сказала она. — Ты пока работай, а я пойду сделаю Люсиль еще укол.

— Ладно, сейчас начинается самое интересное. — Он стал вынимать из сумки то, что позаимствовал на складе во дворце. Там были детонаторы, запалы, капсюли, шнур «кордтекс».

Когда Модеста выбралась из пещеры, то с огорчением отметила, что облака развеялись и долину теперь заливает холодный и яркий свет луны. Было, конечно, маловероятно, что случайному наблюдателю, например у далекой караульной, бросится в глаза ее фигура, но она все же двинулась вдоль склона, пока не совершила быструю перебежку к самолету.

Люсиль по-прежнему лежала тихо, и Модеста сделала ей второй укол. К счастью, это оказалось куда проще, чем в первый раз.

Когда Модеста вернулась на склад, Вилли стоял на коленях и разрезал «кордтекс» на отрезки разной длины. Вокруг шеи у него был шнурок, с которого свисала какая-то желтая колбаска. Там была пластиковая взрывчатка.

— Люсиль в порядке? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да. Она будет находиться под действием наркотика еще несколько часов.

Модеста обратила внимание, что восемь из десяти мин уже положены на стопки ящиков с боеприпасами. Остальные две лежали на верхнем ряду контейнеров с основным запасом мин и на коробках с взрывчаткой у дальней стены.

— Я могу помочь, Вилли-солнышко?

— Конечно, Принцесса. — Вилли распределял отрезки шнура для мин. Он разломил брикет пластиковой взрывчатки пополам и передал половину Модеста со словами: — Обвяжи концом шнура мину и прижми кусочком взрывчатки.

— И никаких детонаторов для мин?

— Нет, только для тех двух, которые лежат на тех вон ящиках. Твои четыре мины с этого края. Мои — остальные.

Когда они кончили, он соединил все концы шнура воедино и перешел к главным запасам взрывчатки.

— Подержи-ка конец, Принцесса.

Модести взяла в руки концы, связанные воедино, и спросила:

— Что ты задумал?

— Хочу, чтобы все взлетело на воздух разом. «Кордтекс» приведет в действие мины, парочки будет достаточно.

По очереди он наклонил каждую из двух мин, загнал по капсюлю в отверстие и вставил туда детонаторы. Взяв у Модести концы «кордтекса», он привязал их к этим минам, а потом еще прикрепил их кусками пластиковой взрывчатки.

— Это чтобы была страховка? — осведомилась Модести.

— Ты же сама учила меня, что кашу маслом не испортишь, Принцесса, — ухмыльнулся Вилли.

— Ну, и сколько времени у нас получается на все маневры?

— Они рассчитаны на двадцать минут, но на самом деле нужно сделать поправку плюс-минус пять минут. Они не так уж точно действуют.

Он взял взрыватели. Они находились в свинцовых оболочках. Когда разбивалась стеклянная ампула, выливалась кислота. Она разъедала металлический стерженек, тот отпускал боек на пружинке, который ударял по капсюлю, и происходил взрыв заряда.

Вилли ударил по концам каблуком, два из них сунул в одну мину, третий во вторую.

Отступив назад, он посмотрел на Модести и сказал с улыбкой:

— А теперь пойдем-ка к нашей птичке и попробуем уговорить ее взлететь.

— Очень разумное предложение…

Они вышли, аккуратно закрыли двойные двери и двинулись к «Голубке». Им нужно было пройти триста ярдов вдоль склона. Затем оставался короткий переход к самолету, стоявшему у конца взлетной полосы, которая уходила к «бутылочному горлу». Чуть сбоку виднелась куча валунов, появившаяся, когда полосу расчищали, чтобы на ней могли садиться большие транспортные самолеты.

До самолета было всего двадцать шагов, когда они услышали голос.

— Стоять. И без фокусов. Говорил Дельгадо.

Он стоял в десяти шагах от них у большого камня. В руке у него был «магнум» сорок четвертого калибра, наставленный на Модести. Рядом с ним стояли трое молодцов с автоматами, которые они были готовы в любой момент пустить в ход. Это были люди из подразделения Дельгадо.

Вилли Гарвин так и не надел рубашки. Она по-прежнему была у него у руке. Сбруя с ножами выделялась на его загорелом торсе.

— Не вздумай хвататься за свои ножики, Гарвин, — предупредил Дельгадо Вилли. — Я знаю, ты парень шустрый, но я все равно успею выстрелить раньше. Не в тебя, но в Модести.

Дельгадо двинулся вперед и остановился в шести шагах от нее.

— Ты тоже не пытайся выхватывать свою пушку. Потому как все равно не успеешь, — предупредил он ее.

Она ответила не сразу. Вилли уголком глаза следил за ее рукой, за той, что была ближе к нему. Он увидел, что большой и указательный пальцы Модести образовали кружок, а три остальных указывали вниз. Он перевел взгляд на троих с автоматами, выбросив на время из головы Дельгадо.

— Так, так, — спокойно отозвалась Модести. — Что же заставило тебя совершить прогулку этой прекрасной ночью, Майк?

— Меня грыз червячок сомнения, радость моя, — улыбнулся Дельгадо. — Мне никак не верилось, что вы с Вилли поцапались и стали врагами. Но вообще-то вы неплохо разыграли спектакль, у вас этого не отнять. Но я-то знаю тебя лучше, чем остальные. Гораздо лучше, как ты сама, наверно, помнишь.

— Нас встречает слишком маленькая делегация, — сказала Модести.

— Маленькая, да удаленькая. — Его глаза сверкнули в лунном свете. Он не скрывал отличного настроения. — И опять-таки это принесет мне кое-какую пользу. Мне совсем не помешает парочка хороших отметок в дневнике. А то Карц, по-моему, думает, что мне следовало бы заранее понять, что ты окажешься непригодной, несмотря даже на Люсиль.

Модести подумала, что Дельгадо явно не знает о том, что они успели побывать на складе и поработать там на славу, иначе он не стоял бы и не упивался своим триумфом.

— Значит, ты проверил мои апартаменты в серале? — спросила она.

— Только час назад, и то после нескольких часов мучительной бессонницы, радость моя. И оказалось, что тебя и след простыл. И Вилли тоже сгинул. Вот я и собрал этих достойных, симпатичных молодых людей, и мы тихо, без лишнего шума решили проверить, как поживает наш самолет. На всякий пожарный случаи. Вдруг вам захочется нас покинуть, не попрощавшись.

Модести устало пожала плечами.

— Мы сделали крюк. По реке, через долину. Потом пришлось ждать, чтобы убрать патруль без шума.

— Да, не повезло. — Он сочувственно улыбнулся, но «магнум» не шелохнулся. — Это лишний раз доказывает важность нюансов.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Майк? — тихо спросила Модести, дабы создать у него впечатление, что это ее единственная надежда.

— Нет уж, спасибо, радость моя, — усмехнулся Дельгадо. — Я люблю быть с теми, кто побеждает. Равно как и эти молодцы, что стоят за мной. А тебе не победить. Ты женщина, причем женщина с остатками того, что называется совестью. А это лишний балласт.

— Наверно, ты прав.

— Конечно, я прав. Видишь ли, я могу тебя пристрелить на месте, и, разумеется, это несколько огорчит меня, но не лишит сна, поверь… — Улыбка Дельгадо сделалась мягкой, голос — тихим. Ирландский акцент стал особенно заметен. — А вот ты так и не решилась бы нажать на спуск, даже если бы у тебя и была пушка, верно, киса? Ты это понимаешь? Я ведь для тебя кто — человек, который впервые доставил тебе райское блаженство. Давным-давно… Помнишь? Ну конечно, помнишь… Удивительный Майк Дельгадо. Ты никогда не смогла бы застрелить того, кто научил тебя летать к звездам…

Модести чуть ссутулилась.

— Никто не может знать про это наверняка, — произнесла она тихо и устало и повернулась к Вилли, так что Дельгадо оказался справа от нее. — Жаль, что у нас ничего не вышло, Вилли. Ничего не попишешь.

Ее левая рука сделала беспомощный жест, отвлекая внимание Дельгадо, а ее заслоненная туловищем правая рука метнулась со скоростью молнии к кобуре с кольтом. Она выстрелила со спины, через поясницу, — прием, способный преподнести противнику неприятный сюрприз, если, конечно, пуля попадет в цель.

Грохот «магнума», опоздавшего на какую-то долю секунды, перекрыл звуки кольта. Модести почувствовала жгучую боль выше локтя и увидела, что Дельгадо оседает на землю. Затем что-то блеснуло в темноте, и один из автоматчиков зашатался, а потом стал заваливаться на спину. Из груди у него торчала рукоятка ножа.

Модести упала на бок, успев выстрелить. Ей показалось, что одна пуля угодила сразу в двоих подручных Дельгадо. Один завертелся вокруг своей оси и последним остаточным рефлексом нажал на спуск автомата, послав в небеса короткую очередь. Второй просто осел на землю, немеющими пальцами хватаясь за рукоятку ножа, вонзившегося ему в горло. Модести поднялась на колени. Вилли проверил всех четверых. Потом подошел к Модести, постучал пальцем по своей груди и сказал:

— Навылет, Принцесса, прямо в сердце. Модести посмотрела на неподвижный труп Дельгадо и сказала:

— Так ему и надо. Погиб от тщеславия.

Вилли кивнул, и тут на его лице появилось тревожное выражение: он понял, что Модести держится за руку, из которой хлещет кровь. Тяжелая пуля прорвала кожу и мускульную ткань, прочертив глубокую борозду в два дюйма длиной.

— Посади меня в самолет, Вилли, — хрипло сказала Модести.

Тем временем в караульной, в двух милях от самолета, вспыхнули огни. Кто-то выстрелил три раза подряд, подавая сигнал тревоги. Вилли Гарвин помог Модести подняться в самолет, и сам влез следом. Модести держалась за руку, зажимая рану, в голове у нее все плыло. Между пальцами текла кровь. Вилли присел рядом, вытаскивая из кармана брюк индивидуальный пакет.

— Положи здесь и взлетай, — сказала она срывающимся голосом. — Давай, Вилли.

Он закрыл дверцу самолета и выкинул из головы все, что не относилось к его предстоящей задаче. Только через три-четыре минуты люди на мотоциклах из караульной успеют перекрыть долину. Они пока не знают, что именно случилось, и только слышали выстрелы. Зато они сразу смекнут, что происходит, как только заработают моторы «Голубки».

Вилли включил освещение на приборной доске, потом занялся подачей горючего, открыл главный клапан. Приведя в действие аккумулятор и генераторы, он наклонился и нашарил ручку насоса для включения двигателя.

Сорок пять секунд.

Он слегка приоткрыл дроссельные заслонки, потом протянул руку к кнопке стартера первого двигателя. Левый мотор ожил, потом настал черед правого. Вилли убрал парковочный тормоз, потом еще прибавил газу.

Самолет двинулся вперед. Вилли вывел его на взлетную полосу. Он опять прибавил газу. Двигатели взревели, самолет стал набирать скорость. Вилли тяжело вздохнул: жаль, у него не было нескольких лишних минут, чтобы разогреть машину, но что толку понапрасну мечтать…