Пролог

ДЕРЖАТЬ СТРОЙ

УЧЕНИК БИБЛИОТЕКАРЯ Докетт Маслобойщик съежился, стараясь укрыться среди причудливых зыбких очертаний ночных теней. Как и многие другие библиотекари, он попал в коварную ловушку, сработавшую в Хранилище Всех Известных Знаний. Вокруг него кипело ожесточенное сражение гоблинов с гномами, которые поклялись защищать Великую Библиотеку, не жалея собственной жизни.

На чешуйчатой зеленой коже гоблинов плясали отблески огней. Они издавали хриплые крики и дико рычали, тряся спутанными черными космами; кое-кому на волосы падали горящие головешки, так что головы у многих дымились. Размахивая оружием, они готовили приставные лестницы, чтобы залезть на стены Хранилища Всех Известных Знаний.

Неподалеку от того места, где укрылся дрожавший от страха Докетт, на скальном уступе, служившем опорой одной из стен Библиотеки, заняли позиции несколько лучников в рогатых шлемах. Лучники эти более всего смахивали на ящериц; маленький двеллер знал, что их наверняка вызвало из какого-то другого мира то предательское заклятие, которое ударило по Библиотеке и впервые за ее долгую историю позволило проникнуть в нее врагам.

На глазах у Докетта гоблины хватали библиотекарей и безжалостно сбрасывали их со стен. Подоспевшие через некоторое время гномы яростно набросились на гоблинов; вскоре им на помощь прибыли люди из Рассветных Пустошей, города у подножия гор Костяшек, а с ними эльфийские стражники и их спутники-животные.

Ни одного двеллера среди отважных добровольцев не было.

Докетта, как ни странно, это задело. «Мы же не воины, — пытался оправдаться сам перед собой юный ученик библиотекаря. — Древние создали двеллеров совсем не для битв и сражений. Нам на роду написано беречь себя». Да что там, ему и самому больше всего на свете хотелось сейчас спрятаться в местечко поукромнее.

Но Докетт, будучи двеллером, был все же еще и учеником библиотекаря. По указанию старшего библиотекаря он вынес из горящих помещений не одну связку книг, да и сейчас тащил одну из них под мышкой. Если бы все его устремления ограничивались спасением собственной шкуры, то вряд ли он стал бы стараться спасти хоть что-то из сокровищ Библиотеки. Если отец узнает, он уж точно нещадно отругает его за такой риск. Родитель Докетта держал таверну внизу, в Рассветных Пустошах, и в библиотекари Хранилища Всех Известных Знаний сына отдал с большой неохотой. Хоть такой порядок и был заведен с момента создания острова, мало кому из двеллеров хотелось отдавать детей на службу Великой Библиотеке, лишаясь тем самым дармовых работников.

Очень многие библиотекари дали деру сразу же, как только почуяли опасность. Докетт видел, как они очертя голову метались по коридорам Библиотеки и звали на помощь, рассчитывая, что кто-нибудь придет и спасет их. Мало кто упрекнул бы Докетта, если бы и он, бросив свою ношу, тоже поспешил ретироваться куда подальше.

«Но тем самым я нарушил бы слово, которое дал Великому магистру», — пронеслось в голове юного двеллера. Он же поклялся беречь и защищать Библиотеку!

Докетту уже несколько раз за последние часы попадался в коридорах Великий магистр Фонарщик; заметно было, что он делает все возможное для спасения имущества Библиотеки. И, как это уже стало привычным, повсюду за ним следовал библиотекарь первого уровня Джаг.

Двеллер вжался в каменную стену, изо всех сил пожелав, чтобы те раздвинулись, предоставив ему хоть сколько-нибудь безопасное укрытие. И еще чтобы появился волшебник Краф. Все знали о могуществе старого волшебника; ему одному под силу обратить в бегство ужасную армию, осаждавшую Хранилище Всех Известных Знаний.

Только вот Докетт слышал, что Краф сейчас где-то внизу, под горой, где находились самые нижние уровни Библиотеки. Кое-кто даже поговаривал, что он мертв, убит тем ужасным заклятием, что разрушило Библиотеку и открыло путь для нападения Жутких Всадников на огнебыках, крушивших теперь все на своем пути.

В бой с лучниками-ящерицами вступили эльфийские стражники. Эльфам хватило доли секунды, чтобы натянуть луки и выпустить во врага свои стрелы. Несколько пришельцев, пронзенные ими, полетели с уступа вниз.

Страх не мог помешать двеллеру отметить отвагу и мастерство эльфов. В трудах, хранившихся в Библиотеке, ему доводилось читать рассказы об эльфийских лучниках, но в деле он их раньше никогда не видел. Зрелище было одновременно величественное и ужасающее.

Внезапно за спиной у эльфов что-то взорвалось, и ночь наполнилась кипением желтого пламени, во все стороны полетели камни, сшибив при этом с ног кое-кого из гномов, под чьим присмотром находились сейчас несколько чудом выживших библиотекарей. На какое-то время взрыв оглушил Докетта.

Но взрыв отвлек внимание сражавшихся, и двеллер воспользовался моментом, чтобы продвинуться чуть дальше по узкому каменному выступу, на котором стоял. Вначале Докетт прятался в одном из библиотечных помещений, но, когда там его едва не обнаружили рыщущие вокруг гоблины, вылез сюда. Места на выступе, к счастью, хватало, правда, спуститься отсюда на землю было трудно.

Глядя на кровавую схватку, юный двеллер вспомнил, как, читая рассказы о войнах и сражениях, всегда гадал, как это историки и писатели умудрялись отмечать все детали событий, хоть и находились в самой их гуще. Теперь-то Докетт понял, что у них не было выбора — они исполняли свой долг, ведь иначе о сражениях, подобных нынешнему бою эльфийских лучников с ящерицами, никто бы не узнал.

«Интересно, — подумал Докетт, — испытывали ли они страх? Неужели они были так же напуганы, как и я сейчас, когда записывали все открывавшиеся их взору ужасы сражения и чудеса отваги?»

Скорее всего, решил двеллер, так все и было.

Деваться ему все равно было некуда. Не отрывая глаз от разворачивавшейся перед ним битвы, Докетт достал свой дневник — Великий магистр настойчиво советовал всем библиотекарям всегда носить его с собой, поскольку на собственном опыте узнал, как полезно иметь дневник при себе, когда его похитили гномы-пираты Кровавого моря, — и вытащил из пенала с письменными принадлежностями палочку угля.

Открыв дневник, Докетт уверенно принялся за дело. Помня слова Великого магистра о ценности библиотекарей и Хранилища Всех Известных Знаний, он даже теперь не мог сидеть просто так, без дела. У юного двеллера, несомненно, было призвание. Сам Великий магистр отметил это, сказав ему как-то, что наступит день и Докетт сам поймет, в чем это призвание состоит.

И вот сейчас, видя перед собой чистую белую страницу, Докетт понял наконец, в чем было его призвание. Он погрузился в работу, и терзавший двеллера все это время страх куда-то исчез.

Вокруг по-прежнему кипела жестокая битва.

Несколько недель спустя…

По прибрежным водам Кровавого моря безмолвно скользила смерть. Она приближалась к острову на небольших баркасах с черными парусами, в облике десятков гоблинских воинов, вооруженных мечами, топорами и луками. Гребцы ожесточенно налегали на весла так, что уключины скрипели от натуги. Кроме захватчиков северный ветер нес с собой огромные клубы серого тумана.

Варроуин Кузнечный Горн спешил навстречу врагу сквозь тянувшийся вдоль берега лес. Сердце гнома ликовало от предвкушения грядущей битвы, и ему словно подпевала обнаженная сталь в его руках. Он собирался устроить гоблинскому отряду засаду и перебить их всех до единого. Это послужит не только предупреждением остальным гоблинам, но и местью за то, что они вкупе со своими союзниками напали на город и Библиотеку, которые Варроуин поклялся защищать до последнего вздоха.

Холодный прибой до сих пор еще выносил на берег тела погибших — эльфов, гномов, людей, двеллеров, гоблинов, что сошлись в кровопролитной схватке, и мирных жителей Рассветных Пустошей, а также и вовсе непонятных существ, — которых глубоководные чудовища не сожрали полностью (за последнее время корма им досталось больше, чем они могли употребить). Гномов, эльфов, людей и двеллеров сразу же подбирали и хоронили; то есть хоронили то, что оставалось от их тел.

Гоблинов и прочих тварей с отливом кидали обратно в воду, чтобы морские чудовища продолжили свое пиршество. В последнее время кровопролитные стычки стали утихать, так что уменьшилось и количество трупов.

Защитники Рассветных Пустошей ясно дали врагу понять, что остров просто так не возьмешь, а гоблины особой храбростью не отличались. Чем они отличались, так это жестокостью. Гоблинские корабли в Кровавом море ожидали подкрепления с материка, но похоже, что некоторые из их командиров теряли терпение.

А может, гоблины просто собирались проверить силы противника.

Что до Варроуина, так он намеревался швырнуть в отливные волны как можно больше окровавленных трупов своих врагов.

Сегодня луны почти не светили — Джурджан Быстрый и Дерзкий казался алым пятнышком в туманном небе, а Геза Прекрасная — тусклой серебристой искоркой, — поэтому гоблины и решили высадить свой разбойничий десант с кораблей, окружавших остров.

«Но парочка сюрпризов этим тварям предстоит», — подумал Варроуин с мрачной решимостью и остановился, прислушиваясь. Он подал знак следовавшим за ним воинам, и те замерли, послушные его команде. В отряд Варроуина были собраны все выжившие гномы из тех, что поклялись защищать Хранилище Всех Известных Знаний.

Эту клятву приносили до Варроуина поколения его предков, но им, в отличие от него, не пришлось проливать за библиотеку кровь. В яростном сражении, меньше месяца назад разрушившем Великую Библиотеку, погибло несколько учеников Варроуина; они отважно вступили в схватку, но вот настоящей боевой закалки получить так и не успели. Он сам организовывал похороны и проводил траурные церемонии, и ему сейчас сильно не хватало погибших товарищей.

Лодки гоблинов были уже на расстоянии не более пары полетов стрелы, о чем Варроуин рассудил, прислушиваясь к поскрипыванию плохо смазанных уключин. Он потянул себя за бороду и улыбнулся в темноте, предвкушая бой, после чего вновь стал пробираться сквозь густые лесные заросли, которыми был покрыт этот выступавший в море участок берега.

На командире гномов было полное латное облачение, руки в латных рукавицах сжимали тяжелый боевой топор. Латы его были на мягкой подкладке, чтобы не скрипеть, и выкрашены черным, чтобы не отражать даже слабый лунный свет. Гоблины не заметят, что он и другие защитники острова уже рядом, пока первый из них не упадет замертво.

Варроуин снова остановился, вглядываясь во тьму, и отыскал Фаради, одного из эльфийских стражников, поклявшихся оберегать остров.

— Ты их видишь? — тихо спросил гном.

Зрение у эльфа было еще острее, чем у него. Стройный и загорелый Фаради Шеллон спрятал заостренные уши и светлые волосы под капюшоном плаща, но вот его слегка светящихся аметистовых глаз было не скрыть ничем. Как и остальные эльфийские стражники, обычно он занимался тем, что следил за природой острова, присматривая за местными растениями и дикими животными. Но сейчас в руке у него был лук, а за спиной — притороченный меч.

Глаза эльфа в тени капюшона безлунной темной ночью сверкали, казалось, еще ярче, чем обычно.

— Да. От Шептокрыла им не скрыться.

Он поднял к небу левую руку в перчатке, и огромный сыч, беззвучно выскользнув из темноты, опустился, сложив крылья, и вцепился когтями в руку Фаради. Варроуин знал, что даже кожаная перчатка не защитила бы руку эльфа, если бы крупная, с размахом крыльев почти в восемь футов птица пожелала ему зла. Казалось бы, стражник был слишком хрупок, чтобы удерживать огромного сыча, но, судя по всему, это давалось ему без труда.

— На подходе четыре лодки. — Фаради вынул из мешочка, висевшего у него на шее на кожаном шнурке, лакомый кусочек для птицы. — В каждой лодке их по двадцать, всего восемь десятков воинов.

— Сказал бы уж лучше «восемьдесят по счету», — поправил Варроуин эльфа, раздраженно сплюнув. — Нечего этих гоблинских тварей воинами звать, не по чину им это. — Он поднял топор. — Воины все здесь, у нас, готовятся сразиться с жабьими мордами.

На губах Фаради мелькнула легкая усмешка.

— И тем не менее их восемьдесят, а нас всего тридцать.

— А то я не знаю, сколько нас. Можно сказать, не стоило и с постели вставать ради такого пустяка. — Варроуин повернулся и втянул носом воздух. Ему показалось, что он уже чувствует вонь, исходившую от приближающихся гоблинов. — Боюсь, на нас куча ребят обидится, почему это мы их не разбудили да не дали потешить душу. Ладно, веди меня к ним.

Речь гнома звучала храбро, но они с Фаради оба прекрасно знали, сколь поспешно им пришлось собирать бойцов.

Снова отправив сыча в ночной полет, эльф занял место в авангарде отряда.

Варроуин двинулся следом; он знал, что Фаради определил направление, которое указала его птица. В отряде из Рассветных Пустошей компания подобралась смешанная: эльфы, гномы, люди — все они добровольно вызвались остаться на острове, хоть и знали, что на них идет армия гоблинов.

С тех пор как почти месяц назад была разрушена Великая Библиотека, в Рассветных Пустошах, городе у подножия гор Костяшек, под крутыми изгибами хребтов Пальцы Великана, царила паника (правда, основная причина была в том, что большинство городского населения составляли двеллеры, раса созданных Древними магами робких малорослых существ, которым они поручили заботиться о Библиотеке). В тот роковой день армия Жутких Всадников на огнебыках, а с ними и тьма других вражьих тварей, ворвалась в Библиотеку, воспользовавшись хитроумным заклятием-ловушкой.

В последовавшем за этим сражении Хранилище Всех Известных Знаний было практически полностью стерто с лица земли. Большинство книжных собраний было уничтожено, совсем как много лет назад, когда гоблинские орды уничтожали их по приказу своего предводителя лорда Харриона. В те тяжкие времена, когда от плодородных земель Сокровищницы Телдэйна остались лишь осколки островов, а по истерзанному побережью материка бродили чудовища, только усилия союза, объединявшего армии людей, гномов и эльфов, помогли спасти хоть какое-то количество книг.

Варроуин был уверен, что если бы не волшебник Краф, один из старейших друзей Библиотеки, то в нынешнем нападении уничтожено было бы не только Хранилище Всех Известных Знаний, но и Рассветные Пустоши.

Слишком много горьких мыслей бродило в голове гнома, и это его злило — он знал, что пора было уже сосредоточиться на предстоящей схватке. Их отряд был почти втрое меньше, чем у противника, так что придется им нелегко. Поражения, впрочем, Варроуин себе представить не мог. Гордость не позволяла ему даже допустить возможность подобного исхода.

Фаради с луком в руках замер на краю каменистой полосы земли, выступавшей в Кровавое море. Если гоблины высадятся здесь, этим тварям придется нелегко — подступы к довольно крутому берегу усеяны здесь острыми обломками скал.

Не оборачиваясь, Варроуин махнул рукой, давая знак воинам своего отряда занять места в укрытиях. За исключением порта в Рассветных Пустошах, побережье острова выглядело неприступным — таким его задумали Древние строители. Единственный удобный подход к нему был в гавани Рассветных Пустошей, которую охраняли подводные чудовища.

Гоблины по природе своей были скверными моряками, но даже после решающей битвы, в которой они потерпели поражение и когда был убит лорд Харрион, их в мире осталось больше по численности, чем других народов. Постепенно гоблины, ведомые жадностью и жаждой крови, все же выбрались в море; но корабли они строить так и не научились и пользовались только теми, что смогли захватить.

Варроуин слегка пригнулся, поудобнее перехватив боевой топор, и уставился в туман, клубившийся над черной массой воды. Буруны, увенчанные грязно-серебристой пеной, мчались прямо на крутой берег, где разбивались о похожие на громадные сломанные клыки скалы.

Врагов гном не видел, но точно знал, что они уже совсем близко. Он уже слышал скрип уключин и теперь совершенно ясно чуял гоблинскую вонь.

Сзади громко треснула ветка.

Варроуин, мгновенно развернувшись, окинул своих воинов взглядом.

— Кто это вздумал выдать гоблинам нашу позицию? — прошептал он яростно.

Те дружно, хотя и приглушенными голосами, запротестовали, и в столь безрассудном нарушении тишины не признался никто.

Дважды Варроуин спрашивать не привык: за промахи он своих людей сурово отчитывал, но вот за нежелание признать ошибку нарушителю полагалось куда более суровое наказание. Так что он непременно должен выяснить, кто это. Правда, гномий капитан не привык и к тому, чтоб в его отряде допускали такие промахи, но сегодня с гномами и эльфами шли также и не слишком хорошо подготовленные люди.

— Не мы это, Варроуин, право слово, — негромко произнес Анелл, молодой гном, успевший уже, впрочем, пролить кровь в битве за Хранилище Всех Известных Знаний.

За последний месяц он на глазах у Варроуина повзрослел на годы — живость и веселье юности исчезли, сменившись настороженной серьезностью.

— Тогда кто? — осведомился Варроуин. — Там гоблины к высадке готовятся, так что некогда мне слушать, что, мол, твари лесные во всем виноваты. С ними стражники разобрались, это мне известно.

Он мрачно посмотрел на людей, которым не всегда легко давалось искусство бесшумно передвигаться по лесу.

— Да вот эти двое, — сказал кто-то сзади. Стройный эльфийский стражник в плаще с капюшоном вытолкнул вперед двоих коротышек.

— Пожалуйста, — прошептал один из них, — мы ничего дурного не замышляли. Мы просто хотели посмотреть…

При виде обнаруженных эльфом чужаков Варроуин так удивился, что даже отпустил пару крепких слов, хотя обычно ругался разве что в пылу битвы. Стоявшие перед ним человечки в серых мантиях ростом были едва ли трех футов; они съежились, втянув головы в плечи, словно черепахи или цыплята, что прячут голову себе под крыло.

— Двеллеры, — презрительно фыркнул один из людей.

Варроуин знал, что среди эльфов, гномов и людей мало кто уважал этот народец. Невысокий рост был им дан от природы, но вот в их прожорливости, эгоизме и скупости были виноваты как она, так и воспитание. А кроме того, двеллеры были трусливы до глубины души.

Двеллерам, порожденным магией Древних, было поручено заботиться о Хранилище Всех Известных Знаний. По мере того как по приказу лорда Харриона планомерно уничтожались книги, мир погружался в холодный туман невежества. Навыки чтения и письма исчезали вместе с историческими и научными сведениями. Из печатного слова не уцелело почти ничего, а устная традиция могла сохранить не так уж много. На острове же детей двеллеров Рассветных Пустошей учили читать, чтобы они могли служить в Великой Библиотеке.

К сожалению, со временем новые поколения двеллеров в Рассветных Пустошах стали относиться с раздражением к Великим магистрам, которыми до последнего времени избирались люди, управлявшие реставрацией и сведением в каталоги свозимых на остров книг. Двеллеры начали уклоняться от своего долга, переключив свои интересы на набивание желудков, а потом и кошельков путем тайной торговли с материком. С годами все меньше двеллерских отпрысков присылали в Библиотеку, и проводили они там куда меньший срок, чем в былые времена.

В результате со стороны живших на острове гномов, эльфов и людей, которые до сих пор отдавали все свои силы Библиотеке, двеллеры встречали только презрение и раздражение.

Многие поколения гномов Рассветных Пустошей поклялись отдать свои жизни, защищая Великую Библиотеку. Эльфы принесли обет служить стражниками и охранять остров и обитавших на нем живых существ. Людей, как всегда, тянуло в море, и они с охотой поступали на службу в торговый флот и на защищавшие остров пиратские корабли.

Вот и сейчас воины Варроуина встретили парочку нарушителей презрительными замечаниями.

Двеллеры прижались друг к другу, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Один из них держал в руках книгу и мешочек с письменными принадлежностями и чернилами.

Да они же совсем дети, понял гном и отрывисто скомандовал своим подчиненным замолчать.

Немедленно воцарилась тишина, которую нарушал только шум прибоя и плеск весел приближающихся врагов.

— Что вы двое здесь делаете? — спросил Варроуин нарочито суровым шепотом. — Да, и не вздумайте мне тут разговаривать громко.

Тот двеллер, что был чуть повыше ростом, с трудом выговорил:

— М-мы обязаны были п-прийти.

— Обязаны были, значит. — Гном рассерженно потянул себя за бороду. — А если мамку вашу спросить, она, как думаете, с таким согласилась бы?

— Н-нет, Варроуин, — ответил двеллер. Волосы у него были темные, а юношескую стройность еще не сменила расплывчатость, приходящая через десятилетия сытной спокойной жизни. — М-мама бы отца кликнула, чтобы т-тот мне хорошую порку задал.

— А в такой-то тьме, да когда в море неподалеку гоблины шастают, вы и заслуживаете взбучки. Мамаша ведь с ума сойдет от беспокойства, когда пустые постели обнаружит.

Родительница Варроуина, во всяком случае, до сих пор с ума сходила от беспокойства за сына.

— Наверное, — сказал юный двеллер. — Но мы знали, что сюда плывут гоблины и вы вступите с ними в сражение.

— И откуда ж вы это узнали?

— Н-наш отец х-хозяин т-таверны «М-морской бриз». М-мы с Рутаком там н-на кухне помогаем иногда. М-меня Докетт М-маслобойщик зовут. М-мы там были, когда вы туда сегодня приходили в-воинов созывать. Наверняка отец нас все р-равно выпорет, когда вернемся, — обреченно добавил юный двеллер.

— Но вы все же пришли, — заметил Варроуин, удивленно качая головой.

Для двеллеров такое поведение было совершенно несвойственным. Они никогда не рисковали, если нельзя было рассчитывать на какую-нибудь выгоду и не было уверенности в исходе предприятия.

— Пришли посмотреть, как мы гоблинов крошить будем, — заметил один из гномов, ухмыляясь; его белые зубы сверкнули в ночной тьме. — Что ж, как по мне, так ничего особо дурного тут нет, Варроуин.

— Н-нет, м-мы не за этим п-пришли, — возразил Докетт Маслобойщик. — Я д-должен выполнить то, чего х-хотел Великий магистр Фонарщик. М-мы слышали, о чем он г-говорил в зале г-городского совета п-перед тем, как гоблины напали. — Двеллер тряхнул головой. — До той атаки я н-никогда боя не видел.

А почти никто его до той поры не видел, подумал Варроуин. Ему жаль было, что детям пришлось стать свидетелями подобных ужасов. К тому же многие из них пострадали от горящих снарядов из смолы и камней, которыми гоблины осыпали город из гавани, а еще больше — от когтей жестоких чудовищ гриммлингов.

Мир забыл про Рассветные Пустоши много столетий назад, и с тех пор никому, как и рассчитывали его создатели, еще не удалось найти их остров. Здешние моряки водили торговые корабли на материк, но все экипажи поклялись держать в секрете существование Хранилища Всех Известных Знаний, в собрании которого были все сохранившиеся в мире книги. На это можно было рассчитывать, потому что на острове у них оставались семьи, которые в случае разглашения тайны могли бы попасть в руки гоблинов.

В море снова заскрипели весла, теперь уже куда ближе.

— Нечего вам, ребятки, здесь делать, — заявил Варроуин. — Ну-ка давайте бегите обратно. Отец, само собой, задаст вам жару, так это всяко безопаснее, чем здесь оставаться.

— Я не могу, — сказал Докетт и поднял повыше книгу, которую держал в руках. — Из всех двеллеров, каких я знаю, только Великий магистр Фонарщик и библиотекарь первого уровня Джаг покидали остров. Я прочитал все, что они написали про свои путешествия и приключения.

— Парень, — нетерпеливо рявкнул Варроуин, — нету у меня ни времени, ни терпения с тобой лясы точить. Ану-ка давай…

— Нет. — Ответ юного двеллера прозвучал уверенно. Правда, голос у него сорвался на полуслове, но он все равно упрямо скрестил руки на груди, будто и не заметил этого. — Мое место здесь. Я остаюсь.

— Тебе, парень, не отца бояться надо, — многообещающе произнес гном. — У меня, небось, рука потверже будет, чем у папаши твоего, и лупить я тебя дольше буду, чем он.

— Мое место здесь, — повторил Докетт, не выпуская из рук книгу, и в голосе его послышалась мольба. — Великий магистр Фонарщик сказал, что одна из основных задач библиотекаря — записывать все, что он видит и узнает. А библиотекарь первого уровня Джаг всегда объяснял, что писать надо только о том, что для тебя важно, иначе ты просто повторяешь заученные чужие слова.

Варроуин слушал юных двеллеров вполуха, поглядывая в сторону приближающихся гоблинских баркасов.

— Великий магистр, конечно, зря говорить не станет, но сейчас не время и не место…

— Мы ведь так много потеряли, — перебил его Докетт. — Столько книг. И библиотекарей. Пропало столько знаний! Пора начинать восстанавливать утраченное. И будущим поколением надо знать, что здесь происходило в это время.

Наверху в Костяшках, где когда-то высились стены Великой Библиотеки, в расщелинах местами виднелись отблески пламени. В некоторых пещерах в подземной секции Хранилища Всех Известных Знаний огонь пожарища еще не потух. В такие темные ночи, как эта, пламя словно оранжевыми языками лизало брюхо облаков.

— А я говорю, ступайте мигом отсюда, — рявкнул вконец разозленный Варроуин.

Юный двеллер упрямо покачал головой.

— Мой долг остаться здесь. Я должен описать эту битву.

Докетт раскрыл книгу, которую держал в руках. Луч лунного света скользнул по страницам, и этого освещения гному хватило, чтобы разглядеть рисунки и узнать на них Фаради и двоих гномов, сидевших за столом в таверне «Морской бриз».

— Я начал все это писать еще в Библиотеке, — сказал Докетт. — Понимаете, я должен выполнить то, что Великий магистр поручил нам всем. Я…

— Варроуин!

Крик Фаради заставил гнома действовать молниеносно. Он ткнул пальцем в сторону леса.

— Вы, двое, двигайте туда. И чтобы без возражений мне! Ни к чему воинам о вас спотыкаться, когда бой пойдет не на жизнь, а на смерть.

У него уже не было ни времени, ни возможности доставить их домой в целости и сохранности, а скоро весь лес будет полон гоблинами, которым раз плюнуть перерезать горло паре двеллерских детишек.

Юные двеллеры бегом припустили в сторону деревьев.

Поудобнее перехватив рукоять боевого топора, Варроуин подошел к стоявшему на берегу эльфийскому стражнику, и Фаради указал ему на то, что заметил.

Щуря глаза от жгучих соленых брызг, разлетавшихся во все стороны, когда волна ударяла о невысокую скалу неподалеку, гном вытер лицо и уставился во тьму. Вдали он разглядел первую из четырех лодок. Согнувшиеся над веслами гоблины в темноте казались тенями.

— В воде их перебьем? — спросил Фаради, поднимая лук.

— Нет, — сказал Варроуин, встряхнув лохматой головой. — На суше. Пусть это послужит предупреждением для остальных. Я не просто нескольких гоблинов хочу прикончить, даже не большую их часть. Они должны умереть все. Если ни один из этого отряда не вернется, командирам гоблинских кораблей в гавани придется сильно задуматься, и новый отряд для высадки им подобрать будет сложнее.

— Хорошо, — отозвался Фаради и перебрался поближе к остальным гномам.

Приготовив для выстрела стрелу с темным оперением, эльф продолжил следить за приближением врагов, ни на секунду не сводя с них глаз.

Варроуин отвел своих воинов к линии деревьев, где они и укрылись, ожидая, когда гоблины высадятся на берег.

Через некоторое время о камни внизу глухо стукнули корпуса лодок. Послышалась отрывистая ругань гоблинов, а сразу за ней звуки оплеух — таким образом, судя по всему, гоблинские командиры отдавали подчиненным команду молчать.

«А беспокоятся гады», — подумал предводитель гномов, улыбаясь про себя. Как Варроуин ни предвкушал битву, он, конечно же, в какой-то мере ее и страшился. Шансы на то, что ни один из воинов его отряда не пострадает во время боя, были ничтожно малы. Но остров находился в блокаде кораблей противника, и этим тварям нужно было дать хороший урок.

Наконец в поле их зрения возник первый из высадившихся. Он осторожно двинулся по каменистому берегу, наклоняясь вперед так сильно, что неподходящий по размеру шлем сползал ему на глаза. Если бы Варроуин не знал, что дело идет к серьезному кровопролитию, он бы фыркнул от смеха. Среди гоблинов почти не было оружейников, делавших доспехи, и в основном латы их были из военных трофеев, сорванных с тел людей и гномов.

«Ну давай же, давай, чего медлишь как неродной, — мысленно подбодрил гоблина Варроуин. — Здесь все тихо, только мы, деревья, тут стоим, больше вас никто не ждет».

Ростом с людей, гоблины отличались от них тем, что ходили сгорбившись, а также треугольными, клиновидными головами с грубыми чертами лица, широкими ртами и редкими кривыми зубами. На голове, подбородке и отвислых ушах у них росли жесткие черные волосы. Как правило, плечи у них были широкие, а фигуры или слишком тощие, или слишком тучные. Жизнь бросала гоблинов от крайности к крайности — или голод, или обжорство, так что они либо худели, либо толстели, промежуточного состояния не наблюдалось. Также их безошибочно можно было узнать по серовато-зеленой коже, покрытой пятнами.

Сегодня на всех гоблинах были доспехи, но мало кто из них сообразил зачернить металл, чтобы он не бликовал в тусклом свете лун. Правда, свет обычно отражается от лат, которые хотя бы время от времени чистят; а поскольку нынешние хозяева редко утруждали себя подобными мелочами, металлические поверхности гоблинских доспехов разве что тускло поблескивали, но это все равно было заметно. Вооружены пришельцы были топорами, мечами и дубинками.

Наконец все гоблины собрались на той каменистой площадке, где недавно нес дозор Фаради.

Глупые твари, подумал Варроуин. Если б нападавшими командовал он, то приказал бы высаживаться не менее чем в четырех точках, на таком расстоянии, чтобы их нельзя было обнаружить одновременно, но чтобы при этом они все-таки могли прийти на помощь друг другу.