Вьюга закружила вокруг них, слепя своей плотной белизной. Холод обжигал лицо и незащищенную кожу, штормовой ветер, поднятый магией Тарамиса, хлестал по телу, а Дэррик занес меч, перехватив его у рукояти, и метнул, как копье.

Заколдованный клинок Хоклина летел ровно, невзирая на ужасный ураган. Меч вонзился Чолику прямо в сердце, отшвырнув жреца назад, ноги его запутались в мантии, за которую Дэррик так крепко держался.

— Нет, — выдохнул Чолик, цепляясь за меч, проткнувший его насквозь.

Руки его тут же охватило жгучее голубое пламя, но он был бессилен разжать их — так же как бессилен вытащить клинок из своей груди.

Воспользовавшись тем, что Чолик уже не способен бороться, Дэррик поймал край платформы второй рукой и влез наконец на помост. Чолик отшатнулся, освободившись от хватки Дэррика, и перевалился через перила.

Меч! — крикнул Мэт. — Кабраксис не дремлет!

Цепляясь за вздыбившийся помост на дергающейся голове змеи, видя, что творится вокруг него, лишь краем глаза, Дэррик быстро ухватился за платформу левой рукой, выбросив правую за мечом. Он желал, чтобы оружие вернулось к нему, как в тот день у дома Эллайджи Кургана.

И хотя труп Чолика упал на расколотый пол внизу, Дэррик чувствовал связь между собой и мечом.

Кувыркаясь, Дэррик, едва не столкнувшийся с куполом собора, так высоко его зашвырнули, барахтался, молотил руками и ногами, пытаясь вернуть контроль над своим телом. Он в ужасе наблюдал, как змеиная голова с открытой гигантской пастью переползла точно под него. В глотке чудовища бушевало пламя, обещая смерть от огня тому, кто, казалось бы, уже неминуемо попался.

Достань меч! - надрывался Мэт. — Если у тебя не будет меча, ты ничего не добьешься!

Дэррик попытался сконцентрироваться на мече, но не мог избавиться от мысли о змее внизу, а между тем он уже достиг верхней точки своего полета и начал падать. Даже если змея каким-то образом упустит жертву, удара о каменный пол ему не пережить.

Меч! — кричал Мэт. — Меч защитит тебя, если будет у тебя в руке! Я могу помочь тебе через магию клинка!

Дэррик оттолкнул от себя мысли о смерти. Если он погибнет, это всего лишь положит конец боли, с которой он жил весь последний год, и той боли, которую он пронес через все предшествующие годы, через всю свою жизнь.

Он сосредоточился на мече Хоклина, на связи, которую ощущал между собой и им. Тут заговоренный клинок вырвался из тела и полетел прямо к ожидающей руке Дэррика.

Держи меч. Держи меч, чтобы я мог помочь тебе.

Не имея возможности изменить направление полета, Дэррик падал камнем в поджидающую змеиную пасть. Языки пламени обвили его, и на мгновение моряк подумал, что сгорит дотла. Немыслимый жар окружал человека, лишая его чувств.

Расслабься, - предупредил Мэт. Голос его, хотя Дэррик и был уверен, что исходит он из его собственной головы, казался далеким и слабым. — Сейчас будет самое страшное, но другого пути нет.

Дэррик не мог поверить, что он не мертв. Одно падение в пасть каменной змеи должно было убить его, а неистовый, как в кузнечном горне, огонь вообще лишал всяких шансов на выживание.

И все же…

Он жил. Он жил и понимал это по своему захлебывающемуся мучительному дыханию и по ломящей боли во всем теле.

Не лежи там, - сказал тонкий, едва слышный голос Мэта. — Это Черная Дорога. Извилистый Путь Теней. Здесь правит Кабраксис. Ну, по крайней мере, он сам верит в это. Он убьет тебя, если ты будешь лежать. Вставай…

Вставай, - проскрежетал хриплый бас. — Вставай, никчемный ублюдок.

Дэррик не мог не узнать отцовский голос. Глаза его распахнулись, и он увидел знакомый сарай за мясной лавкой. И обнаружил, что лежит на грязной соломе на чердаке.

Ты не думал, что я поймаю тебя здесь дрыхнущим, так? - рявкнул отец.

Дэррик инстинктивно свернулся клубком, пытаясь защититься. Тело болело от вчерашних побоев. А может, и от сегодняшних, заработанных чуть раньше. Иногда после избиения Дэррик терял счет времени. Эти черные провалы он считал потерянным временем и страдал от этого.

Вставай, черт тебя побери.

Отец пнул его, выбив воздух из легких и, наверное, сломав еще одно ребро.

Испуганный Дэррик поднялся на трясущиеся ноги. Его не оставляло ощущение, что с руки его что-то свисает, но когда он опустил глаза, то ничего не увидел. Возможно, это просто еще раз сломалась ключица, но этот раз чем-то отличается от предыдущего.

Дэррику показалось, что он слышит голос Мэта Харинга, но он знал, что Мэт никогда не приходит, когда на отца друга накатывает дурное настроение. Даже отец Мэта в таких случаях старается держаться подальше.

Стой прямо, я тебе сказал, — взревел отец.

Он был высоким и грузным мужчиной, с большим животом и широкими, как рукоять секиры, плечами. Руки были большие, грубые, в мозолях от тяжелой работы и бесчисленных трактирных драк. А кудрявая копна темных волос была под стать курчавой бороде, доходившей до середины груди.

— Я не могу быть тут, — пролепетал оцепеневший Дэррик. — Я был моряком. Здесь была церковь.

Тупой, бесполезный выкормыш. - Отец схватил его за руку и яростно встряхнул. — Кто сделает из такого, как ты, моряка? - Он оскорбительно захохотал. — Тебе приснился один из дурацких снов, которые ты видишь, когда прячешься здесь, отлынивая от работы.

С горящим от стыда лицом Дэррик оглядел себя. Он стал мальчиком не старше восьми-девяти лет. Отцу нечего бояться. И все же отец вел себя с ним как с самым лютым противником, с которым он когда-либо встречался.

Отец отвесил ему оплеуху, и голова зазвенела от боли.

Не отводи глаз, когда я с тобой разговариваю, мальчишка, - приказал он. — Чему-чему, а уж уважению-то я тебя быстро научу.

Слезы бежали по щекам Дэррика. Сперва он ощутил их жар на своей коже, а потом, когда капли достигли дрожащих губ, почувствовал и их соленый вкус.

Взгляни на себя, сопливый трус! - рявкнул отец, снова занося руку. — У тебя же ума не хватит даже на то, чтобы выкрутиться.

На этот раз на голову Дэррика опустился подзатыльник, и мир завертелся в обратную сторону, принеся воспоминания о том, как на прошлой неделе отец побил трех дюжих караванщиков, с которыми подрался на грязной улочке перед таверной «Хромая гусыня». Мясником отец был весьма посредственным, но как с кулачным бойцом с ним мало кто мог сравниться.

Ты накормил скотину, как я тебе велел, мальчишка?

Осторожно заглянув за край сеновала, боясь узнать ответ, Дэррик увидел, что корыта для корма и ведра пусты.

— Нет, — прошептал он.

Правильно, - согласился отец. — Не накормил. Я просил от тебя так мало, потому что знаю, что не стоит ожидать большего от такого идиота, как ты. Но у тебя не хватило соображения даже на то, чтобы накормить и напоить скот.

Внутри Дэррика все сжалось. Он знал, что, когда отец в таком настроении, оправдаться нельзя. Если бы он даже накормил коров и свиней, отец все равно отыскал бы вину, сказав, что он дал им слишком мало или слишком много. Желудок Дэррика переворачивался, словно он плыл по штормящему морю.

Но откуда он знает про связь тошноты и шторма? Наверное, из одной из подслушанных историй, которые рассказывают в трактирах, где отец частенько коротает вечера. Дэррик обычно сидел снаружи, у дверей, — отец всегда норовил запереть его дома, но вечерами мать редко бывала там, а Дэррик слишком боялся оставаться один.

Так что Дэррик тайком следовал за отцом от кабака к кабаку. Ему не составляло особого труда оставаться незамеченным, потому что отец вечно был пьян в стельку и поглощен мыслями лишь об очередной кружке. Но он был его отцом, самым неизменным пунктом в жизни Дэррика, потому что матери никогда не оказывалось рядом.

…нетам…

Дэррик медленно выдохнул, уверенный, что слышал только что голос Мэта Харинга. Но этого же не может быть, так? Мэт мертв. Он погиб… погиб…

Где погиб?

Дэррик не мог вспомнить. Собственно, он и не хотел вспоминать. Мэт погиб где-то далеко от его семьи, и виноват в этом был Дэррик.

Ты на Черной Дороге, — сказал из ниоткуда мертвый Мэт. — Это все фокусы демона. Не сдавайся…

И снова голос Мэта исчез вдали.

Руку Дэррика оттягивала какая-то тяжесть.

Что это такое, мальчишка? - Отец рванул Дэррика, разворачивая его, и продемонстрировал веревку с завязанной на конце петлей. — Ты решил поиграть со мной?

Дэррик молчал. Он не мог говорить. Всего несколько дней назад он, используя приемы, которые узнал от Мэта, а тот — от своего дяди-моряка, сплел эту веревку из всяких обрывков, на которых фермеры приводили к мяснику животных на заклание.

Несколько дней Дэррик думал о том, чтобы повеситься и положить конец всему.

Ты не смог сделать этого, не так ли, мальчишка? — Отец тряхнул веревку, и петля на конце закачалась.

Дэррик плакал и дрожал. В носу клокотало, и он знал, что звучит это ужасно. Если он попытается заговорить, отец лишь посмеется над ним, да еще ударит, чтобы говорил четче, и не остановится, пока Дэррик не лишится сознания. Он знал, что еще долго будет чувствовать во рту вкус крови разбитых губ и разорванных изнутри осколками зубов щек.

Только на этот раз у отца на уме было что-то другое. Он перебросил веревку через стропило и поймал спустившуюся петлю.

Я как раз размышлял, сколько времени пройдет, прежде чем ты решишься предпринять что-нибудь подобное, - заявил отец. Он прикинул на глаз высоту потолка и подтянул петлю чуть пониже. — Ты хотел просто повеситься, мальчишка, или сломать себе шею при падении?

Дэррик не мог ответить.

Все было совсем не так, - прошептал откуда-то Мэт. — Я нашел веревку. Я, а не твой отец. Я отобрал ее у тебя в тот день и заставил пообещать, что ты никогда не попытаешься сделать ничего такого.

Дэррику показалось, что он почти вспомнил, но затем память вновь ускользнула от него.

Отец примерил петлю к его шее и ухмыльнулся. Дэррика обдало кислым винным перегаром.

Я думаю, сломать шею — путь для трусов. Я не могу позволить, чтобы мой ублюдочный сынок боялся смерти. Нет, ты встретишь ее как мужчина.

Это демон! - крикнул Мэт, но голос его сорвался, словно он кричал против сильного ветра. — Осторожно, Дэррик! Ты можешь поплатиться жизнью, и если демон заберет ее на Черной Дороге, она навсегда станет его!

Дэррик знал, что должен бояться, но он не боялся. Умереть будет просто. Жить — вот что трудно, спотыкаться обо все страхи, ошибки и боль. Смерть — медленная или быстрая — принесет облегчение.

Отец затянул потуже узел петли где-то сбоку, под его нижней челюстью.

Время пришло, - прорычал он. — По крайней мере, когда эта история обойдет город, все скажут, что мой сын ушел с мужеством его папочки.

Дэррик стоял на краю чердачного сеновала. И когда отец положил свою огромную руку ему на грудь, он ничего не смог сделать, чтобы предотвратить падение.

Отец толкнул. Взмахнув руками (Держись за меч! — вопила какая-то часть его мозга), он полетел вниз. Но когда веревка рывком остановила падение, шея его не сломалась. Отец же не мог такого позволить.

Дэррик закачался на конце веревки, жизнь уходила из него с полузадушенным кашлем, колючая пенька врезалась в шею. Правая рука осталась прижатой к боку, а левой он царапал себе горло, пытаясь вернуть дыхание.

Да брось ты это, - насмехался сверху отец. — Ты можешь умереть легко. Пара минут — и все.

Он лжет! Проклятие, Деррик, взгляни на правду! Этого никогда не происходило! Мы бы никогда не вышли в море, если бы такое случилось!

Дэррик поднял глаза. Отец опустился на колени на краю сеновала, лицо его кривилось в широкой ухмылке, глаза горели предвкушением.

Смотри мимо него! - кричал Мэт. — Посмотри на тень на стене за ним!

Зрение оставляло его, перед глазами все расплывалось, края уже поглотила чернота, но Дэррик увидел на стене тень отца. Только это был не отец. Кто бы ни отбрасывал эту тень, он не был человеком. И тут Дэррик вспомнил собор в Бромвеле и каменную змею с пылающей утробой.

Он вдруг осознал, что в петле на натянутой веревке, переброшенной через Потолочную балку, болтается не ребенок, а взрослый он.

— Ты опоздал, — сказал демон. Форма его изменилась, он потерял всякое сходство с отцом Дэррика, обретя свой истинный облик. — Ты умрешь здесь, а я получу твою душу. Возможно, ты и убил Баярда Чолика, но теперь ты станешь моим якорем в этом мире.

Гнев вспыхнул в Дэррике. И он обрадовался этой ярости, уцепился за нее, и она придала ему силы. Он взмахнул мечом, — значит, это тяжесть клинка он чувствовал все это время! — разрубил душащую его веревку и упал на присыпанную соломой землю.

Только это уже не был захламленный пол стойла за мясной лавкой. Это была тонкая черная лента, висящая над зияющим Ничто.

Кабраксис опустился на Черную Дорогу перед Дэрриком. Не сказав ни слова, демон, оскалив клыки и растопырив сверкающие когти, бросился на человека.

И Дэррик стал сражаться — с петлей вокруг шеи, еще перекрывающей доступ воздуха, с мечущимися перед глазами черными точками. Меч жил в его руках, двигаясь с нечеловеческой скоростью, но этого хватало лишь на то, чтобы не позволить демону убить человека.

Кабраксис хлестнул Дэррика хвостом, но Дэррик выбросил вперед меч, перехватил на лету отвратительный придаток и отрубил его. Демон яростно взревел и вскинул обе лапы, заработавшие точно ножницы.

— Тебе не одолеть меня, жалкий человечишка!

Уклоняясь от ударов, Дэррик метнулся вперед и проскользнул между ногами демона, проехавшись по крови, льющейся из обрубка хвоста. Едва распрямившись, он тут же прыгнул, отбросив все мысли о возможном падении, о страхе перед бесконечными обрывами в пустоту по обеим сторонам Черной Дороги, и опустился на спину демона.

Кабраксис попытался сбросить с себя Дэррика, но окаменел на месте, когда человек, обвив одну руку вокруг головы демона, другой прижал плавно скользнувший по черной коже меч Хоклина к горлу Кабраксиса.

— Подожди, — выдохнул демон. — Если ты убьешь меня, тебе придется заплатить. Ты не так чист, как Хоклин. В тебе засядет вечным несмываемым пятном страх. Ты понесешь по жизни частицу меня, которая будет беспрестанно охотиться за тобой. Такова цена.

Дэррик замер лишь на мгновение.

— Я… заплачу… ее… — хрипло прошептал он.

И полоснул острым магическим лезвием по горлу демона, металл заскрежетал о кость, и темноту вокруг них залил свет.

Ослепительная вспышка надолго лишила Дэррика зрения.

Когда он снова открыл глаза, он стоял в центре собора. Пол вокруг него покрывал толстый слой снега.

В руке он держал голову Кабраксиса, ухватившись за один из рогов.

Каменная змея еще жила, безутешно раскачиваясь над трупом Баярда Чолика.

Тарамис и другие охотники за демонами продолжали сражаться с церковной стражей. Четверо бойцов уже лежали навзничь, мертвые или смертельно раненные.

Каменная кобра свилась кольцом и метнулась к Дэррику.

— Нет! — крикнул он, чувствуя вдруг наполнившую его страшную силу.

И воткнул клинок Хоклина в каменный пол, засыпанный снегом.

Холодные голубые молнии пронзили островерхую крышу собора и ударили в каменную змею, обратив ее в груду дергающихся кирпичей и рассыпающейся извести. Пламя в пасти и глазах мигнуло и погасло.

Все в церкви оцепенели, когда Дэррик повернулся к ним.

Подняв голову демона, Дэррик крикнул:

— Все кончено! Демон мертв! Ложный пророк мертв!

Охранники опустили оружие и попятились. Тарамис и его воины, окровавленные, но не сломленные, осторожно обернулись.

— Идите домой, — обратился Дэррик к прихожанам. — Все кончено.

Он сказал это, зная, что говорит неправду. Оставалась еще цена, которую надо заплатить, и он только теперь начал понимать, какова она.