Глава 22

Подхваченный внезапным бешеным порывом ветра, «Лазурный зефир» мчался по реке. Неожиданный рывок застал троих бойцов врасплох, и они повалились на палубу. Бочки с ворванью перевернулись и покатились, став на миг источником опасности. Один из воинов едва не вывалился в прореху, оставленную в ограждении упавшими сходнями, но кое-как ухитрился остановиться совсем неподалеку от дыры.

— Так держать! — Дэррик пытался перекричать рев ветра, обращаясь к своей парусной бригаде.

Он почти висел на канатах, держа парус по ветру. Впрочем, стихия оставила человеку мало работы. Ветер Тарамиса подхватил грузовое судно и сам понес его по реке.

Парусник летел мимо яростно раскачивающихся кораблей, стоящих на якоре. А маленькие суда, которыми пользовались почти как паромами для переправы товаров через реку, вообще опрокинуло — их паруса полоскались в воде.

— Штурвал! — взревел Дэррик, видя, как «Лазурный зефир» со страшной скоростью несется на низкую баржу.

— Есть! — откликнулся Фарранан.

— Право руля, проклятие, или нас всех расплющит в лепешку!

— Есть право руля!

Грузовой парусник немедленно повиновался команде. Левый борт судна проскрежетал по корпусу низко посаженной баржи; затрещало дерево. Дэррик надеялся лишь, что большинство сломавшихся досок принадлежали барже.

Повиснув на привязанных к парусу канатах, он видел, как угол баржи уходит под их корабль, а нос лодки и другой угол поднимаются из воды. Коробки, ящики, а за ними и портовые рабочие посылались в реку. Два упавших фонаря погасли тотчас же, стоило воде коснуться пламени.

А потом грузовое судно разминулось с баржей, свободно побежав по самой середине реки. Остальные корабли так сгрудились, что лавировать между ними было бы невозможно. Дэррик заметил удивленные лица матросов, разглядывающих с высоких судов маленькую грузовую шхуну.

— Разбить бочки! — приказал Тарамис.

Воины принялись высаживать топорами днища бочонков с китовым жиром — темная жидкость разлилась по палубе. Густая ворвань текла медленно, словно кровь смертельно раненного.

Когда грузовоз проходил под мостом, отмечающим границу гавани, Дэррик поднял глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть, как бросился с его перил Рамбал. Боец на лету отчаянно замахал руками, цепляясь за снасти, едва не запутался в паутине тросов, а затем перевалился на ближайший парус и соскользнул по нему на палубу, неловко приземлившись на спину.

— Ты в порядке? — Дэррик протянул руку — ветер неистовствовал, креня палубу.

— Ничего вроде не ранено, кроме моей гордости, — хмыкнул Рамбал. принимая помощь. Воин с трудом поднялся на ноги и поморщился. — И, может, задницы. — Он оглянулся на горящий пакгауз. — Что ж, вот и отвлекли внимание.

— Дело и так затянулось, — заметил Дэррик, глядя на густую вонючую жидкость, покрывающую нос парусника.

— Хорошо бы еще перевалить за те сваи, о которых толковал Тарамис, — сказал Рамбал.

— Мы доберемся туда, — ответил Дэррик. И повысил голос: — Лево руля!

— Есть лево руля! — прокричал с кормы Фарранан.

Дэррик почувствовал, как качнулся в ответ «Лазурный зефир», поворачивая к северному берегу, на котором возвышался впечатляющий монолит Церкви Пророка Света. Терраса с парапетом нависала над рекой меньше чем в трех сотнях ярдов от них, и расстояние неуклонно сокращалось. Две четырехгранные колонны поддерживали парапет в двадцати футах над водой — в расчете на приливы, потопы, паводки и прочие безобразия природы.

По обеим сторонам реки за «Лазурным зефиром» тянулись ряды факелов и фонарей, отмечая путь городских стражников. Охранники церкви заполнили террасу, когда грузовой корабль оказался уже в ста футах от них. У некоторых были арбалеты; в воздухе засвистели стрелы.

— В укрытие! — рявкнул Палат, ныряя за выступающую посреди палубы будочку грузового трюма. Стрелы впивались в доски вокруг него.

Дэррик ощутил, как стрела с шелестом прошла в дюйме от его головы, слегка всколыхнув волосы. Он спрятался за центральной мачтой, доверив раздутому Тарамисом ветру нести «Лазурный зефир» к сваям. Над головой все больше и больше стрел пробивали холщовые паруса.

— Держать штурвал! — скомандовал Дэррик, оглядываясь на корму.

Фарранан пригнулся, отчаянно стараясь укрыться. Он почти выпустил из рук рулевое колесо, и корабль снова сносило к середине реки.

Оторвавшись от мачты, Дэррик кинулся к корме. Он бежал, чувствуя, как напряглись спина и плечи, ожидая в любой момент неумолимого укуса стального наконечника. Схватившись за поручни трапа, он взлетел по короткой лестнице так поспешно, что едва не сбил с ног Фарранана.

Тарамис стоял у перил.

— Вернись на место! — проорал он.

Но Дэррик вцепился в штурвал и рванул влево, направляя корабль на прежний курс. Ветер не ослабевал, бушуя в снастях и раздирая паруса там, где их пробили стрелы. Штурвал дергался в руках Дэррика, борясь с течением реки и магическим ветром.

Выведя в воздухе сияющий семиконечный знак, Тарамис произнес одно слово. Вдохновленный магией символ завертелся волчком, поджигая разлитый на палубе китовый жир. Темная жидкость зашипела, вспыхнула и расцветилась извивающимися языками желтого и бледно-лилового пламени.

Волна жара омыла Дэррика, вынуждая зажмуриться. На миг его охватила паника — он понял, что больше не видит парапета из-за пламени и летящих углей. Перепрыгнув на такелаж и карабкаясь по первому парусу, огонь взбирался на мачту, как неуклюжий медвежонок, исследуя каждое приглянувшееся ему местечко, пробуя отдохнуть там, но вновь начиная ползти вверх.

Он поднял глаза, на один безумный миг подумав, что сумеет сориентироваться по звездам.

Вместо этого взгляд Дэррика натолкнулся на величественную колокольню, вздымающуюся над самой высокой частью Церкви Пророка Света. И он направил корабль к ней, рассчитав, где относительно колокольни должна находиться терраса с парапетом.

— Так держать, — сказал Тарамис.

Дэррик мрачно кивнул.

Стрелы продолжали сыпаться на корабль, вонзаясь глубоко в дерево. Одна отскочила от рулевого колеса и ужалила Дэррика в левый бок. На секунду ему показалось, что ребра его охватил огонь, потом моряк взглянул вниз и увидел торчащее из своего тела древко.

Слабость скрутила Дэррика — он подумал, что стрела повредила что-то жизненно важное в животе или в груди. Однако затем он заметил, что дротик засел ниже, сильно задев ребра, но не тронув ни мускулов, ни органов. Стрела наверняка бы прошла навылет, если бы не толстый дорожный плащ.

Слегка успокоившись и взяв себя в руки, Дэррик потянулся, выдернул стрелу из собственной плоти и швырнул ее за борт. Пальцы его покраснели от крови.

— Гляди! — крикнул Палат.

На один миг Дэррик увидел перед собой толстые сваи, поддерживающие парапет. Мы слишком высоко, - подумал он, понимая, что грузовое судно идет не совсем так, как они рассчитывали. — Толчок перевернет нас.

Но он забыл об одном. Среди грузовых судов ни одно не нагружается так компактно и не становится таким тяжелым, как перевозчик китового жира. «Лазурный зефир» был наполнен под завязку, он глубоко сидел в воде, к тому же огромный вес этот гнал вперед неистовый магический ветер.

Корабль врезался в сваи, вырвал их из гнезд и обрушил град камней парапета, подняв стену воды, которая опала нежданным дождем. Правый борт «Лазурного зефира» едва не раздробил упавший обломок скалы. Корабль содрогался, как от чудовищных ударов молота кузнеца-гиганта. «Лазурный зефир» стал наковальней, непреклонной и стойкой. Кирпичи и булыжники стучали по палубе, сильно скошенной к правому борту, уже трущемуся об незащищенный берег.

Вместе с каменной кладкой сверху летели и охранники церкви. Дэррик наблюдал за их падением — кто-то плюхался во вспененную реку справа от корабля, кто-то валился на палубу, захваченный лавиной камней и известки. Двое стражников запутались в полыхающих парусах передней мачты. Они кричали и дергались среди снастей, а потом яркими свечками полетели в воду.

Отпустив штурвал, зная, что ему больше не удержать руль, не рискуя при этом жизнью, Дэррик отступил и схватился за поручни. Вдоль них он добрался до линя, бегущего к корме, поймал трос и тогда уже перебрался на левый борт.

«Лазурный зефир» остановился, крепко сев на мель.

Дэррик слышал, как скрежещут, камни по корпусу судна, будто челюсти великана, грызущего кости жертвы. Он нахмурился, осознав, какой урон они принесли кораблю и сколько часов работы потребуется на то, чтобы парусник снова стал годен для плавания. Он обвел взглядом палубу, размышляя, смогут ли они завершить намеченное после всего, что случилось.

Рухнувшие обломки и грязный берег покрывала тень. Дэррик обшаривал глазами отмель, но не видел канализационной системы, которая, по расчетам Тарамиса, должна была вскрыться. Однако, несмотря на мрачность ситуации, настоящий страх не коснулся Дэррика. Он чувствовал лишь возбуждение и надежду на то, что с отчаянной, сумасшедшей виной, терзавшей его весь последний год, скоро будет покончено. Охранники церкви Кабраксиса наверняка не позволят им жить долго после покушения.

Тарамис присоединился к Дэррику у перил. Мудрец произнес одно слово и показал на факел в своей руке. Тот немедленно вспыхнул, и отражение огня задрожало за бортом.

— Факел осветит нас для арбалетчиков, — заметил оказавшийся рядом Фарранан.

— Мы здесь не останемся, — ответил ему Рамбал.

«Лазурный зефир» продолжал скрипеть и взбрыкивать, натыкаясь на вывороченный известняк речного дна.

— Корабль долго не продержится, — сказал Дэррик. Он только сейчас заметил, как стало тихо вокруг после того, как прекратил дуть ураганный ветер. — Течение сдвинет и унесет нас.

Вытянув руку с факелом, Тарамис изучал берег. С разломанного парапета продолжали падать камни.

— Они спустили лодку, — предупредил Палат.

Взглянув поверх поручней, Дэррик увидел направляющийся к ним корабль стражи. Фонари освещали флаги лорда Даркулана на корме и носу, дабы ни у кого не оставалось сомнений в принадлежности судна.

— Факел слабоват, — сказал Тарамис. — Но это должно быть здесь, внизу.

Он тянулся, насколько хватало руки, но тщетно. Свет просто не достигал берега.

Вытащи меч, — сказал в голове Дэррика Мэт Харинг.

— Мэт? — прошептал моряк.

Чувство вины вернулось, нанеся мощный удар, разрушая мир, воцарившийся в его душе, и стало очевидно, что сбежать от этого не удастся. Принять свою смерть куда легче, чем смириться с гибелью Мэта.

Вытащи меч, - повторил далекий голос Мэта.

Дэррик обернулся, хотя и знал, что не найдет друга стоящим за своей спиной, как казалось на слух, и посмотрел на собравшихся на корме воинов, ожидающих, когда Тарамис даст им знак приступать к следующему действию.

Меч, чертов ты дурак! — рявкнул Мэт. — Доставай свой проклятый длиннющий меч. Это поможет и тебе, и тем, кто с тобой.

Дэррик потянулся за правое плечо, почувствовав боль слева, там, где прошла стрела, и нащупал рукоять меча Хоклина. По пальцам пробежало покалывание, и меч словно сам прыгнул к нему в руку. Он вытащил оружие — длинную и широкую полосу наточенной стали, покрытой боевыми шрамами.

Тарамис и другие бойцы пытались разогнать фонарями и факелами, взятыми на грузовозе, тени, окутавшие берег.

— Может, кому-нибудь спуститься туда? — предложил Рамбал.

— Человек сойдет с корабля, а вдруг лоханку снесет? — буркнул Палат. — Нет, нам надо держаться за эту старую шаланду, если мы вдруг соберемся смыться отсюда.

— Лучше бы мы попытали счастья на улицах, — вздохнул Рамбал. — Если мы и выведем корабль из гавани, нас все равно догонят. У нас же нет опытного экипажа, чтобы управляться с этими парусами и веревками.

Назови меч по имени, - приказал Мэт.

— Мэт, — снова прошептал Дэррик, страдая так, словно только что стал свидетелем смерти друга.

Нет, он не вообразил себе голос Мэта: он был реален — и звучал в его голове.

Назови меч по имени, неповоротливый ты простофиля, - опять велел Мэт.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил Дэррик.

То же, что и ты, - ответил Мэт, — только вижу я все, черт побери, получше тебя. А теперь призови силу меча, прежде чем вас снесет с этих скал и швырнет прямо в лапы стражи. Нам сегодня надо еще кое-куда сходить.

— А как мне призвать меч? — спросил Дэррик.

Выкрикни его имя.

— Какое имя?

В замешательстве Дэррик просто не мог вспомнить.

Гнев Грозы, - терпеливо напомнил Мэт.

— Ты жив?

У нас сейчас нет времени разбираться в этом. Мы в трудном положении, а ведь надо еще побороться с Кабраксисом.

Корпус парусника снова заскрежетал о камни, качнувшись еще сильнее, чем прежде. На миг Дэррику показалось, что судно сейчас освободится.

— Гнев Грозы, — сказал Дэррик, сжав эфес обеими руками, не зная, чего ожидать. Непривычная вибрация снова пробрала его до костей.

Мгновение — и холодный голубой свет побежал по клинку. Но жара в нем не было, и, несмотря на яркость, сияние это не резало глаза.

Испускаемый мечом магический свет легко рассек тьму, запеленавшую речной берег. Голубые отблески задрожали на воде, вливающейся в разрушенную секцию восьмифутовой сточной трубы, проходящей под церковью. Столкновение корабля с берегом разрушило парапет и открыло канализационный туннель — и для глаз, и для входа.

— Вот она, — объявил Тарамис.

А Дэррик прошептал:

— Мэт.

Ответа не последовало, лишь самый обычный бриз прошелестел в провисших снастях.

Парусник, груженный китовым жиром, взбрыкнул снова, скользнув на четыре-пять футов назад, почти сойдя с мели.

— Мы теряем корабль! — воскликнул Тарамис. — Вперед! Быстрее!

И он перешагнул через поручни и ступил на берег во главе отряда.

Иди! - шепнул Мэт в сознании Дэррика — голос его был теперь еще дальше, чем прежде.

Ошеломленный, желающий знать, как мог Мэт говорить с ним, терзаемый мыслью, что друг, возможно, действительно как-то выжил, Дэррик перелез через перила, покидая корабль в тот момент, когда парусник опять дернулся. Еще один толчок течения — и корабль освободится. Оказавшись на отмели, Дэррик бросился вперед.

И сразу приземлился в грязь — сапоги разъехались, он поскользнулся, взмахнул руками и плюхнулся лицом в холодную вязкую дрянь. Течение реки омыло его, промочив до нитки и бросив в озноб. Рана же в боку, напротив, горела, словно пронзенная раскаленной сталью.

Остальные бойцы попрыгали вслед за ним, большей частью тоже оказываясь в скользкой тине, но последние воины высадились уже в реку, и, если бы остальные не помогли им, их бы унесло течение. Пока люди собирались вместе, «Лазурный зефир» служил им защитной стеной. В бок корабля втыкались стрелы, летящие с приближающегося судна охранников.

Тут горящий корабль вздрогнул в последний раз и поплыл, уносимый быстрой водой. Шхуне стражников удалось уклониться от превосходящего ее размерами судна, но поднятая «Лазурным зефиром» волна и суета людей, уводящих лодку от столкновения, едва не опрокинула корабль охраны. А грузовоз поплыл вниз по реке, к стоящим на якоре судам, обещая всевозможные разрушения еще до того, как Бромвел увидит новое утро.

— Проклятие, — выругался Палат. — Мы же сожжем этот несчастный городишко дотла, пытаясь спасти его.

— Если это случится, — сказал Тарамис, — пусть лучше люди займутся восстановлением своих домов, чем строительством церквей для демонов.

Оскальзываясь и чертыхаясь, Дэррик последовал за мудрецом в канализационный туннель. Он только сейчас заметил, что меч его снова потускнел, позволив факелам и фонарям воинов Тарамиса заботиться об освещении.

Труба оказалась наполовину погружена в воду. Рейд Тарамиса по трактирам Бромвела был ненапрасным — он разведал все точно: и место, и связанные с вам проблемы. Столкновение с грузовозом пробило стену, как и планировал мудрец, но степень повреждений оказалась куда грандиознее, чем мог себе представить Дэррик. Сквозь широкие, размером с кулак, трещины в скрепленной известью кирпичной стене обильно лилась вода — ее и так тут стояло по пояс, но уровень поднимался все выше и выше. Стенки трубы обросли мхом и слизью, под зловонной водой колыхалась тина, затянувшая каменный пол.

Тарамис остановился посреди широкого коллектора, озираясь по сторонам.

— Куда нам? — спросил Палат, вытирая ладонью лицо, смахивая воду и ил. На щеках его остались полосы грязи.

— Налево, — решил Тарамис и повернул туда.

Направо, - шепнул Мэт в ухо Дэррика, — Если пойдете налево, вас поймают.

Тарамис с трудом бред, уже по грудь, в прибывающей воде.

Скажи им!

Колеблясь, по-настоящему не веря, что Мэт действительно говорит с ним, зная, что давно уже мог сойти с ума и не заметить этого, Дэррик выдавил:

— Ты идешь не туда.

Тарамис замер и уставился на Дэррика.

— Откуда ты знаешь?

Моряк не ответил.

Скажи им, — настаивал Мэт. — И расскажи обо мне.

Крики снаружи сточной трубы эхом заметались по туннелю, вода многократно усиливала звук. Мелькнул и исчез свет факела — Дэррик понимал, что охранники нападут на них совсем скоро.

— Мэт сказал мне, куда идти, — ответил он мудрецу.

— Какой Мэт? — подозрительно осведомился Тарамис. — Твой друг, погибший в порту Таурук?

— Да.

Дэррик и сам бы не поверил такой истории, если бы ему кто-то ее рассказал. Он и сейчас-то верил себе с трудом.

— Как это?

— Не знаю, — признался Дэррик. — Но это он заставил меня воспользоваться силой меча и показать дорогу в коллектор.

Бойцы собрались вокруг Тарамиса, промокшие, испачканные, и на всех лицах застыло выражение сомнения.

— И что ты думаешь? — спросил Палат Тарамиса, делая полшага вперед, загораживая собой мудреца от Дэррика.

Заметив предпринятую воином меру предосторожности, Дэррик остался неподвижен и замолчал. Если бы он сам лично не слышал голоса Мэта, то тоже подумал бы, что спятил.

Тарамис поднял свой факел повыше. Пламя лизнуло камни над головой, обуглив мох и лишайник.

— Каждый раз, когда демон проникает в мир людей, — процитировал он сам себя, — должен сохраняться баланс. Путь должен быть, и лишь человеческий выбор способен вновь избавить мир от демона. — Он улыбнулся, но радости на его лице не было. — Ты уверен, Дэррик?

— Да.

Рамбал осветил фонарем стену:

— Надо пошевеливаться. Эти треклятые охранники с минуты на минуту свалятся на нас. И большинство из них — люди честные, им платят за то, чтобы они поддерживали мир. Я не хочу задерживаться тут и драться с ними, если есть возможность избежать этого.

Тарамис кивнул:

— Тогда направо.

И он пошел первым, выставив перед собой факел.

Сточная труба постепенно поднималась. Дэррик ощущал подъем в основном из-за напора воды, бурлящей вокруг и старающейся оторвать его от дна, что делало хождение по наклонной плоскости еще труднее. Однако уровень воды потихоньку опускался. И вдруг свет факела Тарамиса отразился в сотнях глядящих на людей глаз.

— Крысы, — сказал Рамбал и грязно выругался.

Крысы заняли все пространство у стен коллектора, создав остров крысиной плоти; серая масса шевелилась, грызуны толкались и скользили по телам своих сородичей, безволосые хвосты непрерывно подрагивали и извивались.

Поднявшаяся волна плеснула на каменные стены, подхватывая небольшие группки крепко сцепившихся между собой крыс, лишая их временного прибежища. Крысы не отрывали глаз от людей, даже дрейфуя на гребне волны.

В следующую секунду они напали.

Баярд Чолик стоял на каменной голове вернувшейся в стену змеи, когда сквозь толпу начали проталкиваться охранники. Множество перешептывающихся голосов подняли в соборе такой шум, что говорить было невозможно.

Кто-то попал на церковь.

Эта мысль прогремела в сознании Чолика. Он понятия не имел, кто мог осмелиться на такое. За последний месяц их отношения с лордом Даркуланом лишь улучшились. Завязывались новые соглашения, предполагающие возведение церкви в Западных Пределах. Церковь Захарума вела политическую борьбу, настаивая на запрещении допуска Церкви Пророка Света в столицу, но Чолик знал, что это лишь вопрос времени — сопротивление скоро ослабеет. От лорда Даркулана и своих собственных наблюдателей, которых Чолик привлек к Церкви за последний месяц, король узнавал, сколько богатства приносят паломники Бромвелу.

Но, даже не считая достатка, который Церковь могла обеспечить Западным Пределам, ни у кого не было сомнения в ее чудесах. Или в человеке, творившем их. В церковь приходило все больше народа, и Чолик стал проводить больше служб. Теперь от восхода до сумерек мессы повторялись шесть раз. Чолик знал, что обычный, простой человек давно бы уже свалился под напором просьб, но он наслаждался ими, приветствовал их и поощрял. Кабраксис, наделив Чолика силой, поддерживал и укреплял его.

В церкви свершалось все больше чудес со счастливчиками, избранными для путешествия по Пути Мечты. За последние месяцы количество чудес и их масштаб росли вместе с числом служб. Возвращалось здоровье. Распрямлялись искривленные конечности. Давалось богатство. Жаловалась любовь. Мужья и сыновья, пропавшие без вести в боях, появлялись из пасти каменной кобры, вызванные оттуда, где они пребывали, на Черную Дорогу. Выжившие не помнили ничего до того момента, как они шагнули из змеиного рта в собор.

И три раза престарелым прихожанам возвращалась молодость.

Все прибрежные города Западного Залива обсуждали эти истории, перевозимые кораблями из порта в порт. Караваны подхватывали рассказы в портовых поселениях и несли их на восток, к Лат Голейну, а то и к Курасту, за Моря-Близнецы и дальше.

Чолик знал, что даровать юность было сложнее всего. Кабраксис совершал жертвоприношения, но сам демон ничем не расплачивался. Он ночами воровал из города детей и приносил их в жертву Черной Дороге, отнимая годы у них и ссуживая их избранным дряхлым верующим. Трое этих прихожан были людьми, способными помочь росту Церкви Пророка Света и завоеванию милости короля. Собственно, один из них был не кем иным, как королевским наблюдателем, человеком, которого король — как утверждал лорд Даркулан — почитал как отца.

Это было время чудес. Все в Бромвеле говорили только о Церкви Пророка Света. Здоровье, богатство, любовь, возвращение юности — что еще может желать человек в своей жизни?

Но вот кто-то дерзнул напасть на церковь. Гнев бурлил в Чолике, возвышающемся над переполненным собором. Один из младших жрецов шагнул вперед, в круг света внизу.

— Братья и сестры, — провозгласил жрец, — возлюбленные Дьен-ап-Стена, присоединитесь ко мне в молитве нашему могущественному пророку. Нашедший Путь Молви-да будет говорить от вашего имени с нашим пророком, прося его даровать еще несколько чудес до того, как наша месса закончится.

Его слова, усиленные специально для этого сконструированной сценой, прокатились над собравшейся в церкви толпой и заглушили шепот, вызванный вестью об атаке.

Пригрози им лишить их шанса на чудо, - подумал Чолик, — и привлечешь внимание каждого в этом зале.

Жрец солировал в хоре молящихся Дьен-ап-Стену, распевая о величии, доброте и щедрости пророка.

Как только голова змеи возвращалась на свое место в стену и становилась неподвижной, пламя гасло и этот участок собора погружался во тьму. Тогда многие прихожане начинали взывать к имени Дьен-ап-Стена, умоляя пророка вернуться и даровать еще чудо.

Чолик перешел с платформы на лбу кобры на балкон третьего этажа. Укрытый тенями охранник отдернул тяжелую портьеру и распахнул для жреца дверь. За занавесью все время стояли два арбалетчика, сменяющиеся каждый час во время службы.

Шагнув в открывшийся за дверью коридор, Чолик обнаружил там дюжину своих личных телохранителей, дожидающихся его. Этим проходом никто, кроме него, не пользовался, а вел он к тайному лабиринту в стенах церкви. Охрана держала фонари, освещая темный коридор.

— Что происходит? — требовательно спросил Чолик, останавливаясь среди них.

— На церковь напали, Нашедший Путь, — отрапортовал капитан Реллик, человек с суровым лицом, командир наемников, привыкший вести маленькие, но тяжелые войны и выслеживать разбойников.

— Это я знаю, — буркнул Чолик. — Кто посмел напасть на мою церковь?

Реллик покачал головой:

— Мне еще не доложили, Нашедший Путь. Говорят только, в южную террасу, нависающую над рекой, врезался корабль.

— Случайная авария?

— Нет, Нашедший Путь. Атака на парапет была преднамеренной.

— Но зачем вообще нападать на эту террасу? Чего они надеялись достичь?

— Я не знаю, Нашедший Путь.

Чолик поверил капитану наемников. Когда Реллика принесли в церковь почти год назад, он умирал, парализованный от шеи и ниже: во время битвы с бандитами, напавшими на караван, путешествующий из Лат Голейна, лошадь наступила ему на спину. Его люди сделали носилки и тащили его на руках почти две сотни миль за исцелением.

Сперва Чолик не увидел какой-либо ценности в капитане наемников, но Кабраксис настоял на том, чтобы понаблюдать за ним. Неделями Реллик присутствовал на каждой службе, наемники кормили своего капитана и купали в реке, а он срывающимся, хриплым голосом возносил хвалы Дьен-ап-Стену. И вот однажды голова змеи выдернула его из толпы и проглотила. Через несколько минут капитан наемников сошел с Пути Мечты на своих двоих, здоровый и сильный, и поклялся вечно служить пророку Дьен-ап-Стену и Нашедшему Путь.