12. МЫС ПОВЕШЕННОГО ЭЛЬФА

— А как повешенного эльфа повесили? — спросил Вик, не отводя глаз от странного зрелища. Он чуть снова не упал, когда сзади его резко подтолкнул гоблин.

— Шевелитесь, — сказал гоблин, — а то мы вас сбросим с выступа, и придется вам снова лезть наверх.

Вик шел мелкими шагами, отчего цепи у него на ногах звенели о каменный пол. Мимо прошагал гоблин с фонарем, явно торопясь помучить кого-то.

— Не знаю, — признался Харран. — Я слышал, Орфо Кадар привез его с собой, когда приехал сюда сорок лет назад. До этого здесь были развалины, в которых жило несколько гоблинов.

— Эльф уже тогда был повешен? — спросил Вик.

— Да.

Гоблины снова погнали их по ступенькам. Теперь рабы шли медленнее, и Вик догнал шедшего впереди старика, чтобы помочь ему.

— Спасибо, добрый человек, — прошептал старик, кашляя. — Если бы гоблины знали, что мне не взобраться по этим ступеням, они бы меня сбросили в гавань, акулам.

Вик пришел в ужас от этой мысли. Старик озадаченно посмотрел на него.

— Ты ведь не отсюда?

— Нет, сэр. Я из Блюдца Орсина.

Старик кивнул и сильнее навалился на Вика.

— Я слышал об этом месте. Там делают отличные бутылки. — Он снова закашлялся, и Вик еле удержался на ногах, помогая ему подняться на следующую ступеньку. — Я сам делаю вино из ягод разалистин.

Вино из ягод разалистин! Ох, выпить бы сейчас стаканчик и заесть бутербродом с сыром и огурцом! Язык Вика распух от жажды. А лучше всего было бы, если бы рядом был Найгал, уборщик в Хранилище и его ближайший друг, и с ним можно было бы обсудить хорошую книгу. Вик быстро отбросил эти мысли, потому что они ранили сердце больнее, чем он ожидал.

— Я люблю вино из ягод разалистин.

— Конечно любишь, — сказал старик. — Кто может устоять перед таким прекрасным вином? А мне часто говорили, что у меня оно получается лучше всех. Я винный мастер Миннигер. — Он глянул на Вика. — Гоблины, конечно, таких вещей не ценят. Они свиньи и выпьют любую бурду, которую им подадут.

Вик согласно кивнул, беспокоясь, что проходящий мимо гоблин услышит слова старика и решит его наказать. Старик вряд ли вынес бы новые побои.

— Ты, должно быть, редко выбирался из Блюдца Орсина, если не знаешь, как жестоки гоблины, — продолжил старик.

— Мне про них рассказывали, — признался Вик, — но впервые я увидел гоблина десять дней назад. — По крайней мере, если учитывать только живых гоблинов.

— Ты и про повешенного эльфа не слышал? — спросил Миннигер.

— Нет, — ответил Вик.

— Дома в Куррельбурге, — сказал старик, — у меня таверна, в которой заправляют моя жена и три внучки. — Он глянул на Вика. — Ты слыхал про Куррельбург?

Вик кивнул.

— Он к северу от Перекрестка Лоттара. — Это был один из семи старых шахтерских городов, но полезные ископаемые там давно иссякли.

— Ты там когда-нибудь был?

— Нет.

— Жаль, — сказал старик. — Город красивый и исторический. В других-то местах сейчас все уничтожают и заменяют.

Вик осмотрел первую из трех рыночных площадей, под самим Мысом Повешенного Эльфа. На камнях стояли палатки, гнездившиеся между более основательными деревянными и каменными строениями. Гоблины и двеллеры уже раскладывали товары. Свежие овощи пахли так аппетитно… В клетках и стойлах у прилавков блеяли овцы, кудахтали куры, крякали утки и хрюкали свиньи.

Команда «Дурного Ветра» держала своих пленников подальше от небольших групп, уже начавших привычную торговлю. Утреннее небо посветлело, и восходящее солнце окрасило розовым камни под ногами. У одной из шести лебедок на втором рыночном уровне работала группа двеллеров в рабских ошейниках. Они крутили огромное колесо и опускали клетку с четырьмя свиньями, которые толкались в боковые сетки.

— Однажды вечером я сидел в таверне, и вдруг туда вошел старый человек, — продолжал Миннигер. — Ясно было, что он давно в дороге и долго не отдыхал. Он был в бегах и не знал точно, насколько отстали его преследователи…

Двеллеры в рабских ошейниках открыли клетку и с помощью железных прутьев стали выгонять свиней наружу. Животные явно пребывали в дурном настроении и не желали выходить из клетки. Одно из них внезапно развернулось и укусило двеллера, пытавшегося выгнать свиней. Двеллер упал и закричал от боли, а по его раненой руке потекла кровь. Стоявшие рядом гоблины захохотали, а остальные двеллеры с трудом отогнали свиней от их жертвы.

Жизнь здесь недорого стоит, в ужасе подумал Вик. Потом поворот к очередной каменной лестнице скрыл от него жестокую сцену.

— Из любопытства я заговорил со стариком, — продолжал тем временем Миннигер, — и поставил ему пару стаканов вина за счет заведения. Я не ожидал, что он разговорится, но одиночество явно преодолело страх. Кроме того, как я уже сказал, у меня отлично получается вино из ягоды разалистин. Возможно, это тоже оказало свое действие.

Вик помог старику подняться на следующий пролет. От этого усилия он ощутил слабость и головокружение.

— Мы поговорили, и он рассказал мне о повешенном эльфе, — продолжил Миннигер, слегка задыхаясь. Он полностью сосредотачивался на каждой ступеньке, передвигаясь к следующей только после того, как завоюет предыдущую.

— А как его звали? — Вик не мог удержаться и не расспросить о подробностях. Его работа в Хранилище Всех Известных Знаний требовала умения собрать все детали.

— Он мне не сказал, — ответил Миннигер, — а у меня хватило ума не спрашивать, если ты понимаешь, что я имею в виду. Через Перекресток Лоттара иногда проходят люди, за которыми тянутся проблемы. И он тоже был такой, только он, по-моему, был еще и маг.

— Почему ты так думаешь? — спросил Харран. Он держался рядом с ними с тех пор, как они повернули на очередную лестницу. Харран подошел к старику с другой стороны и помог Вику его поддерживать.

— Ты когда-нибудь разговаривал с магом?

Вик молчал, боясь сказать лишнее, — стекольщик из Блюдца Орсина не мог знать того, что знал библиотекарь.

— Нет, — ответил Харран.

— По ним сразу можно все понять. Они по-другому думают. И они на тебя смотрят, будто ты ничего не значишь.

— Ты уверен, что это был маг? — спросил Вик.

— Ну, заклинаний он не произносил, но я уверен. — Миннигер взобрался на следующую ступеньку и глубоко вздохнул. К счастью, цепочка рабов как раз добралась до очередного проверочного пункта. — А потом, через несколько дней, пришли другие.

— Ты их знал? — спросил Вик. Он посмотрел вперед, на Арганта, который разговаривал с охранниками.

Гоблин, командовавший вахтой, привлек внимание Вика. Его товарищи были грубы и неопрятны, а этот выглядел ухоженным. На поясе у него висел меч в инкрустированных ножнах, а предплечья украшали руны. Разговаривая с Аргантом, он шел вдоль ряда двеллеров, осматривая их.

— Я не знал их, — сказал Миннигер, — но знал, кто они такие. Это были Пурпурные Плащи, агенты, творившие черные дела Фомхина Мхоута.

— Я не знаю, кто это, — признался Вик.

Солнце поднялось над горами, бросая на землю свои лучи, и скот на рыночных площадях начал мычать, блеять и хрюкать, приветствуя его. Поверх всего этого звенели голоса спорящих горожан.

— Фомхин Мхоут, — сказал Харран, — самый могучий колдун Разрушенного Берега. Он здесь уже больше шестидесяти лет, — Харран взглянул на Вика с подозрением.

— А, я думал вы про какого-то другого Фомхина Мхоута говорите, — сказал Вик, — которого я не знаю.

Ох, подумал он, только бы они больше ни о чем не спросили! У нас с вами сейчас есть куда более важные проблемы, ребята, и ни к чему тратить силы еще и на меня, тревожиться из-за моего невежества!

— А Пурпурные Плащи на него работают, — продолжал Харран.

— Именно, — отозвался Миннигер. — Никто на Разрушенном Берегу не знает точно, зачем Фомхин Мхоут там появился.

Вик опустил глаза при приближении командира вахты, надеясь, что не привлечет к себе внимания гоблина. Что бы тот ни высматривал, Вик предпочел бы остаться в стороне.

— Кое-кто говорит, что он живет на Разрушенном Берегу не просто так, что он ищет некое магическое оружие, потерянное там во время Переворота, — сказал Миннигер. — Если, конечно, Переворот действительно был.

Вик с трудом удержал язык. Лорд Харрион и Переворот не были сказочным пугалом для детей, но сейчас не стоило вступать в споры. Холодный ветер с океана заставил его поежиться. Библиотекарь посмотрел в гавань и увидел, что с юга приближается дюжина кораблей. Похоже, в Мыс Повешенного Эльфа часто приходили торговцы.

— Но я знаю, что Фомхина Мхоута интересовал старик, который зашел тогда в мою таверну, — продолжил Миннигер. — Пурпурные Плащи спросили меня о нем и очень хорошо его описали.

— И что ты сделал? — спросил Вик.

Старик прижал руку к груди.

— Я? Что я мог сделать? Я сказал им, что он заходил три дня назад, и сказал, в каком направлении он ушел.

— А они что сделали? — спросил Харран.

Миннигер коснулся маленького розового шрама у себя на шее.

— Один из них приставил мне клинок к горлу и сказал, что если я хоть в чем-то соврал, они вернутся и убьют меня и мою семью. Я ему поверил. Они ушли туда, куда я их направил. Не знаю, поймали они старого мага или нет.

Командир гарнизона закончил осматривать двеллеров в рабских ошейниках.

— Он ищет признаки болезни, — сказал Харран. — Больных рабов в город не пускают, как я слышал. Если болезнь распространится в шахтах, это приведет к большим убыткам. Я слышал, что Орфо Кадар приговаривает к смерти капитанов, которые продают порченый товар.

Порченый товар? Вик не верил своим ушам. Он посмотрел на группу с «Дурного Ветра», потом на рабов на рынке. Это казалось чистым безумием. Но — нет, все это было реальностью, и он здесь, похоже, застрял надолго.

Тут гоблины-матросы снова погнали рабов вперед. Вик увидел, что другой корабль уже начал выгружать новую партию двеллеров в цепях. Маленький библиотекарь отвернулся от новоприбывших, пытаясь забыть исхудалых и дрожащих рабов, но знал, что не забудет. Приключенческие истории, которые он читал в крыле Хральбомма, никогда не рассказывали, как на самом деле тяжелы рабские оковы. Вик сжал кулаки от бессилия. Даже если бы все пираты погибли в бою с Аргантом и «Дурным Ветром», подумал он, по крайней мере гоблинских работорговцев в мире стало бы меньше. Вик подумал, что отдал бы за это жизнь, и собственная мысль его удивила.

Вик осознал, что он сильно изменился. Но разве могло быть иначе после стольких несчастий?

— Мне говорили, что несколько лет назад сюда пришел такой корабль, — сказал Харран, пока они шли через узкий коридор, ведший в сам город. — Люди Орфо Кадара обнаружили болезнь среди двеллеров-рабов. Прежде чем те дошли до города, охранники опустили щиты и сбросили их со скал в воду.

Вик закрыл глаза, представляя себе бессмысленное массовое убийство. Эти бедняги не просили привозить их сюда, и болезнь наверняка тоже не была их виной. Ведь даже тот, кто выжил по пути сюда и был продан, вряд ли слишком радовался жизни.

— Всех гоблинов с того корабля тоже казнили, — продолжил Харран. — И сам корабль Орфо Кадар приказал сжечь. Все это послужило примером для других работорговцев. Больше в гавань никогда не приходил груз больных рабов.

Вик выдохнул, стараясь сосредоточиться. Он посмотрел на тело повешенного эльфа в магической паутине над гаванью. Они подошли уже довольно близко, и Вик рассмотрел, что на теле болтается рваная одежда, будто в паутине повисло некое зловещее пугало. Руки эльфа были раскинуты, но лицо закрывала маска.

— Это тоже один из примеров Орфо Кадара? — с горечью спросил Вик.

— Нет, — ответил Миннигер. — Если верить старому магу, с которым я разговаривал, повешенный эльф имеет магическое значение.

— Как это? — спросил Вик.

— Пока он висит над городом, — пояснил старый винодел, — маги не могут войти в Мыс Повешенного Эльфа.

Вик уставился на фигуру в паутине, гадая, кем этот эльф мог быть при жизни, была ли у него семья, которая до сих пор его ждала. Эти мысли скоро заставили его вспомнить о собственных родных. Они все еще не знали, что с ним случилось после того, как он исчез из Рассветных Пустошей. Вик мог только гадать, долго ли Великий магистр Фролло будет ждать, прежде чем назначит ему замену на посту библиотекаря третьего уровня. Но Вик не сомневался, что в конце концов магистр так и сделает. Слишком важным был этот пост, чтобы оставлять его не занятым, и слишком легко было найти замену Вику.

— Это легенда? — спросил Вик. — Или тут есть и доля правды?

— Я только то знаю, — сказал Миннигер, — что Фомхин Мхоут и его ужасные Пурпурные Плащи ни разу не ступали на мыс Повешенного Эльфа и в город под тем же названием.

— Тихо! — взревел гоблин, шедший вдоль ряда еле передвигающих ноги двеллеров. — Соблюдайте порядок, а то я вам языки повырезаю! Половинчикам шуметь не разрешается! — И он начал злобно хлестать рабов кнутом.

Вик успел прикрыть лицо, но на его руках кнут оставил красные отметины.

Двеллеры молча шли через центр Мыса Повешенного Эльфа.

Вик с удивлением и недоверием рассматривал город, по которому они шагали. Десятилетия, а возможно, столетия назад город был нарядным и элегантным. Здания тогда поднимались на пять-шесть этажей. Большая их часть теперь лежала в развалинах. Некоторые улицы очистили от мусора, но многие другие были завалены обломками камней и черепицы. Город стоял на крутых холмах, так что некоторые кучи рассыпались на сотню, а то и больше ярдов вниз и в разные стороны.

Гоблины поселились в этих домах и переделали их на свой лад. Кое-где работали бригады двеллеров, убирая обломки, чиня стены и провалившиеся крыши. Вика удивило, сколько в городе было гоблинов. Со времен лорда Харриона они не собирались в таких количествах. Рабы шли и мимо кузниц. В них потные и грязные гоблины колотили молотами, выковывая на огромных наковальнях мечи и ножи, наконечники для копий и стрел.

Они ковали оружие! Вик увидел, как плотный гоблин-кузнец в кожаной рубахе поднял щипцами раскаленный меч, потом опустил его в чан с водой. От клинка пошел пар. Согласно «Трактату о гоблинах и их утраченных военных умениях» Марклана, гоблины в основном потеряли навыки, необходимые для обработки сплавов. До лорда Харриона они не знали, как работать с черными металлами.

Возможно, кто-то из них сохранил это умение с древности, подумал Вик. Но если кузнецов было так много, значит, Орфо Кадар специально искал их и привозил в Мыс Повешенного Эльфа. Это испугало Вика. Король гоблинов-пиратов собирал армию и флот в месяце плавания от Рассветных Пустошей…

Вику хотелось надеяться, что это была чистая случайность, но он не мог себе позволить рассчитывать на подобное. Аргант сказал капитану Фароку, что гоблины намеренно забирались все глубже в Кровавое море. Знали ли они, что в том направлении находится Хранилище Всех Известных Знаний? У Вика заныло в животе, и он вспомнил, что сегодня утром не получил даже половинной порции каши.

Он отвернулся от гоблинских наковален. За спиной у него, как гигантские змеи, шипел металл, опускаемый в воду.

К тому времени, как они дошли до частокола, Вик и Харран почти несли Миннигера, и получалось у них это не очень хорошо. Даже такая небольшая тяжесть заставляла их спотыкаться.

На самом деле частокол был не частоколом, а прорезанной вертикальными и горизонтальными щелями каменной стеной, которая окружала загоны. По стене ходили гоблины-стражники, и все они были вооружены мечами и арбалетами. Стена была утыкана битым стеклом и острыми кусочками металла, так что на нее никто не смог бы взобраться.

Узкие прорези между камнями позволяли заглянуть внутрь. Вик сразу понял, что за них можно было бы ухватиться, но стена над прорезями была слишком высока, а ведь наверху были еще и стражники…

Когда рабы дошли до ворот перед загонами, гоблин, командовавший ими по пути, приказал остановиться. Он выхватил свой меч.

— А ну быстро на колени. Меня жажда одолела, так что неохота мне тут с вами долго возиться.

Кое-кто из двеллеров в передних рядах заколебался. Тут же к ним подошли гоблины и избили их дубинками до крови. Вик упал на колени, слыша вокруг стоны боли, скала под его коленями была покрыта осколками, впивавшимися в тело. За время плавания на «Дурном Ветре» скопившаяся в трюме плесень и гниль разъели его одежду, и теперь лохмотья едва прикрывали тело Вика.

— Если хотите крови себе пустить, вместо того чтобы прислушаться к голосу рассудка, — крикнул матрос, — то это пожалуйста. — Он свирепо ухмыльнулся. — Покупатели вас не за красоту выбирать будут. Если я вам сейчас пару шишек наставлю, так они только рады будут, что вас научили уму-разуму.

Вик нащупал за пазухой дневник, постаравшись уложить книгу так, чтобы ее труднее было обнаружить при досмотре. Вик подумал, что надо было бросить тетрадь в гавань, когда их перегоняли на берег. Если дневник попадет к Орфо Кадару, гоблинский король быстро поймет, что это такое. А значит, и на автора книги обратят внимание. Начнут его пытать и узнают все о Рассветных Пустошах и Хранилище Всех Известных Знаний. Вик ощутил себя измученным и беспомощным. Его семья, Хранилище, любимый город, где он прожил всю жизнь, — теперь из-за него всему этому грозила опасность. Он так гордился этой книгой, а теперь она вызывала у него только страх и презрение к себе. Он сам себя перехитрил.

От входа в загоны подошла группа гоблинов. Они быстро установили столы. Вик увидел, что на столах лежат здоровенные плоскогубцы, а перед каждым гоблином стоит ящик с блестящими кусочками металла.

— Перед тем как запустить в загоны, вас пометят, — сказал матрос. — На вас наденут сережку с печатью груза «Дурного Ветра», чтобы знать, кому вы принадлежали до продажи. Будете сопротивляться, я вас просто изобью до потери сознания. Может, даже убью парочку, чтобы доказать, что я не шучу. Решайте побыстрее, потому что дальше решать буду я.

Рабов быстро разделили на две цепочки, вплоть до последней группы. Вик старался не прислушиваться к крикам боли, доносившимся от начала очереди. Он просто ждал, зная, что сопротивление бесполезно. Наверху стояли лучники, и все знали, что будет при попытке бегства.

Когда подошел черед Вика, один из гоблинов схватил его за цепь ручных кандалов, потянул вперед и сшиб с ног. Маленький библиотекарь невольно начал отбиваться, когда гоблин навалился на него, как он делал это со всеми уже заклейменными рабами. От гоблина воняло, и он рассмеялся, ударив Вика по голове.

В левое ухо Вика впился металл. Библиотекарь пытался увернуться, но гоблин обхватил его голову рукой и с силой впечатал лицом в землю. На секунду у Вика закружилась голова, и он понадеялся, что потеряет сознание. Потом он услыхал звон сведенных плоскогубцев, которые вдавили металлическую метку в верхнюю часть его уха. Он вскрикнул от боли. Кровь потекла в ухо, временно оглушив его.

Не успел Вик прийти в себя, как два гоблина рывком подняли его на ноги. Он шатался, пытаясь понять, что происходит. Из разбитой губы тоже текла кровь, и он ощущал ее вкус во рту.

Еще один гоблин плеснул Вику на голову какую-то жидкость. Ухо тут же обожгло, как огнем, а запах был определенно алкогольным. Наверное, это было какое-то дешевое самодельное вино, которое производили гоблины.

— И держи ухо в чистоте, половинчик, — сказал гоблин. Его голос звучал странно, потому что Вик слышал его только ухом с другой стороны головы. — Если получишь заражение, я тебе отрежу ухо и поставлю метку на другое.

Вик посмотрел на гоблина, пытаясь понять, о чем тот говорит.

— А уши закончатся, будем ставить метки на щеки, — предупредил гоблин. Он схватил Вика за рубашку и потащил к загонам. — Шевелись, а то мы тебя тут и похороним.

Едва держась на ногах, Вик подошел к следующему гоблину. Его снова заставили опуститься на колени. У Вика все кружилось перед глазами, он никак не мог осознать окружавший его кошмар. И тут он краем глаза заметил движение. Повернувшись, Вик увидел, как на него опускается молот. Он закрыл глаза, не желая видеть, как молот ударит его по голове. Но вместо головы молот ударил по ошейнику. Стальной ошейник впился Вику в горло так, что наверняка оставил рубцы. Потом он расстегнулся, а еще два удара освободили библиотекаря и от ручных кандалов, но цепи на ногах остались.

Его снова подняли на ноги, потом швырнули в дверь, которую он еле успел разглядеть. Вик ударился о грубо выкованную железную решетку и едва успел схватиться за нее, чтобы не упасть.

— Ну же, Вик, — прошептал Харран. — У тебя получится. Не дай им увидеть твою слабость.

Вик не отпускал решетку.

— Они и так знают, какой я слабый. Если я тронусь с места, они просто решат, что я пытаюсь их одурачить.

— Тогда сделай это для себя, — сказал Харран. — Сделай это ради тех двеллеров, которым придется тебя обходить, когда они сами еле стоят на ногах.

Пристыженный Вик опустил руки. Едва держась на ногах, он посмотрел на Харрана. Харран выглядел ужасно. Из изуродованного уха на плечо ему текла кровь. Под глазами были синяки.

— Пойдем, — сказал Харран.

Вик кивнул и молча последовал за ним. За входом оказался длинный коридор, который тянулся вдоль своего рода загонов без потолков. Вик насчитал двадцать таких загонов, и в каждый вел отдельный вход из коридора. Над входами были написаны номера. Наверху, над коридором, по густым сеткам ходили гоблины-охранники. Они подняли вверх решетку, закрывавшую вход в загон номер восемнадцать, и пропустили внутрь новых рабов.

Пока они шли, из других загонов на них смотрели мрачные и усталые двеллеры. Все они были одеты в грязные лохмотья.

Восемнадцатый загон представлял собой пустое помещение с каменным полом. На полу лежали отвратительные подстилки. По углам стояли ведра. Двеллеры, которых пропустили первыми, уже начали садиться или ложиться вдоль стен. Пахло здесь так же отвратительно, как и в трюмах гоблинского корабля, — это была та самая вонь, благодаря которой «Дурной Ветер» получил свое имя.

Здесь умирали люди, подумал Вик, входя в загон. Он похолодел, хотя сверху и светило солнце. Голова с одной стороны болезненно пульсировала. Если бы он знал, что с ним случится, когда решил сойти с борта «Одноглазой Пегги», смог бы он это сделать? Он сомневался, и от этого ему стало грустно. Настоящий герой сумел бы. Разве не об этом он думал, когда сдавался гоблинам?

Вик осторожно сел возле стены в том месте, где в ней светилась щель, сквозь которую можно было рассмотреть город. Легкий бриз уносил часть вони, заменяя ее свежим, терпким воздухом океана. Но потом ветер переменился и нагнал вонь из соседних загонов, так что Вик чуть не задохнулся.

Миннигер вошел в загон и упал всего в нескольких футах от входа.

Вик смотрел на старика и не мог понять, дышит тот или нет, жив Миннигер или умер. Маленький библиотекарь попытался встать, чтобы подойти к старику и проверить, но не смог. Тогда он стал думать о своем отце, о том, как Меттарин Фонарщик помогал ему вставать, когда он падал. Много раз отец приходил к нему ночью и успокаивал, когда Вику снились кошмары из-за книг, прочитанных во время учебы в Литературной Академии. Отец показал ему, как ухаживать за светлячковыми червями, как собирать их сок. А когда у Вика появился интерес к фонарям, отец обучил его своему делу.

Теперь, очутившись в загоне для рабов по другую сторону океана, Вик понял, как отец помог ему стать тем, кем он стал. А он остановился на библиотекаре третьего уровня, да так с этим и смирился.

Вик спрашивал себя, что бы он сделал по-другому, если бы у него появился шанс, и решил, что все, от начала и до конца. Он был себялюбив и самонадеянно считал, что и в самом деле вносит вклад в работу Библиотеки. Вот почему Великий магистр Лудаан так его и не повысил, а Великий магистр Фролло постоянно упрекал.

Он вспомнил эмбир и как он заставил ее страдать, рассказав ей о смерти родителей и братьев и о том, как лорд Харрион опутал ее злыми чарами. Вик горевал о ней, вспоминая боль на прекрасном детском лице эмбир. Он столько всего сделал неправильно!

Вик отчаянно пытался припомнить, когда последний раз он провел с кем-нибудь счастливое мгновение.

Рабы продолжали заходить в загон, заполняя все свободное пространство, но Вик уснул задолго до того, как внутрь втолкнули последнего раба.

На Мыс Повешенного Эльфа опустилась ночь. Джурджан Быстрый и Дерзкий мчался по звездным небесам во всей своей алой красе, а Геза Прекрасная таинственно улыбалась. Вик стоял у щели, глядя на город. Несмотря на поздний час, город не спал. Гоблины и люди ходили по улицам и ездили верхом при свете огромных жаровен, служивших фонарями.

Отец Вика рассказывал ему о таких жаровнях. Их использовали в качестве фонарей в Рассветных Пустошах в первые дни Постройки. Размером они были с хорошую корзину, и в них лежали дрова, пропитанные жиром. Светлячков тогда было мало — первые двеллеры привезли с собой всего несколько червяков. Только через многие годы были изготовлены настоящие фонари и стало хватать червей, чтобы заполнить их соком.

По улице медленно ехала тележка, которую влекли два осла. Правил упряжкой гоблин, а три двеллера сбрасывали поленья из тележки в жаровни. Из жаровен, в которые они подкладывали дрова, в воздух взлетали яркие оранжевые искры.

Вик невольно посмотрел наверх, привлеченный звуками шагов охранника на стене. На стене тоже стояли жаровни, не позволявшие теням заползти в загоны. Но все равно в загоне Вика почти все спали, прижавшись друг к другу для тепла. Им не дали ни постелей, ни новой одежды. Вик знал, что на это пришлось бы тратить чью-то прибыль.

Жаль только, что ему было не уснуть. Вик устал, но его мозг, как всегда, не желал признавать необходимость отдыха и в нем непрерывно кружились мысли, которые Вик не в силах был отогнать. Потом он все-таки задремал, а когда очнулся, ему показалось, что события последних нескольких дней были всего лишь кошмаром, — но один взгляд на каменные стены разрушил эту надежду.

— Не спится? — спросил Харран.

— Нет, — тихо ответил Вик, не желая мешать тем, кто все-таки сумел заснуть.

— Лучше бы ты все-таки поспал.

— Я знаю. Я пробовал. — Как только Вик проснулся, он немедленно задумался об угрозе, которую Мыс Повешенного Эльфа представлял для всего, что было ему дорого. Рано или поздно гоблинский корабль наткнется на остров, скрытый туманами Кровавого моря и охраняемый чудовищами и пиратами. Он не знал, когда это может случиться, но эта мысль не давала ему уснуть. — Не могу поверить, что люди здесь ходят рядом с гоблинами.

— Да, здесь так, — заметил Харран.

— До Переворота гоблины держались особняком от всех остальных народов.