Не сознаваясь в этом даже самой себе, она направилась к студии Каллума. Подойдя ближе, с бьющимся сердцем замедлила шаги и, словно школьница, осторожно двинулась вдоль коричневого здания, где он жил, надеясь.., на что? Увидеть его? Случайно встретить? Каковы бы ни были эти надежды, ясно, что они просто нелепы.
      Анна вспомнила те давние годы, когда она, Мэнди и Дженет были увлечены тремя парнями, продавцами из местной мясной лавки. Девочки могли простаивать часами, наблюдая за ребятами через окно и мечтая о том, как возились бы с ними за прилавком. Подруги обманывали себя, считая, что никто ничего не замечает - как будто трое подростков могли проявлять такой исключительный интерес к сосискам и ободранным кроликам.
      После мясников был период страстной влюбленности в одного мальчика, который жил в доме Дженет. По выходным он играл в музыкальной группе и в глазах девочек был знаменитостью. Весь вечер они буквально просиживали на каменных ступеньках, ведущих к его лестничной площадке. Когда дверь его квартиры открывалась, они сразу сбегали вниз, будто бы случайно на него наталкивались и заводили разговор. Если мальчик и знал об их засаде, то ничем себя не выдал. Однажды он подвез Анну домой на своем мотороллере. Она чувствовала себя наверху блаженства, обняв его сзади и уткнувшись носом в его шею. Какое счастье! Так продолжалось до тех пор, пока они не остановились возле дома и Анна не увидела лицо своей матери. Сердце девочки оборвалось, и она попыталась поскорее отправить мальчика восвояси, пока тот не стал свидетелем неизбежной сцены. Но не успела она и глазом моргнуть, как услышала голос матери: "Анна!
      Где твой корректор?" Покраснев как рак, дочь вытащила из кармана сложное проволочное сооружение и, стряхнув приставшие к нему крошки, сунула в рот.
      Униженная и оскорбленная, она осмелилась-таки оглянуться и увидела, как мальчик исчез за углом в облаке пыли.
      Очнувшись от воспоминаний, Анна вслух расхохоталась и двинулась назад, думая о том, не посмеется ли она вскоре и над сегодняшним приключением.
      - Ладно, Жанна, остановимся на этом, - сказала Анна и по транспаранту очертила прямоугольник. - И проследите, чтобы фото было обрезано правильно и чтобы вошли шея и плечи. Здорово! - Она отодвинула снимки.
      Директор по художественному оформлению лишь молча улыбнулась.
      - Что-нибудь еще?
      - Мне просто интересно узнать, как прошло ваше свидание с Каллумом О'Нилом, - откликнулась Жанна.
      - Свидание?
      - Джоэл сказала, что видела вас "У Аманчи".
      - Ах, да... Собственно, это было не совсем свидание.
      Я просто решила извиниться за то, что вела себя неадекватно, когда умерла его мать. Помните?
      - Ну да, конечно. А вы разве не знаете, что здесь все женщины в него немного влюблены?
      Сообразив, как нужно реагировать на подобное известие, Анна громко рассмеялась.
      - Так вот почему вы так часто к нему обращаетесь! - Заметив, однако, что Жанна не двинулась с места, добавила:
      - Собственно, все было очень мило.
      - Мило! Господи, как это похоже на вас, англичан!
      Было время, когда я готова была заложить собственную мать ради свидания с Каллумом О'Нилом!
      - Свою мать?
      - Конечно! - подмигнула Жанна. - И бабушку в придачу!
      - А теперь уже не готовы?
      - Ни в коем случае. Я уже избавилась от этой навязчивой идеи у своего психотерапевта и не собираюсь вновь платить ему по шестьдесят баксов в час!
      Анна покачала головой. Она никак не могла привыкнуть к такой откровенности. То ли дело старая добрая английская традиция держать себя застегнутым на все пуговицы! Нет, некоторая сдержанность все же не помешает. Особенно в компании.
      - Как бы то ни было, - продолжила Жанна, - я скоро ознакомлюсь с его версией.
      - Скоро? - переспросила Анна, неприятно поразившись тому, что сотрудница сможет переговорить с Каллумом раньше нее.
      - Конечно. Он сегодня снимает для нас моды - серию "Тысяча и одна ночь". Неужели не помните?
      Анна не помнила. Съемки были назначены месяц назад - задолго до того, как они встретились с О'Нилом, то есть задолго до того, как возникла необходимость вникать в такие детали.
      - И где проходят эти съемки? - как бы между прочим спросила Николе.
      - Конечно, в его студии, - улыбнулась Жанна, наслаждаясь замешательством своей начальницы. - Адрес дать?
      Анна засмеялась:
      - Нет, адрес у меня есть. Я просто так.., поинтересовалась.
      - Поинтересовались... - Улыбка девушки стала еще шире. - Что-нибудь еще?
      Анна покачала головой.
      - Ладно, тогда я побегу.
      ***
      Анна тихо закрыла дверь и незамеченной прошла в студию. По дороге сюда на языке ее все время вертелся нарочито небрежный ответ на неизбежный вопрос Каллума "Зачем вы здесь?". Однако сейчас, когда сердце ее вовсю колотилось, а во рту пересохло, она поняла, что не сможет выговорить и двух слов.
      Жанна уже увидела начальницу и собралась было окликнуть, но та быстро поднесла палец к губам.
      Пышноволосая и круглощекая фотомодель тем временем приняла соответствующую позу в парчовом шезлонге, стена за которым была задрапирована разнообразными кусками ткани. Вокруг суетились парикмахер, гример и стилистка, в то время как Каллум в ожидании стоял возле камеры.
      - Ну, все готовы? - спокойно спросил он, подавая сигнал освободить съемочную площадку. Затем склонился к камере и начал снимать.
      Анна следила, как он работает - передвигает кусок ткани или меняет форму складки на юбке, щелкает затвором, произносит ободряющие слова и снова щелкает затвором.
      Только к концу съемок, когда уже были отсняты три пленки, О'Нил заметил Анну. Непонятно, как он отреагирует - может, это его стеснит, а может, и вовсе рассердит.
      - Привет! - подойдя к ней, кивнул он. - Какой приятный сюрприз!
      - Привет! - робко отозвалась она. - Я пришла посмотреть, как работает новая стилистка. Раньше мы не пользовались ее услугами.
      - А! - понимающе протянул он и снова улыбнулся. - В любом случае рад вас видеть.
      - А я вас, - радуясь, что напряжение спадает, сказала она.
      - Приятный получился вечер.
      - Согласна, - кивнула она, не сомневаясь, что Жанна на них смотрит.
      Каллум бросил взгляд на Жанну и вновь перевел на Анну.
      - Послушайте, вы сегодня вечером свободны?
      - Сегодня вечером? Ну, я...
      - Дело в том, - что я свободен и.., в общем, я подумал, не захотите ли вы пойти куда-нибудь?
      - Например, на свидание? - чуть насмешливо уточнила она.
      - Конечно.
      Она улыбнулась.
      - Что ж, я не прочь.
      Он улыбнулся как-то странно, с облегчением - будто ждал, что она откажет.
      - Вот и прекрасно. Нет, правда. Я заеду за вами в восемь. На работу. Ладно?
      - Ладно, - сказала она, не в силах скрыть радость. - Сегодня в восемь. - И решив, что промедление только все испортит, вышла, на ходу подмигнув Жанне.
      ***
      В лифте он поцеловал ее в первый раз - долгим, упоительным поцелуем. Когда кабина остановилась на пятнадцатом этаже, он посмотрел на нее такими зелеными, такими прекрасными глазами, что внутри у нее все перевернулось. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и вывел на лестничную площадку.
      Нервно улыбнувшись, она кивнула в сторону одной из дверей и полезла в сумочку за ключами. Сердце ее бешено колотилось.
      Закрыв дверь, она нажала на выключатель. К жизни тотчас пробудились две люстры, отбрасывая на стены и потолок гостиной тень от миниатюрных пальм.
      Он мягко коснулся ее спины, заставив вздрогнуть. Она повернулась:
      - Хочешь выпить?
      Они говорили еле слышно, боясь испортить словами очарование вечера.
      О'Нил снова взял ее за руку и покачал головой.
      - Еще что-нибудь?
      Каллум поднес ее руку к губам и мягко поцеловал, не отрывая взгляда от ее глаз.
      - Я хочу любить тебя.
      Эти слова вызвали в ней лихорадочное возбуждение. Анна вся затрепетала, ноги ее подкосились, и она подалась к нему, желая прижаться всем телом. Поднеся руку к его лицу, она медленно провела по небритой щеке и коснулась губ, которые тотчас раскрылись, чтобы поцеловать ее пальцы.
      Одной рукой он притянул ее к себе, другой приподнял вверх подбородок. Их губы слились в долгом поцелуе.
      Не прерывая поцелуя, он сбросил на пол пиджак. Неотрывно глядя ему в лицо, она провела пальцами по его груди, очерчивая контуры упругих мышц, затем через голову стянула с него тенниску.
      Тело Каллума показалось ей божественным: налитым и загорелым, дорожка темных волос вела вниз, под пряжку ремня.
      Она его хотела. Теперь в этом не было сомнения. При каждом его прикосновении она изнывала от желания, но ей хотелось продлить это сладостное мучение.
      Он принялся расстегивать платье у нее на спине. Вот он с сосредоточенным и серьезным выражением лица спустил бретельки с ее плеч, и платье соскользнуло на пол.
      Под темными кружевами лифчика отчетливо выделялись набухшие соски. Привычным движением он расстегнул крючок, высвободив ее груди, обхватил их руками и принялся ласкать и целовать так, что Анне почудилось: она вот-вот кончит. Но в этот момент Каллум решительно подхватил ее на руки.
      - Где у тебя спальня?
      - Вон там. - Она кивнула в сторону двери.
      Он улыбнулся, наклонившись, вновь покрыл поцелуями ее лицо и грудь и понес ее в темноту.
      Осторожно опустив Анну на кровать, он почему-то отстранился. На один ужасный миг она решила, что он передумал.
      - Каллум!
      Он ответил ей поцелуем, затем вновь принялся ее ласкать. Анна протянула руку и захихикала, поняв, что он совершенно голый.
      - Что тебя рассмешило, девочка?
      - Ничего... - Она вздохнула. - Абсолютно ничего.
      Чудесно! - И обняв Каллума, она притянула его к себе и принялась страстно целовать.
      ***
      Проснувшись на рассвете, она как была, голышом, подошла к окну и стала смотреть на Центральный парк.
      Каллум молча обнял ее сзади и покрыл поцелуями плечи и шею.
      - Привет! - сказала она, прижимаясь к нему и наслаждаясь теплом его тела.
      - Привет. Ты всегда встаешь так рано? - Он зевнул и потерся носом о ее волосы, стараясь насладиться их запахом.
      - Мне не спится.
      - Значит, надо расслабиться.
      - Ты о чем? - хмыкнув, спросила Анна.
      - Я думал, все англичанки всегда чопорные и правильные, - развеселился он.
      - После этой ночи ты по-прежнему так думаешь?
      Он улыбнулся.
      - Ладно. Признаю свои ошибки. Но, в общем, я говорил о ванне, может быть, о массаже, ну и о своем собственном лекарстве от бессонницы.
      - М-м-м, звучит неплохо. - Анна повернулась к нему лицом и взъерошила волосы у него на груди. - Пожалуй, это мне подходит.
      - Надеюсь.
      ***
      Следующие несколько недель они были вместе каждую свободную минуту, хотя, учитывая рабочую нагрузку, это часто означало встречу в полночь в постели. И когда бы они ни занимались любовью, Анну каждый раз охватывала такая сильная, такая всепоглощающая страсть, что она совершенно теряла голову и была не в состоянии задуматься, к чему это может привести.
      Ночевать в студии Каллума Анне вскоре расхотелось; раздражало отсутствие по утрам привычных вещей. О'Нил приспосабливался к обстановке гораздо легче, поскольку привык передвигаться по свету с одной зубной щеткой в портфеле. Вскоре эта самая щетка уже стояла в ванной комнате Анны. Стопки его теннисок, словно термитники, возвышались в ее спальне, пока прислуга не получила указания отправлять их в стирку, а потом убирать в надлежащий ящик В общем, хотя никто никаких конкретных решений не принимал, Каллум в конце концов переселился к Анне.
      И никаких проблем не возникло. Анне нравилось возвращаться домой, зная, что там кто-то есть. А главное - ей доставляло удовольствие немодное ныне ощущение, что она кому-то принадлежит.
      Для Каллума страховочной сеткой служила его студия. Он знал, что, если дела пойдут плохо, ему всегда есть куда уйти. Так что всеобщий бич совместного проживания - понимание того, что выбора нет, - над ними не висел, в то время как с каждой неделей общество друг друга доставляло им все больше удовольствия. Ему не нужно было быть с ней вместе, он хотел этого.
      Они провели много часов в прогулках по Нью-Йорку.
      Он сводил ее на бейсбольный матч, на выставки и на бродвейские шоу. Он представил ее своим друзьям и несколько раз водил на вечеринки, но самые лучшие, самые счастливые времена наступали, когда они оставались вдвоем развалившись перед телевизором на диване или прогуливаясь по Центральному парку. Впрочем, бывали и сюрпризы.
      Та неделя прошла в тяжелой, изнурительной работе: в понедельник утром Анна должна была представить макет журнала возможным рекламодателям. Нужно было правильно разместить фотографии, выверить тон заголовков и так далее, и так далее - в общем, направить талант сотрудников редакции в нужное русло и при этом не выбиться из графика. К вечеру пятницы работа тем не менее была закончена. Но когда довольная Анна позвонила Каллуму, чтобы порадоваться вместе с ним, он отреагировал как-то вяло, явно не разделяя ее восторга. Впервые за все это время она ощутила острое разочарование, впрочем, как оказалось, ненадолго - исключительно до того момента, когда она вышла из здания и обнаружила, что Каллум ждет ее возле взятого напрокат лимузина.
      - В чем дело? - удивилась она, когда Каллум приказал шоферу трогаться с места.
      - Небольшой сюрприз, - ответил он, опускаясь на мягкое сиденье рядом. Ты много работала. По-моему, ты заслужила небольшой отпуск.
      - Отпуск?
      Он наклонился и открыл дверцу портативного бара, вмонтированного в стенку лимузина. Подав Анне бокал "Джека Дэниэлса" со льдом, он чокнулся с ней.
      - Что скажешь насчет Багамов?
      Она посмотрела на него с изумлением.
      - Потрясающе!
      Вечером Анна уже стояла рядом с ним на балконе в гостинице "Ксанаду", глядя на залитый лунным сиянием залив. Из расположенного в глубине причала для яхт бара доносились звуки карибской музыки. "Хорошо бы прожить с ним всю свою жизнь, - подумала Анна. - Состариться вместе с ним". Вздрогнув, она прижала его к себе и нежно поцеловала. Потом, когда они занялись любовью, между ними как будто рухнул еще один барьер.
      Это была настоящая идиллия. Каллум взял напрокат джип, и они разъезжали на нем по острову, останавливаясь только для того, чтобы искупаться в море или купить что-нибудь на рынке. А потом они целыми часами сидели в барах под сенью пальм, разговаривая друг с другом и ничего вокруг не замечая.
      Идиллия, однако, скоро кончилась. Нужно было возвращаться в Нью-Йорк, к грубой реальности.
      ***
      Встреча с рекламодателями прошла хорошо. Кажется, им понравилось то, что она представила.
      Страницы журнала дышали жизнью, сочетание качественных фотографий и рисунков делало его весьма привлекательным. Такого рода издание Анна и сама стала бы читать, что, пожалуй, уже немало!
      Она сидела за своим столом, подперев рукой подбородок, и смотрела на лежавшие перед ней бумаги. Тут же находились недоеденный сандвич и стакан с минеральной водой.
      В комнату заглянула Жанна:
      - У тебя есть минута?
      - Все что угодно, лишь бы не заниматься этими сметами, - сказала Анна и захлопнула папку. - Что ту принесла?
      Девушка положила перед ней три различных варианта обложки первого номера. Теперь самое главное - принять решение. Именно Анна посеяла семена, лелеяла всходы, и теперь за ней оставалось последнее слово. Она любила эти волнующие минуты.
      - А что ты сама думаешь? - спросила она, просмотрев все три варианта.
      - Мне нравится вот это. - Жанна указывала на пленку, что лежала в середине.
      - Ну конечно! - добродушно посмеиваясь, сказала Анна - Ни разу не видела директора по оформлению, который не считал бы, что можно обойтись без текста на обложке! Нет, кроме шуток, я согласна, это лучший вариант, но хотелось бы, чтобы ты использовала вот эту графику, - указала она на правый макет, - и внесла вот эти изменения.
      Она провела по пленке синим карандашом. Жанна смотрела на нее с восхищением - ей нравились редакторы, которые способны принимать решения.
      - Новую версию покажешь на сегодняшнем совещании.
      - Прекрасно! - Жанна сложила пленки и собралась было идти, но Анна кивнула на соседний стул:
      - Садись, поговорим немного.
      В тот же миг на столе зажужжал селектор Николе нажала кнопку послышался голос ее секретаря:
      - Анна, звонит доктор Левис. Говорит, по личному делу.
      - Какой доктор? Ах да, соедините. Это из медицинского страхования, пояснила она Жанне и сняла трубку. - Алло! Доктор Левис? Да, это Анна Николе. Как там, все в порядке?
      Она говорила уверенным, немного шутливым тоном.
      Пожалуй, Анна никогда еще не чувствовала себя так хорошо и не выглядела так прекрасно.
      - Пардон? Что вы сказали? Я что? - Игривый тон внезапно пропал. - Вы уверены? - упавшим голосом произнесла она - Нет, нет.., конечно. Я понимаю. В три часа. Хорошо, буду.
      В молчании она ошеломленно повесила трубку.
      - Анна, с тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила Жанна.
      Все еще держа в одной руке телефонную трубку, другой Анна потянулась к стакану с водой. Отпив глоток, она остекленевшими глазами посмотрела на подругу. Лицо Анны было белым как полотно.
      - Я беременна.
      - Черт побери! Как же это?
      Она попыталась отшутиться, но не смогла и только покачала головой.
      - Не знаю. Я думала, что все в порядке. Я думала... О Господи!
      - И что ты собираешься делать?
      - Не представляю. Сегодня я должна встретиться с врачом, чтобы выяснить, какой у меня срок.
      - А ты сама не знаешь? - удивилась Жанна. Она дважды была беременна и каждый раз знала об этом с самого начала.
      - С тех пор как я здесь, месячные у меня были нерегулярными. Я приписывала это стрессу и перемене места жительства. Я не думала...
      - А ты сама-то хочешь? Как я понимаю, ребенок от Каллума.
      Готовая вот-вот заплакать, Анна опустила глаза. Только сейчас она поняла весь ужас ситуации.
      - Я ведь только начала здесь работать, журнал еще нужно поднять и.., черт возьми, Жанна, почему это случилось сейчас? Почему именно сейчас?!
      ***
      - Что ты здесь делаешь, милая?
      Анна открыла глаза. Из окна лился серый свет хмурого утра, но она чувствовала себя так, будто только что заснула.
      - Сколько времени? - игнорируя его вопрос, спросила она.
      - Семь часов. Эй, с каких это пор ты решила, что мы будем спать в разных комнатах? - смеясь, сказал он и сел на диван рядом.
      - Я не могла заснуть, а тебя беспокоить не хотелось.
      - Ну и в чем проблема?
      - Я думаю, все дело в предстартовой суете. - Скрестив ноги, она села. Наверное, немного перенервничала.
      - Может, чем-нибудь помочь?
      Она отвела взгляд, не в силах сказать правду.
      - Нет. Я сама справлюсь. Но все равно спасибо. - Не решаясь взглянуть ему в глаза, она попыталась улыбнуться и снова отвернулась, уставившись в окно.
      Он по очереди поцеловал обе ее ступни и встал.
      - Я принесу тебе кофе.
      - Нет, я...
      - Апельсиновый сок?
      - Нет, спасибо.
      - Это полезно. Тебе нужны витамины.
      - Оставь меня в покое! - неожиданно закричала она. - Я не ребенок!
      Он посмотрел на нее с обидой.
      Мельком взглянув на него, она снова опустила взгляд.
      - Я беременна, Каллум.
      Она не смела смотреть на него - боялась его реакции. Классическая безвыходная ситуация. Если он скажет, что все прекрасно, она будет чувствовать себя последней сукой, которая собирается убить его ребенка; если же хмыкнет: "Эй, я здесь ни при чем", значит, просто ее не любит.
      Отчаянно желая провалиться сквозь землю, она застонала.
      В окутанной полумраком комнате голос ее звучал холодно и безжизненно.
      - Я записалась на аборт. Сегодня Жанна сказала, что пойдет со мной Похоже, она тертый калач.
      Как из тумана до нее донесся собственный смех - горький, разочарованный. А Каллум все стоял и смотрел на нее, не в силах заговорить, не в силах поверить в то, что услышал.
      - Скажи же что-нибудь! - вскричала она, страшась его молчания больше, чем любых слов - Ну пожалуйста, скажи что-нибудь! Хоть что-нибудь!
      Каллум заговорил. Голос его звучал тише обычного, был каким-то.., убитым.
      - Что сказать? Ты ведь уже записалась на аборт, словно на прием к зубному врачу, и теперь еще хочешь, чтобы я высказался на этот счет?
      - Да, - испуганно прошептала она.
      - Ты объявила о том, что собираешься убить нашего ребенка.
      - Он в нерешительности замолчал. - Надеюсь, что это мой ребенок...
      - Подонок!
      - Ага, конечно, теперь я злодей. Ты решила убить нашего ребенка, даже не посоветовавшись со мной, и...
      Боже милосердный, женщина! Что я должен чувствовать? Господи, Анна! Наверное, не только Жанна, а вся твоя проклятая контора узнала об этом раньше меня - разве нет?
      - Но нужно же мне было с кем-то поговорить...
      - Так говори со мной, ради Бога! Говори со мной Он опустился на софу рядом. Анна старалась не смотреть на него - не хотела видеть боль в его глазах Нельзя позволять себе думать о том, как сильно она его любит.
      - Сейчас не время, Каллум. Мы знакомы только три месяца. Ребенок все испортит, разве ты не понимаешь? Это так,., непрактично. И потом журнал...
      - О, конечно, главное - не забыть о журнале! - саркастически хмыкнул он. Голос Каллума звучал уже громче. Он встал и принялся расхаживать по комнате. - Разве можно, чтобы такая ничтожная вещь, как ребенок, повредила твоему драгоценному журналу?! Ну да, конечно, лучше всего его убить. Пусть бедный маленький ублюдок никогда так и не увидит свою мамочку!
      - Каллум! Пожалуйста.., не надо... - Боль была невыносимой. Анна дрожала, слезы лились по ее щекам, но О'Нил на нее даже не смотрел. Он весь ушел в себя, не замечая ничего вокруг.
      - Что не надо? Не надо говорить тебе правду? Нет уж, я скажу все начистоту. Если ты это сделаешь, то совершишь убийство. Убьешь нашего ребенка. - Он замер и гневно сверкнул глазами. - Это ты понимаешь?
      Анна уткнулась лицом в колени.
      - Анна! - уже спокойнее и мягче позвал он. - Ты меня любишь?
      - Да, - шепотом ответила она.
      - Тогда не делай этого. Если ты меня любишь, не делай эту.., эту ужасную вещь.
      - Если ты меня любишь, не проси меня об этом.
      Глядя на Каллума полными слез глазами, Анна страстно желала, чтобы он обнял ее, утешил, сказал, что любит и хочет ребенка, что он понимает, почему она должна так поступить.
      Но по лицу Каллума она видела, что боль слишком остра, а любовь слишком хрупка, и потому на понимание с его стороны можно только надеяться когда-нибудь в будущем. Не говоря ни слова, он повернулся и прошел в спальню. Через несколько минут он выскочил оттуда - уже в тенниске, джинсах и туфлях, пиджак переброшен через плечо.
      - Каллум! - рыдая, крикнула Анна, но он, даже не взглянув на нее, решительно направился к двери. - Каллум! Пожалуйста! - Но дверь за ним уже захлопнулась.
      Анна ехала с Жанной на такси, склонив голову ей на плечо и морщась при каждом толчке. Впрочем, нежный запах дорогих духов и мягкое прикосновение кашемира действовали на нее успокаивающе.
      - Мы уже почти дома, - ободряюще произнесла Жанна, как будто разговаривала с ребенком. - С тобой все в порядке?
      - Конечно, - нарочито бодро отозвалась Анна. - Может, позвонить ему по мобильному?
      - Ты звонила ему из клиники ровно десять минут назад. Вероятно, он на съемках. Позвонишь из дома. Мы уже почти приехали.
      Небо снаружи было серым, на улице моросил мелкий дождь, окутывая такси туманом. Анна устроилась на сиденье поудобнее, чувствуя себя здесь в безопасности, как будто была в полной изоляции от внешнего мира.
      Стоило ей закрыть глаза, как на нее сразу навалилась усталость. Снова и снова она вспоминала ту беседу, то, как он смотрел на нее, как обвинял. Вспоминала даже тогда, когда лежала на каталке в клинике перед операционной. "Если ты меня любишь, не делай этого..." - сказал он. Глаза Анны наполнились слезами, и медсестра спросила, все ли с ней в порядке. В ответ она кивнула и попыталась улыбнуться. Нет, все правильно, скоро он тоже это поймет. Боже, как она его ненавидит за то, что он не пришел сюда!
      Сонная от обезболивающего, она пыталась почувствовать ребенка, находящегося внутри. Положив руку на живот, она снова и снова гладила его, желая как-то дотронуться до малыша и в то же время причинить себе боль - за то, что хочет убить дитя Каллума. Слезы катились по ее лицу и капали на подушку.
      Такси остановилось возле здания. Предчувствуя хорошие чаевые, шофер-азиат вышел из машины и распахнул перед пассажирками дверцу.
      Опустив ноги на тротуар, Анна обернулась и посмотрела на подругу.
      - Я прекрасно себя чувствую, Жанна. Тебе не стоит подниматься.
      - Обязательно поднимусь. Мне надо убедиться, что с тобой все в порядке.
      - Послушай, я правда чувствую себя хорошо, - слабо улыбнулась Анна. Я.., я хотела бы немного побыть одна.
      Кивнув, Жанна пожала ей руку:
      - Если я понадоблюсь, сразу звони - хоть днем, хоть ночью. Обещаешь?
      Анна кивнула:
      - Ты просто прелесть, Жанна...
      - Эй, убирайся отсюда... - отозвалась та и поцеловала начальницу в щеку.
      ***
      Закрыв за собой дверь, Анна осмотрела комнату. Ничего не изменилось с тех пор, как она ушла отсюда, - подушка лежит на софе, на полу валяются скомканные бумажные шарики. Прислонившись к двери, Анна закрыла глаза, чувствуя невероятную усталость. Какой длинный день! Но самое ужасное заключалось в том, что он еще не кончился.
      Утром в больнице она представляла, как Каллум ждет ее возвращения. В мечтах он покупал ей букет цветов - ее любимых лилий - и, обнимая, со слезами на глазах просил прощения за то, что оказался таким дерьмом.
      Анна вздохнула и вновь открыла глаза. В потемках комната выглядела мрачной и безжизненной. Смахнув слезы рукой, Анна бросила на пол сумку и пальто и рванулась к телефону.
      На автоответчике горела лампочка индикатора. Сев на софу, Анна положила устройство себе на колени. За время ее отсутствия поступили четыре сообщения. Анна нетерпеливо нажала на кнопку воспроизведения, надеясь, что автоответчик принесет ей какие-то обнадеживающие новости.
      Раздался щелчок, и в полутемной комнате зазвучали чужие голоса голоса, которые ей совсем не хотелось слышать. Когда запись кончилась, Анна отложила автоответчик в сторону и в отчаянии рухнула на подушку. Затуманившимся взором она посмотрела на свое тело со слегка выдающимся животом и начала медленно поглаживать его рукой - вперед-назад, вперед-назад.
      - Прости меня! - хныкала она. - Прости! - Анна повторяла эти слова снова и снова, обращаясь к своему неродившемуся ребенку, к Каллуму, к самой себе, - повторяла до тех пор, пока не забылась беспокойным сном.
      Когда она наконец проснулась, в комнате было темно - только вдалеке светились огни Вест-Сайда. Включив настольную лампу, Анна посмотрела на часы. Два часа ночи. Нагнувшись, она снова пододвинула к себе автоответчик и вновь включила воспроизведение в надежде на сообщение, которого, как она прекрасно знала, там не было.
      Во рту пересохло, и Анна устало доплелась до холодильника и налила себе сока.
      "Выпей апельсинового сока.., тебе нужны витамины..."
      Казалось, она слышит его голос. Желание видеть Каллума мгновенно перешло в ненависть. Как смеет он ее так наказывать! Почему он ее не утешает, почему его здесь нет?
      Немного успокоившись, она вернулась к телефону и набрала номер Каллума. На четвертом гудке его автоответчик сработал, и в трубке зазвучал знакомый голос.
      - Подонок! - завизжала Анна и бросила телефон на пол. - Бессердечный гребаный подонок!
      Чувствуя страшную усталость, она нагнулась, подобрала телефон и, поставив его на место, двинулась в спальню. Глядя в темноту, она вспоминала, как все было в первый раз - как он нес ее сюда на руках, прижимаясь губами к ее груди. От этих воспоминаний ей стало совсем плохо. Почему его сейчас здесь нет? Почему?!
      Щелкнув выключателем, она тут же заметила на столе связку ключей. Его ключи. Ключи от ее квартиры!
      Она представила себе, как он стоит здесь, играя ключами, а затем бросает на стол с таким видом, будто ему все равно, будто она для него ничего не значит.
      Медленно, пересиливая себя, она подошла к шкафу, где он хранил свою одежду. Пусто! Анна повернулась и посмотрела на туалетный столик. Вместе с двумя фигурками из слоновой кости, которые Каллум оставлял здесь, исчез лосьон после бритья.
      Она тяжело опустилась на кровать. Уехал. И забрал все с собой.
      ***
      Все выходные она просидела у телефона, ожидая звонка и повторяя про себя те слова, которые ему скажет. Анна не сомневалась, что Каллум позвонит.., когда-нибудь - когда захочет услышать ее мнение. Однако он не звонил, а на оставленные на автоответчике сообщения никак не реагировал.
      Жанна приходила ее проведать, одновременно излучая сочувствие и оптимизм. Анна была благодарна ей за участие, хотя и не хотела, чтобы кто-то вторгался в ее личную жизнь.
      В понедельник утром она пришла в редакцию позже обычного. Ей это показалось или на нее действительно смотрели как-то странно? Неужели все знают, что она сделала аборт? Неужели они сидят и втихаря обсуждают ее поступок? Анна сказала секретарше, что проходит тесты для медицинской страховки, однако девушка вполне могла подслушать ее разговор с доктором Левисом. Или же Жанна проболталась.
      Опустившись в кресло, Анна безучастно посмотрела на разложенные на столе бумаги. Затем включила компьютер и стала просматривать текст, одну страницу за другой, абсолютно не понимая, что там написано.
      За полупрозрачной стеклянной дверью можно было видеть целую очередь желающих получить аудиенцию.
      Анна нажала на кнопку селектора.
      - Да, Анна?