Владыка Нила

      – Кони отлично обучены и прекрасно знают, где их накормят, напоят и почистят. Когда они мне понадобятся, стоит мне только свистнуть, и они найдут меня.
      Рамтат направился в сторону заката, и Даная последовала за ним. На крутых участках пути ее спутник помогал ей взбираться вверх. Они перешли узкий ручей, и тут он остановился и указал на небольшой холм:
      – Мой сюрприз находится сразу за этой рощицей тамарисковых деревьев. Думаю, он тебе понравится.
      Солнце медленно опускалось к западу, и вся местность кругом окрасилась нежным золотистым светом. Даная, затаив дыхание, смотрела на открывшееся впереди зрелище и не могла поверить своим глазам. Прямо перед ней из расщелины крутого скалистого утеса била сверкающая струя водопада и, искрясь брызгами на солнце, исчезала в мерцающих водах небольшого водоема. Даная боялась пошевельнуться, опасаясь, что это просто мираж, который исчезнет, стоит ей только двинуться.
      – Как это возможно? – спросила она Рамтата, встретившись с ним взглядом. – Откуда могло появиться такое чудо?
      Он помог Данае взобраться на скалу, чувствуя себя счастливым, потому что ему удалось доставить ей радость, и смотрел, как она уселась на краю.
      – Когда я был еще ребенком, – сказал он, спустив тюк на землю, – меня тоже заинтересовал этот вопрос.
      Поэтому я забрался по скале к водопаду и обнаружил, что он берет начало от потока, вытекающего из горы.
      Поскольку в округе не было другого выхода для воды, кроме того, что я нашел, я предположил, что его питает подземная река. – Он поставил ногу на камень и оперся рукой о колено. – Конечно, водопад появляется периодически. В засушливые годы он вообще пропадает.
      Чувствуя внезапно охватившую ее безудержную радость, Даная протянула руки к небесам. Если бы ей пришлось выбирать лучший момент из своей жизни, она бы выбрала этот – здесь, в этой чудесной долине, рядом с этим мужчиной.
      Она обернулась к Рамтату и увидела, что он с нежностью смотрит на нее.
      Некоторое время они слушали звук журчащей воды, ниспадающей в каменную чашу внизу.
      – Мне бы хотелось искупаться в пруду, – мечтательно сказала девушка. – Но солнце уже заходит и унесет тепло с собой.
      – Тогда ты сможешь исполнить свое желание завтра.
      – Но, – возразила Даная, смущенно нахмурившись, – где же мы проведем ночь?
      – Сразу за водопадом есть небольшая лужайка, покрытая густой травой. В детстве я провел там много ночей. А иногда, уже будучи взрослым, я приходил сюда, когда меня что-нибудь сильно беспокоило.
      Словно повинуясь естественному порыву, она протянула ему руку.
      – Покажи мне ее!
      Сжав ее ладонь, Рамтат помог девушке спускаться со скалы. Возле водопада Даная на минуту остановилась и, набрав в ладони воды, сделала несколько глотков.
      – Какая холодная!
      – Она всегда такая.
      Рамтат почувствовал, что сердце его переполнено: чем больше времени он проводил с Данаей, тем сильнее его влекло к ней. Как только он мог дышать до того, как она вошла в его жизнь? Он постоянно задавал себе этот вопрос. Его существование протекало без особых событий, бесцветное и бессмысленное, если не считать его долга перед Египтом. Теперь, когда он узнал Данаю, жизнь без нее превратилась в муку.
      В один прекрасный день, когда политические проблемы Египта будут улажены, ему, возможно, удастся убедить ее, что он увез ее в пустыню только затем, чтобы спасти ее жизнь.
      Но не теперь.
      Когда они спустились вниз, Даная помчалась к лужайке.
      – Вот где я построила бы дом, если бы эта земля принадлежала мне! – Взглянув на Рамтага, она улыбнулась. – Меня удивляет, что ты до сих пор не сделал этого.
      – Возможно, до сих пор у меня не было причин поселиться здесь. Ты единственная, кого я привел на это место.
      Даная опустилась на траву.
      – Если бы это была моя земля, я тоже придержала бы ее только для себя. Должно быть, боги обитают в этой долине.
      Рамтат вздохнул. Девушка словно пропустила мимо ушей его слова, что только с ней, единственной, он решился разделить этот приют. Действительно ли она так простодушна или намеренно предпочла не понять его?
      – Хочешь есть? – спросил он, открывая мешок и выкладывая припасы на льняную скатерть.
      Девушка придвинулась к нему ближе, поджав под себя ноги, и утвердительно кивнула.
      – Чем ты собираешься кормить меня сегодня?
      Рамтат ощутил легкий аромат ее волос и с трудом мог сосредоточиться на том, что делает.
      – Вяленое мясо, сыр, – сказал он, перечисляя запасы, – медовый пирог и хлеб.
      – Ужасно хочу есть, – сказала Даная, отламывая кусок сыра и отправляя его в рот. Улыбаясь, она отломила еще кусок и протянула ему. Рамтат склонил темноволосую голову и взял губами сыр, глядя ей в глаза. Даже в наступающей темноте он видел, как блестят ее зеленые глаза.
      Даная взглянула на небо. Поистине это была необыкновенная ночь. Горели звезды, сверкала луна, и рядом с ней сидел Рамтат. Ей захотелось никогда не покидать этого места.
      – Даная, ты где-то далеко от меня, – сказал он, заметив, что она не отрываясь смотрит в пространство.
      Девушка снова обратила внимание на еду.
      – Ты сказал, у тебя есть медовый пирог?
      Рамтат утвердительно кивнул:
      – Да.
      Даная встала, и взгляд его мгновенно отметил стройность ее фигуры, нежные выпуклости грудей, шелк темных волос.
      – Оказывается, я не так уж голодна. Ты позволишь мне окунуть ноги в пруд?
      Он снова кивнул, но на этот раз потому, что у него перехватило дыхание и он не мог вымолвить ни слова, словно жизнь его повисла на волоске. Он наблюдал, как девушка подошла к воде, села и сняла сапоги. Он продолжал смотреть на нее, когда она вошла в воду. Закрыв глаза, он лег спиной на траву, спрашивая себя: зачем он привез ее сюда? Он ведь знал, что это будет для него пыткой, и возможно, для нее тоже, хотя на самом деле он не мог разгадать, что она чувствует.
      Рамтат лежал так довольно долго, пока не услышал ее легкие шаги. Он не раскрыл глаз, когда она опустилась на траву рядом с ним.
      – Почему ты привез меня сюда? – тихо спросила Даная.
      – Я только что спрашивал себя об этом. Может быть, потому что подумал, что тебе понравится свобода, которую ты сможешь почувствовать здесь.
      – Я замерзла.
      Рамтат вскочил на ноги и схватил мешок. Вытащив мягкое шерстяное одеяло, он накинул его ей на плечи.
      – Это поможет тебе согреться, пока я устрою тебе постель.
      – Ты позаботился обо всем, – сказала Даная дрожа. – Мне не следовало совать ноги в воду.
      Взяв одну из ее изящных ступней в руки, он принялся энергично растирать ее, затем проделал то же с другой. Потом, не говоря ни слова, он отошел и разложил спальные подстилки.
      Даная свернулась на одной из них, укутав ноги в шерстяное одеяло.
      – Здесь водятся дикие звери? – сонно спросила она.
      – Время от времени попадаются львы. Есть еще шакалы и, конечно же, змеи. Но не бойся. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
      – Я не боюсь. – Она повернула к нему голову и увидела, что он опустился на свою постель. – Ты забыл, что я приручаю диких животных?
      – Нет, я не забыл.
      Даная зевнула и закрыла глаза, почти мгновенно погрузившись в глубокий сон. Но Рамтат долго еще не мог заснуть. Он наблюдал, как ночные тени играют на самом прекрасном лице, которое он когда-либо видел. Но не только красота девушки притягивала его, ее неукротимый дух его завораживал. Она настолько вошла в его жизнь, что он не хотел и дня прожить без нее.
      Он ближе придвинул к себе лук и колчан и принялся наблюдать за тем, как поднимаются и опускаются ее маленькие груди с каждым спокойным вздохом, пока наконец и сам не заснул.
      Рамтат открыл глаза и сразу же зажмурился под бившими в лицо яркими лучами солнца. Он быстро взглянул в сторону Данаи, ожидая, что она все еще спит, но обнаружил, что постель аккуратно свернута, а девушки нигде не видно. Рамтат вскочил на ноги и стал озираться по сторонам, испугавшись, что Даная не оставила намерения бежать.
      Но, услышав мелодичный смех и плеск воды, он успокоился, поняв, что она вошла в пруд. Он поспешил туда и очень удивился, увидев, что она плавает на спине. Большинство женщин не умели плавать, но она, похоже, прекрасно владела этим искусством. Девушка махнула ему рукой и повернулась, чтобы плыть к берегу.
      – Ты так крепко спал, что я не стала тебя будить.
      – У меня острый слух. Я должен был тебя услышать.
      Даная улыбнулась, ухватившись руками за скалистый край берега, и положила подбородок на ладони.
      – Но я умею двигаться бесшумно, как большие кошки. Ни один человек меня не услышит, если я этого не хочу.
      Волосы струились по ее плечам, как сверкающий оникс, и под мокрой льняной туникой ясно обрисовывались нежные округлости грудей.
      – Похоже, что так. Я мог бы использовать тебя как лазутчика, чтобы тайно проникать во вражеский лагерь и незаметно покидать его.
      Даная укоризненно посмотрела на него:
      – Сначала нужно договориться, кого именно считать врагом.
      Рамтат оставил без внимания ее колкость и вошел в воду.
      – Все еще холодная.
      Девушка рассмеялась и стала брызгать в него водой.
      – Большой гадкий воин – что значит прохладная вода для самого неистового бойца Цезаря?
      Рамтат нырнул в глубину и потянул девушку за собой. Даная оттолкнулась ногой и выскользнула из его захвата, весело смеясь, пока добиралась до края пруда.
      – Я даже умею плавать рядом с рыбой, которая по размеру больше тебя.
      Рамтат отбросил назад волосы, облепившие лицо.
      – Есть что-нибудь, чего ты не умеешь делать? – Он поплыл к ней, но остановился, прежде чем их тела соприкоснулись. – В чем бы еще мы могли посостязаться, где у меня оставался бы хоть малейший шанс на победу?
      – Ты наверняка стреляешь лучше, чем я. Хотя отец поручил обучать меня своему лучшему лучнику. Ты ведь пару раз сталкивался с Фараджи?
      Похоже, он внимательно рассматривал ее, и Даная порадовалась, что предусмотрительно сняла подвеску своей матери, иначе она была бы видна сквозь влажную ткань. И наверняка Рамтат стал бы приставать с расспросами. Он медленно придвинулся ближе, и девушка застыла, ощутив прикосновение его тела. Глаза ее расширились, и он опустил ресницы.
      – Я хочу обнять тебя, – сказал он глухим голосом.
      Не колеблясь она теснее прижалась к нему и обвила руками его плечи. Солнце отражалось в воде, птицы щебетали в листве деревьев, и их тела слились в тесном объятии. Затем он завладел ее ртом, и девушка застонала от желания.
      Рамтат оторвался от ее губ.
      – Я и не думал, что такое может случиться. – Он прижался к ней щекой. – Или думал? Я больше не знаю.
      Даная отвела влажную прядь волос с его лица.
      – Почему это происходит, когда мы вместе? – Она отодвинулась от него. – Или это случается каждый раз, когда ты с женщиной? Может ли хоть одна женщина устоять перед тобой?
      Он попытался сдержать смех.
      – Раньше такие встречались, попадаются и теперь. – Внезапно он стал серьезным. – Но я никогда не хотел ни одну женщину так, как хочу тебя. – Он убрал ее волосы с шеи и запечатлел там горячий поцелуй. – Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю.
      Даная положила голову ему на плечо, а он крепко обвил руками ее тонкую талию.
      – Мы с тобой враги, – тихо сказала она, напоминая себе о разделяющей их пропасти. – Этого ты не можешь отрицать.
      Ладонь его осторожно передвинулась к ее груди, и она задохнулась от новизны ощущений – словно горячий мед растекался по ее жилам.
      – Нет, не враги, милая зеленоглазка! Я твердо верю, что боги специально создали тебя для меня.
      Даная подняла к нему лицо, приоткрыв губы.
      – Если бы это было так!
      Все преграды рухнули! Рамтат притянул ее к себе, прислонив спиной к каменному краю водоема, и прижался к ней бедрами. Его твердая плоть коснулась ее, и девушка обмякла в его руках. Он дотронулся губами до ее уха, и девушка задрожала.
      – Пожалуйста, перестань меня мучить, – взмолилась она.
      Даная откинула назад голову, и он принялся целовать ее шею.
      – Скажи только слово, Даная, и я облегчу твои страдания.
      Она подняла голову, и какое-то время они пристально смотрели в глаза друг другу. Видя, какая страсть пылает в ее взгляде. Рамтат пытался угадать, о чем она думает. Когда она оттолкнула его, упершись руками в грудь, он сразу же отпустил ее и молча наблюдал, как она ловко выбралась из воды.
      – Меня тревожат чувства, которые ты во мне возбуждаешь, – сказала она, оставаясь к нему спиной. – Понять не могу, почему именно ты пробуждаешь во мне эту острую жажду. Боги иногда проявляют жестокость.
      – Даная! Ты не можешь отрицать, что между нами существует сильное притяжение, как и не в состоянии объяснить, почему это происходит. Если мы отдадимся друг другу, это будет прекраснее всего, что ты только можешь себе вообразить.
      Девушка резко повернулась к нему лицом, ее черные волосы вихрем прокатились по плечам.
      – Ты уже испытывал это с другой женщиной?
      – Нет, Даная. Такого я не чувствовал никогда. Я говорю тебе чистую правду. Я хочу стать тебе ближе – мое желание так велико, что пугает меня.
      Девушка заставила себя отвернуться.
      – И так уже мы с тобой связаны слишком многими цепями. Я не хочу создавать еще одну.
      Рамтат вылез из пруда, и она повернулась, чтобы видеть его. Это был самый прекрасный мужчина из всех, которых она когда-либо встречала. С великолепным телом и чарующими глазами, пылающими страстью. Он сказал, что хочет быть с ней близок, и она тоже испытывала желание полностью ему отдаться.
      Рамтат подошел и остановился на некотором расстоянии от нее.
      – Может быть, сейчас еще не пришло наше время, Даная. Но я надеюсь, что однажды все преграды между нами исчезнут.
      Девушка опустила голову.
      – Пока я не встретила тебя, жизнь моя не была такой сложной. Все было спокойно. Я жила тихо и мирно.
      – А я словно и не жил, пока не встретил тебя, – сказал он, наклонившись, чтобы скатать свою постель и уложить ее в мешок. – Думаю, нам пора собираться.
      Даная, не обращая внимания на то, что на ней мокрая туника, села на поваленное бревно и натянула сапоги. Она с трудом сдерживала слезы, стоявшие в глазах и грозившие вот-вот вырваться наружу.
      Они оба молчали, упаковывая остатки скарба. Рамтат предложил ей кусок сыра и несколько ягод инжира, которые она съела, понимая, что нужно поддерживать силы.
      К тому моменту, как Даная вслед за Рамтатом двинулась вверх по холму, их по-прежнему разделяла пропасть. Девушка остановилась и оглянулась, чтобы еще раз увидеть водопад, почти жалея, что не отдалась Рамтату. Но было уже поздно изменить что-либо – момент был упущен.
      Когда они подошли к тому месту, где оставили седла, как и предсказывал Рамтат, на его резкий свист оба коня сразу же примчались к ним с холма.
      Долгий путь в лагерь прошел в молчании. Рамтат замкнулся в своей печали и был уверен, что Даная тоже несчастна.

Глава 16

      На обратном пути в лагерь бедуинов Рамтат усердно погонял лошадей. Тягостное молчание, установившееся между ними, по-видимому, угнетало и его, и Данаю, но никто из них не находил нужных слов.
      Когда они вернулись в лагерь, Рамтат снял Данаю с лошади, и его вдруг поразила мысль, что, если он позволит ей так уйти, все между ними будет кончено навсегда. Он положил руку девушке на плечо, и она вопросительно посмотрела на него, словно ждала, что он что-то скажет.
      – Я подумал, – сказал он наконец. – Не согласишься ли ты пообедать со мной сегодня вечером? – Рамтат произнес это небрежно, а сам внимательно следил за выражением глаз девушки, чтобы уловить ее реакцию. – Я был бы очень рад, если бы ты согласилась.
      Она задумалась лишь на миг и ответила:
      – Да, с удовольствием.
      Рамтат смотрел, как Даная грациозно идет к шатру, и жалел, что не может изменить прошлое. Если бы ему представился еще один шанс, он обошелся бы с ней совершенно по-другому. Он мог бы не отпускать ее, когда они были у водопада, но ему хотелось, чтобы она отдалась ему добровольно и сознательно.
      Когда девушка скрылась в шатре, он повел лошадей прочь. Невинность Данаи стояла между ними, как остро заточенный меч. Она, вероятно, была бы поражена, если бы узнала, как трудно ему было отпустить ее, когда они были в пруду. Она буквально разрывала его тело изнутри.
      Сегодня вечером он пустит в ход все свое обаяние. Он будет ухаживать за ней и добьется, чтобы ее мнение о нем изменилось, – если, конечно, сумеет. Ни одна женщина прежде не казалась ему столь неприступной и неуловимой. Но Даная была не похожа на других женщин и постоянно ставила его в тупик. В прошлом Рамтат никогда не задумывался о духовной любви между мужчиной и женщиной, но последнее время, похоже, он не мог думать ни о чем другом.
      Ее тело реагировало на него, но он понимал, что если не завоюет ее ум, ему никогда не овладеть ее сердцем.
      Рамтату Даная нужна была не на какое-то время. Он хотел провести рядом с ней всю оставшуюся жизнь.
      Сидя рядом с Рамтатом на белой кушетке, Даная ощущала неловкость. После того сближения, что произошло между ними, девушка не знала, как ей вести себя с ним.
      При виде низкого столика, устав пенного яствами, Даная широко раскрыла глаза. Никогда в жизни не встречала она такою изобилия. Посреди стола лежали жареная утка, рыба, завернутая в пальмовые листья, и куски медового пирога. Все это было окружено горами инжира, выдержанного в меду, и деревянными блюдами со всевозможными фруктами, которые только можно вообразить.
      – Похоже, это напрасный перевод продуктов – ведь нас всего двое.
      Рамтат улыбнулся.
      – Возможно, мне хотелось произвести на тебя впечатление.
      – Ты мог бы добиться этого и с половиной того, что здесь есть.
      Рамтат относился к ней почтительно, угощая со своей тарелки, что египтяне делали очень редко. Даная опустила ресницы и откусила кусочек инжирины, выдержанной в меду. Она ощущала присутствие Рамтата каждой клеточкой своего существа и не осмеливалась поднять на него глаз из опасения, что он поймет, какие ее обуревают чувства.
      Девушка остановила взгляд на его длинных тонких пальцах, когда он взял с блюда финик, и проследила за его рукой до самых губ – что было большой ошибкой. У него был красиво очерченный, чувственный рот, и она тут же вспомнила, что ощутила в тот миг, когда он прижимался к ее губам.
      Рамтата обрадовало, что Даная надела платье, которое выбрала для нее его тетя. Когда он видел Данаю на борту корабля, а потом в царском дворце, она была одета скорее в египетском, а не в греческом стиле, который ввела в Александрии царская семья. То светло-зеленое, цвета нефрита, платье, которое было сейчас на девушке, мягкими складками облегая ее фигуру, как принято у женщин племени бедуинов, подчеркивало ее изящные формы, и у Рамтата жар разгорелся в крови.
      – Ты сегодня необыкновенно прекрасна.
      Даная покраснела.
      – Это не я, – сдержанно сказала она и погладила ладонью легкий материал. – Это платье очень красиво.
      – Не будем продолжать эту тему, а то я наговорю глупостей, как слишком часто бывает, когда я с тобой.
      – Как это?
      Рамтат положил в рот финик и снисходительно посмотрел на нее.
      – Я мог бы ответить, что, даже если бы ты надела на себя мешок из-под муки, ты все равно была бы прекрасна. Так что это не платье, а ты красива, Даная.
      Довольный смех сорвался с губ девушки.
      – Ты прав, ты действительно сказал глупость.
      – Ты разве не знаешь, как ты прекрасна?
      – Не знаю, – чистосердечно сказала она. – Отец часто говорил, что моя мать была красавица и что я очень на нее похожа.
      – Я в этом не сомневаюсь.
      Девушка грустно посмотрела на него.
      – То, что мой отец считал меня красивой, вовсе не делает меня такой. Он очень любил мою мать и считал ее красавицей и такими же глазами смотрел на меня.
      Рамтат опустил взгляд, устояв перед желанием созерцать холмики ее грудей.
      – Ты слишком быстро соображаешь. Мне трудно удерживать нить разговора, беседуя с тобой.
      Девушка согласно кивнула.
      – Я сама это замечаю за собой. Ты хочешь сказать мне комплимент, а я начинаю его анализировать и все порчу. Сама не знаю, почему я так делаю.
      – Потому что у тебя не по возрасту зрелый ум, и ты во всем хочешь разобраться.
      – Еще один комплимент?
      – Еще одна правда. Сделай мне одолжение, – сказал Рамтат, откинувшись на кушетке и вытянув вдоль спинки руку, так что едва не коснулся плеча девушки. – Расскажи мне дальше, каково это – расти среди стольких животных. Должно быть, это довольно рискованно.
      Даная немного расслабилась, потому что детство было безопасной темой, пока он не расспрашивал ее о матери.
      – Я не могу вспомнить ни одного дня своей жизни дома, когда я не была счастлива. – Девушка смотрела мимо Рамтата, сосредоточившись на ковровой завесе, прикрывавшей вход, которая колебалась под внезапными порывами ветра. – Не считая того времени, конечно, когда заболел мой отец. Было невыносимо трудно видеть, как он становится все слабее, а его боли с каждым днем все усиливаются.
      Рамтат заметил, что в глазах ее сверкнули слезы, и у него сжалось сердце. Требовалось срочно перевести разговор на более безопасную почву.
      – Расскажи, как ты приручала животных. Наверняка у тебя есть, о чем вспомнить.
      Даная радостно улыбнулась ему, и сердце Рамтата учащенно забилось. Эта хрупкая девочка покачнула основы его жизни.
      – Как я тебе уже говорила, Обсидиана – моя собственная кошка, моя любимица. Как и белый тигр, она из числа самых редких животных, которых нам случалось дрессировать. – Девушка засмеялась и прикрыла рукой рот. – С глупой кошкой постоянно случались неприятности, потому что ей разрешали свободно ходить по дому. Она была еще слепым котенком, когда отец впервые принес ее мне, поэтому домашние слуги привыкли, что она бродит по дому. Ночью она спала в ногах на моей кровати, а днем ходила за мной по пятам словно тень.
      – Ты говорила, что она ласковая?
      Даная откусила кусочек дыни, и он показался ей восхитительным.
      – Очень ласковая. Хотя я не уверена, что произойдет, если она подумает, что я в опасности. – Девушка взглянула Рамтату в глаза. – Она не привыкла к разлуке со мной и, быть может, пропадет без меня.
      Рамтат неловко поежился, понимая, что это еще одна боль, которую он причинил Данае.
      – У тебя есть сокол. Расскажи мне о нем.
      – Тий – прирожденный охотник. У него очень независимый характер. Он ревнует меня к Обсидиане и все время пристает к бедной кошке. – Даная улыбнулась, словно вспомнив что-то. – Ты можешь не поверить, но Обсидиана его немного побаивается.
      – Как такое возможно?
      – Потому что Тий главенствует в этой паре. Он сверху бросается на бедную Обсидиану и заставляет ее съеживаться. Конечно, пантера могла бы ранить или даже убить сокола одним ударом лапы, но ей это не приходит в голову.
      – Слабый может быть могущественным. Все сводится к храбрости, разве не так?
      Даная согласно кивнула.
      – Отец говорил, что птица так ведет себя из любви ко мне и что уважение к Тию удерживает кошку от ответных действий. – Девушка покачала головой. – Тий замечательный, очень умный сокол. Похоже, он понимает, что, если на мне нет кожаной перчатки, он может поранить меня когтями. Разве это не удивительно?
      Рамтат смотрел, как в свете фонаря мерцают и переливаются ее волосы.
      – Замечательно!
      – Мой отец тоже так думал.
      – Я встречал господина Мицерина, когда был моложе, но не разговаривал с ним. Он пользовался большим уважением у царских особ.
      Даная теребила зеленую тесьму, обрамлявшую подол ее платья.
      – Все любили его – он был честным и добрым человеком. Если бы ты только знал, как он был добр ко мне, ты бы понял… – Она внезапно замолкла. – Он был выдающимся человеком.
      Рамтат налил в чашу вина и протянул ей.
      – Ты и сама необыкновенная.
      Глядя в глубину его темных глаз, Даная чувствовала, как ее влечет к нему.
      – Еще один комплимент. Похоже, сегодня ночь восхвалений Ни один человек, кроме тебя и моего отца, не находил во мне ничего примечательного.
      Рамтат смотрел, как она поднесла чашу к губам и отпила глоток. Не в сипах сдержаться, он взял у нее чашу и поставил на стол. Обхватив рукой ее талию, он медленно привлек ее к себе.
      – Я хочу снова держать тебя в объятиях. Я не понимаю, что ты со мной сделала.
      Даная не успела еще отреагировать, как он приподнял ее голову за подбородок и прошептал:
      – Я испытываю невыносимые муки, не в состоянии думать ни о чем другом, кроме тебя, с тех пор как мы вместе купались в пруду.
      Рамтат склонился к ней, и Даная широко раскрыла глаза. Но при первом же легком прикосновении его губ к ее губам глаза ее закрылись. Их учащенное дыхание смешалось. Девушка услышала, как он застонал, когда притянул ее к себе на колени и полностью завладел ее губами.
      Даная совсем потеряла способность думать. Она хотела бы никогда не расставаться с Рамтатом – ни в этой жизни, ни в следующей. Медленно и робко, словно украдкой, она подняла руки и обвила ими его широкие плечи.
      Не прерывая поцелуя, Рамтат поднял ее на руки, и Даная не воспротивилась, хотя поняла, что он понес ее к себе на кровать. Он осторожно положил ее среди мягких подушек и опустился на постель рядом с ней, сжимая ее в объятиях. Хотя Рамтат, по-видимому, сдерживал себя, Даная без колебаний прижалась к нему всем телом и задохнулась от удовольствия, ощутив его отвердевшую плоть между своих бедер. Рамтат упивался сладостью ее губ, словно это был сладчайший нектар. Кожа ее была нежнее шелка, от волос исходил аромат экзотических трав. Теперь он хотел овладеть ею полностью.
      – Подари мне себя, – прошептал он, целуя ложбинку между ее грудей.
      Даная задрожала от желания, когда его ладонь ласково накрыла ее груди, плавно передвигаясь от одной к другой. Она испытывала внутри непонятное томление, неуемную жажду, предвкушение, и когда он прервал поцелуй, почувствовала себя обманутой.
      – Будь моей, Даная! Стань со мной одним целым!
      Даная почувствовала, как он остановился, когда его пальцы наткнулись на подвеску, которую она забыла снять.
      Все волшебное очарование момента мгновенно улетучилось, и Даная в ужасе застыла. Предостережение отца внезапно всплыло в памяти. Она допустила неосторожность. Рамтат уже поднял подвеску и поднес ее к свету. Огромный изумруд засверкал, подобно зеленому пламени, заявляя о своей исключительности.
      Рамтат нахмурился.
      – Что это такое?
      В панике Даная вырвала украшение из его пальцев и сунула снова под платье.
      – Это всего лишь безделушка, принадлежавшая моей матери.
      – Нет, это не безделушка, – сказал он, пристально глядя на нее. – Если я не ошибаюсь, это царское украшение.
      Даная попыталась придумать что-нибудь, что удовлетворило бы его любопытство, – сказать ему правду она не могла.
      – Мой отец был придворным дрессировщиком животных, – напомнила она ему. – Он получал много прекрасных подарков от царя.
      «Что вполне соответствует истине, – подумала она. – До некоторой степени». Конечно, отец никогда не получал такого драгоценного подарка, как эта подвеска. Даная опустила глаза, чтобы Рамтат не смог прочесть в них обман.
      – Я не сомневаюсь, что твой отец получал много подарков, – сказал он с недоверием. – Но царскую кобру, думаю, вряд ли.
      Она явно что-то скрывала! И незнакомое ему до сих пор чувство ревности охватило Рамтата.
      – Какой-то мужчина царского рода сделал тебе этот подарок?
      – Я же сказала, это украшение принадлежало моей матери.
      По глазам было видно, что она говорит правду, но все же она обманывала его, а каким образом, Рамтат не мог постичь. Он привлек ее к себе и коснулся губами пульсирующей жилки у шеи.
      – Милая, милая Даная, доверься мне…
      Даная не услышала шагов, предупреждавших, что кто-то вошел в шатер, но Рамтат услышал. Он быстро выскользнул из-за сетчатой занавески и плотно задернул ее, чтобы спрятать Данаю.
      – У тебя должны быть очень серьезные причины, чтобы заявиться сюда подобным образом! – сказал он гневно.
      Даная услышала голос другого мужчины:
      – Прошу прощения, мой господин, но только что прибыл гонец от Цезаря. Он говорит, что привез очень важное известие.
      – Хорошо. Накорми его и скажи, что я скоро приду.
      Сетчатая занавеска отдернулась, и Рамтат с грустью в темных глазах протянул Данае руку.
      – Долг прежде любви, моя милая.
      – Мне не следовало позволять… – начала она.
      Рамтат прижал ее к себе так крепко, что девушка не могла вздохнуть.
      – Конечно, следовало. Мы оба теперь знаем, что созданы друг для друга. Не отвергай того, что предопределено богами.
      Даная заглянула ему в глаза.
      – Что происходит между нами?
      Он поцеловал по очереди ее глаза и затем посмотрел на нее.
      – Ты так молода и совсем не пресыщена, как большинство дам при дворе, и это одно из твоих самых привлекательных качеств.
      – У меня нет никакого опыта в… любви.
      Рамтат крепко прижал ее к себе, сожалея, что должен уезжать, когда она чувствует себя так неуверенно.
      – У меня тоже. – Он прижался щекой к ее щеке. – Увы, нам придется подождать, чтобы закончить этот разговор. – Он тяжело вздохнул. – Я выйду ненадолго – подожди меня здесь.
      – Пожалуйста, скажи мне, есть ли у тебя жена или жены – может быть, целый гарем?
      Рамтат сжал ладонями ее лицо и прижался к нему лбом.
      – У меня нет ни жены, ни гарема, только ты.
      Даная ощущала рядом с собой его крепкое тело, и ей захотелось раствориться в нем.
      – Если Цезарь призовет тебя к себе, ты уедешь?
      – Да. – Он склонился к ее губам и припал к ним жадным поцелуем. Затем с сожалением отстранился, повернулся и вышел.
      Рамтат задумчиво посмотрел на посланника Цезаря.
      – Ты говоришь, что нашлась царица Клеопатра?
      – Да, мой господин. Ее доставил Цезарю ее слуга, сицилиец Аполлодор. Говорят, ее спрятали, завернув в ковер, чтобы враги не могли ее обнаружить.