Когда Камилла пришла в себя, ее захлестнул темный поток боли. Она попыталась шевельнуться, но боль острым ножом пронзила горло; хотела позвать на помощь, но с губ сорвался только стон. Внезапно до нее донеслись звуки голосов.
      – Что, черт побери, случилось? – с волнением спрашивал Сантос.
      – Мы попали в песчаную бурю. Я оставил Камиллу одну и пошел проверить лошадей. А когда вернулся, она была без сознания, – донесся до нее сквозь черный, стремительно крутящийся туман голос Хантера.
      – Хорошо еще, что я подъехал вовремя, – заметил Сантос. – Камиллы долго не было, мы забеспокоились, когда началась буря, и я отправился на поиски.
      Камилла попыталась сказать, что Хантер хотел ее убить, но из горла вырвался только слабый стон. Тогда она протянула руку и ухватилась за Сантоса.
      – Она приходит в себя! – воскликнул Сантос. – Я отвезу ее домой.
      – Нет, я сам ее отвезу, – возразил Хантер. – Ты лучше поищи Каладана: он сорвался с привязи и убежал во время бури.
      Глаза Камиллы открылись. Она не знала, сколько времени пробыла без сознания, но буря утихла, небо над головой было ясным. Горло нестерпимо болело, она не могла говорить. Как же дать Сантосу понять, что он не должен оставлять ее наедине с Хантером?!
      – Сантос… Пожалуйста… не покидай меня… – еле слышно прошептала она.
      – Не знаю, что с ней случилось, но, похоже, она хочет, чтобы я отвез ее домой, – сказал Сантос. – А вы поищите Каладана.
      Камилла кивнула, превозмогая боль, а Хантер нахмурился.
      – Ладно, Сантос, отвези ее домой, а я поеду за доктором. Не знаю, что с ней такое, но, видит Бог, это не похоже на последствия пыльной бури.
      Камилла с облегчением перевела дух, когда Сантос взял ее на руки. Положив голову ему на плечо, она вновь соскользнула куда-то в темноту, и черный туман накрыл ее целиком.
      Сознание возвращалось к ней постепенно. Открыв глаза, Камилла поняла, что находится в своей спальне, но никак не могла сообразить, почему лежит в постели в дневное время.
      Ощутив чье-то прохладное прикосновение, Камилла с трудом повернула голову и увидела тетю Пруди, которая клала ей на лоб влажный компресс.
      – Только ничего не говори, дорогая. Доктор сказал, что тебе надо беречь горло. Постарайся опять уснуть.
      Но Камилла все-таки попыталась заговорить. Надо было сказать тете Пруди, что Хантер покушался на ее жизнь. Надо было всех предупредить, что он опасен! Но на нее снова нахлынула тьма, глаза слипались от неудержимой дремоты, и Камилла догадалась, что доктор, должно быть, дал ей снотворного.
      – Хан… тер… – прошептала она.
      – Он внизу, дорогая. Не волнуйся, если хочешь, я его приведу.
      – Нет!..
      Камилла больше не могла бороться со сном, притуплявшим все чувства. Ее окутала теплая темнота забвения.
      А в это время доктор Барт Филлипс беседовал с Хантером и Сантосом в гостиной.
      – Что, черт возьми, там произошло, Хантер? Камилла чудом осталась в живых!
      Хантер сокрушенно покачал головой.
      – Представления не имею! Мы попали в песчаную бурю, Барт. Я пошел проверить лошадей, а когда вернулся, застал ее уже без сознания. Может быть, она наглоталась песка, и от этого наступило удушье?
      – Черта с два! Песчаная буря не оставляет следов на горле! У Камиллы вся шея в синяках. Кто-то пытался ее задушить.
      Лицо Хантера побелело. Он встретился взглядом с Сантосом и произнес запинающимся голосом:
      – Вы в этом уверены, Барт? Камилла пробыла одна не больше пяти минут!
      – Я же врач! Конечно, я уверен. Миссис О'Нил сказала мне, что на Камиллу и раньше покушались, так что советую вам ни на минуту не выпускать ее из виду. Дела обстоят очень скверно, если хотите знать.
      – Вы считаете, что ее жизнь в опасности? – встревожился Хантер.
      – Я не это имею в виду. Недели через две она поправится, но я посоветовал ее тетке никого к ней не пускать, кроме близких. Ей надо отдыхать и нельзя волноваться, – доктор Филлипс взял свой саквояж и двинулся к двери. – Завтра я зайду ее проведать. А вы пока что присматривайте за ней.
      Сантос дождался, когда за врачом закрылась дверь, а потом подозрительно взглянул на Хантера.
      – Так на сколько времени вы отлучались, чтобы проверить лошадей?
      – Минут на пять, не больше. Просто не представляю, как кто-то мог найти Камиллу во время бури! Видимость была не дальше двух шагов.
      – Я тоже так подумал… А еще мне показалось странным, что Камилла не хочет подпускать вас к себе. Боюсь, она считает, что это вы на нее напали.
      – Что за бред?! – возмущенно воскликнул Хантер. – Надеюсь, сам-то ты в это не веришь?
      Сантос раскурил сигару, ни на секунду не сводя глаз с Хантера. Когда дымок стал подниматься к потолку, он заговорил:
      – Я верю только в то, что знаю наверняка. Мне точно известно, что кто-то убил Сегина Монтеса и несколько раз пытался убить Камиллу.
      В глазах старшего вакеро Хантер прочитал себе обвинительный приговор.
      – Лучше бы тебе попридержать язык, Сантос! Мне бы не хотелось запихнуть эту сигару тебе в глотку.
      – Я просто предупреждаю, что не спущу с вас глаз. Не знаю, кто именно покушается на Камиллу, но – Богом клянусь! – я это выясню.
      Не говоря ни слова, Хантер прошел мимо него в холл и, перешагивая через две ступеньки, поднялся на второй этаж. Здесь ему пришлось остановиться: он не знал, какая дверь ведет в комнату Камиллы. В этот момент одна из них открылась, и в коридор вышла Пруденс. Увидев Хантера, она попыталась улыбнуться.
      – Камилла сейчас спит, Хантер, но она ненадолго приходила в себя и звала вас.
      – Могу я посмотреть на нее?
      Не дожидаясь ответа, он решительно открыл дверь, подошел к постели и, взглянув на горло Камиллы, убедился, что ее нежную белую кожу обезобразили синяки. Хантер тихо выругался и взял ее за руку.
      – Я найду того, кто это сделал, Камилла! Я заставлю его заплатить за это!
      Повернувшись, чтобы выйти, он едва не налетел на Сантоса. Мысль о том, что старший вакеро Камиллы не дает ему остаться наедине с женой, взбесила его окончательно.
      – Только не думай, что можешь помешать мне видеться с собственной женой, Сантос! Трое таких, как ты, не смогут отнять у меня то, что мне принадлежит!
      Сантос твердо выдержал его взгляд.
      – Камилла ваша жена, но я служу ей, как до этого служил ее отцу. И если она не хочет вас видеть, мой долг – оберегать ее.
      – Только попробуй встать между нами, старик! – прорычал Хантер. – Мне бы очень хотелось расправиться с тобой прямо сейчас, но Камилла нуждается в преданных людях.
      С этими словами Хантер вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, а Сантос подошел к кровати и посмотрел на свою молодую хозяйку. В глубине души он был уверен, что Хантер Кингстон ни за что на свете не причинил бы Камилле вреда. Но кто-то покушался на ее жизнь, и эту угрозу во что бы то ни стало надо было предотвратить!
      Ярость обуревала Хантера, когда он покинул Валье дель Корасон и направил лошадь к ранчо Робертсов, решив, что пришла пора нанести новый визит Уэйду. Никаких доказательств у него по-прежнему не было, и все-таки поговорить с Уэйдом стоило: пусть знает, что он под подозрением. Может быть, Уэйд испугается и каким-нибудь образом выдаст себя.
      Подъехав к дому, Хантер спешился и постучал в дверь. Как и в прошлый раз, ему открыла миссис Робертс. Узнав гостя, она встретила его радушной улыбкой.
      – Хантер! Я так рада, что ты здесь! Уэйда надо подбодрить.
      Хантер снял шляпу и вошел в дом.
      – А что с Уэйдом? Почему его надо подбадривать? – спросил он.
      – Разве ты не знаешь? Он ногу сломал. Вот уже две недели лежит пластом.
      Глаза Хантера настороженно сощурились. Тут что-то было не так. Может, Уэйд притворяется? Но симулировать перелом ноги… Нет, это уж чересчур!
      – Почему бы тебе не пройти прямо к нему в спальню? – предложила миссис Робертс. – У него сейчас доктор.
      Хантер медленно поднялся по лестнице. Он знал, где находится спальня Уэйда, и проследовал прямо туда. У постели больного сидел доктор Филлипс.
      – Вторая встреча за день, доктор, – заметил Хантер. Он остановился в своей любимой позе, поставив ногу в сапоге на перекладину стула, и обратился к Уэйду: – Похоже, ты влип надолго.
      Доктор встал и посмотрел на Хантера поверх очков.
      – Можно подумать, что в округе разразилась эпидемия. Сначала Уэйд, теперь вот Камилла… Советую хоть вам поберечь себя, Хантер. Все как будто с ума посходили. Скорее бы дождь пошел, может, тогда люди перестанут дурить.
      Хантер проводил врача взглядом, а когда за ним закрылась дверь, пододвинул свой стул поближе к постели Уэйда и сел на него верхом.
      – Твоя мать сказала, что ты сломал ногу две недели назад. Как это случилось?
      – Я ловил мустангов, упал с лошади, и эта проклятая кляча наступила мне на ногу.
      Хантер встретился глазами с Уэйдом. В детстве они были друзьями, но потом их пути разошлись, и в последнее время они почти не встречались. Хантеру было трудно начать этот разговор, и поэтому он сразу решил перейти к делу.
      – Может быть, ты и ловишь мустангов, Уэйд, но я ни за что не поверю, что на эти деньги тебе удалось восстановить ранчо.
       Внезапно взгляд Уэйда стал настороженным, а потом он не выдержал и отвел глаза.
      – Ты вечно воображаешь, будто тебе все известно. Но тебе же никогда не приходилось ломать голову над тем, как выжить. Все, что ты хотел, тебе приносили феи! – процедил Уэйд.
      – Это не совсем так. Я сам зарабатываю себе на жизнь.
      Но Уэйд не слушал. Ему хотелось высказать наконец в глаза Хантеру все, что долгие годы копилось в душе.
      – Ты всегда хотел заполучить Камиллу – и вот, пожалуйста, она твоя, хотя ты ее и не стоишь! У меня никогда не было ни единого шанса против тебя…
      Неожиданно Хантер схватил его за руку.
      – Что ж, давай поговорим о Камилле, Уэйд. Кто-то ее преследует, угоняет скот; наконец, недавно пытались похитить ее самое. Кто-то дважды покушался на нее! Может быть, тымне скажешь, кто именно?
      Лицо Уэйда побледнело, глаза расширились.
      – Если кто-то хочет убить Камиллу, я об этом ничего не знаю, Хантер, Богом клянусь! Черт, я же люблю ее! Зачем мне желать ее смерти?
      Хантер еще крепче сжал его руку.
      – А если я тебе скажу, что Сантос видел тебя в Мексике, причем вместе с теми самыми людьми, которые похитили ее тетю?
      Уэйд совершенно растерялся.
      – Ее тетю? Но ты же говорил, что кто-то хочет похитить Камиллу!
      – Совершенно верно. Ее тетю они взяли по ошибке. Так как же ты объяснишь тот факт, что тебя видели в их компании?
      Уэйд вдруг откинулся на подушки и уставился на потолок.
      – Черт, ну и заваруха! Странно, что я ничего не знал о похищении. Я, конечно, наделал глупостей и, наверное, загубил свою жизнь, но Камилла… Я ни за что не дал бы ее в обиду. Мы с тобой когда-то были друзьями… Неужели ты веришь, что я на такое способен?
      – Может, расскажешь мне все по порядку? Только не говори, что ты продаешь мустангов и таким образом сколотил состояние. Я на это не куплюсь.
      – Я… Что уж говорить, я стал вором, Хантер! Мое ранчо погибало, и я соблазнился на большие деньги. Я угонял скот у соседей и продавал его в Мексике. А ранчо Монтесов казалось мне самой легкой добычей…
      – И тебе ничего не известно о том, кто убил Сегина Монтеса, не так ли?
      – Нет! Я дружил с мистером Монтесом. Ты же не думаешь, будто это я его убил?
      – Ладно, пока оставим это. А что ты делал с угнанным скотом? Ты ведь не мог переправлять его в Мексику в одиночку.
      – Со мной работали пять человек. Называть их я не буду по понятным причинам. А в Мексике продавали скот одному французу. Я не знаю, как его зовут: я видел его только два раза. – Внезапно Уэйд сел в постели. – Слушай, я кое-что вспомнил. Когда я впервые встретился с этим французом, он спросил меня о Камилле! Я тогда еще удивился, откуда он ее знает, но потом просто выбросил это из головы. Он вроде даже радовался, что я граблю именно ранчо Монтесов. А когда мы виделись в последний раз, он опять спросил о Камилле. Сказал, что до него дошли слухи о вашей свадьбе.
      Хантер выпустил его руку.
      – Что-то у тебя концы с концами не сходятся, Уэйд. Какой смысл этому французу грабить Камиллу?
      – Не знаю, но я сказал тебе правду.
      – А почему я должен верить угонщику скота? – рявкнул Хантер. – Ну скажи, с какой стати я должен тебе верить? И почему бы мне не передать тебя шерифу прямо сейчас?
      Уэйд опустил голову.
      – У тебя, конечно, есть все основания это сделать. Я поступил очень дурно и готов за все ответить. Я конченый человек, Хантер. Меня уже ничто не спасет.
      Хантер рывком поднялся со стула.
      – Ну, вот что. Сейчас я ничего не стану предпринимать в отношении тебя, Уэйд. Из уважения к твоей матери я подожду, – его глаза угрожающе потемнели. – А теперь послушай меня внимательно: если я увижу тебя в Валье дель Корасон или где бы то ни было вблизи Камиллы – ты покойник. Можешь считать это предупреждением, Уэйд. Тебе все ясно?
      Губы Уэйда искривились в жалкой дрожащей улыбке. Он похлопал себя по ноге в лубках.
      – Несколько недель я буду прикован к постели, Хантер. Не беспокойся, я и близко не подойду к Камилле. После всех моих бед мне не хватает только столкновения с ревнивым мужем.
      Хантер подошел к двери и на пороге обернулся.
      – А еще я хочу дать тебе один совет, Уэйд. Будь яна твоем месте, я бы начал откладывать деньги. Ты много задолжал моей жене!
      По дороге домой Хантер испытывал непривычное чувство беспомощности. Самое странное заключалось в том, что он поверил словам Уэйда! Но если не Уэйд пытался убить Камиллу, то кто? Француз, о котором он рассказывал? Кто он, этот человек? Что связывает его с Камиллой?
      Хантер с горечью сознавал, что со всеми своими деньгами и властью он бессилен защитить Камиллу от таинственного злоумышленника.
      Камилла окончательно пришла в себя, когда на полу ее спальни уже удлинились вечерние тени. В комнате кроме нее никого не было. Слезы выступили у нее на глазах при воспоминании о кошмаре, который ей пришлось пережить. Она снова увидела, как из беспросветной тьмы появляется человек, который ненавидит ее; ощутила исходившую от него лютую злобу. Рассудок отказывался смириться с тем, что это был Хантер. Но никто другой не смог бы отыскать ее в разгар песчаной бури!
      Вскоре в комнату вошла Нелли с чаном воды.
      – Сейчас мы умоемся, а потом выпьем крепкого горячего бульона. Боже мой, да на вас смотреть страшно! Как в грязевой ванне побывали!
      Камилла слабо кивнула. Как все-таки прекрасно чувствовать себя живой! Мысль о том, что совсем недавно она была на волосок от смерти, заставила ее поежиться. Сердце у нее разрывалось от боли. Как можно любить человека, способного на такую жестокость? А ведь она его по-прежнему любила, хотя знала, что он хочет ее смерти!

      На следующее утро Камилла поднялась с твердым намерением спуститься к завтраку. Горло у нее болело, голос, когда она попыталась заговорить, прозвучал сиплым шепотом, но, несмотря на это, она решила, что не будет валяться в постели, сколько бы ее ни уговаривали Нелли и тетя Пруди.
      Камилла выбрала в своем гардеробе легкое платье из зеленого ситца с воротником-стойкой, чтобы скрыть синяки на шее. Спустившись по лестнице, она услышала доносившийся из столовой смех и решительным шагом вошла в комнату, прекрасно понимая, что тетя Пруди немедленно попытается отослать ее обратно в постель. Склонившись над стулом Антонии, она поцеловала дочку в щеку.
      – Доброе утро, детка. По какому поводу веселье?
      – Почему ты говоришь так тихо, мамочка? – удивленно спросила Антония.
      Камилла переглянулась с тетей.
      – У меня горло болит, но я скоро поправлюсь.
      Пруденс недовольно нахмурилась, отодвинув от себя тарелку с беконом.
      – Насколько мне известно, людям с больным горлом полагается оставаться в постели. Не понимаю, зачем тебе понадобилось вставать. Ранчо не развалится на части, если ты хоть на денек дашь себе отдых.
      – Не браните меня, тетя Пруди. Я вовсе не больна, и мне незачем лежать в постели.
      – Боюсь, что мне придется настаивать. Ты немедленно отправишься обратно в кровать! – решительным тоном заявила Пруденс.
      Камилла нахмурилась.
      – Я не стану валяться в постели, тетя Пруди! Я совершенно здорова.
      В этот момент в столовую вошла Нелли и с укоризной взглянула на Камиллу.
      – Извините, что вмешиваюсь, но вам лучше бы оставаться в постели. И чего вам не лежится, просто не понимаю! Мы с миссис О'Нил сами управимся по дому, а Сантос позаботится о ранчо.
      – Мне, пожалуйста, чашку кофе, Нелли, – Камилла с вызовом подняла подбородок. – Я не ребенок и не нуждаюсь в няньках!
      – Разумеется, вы не ребенок, но и взрослые, бывает, нуждаются в няньках, – отрезала Нелли, пожав плечами.
      – Вот именно! – поддержала ее Пруденс.
      – Я не буду лежать в постели, у меня слишком много работы. Сегодня я собираюсь посидеть в кабинете и заняться счетами. Надо наконец привести их в порядок, – объяснила Камилла, надеясь таким образом положить конец разговору.
      – Счета могут подождать, пока тебе не станет лучше, дорогая, – с мягким упреком возразила Пруденс.
      – Нет, не могут, потому что я подумываю о возвращении в Новый Орлеан. Сантос и без меня сможет управлять Валье дель Корасон.
      Нелли и Пруденс в изумлении уставились на нее, потом Нелли, недовольно качая головой, собрала со стола грязную посуду и унесла ее на кухню.
      Антония слезла со стула и вскарабкалась на колени матери.
      – Мамочка, спорим, ты не угадаешь, что я сегодня буду делать?
      Камилла чмокнула девочку во вздернутый носик.
      – Наверняка не угадаю. Может быть, ты мне скажешь?
      – Я буду помогать Хуану кормить из соски нового теленочка!
      Камилла крепко прижала к себе дочку и счастливо рассмеялась. Антония слезла с ее колен и побежала на кухню, чтобы поделиться радостной новостью с Нелли. Пруденс доела намазанный маслом бисквит и осторожно промокнула рот салфеткой.
      – Ты не хочешь поговорить о том, что случилось вчера, или о своих планах на будущее?
      – Нет, не сейчас. Я все еще в растерянности, мне надо привести в порядок не только счета, но и свои мысли.
      – Надеюсь, после того, что произошло вчера, ты поймешь, наконец, что твоей жизни действительно угрожает опасность!
      Нелли вернулась из кухни с чашкой кофе для Камиллы. Дождавшись, когда она вновь скрылась за дверью, Камилла ответила:
      – Да, тетя Пруди. Я воспринимаю эту угрозу всерьез.
      Камилла так увлеклась работой над бухгалтерскими книгами, что велела Нелли принести ей второй завтрак прямо в кабинет. Было уже около двух часов, когда она услышала топот копыт и поняла, что к дому приближается всадник. Камилла решила, что это вернулся Сантос, и продолжала работу, но вскоре раздался стук в дверь. Раздосадованная помехой, она буркнула: «Войдите!», не отрываясь от бумаг.
      Несколько секунд прошло в тишине. Наконец Камилла подняла голову и вскрикнула от неожиданности: в кабинет вошел Хантер. Он закрыл дверь, медленно пересек комнату и сел на стул напротив нее.
      – Как ты себя чувствуешь? Неужели так необходимо было вставать с постели?
      – Что ты здесь делаешь, Хантер? – Камилла тщетно пыталась взять себя в руки.
      Окинув взглядом ее лицо, он отметил про себя, как она бледна.
      – Мне надо задать тебе несколько вопросов, и я буду тебе очень признателен, если ты хоть ненадолго забудешь о наших распрях и ответишь на них серьезно. Знаю, доктор велел тебе беречь голос, поэтому постараюсь быть краток.
      – Только не старайся меня убедить, будто вчера на меня напал Уэйд, потому что я в это никогда не поверю.
      – Ты видела того, кто на тебя напал?
      – Да, но, к сожалению, я не разглядела его лица.
      – Ну, хорошо. А ты можешь вспомнить кого-нибудь, кто желает тебе зла?
      Камилла задумчиво пожевала кончик пера и бросила на него многозначительный взгляд.
      – Да, одно имя приходит мне на ум…
      Хантер вздохнул и провел рукой по волосам.
      – Ты знакома с каким-нибудь французом? – спросил он, нарочито игнорируя намек.
      – Я знакома с несколькими французами. В Новом Орлеане их полным-полно. Но мне пришлось бы слишком сильно напрячь воображение, чтобы представить одного из них здесь во время песчаной бури.
      И тут Хантер не выдержал. Он вскочил на ноги, обошел вокруг стола, в ярости схватив Камиллу за плечи, и заставил ее подняться.
      – Хотя ты и думаешь черт знает что, до сих пор я на твою жизнь не покушался. Но если ты будешь и дальше продолжать в том же духе, ей-Богу, я, кажется, поддамся соблазну и сам тебя задушу!
      Камилла вскинула голову и отважно встретила его взгляд.
      – Почему бы тебе не оставить меня в покое, Хантер?
      Он посмотрел на нее с горечью.
      – Твое желание скоро исполнится, Камилла. Как только я выясню, кто хотел тебя убить, я оставлю тебя в покое. Живи, как знаешь.
      Камилла ожидала чего угодно, но только не этого. Ей показалось, что внутри у нее что-то оборвалось.
      – Что это значит? Ты больше не хочешь, чтобы я была твоей женой?
      «О, Господи, не дай ему сказать, что он больше меня не хочет!» – взмолилась она про себя.
      – Я наконец понял, что мы не сможем жить вместе. Ты меня в этом убедила. Теперь я вижу, что наш брак с самого начала был ошибкой. Между нами накопилось слишком много ожесточения и недоверия, Камилла. Будет лучше для нас обоих, если мы прекратим эту пытку.
      Сделав над собой героическое усилие, Камилла попыталась удержаться от слез. Разве не она сама, не переставая, твердила Хантеру, что он должен оставить ее в покое? Что ж, он наконец-то прислушался к ее словам… Почему же она чувствует себя такой несчастной? Почему у нее так тяжело на сердце?
      Внезапно Камилла поняла, что Хантер никогда не желал ей зла. И к смерти ее отца он никоим образом не причастен. Она не знала, откуда вдруг взялась такая уверенность, а просто ощущала это всем сердцем. Но было слишком поздно…
      – Ты знаешь, я в последнее время стала подумывать о переезде в Новый Орлеан. Пожалуй, мне вообще не следовало возвращаться в Техас.
      – Отлично, это самое разумное решение. Но, может быть, теперьты ответишь на мои вопросы?
      Камилла отвернулась от него и стала смотреть в окно.
      – Да, конечно…
      – Пожалуйста, вспомни кого-нибудь, кто может желать твоей смерти.
      – Думаю, такого человека просто не существует. И я уверена, что Уэйд невиновен.
      – Да, я знаю, он тут ни при чем, – спокойно сказал Хантер.
      Камилла уставилась на него во все глаза.
      – Ты больше не подозреваешь Уэйда?!
      – Нет. К нападению на тебя он не причастен.
      Хантер решил не посвящать Камиллу в историю о том, как Уэйд воровал ее скот. Он позаботится, чтобы Уэйд уплатил Камилле за каждую голову угнанного у нее скота, но вовсе не обязательно докладывать об этом кому бы то ни было. Пусть все останется между ним и Уэйдом: нужно дать ему шанс начать новую жизнь.
      – Я жалею об одном, Камилла: мне ведь так и не удалось поближе познакомиться с нашей дочерью.
      – Мне тоже очень жаль, Хантер…
      – Правда?
      – Да, мне действительно жаль. Но, может, это и к лучшему? Ведь Антония думает, что ее отец умер.
      – Возможно, ты права, – тихо сказал он, и Камиллу снова поразила его покладистость. – Какие все-таки странные шутки проделывает с нами жизнь! И сколько бы мы ни старались, никакими силами невозможно изменить ход событий.
      – Ты прав, – согласилась она.
      Нет, у них с Хантером не было ни малейшей надежды на счастье. Похоже, вся их жизнь предопределена заранее. Кингстоны и Монтесы были рождены, чтобы враждовать!
      – Когда же ты собираешься покинуть Валье дель Корасон?
      – Я думала, в конце ноября.
      – Значит, у нас почти не осталось времени, чтобы узнать, кто убил твоего отца и покушался на тебя.
      – Может быть, мы никогда этого не узнаем… – сердце Камиллы разрывалось на части, но Хантер не должен был об этом догадаться. – А что же нам делать с нашим браком?
      – Насколько я понимаю, расторгнуть брак – не такое уж трудное дело, – ответил Хантер.
      Не успела она сказать хоть слово, как он подхватил свою шляпу и пошел к дверям.
      – Хантер!
      Он обернулся, пытливо вглядываясь в ее лицо.
      – Да?
      – Я… хочу попросить у тебя прощения. Я причинила тебе столько хлопот… А самое ужасное – я ведь действительно подозревала тебя! Надеюсь, ты сможешь меня простить?
      Хантер улыбнулся.
      – Ну и чудеса! Ты признаешь, что вчера я не пытался тебя убить?
      – Да, Хантер. Хорошенько поразмыслив, я поняла, что душить врага во время пыльной бури, когда кругом ни зги не видно, – это не в твоем духе. Ты бы сразился с ним в открытом бою!
      – Я не считаю тебя своим врагом, Камилла…
      – И напрасно. Мы с тобой всегда были врагами, и ни один из нас не в силах этого изменить, – она взглянула на него, надеясь, что в ее глазах не блестят слезы. – Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так, но тут уже ничего не поделаешь. Поверь, мне вовсе не нравится враждовать с тобой. У меня не хватило бы ни сил, ни желания ненавидеть кого бы то ни было так, как это делали наши отцы.
      – Да неужто? С тех пор, как ты вернулась в Техас, у меня сложилось впечатление, что ты изо всех сил стараешься их превзойти.
      – Наверное, так оно и было… Но теперь мне кажется, что я могла бы многое простить. Я устала от ненависти, Хантер.
      – Ну, это уже кое-что.
      Камилла робко шагнула к нему.
      – Я тебя еще увижу?
      Хантер глубоко вздохнул и пожал плечами.
      – Это зависит от тебя, Камилла. Ты всегда знаешь, где меня найти.
      Она проводила его взглядом. О, если бы можно было броситься за ним следом! Сказать, что она его любит, умолять его о любви! Удивительно, но она только что увидела совсем другого Хантера. И куда только подевалось его обычное высокомерие? Он показался ей сломленным.
      Камилла рухнула в кресло и закрыла лицо руками. Когда же кончится эта мука?! Неужели ей придется страдать до конца своих дней?
      Она обвела взглядом отцовский кабинет. Здесь было собрано все, что он любил и ценил. Камилла знала, что предаст его память, если продаст Валье дель Корасон, но она устала бороться – тем более что исход битвы был заранее предрешен…

      Камилла проснулась среди ночи от странного ощущения: ей показалось, будто в комнате кроме нее есть еще кто-то. Она почувствовала сухость во рту, по позвоночнику пробежал холодок.