Кучер кареты, вернувшийся в особняк, тотчас же был подвергнут герцогом допросу:
      – Ты привез ее, куда она просила, в целости и сохранности?
      Слуга тупо уставился на господина. Тревога герцога озадачила его.
      – Она не была чем-то обеспокоена?
      – Конечно, месье. Ее маленький брат исчез.
      – Может быть, он захотел пуститься на поиски приключений, как ты, например, в детстве? Как ты думаешь, Аккерман?
      Аккерман задумался и ответил честно:
      – Я в детстве не хотел испытывать никаких приключений. Не знаю, как вы, ваша светлость…
      – Помоги мне, Аккерман. Мы скоро найдем его. Готовь экипаж. – Гаррет улыбнулся слуге самой обаятельной из своих улыбок, сулившей Аккерману не меньше чем золотую гинею, а на французские деньги это было очень много франков.
      – Я поспешу, ваша светлость.
      Капризная погода внезапно переменилась, и в парке, где только вчера наслаждалась солнечными лучами парижская публика, теперь моросил мерзкий, холодный дождь. Аллеи были пусты, и только некоторые фанатики лодочных гонок засели под зонтиками у берегов реки. Они ждали рассвета, загодя заняв лучшие места, чтобы увидеть старт и финиш соревнующихся лодок.
      Гаррет торопливо прошелся по берегу, окликая Ричарда. Никто не отозвался, но он не терял надежды отыскать мальчика. И Бог помог ему. Он углядел возле одной из статуй съежившуюся маленькую фигурку. Мальчуган промок до костей и дрожал от холода.
      – Ричард? – обрадованно воскликнул Гаррет.
      – Да, господин герцог. Как хорошо, что вы пришли. Мне здесь так плохо.
      Гаррет взял его на руки и понес к экипажу.
      – Зачем ты убежал из дома?
      – Мне хотелось посмотреть на лодочные гонки.
      – Твоя сестра так испугалась. Она очень беспокоится о тебе.
      – Я виноват перед ней, но мне так хотелось увидеть лодочные гонки. Как вы нашли меня?
      – А я догадался, что ты хочешь их увидеть. Ведь ты англичанин? – улыбнулся Гаррет.
      – Да, господин герцог.
      Гаррет бережно посадил Ричарда на сиденье экипажа.
      – Никогда не повторяй больше таких опрометчивых поступков.
      – Я обещаю вам, господин герцог. Такого больше не будет. Как бы мне хотелось попасть домой… В Англию.
      Гаррет обнял мальчика и велел кучеру трогать.
      В доме Сабины царил переполох. И Жак, и Мари метались по прихожей, когда к подъезду подкатил экипаж Гаррета.
      Сабина выхватила мальчика из рук герцога:
      – Что с тобой случилось, Ричард?
      – Он расскажет вам об этом попозже, – вмешался Гаррет. – Сначала переоденьте его, укутайте чем-нибудь теплым и напоите горячим молоком с медом.
      – Это все вы подстроили, негодяй! – гневно закричала Сабина, но не получила ответа.
      Гаррет скрылся в своем экипаже и приказал кучеру трогать.
      Когда мальчик был согрет и пришел в себя, Сабина приступила к допросу.
      – Только не сердись на меня, – прежде всего попросил Ричард.
      Как она могла на него сердиться? Он снова рядом с ней в полной безопасности.
      – Я тихо ушел из дому, потому что боялся – ты меня не пустишь. Я слышал, что все собираются на лодочные гонки.
      – Какой же ты глупенький, Ричард! – покачала головой Сабина.
      – Господин герцог рассказывал мне о них, когда мы оставались одни без тебя.
      – Что он еще тебе рассказывал?
      – Много интересного о нашей родине – Англии.
      – О Боже!
      Она получила коварный удар, которого вовсе не ожидала. Гаррет соблазнил не ее, а Ричарда.
      И все же Сабина написала герцогу послание в знак благодарности:
       «Ваша светлость!
       Я немного стыжусь засвое поведение прошлым вечером, но какое-то неясное предчувствие беды заставляло меня поступать именно так и никак иначе. Я очень благодарна вам за помощь в поисках Ричарда. Мне бы хотелось вновь увидеться с вами. Поэтому я приглашаю вас к себе на ужин в восемь вечера».
      Навестивший ее в то утро Стивен, заглянув через плечо, прочел записку и усмехнулся:
      – Неужели Гаррет окажется таким глупцом, что не примет приглашения Пламенной?
      Сабина не верила, что ее давнишний друг участвует в заговоре против нее, и поручила Стивену доставить ее послание адресату.
      – Она приглашает нас обоих? – спросил герцог друга.
      – По-моему, там все ясно написано. Она приглашает тебя одного.
      Гаррета это послание насторожило. Странная женщина, не менее странный ее брат… или сын?
      – Мне не стоило бы встречаться с ней. Завтра я уезжаю на родину.
      – Даже широкий Пролив тебя не отгородит от ее чар, – вновь усмехнулся Стивен.
      – Оставь меня, друг мой. Мне надо разобраться с вещами… и с мыслями. Мне кажется, что она больше любит мертвого, чем живого. Она свято чтит память покойного отца Ричарда.
 
      Сабина позвала Изабель и дала срочные распоряжения:
      – Приготовься к отъезду. Завтра мы навсегда покидаем этот дом. Ричард будет ночевать у Жака и Мари. Мы заедем за ними по дороге. Мадемуазель Пламенной больше не существует.
      – Ты твердо решила, Сабина? – спросила Изабель, глядя в лихорадочно блестевшие глаза своей любимицы.
      – Да… Да…
      Изабель с тяжелым сердцем начала собирать вещи.
      – Мы расстаемся с тобой навсегда, Сабина? – решилась задать она мучивший ее вопрос.
      Ослепшая от нахлынувших слез, она пыталась зашить разорванную на рукаве рубашку Ричарда.
      – Вы стали частью моей жизни, а теперь меня покидаете…
      Сабина сжала сухую руку Изабель в своей нежной руке.
      – Отложи шитье, дорогая! Зачем ты занимаешься этим делом?
      – Это как раз то дело, к которому привыкли мои руки. Только этому я и научилась за свою долгую жизнь.
      – Неужели тебе пришла в голову мысль, что я уеду без тебя?
      В бледно-голубых глазах Изабель зажглись искры радости.
      – Я так подумала… по глупости. Не знаю, как бы я жила без вас. Прошу тебя, Сабина, не оставляй меня… Я могу быть твоей личной швеей, служанкой… кем угодно!
      – Тебе не надо беспокоиться ни о чем. Если ты захочешь, то будешь проводить дни в праздности, отдыхая от прежних трудов. Ты моя подруга, Изабель!
      – Я не нуждаюсь в отдыхе. Я хочу служить тебе по-прежнему. В этом и заключается смысл моей жизни.
      Сабина отлично понимала, чего хочет Изабель. Не быть одинокой, иметь семью, пусть не свою, но дорогую ее душе.
      – Любое твое желание исполнится, Изабель.
      – Ты научилась пророчествовать от меня, – улыбнулась старая женщина.
      – Я многому научилась от тебя!
      – Тогда скажи своей учительнице правду. Что ты задумала, девочка? Зачем ты хочешь остаться наедине с Блексорном в опустевшем доме?
      – Я уверилась, что Гаррет влюбился в меня, и хочу воспользоваться этой влюбленностью. – Помедлив, Сабина добавила: – Как оружием против него…
      – Спроси сначала себя саму, чего ты этим добьешься. Ты желаешь его наказать? Или тут что-то другое? Оружие может повернуться острым концом, направленным тебе в сердце. Может быть, ты полюбила его?
      – Не о моих чувствах к нему идет речь. В этот вечер я собираюсь мстить – за смерть отца, за наши с Ричардом страдания. Но эта встреча с Гарретом сегодня будет только началом. Продолжение последует уже в Англии…
      – Будь все время настороже, Сабина, – предупредила девушку Изабель.
      – Он же не знает, кто я.
      – Я помню тот день, когда мы с Жаком извлекли вас из стремнины. Человек, один раз решившийся на убийство, может совершить и вторую попытку.
      – Когда он поймет, кто я, будет слишком поздно. Мой дядюшка окажет нам с Ричардом покровительство.
      Сабина глянула в окно и увидела, что к дому подъехали фургоны, чтобы забрать кое-какую мебель и ценные вещи, с которыми ей не хотелось расставаться.
      – Проследи, чтобы все было в целости доставлено к Мари, – попросила она Изабель.
      – А что Жак и Мари думают по поводу твоего отъезда? – поинтересовалось та.
      – Они опечалены, конечно, но понимают, что так надо.
      – Я считаю, что тебе не следует оставаться одной в доме, когда сюда явится этот человек.
      – Ты же сама не раз говорила, что у женщины есть только одно оружие. Сегодня я решила им воспользоваться.
      Ближе к вечеру Изабель нашла Сабину в одной из опустевших комнат и протянула ей крошечный флакон с голубоватой жидкостью.
      – Это сильное усыпляющее средство. Только две капли – и человек погружается в глубокий сон. Но запомни – не больше двух капель…
      – Ты предлагаешь мне усыпить Гаррета? – удивилась Сабина.
      – Это пригодится тебе, если ты почувствуешь себя в опасности. Средство действует очень быстро, и у тебя будет возможность спастись.
      – Мне бы не хотелось прибегать к нему… – Сабина с неохотой взяла флакон.
      – Только на крайний случай. Любовь творит с женщиной такое, о чем она потом горько жалеет. Это безвредный способ оборвать любовные ласки. Всего две капли – и ты свободна как ветер.
      – Я не собираюсь убегать от него сегодня. Это ни к чему не приведет, а только разрушит мои планы. Рано или поздно, но мы опять столкнемся… А теперь прости меня, Изабель, но я должна потолковать с Ричардом. Он уже взрослый мальчик, и ему пора узнать, кто мы такие и почему возвращаемся в Англию.
      – Да, время сказать ему правду настало, – согласилась Изабель.
 
      Ричард из окна своей спальни с удивлением наблюдал за суматохой перед парадным входом в особняк.
      Сабина тронула его за плечо:
      – Ты не возражаешь, если мы навестим нашего дядюшку маркиза де Кавиньяка?
      Ричард вздрогнул, а потом обрушился на сестру с упреками:
      – Почему ты мне раньше не сказала, что у нас есть родственники во Франции? Я все это время чувствую себя безродным сиротой, а теперь ты говоришь о каком-то дядюшке.
      – Тебе еще многое предстоит узнать… Ты был маленьким, когда это все случилось. И, слава Богу, не запечатлелось в твоей памяти.
      – Неправда, сестра. Ты просто оберегала меня от воспоминаний, а я кое-что понял из того, что говорили о нас с тобой люди. Ты долгое время лгала мне. Ты не моя сестра…
      – А кто же? – от изумления едва не задохнулась Сабина.
      – Ты моя мать. И не надо больше обманывать меня, – тихо сказал Ричард.
      – Боже! Кто же внушил тебе подобные мысли?
      – А тогда объясни, зачем мы покинули Англию, скрывали свои имена и ты держала меня взаперти? Я знаю почему. Ты стыдилась меня, своего незаконного ребенка. – Тут Ричард вдруг устремил на нее взгляд своих добрых, чистых глаз. – Но я люблю тебя! Я рад, что узнал, что ты моя мать.
      – И давно ты об этом узнал? – Сабина все еще не могла прийти в себя.
      Мальчик повис на ее шее, целуя ее и плача.
      – Ни о чем не спрашивай меня. Я люблю тебя, мамочка!
      – О, Ричард! Как ты ошибаешься! – покачала головой она.
      – Я знаю, что ты любила моего отца и что он был из благородной семьи. Он не мог жениться на тебе, потому что ты была из низкого сословия, и к тому же он уже был женат.
      – Кто напичкал твою голову всей этой ерундой? – Сабина разорвала кольцо обвивавших ее цепких рук и поставила мальчика на ноги.
      – Я слышал разговор слуг у нас на кухне.
      – Кухонные сплетни! – Сабина чуть ли не взвилась до потолка. – И ты мог всерьез им поверить?
      – Господин герцог тоже так говорил.
      – О Боже! – Сабина с трудом погасила взрыв ярости. – Послушай, Ричард. Никогда не слушай и не верь тому, что о нас с тобой бормочут досужие языки. Теперь помолчи, не прерывай меня… Я скрывала от тебя многое потому, что думала – так будет лучше для нас обоих. Я не знала, что ты страдаешь от моего молчания.
      Ричард спросил у нее с надеждой в голосе:
      – Мой отец не негодяй? Он не желал нашей смерти?
      – Наш с тобой отец был самым благородным и справедливым человеком на свете. Ты зря поверил кухонным сплетням – мы с тобой брат и сестра. Про остальное мне рассказывать так больно… – Голос Сабины прерывался.
      – Скажи! Я хочу знать правду!
      Сабина нашла в себе мужество и нужные слова, чтобы описать брату резню, устроенную слугами Гаррета в замке Вудбриджей.
      – Ты наследник не только почетного титула, но и имени, не запятнанного никаким предательством и злодейством. Твой отец ни разу не унизился перед сильным врагом и даже королю Англии говорил всю правду в лицо, не боясь расправы. Гордись же, что ты наследуешь это славное имя!
      – Значит, я не безымянный подкидыш… – Ричард не мог поверить услышанному.
      – Конечно… конечно… – Сабина готова была разрыдаться. – Я твоя родная сестра, и у нас с тобой есть родственники.
      – И у нас есть право на то, чтобы отомстить за смерть нашего отца, – продолжил ее прерванную речь Ричард. – Как ты назвала этого злодея, чьи слуги напали на наш замок?
      Сабина испугалась. Она едва не проговорилась о своих планах мести, но нельзя было посвящать в них ребенка.
      – Ричард, милый, разреши мне кое-что сохранить в тайне до той поры, пока мы не вернемся в Англию. Обещаю, что месть свершится!
      Мальчик снова прижался к ней, прильнув к ее груди щекой.
      – И ты все время относился ко мне как к матери… – эта мысль не давала Сабине покоя.
      – Я только очень переживал, думая, что ты стыдишься меня как незаконнорожденного… – Он вдруг встрепенулся. – Теперь я понимаю, почему ты так оберегала меня… Разве враги и сейчас угрожают нам?
      – Мы уезжаем в Овернь, – уклонилась от прямого ответа Сабина. – Это далеко от Парижа. Враги вряд ли туда доберутся. Брат нашей матери, доброй и красивой… жаль, что ты не можешь ее помнить… живет там.
      – Он нас ждет?
      – Я получила от него письмо.
      Сабина показала Ричарду листок бумаги и прочла вслух отдельные строчки.
      – …мне было так горько узнать… что ты и мой племянник Ричард перенесли столько испытаний… Жаль, что я не сразу поверил твоему сообщению о вашем чудесном спасении и наша встреча отложилась на столько лет… Благодарю тебя за то, что известила меня о своем благополучном пребывании на французской земле. Жду вашего прибытия, чтобы задать вам множество вопросов…
      – Не очень теплое приглашение, – сказал Ричард, обнаружив незаурядное понимание отношений между взрослыми людьми.
      – Однако дядя нас ждет.
      – Только для того, чтобы задать вопросы…
      Мальчик сразу почувствовал, что их ждет у дяди холодный прием. Сабина подозревала, что ее брат прав, но промолчала. Ричард сразу понял – чутье ребенка было безупречно, – что сестру одолевают сомнения, и перевел разговор на другую тему.
      – Однажды я заглянул в твою шкатулку с драгоценностями и увидел кольцо с каким-то гербом. Откуда оно у тебя?
      – Не задавай так много вопросов. На тебя и так сегодня обрушилось много новостей. Я отвечу на все, что тебя интересует, когда мы вернемся в Англию.
      – Опять ты утаиваешь что-то от меня? – подозрительно спросил Ричард.
      Сабина коснулась кольца. Их пальцы встретились.
      – Это кольцо принадлежит человеку, который… – она помедлила, собираясь с мыслями, – …был добр ко мне дважды при наших встречах, а потом… я стерла его из памяти. И тебе не стоит о нем знать, Ричард. Впрочем, я все расскажу тебе в Англии, – снова пообещала она.
      – Я бы хотел знать побольше о нашем прошлом.
      – Сегодня ночью о нем тебе расскажут Жак и Мари. Я разрешила им поведать тебе историю нашего спасения… и обо всем, что ты захочешь узнать.
      – Спасибо! – Ричард был сдержан. Он терялся, не зная, как относиться к Сабине после всех раскрытых ею тайн.
      На лестнице Сабина столкнулась с Изабель.
      – Я почти все ему рассказала, – предупреждая излишние вопросы, заявила Сабина. – Ричард все понял. Он уже мужчина, а не ребенок. Теперь давай займемся моим нарядом, Изабель. Сегодня вечером лорд Гаррет Блексорн должен быть повержен…

      Огонь в камине постепенно угасал, и вскоре только тлеющие угли освещали комнату. Сабина нарочно не спешила зажигать свечи. Уже часы на каминной полке пробили десять, за окнами смеркалось, а Гаррет все не появлялся.
      Она ни минуты не сомневалась, что он придет. Ее туалет был тщательно продуман к этой встрече. Сабина собрала волосы в высокую прическу и обвила их лентой с бриллиантовой застежкой. Узкое платье из алого бархата с серебряным поясом обтягивало ее тонкую фигуру. Она даже нравилась самой себе, когда смотрелась в зеркало, и вот теперь ее ждало разочарование. Гаррет пренебрег ею.
      С одиннадцатым ударом часов раздался звонок колокольчика у парадной двери. Слуга впустил гостя. Сабина услышала, как Гаррет громко назвал свое имя. Она едва успела зажечь одну свечу, как он появился на пороге комнаты.
      Вся в напряжении, как туго натянутая струна, она сделала шаг ему навстречу. Их взгляды скрестились. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
      – Я опоздал. Вероятно, все гости уже ушли, – произнес он наконец.
      – У меня никого не было. Я приглашала только вас.
      Гаррет удивленно поднял брови и усмехнулся:
      – Если бы я знал это, то поторопился бы явиться пораньше.
      Сабина провела языком по пересохшим губам.
      – Главное, что вы все-таки пришли.
      – Я не хотел приходить, но, как вы видите, не смог устоять…
      Она прервала его фразой, произнесенной без всякого кокетства:
      – Я рада, что вы здесь.
      Гаррет огляделся, вслушиваясь в тишину.
      – А где слуги? Я видел только привратника, который, впустив меня, тут же поспешно удалился.
      – Мы в доме одни, – призналась Сабина.
      – И Ричарда тоже нет с вами? – Гаррет никак не мог понять, что она задумала.
      – Никого. Даже Ричарда. – Сабина протянула ему руку. Он наклонился и поцеловал ее перчатку. – Я благодарна вам, что вы позаботились о мальчике этой ночью, – продолжала Сабина. – Он доставил мне столько волнений. Я вела себя несколько несдержанно. Простите меня.
      – Не за что. Я все понимаю.
      Ее вид, ее экзотические духи, вся атмосфера опустевшего дома невероятно возбуждали его. Сабина была так близко. Гаррет мучился от желания заключить ее немедля в свои объятия, но вместо этого отступил на шаг, словно опасался притронуться к ней, как к огню.
      – Вы изменили свое мнение обо мне или вы просто хотите выразить мне благодарность за поиски Ричарда? – серьезно спросил Гаррет.
      Сабина собралась с духом. Ее лицо осветилось улыбкой. Она приблизилась к Гаррету, и, к его удивлению, ее головка уютно прильнула к его плечу. Она прошептала:
      – Я просила вас прийти, потому что хотела побыть с вами наедине.
      Гаррет осторожно обнял ее. Его губы скользнули по ее волосам, потом опустились ниже, лаская нежную кожу за ухом.
      – У меня в душе творилось непонятно что… бушевала буря… я уже решил уехать отсюда домой, но понял, что не могу вас покинуть.
      Буря бушевала и в душе Сабины, но она в этом не призналась честно, как это сделал Гаррет. Она вдруг поняла, что значит любить. Почему они должны быть врагами? Она прижалась на мгновение своими губами к его губам и тут же откинула голову.
      – Как хорошо, что вы отложили свой отъезд, герцог!
      – Я не мог уехать, не исповедовавшись перед вами. И прошу вас тоже быть со мной искренней. Моя исповедь будет короткой и простой – я люблю вас! Скажите мне те же слова, и я буду счастливейшим человеком в мире.
      Признание нелегко давалось Сабине.
      – Я… люблю вас тоже, – слова с трудом срывались с ее губ.
      Его поцелуи мешали ей произнести фразу целиком без запинки, но Гаррет уже знал, что она ответит ему, и в восторге ласкал бархат ее платья, под которым ощущал такое же нежное, как и ткань, тело и наслаждался теплом и одновременно прохладой ее губ, языка…
      – Я должен был услышать от вас слова любви, иначе моя жизнь потеряла бы смысл, – сказал он.
      – Я не хотела… полюбить вас.
      – Мы не выбираем, кого полюбить. Любовь сама за нас делает выбор.
      Гаррет поднял ее на руки и вынес на лестничную площадку. Сабина не осознавала, что он делает с ней… ей казалось, что она обрела невесомость и летит по воздуху.
      – Где ваша спальня? – спросил он.
      Его настойчивость не испугала Сабину. Она соответствовала и ее желаниям. Слабым жестом руки Сабина указала ему на прикрытую дверь. Гаррет внес ее в комнату, где горела единственная свеча, и опустил на кровать. Сабина обессиленно раскинулась на постели. Гаррет расстегнул на ее платье серебряный пояс, освободил от одежды ее плечи и покрыл их быстрыми поцелуями. Оба они не заметили, как алый бархат, облегающий ее фигуру, соскользнул на пол. И тут только он изумился – под ее нарядом не было никаких сорочек и нижних юбок. Обнаженная, прекрасная, как богиня, вышедшая из морской волны, она лежала перед ним.
      Сабина слышала, как прерывисто задышал Гаррет. Его пальцы дрожали, и он никак не мог справиться с бриллиантовой пряжкой на ленте, украшавшей ее волосы. Огненные локоны рассыпались по плечам, и она почувствовала сладкую дрожь во всем теле. Осознание того, что ее красота возбуждает желание у мужчины, доставило ей радость.
      Гаррет погладил ей руки, потом коснулся ее грудей. Все его движения казались Сабине умелыми и искусными. Он был волшебником, оживляющим статую или спящую принцессу из сказки, вдыхающим жизнь в ее дремлющее пока тело.
      Ее слабое сопротивление Гаррет тотчас же погасил страстным поцелуем, сразу же лишившим Сабину дара речи. Голос разума смолк, в разговор вступило ее тело.
      Гаррет опустился на кровать рядом с ней:
      – Ты уверена, что хочешь меня? – спросил он, и в этом вопросе отразилось все рыцарское благородство его души.
      Сабина безмолвно несколько раз кивнула головой. В ее удивительных янтарных глазах мерцало отражение пламени свечи. Сабина все глубже затягивала Гаррета в пропасть своего колдовства. Рассыпанные по подушке огненные локоны казались живым золотом. Пропуская ее локоны между пальцами, Гаррет испытывал неизъяснимое наслаждение.
      – Прости, что я медлю, любимая! – сказал он. – Я колеблюсь, потому что, однажды познав тебя, я уже не смогу никогда расстаться с тобой.
      Его слова подействовали на нее, как небесный нектар. Сабина собрала все силы, чтобы прошептать едва слышно:
      – Может быть, я разочарую тебя.
      – Этого не случится, любимая! Не смей и думать об этом.
      Сабина смежила веки и тихо застонала, когда его губы нежно коснулись ее груди, потом с такой же нежностью сомкнулись вокруг другого соска.
      – Я бы хотел заставить тебя забыть обо всем и думать только обо мне.
      Какая же у нее бархатистая кожа! Он желал ласкать ее, гладить, целовать без конца. Она тянулась к нему, требуя новых ласк и поцелуев, придвигалась все ближе, и он уже почти обезумел от страстного желания.
      Гаррет приник губами к ее рту, на этот раз сжав в ладонях ее голову.
      Никакая сила не могла теперь оторвать Гаррета от Сабины. Их тела прижались друг другу еще плотнее. Этого и хотела Сабина – ощутить его силу, стать частью его тела, вобрать в себя жар, исходящий от него. Она, обнаженная, согревалась его теплом и ласкала его так же страстно, как ласкал ее он. Единственная мысль, оставшаяся в ее затуманенном сознании, была о том, что она любит его, любит… любит!
      Сабина покорно подчинилась, когда Гаррет пошире раздвинул ее ноги и навис над ней, такой сильный, красивый, опьяненный страстью. Сабина даже не представляла себе, что ласки мужчины могут доставить такое богатство переживаний. Ей казалось, что тело и душа ее разделились, она забыла о планах мести и целиком отдалась во власть природных инстинктов. Он был так осторожен – ее желанный любовник. Он прилагал столько стараний, чтобы ее и его страсть раньше времени не выплеснулась через край. Но и его сдержанность имела свои границы. Взаимные ласки мужчины и женщины зажгли в них такой огонь, что погасить его можно было только слиянием их тел. Его могучее тело сотрясалось дрожью сокрушительного желания, когда он вошел в нее.
      Сабина не ожидала, что ее пронзит столь острая боль. Она вскрикнула, но тут же забыла о боли, погрузившись в неведомое доселе наслаждение.
      Вернувшись в реальность из волшебного мира, она увидела, что Гаррет чем-то расстроен. Он выпустил ее из объятий и лег рядом. Прежде, чем заговорить, он несколько раз глубоко втянул воздух:
      – Почему ты мне не сказала этого раньше? – Он схватил ее за плечи и довольно резко встряхнул. – Ты же никогда не была раньше с мужчиной!
      Сабине было радостно наблюдать, как он рассержен. Это хоть как-то утихомирило бешеный прилив страсти, завладевшей ею. Она отодвинулась от него, убрала со вспотевшего лица прилипшие пряди.
      – Разве обязательно женщине докладывать, ложась с мужчиной в постель, – девственница она или нет? – насмешливо спросила она.
      Сабина приподнялась, встала на широкой кровати на колени, склонилась над ним. Волосы золотистым облаком окутали ее обнаженное тело. Разве Гаррет мог устоять перед столь соблазнительной картиной.