Девушка пожала плечами.
– Я играла с огнем и обожглась.
В этот момент раздался стук копыт, и Джуд толкнул Доминик в щель между стеной дома и рядом цветущих кустов. Они напряженно смотрели на дорогу, пока с облегчением не узнали Бертрана, ведущего двух лошадей. Он быстро спешился и бегом бросился к хижине.
Доминик выбежала ему навстречу.
– Я ждала вас только к вечеру.
– Немедленно уезжайте отсюда, – сказал он, подталкивая ее к лошади. – Я всего на несколько минут опередил людей полковника Марсо!
Доминик метнулась в хижину и, схватив мешок с провизией, закинула его на плечо. Когда она вышла, Джуд был уже в седле.
– Скачите через поля, – велел им Бертран. – Я должен убедиться, не оставили ли вы после себя никаких следов в хижине. И попробую направить солдат в другую сторону.
Сердце Доминик похолодело от страха, но не за себя, а за Джуда. Она постаралась справиться с паникой.
– А что слышно о полковнике Марсо?
– Как ты догадываешься, он навлек на себя гнев губернатора. Генерал Ришпанс дал ему один шанс исправиться – то есть поймать тебя и капитана.
Когда они были готовы тронуться в путь, Бертран схватил поводья ее лошади и торопливо проговорил:
– Когда переправишь капитана на корабль, поезжай в мою охотничью хижину. Я уже составил план, как вывезти тебя с острова. Если тебя обнаружат французы, тебе грозит верная смерть.
Доминик кивнула в ответ.
– Я понимаю. Пожалуйста, Бертран, будьте осторожны. Вы же знаете, что за человек полковник Марсо.
– Я позабочусь о себе, и ты обещай мне то же.
Джуд повернулся к старику.
– Почему Доминик грозит опасность? Из-за того, что она помогла мне?
Бертран с неприязнью поглядел на человека, которого считал виновным во всех бедах Доминик.
– Да, из-за вас. Поезжайте! Чем скорее она избавится от вас, тем скорее я смогу защитить ее.
Джуда это не удовлетворило.
– Где гарантия, что вы сможете ее защитить?
– Нет никаких гарантий. В жизни многое зависит от случая.
– Мне все ясно. Поехали, – сказал Джуд Доминик. У него в голове уже зрело решение. Он не станет полагаться на случай в том, что касается ее безопасности.
Они поскакали мимо полей с гниющими посадками сахарного тростника, мимо ржавеющих отжимных прессов, пересекли вброд широкую, но обмелевшую реку. Доминик на скаку все время оборачивалась, опасаясь погони.
Поля кончились, и всадники въехали в густой лес. Наконец впереди показалась поляна, и девушка сделала Джуду знак остановиться.
– Лошадям нужно дать отдых, – сказала она, спешиваясь.
Девушка ослабила подпругу на своей лошади и повела ее к ручью с чистой водой.
– Пусть попасутся некоторое время.
Джуд был странно молчалив и только кивнул в ответ, ведя свою лошадь к водопою.
– Джуд, нам пришлось так быстро уехать, что я впопыхах взяла не тот мешок. Мне очень жаль, но теперь у нас нет еды. Ты так слаб, а подкрепиться совсем нечем.
Он вдруг накинулся на нее:
– Черт побери, Доминик, перестань немедленно!
Она опешила.
– О чем ты?
– Перестань ухаживать за мной, как за ребенком. – В два прыжка он оказался рядом и схватил ее руки в свои. – По-твоему я совсем тупица и не понимаю, что тебе тоже больно, тоже хочется есть, что тебе нужен человек, который заботился бы о тебе.
– Но я…
Джуд взял ее лицо в ладони и вгляделся в шрамы, о существовании которых узнал благодаря Филиппу Лорану.
– Расскажи мне, как это случилось.
Доминик нервно облизала губы, боясь, что Джуд находит ее безобразной. Она хотела освободиться, но он держал ее крепко.
Джуд склонил голову и проследил губами каждый шрам на ее лице.
– Русалочка моя, что они с тобой сделали?
Ей потребовалась вся ее воля, чтобы отстраниться от него.
– Прошу тебя, не задавай мне вопросов, я все равно ничего тебе не скажу. – Доминик направилась к своей лошади и отвела ее туда, где было много сочной травы.
Джуд шел за ней по пятам, не желая оставлять тему разговора.
– Почему ты окружаешь себя такой таинственностью? Ты столько времени держишь меня в неведении.
– Ничего. Уже завтра ты сможешь выбросить меня из головы, – напомнила она ему.
– Я в этом не уверен. Расскажи, о какой опасности говорил Бертран?
– Джуд, я не намерена это с тобой обсуждать.
– Ладно, неважно. Прежде чем покинуть этот проклятый остров, уж я позабочусь, чтобы тебе ничего не грозило.
Она тихо засмеялась.
– Сомневаюсь, что это возможно. Чем скорее ты отплывешь отсюда, тем в большей безопасности я буду.
Спустя некоторое время они оседлали лошадей и продолжили путь через тропический лес. Когда они наконец выехали к морю, солнце уже садилось. С этой стороны острова прибрежный песок был черный, вокруг высились огромные скалы, казавшиеся неприступными. Но Доминик знала тропинку, которая вывела их к самой воде.
Девушка спешилась и стала собирать хворост для костра. Она настолько погрузилась в это занятие, что не заметила, как Джуд расседлал лошадей и снял с них упряжь.
К этому времени совсем стемнело, и Доминик принялась разжигать сухое дерево.
– Теперь нам остается только ждать, – сказала она Джуду. – Нам лучше держаться подальше от костра. Не думаю, что за нами следили, но надо принять все меры предосторожности.
Джуд не отрываясь смотрел на море. Ощущает ли он такую же разрывающую душу тоску перед их разлукой, как и она, думала Доминик.
– Должен признать, что ты самая умелая из всех женщин, кого я когда-либо встречал. Тебе одинаково ничего не стоит добраться вплавь до корабля посреди ночи, стрелять из пушки или же пройти через гибельные топи. Может быть, и есть на земле вторая такая женщина, но я ее не знаю. Неужели нет предела твоей смелости, Доминик?
– Я не такая уж храбрая, Джуд, – отозвалась она с легким вздохом. – За последнее время я много раз испытывала жуткий страх.
– Даже самому отважному сердцу известно, что такое страх. Но страх тебя не остановил, не так ли?
– Ш-шш, – прошептала вдруг Доминик, напряженно вглядываясь в темноту. – Ты слышал?
Джуд минуту прислушивался, а затем кивнул.
– Это плеск весел. Кто-то приближается к берегу.
Скоро им обоим стало слышно, как лодка рассекает носом волны. Потом она ткнулась в песчаный берег, и раздался негромкий голос Тома:
– Вы здесь, капитан?
28
Доминик обернулась к Джуду: в голосе ее было облегчение, но также и печаль.
– Теперь ты в безопасности. Иди, тебе нужно торопиться.
При мысли о разлуке Джуд ощутил в душе страшную пустоту и отчаяние. Да как он может оставить ее здесь, зная, что ей грозит опасность?
Внезапно он подхватил ее на руки и прижал к себе. Доминик от неожиданности даже испугалась.
– Ты поедешь со мной.
Она смотрела на него в полном ошеломлении.
– Что ты такое говоришь? Я не могу поехать с тобой.
– Я не брошу тебя здесь на милость твоих врагов. Неужели ты думаешь, что я на это способен?
– Но если я уеду, Валькур, вернувшись, не будет знать, где меня найти, – запротестовала Доминик.
Лицо Джуда скрывала темнота, но Доминик почувствовала его недовольство.
– Пока что твой Валькур немного сделал, чтобы защитить тебя. Ты отправляешься со мной: я ничего больше не хочу об этом слышать.
Том появился на берегу с шестью матросами и, приблизившись, смотрел то на капитана, то на Доминик.
– Приветствую вас обоих, – с широкой улыбкой сказал он. – Мы уж и не чаяли вас когда-нибудь увидеть снова.
Джуд направился к шлюпке, Доминик все не оставляла попыток вырваться из его рук.
– Отпусти меня! – потребовала она.
Он посмотрел на нее с мрачной решимостью.
– Черт побери, Доминик, да успокойся же! Я сильнее тебя, сопротивляться бесполезно.
– Но…
Шагнув в лодку, Джуд сильнее прижал девушку к себе, понимая, что она воспользуется малейшим шансом, чтобы улизнуть.
– Том, загасите костер, и плывем на корабль, – приказал он.
Если Тому и показалось странным поведение капитана, который не выпускал из объятий сопротивлявшуюся Доминик, то он не подал виду. Эти двое частенько вели себя довольно чудно.
– Есть, капитан.
Только когда они отплыли на порядочное расстояние от берега, Джуд разомкнул руки, крепко державшие Доминик. Ей хотелось вслух выразить возмущение его действиями, но вокруг сидели матросы, и девушка промолчала. Джуд и так наверняка чувствовал ее недовольство – она вся сжалась, и выражение ее лица говорило само за себя.
Доминик убедилась, что Джуд неумолим, и рассердилась еще сильнее. Как он посмел увезти ее из родных мест вопреки ее воле? Она нетерпеливо ждала момента, когда сможет обрушить на него свое негодование.
Словно прочитав ее мысли, Джуд тихонько рассмеялся.
– Я отлично понимаю твое настроение. – Он прижал ее к себе. – Подожди немного – скоро мы останемся одни, и ты выскажешь мне все, что думаешь по этому поводу.
Доминик ничего не ответила, лишь подперла рукой подбородок. О да, ей есть что сказать Джуду Гэлланту!
К ней наклонился Том.
– Все в порядке, мисс Доминик? – участливо спросил он. – Я сильно беспокоился за вас.
– Все хорошо. – Ей совсем не хотелось вмешивать Тома в их ссору с Джудом. Хотя Том и боготворил своего капитана, Доминик ни минуты не сомневалась, что он немедленно примет ее сторону и даже постарается помочь ей вернуться на Гваделупу.
Том взялся за весла; он сердцем чувствовал, что здесь что-то не так, но разобраться в ситуации был не в силах.
Наконец из мрака, словно корабль-призрак, возник «Вихрь». Он был весь погружен во мрак, и только на палубе горел одинокий фонарь, указывающий направление гребцам.
Джуд поднял Доминик на руки и взобрался на палубу. Там он поставил ее на ноги и начал отдавать команды:
– Корнелиус, поднять паруса и идти по ветру. Я хочу быть далеко отсюда еще до восхода солнца.
– Есть, капитан, – откликнулся знакомый голос.
Несмотря на весь свой гнев, Доминик ощутила себя дома.
Матросы бросились по местам выполнять приказания капитана.
– Том, – крикнул Джуд с капитанского мостика, – отведи мисс Шарбоно в ее каюту, затем разыщи доктора и пошли его ко мне!
– Есть, капитан.
Было темно, хоть глаз выколи, поэтому Том взял Доминик за руку и повел ее в ту каюту, которую она занимала до того, как перебралась к Джуду, и ее это устраивало как нельзя лучше.
– Я рад, что вы благополучно вернулись, – сказал Том.
Доминик поняла, что он считал ее возвращение вполне естественным.
– Спасибо тебе, Том.
– Простите, но я не могу зажечь вам фонарь, пока не велит капитан.
– Я прекрасно обойдусь и так.
Он потоптался у ее двери.
– Я рад, что вы опять с нами.
– Спокойной ночи, Том.
Матрос тихо прикрыл за собой дверь каюты, и Доминик легла на койку, охваченная невероятной тоской. Что будет с Валькуром, когда, вернувшись, он обнаружит Уиндворд сожженным, дедушку в могиле, а ее – исчезнувшей в неизвестном направлении? Потом она подумала о Бертране – он же не знает, что с ней случилось, и станет зря волноваться.
Доминик почувствовала, как ветер надул паруса, и «Вихрь» заскользил по волнам. Назад пути не было, и какая-то часть ее души радовалась этому.
Итан вошел в каюту Джуда. Там горела всего одна свеча. Доктор опустил на стол сумку с медикаментами и улыбнулся другу.
– Благодарение Господу, ты снова на борту. Я потом проклинал себя за то, что мы с Томом уехали. Мне все же надо было остаться с тобой.
– Зря беспокоился. Доминик отлично со всем справилась.
– Жаль, что я так и не успел с ней попрощаться. Она удивительная женщина.
– У тебя еще будет возможность пообщаться с ней – она на «Вихре».
– Что?! – Итан едва не подпрыгнул от изумления. – Как ты этого добился? Мне казалось, она хочет остаться на Гваделупе.
– Я взял решение в свои руки.
– Понятно. – В голосе Итана слышался невысказанный упрек. – Сними рубашку, я осмотрю твои раны.
Джуд сел за свой стол, почувствовав вдруг неимоверную усталость.
– Обо мне не беспокойся. Я хочу, чтобы ты посмотрел Доминик. У нее ожоги, и я не знаю, насколько они серьезны.
– Я знаю о ее ожогах. Я их видел.
– Она говорила, как это произошло?
– Нет. Ни одной женщиной я не восхищался так, как Доминик. Джуд, у нее несчастье. Я не знаю, какое именно, но наверняка серьезное, если это заставило ее тогда тайком пробраться на «Вихрь».
Джуд не смог совладать с приступом ревности.
– Возможно, тебе следует взять ее под свое покровительство.
Итан взглянул на помрачневшего друга. Он достаточно долго знал Джуда и догадывался, что тот думает и чувствует.
– Можешь не сомневаться, я отдал бы ей все на свете, если бы она любила меня. Но мы оба знаем, что ей нужен только ты.
Джуд повесил голову, а когда снова взглянул на друга, его глаза были полны тоской.
– Ты ошибаешься, доктор. Доминик любит человека по имени Валькур. Она сама мне в этом призналась. Черт, там еще был какой-то Филипп. Кажется, и он тоже в нее влюблен. Мужчин тянет к ней, как ночных бабочек к огню.
– Но только не тебя, конечно, – иронически заметил Итан.
Джуд метнул в него сердитый взгляд, но промолчал.
– Джуд, зачем ты привез ее на «Вихрь»?
– Потому что на Гваделупе ей грозит опасность. – Он встал и зашагал взад-вперед по каюте. – Проклятье, она ничего не желает мне рассказывать.
– Какие у тебя относительно нее планы? – на этот раз Итан говорил уже очень серьезно.
– Никаких. На данный момент с меня достаточно того, что она в безопасности.
– Куда направляется «Вихрь»?
– Домой в Бостон.
Итан взял свою сумку и направился к двери.
– Я осмотрю Доминик и сообщу тебе о ее состоянии. А потом займусь твоими ранами.
– Я буду ждать. Мне важно знать, что с ней.
Итан осторожно пробирался по темной палубе.
Он по-прежнему был уверен, что Джуд и Доминик предназначены друг другу самой судьбой. И никакой Валькур не мог этому помешать. Он наблюдал за Доминик, когда та увидела израненного, истерзанного в застенках полковником Марсо Джуда. Она смотрела на него так, как женщина может смотреть только на человека, которого любит.
Он тихонько постучался в каюту Доминик и услышал ее голос, приглашающий его войти. Каюта была погружена во мрак, и Доминик не сразу узнала Итана.
– Это ты, Том?
– Нет, это Итан.
Доминик бросилась ему на шею.
– Я знала, что вы придете. О Итан, я так волнуюсь за Джуда! Вы осмотрели его? Опасности нет? Ему очень больно?
– Во-первых, здравствуйте, – засмеялся Итан. Теперь он окончательно уверился, что Джуд и Доминик созданы друг для друга. Каждый из них гораздо более тревожился за другого, чем за себя самого. – Я видел Джуда сейчас, он еще слаб и сильно устал, но через несколько дней все будет хорошо.
Доминик с облегчением вздохнула.
– Вы не представляете, каково было Джуду последние три дня. Удивительно, что он вообще смог вынести это путешествие.
– Позвольте, я зажгу фонарь, – сказал Итан, отстраняясь от Доминик. – А то мне не видно вашего лица. Думаю, мы уже достаточно далеко от берега и нет риска, что нас заметят.
Каюта осветилась уютным светом. Доминик улыбнулась Итану.
– А вы прекрасно выглядите.
– Мне не пришлось пережить тех испытаний, какие выпали вам с Джудом. – Итан поднес фонарь поближе к Доминик, но девушка поспешно отвернулась. – Как ваши ожоги?
– Я не жалуюсь, – сказала Доминик и вдруг судорожно вцепилась в его рубашку. – Эти шрамы… они… Мое лицо навсегда обезображено?
– Я так не думаю. Может быть, едва заметные следы и останутся, но со временем и они исчезнут. – Итан взял ее руки и нашел, что они уже почти зажили. – Доминик, есть ли у вас на теле другие ожоги?
Она опустила глаза.
– На ноге. Иногда побаливает, – добавила она. – Не могли бы вы дать мне какую-нибудь мазь от ожогов?
– Доминик, разрешите мне посмотреть. Я ведь врач, не забывайте.
Она кивнула и нагнулась, чтобы закатать штанину. Грубая ткань случайно коснулась раны, и Доминик вскрикнула от боли.
Итан опустился на колени и осторожно снял повязку, когда-то белоснежную, а теперь превратившуюся в грязную тряпицу. Повернув ногу к свету, Итан невольно охнул.
– Доминик, ожог очень серьезный. Его следовало ежедневно обрабатывать и менять повязку.
– У меня не было на это времени – Джуду грозила опасность.
Глаза доктора с нежностью остановились на ее лице, которое отражало удивительную красоту души этой девушки, ее мужество и самоотверженность.
– Доминик, так нельзя.
Ее глаза лихорадочно блестели.
– Еще один день, и я бы просто не смогла ходить.
– А Джуду вы, конечно, ничего не сказали, верно?
– Нет. У него и без меня хватало проблем.
– Сейчас я распоряжусь, чтобы принесли горячей воды. Как можно лучше промойте рану, а я вернусь и нанесу на нее заживляющую мазь. Вы будете находиться в постели неделю, и чтобы никаких дел.
Доминик не стала спорить. Она совершенно обессилела и мечтала лишь уснуть и долго-долго не просыпаться.
Доктор дотронулся до ее лба.
– У вас жар.
Она только кивнула.
Итан направился было к двери, но, повинуясь порыву, обернулся на пороге к Доминик и быстро подошел к ней.
– Доминик, кто такой Валькур?
Она зевнула и закрыла глаза и, уже в полусне, автоматически сказала правду:
– Это мой брат.
Только что сменилась ночная вахта, и Итан нашел Джуда за штурвалом корабля. Даже при слабом свете луны он разглядел на лице капитана довольное выражение – Джуд снова был в своей стихии.
– Итан, постой со мной. Чего мне больше всего не доставало на том проклятом острове – так это моего корабля.
– Я думал, ты слишком измучен после пережитого испытания.
– Еще успею отдохнуть. Сначала я должен убедиться, что «Вихрь» взял курс в родные воды.
– Я только что от Доминик, – сказал Итан.
– Как она? – моментально встревожился Джуд, услышав в голосе друга нотки беспокойства.
– Боюсь, дела плохи. Она очень больна.
– Эй, вахтенный, живо ко мне! – позвал Джуд и, передав руль подбежавшему матросу, коротко бросил: – Держаться взятого курса.
Затем уже на ходу, обернувшись к Итану, добавил:
– Я сам на нее посмотрю.
Итан догнал его уже на нижней палубе и едва успел преградить дорогу.
– Джуд, она спит. Лучше ее не тревожить.
Капитан сжал его плечо.
– Тогда скажи мнe, что с ней.
– Пойдем к тебе, там и поговорим.
Джуд молча кивнул.
Войдя в каюту, он нетерпеливо спросил:
– Так что с ней?
– Ты ведь знаешь, у Доминик обожжены руки и лицо.
– Конечно, знаю.
– Но ты вряд ли знаешь, что у нее очень серьезный ожог на ноге. Я могу только догадываться, какие страдания она испытывала, пока вела тебя к кораблю. Я мужчина, и то сомневаюсь, что смог бы вытерпеть это.
Джуд закрыл глаза.
– Она ни слова мне не сказала.
– Я знавал многих женщин, – мягко проговорил Итан, – но ни одна не может сравниться с ней добротой, мужеством и преданностью.
Джуд опустился на кровать, пораженный услышанным.
– Значит, все время, заботясь лишь о моем здоровье, она сама мучилась от боли. Боже праведный, а я не проявил к ней ни жалости, ни доброты. – Джуд сокрушенно уронил голову на руки, вспоминая, как упорно, не давая себе никакого послабления, Доминик вела его к спасению. – Как серьезно она больна, Итан?
– Сейчас ее нога в очень плохом состоянии, но я надеюсь, что ежедневными процедурами сумею остановить воспаление.
Джуд поднял на друга глаза, полные муки.
– Сделай все, чтобы спасти ее.
– Разумеется, сделаю.
– Этот Валькур, – сказал Джуд, – поистине счастливчик, если его любит такая женщина.
– Совершенно верно. Дай Бог каждому брату иметь такую сестру.
Джуд растерялся.
– Брату?
– Она сказала мне, что он – ее брат.
На лице Джуда отразилось множество эмоций.
– Ее брат?!
– Так она мне сказала.
Капитан стиснул челюсти и долго смотрел в пространство.
– Интересно, какую игру она затеяла теперь, – проговорил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Итану. – Я не позволю ей…
– Черт тебя подери, Джуд, да ты, видно, совсем болван! – Итан подошел к двери и рывком распахнул ее настежь. – Не желаю больше тратить время на болтовню с таким идиотом.
Джуд поник головой. Его сердце было слишком изранено, чтобы он мог когда-нибудь до конца поверить женщине. Он лег на постель и закрыл глаза. И все же в нем не возникло уже прежнего ожесточения, когда перед его мысленным взором возник образ Доминик.
29
«Вихрь» покидал пронизанные солнцем воды Карибского моря и входил в более суровую Атлантику. Налетал холодный северный ветер, о нос корабля бились неистовые волны. На смену теплым солнечным дням пришли пасмурные, небо затянули тучи.
Доминик никогда в жизни так не мерзла. Она лежала в своей каюте, и ее била лихорадка. Итан почти не отходил от нее; единственным ее другим посетителем был верный Том. Тревога за жизнь девушки то и дело гнала его к двери в ее каюту.
Джуд намеренно не появлялся у Доминик. В нем происходила внутренняя борьба, и это было одно из тех редких сражений, которое он явно проигрывал. Дважды в день Итан докладывал ему о состоянии Доминик, и вся команда корабля, похоже, молилась о ее выздоровлении. Матросы ходили притихшие и печальные.
Спустя неделю температура у нее наконец упала, и Доминик стала понемножку есть. Еще через два дня силы к ней вернулись настолько, что она смогла ходить по своей каюте.
Однажды утром девушка открыла дверь и увидела Итана. Он широко улыбался, бережно держа в руках какой-то сверток.
– У меня для вас сюрприз.
– Что это, Итан? – с любопытством спросила она.
– Платье. Сшитое по последней моде и достаточно теплое, чтобы уберечь вас от холода.
Он положил свой подарок на кровать и растроганно наблюдал, как просветлело лицо Доминик.
– О, Итан, какая красота! Не хочу даже знать, откуда оно взялось. – Она погладила мягкий голубой бархат.
– Вы правы: вам совершенно незачем знать, где я раздобыл это платье. – Он радостно рассмеялся, довольный, что видит ее счастливой после всех испытаний, выпавших на ее долю. – У меня для вас есть еще кое-какие вещи – подарки от матросов. – Он достал зеркальце с серебряной ручкой и протянул ей. – И, кроме того, гребешок, теплый плащ… Впрочем, я оставлю все это, а вы уж сами посмотрите на досуге.
Доминик бросилась к доктору и обвила руками его шею.
– Спасибо вам, Итан, дорогой! Большое спасибо!
– И еще я должен передать вам приглашение, – сказал он.
Девушка смотрела на него, не смея дышать. Она не видела Джуда с той ночи, когда он привез ее на корабль, и надеялась, что приглашение от него.
– Капитан просит оказать ему честь и отужинать с ним сегодня вечером. Конечно, если у вас нет других приглашений, – шутливо добавил Итан.
– А вы там будете?
– Меня не приглашали.
Доминик помрачнела: он увидел, что она колеблется.
– Тогда и я не пойду.
– Как ваш лечащий врач, я рекомендую вам принять приглашение капитана. Это поднимет вам настроение.
Ей хотелось пойти. О, как хотелось! И она наконец решилась:
– Можете сообщить капитану, что я приду.
Итан поцеловал ей руку и понимающе улыбнулся. Она не подозревала, что доктор видит ее насквозь и давно знает о ее чувстве к Джуду. Итан надеялся, что Джуд поверит в ее любовь и оценит по достоинству этот редкостный дар судьбы.
– Он будет просто сражен вашей красотой, Доминик, – проговорил доктор, отвечая на ее немой вопрос. – Я зайду за вами в восемь часов и провожу к капитану. Таким образом, у вас впереди целых три часа, и вы успеете привести себя в порядок.
После того как Итан вышел, Доминик приложила к себе голубое бархатное платье. К сожалению, здесь не было большого зеркала, в котором она могла бы разглядеть себя в полный рост. Джуд видел ее только в жалких лохмотьях, непричесанную, а ей так хотелось, чтобы он нашел ее привлекательной.
С гримасой отвращения она сняла и швырнула в угол мужские штаны, дав себе клятву никогда больше их не надевать. Краем глаза она заметила выпавшую из кармана бумажку и наклонилась ее поднять.
Бумажка оказалась письмом, которое уронил полковник Марсо в тот вечер, когда они освободили Джуда. Доминик совершенно забыла о том, что подобрала его и спрятала в карман.
С минуту она рассматривала письмо, соображая, что ей делать – выбросить ли его или все же прочесть. Оно было адресовано генералу Ришпансу, а вовсе не полковнику, как утверждал последний. Не чувствуя за собой никакой вины, Доминик начала читать:
Мой дорогой генерал!
Я иду на серьезный риск, передавая вам сведения, попавшие ко мне совершенно случайно. Я подслушал разговор между Бонапартом и его генералами. Разумеется, они не подозревали, что я могу их услышать, иначе не стали бы так свободно говорить о том, противником чего я являюсь. Наш обожаемый вождь решил продать американцам всю Луизиану. Скоро он пригласит во Францию американского министра Ливингстона и станет с ним торговаться. Пока что американцы ничего об этом не знают. Бонапарт чрезвычайно собой доволен – он заявляет, что, увеличив свою территорию, Америка станет могущественной державой, и тогда у Англии появится серьезный соперник на море. Гордость англичан будет сломлена руками американцев, а Франция этим воспользуется. Надеюсь, вам не надо напоминать, что все вышеизложенное следует держать в строжайшем секрете.
Доминик посмотрела на подпись: Шарль Талейран. Она никогда не слышала имени этого человека и не знала, кто он такой. Девушка быстро прочитала письмо второй раз, понимая всю важность содержавшихся в нем сведений, по крайней мере для американцев.
Итан постучал в дверь точно в восемь. Когда, впустив его, Доминик встала перед ним, вся в ореоле падающего сзади света, Итан замер в восхищении. Девушка показалась ему ангельски прекрасной.
– Вы удивительно хороши, – тихо произнес он.
Довольная Доминик покружилась на месте, чтобы он мог увидеть ее в полном великолепии. Ее волосы были закручены в локоны и собраны на затылке с помощью гребней из слоновой кости. Голубое бархатное платье с высокой талией было словно специально сшито для нее – так ладно оно на ней сидело. Ее щеки горели от возбуждения, и Итан подумал, что в жизни не встречал женщины красивее.
Протянув руку, он снял с крючка новый плащ Доминик, прекрасно гармонирующий с платьем.
– Холодно. Плащ вам не помешает, – сказал он, прикрывая ей плечи.
Выйдя на палубу, Доминик была вынуждена то и дело останавливаться, отвечая на приветствия матросов. Все они только мечтали чем-нибудь услужить ей, но Доминик даже не подозревала об этом. Она остановилась перед Хеннингсом и присела в реверансе.
– Хеннингс, я не забыла того платья, которое вы мне сшили. Оно мне нравилось ничуть не меньше этого.
Тот расплылся в улыбке, явно польщенный.
– Мисс Доминик, другой такой красотки, как вы, свет не видывал, слово даю.
Она поблагодарила его кивком головы. Кто-то осторожно потянул ее за накидку, и Доминик увидела Тома.
– От вас просто глаз не оторвать, мисс Доминик. Мы все так волновались за вас. – Он озабоченно на нее посмотрел. – Вы уже поправились?
– Да, Том. – Она обвела взглядом грубые обветренные лица матросов, окруживших ее плотным кольцом, и подивилась тому, как сильно успела к ним привязаться. – Я хочу, чтобы вы все знали – у меня все хорошо.
Матросы заулыбались и закивали головами.
Итан повел ее к кормовой надстройке. На первой ступеньке лестницы Доминик помедлила.
– Мне не следовало идти.
Он сжал ее руку.
– Вы боитесь?
– Ужасно.
– Так и быть, я открою вам страшную тайну, но если вы выдадите меня капитану, я от всего отопрусь: знайте же – он боится вас еще больше, чем вы его.
– Меня? Но отчего?
Он потянул ее вперед.
– А это я предоставляю выяснить вам самой.
Когда они оказались перед капитанской каютой, Итан распахнул дверь и подтолкнул Доминик внутрь.
Дверь у нее за спиной захлопнулась, и в ту же минуту в столовую вошел Джуд. Увидев его, Доминик лишилась остатков мужества. Джуд был в мундире американского морского офицера – облегающие рейтузы, крахмальная белая рубашка с высоким воротничком и голубой камзол с золотыми пуговицами. Его черные как смоль волосы строго обрамляли загорелое лицо, и Доминик до смерти захотелось коснуться губами шелковистых прядей.
Не произнося ни слова, они некоторое время стояли и смотрели друг на друга. Вспомнив наконец об обязанностях хозяина, Джуд шагнул к девушке и снял с нее плащ, будто бы нечаянно задержав руку на ее спине. Джуд буквально остолбенел, глядя на Доминик, освещенную мягким светом. Голубое платье плотно обхватывало ее грудь и от высокой талии падало вниз свободными складками. Темные волосы подчеркивали ослепительную белизну кожи, а длинные пушистые ресницы оттеняли бирюзовую синеву глаз.
– Доминик, – произнес он с нежностью, – ты лишаешь меня дара речи.
Она посмотрела на носки грубых сапог, которые выглядывали из-под подола платья.
– А вот туфель подходящих у меня нет, – проговорила она, кляня себя за неспособность придумать ответ поумнее.
– Ты сводишь мужчин с ума в любом наряде.
– Благодарю тебя, Джуд. – Она посмотрела на него долгим внимательным взглядом. – Итан утверждает, что ты уже выздоровел.
– Да, я выздоровел. Причем исключительно благодаря твоим заботам во время нашего трудного пути. – Он придвинул ей кресло. – Приступим к ужину.
