Загадки истории - Знаменитые мистификации

Представленный при дворе после Рождества 1605 года «Король Лир», в свою очередь, не похож на «Отелло». Действие отнесено в далекое варварское прошлое; сюжет скорее символический, чем реалистический, и лишен того единства и цельности, которые отличают трагедию о венецианском мавре. Постановки «Короля Лира» никогда не имели большого успеха; более того, в эпоху Реставрации пьесу Шекспира вытеснила с подмостков сентиментальная переделка Н. Тейта (1652–1715). Ее ставят реже других великих трагедий Шекспира и в наши дни, но вдумчивые читатели ценят ее очень высоко. «Макбет» (1606), одна из самых коротких пьес Шекспира, судя по всему, сочинялась в большой спешке, чтобы исполнить пожелание короля Якова представить новую пьесу во время празднеств в честь приехавшего в Англию Христиана Датского, свойственника короля. Тему, возможно, подсказало устроенное для короля представление в Оксфорде в 1605 году. Трое студентов, наряженные сивиллами, продекламировали латинское стихотворение, содержавшее древнее пророчество о том, что Банко, дальний предок Якова, породит династию королей, которые будут править тремя царствами – Англией, Шотландией и Ирландией. Король остался очень доволен, и Шекспир, по-видимому, сделал вывод, что пьеса о Банко и его убийце Макбете будет хорошо принята при дворе. За материалом для пьесы он обратился к образцовым тогда «Хроникам Англии, Шотландии и Ирландии» (1577) Р. Холиншеда.

Период трагедий завершается тремя пьесами из древней истории – «Тимон Афинский», «Антоний и Клеопатра» и «Кориолан». Все они основаны на переводе «Жизнеописаний» Плутарха, сделанном Т. Нортом, из чего можно заключить, что усталый поэт ощущал необходимость в источнике, которому он мог бы близко следовать, не напрягая воображения. «Тимон Афинский» (около 1605–1606 гг.) явно не заслуживает долгого рассмотрения. Почти с полной уверенностью можно сказать, что Шекспир не закончил пьесу и для сцены ее приспособил другой драматург. Стиль Шекспира чувствуется во всех актах, однако же общее впечатление такое, что он сочинил несколько разрозненных сцен, а обработчик связал их вместе. Трагедия «Антоний и Клеопатра» (1607–1608) очень близко следует за источником, часто попросту перелагая возвышенную прозу Норта стихами. У нее настолько нестройная композиция – действие переносится из Египта то в Рим, то в Грецию и обратно в Египет, – что ее очень трудно поставить на сцене. И действительно, более правильно построенная пьеса Д. Драйдена «Все за любовь» (1677) вытеснила с подмостков «Антония и Клеопатру», хотя далеко уступала шекспировской трагедии как в характеристике персонажей, так и в поэтичности и этической глубине. «Кориолан» (1608–1609) – пьеса с более прочной композицией. После бунтов и боев первого акта, заставляющих вспомнить исторические хроники, Шекспир сосредоточился на характере и судьбе главного героя. И возможно, его судьба более непреложно определена его характером, чем у любого другого шекспировского героя. «Кориолана» можно назвать прощанием Шекспира с трагедией; и трагическое настроение, и вызывающий сочувствие герой, и поэтическое выражение трагической темы здесь бледнее, чем в более ранних и великих пьесах.

Горькие комедии

Пьесы «Все хорошо, что хорошо кончается» (1602–1603), «Троил и Крессида» (1602) и «Мера за меру» (1604) являются своего рода побочными продуктами трагического периода. Три так называемые «горькие комедии» созданы, судя по всему, скорее в интересах труппы Шекспира, чем по его собственному желанию. «Все хорошо, что хорошо кончается», возможно, является переделкой старой пьесы «Вознагражденные усилия любви», имеющейся в списке Мереса. «Троила и Крессиду» трудно отнести к какому-то определенному драматическому типу; издатели Первого фолио открыли пьесой раздел трагедий, но к трагическому тону Шекспира она имеет мало отношения. Две главные ее темы скорее механически соединены, чем связаны.

Первая – осада Трои – близка к историческим хроникам; вторая, давшая пьесе заглавие, трактует известный средневековый любовный сюжет. В некоторых отношениях пьеса похожа на модную в то время сатирическую комедию. Из трех «горьких комедий» ближе всего к жанру трагедии «Мера за меру». Сходство неудивительно, поскольку написана пьеса в 1604 году, в том же году, что и «Отелло», и сюжет Шекспир нашел в том же итальянском сборнике «Сто историй», откуда был взят и сюжет «Отелло». Обе пьесы были сыграны при дворе в декабре 1604 года, и вполне возможно, что написать комедию Шекспира попросила труппа, чтобы уравновесить впечатление от трагедии. Счастливым разрешением трагического конфликта с помощью комедийных средств «Мера за меру» предвосхищает трагикомедии последнего периода творчества Шекспира.

Трагикомедии

Исследователи часто отмечают поразительную перемену в последние годы творчества Шекспира. По этому поводу выдвигались самые разные объяснения: упадок здоровья из-за перенапряжения, стремление заняться новой областью драматургии, реакция на вкусы нового театра «Блэк-фрайерз». Его зрители, образованные и с более высоким социальным положением, чем в «Глобусе», к тому времени уже восхищались блестящими трагикомедиями Бомонта и Флетчера, и поздние пьесы Шекспира, так называемые «сказочные», принадлежат к тому же жанру. «Перикл, князь Тирский» (около 1608 г.) – связующее звено между трагедиями и поздними пьесами. Она переделана Шекспиром из старой пьесы, попавшей в руки его труппе. Переделками чужих пьес он не занимался с «Укрощения строптивой», и его готовность к такой работе, возможно, свидетельствует о накопившейся усталости; есть и другие примеры его соавторства в этот период. «Цимбелин» (1609–1610) был, по-видимому, первой пьесой, которую Шекспир написал для постановки в «Блэкфрайерз», и она в точности отвечает вкусам тамошнего зрителя – романтическая история добродетели в беде, полная приключений, эффектных и неожиданных поворотов сюжета. На сцене пьеса всегда имела успех. В 1634 году она была сыграна при дворе, и король Карл I остался ею очень доволен. «Зимняя сказка» (1611) удачнее, чем «Цимбелин», – видно, что Шекспир уже овладел приемами трагикомического жанра. В соответствии с жанровыми требованиями пьеса полна театральных эффектов и неожиданностей. Самый большой сюрприз прибережен под конец, когда статуя умершей женщины оживает, одаряя всех прощением и лаской, – театральный эффект, наверное, особенно выглядел впечатляюще при неярком свечном освещении «Блэкфрайерз». Этот шедевр трагикомического жанра в точности отвечал вкусам аудитории, для которой был сочинен. При дворе пьеса была сыграна не менее шести раз до закрытия театров. «Буря» (1611), последняя из этой группы и, видимо, последняя самостоятельная пьеса Шекспира, – произведение уникальное; ничего похожего нет ни у самого Шекспира, ни вообще в елизаветинской драме. Обычно ее относят к поздним «сказкам», но она отличается от «Зимней сказки» даже больше, чем та – от «Цимбелина». Характерных для трагикомедии увлекательной интриги, неожиданностей и превращений мало. Очевидно, Шекспир хотел предложить зрителям что-то похожее на великолепные придворные «маски» – зрелище с танцами и песнями, в котором простой сюжет оживлен проказами комических персонажей и появлением обаятельных героев.

Поздние соавторства

Позднему периоду принадлежат две пьесы, где узнается и рука Шекспира, и рука Флетчера – в то время главного драматурга труппы «Слуги короля». Первая – «Король Генрих VIII» – похожа на ранние хроники Шекспира только названием; в сущности, это цепь торжественных картин; характерные для хроник сцены «шутовства и боев» опущены, подчеркнуто все зрелищное и серьезное. Она была сыграна с большой пышностью в «Глобусе» в 1613 году; на одном из первых представлений возник пожар, уничтоживший все здание. По общему мнению, Флетчер написал не меньше половины пьесы. Пьеса «Два знатных родича» не была включена в Первое фолио, возможно, из-за того, что Флетчер хотел считаться ее главным создателем. Впервые она была издана в 1634 году, через девять лет после его смерти, как «написанная достопамятными людьми своего времени г-ном Джоном Флетчером и г-ном Уильямом Шекспиром, джентльменами». Она долго считалась пьесой Флетчера, но недавние научные изыскания привели к выводу, что наиболее поэтические ее места принадлежат Шекспиру.

Уильям Шекспир был елизаветинским драматургом, как и другие профессиональные драматурги того времени; но при этом, конечно же, его творчество вышло далеко за рамки той эпохи. Его пьесы так же популярны, как и много лет назад, и не только в англоязычных странах, но и в таких, о существовании которых он даже не знал. Их любят читать и те, кто никогда не видел шекспировских спектаклей. Больше всего на свете люди любят интересные истории, и Шекспир – один из лучших рассказчиков в истории. Герцог Мальборо говорил, что все, что он знает об истории Англии, он узнал у Шекспира. Цезарь, Антоний и Клеопатра многим читателям знакомы по его пьесам, а не из книг историков.

Еще важнее для восхищенного отношения потомков к Шекспиру его талант в создании персонажей. Это не типы и не аллегорические абстракции, а живые люди. Конечно, нельзя сказать, что Шекспир создал всеобъемлющую галерею персонажей. Напротив, многих героев у него нет: ни святых, ни человека, ведущего людей к неведомому, хотя Шекспир и жил в век путешествий и открытий, ни народного бунтаря вроде Робин Гуда. Тем не менее, спектр персонажей его произведений гораздо шире, чем у любого из его современников, особенно в женских образах. Героинь Шекспира часто хвалили за их смекалку, нежность, готовность прощать. Житейская мудрость и стойкая преданность – неустранимые свойства человеческой природы, и в изображении этих вечных свойств и заключена непреходящая притягательность шекспировских героев.

Елизаветинская драма – драма поэтическая, и Шекспир – самый талантливый и благородный поэт из всех драматургов эпохи. На чуткого читателя его поэзия действует даже сильнее, чем сюжеты или персонажи. Шекспир отнюдь не великий философ; он говорит много банального – «мысль не нова, нова ее краса». Но в его стихах есть нечто большее, чем складная и отточенная форма. Неизъяснимая прелесть и красота, созданные скорее вдохновением, чем поэтическим мастерством, присущи лучшим шекспировским стихам и поднимают его поэзию над творениями даже самых талантливых его современников.

В пьесах Шекспира содержится определенное мировоззрение – по большей части неосознанное. Более того, Шекспира называли наименее нравственным из писателей, поскольку он не преподает моральных уроков и совершенно не заботится о так называемой «поэтической справедливости». Так, Корделия умирает на руках у отца только потому, что оказалась во власти сильного и беспощадного человека. Похоже, Шекспир считал, что мир так и устроен; его задачей было показать, каков мир в реальности, а не в мечтах. Земное существование человека было для него тайной, а «дальше – тишина». Он не был фаталистом, пассивно сносившим зло; снова и снова он настаивал на том, что сила и доблесть даны человеку, чтобы он не тратил жизнь в праздности, а зажег ее подобно эстафетному факелу. А когда приходит неизбежный конец, надо встретить его достойно.

Проблема авторства

На Западе написаны целые библиотеки книг о том, действительно ли Уильям Шекспир является автором великих творений, изданных под его именем. В Англии и США существуют специальные научные общества, имеющие единственную цель – обосновывать «права» избранного ими кандидата на роль Шекспира.

У нас, начиная еще с советских времен, как-то традиционно никто не проявляет особого интереса к этой литературе и не жаждет объявлять великого поэта самозванцем, поэтому упомянутые исследования сравнительно мало известны. И тем не менее, следует выслушать обе стороны.

Более двух столетий после смерти драматурга никто не сомневался в том, что Уильям Шекспир из Стратфорда, актер труппы «Слуги Его Величества», написал и стихотворения, изданные под его именем, и пьесы, в 1623 году собранные в фолио его друзьями-актерами. Однако примерно в 1850 году в авторстве Шекспира возникли сомнения, которые и сегодня разделяются многими. Трудно сказать, откуда пришла такая идея. Возможно, причиной послужило то, что люди Викторианской эпохи верили в необходимость образования для писателя, а Шекспира считали необразованным – по выражению Т. Карлейля, «бедным крестьянином из Уорикшира».

Что же заставило почитателей Шекспира усомниться в авторстве его пьес? Почему шекспироведы разделились на два лагеря: на так называемых «стратфордианцев» и «нестратфордианцев»?

Основными точками отправления скептиков послужили следующие моменты. Шекспир родился в обычном небольшом городке Стратфорде, родители его, возможно, были неграмотны, и неизвестно, посещал ли он вообще школу. В возрасте восемнадцати лет Шекспир, как мы уже упоминали, женился на Энн Хетуэй, которая была старше его на восемь лет, у них родилось трое детей, то есть он был почтенным отцом семейства. Что подтверждается тем, что, возвратившись за несколько лет до смерти, последовавшей в 1616 году, в Стратфорд, он приобрел недвижимую собственность, занимался дачей денег в рост (хотя в своей пьесе «Венецианский купец» страстно обличал ростовщичество), составил завещание… Не уцелело рукописи ни одной из пьес Шекспира, ни одного его письма.

Сомнения возникли давно. В 1747 году священник Джордж Грин обнаружил завещание Шекспира, составленное нотариусом Френсисом Коллинзом. В нем кроме собственноручной подписи Шекспира была записана с его слов последняя его воля и некоторые бытовые детали. Было подсчитано все до последней вилки, написано, кто из родственников и в какой доле должен унаследовать шекспировское имущество и капитал. Например, своей жене великий драматург завещал лишь кровать «со всеми принадлежностями», причем ту, что «поплоше». Своим друзьям-актерам Ричарду Бербеджу, Джону Хэмингу и Генри Конделлу драматург оставил деньги на покупку колец. Но при этом ни слова не сказано о рукописях (может быть, актер Шекспир знал, что они чужие и не принадлежат ему?) или книгах, а последние в то время стоили немало и представляли большую ценность. Но ведь будь он таким разносторонне образованным человеком, каким несомненно был автор сочинений, изданных под именем Шекспира, в его доме просто обязаны были быть книги…

Придерживающийся стратфордианской позиции американский шекспировед С. Шенбаум в своей книге «Шекспир. Краткая документальная биография» (1977) пишет: «Некоторое недоумение вызывало то, что в завещании не было перечислено никаких книг или литературных рукописей. Однако это не столь уж странно, как может показаться. Шекспир не располагал рукописями своих пьес – они принадлежали труппе «Слуг Его Величества». Книги могли быть отдельно перечислены в посмертной описи, но таковой не сохранилось».

Как мог величайший драматург в истории человечества быть столь мелочным в бытовых деталях и не заикнуться о рукописях? Как было доказано позже исследователями, человек, оставивший это завещание, был практически неграмотным и с трудом выводил свою подпись. Существует несколько ее вариантов. Одна из них стоит под портретом Шекспира, которым предваряется восьмитомное полное собрание произведений Шекспира, выходившее в СССР с 1957 по 1960 год. Этот портрет с той же подписью появился в полном собрании сочинений, выпускавшимся издательством «Интрейд Корпорейшн» с 2001 года.

Сейчас известно, что словарь Шекспира насчитывает около 20 тысяч слов, то есть, как пишет один из самых известных российских шекспирологов Илья Гилилов в своей книге: «В два-три раза больше, чем у самых образованных и литературно одаренных его современников и даже писателей следующих поколений и веков (для сравнения, у Джона Милтона, Фрэнсиса Бэкона – по 8 тысяч слов, у Уильяма Теккерея – 5 тысяч). Англичанин нашего времени, имеющий высшее образование, употребляет не более 4 тысяч, а малообразованный провинциальный житель елизаветинской Англии обходился 1 тысячью или даже половиной того. Такой огромный разрыв говорит сам за себя – ничего подобного история мировой литературы не знает. Шекспир ввел в английский язык, как сообщает Оксфордский словарь, около 3200 новых слов – больше, чем Бэкон, Джонсон, Чапмен, вместе взятые».

Содержание пьес Шекспира, по мнению многих исследователей, тоже говорит о широкой образованности их автора, хорошо разбирающемся в античной литературе, римском и английском праве, географии, нескольких иностранных языках, многих вопросах государственного управления, что можно встретить лишь у опытного политического деятеля. В некоторых своих пьесах автор откровенно выражает симпатии к аристократии и презрение к черни, что довольно странно у сына обывателя мелкого провинциального городка.

При этом те немногие автографы Шекспира, в авторстве которых можно быть уверенными с большей или меньшей вероятностью, выглядят так, как будто бы человек только недавно научился читать и писать. Сомнительны даже сохранившиеся подписи Шекспира под несколькими юридическими документами. Что касается стратфордских носителей фамилии Шакспер, то в книге С. Шенбаума приводятся несколько вариантов ее написания: Shakspere, Shackspere, Shaxpere, Shakesper, Shackspeere, Shakyspere. Они указаны в церковных документах того времени. Как мы видим, среди них нет привычного нам варианта написания фамилии как Shakespeare.

Кончина Шекспира в Стратфорде и тем более за его пределами прошла совсем незамеченной. На его смерть не было написано ни одной элегии, как это было в обычае того времени. Ни один современник прямо не говорит об актере Шекспире как авторе выходивших под этим именем произведений. А остальные, более глухие упоминания современников допускают двоякое толкование. Не называет имени Шекспира и актер Аллен, который вел дневник, где отмечал многие театральные события и происшествия тех лет. Зять Шекспира доктор Холл также в своем дневнике не обмолвился ни единым словом о том, что его тесть – автор известных произведений.

Все портреты Шекспира апокрифичны. Подозрение вызывает даже памятник, установленный на его могиле. Он изображает человека, мало похожего на портрет, приложенный к первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в 1623 году, то есть через семь лет после смерти актера в Стратфорде.

Некоторые исследователи личности Шекспира даже решили устроить Барду эдакое «раздвоение личности», пользуясь тем, что при «всеобщей малограмотности» тогдашней Англии казалось естественным искажение и невнимание к точной форме написания имен. Таким образом, исключив даты написания пьес, женитьбу, смерть родственников в Стратфорде и те события, которые все равно произошли бы, не будь Шекспира в природе вообще, им удалось, как белок от желтка, отделить ШЕкспИра от ШАкспира и получить вот такие радикально отличающиеся два списка:

ШЕкспИр:

1564 год, 23 апреля. Уильям Шекспир родился в Стратфорде-на-Эйвоне. В этом городе он прожил детство и юность. 1612 год. Шекспир возвращается в Стратфорд. 25 марта. Шекспир подписывает завещание. 23 апреля. Смерть Шекспира. 25 апреля. Похороны Шекспира.

ШАкспЕр:

Май 1597 года. Шакспер покупает второй по величине дом в Стратфорде, так называемый Нью-Плейс, за 60 фунтов стерлингов. Февраль 1599 года. Уильям Шакспер как пайщик принимает участие в строительстве театра «Глобус». Его доля – 10 процентов. Май 1602 года. Шакспер покупает у ростовщиков Комбов участок земли близ Стратфорда. 1602–1603 годы. Покупает и арендует строения в Стратфорде вблизи Нью-Плейс. Июль 1604 года. Шакспер привлекает к суду своего стратфордского соседа, аптекаря Филиппа Роджерса за невыплату долга. Июль 1605 года. Шакспер откупает у некоего Ралфа Хьюбода право взимать половину «десятипроцентного налога на зерно, солому и сено» (церковная десятина) с арендаторов бывших монастырских земель в трех ближайших деревушках, а также половину небольшой десятины со всего стратфордского прихода. Август 1608 года. Шакспер становится пайщиком театра «Блэкфрайерс» вместе с шестью другими членами труппы. Август 1608 – июнь 1609 года. Шакспер преследует через суд еще одного своего земляка, Джона Эдинбрука, за долг в 6 фунтов стерлингов плюс 1 фунт стерлингов 5 шиллингов в возмещение расходов и убытков. 10марта 1613 года. Шакспер покупает в Лондоне, в Блэкфрайерсе, дом за 140 фунтов и уже на следующий день, 11 марта, закладывает его за 60 фунтов бывшему хозяину на срок полтора года. 31 марта 1613 года. Шакспер переуступает кому-то принадлежащий ему пай в актерской труппе, ликвидирует свои финансовые интересы в Лондоне (детали неизвестны) и окончательно перебирается в Стратфорд.

Как видим, Шакспер был неплохим предпринимателем и не прощал своих должников, преследуя их в судебном порядке. Из предпринимательской биографии Шакспера видно, что бизнес настолько занимал его, что приходится удивляться, когда «Шекспир» успевал писать пьесы, ставить их в театре и еще играть в нем роли.

Покинув родной город с пустыми карманами, через двадцать пять лет Шакспер становится обладателем самого большого состояния в Стратфорде. В 1596 году он обращается в Королевское геральдическое управление с прошением о присвоении титула дворянина и права иметь фамильный герб. Прошение, как мы знаем, было удовлетворено.

Неизвестно, почему сторонники такого «шекспироделения» отказывают творческому человеку в деловой сметке (Рубенсу, Уолту Диснею, Спилбергу, Кингу, Айтматову их талант никогда не мешал выполнять дипломатические поручения и зарабатывать деньги). Тем не менее, примем пока к рассмотрению и эту точку зрения.

Есть еще одна дополнительная странность. В 1665 году антикваром Уильямом Дугдейлом было опубликовано описание достопримечательностей графства Уорик. В этом сочинении имеется изображение памятника Шекспиру. Другой подобный же рисунок помещен в первой биографии Шекспира, принадлежащей перу Роу и увидевшей свет еще через полвека, в 1709 году. На этих двух рисунках надгробие выглядит совсем по-другому, чем впоследствии, когда оно стало предметом поклонения бесчисленных почитателей гения великого драматурга. Памятник на этих первых рисунках изображает грузного бородатого человека, прижимающего к животу обеими руками какой-то мешок (или подушку). Следовательно, жители Стратфорда после 1709 года, когда имя Шекспира стало завоевывать всемирную славу, переделали памятник. Вместо мешка теперь в одной руке находится перо, а в другой – лист бумаги. В восторженном похвальном слове Шекспиру, составленном в связи с появлением первого собрания сочинений в 1623 году, близко знавший его современник – выдающийся драматург Бен Джонсон бросил таинственные слова: «Ты – памятник без могилы» (Thou art a Monument without a tombe). Сторонники существования Шакспера вопрошают: разве только этого не достаточно, чтобы возбудить серьезное сомнение в том, был ли актер Шекспир автором приписываемых ему пьес, не скрывается ли за этим многовековая тайна, которую должны разгадать настойчивые исследователи?

Тут (для сторонников «единства и неделимости» Шекспира) приведем доводы, свидетельствующие в пользу Барда. Во-первых, в книге был помещен не сам рисунок Уильяма Дугдейла (кстати, сделанный не с натуры, а по памяти), а гравюра с него. Что удивительного в том, что гравер (который в глаза не видел памятника) не разобрал некоторые детали рисунка антиквара? Последующие же гравюры только повторяли ошибку. Во-вторых, внешность свою человек выбирает не сам, и она, к сожалению, никак не связана с внутренним содержанием ее обладателя. Кстати, интересно знать, все ли мужчины после сорока сохраняют романтический вид и густую шевелюру?..

Впрочем, мы отвлеклись от доводов нестратфордианцев. Как сообщалось ранее, из «официальных» портретов Шекспира существует только один – тот, который помещен на титульном листе Первого фолио. Все шекспироведы обращали внимание на этот странный портрет, сделанный с гравюры художника М. Дройсхута. Мы видим человека с непропорционально большой головой, как бы отсеченной воротником от туловища, глаза его на разной высоте. Некоторые шекспироведы отмечают «одеревенелый вид» этого человека, хотя советский исследователь М. Морозов замечал на портрете кроме высокого лба «живые, умные глаза». Обращает на себя внимание один и тот же рукав кафтана, пришитый с разных сторон. Нестратфордианцы считают, что так было сделано умышленно с тем, чтобы показать «двойственность натуры Шекспира». В Первом фолио рядом с портретом Шекспира напечатано стихотворение Бена Джонсона «To the Reader».

Приведем прозаический перевод этого стихотворения, взятый из книги И. Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого Феникса».

«Эта фигура, которую ты видишь здесь помещенной, / Была для благородного Шекспира вырезана;/ В ней гравер вел борьбу/ С природой, чтобы превзойти саму жизнь:/ О, если бы только он смог нарисовать его ум/ Так же хорошо, как он схватил/ Его лицо; гравюра превзошла бы все, / Когда-либо написанное на меди, / Но так как он не смог, то, читатель, смотри/ Не на его портрет, а в его книгу/».

Почему Бен Джонсон советует смотреть читателю не на портрет, а в книгу? Не потому ли, что он как посвященный в «тайну Шекспира», знал, что на портрете изображен не истинный автор напечатанных в Первом фолио произведений, и портрет – лишь условное изображение Шекспира?

В авторстве Шекспира высказывали сомнение крупные писатели, даже Байрон, а также Диккенс, писавший, что должна вскрыться «тайна» «шекспировского вопроса».

Отрицание авторства актера Шекспира порождалось различными причинами. Очень нередко это было стремление отрицать возможность того, что гениальные шекспировские творения принадлежат перу выходца из народа, и приписать их одному из представителей правящих верхов. Часто играли немалую роль и погоня за сенсацией, и желание предложить новое эффектное решение вековой загадки. А порой были здесь и искренняя любовь к великим творениям английского гения (недаром работы ряда противников авторства актера Уильяма Шекспира немало способствовали изучению шекспировских сочинений), и протест против того образа довольного собой, благонамеренного и чинного стратфордского обывателя, который на основе немногих биографических черт рисовало западное литературоведение. Наконец, причиной могло быть просто желание опустить гения до своего обывательского уровня, уж если самому обывателю нет возможности подняться до высот гения.

В поисках вероятного автора дошедших под именем Шекспира сочинений скептики, разумеется, обратились к самому ученому елизаветинцу – Фрэнсису Бэкону. Выбор был неудачен, поскольку из всех образованных людей той эпохи Бэкон был меньше всех способен написать что-либо подобное – в чем легко убедиться, сравнив его очерк «Любовь» с «Ромео и Джульеттой» или с сонетами.

Есть наряду с Бэконом и другие претенденты. Главное место занимал среди них Кристофер Марло. В Америке, былом оплоте бэконианской теории, было популярно авторство Э. Дайера (около 1545–1607 гг.) которого защищал О. Брукс, написавший книгу о том, что Шекспир из Стратфорда был вовсе не поэтом, а всего лишь секретарем и литературным агентом. Но Дайер, как и Оксфорд, умер слишком рано и не мог написать позднейшие пьесы шекспировского канона.

На сегодняшний день кандидатов на роль великого Барда насчитывается ни много ни мало около шестидесяти. Пожалуй, трудно найти представителей елизаветинской аристократии, которых не наделяли хотя бы небольшим участием в сочинении шекспировских сонетов, трагедий и комедий. О многих из претендентов неизвестно даже то, что они когда-либо набросали хоть несколько стихотворных строк или проявляли интерес к театру.

Потом в число претендентов был зачислен граф Рэтленд. Позднее Рэтленда сменили графы Дерби и Оксфорд, сохраняющие роль главных претендентов вплоть до наших дней. Кандидатура Эдварда де Вира, семнадцатого графа Оксфордского, пользуется в Англии поддержкой множества влиятельных исследователей. Он гораздо более вероятный, чем Бэкон, кандидат, поскольку был поэтом, покровителем актерской труппы и, согласно Мересу, считался вместе с Д. Лили, Р. Грином и Шекспиром «лучшим среди нас по части комедии». К несчастью для сторонников Оксфорда, он умер в 1604 году – прежде, чем были написаны многие пьесы Шекспира, включая «Бурю».

Количество претендентов все возрастает, в их число попала даже жена Шекспира. Более того, появилась уже версия, что на самом деле Шекспир был итальянцем. Якобы он родился на Сицилии и звали его Микеланджело Кролаланца. Затем, спасаясь от инквизиции, он переехал в Англию и поменял фамилию. Отсюда, мол, и итальянский антураж – Верона, Венеция и др.

Среди нестратфордианцев есть сторонники авторства, принадлежащего лорду Хансдону, Генри Рисли, графу Саутгемптону и даже королеве Елизавете и королю Якову I.

Есть приверженцы идеи так называемого смешанного авторства. По их мнению, Шекспир, как автор пьес, это:

Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд + его жена графиня Елизавета Рэтленд + графиня Пембрук;

Марло + Бэкон + Оксфорд;

Бэкон + Рэтленд;

Графиня Пембрук + (ее сыновья) Уильям Пембрук и Филип Монтгомери;

Филипп Сидни + граф Оксфорд.

Пытаясь восстановить даты биографии знаменитого драматурга и заставить Барда выдать свою тайну, исследователи, что естественно, обращаются к его творчеству.

Они говорят: ничто из того, что нам известно о Шекспире, не заставляет предполагать, что он был каким-то таинственным, скрытным человеком, склонным держаться на расстоянии от друзей. Совсем наоборот, современники отмечали его природную любезность, обходительность и прямой нрав, и, видимо, он прошел свой жизненный путь достойно и открыто, сохраняя привязанность к своим собратьям по актерскому ремеслу, не тревожимый муками неудовлетворенного честолюбия.

«Поэтому особенной иронией судьбы было то, – справедливо замечает один из новейших биографов Шекспира Кеннел, – что непроницаемая завеса скрыла столь многие стороны его жизни и труда и что там, где он ближе всего подходит к сознательному самовыражению, результат, которого он достигает, ныне кажется наиболее покрытым тайной». Речь идет о знаменитых сонетах, загадку которых пытались разгадать многие сотни, если уже не тысячи, исследователей. Когда написаны были эти «сладкозвучные», как выразился один современник, сонеты, кто вдохновил поэта на их создание, о ком говорится в них? Большинство серьезных шекспироведов пришли к выводу, что по крайней мере часть сонетов связана с покровителем Шекспира молодым блестящим аристократом Генри Рисли, графом Саутгемптоном. Но такой, как и любой другой, ответ является только гипотезой. Этим широко пользуются антистратфордианцы – под этим именем объединяют всех противников авторства Шекспира из Стратфорда. Они постоянно превращают поэтические иносказания в намеки на обстоятельства жизни своего кандидата на трон «короля драматургов».