ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Испытывая явную неловкость, Тристан стоял на высоком помосте, глядя на множество прекрасно одетых людей, замерших в ожидании на расчерченном черными и белыми квадратами полу Верховного зала. А ведь за пределами королевского замка собралось еще больше народа, так что гвардейцам приходилось мягко, но непреклонно оттеснять жаждущих увидеть редкостное зрелище.

Был уже поздний вечер. Множество канделябров, освещавших зал золотистым светом, усиливали впечатление, производимое яркими нарядами гостей. Принц, однако, был одет точно так же, как и в тот памятный для него день в Оленьем лесу, разве что наряд его не был заляпан грязью; колчан с ножами привычно оттягивал плечо. Войдя в зал вместе с остальными членами королевской семьи и магами Синклита, он увидел на лицах гостей явное удивление. Однако сейчас они уже закончили обсуждать его одеяние и перешли к другим, более интересным темам.

Зал блистал великолепием. Фредерик был прав, говоря, что репетиция — ничто по сравнению с самой церемонией. Тысячи гостей — и среди них не меньше сотни королевских гвардейцев — заняли практически все пространство огромного помещения. Все взгляды в ожидании начала церемонии были прикованы к стоящим на помосте.

«Вот и пришло время моей коронации, — мрачно подумал Тристан и снова представил себя со стороны. — Что ж, если мне суждено стать королем, пусть я буду королем простого народа».

Окинув взглядом толпу, принц отметил множество знакомых лиц. Совсем рядом с помостом стояла Наташа, герцогиня Эфиры, сопровождаемая герцогом Балдриком, своим супругом; недалеко от нее — Эвелин из дома Норкроссов вместе со своими родителями. Она нежно улыбнулась Тристану, и тот ответил девушке еле заметной улыбкой. Ее отец, однако, взирал на принца отнюдь не восторженно. Тристан, вздохнув, отвернулся. Впереди еще такая долгая ночь!

Перед ним и стоящим на шаг впереди Вигом на мраморном алтаре, укрытом алым бархатным покрывалом, возвышались золотой сосуд и пара амфор с водой, предназначенные для церемонии отречения. За спиной принца, каждый на своем троне, восседали его отец и мать. Король был облачен в торжественное одеяние из светло-голубого бархата с воротником, отороченным белым горностаем. Моргана выглядела прекрасной как никогда в белом платье и длинных, по локоть, перчатках. По правую руку от короля восседали маги Синклита; по левую стояли Шайлиха и Фредерик.

Голос Верховного мага прокатился по всему огромному залу.

— Дамы и господа, граждане Евтракии, — начал он, — на мою долю выпала величайшая честь приветствовать вас на самой важной и престижной церемонии нашего королевства — церемонии отречения правящего монарха и последующей коронации наследника престола. Сегодня все произойдет точно так же, как это происходило уже много Раз, поколение за поколением, со времени нашей победы в Войне с волшебницами триста с лишним лет назад. Многое из того, что произойдет сегодня, мы совершаем в память о мрачных днях войны и о тех наших соотечественниках, что отдали жизнь на полях сражений. Этим мы стремимся не только обессмертить их вклад в победу, но и обеспечить сохранение мира и дальнейшее процветание нашей нации. Зал взорвался бурными аплодисментами и приветственными возгласами. Принц поймал восхищенный взгляд Эвелин, но тут же вновь переключил внимание на Верховного мага.

— Сегодняшняя церемония знаменует собой конец правления короля Николаса Первого и начало правления его сына и прямого наследника, короля Тристана Первого из дома Голландов.

Послышались возгласы: «Да здравствует король!» Шум стоял совершенно оглушительный. Тристан сделал шаг вперед и встал рядом с Вигом.

«Это они обо мне, — подумал он. — Никогда прежде меня не называли королем. До сих пор не могу поверить, что это правда… хотя умом понимаю, конечно, что так оно и есть. Похоже на сон».

Верховный маг высоко поднял одну из двух прекрасных амфор, стоящих на алтаре рядом с золотым сосудом.

Зачарованное выражение в глазах собравшихся напомнило принцу о том, что никому, кроме магов Синклита и членов королевской семьи, ничего не известно о воде, находящейся в амфоре, и уж тем более, о Пещере, из которой она была доставлена. Виг медленно вылил воду в сосуд — жидкость текла на удивление медленно. При виде этой красной воды в крови принца с новой силой вспыхнула тяга к магии, и он замер, завороженный едва ли не сильнее всех присутствовавших в Тронном зале.

Верховный маг с торжественным видом повернулся к королю Николасу.

— Мой господин, — негромко произнес он, — настало время Парагона.

Николас перевел взгляд на мерцающий кроваво-красный камень, который носил на шее на протяжении тридцати лет. Потом посмотрел на свою любимую супругу Моргану. Наконец, с долгим вздохом грусти и решимости, он поднял Парагон вместе с цепью над головой. Тристан заметил, что в этот момент Камень начал утрачивать характерный для него блеск. Виг бережно принял Парагон от короля и поднял его на вытянутых вверх руках, показывая собравшимся.

В огромном зале воцарилось напряженное молчание.

— Вы видите перед собой Парагон Евтракии, — заговорил Верховный маг. — Именно он вселил в нас мужество и силу, без которых мы не смогли бы победить в Войне с волшебницами. И это он наделяет Синклит могуществом, чтобы мы помогали нашему монарху править людьми с мудростью и состраданием.

Словно загипнотизированный, принц не сводил взгляда с Вига, который опустил Камень в сосуд. Тристан заметил, что вода в нем сразу же начала терять свой цвет, а сам Парагон, напротив, засиял с почти прежней яркостью. Спустя несколько мгновений Камень испустил яркий луч света. Когда луч прикоснулся к забранному стеклом куполообразному своду зала, тот вспыхнул ослепительным алым светом.

Тристан знал, что произойдет дальше. Виг обратится к нему и начнет, строка за строкой, произносить традиционную клятву. Еще примерно два часа Парагон должен будет оставаться в воде. В это время члены королевской семьи обычно спускаются к гостям. Потом, когда Верховный маг объявит, что Камень готов перейти к новому хранителю, все вернутся на помост, Виг наденет Парагон на шею Тристана и провозгласит его королем, завершив, таким образом, ритуал. За этим последуют угощение и танцы, которые продлятся до рассвета.

Принц мельком бросил взгляд на подаренный матерью золотой медальон, на котором были выгравированы лев и палаш. Вскоре Парагон окажется здесь же, рядом с его сердцем.

Виг уже направился к Тристану. Тот вновь скользнул взглядом по сияющему личику Эвелин и лицам друзей-гвардейцев, глядевших на него со смешанным чувством грусти, радости и почтения. Больше он не будет для них человеком, с которым они делили трудности учебных занятий, понял Тристан. Верховный маг, повернувшись спиной к толпе, откашлялся, привлекая его внимание. Принц покорно повернулся к старику, и ему почудились слезы, затуманившие на миг глубокие аквамариновые глаза Вига. Справившись с волнением, маг начал произносить слова клятвы:

— Клянусь действовать и даже мыслить только в соответствии со своими принципами.

В огромном зале стало тихо, как в склепе.

— Клянусь действовать и даже мыслить только в соответствии со своими принципами, — повторил Тристан.

— Материальные блага — ничто, если речь идет о чести и долге, — продолжал Виг.

— Материальные блага — ничто, если речь идет о чести и долге.

— Клянусь защищать Парагон, чего бы… Клянусь защищать Парагон, чего бы… Клянусь защищать Парагон, чего бы…

В какой бы форме ни приходила беда, в первый момент весь мир начинает ужасающе медленно кружиться перед глазами человека, и слова, которые он слышит, будут всю жизнь эхом отзываться у него в голове как незабываемая, мучительная прелюдия надвигающейся катастрофы.

Позднее принц будет вспоминать, что ощутил первые признаки беспокойства, когда услышал звук бьющегося стекла. Он обвел взглядом зал, но ничего необычного не заметил. А потом на толпу полетели сверху осколки разноцветного стекла, некоторые из них впивались в лица и плечи собравшихся. Какая-то женщина истерично взвизгнула, и Виг медленно, очень медленно, точно во сне, повернулся в сторону зала.

Тристан поднял взгляд к забранному витражами разбитому куполу над головой и увидел нечто невообразимое.

Какое-то немыслимое создание упало — нет, влетело — в образовавшееся в потолке отверстие и устремилось вниз. Сложив кожистые крылья, оно вытащило из ножен кривой меч и обвело зал пылающим злобной ненавистью взглядом.

На мгновение создание замерло, потом одним огромным прыжком вскочило на помост, с невероятной скоростью взмахнуло мечом и одним ударом снесло Фредерику голову с плеч. Голова покатилась по помосту и упала с него на мраморный пол. Шайлиха дико закричала, бившая фонтаном кровь заливала ее платье. А сверху продолжали сыпаться все новые и новые крылатые твари, рубя всех подряд направо и налево.

Принц оттолкнул Верховного мага в сторону, выхватил нож и метнул его, даже не отдавая себе отчета в том, что делает. Нож вонзился в затылок одного из созданий прямо под блестящим шлемом с крылышками как раз в тот момент, когда оно набросилось на гвардейца. Тварь свалилась замертво.

Тристан кинулся к сестре, которая, охваченная ужасом, уже даже не кричала, а лишь широко открывала рот, дрожа всем телом; он обхватил ее руками и снова взглянул на то, что происходило в зале. То, что принц увидел, заставило его похолодеть. Туда уже опустились сотни ужасных тварей, чиня кровавую бойню. Некоторые вспрыгнули на помост и бросились к магам. Один из них уже занес свой меч над Слайком, однако принц остановил его, метнув второй нож, который вошел ужасному созданию прямо в прорезь шлема. Оно, завопив от боли, рухнуло на помост. Но нападавших было слишком много, а сквозь дыру в потолке продолжали влетать все новые и новые.

Внезапно Тристан почувствовал, что кто-то обхватил его сзади. Он развернулся, собираясь прикончить очередную тварь, но увидел перед собой Вига. Старик, напрягая всю силу легких, выкрикивал какие-то слова, в его глазах пылало почти безумное желание достучаться до сознания принца.

— Тристан! Ты и Шайлиха должны все время оставаться рядом со мной у алтаря! Ради всего, что вам дорого, не отходите от меня!

Крылатые твари между тем окружили магов. Первым пал Килиус, ему отрубили голову. Эглоф — спокойный, добродушный человек, знаток Манускрипта — вскочил, когда один из монстров ухватил его за одежду на груди, подтащил вверх и приставил меч к его подбородку. Виг по-прежнему держал принца за плечи, и прежде чем тот успел вырваться и прийти Эглофу на помощь, меч монстра, внезапно удлинившись, пронзил голову мага насквозь, разбрасывая по сторонам осколки кости.

Тристан перевел на Вига обезумевший взгляд. Старик по-прежнему, как одержимый, призывал принца и его сестру не отходить от него. «Почему маги не используют свою силу, чтобы защитить нас? — с безмолвной яростью подумал Тристан. И тут он вспомнил. — Ну конечно, Парагон… Камень в воде, и сейчас они бессильны».

Не раздумывая, принц сунул руку в сосуд, чтобы взять камень. Он надеялся, что, как только сделает это, сила вернется к магам. Однако не успел он коснуться Парагона, как Виг оттащил его в сторону. Маг кричал, что трогать камень ни в коем случае нельзя, а нужно немедленно подвести к нему Шайлиху. «Наверное, он сошел с ума, — в ужасе подумал Тристан, глядя в глаза старика. — Он что, не видит, что тут творится? Почему даже не пытается помочь нам?»

Вырвавшись из рук Вига, он увидел, что ужасная судьба постигла еще трех магов. Слайк лежал у подножия трона в луже собственной крови. Из его головы торчало что-то вроде жуткого колеса серебристого цвета с лезвиями по краю. Тело Тритиаса, второго по силе мага Синклита, наполовину свесилось с помоста, из его груди торчал кинжал. Мааддар храбро пытался защитить королевскую семью, но его со всех сторон окружали отвратительные крылатые убийцы. Принц один за другим метнул три ножа, и три твари упали замертво. Но прежде чем он успел метнуть следующий нож, воздух прорезал сверкающий серебряный диск. Едва не угодив принцу в голову, он перерезал Мааддара на уровне шеи, и по широкой дуге продолжил свой полет, вернувшись к одному из нападавших. Крылатый монстр в блестящем серебряном шлеме с крылышками поймал диск в полете — чувствовалось, что это для него дело привычное, — посмотрел на Тристана и…

…расхохотался ему в лицо.

Внутри у принца что-то оборвалось, его охватило смешанное чувство ненависти, решимости и страха.

А потом монстр выхватил меч и свободной рукой поманил Тристана к себе.

Принц потянулся к ножам, не зная, сколько их осталось, но не сомневаясь, что будет бросать их до тех пор, пока они не кончатся — или пока его не убьют. Двигаясь с быстротою молнии, его рука один за другим посылала в убийцу метательные ножи. Однако отвратительное чудовище демонстрировало чудеса ловкости. Тристан с ужасом наблюдал, как крылатый монстр мечом отбивает летящие в него ножи.

А потом он снова расхохотался ему в лицо, и принц в ярости рванулся к краю помоста.

Прыгая с него, он забыл обо всем — о необходимости защищать свою семью, об отчаянных призывах Вига, по-прежнему не отходящего от алтаря. Подобрав выроненный кем-то из гвардейцев меч, рукоять которого была липкой от крови, он бросился на убийцу своих друзей и видел только его одного. Даже если ему суждено погибнуть, он надеялся, что, по крайней мере, успеет пролить кровь этого негодяя.

С безумным криком, высоко вскинув меч, он кинулся в атаку на монстра, который был выше ростом и гораздо массивнее. Противник, однако, с легкостью парировал удар, с силой отшвырнув Тристана. Принц тут же вскочил на ноги и снова атаковал, на этот раз пытаясь поразить ноги убийцы. Но тот с поразительным проворством подскочил так высоко, что меч прошел под ним, и снова с его губ сорвался издевательский смех.

Не отрывая глаз друг от друга, они медленно кружили друг против друга в вечном танце смерти. Собрав все свои силы, Тристан сделал выпад. Однако монстр уклонился от сверкающего меча, с нечеловеческой силой обхватил принца сзади и заломил руку, в которой тот держал меч.

А потом прошептал прямо в ухо, голосом одновременно ужасающим и насмешливым:

— Ты мне не соперник, щенок. Госпожа распорядилась не убивать тебя сразу, но ничего не упоминала о том, что тебя нельзя покалечить. А у меня, поверь, имеются очень веские причины желать этого. Бросай оружие, или я сломаю тебе руку — и не в одном месте.

Боль в зажатой как тисками руке была невыносимой. Тристан сделал попытку вырваться, но понял, что это будет возможно только в том случае, если он пожертвует рукой. Он повернул голову и прорычал сквозь стиснутые от боли зубы:

— Нет! Сначала я выпущу тебе кишки, урод! Однако вместо ожидаемого хруста костей в его ушах раздался новый раскат издевательского хохота.

— Жалкий щенок! Сейчас знаменитая «одаренная» кровь тебе не поможет!

Потом крылатый монстр внезапно развернул принца к себе и нанес ему страшный удар в лицо. Отлетев назад на несколько футов, Тристан рухнул в лужу крови, которой теперь был залит весь мраморный пол. «Кровь моих подданных, — подумал он в ужасе. — Только бы не потерять сознание…» С невероятным трудом он приподнялся на одном колене, но тут противник нанес ему еще один удар, на этот раз по горлу. Принц силился глотнуть хоть немного воздуха, но тщетно.

Монстр в сверкающем шлеме с крылышками наклонился к нему и, схватив за волосы, резко дернул. Воздух хлынул в легкие Тристана.

— Напрасно волнуешься, принц Голланд, — злобно, словно выплевывая слова ему в лицо, произнес крылатый убийца. — Я не позволю тебе задохнуться. Это было бы слишком милосердно. Нет, ты умрешь не сейчас, но еще до того, как закончится эта ночь, сам будешь умолять меня о смерти. И я, скорее всего, снизойду к твоим мольбам.

С невероятной силой он одной рукой поднял Тристана за горло, втащил на помост и отшвырнул, словно тряпичную куклу. Принц упал, врезавшись в кресла магов, судорожно ловя ртом воздух. Кашляя и задыхаясь, он ухитрился встать на четвереньки и бросить взгляд туда, где до того, как он спрыгнул с помоста, стояли члены его семьи.

Они были живы.

Король Николас обнимал Моргану и что-то негромко говорил ей, по-видимому пытаясь успокоить. Рядом с ними стоял Виг, с таким потерянным выражением лица, какого Тристану в жизни видеть не доводилось.

И потом принц увидел свою сестру.

В залитом кровью платье она сидела у ног родителей, обхватив руками обезглавленное тело мужа, по щекам Шайлихи текли слезы, ее губы шевелились. «Вечность, она сошла с ума!» — в ужасе подумал Тристан.

Увидев, что сын снова на помосте, Николас рванулся к нему, но один из монстров нанес ему сильный удар в лицо. Король упал на спину, повалив трон. Моргана, зарыдав, бросилась к нему.

Когда в глазах и голове принца прояснилось, он увидел, что крылатые воины окружили плотным кольцом его родных, внимательно следя за каждым движением и не позволяя двинуться с места. Внезапно сильные руки обхватили Тристана сзади, поставили на ноги и грубо втолкнули внутрь круга.

Побоище в зале закончилось, но в распахнутые окна доносились звуки яростной схватки. Если королевские гвардейцы за пределами зала также не смогут оказать достойного отпора крылатым монстрам, тогда все потеряно. Как бы в ответ на эту тревожную мысль, доносившиеся снаружи звуки стали постепенно стихать.

Но то, что он увидел в зале… Принц с трудом поднялся на ноги и заставил себя снова взглянуть на то, что сделали с его соотечественниками.

Повсюду в лужах крови лежали зарезанные мужчины, женщины, дети. Там и тут валялись отрубленные руки, ноги и головы; из тел некоторых убитых торчали странные серебряные диски.

Крылатые убийцы бродили по залу, методично добивая раненых. Стоило кому-то пошевелиться или застонать, как на него тут же обрушивался удар меча.

Однако многие гости были еще живы. Рыдая, они стояли, сбившись в группы. Тристану показалось, что погибло около половины приглашенных — и все гвардейцы. Тут и там взгляд натыкался на залитые кровью кирасы с изображениями палаша и льва.

«Они умерли достойно», — подумал принц.

Прикончив раненых, крылатые твари приказали уцелевшим опуститься на колени. Добиваясь тишины, они осыпали несчастных жестокими побоями.

В конце концов в огромном зале снова воцарилась относительная тишина.

Тристан попытался найти взглядом Эвелин из дома Норкроссов и ее родителей, но узнать кого-либо в толпе окровавленных, обезумевших от страха людей было невозможно. И вдруг он заметил светлые волосы Эвелин.

Девушка лежала в луже крови с перерезанным горлом; взгляд открытых глаза был, казалось, устремлен прямо на принца. Тела ее родителей были распростерты рядом. Отца зарубили мечом, из шеи матери торчал зазубренный серебристый диск.

Тристан перевел взгляд на крылатого монстра, в схватке с которым потерпел столь позорную неудачу.

Похоже, именно он был за главного у нападавших. Вместе с другими он, сняв шлем, расхаживал по залу, отдавая приказы, а также собственноручно добивал раненых. Потом внезапно взлетел на помост, вошел внутрь круга и остановился перед Вигом, Тристаном и остальными членами королевской семьи.

Принц знал, что никогда в жизни не забудет его облика: растрепанные черные волосы до плеч, подернутые сединой; клиновидная бородка; длинный белесый шрам, рассекающий левую щеку; темные пронзительные глаза. Создание очень походило на человека, несмотря на то что имело крылья и было значительно крупнее — его рост составлял не менее семи футов.