Судя по хохоту окружающих, это был камушек в чей-то огород.
      Задире, однако, было не до чужих огородов.
      - А если остановить надо, тогда как?
      - Дави на тормоза и кричи "Тпру", - весело объяснили деревенские.
      Похоже - приносить в жертву случайных прохожих все-таки не столь грустно, как своих родственников. Бабы, правда, поглядывали на нас скорбно, но волю чувствам старались не давать.
      Выбрались из села мы налегке - рюкзаки и Карлу, как слишком коротконогого, оставили на месте ночлега. Кобылку вели на узде. Толпа, провожавшая нас, быстро отстала. Звенели жаворонки, пахло свежескошенным сеном, светило солнышко, дрожали колени. У меня по крайней мере. Но и Задира был несколько бледноват и суетлив - тоже нервничал. Лишь Профессор оставался верен себе видимо, не допускал мысли, чтобы проект, разработанный на научной основе, мог подвести.
      И вот началось. Сначала мы услышали рев и увидели столб пыли. Потом показался сам Горыныч. Жалко, не было у нас фотоаппарата, описать такое страшилище просто невозможно.
      Но все же вообразите слона, скачущего, словно лягушка, или лягушку величиной со слона. Добавьте к этому короткий мощный хвост, пасть, полную хорошо отточенных кинжалов и когти, каждый из которых длиннее моей сабли...
      Теперь представьте, что этакое чудище с топотом, от которого вздрагивает земля, скачет прямо на вас, тараща равнодушные, с тарелку величиной глаза, и если вас не охватит ужас, то или у вас никудышная фантазия, или синтетическое, как у нашего Научного Мальчика, сердце. Мельком я видел, как дрожали руки у бесстрашного Задиры, когда он прятал в карман коробок со спичками и вытаскивал из-за пояса боевой томагавк. На свои руки мне смотреть было некогда, дракон стремительно приближался.
      - Гони! - шепнул я Задире. - Гони, а то поздно будет!
      Задира дернул за вожжи, взмахнул кнутом и кобылка засеменила навстречу верной гибели.
      Прижимистый народ - мужики - подсунули нам совсем дряхлую полуслепую лошадь, но, к сожалению, обоняние у нее все-таки частично сохранилось. Мы этого не учли. Когда до Горыныча осталось каких-нибудь пятьдесят метров и Задира уже исчиркал полкоробка спичек, лошадь встала вдруг на дыбы и рванулась назад так, что просто непонятно, как уцелели оглобли.
      А теперь представьте картину:
      Прямо на нас мчится старушка-лошадь, везущая смертоубийственную бочку (у которой шнур все-таки каким-то чудом подожжен!), в бочку вцепился мертвой хваткой бледный Задира, а следом огромными скачками, брызгая желтой пеной, их настигает страшный, кипящий яростью дракон.
      - Прыгай! Прыгай, балда! Взорвешься! - кричу я, с ужасом понимая, что Задира ничего не видит и не слышит. Дальше все происходило, как в кошмарном сне. Мимо нас, гремя и грозя каждую секунду развалиться, промчалась бричка. На промелькнувшем мимо лице Задиры я заметил такую тоску и обреченность, что этого нельзя было вынести. С отвагой отчаяния я выскочил из-за бугра, за которым прятались мы с Профессором, и, судорожно сжимая в руке саблю, устремился навстречу дракону.
      Говорят, сумасшедших оберегает их безумие. Похоже, что так. Прямо надо мной раздался рев чудовища. Смрадный вихрь закругил меня и поднял над землей. До сил пор в мельчайших деталях вижу перед собой глубокую пещеру разинутой пасти с клыками в зеленой пене и желтое немигающее колесо глаза. Я плохо соображал, что делаю, наверное, просто пытался оттолкнуть от себя эту кошмарную морду с леденящими душу глазами. Короче говоря, я ткнул перед собой саблей. Острый, как бритва клинок, легко, точно в масло, вошел в выпученный драконий глаз и с мелодичным звоном сломался, столкнувшись с бетоном черепа. В ту же секунду я отлетел шагов на двадцать в сторону. От тяжеленного удара не то лапы, не то хвоста и в глазах моих потемнело.
      Дальнейшее я передаю со слов Научного Мальчика, которому со стороны все было отлично видно.
      Лишившись глаза, дракон взревел, сделал гигантский прыжок, перевернулся через голову в воздухе и, шлепнувшись на все четыре лапы, застыл. Только утыканный острыми роговыми шипами хвост, бешено колотивший по бурно раздувавшимся бокам, показывал, в какой ярости пребывал Горыныч.
      Эти несколько секунд промедления, надо полагать, и спасли нас. Задира понял наконец, что сидит на бочке с порохом, у которой фитиль горит уже возле самого запального отверстия. Спрыгнуть? Но взбешенный дракон уже ринулся с удвоенной скоростью вслед за телегой. На голом поле от него нет спасения - не проглотит, так растопчет! Задира показал себя в этой сложной обстановке зрелым бойцом. Несколькими ударами томагавка он разрубил веревку, которой была привязана бочка, а на очередной кочке столкнул ее с телеги.
      Бочка еще не перестала кувыркаться, дымя бикфордовым шнуром, как чудовище, не замедлив ни на секунду бега, подбросило ее лапой в воздух, разинуло пасть и...
      Хвост, столь интересовавший Научного Мальчика, и лапы, таившие загадочные пяточные сухожилия, в какой-то мере частично сохранились. От головы же, скрывавшей главный мозг дракона, остались только осколки черепа и обломки страшных зубов.
      Телеге взрывная волна придала такое ускорение, что лошадь чудом успевала переставлять ноги. Задира кувырком пролетел по траве метров пять и застрял в кустарнике, густом и колючем.
      Научного Мальчика изрядно тряхнуло взрывной волной. (С той поры при каждом резком движении в профессорской голове начинали со звоном перекатываться гаечки и болтики.)
      Ни после взрыва, ни после того, как до ближних изб доплелась наша мохнатая кобылка и встала вся в мыле, опустив голову до земли, никто на селе не поверил, что мы одолели дракона.
      Затаившись в хлевах и погребах, жители Страховки ждали дальнейшего развития событий. Поэтому когда мы, шатаясь и покряхтывая, добрели до околицы, нас встретили тишина и безлюдье. Задиру это могло только радовать - падение в куст дорого стоило ему, вернее - его штанам, которые теперь больше напоминали туземную юбочку из отдельных полосок.
      Я хромал на обе ноги и почти оглох. Ох, тяжела ты, драконова десница! Лишь Научный Мальчик шагал бодрый и счастливый- в носовом платке его были бережно увязаны все четыре пяточных драконьих сухожилия, которые действительно оказались совершенно необычной конструкции, напоминая не столько сухожилия, сколько шарниры. Но возле хвоста у дракона запасного мозга, увы, не оказалось, что, впрочем, тоже важно было знать каждому ученому-драконологу.
      - Живы? - удивился мужик, высунувшийся из-под крышки погреба. - Утекли, стало быть, от душегубца? А мы вас уже в помин записали...
      - Утекли?.. Мы?! - возмущенный Задира, похоже, даже забыл об изъянах своего туалета (чего явно делать не стоило). - Хо-хо! Эта дракошка ваша норовила утечь, только споткнулась!
      Забыв напомнить мужику ту простую истину, что, когда разговор окончен, рот следует закрыть, Задира важно зашагал дальше.
      Слух о гибели Горыныча распространился по селу со сверхзвуковой скоростью. Захватив на всякий случай вилы и топоры, к месту сражения ринулась большая толпа мужиков, за которой чуть сзади бежали мальчишки. Старухи и девчонки предпочли узнать обо всем от нас. И пока несколько женщин почтительно штопали Задирины штаны, сам он, опоясавшись чьей-то цветастой шалью, живописно повествовал о том, как дракон ринулся на нас, как я схватился с ним грудь в грудь и после долгой битвы поразил мечом в левый глаз, как дракон завизжал и, поджав хвост, пустился наутек, а он, Задира, помчался наперерез на лихом скакуне и, обогнав, швырнул под ноги дракону бочку с порохом.
      Слушательницы жадно ловили каждое слово рассказчика.
      Потом вернулись мужики, неся в качестве трофеев лапы, зубы и хвост Горыныча. И пошли пир да веселье, которые длились чуть не целые сутки, и мы ушли спать, вконец изнемогшие от похвал и угощений, чтобы утром распрощаться со Страховкой и поспешить на поиски зоопарка, где томится Маленький Принц.
      А утром... Утром страховцы гордо показали нам газету, на последней странице которой мы увидели крупный заголовок "Схватка возле Гнилого озера". Заинтересованные и польщенные, мы погрузились в чтение.
      "Всю зиму три зареченских школьника, Вадик, Алеша и их друг, которого за успешные выступления на городских олимпиадах все шутливо называют Профессором, собирали металлолом и бумажную макулатуру, и вот весной заветная сумма оказалась накопленной.
      - Давайте купим велосипед и будем возить на нем продукты для престарелых жителей нашего города, - предложил активный тимуровец Алеша.
      - А может, купим на эти деньги игрушки для ближайшего детского сада? Вот обрадуются наши младшие товарищи! - сказал Профессор.
      - Нет. Мы отправимся на эти деньги в турпоход по родному краю в целях изучения его растительного и животного мира, - таково было предложение Вадика, которое и было принято.
      Много поучительного узнали юные краеведы за время похода и уже совсем было собрались повернуть домой, как вдруг в селе Стрехово они стали очевидцами страшной сцены. Огромный ископаемый дракон ворвался в село, схватил в лапы гулявшую по улице маленькую девочку Дуняшу, единственную дочку передовика сельскохозяйственного производства Кузьминой, и огромными прыжками устремился в сторону таинственного Гнилого озера, о котором местные старожилы рассказывают немало страшных легенд и поверий. Все взрослые в этот полуденный час были на полевых работах. Кто же спасет бедного ребенка? "Мы", - твердо ответили трое друзей.
      Пока Вадим запрягал на скотном дворе красавца жеребца, Профессор и Алеша успели изготовить из оказавшегося случайно у них в рюкзаке пороха несколько ручных бомб. Помогло то, что оба мальчика были всегда внимательны на уроках труда и добросовестно выполняли все задания учителя. Через полчаса добрый скакун настиг чудовище, но как бросать бомбы? Ведь можно поранить и Дуняшу? Тогда Алеша выхватил случайно оказавшуюся у него за поясом саблю и бросился навстречу дракону. Схватка была короткой, но жестокой. Вот когда мальчику пригодились занятия в секции фехтования, на которых он был всегда внимателен и добросовестно выполнял задания тренера. Через несколько минут страшная когтистая лапа, сжимавшая девочку, валялась на земле отрубленная.
      Обезумевший от боли зверь бросился на юного героя, который, освободив Дуняшу, побежал вперед. Нет! Не из страха, но чтобы увести дракона подальше от ребенка. Вот когда пригодились уроки физкультуры, на которых Алеша был всегда предельно собран и добросовестно выполнял все положенные по программе упражнения. Как только теперь уже трехногий дракон оказался на достаточно безопасном для Дуняши расстоянии, раздался взрыв. Огненный смерч подбросил в воздух дракона. Чудовище судорожно дернулось и испустило дух.
      Чествовать юных героев собралось все село. Родители Дуни и представители общественности тепло благодарили школьников, вручили им похвальные грамоты и памятные подарки.
      - Ничего особенного мы не совершили, - скромно ответили отважные краеведы. - На нашем месте так поступил бы каждый.
      События, происшедшие возле Гнилого озера, говорилось дальше в газете, мы просили прокомментировать заведующего кафедрой драконистики кандидата наук И. Пони.
      "Страх перед драконами, - сказал Пони, - из поколения в поколение владел людьми, о чем свидетельствуют тысячи сказок, легенд и былей, повествующих о чудесном спасении сел и деревень от кровавой дани при помощи могучих богатырей и отважных витязей. Но те проклятые времена, когда простой человек должен был бояться всех - князей, помещиков, сборщиков податей и драконов, - невозвратно канули в Лету. Знаменательный факт - то, что раньше было по плечу только таким чудо-богатырям, как Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич, совершают без труда в наши дни простые школьники. Но мальчики-краеведы убили не только дракона, они навсегда убили Страх перед драконами. Ибо, судя по всему, это был последний дракон на земном шаре! Наши маленькие Дуняши могут теперь гулять по улицам сел спокойно, ничья когтистая лапа не схватит их с тем, чтобы унести в звериное логово.
      Немного сухой информации. Дракон, частично сохранившиеся останки которого доставлены в наш палеонтологический музей и обращены в чучело, принадлежит к отряду реликтовых рептилий, семейству драконовых, виду draconus vulgaris (дракон обыкновенный). В основном они были уничтожены далекими пращурами человека приблизительно 10 - 12 тысяч лет назад, но отдельные экземпляры дожили до наших дней. Предпоследний draconus vulgaris был убит рыцарем Ланцелотом (см. науч. труды Е. Шварца).
      В народе с драконами связано немало поверий, легенд, мифов. В частности, можно сослаться на поверье, будто от поселившегося возле села дракона следует откупиться, принеся ему в жертву самую красивую девушку. Можно предположить, что указанное поверье родилось не без злой воли незадачливых сельских ухажеров, мстивших гордым красавицам за свои отвергнутые домогательства.
      Драконы были обречены, и они исчезли с лица земли. Мы счастливы, что чучело последнего из них будет храниться в нашем музее. От лица науки приношу за это большую благодарность юным героям-краеведам".
      Дочитав газету, мы молча разошлись и, стараясь не смотреть друг на друга, начали собираться в дорогу.
      СЕРОЕ ЦАРСТВО
      Я вовсе не случайно, рассказывая о наших приключениях, вроде бы забыл о Карле. Всю дорогу он был поразительно тихим и незаметным. Но в последнее время стал проявлять явное беспокойство: высовывался из рюкзака, пристально вглядывался в окружающие предметы, бормоча что-то себе под нос.
      - Не расспросить ли встречных о зверинце? - поинтересовались мы.
      - Тс-с! - испуганно приложил палец к губам карлик. - Забудьте само слово "зверинец", если хотите остаться в живых. У хозяина зверинца везде свои люди!
      Однако когда мы однажды утром вышли на берег широкой мутной реки, Карла сразу успокоился, даже повеселел.
      Странная это была река. Наш берег весь в буйной зелени, пестрых цветах и бабочках, а противоположный - серый, унылый, без высоких деревьев и вроде бы совсем без цветов.
      - Хо-хо! - усмехнулся Карла. - Там такие цветы, что вам и не снились! Только бы мне брод отыскать, тогда сами увидите.
      - Брод? Да такую лужу я по-собачьи переплыву, - беспечно махнул рукой Задира. - Одежонку в узел, узел на голову - и айда!
      - Боюсь, узлу в этом случае очень скоро придется плыть без головы, усмехнулся Карла.
      Нужно ли объяснять, что в воду мы полезли без чрезмерного гусарства и скрупулезно соблюдали все инструкции Карлы. Озираться по сторонам не рисковали, чтобы не выпустить из поля зрения спасительную камышинку, но какое-то бурление в воде ощущали буквально кожей - что-то невдалеке от нас шмыгало, булькало, и вроде даже лязгало зубами... Уф! Вот он и противоположный берег. Очень долгим показался до него путь...
      Вблизи зареченские травы и кусты выглядели еще более уныло - мелкие грязноватые листики, редкая рыжевато-серая травка... Пожар тут гулял, что ли? Но Карла явно не был обескуражен унылостью пейзажа, выскочив из моего рюкзака, он словно преобразился - лицо сияло торжеством, глаза горели, ноздри раздувались - ну чисто конек-горбунок, да и только. Даже ростом вроде повыше стал, В сильном возбуждении он сделал несколько кругов вокруг нас, потом вдруг застыл, величественный, как монумент, и понес какую-то околесицу: дескать, я вас приветствую от имени великой страны, я вас поздравляю с прибытием в великую страну, я счастлив вновь коснуться ногами пыли дорог великой страны, и всякое такое прочее.
      - Ша! - прикрикнул было на Карлу Задира. - Замри и не трещи крыльями, а то в глазах от тебя рябит. Куда мы попали, объясни внятно: при чем тут великая страна, что нам тут делать и чего ради ты начал изображать ее депутата?
      Карла в ответ разразился новым монологом. Такого приблизительно содержания: О! Это очень великая страна! Самая великая. Пока об этом никто на том берегу не знает, но скоро на том берегу все про это узнают. И на нас, счастливцев, может пролиться свет величия этой страны. Но если мы не оценим как положено своей удачи, то он, Карла, нам сильно не завидует. Потому что кто не понимает величия великого, тот не велик, а кто не велик, с тем нечего церемониться...
      - Слушай, Карла, - рассмеялся я, убежденный, что он нас разыгрывает, - уж не в страну ли Розовых Грез мы попали?
      - Может быть, это и не совсем та страна, - ответил Карла, - но ничуть не хуже, а во многих отношениях даже лучше.
      Странным, очень странным выглядел тот уголок великой страны, по которому мы имели честь плестись вслед за коротконогим полномочным ее представителем. Землю густо покрывала невысокая пепельно-грязного цвета трава, похожая не столько на траву, сколько на колючки ежа. Изредка попадались кустики того же цвета с абсолютно круглыми листьями, дружно поворачивавшимися, как мы с удивлением обнаружили, вслед за нами. Встречались и деревья, напоминающие голые шесты с несколькими перекладинами возле макушки. На каждой перекладине сидело по жирной серой вороне, которые, точно эстафету, передавали друг другу скрипучий вопль: "Тр-р-ревога! Тр-р-ревога! Вр-р-раг! Вр-р-раг!"
      - Скажите, пожалуйста, - заинтересовался Научный Мальчик, - это что, говорящие вороны?.. Их так научили?.. Почему именно так?..
      - Подождите, скоро еще и не такое увидите, - самодовольно улыбнулся Карла, - Только не сходите с тропинки, что бы ни произошло!
      Зазвенела трава, закачались со скрипом кусты, и навстречу нам выскочило несколько оленей. Олени так себе, но рога! Никогда даже на картинках я не видел таких длинных ветвистых рогов! Олени вели себя мирно, но загадочно. Они окружили нас и дружно зашагали вместе с нами, точно почетный эскорт.
      - Каковы? - восхищался Карла. - Умницы! И быстры, как молнии.
      - Красивые, - согласился я. - Они ручные? Может, им хлеба дать?
      - Хлеба? Ха-ха! Они на спецпитании. Ничего, кроме полупроводников, в рот не берут. Это же не ваши глупые жвачные, которые без толку по лесам копыта обивают. Это государственные служащие, можно сказать.
      - Прости, пожалуйста, Карла, - перебил проводника Профессор. - Не можешь ли ты поподробнее объяснить, что это все означает? Почему они едят полупроводники? Они - роботы? Но роботу нужна только энергетическая подзарядка да еще, пожалуй, смазка...
      - Никаких роботов! Тут, - Карла гордо обвел вокруг себя рукой, - все живое. Но не бессмысленно-живое, как у вас там, - Карла пренебрежительно кивнул на противоположный берег, - а разумно-живое. Преобразованное, нацеленное на высшие задачи. Бог мой, до чего мне надоели ваши бессмысленность, расхлябанность, нерациональность, излишества... Деревьев у вас тысячи сортов. Зачем? Для древесины оптимален только один вид, вы увидите потом его у нас... Вот эти деревья нужны как насесты для ворон-осведомителей. Зачем, спрашивается, таким деревьям ветки, зачем листья? Их и нет.
      - Но ведь надо где-то укрываться, вить гнезда, ловить насекомых другим птицам: всяким там зябликам, соловьям, жаворонкам.
      - А зачем они нужны вообще? Подумайте как следует. Чтобы своим писком создавать помехи при передаче важных государственных сигналов?
      - Так у вас что - ни соловьев, ни цветов, ничего такого?.. - Я даже растерялся от своего предположения. - Одна вот эта унылая, похожая на проволоку травишка, и все?
      - К "травишке" советую относиться уважительно, а цветы... Зачем это нужно? Кормов из них не заготовишь, шубу в мороз не сошьешь, ха-ха! Вот ваш Профессор пусть объяснит мне, для чего они вообще нужны?
      - Раньше считали, что цветы нужны для привлечения насекомых, без которых опыление затруднительно. Сейчас наука доказала, что цветы плюс ко всему энергетический конденсатор, регулятор тепла вокруг завязи... Для всех растений это...
      - Для чего нужны цветы растениям, нам неинтересно. Нужны ли они нам - вот в чем ключ. Из цветов пшеницы букеты не делают, а завязи роз и анютиных глазок никому не нужны. Природа и человек несовместимы. И победит в этом споре человек. А природу спасти можно только одним путем - убрать из нее все ненужное, оставив только полезное. Нам полезное. Это же элементарно. И мы добились этого!
      - А для чего у вас олени? Для мяса?
      - Ну, для мяса есть более подходящие животные... Хорошо, открою вам маленькую государственную тайну. Их рога - это антенны. Вот мы идем, беседуем, а каждое наше слово при этом где положено уже слышат, фиксируют... Тут ведь пограничная зона, тут ничего ненужного быть не должно.
      - Очень, очень интересно! - крутил головой Научный Мальчик. - Это что же, селекционеры вывели столь необычные виды животных и растений?
      - Генетики. У нас они в особом нии-лагере. Очень благоустроенном. Для них ничего но жалеют.
      - И везде у вас такая рациональность или только тут, в пограничной зоне?
      - Мины и ядовитая проволока на городских улицах, естественно, не встречаются. Там у растительности иные задачи. Но то, что и там тоже ничего лишнего, могу вас заверить твердо.
      - Весьма любопытно! Весьма! А что, извиняюсь, ты считаешь лишним в городских условиях? - продолжал допытываться любознательный наш Профессор. Мы с Задирой ошеломленно слушали.
      - В сельских ЭТО тоже совершенно лишнее. Но в данном вопросе мы вряд ли поймем друг друга. Слишком уж вы там, у себя, привыкли к бессмысленности! Вспоминать смешно - песенки всякие, скрипочки, танцы, сказки для больших и маленьких, чаи-кофеи, моды-наряды... Тысячами собираетесь на стадионах и как полоумные переживаете, влетит или не влетит мячик в ворота... А кино, театры, романы всякие - мир теней вам куда дороже мира реального, тьфу!.. А если вспомнить, сколько времени и сил вы тратите на любовные вздохи или на так называемое дружеское общение, то окажется, что три четверти всей вашей жизни уходит на совершенно пустые, бесполезные занятия...
      - Так тут у вас и песен не поют, и книг не читают?!
      - Почему? Марши у нас любят, под них строем идти легко и радостно. А книги... Великий Император, Мудрый Правитель нашей великой страны проводит со своим народом иногда задушевные беседы о том, как жить правильно, объясняет, что хорошо, а что плохо. Это записывают и издают. Это почитать каждому жизненно необходимо и приятно.
      Мне снова пришло в голову: а не разыгрывают ли нас? Как можно жить без друзей, скрипок, сказок, цветов?.. Только очень уж роль шутника не подходит Карле!
      Так за научной беседой мы незаметно выбрались из унылой пограничной полосы и приблизились к не менее унылому поселку. Одинаковые мышиного цвета двухэтажные домики выглядывали из-за высоких, некрашеных, потемневших от времени заборов с острыми гвоздями по верхнему краю; неоглядная булыжная площадь простиралась посередине. Но больше всего нас поразили жители.
      Маленькие, щупленькие - не выше пяти-, шестилетних ребятишек, одинаково стриженные под машинку (поэтому забавно ушастенькие!), девочки - в платьицах-балахончиках, мальчики - в курточках и штанишках. Они жались к заборам и испуганно таращили на нас глаза. Хорошо, хоть они у них были не только серые, но и карие, и голубые, и даже зеленые - как у всех нормальных детей.
      - Ну и мартышки! - восхитился Задира. - Во-во, смотри какой выставился, не моргнет даже от старательности. Эй, коллега! Смотри, глаза выпрыгнут!,. Да не бойся, не бойся, мы живьем таких, как ты, не едим, мы сперва их жарим на маргарине!.. А знаете, это они, наверное, прочитали про "юных краеведов" и выражают нам свое робкое почтение. Быстро же катится по миру слава!
      Но вот одна из девочек отделилась вдруг от толпы и как завороженная стала медленно к нам приближаться, не спуская голубых сияющих глаз с... чего именно, мы догадались позже, когда девочка подошла вплотную и встала, уставившись на значок, приколотый к куртке Задиры, аляповатый, но многокрасочный.
      - Ой... ой, какой орден! - прошептала девочка. - Он, можно его тронуть?
      - Да хоть насовсем забери, - смутился Задира.
      Девочка сделала еще шаг и протянула руку.
      - Трогай, трогай, не бойся, чего там! - странным мертвым голосом подбодрил девочку тихонько подкравшийся Карла.
      Девочка подняла голову и словно очнулась. На этот раз ее "ой" было почему-то полно ужаса.
      - Трогай же! - почти приказывал Карла.
      - Нет! Нет! Я не хотела... Я это так просто.... Я нечаянно... Простите!..
      И, не спуская с Карлы испуганных глаз, девочка начала пятиться назад. Потом повернулась и бросилась бежать, только грязные пятки замелькали.
      - Что это с ней? За что ты на нее так? - Задира с подозрением смотрел то на Карлу, то на толпу, которая начала быстро таять.
      - Дикари! - презрительно бросил Карла. - За яркую побрякушку жизнь готовы отдать. И отдают, между прочим...
      Вскоре внимание наше привлекли небольшие одинаковые таблички, которыми были увешаны деревья и заборы, утыканы дорожки газонов. Очень забавно было читать эти таблички. Особенно потешался над ними Задира.
      - "Не мяукать! - торжественно читал он, - 3 РУБ!.." Ничего себе цены тут у них... "Втроем не разговаривать! 7 КОП..." Ну, это еще туда-сюда, за хороший разговор и рубля не жалко. Только почему такие странные цены? За разговор - 7 копеек, а за мяуканье - 3 рубля? Кошек здесь ненавидят, что ли?
      Карла некоторое время, морщась от неудовольствия, слушал это зубоскальство, наконец не выдержал.
      - К вашему сведению, 5 РУБ - это никаких не 5 рублей, а 5 Резких Ударов Бича. Есть еще МУБ - Мягкий Удар Бича. Мягкий - это, конечно, не резкий, он кожу не рассекает, от него просто рубец остается и только.
      - Ничего себе, вот это РУБ! Тут действительно не размяукаешься. Бедные кошки! Отныне я только лаю.
      - Не советую. За лай полагается 8 РУБ.
      - Да-а... И собакам здесь не сладко. А что такое "КОП"?
      - Крапивой Ожечь Попку. Это пустяки, даже от ревматизма помогает.
      - "Любите начальство!" - продолжал исследовать уличный прейскурант Задира, - Но тут и не "КОП", и не "РУБ", а "КДП 25 П".
      - Может быть, не КДП, а КПД, коэффициент полезного действия? - предположил Научный Мальчик.
      - КДП, - пояснил Карла, - это "Каждому Допустившему Промашку". А "25 П" значит "двадцать пять плетей".
      - "Донеси!" Да тут не хуже, чем в Парке культуры и отдыха! Там тоже есть аттракцион такой. Берешь в зубы ложку, в ложку сырое яйцо...
      Карла нервничал все сильнее.
      - Не старайся быть глупее, чем ты есть на самом деле, - резко оборвал он Задиру. - Доносят не что-то, а на кого-то. И на таких вот остроумцев тоже, между прочим. Что прошу иметь в виду. А что такое РУБ, вам уже теперь известно.
      - Вот как? - зло сощурился мой оруженосец. - Если так, то не слишком ли мягко тут наказывают за подобную подлость? 1 ПЛ... "Одна плеть". Я бы назначал не меньше ста.
      - "ПЛ" - Это Петушок Леденцовый, и полагается он, разумеется, не тому, на кого доносят.
      Призывы на табличках предусматривали, похоже, все случаи жизни: "Смех работе помеха! Кто любит родину, тому не до смеха!", "Не трать зазря калории ни в беготне, ни в споре!", "На тот берег не смотреть!!!", "Пой радостно и душевно!!!".
      И за каждое невыполнение рекомендации обещалось изрядное количество РУБ, КОП или просто П. Да, невесело тут живется сереньким ушастикам, недаром они такие пуганые. Тем временем мы подошли к огромному позолоченному щиту, на котором большими серыми буквами было написано:
      ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ
      ГРАЖДАН ВЕЛИКОЙ СЕРЛЯНДИИ
      Каждый житель свободной Серляндии
      I. ОБЯЗАН: а) слушаться,
      б) быть довольным,
      в) любить начальство,
      г) доносить, информировать,
      д) слушаться;
      II. ИМЕЕТ ПРАВО: а) слушаться,
      б) быть довольным,
      в) любить начальство,
      г) доносить,
      д) слушаться;
      III. ОСТАЛЬНОЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ.
      IV. СПАСИБО МНЕ, ВЕЛИКОМУ, ЗА ВАШЕ СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО!
      Недалеко от этого грандиозного щита возвышался памятник какому-то горбуну, поразительно похожему на нашего Карлу, но гигантского роста. Горбун туповато-величественно смотрел на пыльную площадь, небрежно попирая ногой что-то вроде земного шара. По цоколю памятника было вырезано крупными буквами: "Да здравствую Я, Великий!"
      - Во! Квазимодо какое! - не удержался Задира. - Да здравствует Великий Он! Ольга Ивановна этому Ему по орфографии такую бы двойку влепила - с глобуса своего свалился бы!
      - Молчать! - вдруг противно завизжал Карла и, сжав кулачки, двинулся на Задиру. - Не сметь смеяться!.. Кто ты такой, чтобы смеяться?! Язык тебе за это узлом завязать!
      - Это ты мне завяжешь? - со зловещим спокойствием поинтересовался Задира. - Это ты на меня, стало быть, ножкой топаешь?.. Ах ты...
      Боевой томагавк уже готов был взвиться над головой карлика, но Научный Мальчик успел заслонить его.
      - Остановись, Вадим... Так нельзя. Мы в чужой стране, мы - иностранцы. Надо быть осторожнее и тактичнее. Возможно, это какой-то герой, народная святыня, а ты...
      - Это скульптурное изображение Великого из Великих. Его Несравненства и Бесподобства. Солнцеликого Императора Серляндии. Отца Вымрукинии. Карлика Седьмого, но первого по мудрости и благородству, а не Квазимодо какое-то, как осмелился выразиться этот... этот... этот... - Карла даже побагровел от ярости. Он ни на шаг не отступил от Задиры, хотя вроде бы прекрасно знал его горячий нрав. Видимо, действительно на священные мозоли наступать рискованно.
      - Подождите меня здесь! - раздраженно приказал Карла, немного успокоившись. Мне надо доложить. И чтобы без меня никуда ни шагу!
      - Как вам все это нравится? - спросил явно опешивший от такого напора Задира, когда мы остались одни. - Куда он нас завел и зачем?
      - Мальчики! А мальчики! - раздалось вдруг из-за ближайшего куста.
      - Вас ГОСПОДИН сюда завел?
      - Какой еще господин? Сами мы пришли. Своим ходом.
      - Тот, который с вами шел, а сейчас не идет.
      - Это ты о Карле, что ли? - расхохотался Задира. - Этого "господина" Алексей на помойке подобрал и явно напрасно.
      - Значит, вы просто ничего не знаете. Он - ГОСПОДИН. Его надо слушаться, но ведь вы с ТОГО берега? Может, вам не обязательно его слушаться?
      - Что-то ты не то бормочешь, ушастая! Чего ради мы вдруг стали бы слушаться эту каракатицу? Куда он, кстати, ухромал?