— Как ваша игра? — с сияющей улыбкой обратился к нему Джаз.

— Она, скорее, ваша, чем моя.

— Мы из Службы надзора. Согласно записям, это дыра принадлежит мистеру Харольду Патрику Соусу.

— Чертовски верно, сэр. Я тот самый Хэ-Пэ. Вы немного опоздали.

— Ага, — вмешалась Дейзи. — Значит, оккупанты…

— Кто?

— Тот нищий, который отнял у вас дыру…

— Он был чертовски большой, мадам.

— Я так понимаю, что он ушел?

— А вы его тут видите? Сегодня суббота. Время пик. Самые наваристые моменты. Он просто глупый болван. Скажите, вы не слишком молоды для государственных инспекторов?

— Мы проходим практику, мистер Соус, — ответила Дейзи. — Учимся общению с людьми. Он был один?

— Кто?

— Вам задали вопрос, мистер Соус, — произнес Джазир. — Моя коллега спрашивает, этот бандит действовал один или ему кто-то помогал?

— Вы думаете, он одолел бы меня в одиночку? Ни за что! С ним была целая банда. Куча больших и крепких ублюдков. Конечно, я тоже навалял им банок. Просто их оказалось слишком много, понимаете?

— Интересная версия. Она совпадает с нашими данными, офицер Ватсон?

— Совершенно не совпадает, офицер Холмс. По нашим данным, нарушителя сопровождала маленькая девочка.

— Нехорошо получается. Тем более что за информацию, ведущую к поимке этих преступников, объявлена награда.

— Эй-эй! — закричал нищий. — Я вспомнил. С ним действительно была девчонка. Мерзкая маленькая бестия. Теперь мне можно получить награду?

— Нам нужно выяснить, куда они ушли.

— Это запросто. Они живут на Эльма-стрит. Я видел, как они там тусовались. Трахнутые уроды. За что боролись, на то и напоролись.

— Понятно. Номер дома?

— Номер? Я не могу написать даже свое имя. Какие тут к черту номера?

— Спасибо за помощь. Не забудьте сообщить в мэрию, что вернулись в свою дыру.

— Я не могу отлучаться отсюда. Сами там расскажете.

— Вот пьюни за ваше содействие.

— Пьюни — это хорошо, но лучше бы две…

— Вы неплохо считаете, мистер Соус. Вот вторая пьюни.

Джазир бросил монетки в яму. Нищий поймал их на лету — обеими руками.

— А как насчет награды? — спросил плут.

— Вы только что получили ее. Пойдемте, офицер Ватсон.

— Я сообщу о вас в полицию.

— Это ваше право. У вас есть наши фамилии — Холмс и Ватсон.

— Эй! Подождите! Трахнутые ублюдки! Вернитесь назад!

Когда Гарри Соус выбрался из дыры, двое практикантов исчезли в толпе.

— Нам нужна карта, — сказала Дейзи.

— Сейчас устроим.

Джазир помахал руками в воздухе. На его ладонь опустилась рекламка. Вскоре бабочка вывела их из оживленного района на полупустые улицы.

— Что Джо Крокус сделает с Целией, если мы найдем ее? — спросила Дейзи.

— Он проведет анализ ДНК. Похоже, выигрыши связаны с каким-то геном везения. С врожденным свойством организма. Вот почему нам нужна помощь Бенни.

— Странно, что АнноДомино не делает того же самого…

— Мне кажется, они делают. Я уверен в этом. Ты же знаешь, им нужна только капля крови. Наверное, они просто еще не нашли везучий ген.

— Они не стали бы убивать людей ради одной капли крови.

— Почему же нет? Лично я считаю, что они сначала находят и похищают везунчиков, проводят над ними опыты, а затем убивают их и выбрасывают. Для прикрытия используется версия о зависти, которую они внушили населению. Игра продолжается, оппозиция уничтожается, и со временем выигрышей будет все меньше и меньше. Помни, АнноДомино хочет выяснить, чем является дух победы. Если правительство узнает, что лотерея не находится под полным контролем учредителей, то прощайте национальные костяшки. Это суть их логики. Компания проводит лотерею; мы просто игроки. Они не могут позволить, чтобы везунчики болтались под ногами и лишали их прибыли. Представь, что ты играешь в «монополию» и какой-то новичок вдруг начинает занимать лучшие улицы. Конечно, везунчиков убивают. Удар ножом, и проблема решена. На самом деле тут действует опытный игрок.

— Пока люди не узнают правду.

— А это уже наша забота.

— То есть для тебя это легко и просто? — спросила Дейзи.

— Что ты имеешь в виду?

— Думать, как руководство АнноДомино?

— Я чувствую их.

— Чувствуешь?

— Понимаешь… Я как будто знаю их.

— Ты выражаешься, словно рекламная бабочка.

— О да. Играй до победы, малышка!

Эльма-стрит встретила их руинами из битых кирпичей, сломанных оконных рам, распахнутых дверей, рухнувших крыш, неграмотных граффити и розовых кучек Домино Удачи. В воздухе ни одной рекламки — не было смысла. Джаз отпустил крылатого гида.

— Откуда начнем? — спросил он.

Дейзи указала на дом № 27, на двери которого красовалась надпись «Играй и выигрывай». Джазир кивнул.

Замок был выломан; в доме никого. Однако люди здесь жили — во всяком случае, недавно. Об этом свидетельствовали недопитый чай в керамической кружке, томатный соус на тарелках, примус. И записка, написанная детской рукой: «Эдди, иду искать тебя. Целия».

— Давай проведем реконструкцию событий, — предложил Джазир. — Начинай.

— Сейчас подумаю… Вчера вечером они узнали о том, что выиграли малый приз.

— Каким образом узнали?

Дейзи осмотрелась, увидела радио и включила его. Голос Томми Тумблера спрашивал, купили ли они костяшки для нового розыгрыша лотереи. Девушка отключила питание.

— Эдди ушел, чтобы забрать выигрыш, — продолжила она.

— Вечером?

— Нет. Он подождал, когда схлынет первая волна счастливчиков. Я думаю, он ушел после полуночи.

— Почему не утром?

— Мне кажется, он любит темноту.

— Значит, Целия осталась здесь одна?

— Ему пришлось сделать выбор: взять ее с собой, рискуя, что другие нищие отберут у него девочку, или оставить Целию здесь — в безопасном пристанище. Не забывай, он считает ее своей собственностью.

— Даже не знаю… — Оставить ребенка на целый день в таком месте.

— Нет, Эдди собирался вернуться под утро.

— Но не вернулся!

— Да. Он либо обманул ее, либо его…

— Похитили!

— Или убили.

— А классно у нас получается, правда? — спросил Джазир.

— Угу.

— Мы как будто видим, что происходило с этими людьми. Я даже захотел…

— Продолжить?

— Правильно. Итак, Эдди Ирвелл не вернулся. Что сделала Целия?

Дейзи задумалась.

— На ее месте я подождала бы до утра, — сказала она. — Затем пошла бы в расчетный пункт и убедилась, что Ирвелл забрал призовые деньги.

— Конечно, он забрал их. Но как только Эдди вышел из пункта, на него набросились агенты АнноДомино. Он бомж. Они могли найти его только таким образом. И ему не удалось уйти от погони. Последующая проверка ДНК показала, что он обычный человек — абсолютно не похожий на двух первых везунчиков. Чертовы кости поймут, что он работал с кем-то в паре; что он служил фасадом для реального игрока. Ты знаешь, что это означает? У Маленькой Целии проблемы.

— Им ничего не известно о ней.

— Эдди может не выдержать пыток.

— Бред какой-то! О чем мы говорим? Об убийствах? О пытках?

— Не будь наивной. Лучше скажи, как ты поступила бы на ее месте?

Дейзи начала шагать по комнате.

— Я осмотрела бы центр города — все старые лежки. Расспросила бы других нищих. Что-то вроде этого.

— Ладно. Давай вернемся в город.

— Ты возвращайся, а я останусь здесь.

— Зачем?

— Она придет сюда. Подумай сам. Куда деваться Целии, если она не найдет своего компаньона? Здесь безопасно. К тому же есть шанс, что Эдди мог задержаться. Она уже учла такую возможность. Поэтому и написала ему записку.

— Я составлю тебе компанию.

— Не нужно.

— Но ты будешь сидеть здесь совсем одна.

— Ничего страшного. Об этом месте знает только Целия. В любом случае, я привыкла к одиночеству. А тебе еще работать вечером…

— Обслуживать клиентов в зале? И ты называешь это работой?

— Тебе лучше не злить отца. Особенно после вчерашнего опоздания.

— Ерунда. Я позвоню ему и отпрошусь. Скажу, что мне нужно заниматься.

— Не путай пятницу с субботой. Сегодня у всех вечер кэрри. Будет много народа. Кроме того, поиск Целии поручили мне. Твоим заданием является взлом программы АнноДомино.

— Мне понравилось работать вместе.

Джаз приблизился к ней.

— Может, я задержусь немного…

Он обнял ее.

— …чтобы убедиться…

— Иди!

Обильный обед из пяти мясных блюд ублажил желудок Колобка. К сожалению, ему приходилось выполнять свои служебные обязанности. Подремав часок в кабинете, он понял, что вторая бутылка вина была лишней. И, между прочим, очень дорогой. Сколько можно говорить: не хочешь, так и нечего тратить деньги! Что за черт! Весь день прошел впустую — от начала до конца, всему виной та молодая пара, которая посмеялась над ним. Эти тунеядцы сбили его с курса. Он даже подумывал…

Нет, он считал такой поступок своим долгом.

Колобок позвонил приятелю и партнеру по пиршествам, инспектору Кролу из Манчестерского департамента полиции.

Естественно, бродяги никого не волновали. Всю эту регистрацию дыр затеяли как операцию зачистки, чтобы убрать нищих с улиц и разместить их в ямах под надзором городской администрации. Такова была линия партии, и Колобок не ожидал большого интереса со стороны инспектора. Но как только он назвал фамилии нищих, Крол будто бы сорвался с цепи.

— Повтори еще раз имена, — потребовал он.

— Эдвард Ирвелл и Целия Хобарт. Так мне сказала бабочка.

— Они самые! Точнее, он. Прошлой ночью Анно-Домино велело нам арестовать этого Ирвелла за обман в игре. Мешок дерьма! Он начал играть в молчанку. Мы перепробовали все. Я несколько раз нарушал закон — и никаких результатов. Чистый ноль. Такая же пустышка, как кость Джокера. А парень, между прочим, имел при себе сотню пьюни. Выиграл призовую половинку — причем третий раз. И он еще говорил, что не мухлюет. Конечно, мы конфисковали деньги в фонд полиции. По причине финансовых затруднений.

— Ты лучше отпустил бы дурня, а затем натравил на него своих людей. Тогда бы деньги пошли в твой карман.

— Нет, он находился в розыске. Вечером его доставят в Дом Шансов. Они хотят подвергнуть парня опытам. Какие-то эксперименты.

— Звучит забавно.

— Еще бы! А что за ребята искали его?

— Не знаю. Бабочка о них ничего не рассказала.

— Они все равно уже замазались. Читам-хилл, говоришь? Дай мне адрес той ямы. Как зовут владельца? Х.П. Соус? Я знаю этого ублюдка. Несколько раз вытаскивал его из кутузки. Он нищенствовал без дыры. Да, расскажет все как на духу. Я заеду к нему вечерком, если только не будет новых убийств из зависти. Ты же знаешь меня. Я всегда готов оказать услугу нашим друзьям из АнноДомино.

— Да уж. Те, кто впустил их в Манчестер, неплохо нагрелись на этом.

— Тебе тоже перепало кое-что, не так ли?

— Перепало. С тех пор я сижу на их толстом конце.

— Уф! Сочувствую.

Закончив разговор, инспектор неохотно полистал документы, лежавшие на его столе. Затем он снова достал свои косточки. Крол мог поглаживать их часами. Ему нравилось смотреть на эти маленькие пульсирующие точки, приобретенные по особым расценкам для копов. Вот истинная красота. Он любил мечтать о том, как однажды его поцелует Леди Удача.

Крол оставался в кабинете до полуночи. Дежурство тянулось медленно и тихо — по-кладбищенски тихо. А годы проходили. Может, съесть пару бургеров? По специальным расценкам для копов. Неплохая мысль. Но как только он поднялся с кресла, зазвонил телефон.

Надежда, что ничего серьезного не случилось…

Случилось. Дело оказалось действительно серьезным. Звонили из компании АнноДомино. Их специалисты проверили Эдварда Ирвелла, без постоянного местожительства, и признали его невиновным. Вероятно, он работал с сообщницей…

Джазир оставил Дейзи несколько пьюни на случай непредвиденных расходов. Но ей не хотелось тратить деньги. Тем более что Целия могла вернуться в любой момент. Или Эдди. Она не смела выйти из дома. Девушка перекусила банкой астробобов, едва согретых на шипевшем примусе. Вскоре агрегат вообще погас, и поэтому вечером ей пришлось довольствоваться холодным псевдосупом. Время от времени она подкрадывалась к двери и осматривала улицу. Никаких признаков жизни. И нечем было заняться. Совершенно нечем. Она не знала, как убить время. Ни одной книги. Единственным клочком бумаги был обрывок, на котором Целия написала сообщение для Эдди. Рядом лежал карандаш. Вполне достаточно. На обратной стороне листа Дейзи выполнила несколько квадратных уравнений из высшей математики. Ее проверенный способ релаксации.

Наступила ночь. Свет свечи. Волны теней, пугающие образы в темных углах.

Она включила радио, но ручка настройки оказалась бесполезной — на всем диапазоне работал только канал АнноДомино. Раздражающий голос Томми Тумблера и сентиментальные баллады Фрэнка Сценарио, а между ними обильный поток убедительных речей о том, что покупка большого количества домино может превратить жизнь в сказку.

Пора ложиться спать. Старая софа, накрытая пыльным покрывалом. Дейзи представила, как Целия сжималась здесь в комочек, ожидая окончания долгой и тревожной ночи.

Она подумала о Хэкле. Какова его цель? Профессор мог бы доказать, что АнноДомино убивает счастливых игроков. Он мог бы провести анализ ДНК Маленькой Целии и, выявив везучие гены, опубликовать эти сведения в прессе и тем самым положить конец игре. Легко и просто. Но теперь она знала, что такие Меры не устроили бы его. Он мечтал выиграть главный приз лотереи. Дело стало личным, не так ли? Он хотел выиграть дубль-шесть и превратиться в нового бога чисел. Что-то в прошлом рассорило его и Мэлторпа. Хэкл желал возмездия. Он не остановится на середине пути. И он использует ее как разменную пешку.

Но разве это волнует меня? Нет. На самом деле нет. Она подумала об отце и его роли в нынешних событиях. О его отказе помочь ей. О предостережении. «Никакой помощи. Это убьет тебя».

Одиннадцатичасовые новости — «Попробуйте новый Большой Хумфи — мясо на косточках» — еще больше усилили тревогу. Компания АнноДомино, как всегда, сообщала об убийствах из зависти, называя имена несчастных жертв, возможно, для того чтобы замести следы на случай, если лотерея когда-нибудь потерпит Фиаско. На этой неделе убили двух игроков. Диктор заявил, что полиция предпринимает меры и что вскоре череда подобных преступлений будут остановлена. Никакого упоминания об Эдди Ирвелле. Это хорошо или плохо? А вдруг они избавились от него и скрыли информацию о смерти? А вдруг компания действительно решила уничтожать везучих игроков, чтобы не подвергать себя опасности большого проигрыша?

Что это? Шум? Снаружи?

Дейзи вынырнула из омута спиральных мыслей, выключила радио и прислушалась. Показалось…

Вот! Снова. Дверь распахнулась настежь.

— Кто там?

Голос Дейзи отозвался эхом в тусклом свете свечи. Ответа не последовало.

— Целия?

Мерцающие тени.

— Эдди? Эдвард Ирвелл? Это вы?

— Не совсем.

В освещенном пятне появилась рекламка. Из тени, собранной ее полетом, вышел мужчина — крупный, немного полноватый, втиснутый в помятый китель и великоватые брюки. На рекламке сияла большая алая «X». Еще две такие буквы маячили в темном проеме дверей.

В этот субботний вечер Джазир был сам не свой. Он перепутал несколько заказов, едва не уронил на посетительницу поднос с фаршированными цыплятами и неправильно дал сдачу, обсчитав себя на десять пьюни. Отец обругал его за неповоротливость, а два младших брата обменялись усмешками, хихикая над неприятностями Джаза.

До закрытия оставалось еще два часа. Заведение ломилось от публики. Народ шел стеной, словно собачья свора, охотившаяся на специи и куриные блюда. Он, как раб, обслуживал столики — без отдыха и платы. Это был семейный бизнес. Да, сэр. Нет, сэр. Два жаркого по-мадрасски, четыре кормы, один дхансак, шесть поппадомсов, два наана, один чапати, четыре пиалы с рисом; сию минуту, добрый сэр. «Катился бы ты к черту!»

Мысль о Дейзи не давала ему покоя. Он впервые не думал об игре. Забавно, но посреди этого смятения Джаз пережил мгновение величайшего прозрения.

Все началось на кухне, когда он диктовал поварам заказ на двенадцать персон. Для смазки горла Джазир отхлебнул из чаши соус. Этим соусом оказался громила — самый жгучий и проперченный кэрри. Затем прогулка в туалет. А как же иначе? Принял заказ, сходи и отлей. Но он забыл запить соус зеленым чаем. Естественно, моча жгла член, как серная кислота. Чертовы перчики! Казалось, что их жар сочился через кожу.

И тут пришло озарение — гениальная мысль, пока он стирал со штанов неловко стряхнутые капли. Черт! Они впитались в ткань. Вот оно! Эврика! Пористые мембраны. Это же так очевидно!

В полночь он постучал в дверь Дейзи. Никакого ответа. Ладно, он поедет к ней завтра утром на первом-автобусе. Сейчас у него имелись другие дела. Ему следовало обдумать идею с мембранами.

Лежа в постели, он нежно поглаживал Масалу, которая ползала по его груди и игриво покусывала кожу. Джаз почти не замечал ее, как и двух других, летавших в комнате. Перед его мысленным взором вращалось огромное домино. Пальцы сжимали покупку этой недели: две костяшки, щекотавшие ладонь своей внутренней пульсирующей жизнью.

Генетика шанса.

Естественно, пористые мембраны не имели ничего общего с покупкой домино. Например, Эдди приобретал костяшки для Целии. Каким же образом везунчики могли воздействовать на них? Только держа косточки в руках. Значит, влияние счастливчиков было связано с тем фактом, что они сжимали домино в ладонях целую неделю. Осмос! Пот Целии просачивался в косточки. Или, наоборот, нечто из них проникало в кожу девочки. Феромоны? Возможно. Если теория о мембранах верна, то он может скопировать сигнал и передать его в костяшки. Главное, выяснить код, состав пота или химиката, частоту нервной вибрации. Что бы ни было причиной, он должен заставить домино откликнуться. А вдруг генетика здесь вовсе ни при чем?

Им действительно нужно найти Целию.

Раньше, как и все остальные жители Манчестера, Джаз считал, что внутри косточек находился какой-то генератор случайных чисел, источник питания и передатчик, настроенный на волну АнноДомино. Теперь он так не думал. Особенно после того, как распотрошил рекламную бабочку. Ее начинка не была детищем электронных технологий. Органическая инженерия. Эволюционирующая система искусственного интеллекта. Джинн, исполняющий твои мечты.

Интересно, как домино связаны друг с другом и с Домом Шансов? Неужели они похожи на рекламок — только полуживые? Возможно, они наполнены тем же веществом, что и бабочки — смазкой, липким вазом Джаза. Вот бы сломать одну из них…

Ему приснился сон, в котором он нашел ответ. Джаз встретил образ из компьютера. Казалось, его мозг превратился в экран монитора, и на нем открылось окно, с другим окном внутри. А дальше новые окна, раскрывавшиеся бесконечной чередой, уменьшаясь в размерах и заманивая его в глубь системы. С домино на каждом из них. С костяшкой на каждой костяшке. С числами на числах. Фрактальные сны.

Затем появилось лицо мисс Сейер — лицо на тысяче экранов. Хватай крылья! Быстрее!

Вращаясь в пространстве, он с улыбкой хрустел сахарком.

Когда Джазир открыл глаза, над его кроватью кружился рой бабочек. Масала склоняла их к побегу, он чувствовал это. К побегу от властителей костей. Он встал, подошел к окну и всмотрелся в ночную мглу. Бабочки последовали за ним. Там, снаружи, на улицах Манчестера летали миллионы рекламок. С каждым днем их становилось все больше и больше. Он видел блеск крыльев в темноте за стеклами.

Джазир открыл раму и забрался на подоконник. Рой бабочек завис поблизости, ожидая его. Он мог полететь вместе с ними. Конечно, мог. Сыграть свою роль в этой истории. Взгляд вниз. Не слишком высоко — всего второй этаж. Но он не думал о падении. Его обнаженное тело, покрытое вазом, блестело в свете фонарей. Он сиял внутри и снаружи.

— Я разгадал вашу тайну, ублюдки! Есть только одно Домино!

Он спрыгнул с подоконника.

Воскресное утро; завтрак осужденного. Мать не находила места от стыда. Она не сказала ему ни слова. Сестра заперлась в своей комнате. Братья хихикали и перемигивались. Отец то свирепо молчал, то притворялся, что близок к сердечному приступу.

— Что ты хотел доказать? И кому? Почему ты так поступил? Скажи мне, почему? И голым! Я этого не понимаю. Что теперь подумают наши соседи? Прекрасные соседи! Я не нахожу для тебя оправдания. Такого в Англии еще не случалось!

А затем снова молчание и сердитые взгляды.

Джазир отделался пустяками — несколько ссадин и синяков. Он упал на мусорный ящик, и громкий шум активировал систему охранной сигнализации их соседей. На самом деле он почти не поранился. Потому что летел. Всего одну секунду, но летел! Иначе как еще объяснить отсутствие травм? Однако он не мог рассказать об этом отцу. Малик-старший ударил его — впервые за пять прошедших лет. И в последний раз. Отец понял это. Он понял, что потерял Джазира навсегда. К сожалению, он тоже не мог рассказать об этом сыну.

Отныне Джазу предстоял тяжелый труд: долгие часы опостылевшей работы в ресторане и уроки в школе.

Часом позже он, прихрамывая, шел по Эльма-стрит. Никаких признаков жизни. Впрочем, это было хорошо. Нормальное явление для такого района. Он постучал в дверь дома № 27. Ему не хотелось пугать Дейзи внезапным вторжением. Он был возбужден и горел желанием рассказать ей о своем открытии. Не услышав ответа, Джаз открыл дверь и вбежал в пустой дом. Он окликнул Дейзи, затем поднялся наверх и осмотрел каждую комнату.

Никого. Опрокинутый примус. Остатки супа на полу, какое-то незаконченное уравнение на клочке бумаги. Дыхание теней.

В то воскресное утро Джеймс Лав — Пять-четыре — проснулся в жутком похмелье от назойливого телефонного звонка. Он ожидал услышать Дейзи — ему звонила только она. Джимми не мог вспомнить, как вчера прошла их встреча. Был ли он груб с ней? Обидел ли дочь? Возможно, она хотела попросить его о новой игре, о следующем уроке. Он вздрогнул, услышав грубый голос, который оборвал его на полуслове.

— Мистер Лав?

— Вчера меня именно так и называли.

— Вам лучше приберечь свое остроумие до лучших времен.

— О чем вы? Кто звонит?

— Полиция. У нас ваша дочь.

— Дейзи? Что случилось?

— Она просит, чтобы вы навестили ее. Центральное управление Манчестера. Спасибо.

— Что случилось?

В телефоне раздались гудки.

Путешествие в автобусе утомило его до предела. Он не был в городе много лет — ах, добрые старые дни, — и теперь боялся, что все здесь изменилось. Ему нравилась его непритязательная жизнь. Уволившись с работы, он получал небольшое пособие и занимался тем же, что и последние двадцать лет — напрасно тратил годы жизни. Ему нравилось бесцельно тратить свою жизнь. В этом деле он был экспертом.

Слава богу, Манчестер почти не изменился с семидесятых годов, разве что стал более тусклым, мрачным и неряшливым. Патина — чернь трудных времен — въелась даже в современные здания. Конечно, с бодуна он слабо различал архитектурные детали, но Центральный полицейский участок выглядел таким же. В начале семидесятых Джимми провел здесь ночь за решеткой. Марш протеста закончился погромом, и его арестовали. Единственным новшеством с тех славных времен была большая алая «X», висевшая над входом. Кто-то пробил в ней камнем внушительную дыру. Хороший бросок. Слава Богу, в воскресенье люди не толпились в коридорах. Только отголоски прошлой ночи, включая его дочь…

Дежурным офицером оказался какой-то фигляр по фамилии Крол. Он не соизволил ознакомить Джимми с подробностями дела.

— Скажите, моя дочь под арестом?

— Вы пьяны, мистер Лав? Надеюсь, вы приехали не на машине?

— Главное, что приехал. Вы начальник парковки?

— Даю вам пятнадцать минут на свидание.

Крол наблюдал за ними по внутренней видеосистеме. Он видел, как некоторые упертые ублюдки вытворяли в камерах черт знает что. Но игра в домино! Такого здесь еще не было. Мерзкий пьяница перемешал на столе черные костяшки. Их беседа записывалась на пленку.

— Что случилось? — спросил отец.

— Я не знаю, — ответила дочь. — Они мне ничего не сказали.

— Для задержания должен быть повод.

— Я проникла в один из кабинетов мэрии.

— Мэрии? Бог с тобой, девочка!

— Просто зашла в кабинет по регистрации дыр, вот и все. Мы хотели узнать…

— Мы? Кто это мы?

— Ну… я и мой приятель.

— Понимаю.

— Ты можешь вытащить меня отсюда?

— Тебе придется позвонить адвокату.

— Мне не нужен адвокат. Я ничего не сделала. Ничего серьезного. Мы просто хотели получить небольшую справку. Узнать местонахождение нищего.

— Это действительно не похоже на преступление. Согласно закону о бродягах, местоположение дыр и данные об их владельцах являются публичной информацией. Конечно, сначала тебе нужно было получить разрешение.

— Откуда ты знаешь такие подробности?

— Я сам когда-то бродяжничал.

— Что? Когда?

— Ты не можешь играть этой костью.

— Почему?

— Взгляни на точки.

— Копы думают, что мне известно, где Целия. А я не знаю.

— Целия?

— Та маленькая нищенка, которую мы искали. Целия Хобарт. Скажи им, что я не знаю, где она.

— Они тебя слышат.

— Допустим, я поступила неправильно. Но зачем запирать меня здесь на ночь? За то, что я вошла в какой-то кабинет? Неужели визит в мэрию считается преступлением? И мне никто не объяснил причин ареста. Это нарушение закона.

— Да, нарушение. Ты все мне рассказала?

— Да.

— Ладно. Ты опять не так ходишь.

— Вижу.

— Я сделаю, что смогу. В любом случае, Домино!

— Неплохо сыграно.

— Ты тоже хорошо играла, Дейзи. Собирай костяшки.

Крол встретил его на выходе.

— О чем вы говорили? Какой-то секретный код?

— Просто игра в домино.

— Ваша дочь обладает важной информацией.

— Возможно.

— Если она сообщит нам эту информацию, мы ее отпустим.

— Местоположение нищенки? С каких пор бродяги стали интересовать полицию? Наверное, это какая-то особая нищенка.

— Кто тот друг, о котором говорила ваша дочь?

— Не в курсе. Сам хотел бы узнать.

— Мистер Лав, я позвонил вам, надеясь на сотрудничество.

— Вы думали, что я уговорю ее дать показания? Или просто хотели записать наш разговор на видео? Довольно примитивно, сэр.

— Вы можете идти.

— А моя дочь?

— Она побудет здесь.

— Как насчет ее гражданских прав?

— Они останутся при ней. Но у меня прав больше. Я полицейский.

Джимми покинул участок в странном настроении. Порция выпивки подлечила бы похмелье, но это был не выход. Особенно если его подозрения имели под собой реальную основу. Он вышел на площадь Альберта и сел на скамью. Обычное тихое воскресенье. Несколько влюбленных пар. Объятия и поцелуи. Маленькие дети. Смех. Мимо него проехали копы. Полицейская машина притормозила на перекрестке и свернула к мэрии. Когда она появилась в третий раз, он помахал водителю рукой.

Джимми решил подождать.

Он знал, что Дейзи была хорошим игроком. Конечно, не мастером, но лучше подмастерья. Несмотря на частые ошибки, она никогда не путалась с домино. В последней партии девочка дважды выставляла не те костяшки. Шифрованное сообщение. Два-зеро. Вопреки его предостережениям, Дейзи вошла в игру Хэкла.

С лотереей происходило что-то странное. Это пугало Джимми. Лабиринт раскрылся еще раз. Он должен был вернуться в него.

Конечно, Джимми принял приглашение Хэкла и встретился со старой бандой. В том далеком 1977 году он верил, что жизнь еще можно наладить. Они поехали в Западный Дидсбери, где Макс купил дом. Чтобы расплатиться с ипотекой, он сдавал две комнаты жильцам: одну — Мэлторпу и Сьюзен, а вторую — Джорджу Хорну. Было здорово увидеть их снова. Особенно Жоржика. Они радостно приветствовали друг друга:

— Пусто-пусто!

— Пять-четыре!

Словно окунулись в прошлое.

Та же мрачная ухмылка Мэлторпа, ставшая с годами еще злее. Радость Сьюзен, немного смутившая Джимми — в школе она игнорировала его. Потрясающе, что эти ребята сошлись и стали парой. Тем более что Пол не отличался особой верностью. Хэкл налил бокалы, и Мэлторп предложил им тост.

— Играйте и выигрывайте!

— Играйте до победы!

Они провели весь вечер в разговорах — в основном о школьных днях и немного о достигнутых успехах. В компании этих состоявшихся людей Джимми стыдился откровенничать о своей непутевой жизни. Хэклу предложили должность в университете. Он начал карьеру в мире науки. Мэлторп сколотил солидный капитал, играя на Фондовой бирже. Сьюзен занимала руководящий пост в Центральном банке и распоряжалась инвестициями. Оставаясь в душе социалистом, Джимми негодовал, что они извратили учение мисс Сейер и воспользовались знанием чисел для накопления денег. Тем не менее он старался помалкивать.

Что касается Жоржика, то парень остался верным — их славный Жоржик, Жо-жо, маленький Джордж. Пусто-пусто нигде не работал и беззаботно жил на деньги друзей. Да, они заботились о нем: кормили, одевали, баловали. Джимми не понимал их мотивации. Возможно, они чувствовали какую-то вину за свое материальное благополучие. В любом случае, Джордж Хорн стал их домашним любимцем.

Они охотно рассказывали о себе, но старательно обходили тему математики. Как странно! Никто из них не вспомнил о мисс Сейер и о знании, полученном от нее. Позже по пути домой он обдумал это упущение. Наверное, они не считали учительницу и все с ней связанное чем-то значительным. Он тоже увлекался математикой, но с детских лет не играл в домино.

В течение двух следующих месяцев он навестил их несколько раз. Обычно встречи проводились по субботним вечерам. Его угощали прекрасной едой и щедро поили марочным вином. Они не просили ничего взамен. Им просто нравилась его компания. Джимми с радостью принимал их дружбу и гостеприимство.