- Куда... поехали?
      - Выяснять, где они Настю держат.
      - Ты знаешь, как это сделать?
      - Знаю. Поехали, до Ленинградского проспекта черт знает сколько переться, а если он зашел чтобы махнуть рюмку и про-должить свой путь... во мраке, мы рискуем остаться при своих интересах.
      Чекмарев торопливо обул ботинки, надел куртку и с надеж-дой посмотрел на Борисенко.
      - Я готов. А что нужно делать?
      - Пошли, по дороге объясню.
      "Стриптиз-бар" оказался довольно-таки убогим заведением, где в основном резвилась местная сексуально озабоченная шпана. Сидя в полумраке за дальним столиком, Амин чувствовал себя во-роной, случайно попавшей в стаю воробьев. Похоже, и местные "воробьи" понимали это, они косо поглядывали на мрачного мужи-ка в просторной, наглухо застегнутой кожаной куртке, но трево-жить его не решались. Понимали - важная птица залетела, если по делу, то скажет, а нет, лучше не связываться без причины.
      Как ни странно, такое положение вполне устраивало Амина: не представляет серьезной опасности и отвлекает от мрачных мыслей. Он потягивал виски, с мрачным видом разглядывая танцу-ющих. Свободных женщин в баре было немного, и ни одна из них не нравилась Амину. Все же он пригласил к своему столику высо-кую костлявую девицу лет восемнадцати, заказал ей шампанское и полчаса слушал ее рассуждения о современных музыкальных груп-пах. Сообразив, что слишком много болтает, она стала погляды-вать на танцующих, намекать, что им тоже неплохо было бы пок-ружиться в танго. Амин внимательно посмотрел на нее и объяс-нил, что не для этого познакомился с нею. Сказано было таким тоном, что девица вполне могла представить, для чего именно: чтобы зажарить и съесть. Видимо, так она и поняла, потому что вскоре после этого ушла в туалет "попудрить носик" и не верну-лась. Амин не слишком расстроился, и даже не стал выяснять у официанта, почему в их заведении терпят "динамовок". Все же он здесь чужой, да и девица была так себе.
      В половине девятого, расправившись с четвертой порцией виски, Амин расплатился и пошел к выходу. Впереди была Тверс-кая, а там и женщины посимпатичнее, и выбор больше. Здесь он просто расслабился, отдохнул, что, собственно и намеревался сделать.
      У двери он остановился, окинул мрачным взглядом полутем-ный зальчик и довольно усмехнулся. На него поглядывали и, ка-жется, ждали, когда же он уйдет. Это хорошо, значит, чувствуют силу, побаиваются.
      Его "Ситроен" стоял метрах в семи от входа, рядом стояли еще две потрепанные иномарки, всего три машины. Конечно, это не бар "Паяцы", сюда посетители в основном пешком приходят, или на общественном транспорте приезжают. Амин сел за руль, пристегнул ремень безопасности, выехал на боковую дорогу вдоль домов. Едва заметный шелест заставил его вздрогнуть, и тут же в бок ткнулось что-то твердое.
      - Не дергайся, стреляю без предупреждения,- послышался с заднего сидения негромкий голос.
      Скосив глаза, Амин увидел дуло пистолета с глушителем. Это было невозможно, на "Ситроене" стояла суперсовременная ох-ранная система "СиЭм"! Как этот человек мог открыть дверь, проникнуть в салон? И все же, он проник. Вот и верь после это-го бойким продавцам и рекламе! Амин мрачно хмыкнул, покачал головой и спросил:
      - Как ты справился с сигнализацией? Это же "СиЭм"!
      - Я большой специалист именно по "СиЭм",- ответил незна-комец.- Сверни направо вот в этот темный переулок и остано-вись. Так, хорошо, а теперь медленно, очень медленно расстегни куртку и - руки за спину. Ты знаешь, как это сделать, чтобы не повредить свои внутренности. И не вздумай шутить, я еще и большой специалист по стрельбе с обеих рук.
      Амин подчинился. Другая рука незнакомца ловко скользнула под куртку, выдернула из подплечной кобуры "Макаров".
      - Кто ты и что хочешь?- спросил Амин, стараясь казаться спокойным.Если тачка нужна - бери.
      - А тачка у тебя новая и дорогая. Видно, солидные бабки отхватил недавно, правильно я понимаю, Амин?
      - Не твое дело. Знаешь мою кличку, а я тебя не знаю. И что ты хочешь, не знаю. Говори.
      - Придет время, скажу. Так значит, повезло. И было это в прошлом году, в сентябре месяце, так?
      У Амина похолодела спина. Теперь никаких сомнений не ос-тавалось, что это не грабитель, а человек Троицкого, убитого в сентябре прошлого года. Вот он и объявился...
      - Что ты хочешь?- прохрипел Амин.
      - Кое-что напомнить. Он ведь сказал, что придет за тобой, верно?
      - Откуда ты знаешь...
      Амин дернул головой, успел заметить громадного мужика в сером плаще и тут же почувствовал сильный удар дулом пистоле-та в бок. А спустя мгновение понял, что выдал себя. Но разве можно было спокойно слушать, как мужик повторил то, что никто больше не знал?! Никто во всем мире! Ближе ста метров никого в лесу не было, только он и Троицкий, только два человек, один из которых через пару минут после этих слов загнулся! Как же третий мог услышать предсмертные слова банкира?!
      - Вижу, помнишь,- сказал незнакомец.- Понятное дело, та-кое не забывается. Страшно, Амин?
      - Давай... быстрее. Какого... резину тянешь?
      - Хочешь поскорее умереть? Ну, зачем же так спешить? Я не кровожадный, не за тем здесь, чтобы "пришить" тебя. Это можно было сделать еще полгода назад. Можно будет и потом успеть. Меня сейчас другое интересует. Где Настя?
      - Какая Настя?
      - А вот это ты зря. Нет времени рассказывать, какая Настя меня интересует, и зачем ты отбил ее в Карпухино. Последний раз спрашиваю, где?
      Амин мрачно усмехнулся. Все знают. Невидимки, ниндзи, призраки, мать их!.. Кто они, откуда взялись, падлы?! Теперь это неважно.
      - Какие условия?- судорожно сглотнув, спросил он.
      - Никаких. Но если ты очень хочешь знать, объясню. После того, как девушка будет в безопасности, отпущу тебя. А если с нею что-то случится не отпущу. Я не киллер, но и не лох. Итак, где она?
      - Ладно, скажу... Пистолетом-то не тычь, я все равно без оружия, а у тебя сразу две "пушки". Где она?- Амин облизнул пересохшие губы.- В Рузвинках, на даче Мельника.
      - Рузвинки найду, а дача там где?
      - Крайняя справа, двухэтажный кирпичный дом. Номер сорок восемь.
      - Настя жива? Ее пытали? Как она себя чувствует?
      - Вполне нормально. Жива, никто ее и пальцем не трогал, клянусь.
      Дуло пистолета еще раз больно ударило в бок. Холодные капли пота поползли по бледным щекам Амина.
      - Я добрый до определенного предела. Вы ее взяли для то-го, чтобы развлекать, кофе в постель подавать, хороводы во-дить?! Говори, тварь, или я стреляю!
      Амин понял, что незнакомец не шутит и, запинаясь, расска-зал о хитром замысле Кондры, о том, где содержат Настю, сколь-ко человек охраняет дачу и даже о том, что собственную жену, Валентину, отвез сегодня туда, сидит в подвале вместе с Нас-тей, пытается выяснить, где документы. Пока она там, никто не тронет обеих женщин, а потом... он не знает, что будет.
      Может, еще и удастся выжить. Они должны проверить его ин-формацию, убедиться, что он не "наколол". Значит, есть еще несколько часов, а может и день-другой... За это время надо постараться уйти... Может, и удастся.
      - Верю,- после недолгой паузы сказал незнакомец.- Поезжай вперед, я скажу, где остановиться.
      Проехав метров пятьсот, Амин остановил "Ситроен" в тем-ном, безлюдном месте: с одной стороны бетонный забор строи-тельной площадки, с другой скверик. И фонари не горят. Рядом стояла красная "Нива", в темном салоне которой, склонившись головой на руль, сидел человек.
      - Серега!- позвал незнакомец.- Чекмарев!
      Амин еще крепче сжал кулаки. Вот она, машина, которая увезла журналиста из Карпухино! Что, неужели жив придурок?! Или это блеф? Человек в "Ниве" не шевельнулся.
      - Серега!- громче крикнул незнакомец. Не дождавшись отве-та, он протянул руку, вырвал ключи из замка зажигания и открыл заднюю дверцу.Сиди спокойно, Амин, не вздумай дергаться!
      Дуло пистолета по-прежнему смотрело на Амина, но теперь между ними было стекло "Ситроена". Незнакомец, пятясь, приб-лизился к "Ниве", стукнул рукояткой в боковое стекло, а потом на мгновение повернулся, спросил:
      - С тобой все в порядке, Серега? Какого хрена молчишь?
      - Задремал,- тряхнув головой, ответил Чекмарев.- Слишком долго тебя не было.
      "Нива" стояла у бетонного забора, а со стороны Амина тем-нел сквер. До него было метра четыре, не больше. Вот он, шанс, такой вряд ли еще представится! Амин осторожно нажал ручку дверного замка, распахнул дверцу и резко выпрыгнул из машины. Четыре метра до сквера, до кустов и деревьев он успел пробе-жать и даже успел подумать, что ушел, ушел! Но в это время сзади один за другим сухо щелкнули два выстрела. Обе пули по-пали в голову, и больше Амин ничего не успел.
      Борисенко помчался к лежащему в грязи телу, Чекмарев выс-кочил из "Нивы" и побежал следом.
      - Ты же убил его...- растерянно пробормотал он, когда Бо-рисенко пощупал пульс на сонной артерии Амина и выпрямился.
      - Спать нужно меньше,- хмуро глядя на убитого, сказал Бо-рисенко.- А что прикажешь делать? Если б он ушел - Насте ко-нец. Я же предупредил его: сиди и не дергайся, а он не послу-шал, решил смыться. Идиот. Будем считать, что справедливость восторжествовала. Знаешь, кто это?
      - Темно здесь... Кажется, тот, кто повез меня в Карпухи-но. Он у Квочкина служит. Привозил меня в банк, был в кабине-те, когда Квочкин требовал документы, а потом... потом предла-гал меня под лед отправить. Амин, да?
      - Не просто Амин. Он - убийца Олега Троицкого. Страшный человек... Но все равно, я не хотел стрелять. Ладно, поехали,- со вздохом сказал Борисенко.
      38
      Валентина встала с раскладушки, уставилась широко раскры-тыми глазами на Настю.
      - Мне страшно.
      - Мне тоже,- устало сказала девушка.- Так давно, что я уже привыкать стала.
      - Я не хочу здесь оставаться!- заявила Валентина.
      Настя пожала плечами. Что тут можно сказать? Она тоже не хочет, да разве можно выбраться отсюда? Уже пыталась убежать с другой дачи, в другой деревне - только хуже себе сделала. Го-ворила ведь об этом Вале, она что, не поняла?
      - Не хочу здесь оставать, мне страшно, мне срочно нужно в Москву!истерично закричала Валентина.
      - Не надо, Валя, успокойся,- Настя поднялась с кушетки, присела рядом, попыталась обнять женщину.- Будешь кричать - только разозлишь их. Они не любят этого. Пожалуйста, успокой-ся, хорошо, что они пока не трогают нас...
      Валентина резко оттолкнула Настю, побежала вверх по лест-нице, принялась колотить кулаками в дверь.
      - Немедленно откройте! Я требую, чтобы мне открыли дверь!- истошно вопила она.
      Настя вернулась к своей кушетке, забралась на нее с нога-ми, испуганно прижалась к холодной стене. Странная женщина, эта Валя. Не очень-то похожа на бедолагу, которая живет с пь-яницей и подрабатывает проституцией. Прическа у нее модная, ногти ухоженные, да и вообще, заметно, что следит за собой, пользуется дорогой косметикой. Странно и то, что она оказалась тут. Документы Олега - такое важное и опасное дело для "Расц-вет-банка", что никого постороннего к нему и близко не подпус-тят. И вдруг - какая-то проститутка... А если узнает что-то важное, а потом расскажет кому не следует?
      Дверь открылась и в проеме возник мрачный, небритый тип.
      - Чё орешь?- спросил он.
      - Я хочу уехать отсюда! Немедленно! Я хочу встретиться с моим... с моим банкиром, понятно тебе?! Отвези меня в Москву.
      - А в Париж не хошь? Заткни пасть и вали вниз, пока я добрый. Будешь вякать - накажу, шлюха гнилая.
      - Как ты смеешь, гадина проклятая?! Да я... я уничтожу тебя, понял?! Позвони в Москву и скажи, что я хочу уехать от-сюда! Деньги отдам! Или будет хуже!
      Мельник мрачно кивнул, шагнул вперед и хлестко ударил женщину по щеке. Она бы свалилась вниз, но он схватил ее руку, завернул за спину так, что Валентина взвыла от боли. И, вце-пившись другой рукой в волосы на затылке, повел вниз. А там еще сильнее наклонил ее, сунул пятерню между ног, засопел и вдруг резко пнул Валентину коленом. Она "рыбкой" нырнула на свою раскладушку.
      Завизжала, забилась в истерике, а Настя еще плотнее при-жалась к стене, в ужасе зажимая себе рот, чтобы не закричать. Только бы он ни посмотрел на нее, только бы ни подошел!
      - Заткнись!- приказал Валентине Мельник.- Будешь делать то, что тебе скажут. И это - последнее предупреждение.
      Он тяжело зашагал вверх, с грохотом захлопнул за собой дверь. Настя опять бросилась к Валентине, видя, что та собира-ется снова идти вверх.
      - Валя, Валюша, успокойся, с ними нельзя так разговари-вать. Я уже пробовала, знаю... Пожалуйста, успокойся.
      - Как он смел тронуть меня, зараза такая, грязная, подлая тварь? Прикоснуться ко мне?! Я ненавижу их, ненавижу!...- зах-лебываясь слезами, говорила Валентина.- Я чувствую что-то... плохое, ужасное. Мне страшно, страшно!
      - Ну ничего, ничего,- Настя обняла ее, ласково гладила по голове.Может быть, нас найдет кто-то хороший, может, освобо-дит... Об этом думай, легче будет.
      - Кто найдет, твой писатель, что ли?!- зло выкрикнула Ва-лентина.
      - Нет,- опустив голову, тихо сказала Настя.- Он уже ни-когда не найдет меня. Его убили вчера.
      - Как вчера?- Валентина вскинула голову, с испугом пос-мотрела на девушку.- Ты же говорила, что банкира, который дал тебе документы, убили, а потом писатель сочинил роман...
      - Да, но вчера его тоже убили. Я не хотела тебе говорить об этом... Зачем?
      - Ужас какой...- дрожа всем телом, прошептала Валентина.- Что же они за звери такие, а?.. Но может, они врут? Хотят на-пугать тебя, хотят... Кошмар!
      - Мне все равно,- прошептала Настя. Если Сережа остался жив, я все равно недостойна его. Столько боли причинила ему, столько горя, что... Нет. Я дрянь, Валя, самая настоящая дрянь. Если он жив... он даже смотреть на меня не станет...
      Валентина скрипнула зубами, но ничего не сказала. Она уже не просто жалела о том, что ввязалась в эту жуткую историю - она дрожала от страха за свою жизнь.
      Красная "Нива" мчалась по вечернему шоссе, с шипением разбрызгивая влагу, затаившуюся в ямах и выбоинах глянце-во-черного асфальта. Борисенко уверенно гнал машину вперед. Еще на подъезде к окружной он остановился, минут пять изучал атлас Московской области, что-то бормотал себе под нос, водил пальцем по страницам, а потом решительно включил скорость. Чекмарев не сомневался - он знает, куда и как ехать. Если поб-лизости от Карпухино разобрался, как подъехать к деревне с другой стороны, незаметно и так, чтобы опередить бандитов, то уж теперь и подавно не заплутает.
      Когда ехали по Москве, Борисенко рассказал, что Настю держат в деревне Рузвинки, в подвале, дверь которого находится в кухне за старым шкафом. С нею - жена Амина, теперь уже вдо-ва... Значит, пока Насте не угрожает опасность, пытаются хит-ростью выведать, где документы. Хотелось верить, что это имен-но так. Надолго ли у них терпения хватит, и что будет после того, как узнают о гибели одного из главных своих злодеев, Чекмарев не знал.
      За Москвой говорить расхотелось обоим, поэтому, ехали молча. Шипела вода под колесами, уверенно и мощно урчал двига-тель "Нивы", черная лента асфальта зловеще блестела в лучах фар. Чекмарев пытался думать о Насте, о возможной скорой встрече, но в памяти застыла картина совсем недавнего прошло-го: безжизненное тело мужчины в грязи. Вот как это бывает... Два выстрела - и нет человека. Завтра в газетах напишут об этом, по телевидению расскажут, а может и покажут: очередное убийство в Москве, возбуждено уголовное дело... Конечно, он преступник, убийца, это он с чурбаноголовым расстреляли "Воль-во" у Карпухино, и заслуживает самого сурового наказания, мо-жет быть, смертной казни, но все равно, муторно было на душе. Убит человек, убит в мирном городе, в столице - так же нельзя! Это не по-человечески. Или, как раз - по-человечески, то есть, хуже, чем по-звериному? Ведь и Троицкого убивать было нельзя, и держать его, Чекмарева, в "Расцвет-банке" - нельзя, и уж, тем более, похищать и пытать девушку! И расстреливать похити-телей нельзя было, и убивать расстрельщиков! Но уж если все это случилось, как можно было отпустить страшного Амина? Он же позвонит сообщникам, и Настю увезут в другое место. Или убьют и закопают где-нибудь в лесу... Нельзя, нельзя!
      Оказывается - все нельзя, что за жуткий мир кругом?! А что же можно? Любить, ходить на службу, рожать детей, бывать в театре и петь песни в пьяной компании? Получается - тоже нель-зя! В таком мире вообще невозможно жить! Но все живут...
      "Интеллигентский мандраж,- раздраженно сказал Борисенко.- Дело сделано, забудьте. Между прочим, если б ты не уснул, а подошел бы к машине, помог быстренько связать его и потом за-переть в моем гараже, он бы не побежал. Но я не переживаю. Да-же с такими подонками играю честно. Он знал условия игры, но нарушил их. За то и поплатился. Все."
      Мандраж - да, но какой там, к черту, интеллигентский! Ес-ли сама интеллигенция не может жить по-человечески? Седовласый Лавкин, рафинированный советский интеллигент и способный жур-налист Боря Павлюкович, друг, лгут Насте, зная, что она попа-дет в засаду, что ее будут пытать издеваться! А потом Боря предает еще и Лавкина. Интеллигентская среда отличается от де-ревенской лишь тем, что в ней никто не рвет на себе рубаху и не гоняется за противником с топором. Предают и убивают изощ-ренно, но тихо, зачастую, с улыбкой на губах.
      Раньше он не думал об этом, дай Бог, чтобы и потом не ду-мать. Но сейчас такое просто невозможно.
      "Нива" свернула на проселочную дорогу и минут через де-сять въехала в небольшую деревню, очень похожую на Карпухино - всего одна улица, домов тридцать, может, чуть меньше. Навер-ное, для бандитских логовищ специально выбираются такие кро-хотные деревеньки. Купили участок, построили дом, обнесли его высоким забором - и никому нет дела до того, что творится за этим забором. Милиции тут нет, а местные жители опасаются свя-зываться с московскими "дачниками". Делай, что хочешь!
      Машину покачивало на ухабах, тонкий лед хрустел под коле-сами. Чекмарев резко выпрямил спину, вглядываясь в сонные до-ма. Рано ложатся спать фермеры, а дачников сейчас нет.
      - Приехали?
      - Надеюсь, что приехали,- сказал Борисенко.- Нам нужен дом номер сорок восемь... Ага, вот и он.
      Чекмарев замер, уставившись на кирпичный двухэтажный дом, обнесенный высоким забором с двумя рядами колючей проволоки поверх него. На самом краю деревни, темный, мрачный - настоя-щая тюрьма... Там Настя? Она - там?! Борисенко заметил его не-терпеливый взгляд, положил руку на плечо, предупредил:
      - Спокойно, Серега. Только не дергайся.
      Проехав деревню, Борисенко свернул на обочину и остано-вился.
      - Мы сейчас освободим Настю?- с надеждой спросил Чекма-рев.- Мы ее увезем в Москву?
      Сейчас он уже не думал об убитом Амине, ради Насти готов был ворваться в этот дом и даже убить тех, кто стережет его девушку. Все, что угодно, только бы освободить Настю, только бы избавить ее от мучений! Потому что... она создана для того, чтобы сделать счастливым того, кто с ней рядом, и самой счаст-ливо улыбаться. Мир, в котором невозможно жить - это мир без Насти, мир, где Настя несчастлива, и его нужно уничтожить!
      - Сейчас - нет,- сказал Борисенко.- Мы просто разведаем обстановку, сделаем выводы, а потом будем посмотреть.
      - Чего тут смотреть? Вася, дай мне второй пистолет! Мы ворвемся и заставим их освободить Настю!
      - Ворвемся...- усмехнулся Борисенко.- Ты же не Шварценег-гер, не Чак Норрис, да и они врываются только на съемках. Куда ты ворвешься, дорогой мой? Да еще и с пистолетом Амина? Тебя подстрелят, а потом, если жив останешься, посадят за убийство Амина. Мне то же самое грозит. А Настю прихлопнут.
      - Но ты же знаешь, она в подвале, дверь - на кухне.
      - А где кухня, я знаю? Давай, Серега, не бузи. Пойдем, тихонько посмотрим, что это за дом.
      - И уедем?!- с ужасом прошептал Чекмарев.
      - Там видно будет.
      Они подошли к высокому забору со стороны поля, долго разглядывали мрачный темный дом - только на веранде горел свет. Борисенко, прочитав надпись "Высокое напряжение - опасно для жизни!", снова усмехнулся, покачал головой.
      - Неужели и вправду по проволоке пущен ток? Насколько я знаю, это запрещено.
      - Деньги могут все,- напомнил Чекмарев.- Если "Расц-вет-банк" убивает направо и налево, почему бы не пустить ток вокруг своей дачи?
      - "Расцвет-банк" никого не убивал, это нормальная конто-ра, и там работает немало хороших людей,- сказал Борисенко.- Олежка Троицкий на дух не переносил крови, он подавлял конку-рентов интеллектом. Это их проблемы, не берусь осуждать. Но некоторые подонки там, действительно, охамели. А вот что каса-ется тока - не пойму, зачем им реклама там, где нужно быть ти-хими и незаметными? Странно...
      Чекмарев вспомнил некоторые эпизоды своего романа и хотел было возразить, что не такая уж это нормальная контора. Но Бо-рисенко резким взмахом руки приказал ему молчать, пробежал к машине и через пару минут вернулся с куском проволоки. Зубами сорвал с обоих концов изоляцию, а потом осторожно замкнул верхний виток колючей проволоки и влажный прут ограды. Ничего. Нижний виток - то же самое. Замкнул оба витка между собой - тишина. Чекмарев испуганно попятился, когда Борисенко коснулся тыльной стороной ладони провода, по которому, согласно таблич-ке, проходил ток высокого напряжения.
      - Так я и знал,- удовлетворенно сказал Борисенко.- Ника-кого тока нет, ребятки решили повыпендриваться. Лично мне это нравится.
      - Почему?
      - Завтра узнаешь.
      - Ты что же, хочешь уехать отсюда, бросить Настю?!- воз-мутился Чекмарев.- Тогда я - остаюсь! Буду сидеть у забора, пока... пока Настю не увижу.
      - И не увидишь. Зато в лучшем случае попадешь за решетку. А в худшем на тот свет. Пошли в машину, я объясню тебе, в чем тут загвоздка.
      - Мы не можем оставить здесь Настю.
      - Можем. Я уверен, что Амин не соврал, его жена здесь. А значит, Насте ничего пока не грозит. Иначе - зачем сажать в погреб жену своего сотрудника?
      - Когда узнают, что Амин убит...
      - Если они решили с помощью "подсадной утки" выяснить, где документы еще день, по крайней мере, потерпят. Не за просто так жена Амина согласилась в подвале сидеть, наверное, заплатили ей. И на что-то надеются. А о том, что муж погиб, ей просто не скажут.
      - Откуда ты все это знаешь?!
      - Пошли в машину, Серега, пошли. Я чертовски устал сегод-ня, а надо еще до Москвы добираться.
      Он крепко взял Чекмарева под руку и почти силой потащил к "Ниве". Сергей нехотя подчинился, но шел медленно и не мог оторвать взгляд от темного дома, темницы, в которой оказалась Настя. Под ноги он не смотрел, поэтому ступил в колею, по щи-колотку провалился в ледяную, обжегшую ступню воду, но лишь упрямо мотнул головой и пробормотал:
      - Если они с ней что-нибудь сделают, я... я убью тебя.
      - Убьешь, убьешь,- не стал спорить Борисенко.- Но я наде-юсь, до этого дело не дойдет.
      Когда машины выехала на шоссе, и Борисенко резко прибавил скорость, Чекмарев спросил:
      - Но сейчас-то почему нельзя обратиться в милицию? Мы знаем, что Настя там, что это похищение, преступление. Это несложно обнаружить, и доказать, и наказать!
      - Опять за свое,- поморщился Борисенко.- Серега, дорогой ты мой, мы оба совершили немало преступлений, связанных с этим делом. Нас вынудили, но это факт.
      - Какие же преступления совершил я?
      - Объясняю. Официальному, очень пристрастному следствию, а оно окажется именно таким, нетрудно будет доказать, что это ты привел боевиков в Карпухино и стал косвенным, а может быть и прямым виновником гибели трех жителей дачи. А потом уничто-жил исполнителей.
      - Но это чушь! Я смогу доказать...
      - Не сможешь. Ты шантажировал Квочкина своей рукописью, требовал миллионы долларов. Настя поехала на переговоры, не договорилась и вернулась к тебе. А ты озлобился и решил отомс-тить людям, которые живут на даче. Нанял боевиков и... Я уже говорил об этом. Вернулся и убил Настю, чтобы никому не расс-казала о твоих деяниях, труп ее будет найден в твоей квартире. В груди - кухонный нож с твоими отпечатками пальцев.
      - Этого не может быть, Настю найдут здесь, живую!
      - Да? Чтобы провести обыск, нужна санкция прокурора, ну-жен приказ начальства на проведение операции. Ты уверен, что опергруппа приедет раньше, чем сюда позвонят и прикажут изба-виться от девчонки? Я лично нет. Это вотчина Кондры, и здесь все схвачено.
      - Ты просто издеваешься!- закричал Чекмарев.
      - Нисколько. Это одна из версий, а их может быть до чер-та. И запомни: против нас играют огромные деньги, а это - луч-шие адвокаты банка, подкупы, угрозы, фальсификации, да все, что угодно! Вплоть до устранения под любым предлогом. Так что, на официальном уровне нам с ними не сладить.
      Чекмарев задумался, а потом неуверенно спросил:
      - Но им все же это не выгодно?
      - Конечно. Выиграют, но потеряют много денег, сил, подмо-чат репутацию. Но и нам - тоже не выгодно. Поэтому никто в официальные органы и не обращается. И не обратится, если про-тивоположная сторона не вынудит. Кстати, о птичках... Если б мы попытались штурмовать эту дачу внаглую - мы бы вынудили Квочкина обратиться в официальные органы. Ты говорил, что ког-да ехал к даче в Карпухино, боевики упоминали какого-то Серо-го. Так вот, Серый - большой авторитет, его люди штурмовали сафаровскую дачу. И ты был с ними. А Квочкин к этому не имеет никакого отношения. Все разыграно, как по нотам, придраться не к чему. Присутствие там Кондры и Амина никто не докажет, а вот наше - запросто. Ты все понял, или повторить?
      - Что же делать, если никак нельзя к ним подобраться?
      - Можно. Только хитро и осторожно. Завтра мы без всякой стрельбы заставим отдать Настю,- Борисенко загадочно усмехнул-ся.- Соседний терем не иначе, как москвичам принадлежит. И хо-зяева не собираются пока что обживать его, погода не способс-твует. Есть у меня одна идейка...
      39
      - Оперативная служба. Ян Сигизмундович, поступила инфор-мация от четвертого. В Северо-Восточном округе объект не за-фиксирован.
      - Понятно. Сколько у нас, еще два округа осталось? Если будет предварительная связь, поторопите людей. Я не собираюсь торчать здесь до утра!
      Кондра поднялся с кресла, налил из кофеварки крепкий кофе в миниатюрную чашку, отхлебнул и снова плюхнулся в кресло. Он уже не сомневался, что журналиста обнаружить не удастся. Куда ж он, подлец, скрылся? Завтра нужно будет установить круглосу-точное наблюдение за квартирой, за редакцией. Выяснить круг знакомых, проверить. Не уйдет, сволочь! Небось, помчался в лес, там проплутал всю ночь, добрался на перекладных до Моск-вы, но домой идти боится. Что там Амин болтал про мистику? Ни-какой мистики. Бегает где-то, скоро устанет и вернется домой. А машина за деревней - она, скорее всего, раньше там стояла. За день или за два. Может, к Лобану баба приезжала, вот и пос-тавила "Ниву" за деревней. Никакой мистики.
      Звонил Мельник, сказал, что Валентина истерику закатила, требовала отвезти ее домой. Но не "раскололась". Он жестко ус-покоил ее, как и должен был поступить согласно "легенде". Кондра одобрил его действия. Предупредил, чтобы и в дальнейшем пресекал истерики жестко, но... до определенного предела. А как же иначе? По головке гладить, конфетками кормить, чтобы успокоилась? Ни хрена подобного! Знала, на что шла, за что три тысячи получила, пускай терпит. Ишь ты, не понравилось ей, ис-терику закатила: в Москву ее, видишь ли, надо отвезти! Работай дорогуша, гонорар свой отрабатывай! И не обижайся, что грубо обращаются, не в гости приехала.
      Амин-то, небось, нашел себе на ночь какую-то шлюшку, и не вспоминает Валентину. Может, специально для этого и спровадил жену на задание? Хитер, черт!
      Кондра выпил кофе, разложил на столе последний номер "Ме-гаполиса" и углубился в чтение статьи о преступных группиров-ках. Нравились ему такие статьи во всех газетах: гонору на рубль, а правды на копейку. Анекдот, да и только! Из селектора послышался голос оперативного дежурного, оторвал от приятного чтения:
      - Ян Сигизмундович! Поступило сообщение...
      - Давай!- приказал Кондра.
      - Даже не знаю, как сказать...- замялся дежурный.
      - Ты из себя целку не строй!- заорал Кондра.- Говори, как есть. Нашли?
      - Нашли. Поступило сообщение с Петровки, что в неподалеку от Ленинградского проспекта, в районе метро "Аэропорт" обнару-жен труп Вениамина Пешнева. Два пулевых ранения в голову, умер мгновенно. Машина стояла рядом, следов ограбления не обнаруже-но. Ведется следствие.
      - Кто?!- хрипло выкрикнул Кондра.
      - Не знаю, Ян Сигизмундович. Ведется следствие.
      - Заткнись, идиот, не тебя спрашиваю!
      Отключив селектор, теперь дежурного можно услышать только если снова нажать кнопку, Кондра вскочил с кресла, несколько мгновений стоял неподвижно, как памятник самому себе, а потом грохнул кулаком по столу. Кофейная чашка, стоявшая на краю, свалилась на пол, разлетелась на мелкие кусочки, забрызгала кофе до блеска начищенные ботинки.
      Амина убили, застрелили, как собаку! Кто?! Серый? Но он же получил деньги, заткнулся! Или ему кто-то рассказал о том, что случилось у Карпухино? Или - Сафаров? Или - журналист со своими покровителями решил действовать?! Или Троицкий незадол-го до своей смерти подготовил план мести и заплатил киллерам?
      Вспомнилась вдруг неожиданная истерика Валентины в Руз-винках. Она же, наверное, почувствовала, что Амина кончили. Бабы, они как собаки, чуют беду. Так вот оно в чем дело! Амина больше нет... А он сидел тут и ничего не почувствовал, абсо-лютно ничего. Думал, Амин со шлюхой развлекается дома. Теперь что ж получается - он следующий, его очередь! А жена? Может, она уже чувствует какую-то тревогу?
      Кондра схватился за телефонную трубку, но потом снова швырнул ее на аппарат и минуты две вполголоса матерился. Ва-лентина-то устроила истерику тогда, когда Амина уже кончили. Это она почувствовала, а чтобы заранее... Какого хрена жену дергать бестолку?
      Надо звонить Квочкину. А что сказать? Ночью отрапортовал, что все в порядке. Днем послал куръера с секретной запиской, там было и о рыжей, и о его гениальном замысле насчет "подсад-ной утки", и о жене Амина, которая согласилась поучаствовать.