Гурон легонько подтолкнул быка в сторону бээмвухи. Придерживая правую руку левой, Компот поплелся к своим. Жан произнес ему вслед:
      - Идет бычок, качается, вздыхает на ходу…
      Братки в БМВ отлично видели, что произошло возле "Волги". Для них это было полной неожиданностью.
      - Пошли, - сказал Буйвол сквозь зубы.
      Они вышли из машины. Хлопнули дверцы. Сивый на ходу выхлестнул из рукава телескопическую дубинку.
      Гурон ждал. По виду двух приближающихся братков понял, что настроены они решительно. Ну… не я первый начал. Из "Волги" вылез Валентин с монтировкой в руке. Это было совершенно некстати, но возражать Гурон не стал. Он ободряюще подмигнул Валентину. Когда до бандитов осталось метра три, Гурон стремительно ринулся вперед, на Сивого.
      Сивый взмахнул дубинкой. Гурон нырнул под удар, сбил Сивого с ног, впечатал затылком в землю. В движении подхватил дубинку и оказался уже за спиной Буйвола… Буйвол был не совсем трезв, но оценил ситуацию правильно: он один против двух мужиков. У одного - дубинка, у другого - монтировка. Буйвол развел руками, сказал:
      - Ребята, давайте жить дружно.
      Гурон широко улыбнулся, спросил: - Документы Валентина Степановича у тебя? Буйвол несколько секунд молчал. Потом сунул руку в карман и вытащил бумажник.
      - Посмотри-ка, Валя, все ли на месте, - сказал Гурон, передавая Валентину бумажник.
      Паганель быстро просмотрел содержимое потертого кожаного портмоне:
      - Не хватает редакционного удостоверения… денег нет.
      - Где? - произнес Гурон.
      - Удостоверение - у него, - кивнул Буйвол на Сивого.
      Гурон покачал головой:
      - Ему-то зачем? Хотел при случае под журналиста закосить? С его-то рожей? Он в зеркало на себя когда последний раз смотрел?
      Сивый застонал.
      - Деньги верни, - сказал Гурон. Буйвол неохотно вытащил из кармана еще один бумажник. На этот раз - свой. Протянул Гурону, но Жан отрицательно покачал головой - кивнул на Валентина. Паганель колебался. А Буйвол смотрел исподлобья - он не привык сдаваться, выбирал момент для удара.
      - Валентин Степаныч, - сказал Гурон, - отбросьте сомнения. Все очень просто: вас ограбили и вы всего лишь возвращаете назад свои честно заработанные деньги.
      Валентин отсчитал несколько купюр, протянул бумажник Буйволу, но Гурон сказал:
      - Не торопись, Валя… документы этого бугая там есть?
      - Да, есть "права"… техпаспорт есть.
      - Прочитай-ка мне вслух данные этого быка. Валентин извлек из шикарного кожаного "лопатника" "права" и техпаспорт на БМВ, прочитал вслух. Гурон сказал:
      - Теперь, господин Молчанов Сеня, я знаю, где тебя найти… ты меня понял?
      - Думаешь, ты самый крутой? - процедил Буйвол.
      - Нет. Но тебя, если вздумаешь глупости делать, в землю зарою… ты меня понял?
      Буйвол молчал. Сивый застонал, начал подниматься с земли, но его повело, он упал на бок.
      - Ты понял меня, Сеня? - с напором повторил Гурон.
      - Понял.
      - Умница. А теперь нужно принести извинения Валентину Степановичу.
      - Извини, мужик, - выдавил Буйвол. Извиняться он не привык.
      - Принимаешь? - спросил Гурон Валентина. Валентин кивнул. Гурон подвел итог: - Все! Забирай своего урода и проваливайте. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
      Буйвол взял свой бумажник и пошел к машине. Сивый встал на четвереньки, с трудом выпрямился. Его качало, как пьяного.
      Буйвол плюхнулся на заднее сиденье. Колотилось сердце, душила злоба.
      - Плетка где? - спросил он у Компота. Компот, морщась от боли, выдавил:
      - Под сиденьем.
      Буйвол запустил руку под сиденье, вытащил обрез "магазинки" МЦ-20.
      50
      Одноствольное неавтоматическое магазинное охотничье ружье 20-го калибра.
 
      - Может… это… не надо? - неуверенно произнес Компот.
      - Заткнись, - ответил Буйвол. С обрезом в руках он выбрался из машины, расставив локти, оперся на крышу.
      - Ванька! - крикнул Валентин. Гурон мгновенно обернулся и увидел Буйвола с ружьем в руках. Подсечкой Гурон сбил Валентина на землю, метнулся в сторону. Почти одновременно на стволе ружья полыхнуло пламя, раскатился выстрел. Просвистела картечь… Язык пламени был очень длинным, Гурон догадался: обрез. Он стремительно переместился, встал за спиной Сивого.
      Буйвол - клац-клац - открыл затвор, выскочила дымящаяся латунная гильза. Клац-клац - закрыл затвор. Буйволу сильно мешало солнце, он щурился, но видел только темный силуэт. Силуэт покачивался. Буйвол навел наполовину обрезанный ствол, нажал на спуск…
      Картечь ударила Сивого в грудь и в левый бок. Он еще раз качнулся и повалился на землю. Буйвол ничего не понял - он видел, что силуэт раздвоился, распался на два тела… одно осталось лежать на земле, другое метнулось в сторону… Буйвол механически передернул затвор, дослал третий патрон.
      - Сивый! - закричал Компот, и Буйвол понял, что завалил Сивого.
      Как только Сивый упал, Гурон стремительно переместился вперед, в сторону стрелка, и влево. Он уже давно не упражнялся в качании маятника, но тело все помнило само и само принимало решения.
      Буйволу мешало солнце, мешала злость и выпитая водка. Но более всего мешало то, что темный силуэт все время уходит вправо, вправо. Буйвол доворачивался всем корпусом в сторону надвигающегося противника, но не успевал за его движением.
      А Гурон закручивал движение влево, влево, неумолимо приближался… до Буйвола оставалось метров семь. Жан хорошо видел черную дырку ствола и чумовые глаза Буйвола над стволом… до БМВ осталось пять метров… три метра… метр. Гурон взлетел на капот, на крышу, ногой выбил обрез и прыгнул на Буйвола сверху.
      Гурон взял обрез за ствол и швырнул его в пруд. Вращаясь, полуметровая железяка пролетела метров пятнадцать, упала в воду. Разошлись круги, всплыли несколько пузырьков воздуха.
      - Готов, - сказал Гурон, мельком взглянув на тело Сивого.
      - Нужно вызвать милицию, - сказал Валентин. Гурон быстро проверил карманы убитого, нашел удостоверение Валентина и буркнул:
      - Сваливать надо по-быстрому, Валя.
      - Но так нельзя… нужно вызвать милицию.
      - Ты потом спроси у Чапая, чем заканчиваются контакты с ментами. Уезжать отсюда надо, Валя… быстро, Валя, быстро.
      Гурон подхватил Валентина под руку и повел к машине, усадил на заднее сиденье. Сам сел за руль.
      * * *
      В ларьке на проспекте Науки Гурон купил бутылку водки "Распутин" и бутылку какого-то напитка. В машине свернул с "Распутина" винтовую пробку, сунул в руки Валентину: пей.
      - Зачем? - спросил Валентин.
      - Так надо, - сказал Гурон твердо.
      Валька был бледен. Он неуверенно приложился к бутылке, сделал несколько глотков. Кадык на горле судорожно ходил вверх-вниз. Гурон прикурил сигарету, сунул Валентину в рот. Паганель затянулся и сказал:
      - Но мы же не хотели… мы же не думали, что так…
      - Успокойся, Валя. Не мы это начали.
      - А тот человек… он точно мертв?
      - Точно.
      - Но ведь мы не хотели… мы же не хотели, Индеец! Правда?
      - Правда, Валя, правда… не бери в голову, выпей водки.
      - Я не хочу.
      - Как хочешь… но лучше выпей.
      Валентин растерянно посмотрел на Жана, на наглую физиономию Распутина на этикетке, приложился к бутылке… закашлялся, выскочил из машины. Его начало рвать.
      * * *
      Гурон загнал "Оленя" в гараж, запер изнутри ворота. Сказал Валентину:
      - Что ты так переживаешь, Валя? Соберись, возьми себя в руки.
      - Человек погиб.
      - Бандит, Валя, бандит. Он сам выбрал свою судьбу.
      - Думаешь?
      - А что тут думать? Тем более, что убили-то его не мы.
      - Водка осталась?
      - Хоть залейся.
      Валентин вылез из машины, достал с полки стаканы. Выглядел он очень нехорошо. Гурон налил ему полный стакан. Паганель выпил залпом.
      * * *
      Оркестр наяривал: "Бухгалтер, милый мой бухгалтер". Буйвол плечом отодвинул какого-то фраерка - не стой на дороге, жопа! - прошел в зал. На эстраде кривлялась тощая певичка в очень короткой юбке. Рафаэль в окружении братвы сидел за угловым столиком. Буйвол подошел, взял бутылку, налил водку в фужер, выпил залпом. Рафаэль сказал:
      - Красиво… закуси.
      Он протянул Буйволу вилку с маринованным огурчиком.
      - Сивый, - сказал Буйвол. Мгновенно стало тихо за столом.
      - Что - Сивый? - спросил Рафаэль.
      Буйвол молчал, а Рафаэль переменился в лице.
      - Карельские? - произнес он напряженно.
      - Нет.
      - Присядь, Сеня.
      Буйволу придвинули стул. Он сел, ответил, глядя в скатерть:
      - На стрелке… мы одного лоха нагрузили на косарь… забили стрелу. А он, сука, приехал с каким-то отморозком. Тот сразу мочилово затеял.
      Рафаэль чувствовал, что Буйвол чего-то не договаривает. Он смотрел на Буйвола испытующе и строго… Буйвол налил еще водки, выпил.
      - Ну? - сказал Рафаэль.
      - В общем, попал Сивый под мой выстрел.
      Рафаэль улыбнулся… Рафаэль улыбнулся и вдруг вонзил вилку с наколотым огурчиком в руку Буйвола.
      * * *
      Решением "коллектива" постановили: Буйвол должен оплатить похороны Сивого и выплатить "компенсацию" вдове убитого. Сам для себя Буйвол решил, что должен найти и покарать отморозка, из-за которого он влетел в такой стремный блудняк.
 

Глава пятая

 

СДЕЛАЕМ, ДОКТОР

 
      Утром Валентин проснулся с изрядной головной болью. Потом вдруг вспомнил вчерашние "приключения" и к головной боли добавилось ощущение беды. Он брился в ванной и думал: неужели это правда? Неужели вчера вечером у него на глазах убили человека? Неужели это было? Наташа дважды окликала его из кухни, он отвечал: сейчас, сейчас, - и с тоской смотрел в зеркало, на свое помятое лицо с синяком.
      Когда он все-таки вышел из ванной, Наташа сказала с мягким укором:
      - Вчера ты был хорош… с чего это вы, любимый, так укушамшись были?
      Валентин посмотрел на Наталью почти со страхом: разве я могу объяснить тебе - с чего? А она истолковала его взгляд, как смущение, потрепала по голове и слегка прижалась… В окно кухни било солнце, вкусно пахло бразильским кофе, Наташа была свежа со сна и весьма соблазнительна в коротком халатике. А подавленный Валентин ничего этого не замечал. Он торопливо позавтракал и собрался на работу. Он чмокнул Наташу (она шутливо сказала: ах, амбре какое!) и быстро ушел.
      Вместо того, чтобы поехать на работу, Валентин отправился на тот, вчерашний, пустырь. Он не знал, зачем это делает, но ноги сами принесли его туда.
      Трупа на пустыре, конечно, уже не было… да там и вообще никого не было. О событиях вчерашнего вечера напоминало только темное пятно на том месте, где лежал убитый бандит. В центре пятна белел забытый экспертом-криминалистом квадратик картона с цифрой "4". Валентин долго смотрел на этот квадратик…
      Он присел на пенек, закурил и задумался. Он пытался убедить себя в том, что ни его вины, ни вины Индейца в произошедшем нет… что убитый - бандит, и его убийца тоже бандит. Но в голове неотвязно крутилась мысль: если бы ты поступил иначе, если бы обратился в милицию, то этой нелепой смерти можно было бы избежать… И ты, как журналист… как гражданин… Господи! Что я несу? При чем здесь жуналист, гражданин? Как нормальный человек, я обязан был заявить в милицию.
      Сзади упала тень, и чей-то голос сказал вдруг за спиной:
      - На ловца и зверь бежит… здорово, журналер.
      Валентин обернулся, посмотрел снизу вверх и против солнца, узнал Буйвола. Он попытался встать, но на голову обрушился тяжелый кулак.
      * * *
      Буйвол оказался на пустыре неслучайно - он специально приехал посмотреть, обнаружили тело Сивого или еще нет. Тело, как он и предполагал, уже обнаружили. Тут ничего мудреного нет - на пустыре собачники выгуливают своих питомцев - кто-нибудь из них и нашел… А вот увидеть на берегу пруда вчерашнего лоха-журналиста Буйвол никак не ожидал. Сначала он насторожился, а потом понял, что удача сама прет в руки и решил воспользоваться моментом.
      Буйвол оглушил Валентина, быстро подогнал БМВ, погрузил тело в багажник и сразу уехал.
      Спустя пять минут он в загнал свой БМВ в ремонтный бокс, с которого получала бригада. Машины там ремонтировали от случая к случаю, зато нередко разбирали на запчасти угнанные. Двум труженикам "сервиса" Буйвол сказал:
      - Сегодня, самоделкины, у вас выходной. Ноги в руки и гуляйте.
      "Самоделкины" были понятливые, нрав Буйвола знали и удалились без споров, пошли пиво пить. Очень надеясь втайне, что, придя завтра на работу, они не найдут на полу лужу крови… были уже прецеденты.
      Как только они ушли, Буйвол запер ворота, повесил на них табличку: "Закрыто по техническим причинам". Он вытащил Валентина из багажника и врубил на всю катушку магнитофон. Потом обыскал карманы и "дипломат" Валентина. Нашел то, что хотел - записную книжку. Она была толстой, разваливающейся от времени и частого употребления, с десятками фамилий и телефонов. Буйвол взялся изучать ее. Он помнил, что журналистик крикнул своему корешу: Ванька… Ни одного Ивана в записной книжке он не нашел. Зато обнаружил двух Ивановых и одного Иванцова. Вполне вероятно, подумал он, что "Ванька" - производное от фамилии. Ладно, поглядим. Скоро журналист сам все расскажет.
      Когда Валентин открыл глаза, Буйвол подмигнул, сказал:
      - Здравствуй, господин журналист. Удачно мы встретились. Я думал: тебя выпасать придется, время попусту терять… а ты сам явился - оба-на!
      У Паганеля сильно болела голова. Он осторожно сел, сразу подкатил приступ тошноты, его вырвало. Буйвол удовлетворенно констатировал:
      - Наблевал на пол… а ведь интеллигентный человек - журналист! Красиво поступил, да? Красиво? А ведь здесь люди работают. Зарабатывают свою трудовую копейку мозолистыми, так сказать, трудовыми руками. Писал, поди, при коммунистах статейки типа "Слава человеку труда!"?.. Да писал, писал. Ну, ладно, блевотину ты своим же пиджачком и подотрешь. А сейчас расскажи-ка мне, журналист, про своего дружка.
      - Про кого? - с трудом выговорил Валентин.
      - Про Ваньку.
      - Про какого такого Ваньку?.. Не понял.
      - Да понял ты все… про отморозка, которого ты вчера на стрелу привез.
      У Валентина очень сильно болела голова, ему было трудно сосредоточиться, но все же он понимал, что находится в руках у бандита, и что его, возможно, будут пытать… в начале девяностых и пресса, и телевидение, и обыватели взахлеб рассказывали о паяльниках, вставленных в задний проход, о сожженных заживо коммерсантах и насмерть запытанных должниках. Все эти репортажи, статьи и разговоры работали на бандитов - создавали им имидж беспощадной мафии.
      - Денег нет, - с трудом произнес Валентин. - Забирайте машину.
      - Деньги не вши, сами не заведутся, - рассудительно ответил Буйвол. - Лохматку твою конечно заберем, хотя цена ей - три копейки… А теперь и квартиру имеем право забрать - ты же, падла, кореша моего под выстрел подставил, детей сиротами сделал.
      Буйвол врал: детей у Сивого не было.
      - Ты теперь по жизни нам должен. Но я сейчас не про тебя. Я сейчас про твоего дружка-отморозка спрашиваю: кто такой и где найти?
      - Он… я не знаю.
      - О-о, да ты совсем плохой, - Буйвол присел на крыло машины, носком кроссовки несильно пнул Валентина в грудь. - Слухай сюды, пресса: я буду тебя мочить до тех пор, пока ты не вспомнишь, где твой кореш окопался. Наколочку на него ты мне по-любому дашь, падла такая.
      Валентин попытался собраться с мыслями. Это было невероятно трудно - голова болела, перед глазами плыли разноцветные круги.
      - Ну? Бум колоться?
      - Я его не знаю.
      - Ай, как некрасиво врать. Еще раз напоминаю вам, гражданин: добровольное признание облегчает участь.
      "Ментовский" тон, на который перешел Буйвол, подсказал Паганелю решение.
      - Он офицер ОРБ, вам не по зубам, - сказал Валентин.
      Буйвол рассмеялся:
      - Не смеши, писака. Ментов я за километр вижу… какой он, на хрен, мент? Менты на стрелках себя ведут по-другому - я-то знаю. Ну давай, колись, колись. Облегчи, так сказать, участь.
      Валентин молчал.
      - Ну, сам виноват, - произнес Буйвол и взял с верстака кусок толстого резинового шланга.
      Избиение Валентина Буйвол начинал с ленцой - он был уверен, что интеллигентик сломается после двух-трех ударов шлангом. Потому что - вшивота… хотя, с другой стороны, встречаются и среди них характерные. Тот же Рафаэль, например. Из интеллигентов, а кремень… ну, ладно, сейчас поглядим, чего этот журналистик стоит.
      Буйвол начал с ленцой, но, встретив "сопротивление материала", начал заводиться… Валентин молчал. Он пытался сосредоточиться на чем-то, что могло бы отвлечь от боли, но ничего не получалось. Уже не раз и не два мелькнула предательская мысль: а чего я так боюсь за Индейца? Он умен, осторожен и подготовлен к любой экстремальной ситуации. Он - офицер-десантник! Допустим, я назову этому быку адрес Чапая. Ну и что? Если они туда сунутся, то получат жесткий отпор. Индеец чикаться не станет - искалечит. Достаточно назвать адрес - и пытка прекратится… ведь это так просто - всего лишь назвать адрес.
      Он обрывал себя, говорил сквозь боль: нет. Нет, это невозможно. Это - предательство.
      Постепенно Буйвол начал звереть, удары шлангом сыпались без разбору. Потом он начал бить Валентина ногами. А Валентин только закрывал голову и продолжал молчать. Иногда Буйвол садился перекурить и тогда Валентин получал короткую передышку. Но постепенно он приближался к такому состоянию, когда человек перестает ощущать себя человеком, становится куском истерзанной плоти.
      Буйвол сделал очередную передышку, сказал:
      - Ты не понимаешь, пидор… пока я тебя только разминаю. Но ты, сука, уже начал меня доставать и скоро я возьмусь за тебя всерьез. Ты даже не представляешь, что значит "всерьез".
      И снова принялся бить. У Паганеля была уже сломана рука и несколько ребер. Кровь из разбитой брови заливала лицо. Он уже потерял ощущение реальности и был готов сдаться. В этот момент за него решила судьба - он "отключился".
      А когда пришел в себя, услышал человеческие голоса. Слов, впрочем, он не воспринимал.
      - Это кто? - спросил Рафаэль. Он был в роскошном белом костюме, высматривал, на что можно присесть. Присесть в грязнущей мастерской было не на что, и Рафаэль остался стоять. Двое бойцов, что приехали с ним, стояли поодаль, у ворот.
      - Лох, - ответил Буйвол. - Тот самый, что на стрелку отморозка привез.
      Рафаэль понимающе покивал, вытащил из нагрудного кармана беломорину с анашой и с видимым удовольствием прикурил от золотого "ронсона".
      - Лохов надо учить, - сказал Рафаэль, выпуская дым. - Что за бизнеса крутит?
      - Какие, на хер, бизнеса? - Буйвол отшвырнул в сторону шланг. - Писака газетный, журналер.
      - Журналер, значит? - произнес Рафаэль равнодушно… снова затянулся и вдруг взорвался, почти закричал. - Буйвол! Буйвол, мать твою! У тебя что - совсем мозги отшибло?!
      Буйвол отодвинулся, а Рафаэль - напротив - сделал шаг к нему.
      - Да я чего? - сказал Буйвол.
      - Да ты мудак! На кой хрен ты с журналистом связался?
      - Да он что - Познер? Он в какой-то зачуханной газетке статейки строчит, я о такой даже не слыхал, Рафаэль.
      - Да ты, кроме "Пентхауза", вообще ничего в руках не держал, - раздраженно произнес Рафаэль. - Мне не важно, где он работает - в "Комсомолке" или в засранном "Гудке". Важно, что он из пишущей кодлы. Они, конечно, все уроды…
      - Я и говорю: козлы, - подхватил Буйвол. Но Рафаэль перебил:
      - Ты лучше помолчи. Да, они готовы друг друга с говном схавать. Но если где-нибудь вдруг завалят журналюгу, они хором поднимают кипеж: нападение на журналиста! Атака, блядь, на прессу! Просим данный материал считать официальным заявлением в прокуратуру… Нам это надо?
      - Да я ж его не завалил. Так, помял маленько.
      Рафаэль подошел к Валентину и присел на корточки. Заглянул в залитое кровью лицо и сказал:
      - Помял, говоришь, маленько? Это ты прокурору будешь объяснять. В Крестах! Ты же, мудила, до полусмерти его уработал. А до смерти не забил только потому, что я тебе помешал.
      Рафаэль встал, сильно затянулся дымом конопли.
      - Так, - сказал он, - косяка ты упорол хорошего… за что ж ты его так?
      - Хотел, чтобы он на кореша своего отмороженного вывел.
      - А он?
      - Молчит, падла.
      Рафаэль задумался. Он добил косяк, растер окурок подошвой щегольского ботинка. Вообще-то, в автосервис он приехал по другому делу - совершенно неожиданно назрели осложнения с карельскими, грозившие перерасти в серьезную проблему. Поэтому Рафаэль хотел пополнить арсенал за счет хранящихся здесь, в сервисе, патронов. Но неожиданно образовалась еще одна проблема: избитый журналист. Проблема, конечно, не бог весть какая… ну, допустим, этот журналер обратится в ментовку… ну, допустим, Буйвола прихватят. Так это личная проблема придурка Буйвола.
      А с другой стороны, не так все просто: Буйвол - член коллектива. А Рафаэль за этот коллектив отвечает… м-да, а ведь есть еще и отморозок - кореш этого журналиста. Мужик, судя по всему, с характером, с некоторыми специфическими навыками и привычкой решать вопросы жестко и конкретно. Как он поступит, когда узнает, что его приятеля изувечили?
      Спрогнозировать его поступки трудно, но очевидно, что отморозок может создать вполне реальные проблемы. Собственно говоря, уже создал. На фоне непоняток с карельскими это совсем ни к чему, это вызывает лишний напряг… В общем, с этим делом надо как-то решать.
      Рафаэль подумал-подумал и вынес решение. Он сказал Буйволу:
      - Крутой, говоришь, корефан у этого журналера?
      Буйвол нехотя ответил:
      - Да уж… ловкий бес.
      - В общем, поступим так: журналера вывезешь на окраину, выбросишь и вызовешь "скорую". Карманы ему выверни - ограбление, блядь. Оставишь только журналистскую ксиву. А сам проследишь, в какую больницу повезут… вот там-то, у больнички, и нужно выпасать того отморозка. Если они действительно кореша, то он в больничке появится. Тогда и будем с ним решать… просек?
      Буйвол подумал: толково. Что ни говори, а голова у Рафаэля пришита как надо.
      - Только на своей бомбе не езди - приметная, - сказал Рафаэль. - Возьми мою "Волгу".
      * * *
      Буйвол вывернул карманы Валентина, погрузил его в багажник "Волги" и вывез на Суздальский проспект. Там выбросил на троллейбусной остановке, а редакционное удостоверение пристроил так, чтобы оно наполовину выглядывало из кармана рубашки - быстрее заметят. Из автомата Буйвол позвонил по "03" и вызвал "скорую". "Скорая" ехала минут пятьдесят. Буйвол прокатился вслед за ними и выяснил, что журналиста отвезли в "третью истребительную".
      * * *
      Гурону в голову не могло прийти, что братки вознамерятся мстить. Гораздо больше его беспокоил Паганель. В смысле его душевного равновесия. Гурон решил, что с Валентином следует спокойно поговорить. И что вечером он обязательно встретится с Валькой и проведет разъяснительную беседу… а то наломает Валька дров. После семи вечера Гурон начал названивать Валентину, но к телефону никто не подходил… а потом неожиданно позвонила Наташа, сказала нервно:
      - Жан! Жан, с Валей - беда.
      - Что случилось, Наташа?
      - Беда, Жан, беда, - сказала она с дрожью в голосе. Гурон насторожился, понял: дело, кажется, серьезное.
      - Что такое, Наташа? - спросил он. - Где Валентин? Откуда вы звоните?
      - Я? Я в больнице… с Валей.
      Гурон выругался про себя, но от сердца немножко отлегло: раз в больнице, значит, по крайней мере, жив Валька.
      - В какой?
      - В третьей истре… на улице Вавилова.
      - Понял, - сказал Гурон. - Буду через двадцать минут.
      * * *
      Буйвол уже задолбался ждать. Он просидел в салоне "Волги" целый день. Уже опускались сумерки и жрать хотелось со страшной силой. Буйвол думал: а может, и не придет отмороженный? Или придет завтра… так мне тут чего - до завтра париться? Сидеть тут не жравши, не пивши, да вот и курево кончается… А на кассетах у Рафаэля одна классика и этот джаз. Как он, бля, такое говно слушает?
      Буйвол вытащил из пачки последнюю сигарету, пачку скомкал и выбросил за окно. Решил: на хер! Сгоняю к ларькам, возьму пивка, жрачки какой-никакой и сигарет… всяко веселей будет.
      Сеня повернул ключ в замке, двигатель "Волги" заурчал. Сеня уже собрался включить фары, но вдруг увидел, как из припарковавшегося такси выскочил тот, вчерашний, отморозок.
      - Здрасте, я ваша тетя, - сказал Буйвол. Он проследил, как отмороженный быстро прошел к больнице и скрылся в вестибюле. Сеня прикинул: отморозок проведет в больнице никак не меньше получаса… значит, все успеваю.
      Он включил фары, поехал искать телефон. Работающий аппарат нашел только у "Академической".
      Буйвол вышвырнул из телефонной будки какого-то суслика в очках, позвонил Рафаэлю:
      - Есть клиент! Подгони ко мне пару пацанов, я в больничке на Вавилова.
      * * *
      Наташу Гурон увидел в курилке. Она разговаривала с какой-то женщиной, сигарету в руке держала неумело. Гурон подошел, поздоровался… глаза у Наташи были припухшие, без косметики - плакала.
      - Как он? - спросил Гурон.
      - Плохо, Жан, плохо… его сильно избили. Очень сильно. Сюда привезли в бессознательном состоянии.
      - А что врачи?
      - Врачи говорят: непосредственной угрозы для жизни нет, но…
      Гурону стало тошно. Он быстро, перебивая, сказал:
      - Медицине, Наташа, нужно верить. Сейчас с ним можно поговорить? Он в сознании?.
      - Да, он в сознании… он про вас спрашивал, Жан. Я потому и потревожила вас, что Валя сказал: позвони Индейцу… то есть, извините…
      - Не нужно извиняться. Паганель именно так и сказал: позвони Индейцу.
      Мимо проехала медсестра с каталкой. Гурон сказал:
      - Ну, я пойду поговорю с Валей.
      - Да, да, конечно… он вас ждет.
      * * *
      Лицо у Валентина было опухшим, черным - смотреть страшно. На голове - повязка, на груди - тоже, рука в гипсе. Гурон присел рядом, спросил негромко:
      - Как ты, Паганель?
      - Нормально, Индеец, - с трудом ответил Валентин. В нижней челюсти не хватало двух зубов, и слова он выговаривал не очень чисто.
      - Они?
      - Они.
      - Суки! Из милиции к тебе уже приходили?
      - Нет, не было никого, - сказал Валентин, дыша тяжело, со свистом - Ты вот что, Индеец… ты Наташу спрячь куда-нибудь. Хоть в Выборг, что ли. Она же из Выборга сама, у нее там и квартира есть.
      - Об этом не беспокойся, - сказал Гурон. - Сделаем.
      - Ты не понимаешь, Ваня… это - зверье. Они же тебя ищут.
      Гурон помолчал, потом процедил:
      - Считай, что они меня уже нашли.
      Паганель сделал движение - протестующее - скривился от боли и произнес:
      - Ты не понимаешь, Ваня… не связывайся с ними. Ты лучше пришли ко мне Чапая…
      - Погоди, Валя, - перебил Гурон. - Чапая я, конечно, к тебе пришлю - не вопрос. Но… не надо ничего рассказывать Чапаю. Никому ничего не надо рассказывать. Придет завтра ментовский следак, будет спрашивать: что? Кто? Почему? - отвечай: не знаю, шпана какая-то.
      - Почему? - спросил Валентин. Закашлялся, скривился. На соседней койке застонал пожилой мужчина.
      - Потому, что так надо, - ответил Гурон. - Поверь мне, Валя: так надо.
      - Что ты хочешь сделать, Индеец?
      - Потом объясню… дай мне слово, что никому ничего не расскажешь.
      - Ванька!
      - Дай мне слово, Паганель, - настойчиво повторил Гурон. Валентин вздохнул, произнес:
      - Сукой буду.
      * * *
      Наташа все так же стояла в курилке, крутила в руке погасшую сигарету, смотрела пустыми глазами. Гурон подошел, взял сигарету из ее руки, сказал:
      - Зачем вы курите, Наташа? Вы же не курите.
      - Я… я разнервничалась.
      - Я понимаю. Но нервничать не надо. Все будет хорошо.
      Гурон взял сигарету из ее руки, выбросил в урну. Наташа спросила:
      - За что его так, Жан?
      - Не знаю… обычная шпана. Разве таких сейчас мало?
      - Господи, это же звери какие-то… это не люди.
      Гурон кивнул:
      - Звери. Вы пойдите сейчас к Вальке, а я схожу побеседую с врачом.
      Наталья кивнула: да, да, - и ушла. Гурон посмотрел ей вслед, подумал: повезло Вальке с женой.
      * * *
      Врач был одних, примерно, с Гуроном лет, выглядел усталым, курил дешевую "Приму". Спросил:
      - Вы кем приходитесь Валентину Степановичу?
      - Друг.
      - Понятно… ну что вам сказать? Прямой угрозы для жизни нет. Но били его сильно: рука сломана, три ребра, зубы, множественные ушибы… это - семечки. Подлечим. Но - сотрясение мозга и субдуральная гематома. У нас пролежит как минимум пару недель, а там посмотрим… но били его страшно, на убой били. В сопроводительных документах сказано, что его подобрали на улице. А у меня такое впечатление, что его доставили прямиком из пыточного застенка…
      Гурон задумался… он очень хорошо представлял себе, что такое пыточный застенок.
      - Это же не люди, - продолжил хирург. - Я бы таких расстреливал.
      Гурон кивнул:
      - Сделаем, доктор.
      - Простите, не понял, - сказал врач удивленно.
      - Это я так… о своем задумался, - ответил Гурон. - Что необходимо, чтобы поставить Валентина Степановича на ноги?
      - В первую очередь - лекарства… с лекарствами, Жан Петрович, у нас туго. Если сможете, то…
      - Сделаем, Сергей Василич. Пишите рецепты.
      - Рецепты нынче не нужны, нужны денежные знаки. Как говорят наши больные: дешевле помереть, чем вылечиться.
      Хирург написал на бумажке, что нужно. Гурон пожал ему руку и вышел. Внутри клокотало… на убой, говоришь, били?
      * * *
      Через полчаса к Буйволу подскочили Горбач и Чирик, сели в "Волгу". Буйвол объяснил задачу. Осталось дождаться появления "отморозка". Ждали больше часа. Буйвол даже засомневался: а может, просмотрел? Может, этот отмороженный через какой другой выход вышел? Когда Гурон наконец-то появился в дверях, Буйвол сказал:
      - Ййеес! Вот он, козлина.