Почти целый час мы потратили на ожидание единственного в тех краях автобуса, усиленно утрамбовывая при этом земляную местность под названием «остановка». Но так и не дождались. Пришлось идти на трамвай, конечная остановка которого, по здешним меркам прохожих, была совсем рядом, всего каких-то тридцать-сорок минут пешего хода. Правда, с непривычки, изучая на собственном неудачном опыте достопримечательности местных ям и колдобин, мы потратили целых полтора часа. Но на эти малоприятные обстоятельства почти никто не обращал внимания. Все взахлеб делились своими впечатлениями от увиденного.
      — Ну, что, — с улыбкой сказал Костик, — идем на следующую тренировку?
      Все дружно, как сговорившись, ответили «Да!»
      — Не знаю как вы, — с восхищением произнес Андрей, самый увлеченный среди нас единоборствами, — но, мне кажется, я нашел то, что хотел, во всяком случае, на данном этапе. Классная тренировка!
      — Да, — перебил его Костик, — за сегодня и я узнал гораздо больше, чем за месяц наших скитаний по секциям.
      Ребята одобрительно закивали головами. Неожиданно Славик остановился и, хлопнув себя рукой по лбу, с ужасом произнес:
      — Елки-палки! Мы же забыли спросить, какова оплата тренировок?!
      Андрей положил руку ему на плечо, добродушно успокоил:
      — Не переживай, старина. Я спрашивал у Сэнсэя. Знаешь, что он сказал: «Чем больше, тем лучше. Но не более пяти рублей, желательно червонным золотом царской чеканки».
      Все засмеялись, а Славик даже облегченно вздохнул. И это понятно. Он был неплохим парнем, но из неблагополучной семьи. Практически, занятия в других секциях ему были финансово недоступны. Для него достать пятнадцать-двадцать рублей в месяц означало достать целое состояние. Так, шумно вспоминая отдельные моменты тренировки, веселые шутки Учителя, мы не заметили, как добрались до остановки.
 

 
      Наступили рабочие будни. Нас очень заинтересовал рассказ о блуждающем нерве и иннервации организма вообще. Поэтому все последующие дни наша компания пыталась выяснить подробности у учителей по биологии и анатомии. Но они ничего конкретного по этому поводу не ответили, сказав лишь, что, скорее всего это относится к углубленной анатомии, которую изучают в высших медицинских учебных заведениях. Это еще больше разожгло наш интерес к предмету и побудило искать через знакомых соответствующие книжки.
      Тем временем моя память усердно пыталась докопаться до истины, где же я видела Сэнсэя. Для этого даже не поленилась, на всякий случай, перелистать все семейные фотоальбомы. Но мои усилия были напрасны. В общем, жизнь продолжала кипеть в сплошных поисках ответов на неведомые вопросы.
      Еле дождавшись следующей тренировки, мы предусмотрительно выехали на два часа раньше, чтобы не опоздать. Когда наша компания добралась до спортзала, то с удивлением обнаружила, что была не первой, хотя оставалось еще полчаса до занятия. Там уже стояло человек тридцать, видать таких же, как и мы, не желавших пропустить что-нибудь интересное с самого начала. Наши ребята, перезнакомившись с некоторыми из них, с юмором потом констатировали, что, оказывается, мы, по сравнению с этими бедолагами, еще довольно удачно добираемся. Поскольку те живут в таких отдаленных районах, что им приходится на свое путешествие тратить почти полдня, поменяв при этом несколько видов транспорта и стерев подошву не об один километр. И лишь некоторые счастливчики приезжают на личном авто.
      — Так что, ребята, — заключил Андрей, — можете выпячивать грудь колесом и во всю глотку орать, что мы местные!
      Вскоре подошел и сам Сэнсэй в окружении группы ребят. На лицах людей появились приветливые улыбки. И прежде разрозненные группки слились в единый коллектив, по-дружески здороваясь с Учителем и входя в открытый зал. Мы тоже заразились этой волной хорошего настроения. Но наша радость длилась недолго.
      В самом начале разминки в спортзал вошли двое солидно одетых мужчин и, подойдя к Сэнсэю, по-свойски начали с ним о чем-то шептаться. Договорившись, Учитель поручил старшему сэмпаю вести тренировку и, накинув пальто прямо на кимоно, вышел вместе с ними. Здесь и начались все наши нескончаемые страдания конечностей.
      Старший сэмпай, явно определяя нагрузку по своему мускулистому телу, провел разминку в таком жестком ритме, что, казалось, нас готовили к золотой медали. Вот тут-то мы, как говорится, на своей шкуре почувствовали огромную разницу между Сэнсэем с его дозированными нагрузками и старшим сэмпаем, который к приходу Учителя старался сделать из нас олимпийских чемпионов с полным комплектом наград. Так или иначе, но когда в конце разминки прозвучала команда на расслабление, названная сэмпаем почему-то «поза трупа», люди в зале свалились на пол с таким грохотом, в том числе и моя особа, что, казалось, и в самом деле вокруг валялись обессиленные трупы. Позже я узнала, что необычная трактовка некоторых команд у старшего сэмпая была связана с его профессиональной деятельностью в органах внутренних дел.
      После этой изнурительной работы мы стали повторять под руководством нашего ведущего базовые упражнения по наработке ударов, блоков, стоек. У меня создалось такое впечатление, что я находилась в японской армии, где солдаты четко, одновременно выполняли команды с громким ответным счетом на их родном языке.
      Когда в зал вошел Сэнсэй, моя особа с облегчением вздохнула. Он, как ни в чем не бывало, скинул пальто и продолжил тренировку. Заметив ошибку у юноши, стоящего в первом ряду, он корректно поправил:
      — Правильный удар должен наноситься вот этой частью, — он обвел область начала косточек указательного и среднего пальцев. — Вот так… Нельзя использовать эти два соседние пальца (IV и V), потому что при неправильном ударе можно серьезно повредить запястье.
      И, уже обращаясь к толпе, добавил:
      — Необходимо долго и упорно работать над собой, чтобы не только верно наносить удары, но и не причинить себе вреда, не причинить себе боли. Прямой удар кулаком — как я уже раньше говорил — это один из основных приемов боевых искусств. И без тщательной подготовки кулак легко повредить. Если вы ежедневно будете тренировать правильный удар, то можете добиться того, что сухожилия мышцы разгибателей пальцев кисти, находящихся вот здесь, разойдутся по бокам пястно-фаланговых суставов II и III пальцев таким образом, что кости станут защищенными и уплотненными. Тогда вы сможете смело наносить удары, не причиняя себе вреда.
      Кто-то спросил:
      — А чтобы так разработать суставы, нужно сразу бить по чему-то очень твердому?
      — Зачем такие жертвы, — возразил Игорь Михайлович. — Наносите удары для начала по груше. Или у кого ее нет, то по мешку с песком. Я думаю, такое приспособление каждый может дома себе сделать. Но, главное, нарабатывайте удар каждый день, постепенно увеличивая скорость. И не лениться, а добросовестно, на полную отдачу. Тогда и результат не заставит себя ждать.
      Закончилась тренировка очередной демонстрацией новых приемов из стиля «Тигр» и отработкой старых ударов. И опять-таки после занятия к Сэнсэю с расспросами прилип (иначе это не назовешь) этот толстенький «Вареник». Надо сказать, что вокруг было много желающих потолковать с Сэнсэем или его послушать. Но этот мужичок нахально пробрался сквозь окружающую толпу, в которой, кстати, стояли и мы, и отвел Учителя в сторону, считая, очевидно, свой вопрос важнее всего. Отчаявшись дождаться конца их разговора, мы ушли домой.
 

 
      Несколько дней спустя нас ожидала приятная новость: Костя как-то умудрился достать через знакомых своих родителей анатомию для высших учебных заведений. Нашему ликованию не было предела. Сначала мы, естественно, удовлетворили свое любопытство о блуждающем нерве, прощупав на своих телах его приблизительное прохождение вдоль организма. А Костик, не растерявшись, провел свои диагностические опыты прямо на Татьяне, вызвав при этом ее писк и шквал наших шуток. Затем мы более внимательно обследовали строение кистей рук. А уж после стали подробнее, с явным интересом рассматривать кости, мышцы, сухожилия, нервы, органы, головной мозг. Нельзя сказать, что раньше я этого не знала. В общих чертах мы проходили все по анатомии. Но впервые я смотрела на это другими глазами. И впервые мне было интересно это познать не для школьной отметки, а для самой себя.
      Мне захотелось изучить свои мышцы, суставы, понять, как и почему происходит движение. Как мышцы участвуют в процессе наших разминок и как это отражается на внутренних органах? Что происходит во время удара? Что такое боль с точки зрения физиологии? Почему человек вообще страдает? И что, в конце концов, происходит в моем собственном мозге? Пожалуй, последняя мысль была главней всего, ибо подсознательно постоянно меня преследовала.
      В это время ребята так же восхищенно, но руководствуясь своими соображениями, комментировали увиденное. Мы единодушно решили, что являемся полными профанами в данной области и необходимо коллективными усилиями срочно наверстать упущенное. Для этого даже, как-то спонтанно, придумали своеобразную карточную игру. Чтобы легче запоминалось, мы нарисовали отдельные карточки по костям, мышцам, кровеносным и нервным сосудам, лимфе, органам и отдельно по головному мозгу. А затем пытались сложить эту головоломку воедино, одно на другое, точно называя при этом не только наименование, но и соответствующие функции. Вначале, конечно, было трудно. Но у нас все сопровождалось такими шутками, такой азартной атмосферой, что хочешь не хочешь, а запомнишь.
      Перед новой тренировкой мы сформировали пару вопросов по биомеханике движения во время удара. Решили задать их Сэнсэю после занятия, дабы найти повод остаться. Но в тот день жизнь сама предоставила нам эту возможность и без наших планов тайного «заговора».
      В конце тренировки Сэнсэй организовал спарринги. Люди присели на пол, образовав большой круг, в центр которого по выбору Сэнсэя выходили двое учеников. Нашего Андрея тоже не миновала эта участь. В соперники Учитель выбрал ему какого-то новичка, такого же мускулистого и слаженного. Совершив ритуальный поклон, ребята начали бой. Некоторое время он продолжался на равных. Но Андрей оказался более изворотлив и быстр, благодаря чему и смог победить. Одобрительный хлопок Сэнсэя означал конец спарринга. Наш парень помог подняться своему недавнему сопернику. Поклонившись друг другу и Учителю, они заняли свои места.
      А когда на импровизированный ринг стали выходить более серьезные бойцы, Андрей не выдержал. Окрыленный своим недавним успехом, он добровольно выставил свою кандидатуру. И… проиграл, почти сразу же. Это обстоятельство только еще больше распылило его неудовлетворенность собой. Зараженная его эмоциональным настроением, наша компания, набравшись смелости, напросилась к Сэнсэю на дополнительные занятия. На что Учитель без возражения с улыбкой ответил:
      — Вы же знаете закон зала: «Кто хочет заниматься, тот остается и занимается».
      В этот день фортуна явно была на нашей стороне, потому что, в дополнение ко всему случившемуся, отсутствовал на занятии «Вареник», доставший всех нас своей назойливостью. Доступ к Сэнсэю был свободен, и можно было спокойно расспросить его об интересующих моментах тренировки.
      Пока уходила основная толпа, каждый из оставшихся занимался наработкой своих погрешностей в ударах. Те парни, которых мы прозвали «скоростные ребята», работали на своем уровне, мы и остальные — на своем. Но Сэнсэй внимательно следил за всеми и корректировал замеченные неточности. Уже в опустевшем зале он показал нашей компании новые ката (бой с тенью), где сочеталась скорость подсечек, ударов, блоков и резкость уходов, переворотов. Когда я начала их самостоятельно выполнять, Сэнсэй неожиданно подошел ко мне сзади и, положив руку на плечо, произнес:
      — А тебе не нужно этого делать.
      Я с удивлением повернулась:
      — Почему?
      Но в этот момент наши взгляды пересеклись на близком расстоянии. У меня появилось такое свербящее чувство, как будто меня просматривают изнутри с головы до пят, словно рентгеном. Такого взгляда я еще не видела. Он был какой-то необычный, пронзительный и странный.
      — Потому.
      Этот ответ меня несколько озадачил. Я стояла в некоторой растерянности, не зная, что и сказать.
      Помолчав немного, он добавил:
      — Выполняй лучше вот эти ката.
      Сэнсэй показал начало плавно переходящих друг в друга движений с проработкой глубокого дыхания. Все это время я повторяла за ним почти автоматически. А когда он пошел помогать другим, в голове у меня стали появляться сплошные вопросы: «Что он имел в виду? Неужели знает про мой диагноз? Но как?! Я никому из друзей не рассказывала, да и до сих пор ничем себя не выдала на тренировках». И в этих раздумьях неожиданно для себя сделала поразительное открытие. Если в школе, дома, на бальных танцах у меня появлялась внезапная, продолжительная головная боль, то здесь, сколько я ни «издевалась» над своим телом, еще ни разу эта боль никак себя не проявила. Почему? В чем тут причина?
      Так, погрузившись в свои мысли в процессе работы над новыми упражнениями, я не заметила, как вокруг Учителя столпились ребята, прервав свои занятия. И когда моя особа наконец-то это обнаружила, то поспешила присоединиться к слушателям, чтоб не пропустить чего-нибудь важного и для себя.
      — Скажите, а как достигается техника настоящего удара, только лишь тренированностью мышц? — спросил Андрей.
      — Нет. Это, в первую очередь, тренированность мозга, — ответил Сэнсэй.
      — А это как?
      — Ну, чтобы вам было более понятно, скажем так… Мышца — это тот же механизм, который выполняет свою функцию. У нее есть определенная программа, поступающая из мозга в виде нейроимпульсов. В результате работы таких программ в головном мозге возникают сигналы, вызывающие сокращение группы мышц. Таким образом, происходит не только движение конечностей, но и сложные двигательные акты. То есть наша тренировка есть не что иное, как целенаправленное совершенствование нашего мозга а, следовательно, и наших мышц. Смысл заключается в том, что чем лучше и быстрее работает «натренированный» мозг, тем лучше и быстрее работают мышцы.
      — А вот насчет высшего мастерства спортсменов в боевых искусствах, — вступил в беседу Костя. — Я где-то читал, что мастера даже не успевают подумать, как уже наносят удар. Это как происходит и почему?
      — Да, ребята. Вы затрагиваете такую серьезную тему…. Но постараюсь вкратце объяснить…. Весь фокус заключается не в том, чтобы просто натренировать свои мышцы, а в том, чтобы представить конкретную ситуацию, образ соперника. И самое главное — четко знать при этом, куда ты бьешь, в какую ткань, что при этом происходит внутри того организма, какова сила удара и так далее. Если человек наносит удар просто так, чтобы его наработать, то все его старания до лампочки! Настоящий боец, работая на макиваре, в первую очередь работает с образом. Он реально представляет, как соперник открывается, и в этот момент наносится удар, осознавая при этом его возможные последствия. То есть он тренирует свой мозг.
      — А что при этом происходит в мозге? — спросил кто-то из старших парней.
      — Мозг через зрительное восприятие оценивает ситуацию, анализируя ее, и принимает решение. Затем он передает эту команду в мозжечок, то есть в двигательный центр. А из него, уже через нервы, поступает соответствующий сигнал в мышцы. Вся эта деятельность фиксируется в памяти. Затем, в бою, у бойца неосознанно срабатывает эта память, но уже без всех сложных цепочек анализа и команд в мозге. То есть соперник только открылся, а у мастера уже идет непроизвольное движение. Скажем так, это просто уже другая работа психики, другая работа иннервации, другая работа головного мозга.
      — Это как бы идет на подсознательном уровне, с физиологической точки зрения? — блеснул своей эрудицией Костик.
      — Совершенно верно. Сложные рефлекторные двигательные реакции осуществляются уже на уровне безусловного рефлекса, — с улыбкой произнес Сэнсэй, а потом добавил: — В школьной программе по анатомии есть такие понятия, как условные и безусловные рефлексы. Безусловные — это генетически заложенные самой природой рефлексы. Именно благодаря им происходит регуляция внутренней среды организма, сохранение особи. А к условным относятся приобретенные рефлексы, в результате накопления опыта, новых навыков. Но и они создаются на базе безусловных рефлексов. У человека вообще существует масса безусловных рефлексов, связей, реакций, которые осуществляются посредством спинного, заднего и среднего мозга, подкорковых отделов коры больших полушарий и мозжечка…
      — Так то, что вы нам вначале рассказали, это и есть большое Искусство? — все никак не мог успокоиться Андрей.
      — Нет. Это всего лишь начальная ступень настоящего мастерства… В большом Искусстве основная работа идет на предвидение. Это работа эпифиза, который находится над мозжечком в надбугорной области промежуточного мозга.
      — А эпифиз — это просто участок белого вещества? — спросил Костя.
      — Нет. Это так называемая шишковидная железа, весом всего лишь в один карат. Но она играет огромную роль в жизнедеятельности организма. Это одна из самых загадочных частей головного мозга и человека в целом. К сожалению, пока науке об ее истинных функциях ничего не известно.
      — А кому известно? — полюбопытствовал Костя.
      — Кому надо, тому и известно, — с хитрой улыбкой ответил Сэнсэй, а затем продолжил: — Так вот, работая на предвидение, мастер подсознательно вырабатывает способность улавливать мысли соперника. То есть тот только подумал, что надо нанести удар вот туда-то, как мастер принимает уже контрмеру, и именно такую, которая необходима. Все это происходит неосознанно, в какое-то мгновенье.
      — Интересно, а с такими неосознанными явлениями «мгновенной скорости» сталкиваются только мастера боевых искусств? — задумчиво спросил Андрей.
      — Почему? Не только. Многие люди очень часто в жизни сталкиваются с этими явлениями психики. У одних это происходит из-за долгих специальных тренировок. К примеру, взять тех же циркачей, которые ловят на огромной скорости ножи, стрелы и тому подобное. Другие люди на себе ощущали действие таких безусловных рефлексов в жизни. Скажем, когда человека что-то или кто-то сильно напугает, та же собака. Он может мгновенно выполнить серию движений. И только потом, уже минуя опасность, осознает, насколько быстро он это сделал. Эта способность заложена изначально в человеке. Иначе бы он не выжил в те далекие времена, когда спасался бегством от мамонта, саблезубого тигра или другого хищника.
      Мы стояли молча, завороженные рассказом Сэнсэя. В этот момент в дверь кто-то постучал. От неожиданности все внутри меня сжалось на какую-то секунду. Время-то уже было не для вечерних прогулок. Сэнсэй спокойно подошел и открыл дверь, под бдительными взглядами нашей компании.
      — О, хорошо, что я тебя застал, — пожав руку, поприветствовал его какой-то мужчина. — А то уже думал ехать к тебе домой. Тут такое дело…
      — Сейчас, подожди минуточку, — сказал Сэнсэй, и уже обратившись к нам, произнес: — Ребята, у вас есть еще пятнадцать минут для работы и по домам.
      Через полчаса мы уже стояли на улице, ожидая последних. Игорь Михайлович закрыл спортзал и, спешно попрощавшись с нами, уехал на машине с тем мужчиной.
      «Ну вот, — сердилась я сама на себя, — хотела Сэнсэя после занятия расспросить об его загадочном “Потому”, но не вышло. Надо было в спортзале это сделать. Так там повсюду любопытные слушатели. Вот так незадача!»
      Когда мы ехали домой, каждый размышлял о своем. И это не удивительно, после таких тренировок есть о чем задуматься. Но кто думал молча, а кое-кто и вслух. Андрей чуть ли не полпути пытался убедить нас, а скорее всего себя, что сегодняшний проигрыш в спарринге — это чистая случайность.
      — Жалко, у меня не было с собой нунчак. Но ничего, я их захвачу на следующую тренировку. Вот тогда и покажу настоящий класс!
      Зрелище обещало быть по-настоящему захватывающим, так как мы знали, насколько хорошо Андрей работал с нунчаками. Это был его «конек».
 

 
      Эту тренировку наша компания ждала как никогда. Мы заблаговременно приехали пораньше. Спортзал был открыт. Некоторые ребята, уже переодевшись, слегка разминались. Сэнсэй стоял в сторонке, увлеченно беседуя с каким-то долговязым пожилым человеком. Этот старичок был такой худой, что кимоно на нем висело, как на вешалке. Невдалеке, вместе с группой мужчин, стоял «Вареник». Но выражение его лица говорило о том, что он даже не слышал смешных шуток своих собеседников. Казалось, уши его превратились в единый эхолокатор, улавливающий малейший звук со стороны Сэнсэя и долговязого старика. «Ух, — возмущенно подумала я. — Опять он тут!»
      Вслед за нами шумно вошли несколько парней, занимающихся в нашей секции, в приподнятом настроении. С ними гордо вышагивал неопрятного вида мужичок, лет сорока, в замусоленной одежде, с недельной щетиной на лице. Ребята поздоровались с Сэнсэем и объявили с явным удовольствием:
      — Мы тут встретили такого интересного человека, экстрасенса… Знакомьтесь, Виталий Яковлевич.
      При этих словах взлохмаченный мужчина чинно сделал поклон головой и вновь занял свою самодовольную позу.
      — Он обладает необычными способностями, которые любезно согласился продемонстрировать нашему коллективу…
      Сэнсэй сделал вежливый ответный кивок:
      — Это было бы весьма занимательно посмотреть.
      — И весьма поучительно, — многозначительно добавил Виталий Яковлевич, подняв при этом указательный палец.
      Вокруг начала собираться вся наша огромная любопытная толпа. Тем временем «экстрасенс», с видом непревзойденного знатока своего дела, достал из надорванного кармана куртки с десяток обычных столовых ложек, перевязанных полоской грязного лоскутка.
      — Как ты думаешь, — тихо шепнул Костик Андрею, — откуда у этого неандертальца взялись предметы человеческой цивилизации?
      — Спер, наверное, где-то, — просто ответил Андрей.
      — Интересно, а он хоть знает, как ими пользоваться? — усмехнулся Костя.
      В этот момент Виталий Яковлевич, демонстративно раздевшись до пояса и оголив свой заплывший жировыми складками живот, начал с усердием налепливать ложки тыльной стороной на грудь. Наши парни прыснули со смеха, а Костя добавил:
      — Вот это да! Не зря же говорят, что техника в руках дикаря — это груда металла!
      По толпе пробежался легкий ропот удивления. Ложки действительно прилипли, и «экстрасенс» уже важно прохаживался, выпятив грудь, как будто она была увешана медалями «За отвагу».
      Кто-то из ребят спросил:
      — А как вы это делаете? Как это можно объяснить?
      Похоже, именно этого вопроса Виталий Яковлевич и ждал. Он с видимым удовольствием поучительно стал рассказывать про биоэнергоинформационные поля, биологический магнетизм человека, о феноменальных проявлениях его только у избранных людей и о всемогущей силе этого воздействия. Его речь постепенно достигла апогея. Расхаживая перед удивленной толпой с голым торсом, увешанным ложками, и утверждающе размахивая руками, «экстрасенс» возбужденно декламировал:
      — … этот мощный пульсирующий флюид, порожденный силой Мирового Космического Разума, олицетворяет последнюю ступень совершенства духа. Он способен окружать силой своей ауры сознание человека. И не только отделяться от тела человеческого, но и вести вместе с его душой внетелесное существование. Я бы сказал, запредельное существование, вполне осознанно.
      Аккумулировав энергию этого космического флюида, я открыл в себе небывалые сверхспособности. Я получил бесценный дар к магнетизму, ясновидению, исцелению больных. Моему чудодейственному лечению подвластны все болезни. Я исцеляю через взаимопроникающий вездесущий двойной поток флюидов, который является первопричиной всего энергоинформационного поля великого Космоса. Своим положительным полюсом я восстанавливаю силы, тело, ауру человека, а также снимаю порчу, сглазы…
      Я заметила, что хотя эта своеобразная лекция была для меня не совсем понятной, но мои мысли стали отыскивать в ней варианты моего возможного исцеления. «А вдруг он сможет меня вылечить?! Хотя, конечно, в это очень трудно поверить, но вдруг…» Окрыленная призрачной надеждой, я стала с большим усердием слушать убеждающую речь «экстрасенса», уже не обращая никакого внимания на его внешний вид.
      — …Моя мощь, по мере моего совершенствования, стала огромной… Вот, убедитесь сами. Это одно из ее проявлений, — указал он на прилипшие ложки.
      При этом наблюдалась странная картина. С каждым кругом вдоль слушающей толпы, он все больше и больше выпячивал живот, слегка отклоняясь назад, как пингвин. Я посмотрела на Сэнсэя. Он стоял, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову, вероятно, уже устав слушать. На его лице была ироническая улыбка.
      — …Я достиг этого совершенства благодаря тайным знаниям, которые никому не известны на Земле, кроме избранных. На основе этой засекреченной информации я разработал свою собственную систему духовного развития. Но она доступна не каждому простому смертному. Даже тот, кто тяжелейшим трудом своих греховных искуплений и лишений дойдет до десятой ступени моей лестницы совершенства, не сможет самостоятельно постичь великую тайну этого знания. Потому что она раскрывается только избранным из избранных. Ибо только такие люди, как я, сумевшие соединить бренное тело с великим духом, духом Вселенского Разума, обладают всемогуществом Бога!!!
      Кажется, при этих словах нервы у Сэнсэя не выдержали. Судя по его легкой волне движений, мне показалось, что он сейчас сорвется и врежет ему от души так, что этого «засланца» не спасет даже хваленая сила. Но вопреки моим прогнозам, Сэнсэй лишь отчетливо, чеканя каждое слово, произнес:
      — Уважаемый, не слишком ли большую ответственность вы на себя берете? Пока что вы до сих пор не продемонстрировали еще ничего такого, что бы подтверждало ваши слова.
      — Как не продемонстрировал?! — обрушился с негодованием Виталий Яковлевич. — А ты что, этого не видишь?!
      — Да все это ерунда, — продолжал Сэнсэй. — Это может любой и каждый. И ничего здесь неординарного и сверхъестественного нет… Мыться просто надо чаще.
      Вся толпа грохнула со смеху. А Костик, хлопнув себя по лбу, с восклицанием произнес:
      — Точно! Вспомнил, я читал про этот фокус. У него же просто тело липкое и мокрое, поэтому ложки и прилипли.
      «Вседержитель Космоса и всея Земли» еще больше вскипел от ярости и на весь зал чуть ли не заорал, обращаясь к Сэнсэю:
      — Да ты еще слишком молодой, чтобы судить об этих великих знаниях! Что ты вообще умеешь, кроме как махать ногами…
      Сэнсэй пристально на него взглянул. Затем подошел и легко снял одну из сползающих с груди ложек. Все вокруг замерли. Учитель вытянул вперед руку, держась за узенький кончик ложки, и начал выполнять серию дыхательных упражнений, с проработкой глубокого дыхания. Через минуту лицо его расслабилось, эмоции исчезли. Глаза изменились и как мне показалось, стали бездонными. Он застыл на какие-то секунды, пристально всматриваясь в ложку. Его облик стал похож на величественное скульптурное изваяние. И в этот момент ложка начала быстро гнуться, как мягкий, увядающий стебелек. Создавалось впечатление, что она была сделана не из твердого металла, а из какой-то пластичной структуры. Я не верила своим глазам. Невероятно, но факт!
      Сэнсэй же за какие-то доли секунды вновь возвратился обратно в свой прежний облик и спокойно сказал ошалевшему Виталию Яковлевичу, вручая согнутую ложку:
      — Когда вы нам сможете продемонстрировать хотя бы этот фокус, тогда мы с удовольствием послушаем вас дальше.
      И резко развернувшись к толпе, Сэнсэй добавил:
      — К сведению тех, кто не переоделся. Тренировка начинается через две минуты. Кто не успеет, будет отжимать штрафные (так у нас назывались двадцать отжиманий от пола за опоздание).
      Услышав такие слова, мы помчались к раздевалкам, обгоняя друг друга, так и не досмотрев самого интересного: как же выходил из ступора этот новоявленный «бомжок-божок».
      — Старший сэмпай! Почему посторонние в зале?! — раздался позади голос Сэнсэя.
      Всю разминку я размышляла: «Как же меня угораздило даже допустить мысль о том, что этот бомж чем-то может мне помочь?! Эх…. Но с другой стороны, в моей безвыходной ситуации только и приходится верить в чудо да надеяться на авось. Тут уже цепляешься за любую соломинку, лишь бы уцелеть. Поэтому и возникают такие глупые мысли из-за внутреннего, почти панического страха. Нет. Надо взять себя в руки. Я все равно найду спасительную лазейку. Я постараюсь выжить. Нужно только не терять надежды и бороться до самого конца!» Самое удивительное было то, что моя твердая уверенность строилась на каком-то глубоком, подсознательном чувстве, на том Нечто, что я так усердно искала. Но все это проявлялось в смутных догадках.
      В это время разминка окончилась, и мы принялись отрабатывать «базу» под руководством старшего сэмпая. Сэнсэй сидел на спортивной скамеечке, обсуждая что-то с долговязым стариком. «Вот бы послушать, о чем они говорят», — подумала моя особа. Но, очевидно, такие любопытные мысли были не только в моей голове. «Вареник», хоть мужчина и с сединой, но все время пытался как бы случайно занять в процессе тренировки место поближе к Учителю. В каждом таком случае он вызывал у меня неописуемое чувство зависти и ревности. И, судя по осуждающим взглядам наших ребят, не только у меня одной.
      В шуме и монотонности исполнения основных базовых ударов и громогласного счета их последовательности я опять ушла в свои мысли. «Как же Сэнсэй умудрился согнуть ложку? И почему он назвал этот феномен просто фокусом? Ведь если это был фокус, то, в моем понимании, его нужно тщательно подготовить. А он вот так, взял и согнул одним лишь взглядом».