Эзоосмос. Исконный Шамбалы. Книга 1.

Анастасия Новых
Эзоосмос. Исконный Шамбалы
Книга 1

 
      Скрытая реальность ежедневно присутствует в людском обществе. Познание ее тайн помогает человеку не только обрести опыт существования в этом мире, но и сделать шаг в области исследования своей сущности …Очень многие так называемые болезни людей, внезапные депрессивные состояния, попытки суицида, несчастные случаи, убийства зачастую являются следствием проявления деятельности скрытых сил . Когда-то были и те, кто им активно противостоял, защищая людей на той стороне реальности . Чаша весов Добра и Зла — в руках самого человека . Все решает его эзоосмос…
 

Часть 1
Необычная рыбалка

 
      Стояли теплые, последние деньки уходящего лета. Это время каждый человек, по достоинству оценивающий столь щедрую милость природы, старался использовать с максимальной пользой. Кто просто довольствовался созерцанием через окна своей квартиры картины солнечного дня вместо дождливого сюжета, часто бывающего в эту пору года. Кто-то спешил подышать свежим воздухом, прогуливаясь по тем немногим островкам зелени, которые чудом еще сохранились среди серой асфальтировано-бетонной композиции городской цивилизации. Ну, а самые отчаянные рвались на природу, дабы полноценно отдохнуть и набраться побольше сил и впечатлений на всю предстоящую долгую зиму.
      Три машины, набитые желающими порыбачить на утренней зорьке, медленно ехали по лесной дороге, старательно объезжая ухабины и ямы. Водителем ведущего автомобиля был белокурый мужчина с белесо-русыми усами, на вид лет тридцати, среднего роста, спортивного телосложения. Друзья обращались к нему уважительно, называя Сэнсэем, так как он вот уже много лет возглавлял секцию по восточным единоборствам и славился своим мастерством в среде профессионалов, хотя основным родом его деятельности являлась медицина, в частности, вертебрология. Сэнсэй был достаточно неординарным, интересным человеком с обширным кругозором и неиссякаемым чувством юмора. Поэтому желающих отдохнуть вместе с ним даже на таком «тихом мероприятии», как рыбалка, оказалось, как всегда, более чем достаточно.
      «Москвич» Сэнсэя несколько раз мигнул стоп-сигналами, и следующие за ним машины друг за дружкой остановились. Водитель бросил оценивающий взгляд на колею дороги, которая заканчивалась у широкой поляны, и с иронией спросил у рослого парня, развалившегося в пассажирском кресле:
      — Ну, и куда ты нас завез, внебрачный сын Отечества?
      — Я завёз?! — с усмешкой сказал Женя и тут же с хитрецой добавил: — Но… Сэнсэй, везёшь ведь ты, а я всего лишь указываю дорогу в светлое будущее!
      Сэнсэй усмехнулся вместе с ребятами. А Женька, посмотрев по сторонам на заросли кустарников вдоль лесной дороги, на поляну впереди, шутливо произнес:
      — Да, кажись, здесь.
      — «Кажись», «кажись»! — уже не выдержал его друг Стас, сидевший на заднем сиденье с трехлитровым бутылем воды в руках, в котором плавала приманка для хищных рыб — рыбки-вьюны. — Уже солнце взошло. Самая поклевка! А мы все по дебрям твое четвертое «кажись» проверяем.
      — Да я же вам говорил, я тут был два года назад, — со смешком начал оправдываться Женька и поэтично добавил: — Помню лес, поляна, речка… Место было классное! Рыбы немерянно! Вот такие плескались!
      При этих словах он, пытаясь произвести впечатление, неправдоподобно широко развел руками, показывая размер рыб. Но размах его рук довольно-таки габаритной фигуры явно ограничивал салон машины, дабы изобразить более точные параметры водящихся в реке «монстров». Как шутят в народе, чем длиннее руки у рыболова, тем меньше веры его рассказам.
      — Не свисти, Жека! Таких в природе не бывает, — пожевывая булочку, проговорил старший сэмпай Виктор — коренастый парень, сидевший рядом со Стасом.
      — Бывает, бывает! Еще как бывает, — воодушевленно уверял Женька. — Ведь бывает же, Сэнсэй? Скажи им…
      — Отчего же не бывает? В наше время все возможно, — с улыбкой согласился Сэнсэй. — И такие, и с двумя головами, и с тремя хвостами…
      Парни засмеялись, а Женька лишь наигранно обиженно махнул на них рукой:
      — Э-э-э, чего с вами разговаривать… Вот поймаете такой бомбовоз, я потом посмотрю, как вы будете руками разводить.
      С этими словами он деловито вышел из машины и пошел вперед осматривать проезд к реке, а заодно и окружающую местность.
      — Стас, пройдись-ка с ним, — предложил Сэнсэй, когда хохот в салоне более-менее утих. — Если место хорошее, остановимся здесь. А то мы с этим «прямым потомком Сусанина» точно будем до вечера кататься.
      Стас кивнул и с осторожностью передал бутыль Виктору.
      — На тебе ценный груз. Смотри, не слопай, обжора! — шутливо пригрозил он пальцем.
      — Чего-то они какие-то вялые, — с иронией заметил Виктор, рассматривая этот «походный автоаквариум».
      — А чего ты хотел? Их, бедных, уже стошнило от такой поездки, — в сердцах сокрушался Стас, который посвятил весь предыдущий вечер трудоемкому добыванию этого деликатеса для сома. — Шутка ли, первый раз в жизни совершают такое путешествие по суше, и надо же в экскурсоводах Женьке оказаться!
      — Да, не повезло, — со смехом посочувствовал Виктор.
      Стас вылез из машины и присоединился к Жене, уже почти скрывшемуся за поворотом.
      Надо отметить, что публика в машинах собралась самая разнообразная. Виктор, к примеру, сидевший в «Москвиче» Сэнсэя, был следователем. Женька и Стас, помимо своего «пожизненного» времяпрепровождения в неустанных тренировках, так сказать, в «перерывах» зарабатывали свой хлеб насущный в автомастерской автослесарями. Руслан, четвертый пассажир в машине Сэнсэя, худой паренек среднего роста с чуть подкаченными мышцами, трудился на заводе обычным рабочим.
      В следующей машине, называемой в народе «бобиком», за рулем сидел Володя — крепкий невысокий мужичок с волевыми чертами лица. А рядом его друзья-сослуживцы из спецназа, которым Володя руководил уже несколько лет. Их звали Богдан, Олег и Сева. Последнего именовали среди своих Сватом. Всех их выделяла военная выправка, а также своеобразная манера общения, какая бывает у людей, долго прослуживших вместе. Ну, а четвертым пассажиром, сидевшим возле Володи, был, как ни странно, человек из совершенно иной социальной среды. Еще не прошло и месяца, как Валера вышел из тюрьмы, где отсиживал свой очередной срок. Он был Володиным другом детства и соседом по площадке. По физическим параметрам Валера мало чем отличался от того же Севы или Олега. Обычный молодой парень, среднего роста, нормальной комплекции. Однако его лицо сохранило особый отпечаток жизни в зоне. В несколько суровом взгляде читалось недоверие, предостережение, даже какая-то скрытая угроза для любого, кто попытался бы нарушить его личное пространство.
      В третьей машине — «Волге» — за рулем находился Николай Андреевич. А его пассажирами была молодежь, только что сошедшая со студенческой скамьи, Андрей, Настя, Татьяна и Костик. Вообще-то назвать сию развеселую компанию заядлыми рыбаками трудно, исключая, конечно, Николая Андреевича, скорее, наоборот. В ней было столько бурной энергии молодости, что, пожалуй, ни одна уважающая себя рыба не посмела бы приблизиться к подобным шумовым генераторам смеха, приколов и безудержной болтовни по разным пустякам. Такую атмосферу, наверное, мог выдержать лишь психотерапевт (и то недолго), коим, кстати, и являлся Николай Андреевич. Но уж очень хотелось всем присутствующим в этой машине не пропустить столь великолепного шанса вырваться с Сэнсэем хоть куда-нибудь. Вот они и напросились «в рыбаки», якобы в целях совершенствования своих рыбацких навыков и повышения уровня знаний об окружающей флоре и фауне.
      Вот такая большая, разноликая компания с нетерпением ожидала возвращения своих ходоков Женьки и Стаса. Минут через десять эта внушительного вида парочка легкой трусцой прибежала назад с радостной вестью. Еще издали они стали знаками показывать водителям машин и их пассажирам, что место для рыбалки, наконец-то, найдено. При этом Женька пытался пантомимой изобразить, что рыбы там разных размеров ну просто завались. Причем ее величины воспроизводил, сопоставляя на ходу с различными частями тела друга.
      — Есть! — на одном выдохе выпалил Стас, садясь вместе с Женькой в машину Сэнсэя. — Сейчас прямо и направо. Там удобный проезд к реке.
      После томительного ожидания преодоления последних метров до долгожданной цели, машины выехали на лесную опушку, расположенную на берегу речки. Место оказалось действительно красивое. Река в этом месте делала извилистый изгиб. Поляну окружал хвойный лес, смешанный с лиственными породами деревьев. Воздух был наполнен ароматом хвои. Зеленая лужайка переливалась в лучах утреннего солнца яркими бликами игры света, отражающегося от бриллиантовой россыпи бусинок-росинок. И все это вместе с видом противоположного берега создавало просто обворожительную картину природы.
      Песчаный берег, находящийся немного под уклоном, не был еще тронут грубым отпечатком сапога, что несказанно порадовало заядлых рыбаков этой большой, охочей до местной фауны компании. Удовлетворившись внешним видом места, все принялись наверстывать упущенное время. «Бывалые рыбаки» во главе с Сэнсэем, похватав свои рыболовные принадлежности, сразу отправились их устанавливать, да с таким азартом, словно до осуществления их рыбацкой мечты осталось всего каких-то десять секунд. Другие начали разбивать палаточный лагерь.
      После, слегка позавтракав, почти вся компания разбрелась вдоль берега кто со спиннингом, кто с удочкой. Большинство благочинно уселись со своим рыбацким «арсеналом» на почтительном расстоянии друг от друга, тайно надеясь на удачный улов именно в своем облюбованном месте.
      Береговой уголок дикой природы стремительно заполнился сплошной атрибутикой цивилизации. Попади сюда случайно какой-нибудь папуас из Новой Гвинеи, он бы, наверное, долго рассматривал все эти чудн ые предметы. А если бы ему еще и объяснили смысл каждой вещи, в том числе и различных супер-пупер рыбацких принадлежностей, то папуас точно бы дня три ухохатывался над тем, как какому-то умному торговцу удалось одурачить столько людей, целое, понимаешь ли, племя. Но папуаса поблизости не было, и одураченный народ свято верил в то, что приобретенные им вещи помогут выманить из речки хитрую рыбу.
      В «лагере» из мужской половины остался лишь Женька, и то потому, что его сеть безнадежно запуталась. Парень как раз был из той категории рыбаков, которые терпеть не могут сидеть долгими часами с удочкой в руках. Он любил, чтобы рыба ловилась сразу, и ее было полным-полно. Женька еще мог один на один погоняться за ней во время подводной охоты. По крайней мере, в этом был своеобразный спортивный азарт — кто кого измотает. Но сидеть без дела, созерцая воду с берега, было отнюдь не в его духе. Поэтому Женька всегда брал на рыбалку рыбацкую сеть—«путанку». С ней все донельзя просто: расставил сеть, загнал рыбу и вари себе на здоровье уху, сколько хочешь. Вот и вся «мокрая» работа. Посему, когда Женька обещал ребятам грандиозный улов, в принципе, он не сильно кривил душой, надеясь на свой беспроигрышный вариант. Однако вышла непредвиденная осечка. Вечером он не успел проверить дома сеть, а на прошлой рыбалке не слишком утруждал себя аккуратной упаковкой. Вот и получил неизменный результат. «Путанка» на сей раз полностью оправдала свое название, безнадежно спутав грузики и поплавки. И как парень не старался, дело никак не сдвигалось с мертвой точки.
      Но Женька был бы не Женькой, если бы впал в отчаяние или сделал вид, будто у него что-то не получается. По крайней мере, в присутствии женщин он себе этого не позволял. И свою длительную задержку в лагере во время самого активного времени утренней ловли он объяснял товарищам не иначе, как «чисто джентльменскими побуждениями», дабы своими каламбурными рассказами оказать «неоценимую помощь» девушкам в их нелегком женском труде — мытье посуды после набега такой «голодной оравы». Короче говоря, Женька и тут зря время не терял. Сидя на раскладном стульчике, он отчаянно сочувствовал девчатам:
      — … и это в наш-то технический век, когда космические тарелки бороздят небесное пространство, когда человек автоматизировал производство на девяносто процентов, эти хрупкие, нежные пальчики должны совершать бесконечное число двигательных актов над этим грязным, модернизированным человеческим корытом чревонасыщения, этим чудовищным инструментом, способствующим люблению плоти, живота ее, самолюбия…
      В это время на той же условной лесной «дороге», по которой пробирались машины сей компании, показался джип и остановился возле въезда на поляну. Из него вышел худощавый мужчина. Его лицо, обрамленное светлыми волосами и жидкой, рыжеватой бородкой, имело слегка бледноватый вид. Камуфляжная рыбацкая одежда была несколько великовата, так что выглядела на нем, словно снятая с чужого плеча.
      Женька прервал свою пламенную речь «для трудового народа» и устремил любопытный взор в сторону незваного гостя. Водитель джипа, ощутив на себе пристальное внимание, деловито засунул руку в карман брюк и, поигрывая другой рукой брелком от ключей машины, вразвалочку подошел к «Москвичу» Сэнсэя, багажник которого немного выступал на «проезжую часть».
      — Ну, и чья это кляча развалилась тут на полдороги? — нарочито громко произнес незнакомец, пнув ногой пару раз по колесу.
      Женька тут же вскочил с места и от возмущения едва не захлебнулся слюной, столько слов ему захотелось выпалить одновременно на одном дыхании в адрес непрошеного гостя.
      — Эй, мужик, ты чего ногами расшвырялся?!
      — Твоя, что ли, колымага? — с издевкой спросил тот.
      — Моя, не моя, какая тебе разница?
      Женька спешно подошел к машине Сэнсэя. Вытащив не первой свежести носовой платок, он сделал вид, что смахнул с нее последние пылинки. Продемонстрировав столь явную любвеобильность к отечественным авто, Женька принял угрожающую стойку рьяного собственника.
      — А в чем, собственно, дело?
      — Как в чем?! — возмутился водитель. — Поставил эту рухлядь посреди дороги и еще спрашивает в чем дело! Нормальным машинам проехать нельзя.
      — Это вот этот трактор «нормальная машина»?! — в Женьке вмиг разыгрался пожар патриотических чувств. — Да на нем только в Африке носорогов гонять, а не на приличных славянских тропинках воздух портить! К тому же места здесь достаточно. Ничего не случится с твоим трактором, если сместишь немного к кустам его гусеницы.
      — Ага, сейчас же, разогнался! А машину шпаклевать и красить ты потом будешь?
      — А чего не покрасить, коли нужда такая будет? Я не только красить, я, если хочешь, и разрисовать ее тебе могу по полной программе. Родная япона мама не узнает! Ща, погоди чуток, за инстр ументом схожу…
      И Женька развернулся в сторону палаток, словно намереваясь сиюминутно исполнить свои обещания. Сделав несколько шагов, он застопорился и, состроив глуповатое выражение лица, обернулся и озадаченно проговорил:
      — Слышь, мужик, тут в мою прямую извилину одна мысля пришла… А на кой тебе этот проезд сдался? Дальше обрыв. Место это занято. Нас тут много, шума столько! А рыба тишину любит. Других что ли мест себе не найдешь? Река вон какая большая.
      — Как на кой?! Я рыбу здесь целую неделю прикармливал, разные ей блюда, как в ресторане, подавал. А вас тут налетело на прикормленное место…
      — Дык, и я вроде тоже ей пищу возил! — сотворив уперто-нагловатое выражение лица, обрадовано воскликнул Женька. — Можно сказать, последний кусок хлеба от себя с боем отрывал и все ей, ей, проклятой чушуйчетохвостой! Да-а-а, — протянул он, — чай, вдвоем-то закормили ее в доску! Поди, лежит она нынче на дне речном, как свинья после обеда, лень задницу кверху поднять. А я-то думаю, чего она не клюет? А ее, беднягу, пучит…
      Девушки, мывшие невдалеке посуду, негромко захохотали, слушая разговор.
      — Слышь, мужик, а может, мы эту наглую рыбу «продинамим»?
      — Чего?!
      — Я говорю, динамита ты случайно с собой не захватил? — с явной заинтересованностью нарочито громко спросил Женька.
      Водитель улыбнулся щербатой улыбкой, не удержав серьезную мину перед такой пылкой речью этого чудака.
      — Не бо ись, я ее и так достану.
      Женька глянул на этот объект под названием «радость стоматолога» и сочувственно произнес:
      — А ты, случаем, не знаешь, у рыбы инфаркты бывают?
      Этот вопрос, видимо, выбил мужика из колеи придирчивости, и он, пожав плечами, ответил:
      — Не знаю. Наверное. Если сердце есть, значит, и инфаркты бывают.
      — Тогда понятно.
      — Чего тебе понятно?
      — Да я-то думал, как ты ее доставать собрался!
      — Тьфу ты! — дошло до мужика, и он беззлобно засмеялся вместе с Женькой.
      Посмеявшись, водитель джипа проговорил уже более спокойным тоном:
      — Ну, ладно, зови хозяина машины.
      — Так я ж за него. Чего, не похож, что ли?
      — Ты? — хмыкнул мужик. — Умом не вышел… и усами тоже.
      Женька уже открыл было рот, чтобы поспорить насчет своего лучезарного интеллекта, но, услышав про усы, осекся и внимательно посмотрел на водителя.
      — Зови, зови, — поторопил тот, наблюдая за Женькиной реакцией.
      — А зачем он нужен?
      — Нужен, и все тут. Что, я отчитываться перед тобой буду?
      — Ну, смотри мужик, — шутливо предупредил Женька на всякий случай. — Сам напросился. Я хотел как лучше, безопаснее для твоей персоны…
      С этими словами он двинулся в сторону реки и скрылся за береговым склоном.
 
      Сэнсэй и Николай Андреевич сидели на какой-то коряге, очевидно, перевидавшей за свою долгую лежачую жизнь всякие виды второго «основного рабочего инструмента» рыбаков. Каждый держал по удочке и глядел на свой поплавок так, словно рыба вот-вот должна клюнуть. Женька спустился по песчаной насыпи. На его приход никто из любителей-рыбаков не обратил внимания, столь велико было их сосредоточение на процессе ловли. Парень посмотрел на колыхающиеся в воде поплавки и задал извечный вопрос бродячего вдоль берега пешехода:
      — Ну, как, клюет?
      — Да так, мелочь долбит, — ответил Сэнсэй извечной фразой рыбака.
      Женька еще немного постоял с тайной надеждой, что в его то присутствии начнется грандиозный поклев. Но, так и не дождавшись этого знаменательного события, возвратился к теме дня насущного.
      — Слышь, Сэнсэй! Там какой-то борзой мужик тебя спрашивает. На джипе приперся. Весь такой на понтах…
      Сэнсэй, не отрывая взгляда от поплавка, усмехнулся и с улыбкой спросил:
      — Такой худой, с рыжей бородкой?
      — Да.
      — Та, гони ты его!
      — Понял, — обрадовался Женька и шустро стал взбираться вверх по песочному склону.
      — Эй, стой! — крикнул ему вдогонку Сэнсэй. — Я же пошутил… Это батюшка приехал.
      — Батюшка?! — В несказанном удивлении Женька съехал по насыпи вниз. — Тот самый, про которого ты говорил, что к нам присоединится рыбачить?
      Сэнсэй со смехом кивнул, глядя на растерянное лицо Женьки, и стал выходить из своей «рыбной засады».
      Увидев друга, отец Иоанн (или как его с детства называл Сэнсэй — Вано) тотчас преобразился. В нем было уже не узнать прежнего, придирчивого водителя джипа. Он стал в смиренную позу и принял многострадальный вид. Необыкновенно проникновенным голосом, делая ударение на «о», гость начал изливать свои жалобы и наставления:
      — Да что же это такое на белом свете творится? Мало того, что я вас еле нашел и то с божьей помощью, так еще этот отрок лукавы и хулы мерзостные тут разводит. Дело чуть до рукоприкладства не дошло…
      И далее отец Иоанн со знанием дела красочно расписал сюжет его встречи с Женькой, естественно, склоняя слушателей в свою пользу. А затем прочитал краткую наставническую проповедь о том, как нужно любить ближних. Сэнсэй с серьезным видом «внимал» трогательной речи отца Иоанна, кивая ему в ответ и поглядывая с укором на Женьку. Тот от таких слов батюшки даже как-то сконфузился. Кончики его ушей покраснели, словно у нашкодившего школьника. И когда парень, с помощью пламенных речей батюшки, был доведен до состояния тупого разглядывания травы под ногами, готовый провалиться сквозь землю от такого позора, прежде всего, перед Сэнсэем, отец Иоанн внезапно подозрительно затих. Женька сначала молчал, подавленный сокрушительным «обвинением», потом робко поднял «буйную головушку» и… увидел, как Вано и Сэнсэй содрогались в беззвучном смехе. И тут до Женьки, наконец, дошел весь «сокровенный смысл» сказанного.
      — Фу ты! — с облегчением выдохнул он.
      Все трое раскатисто захохотали. На смех, как на живительную приманку, стали сходиться парни и девчата. Немного угомонившись, Вано тепло поприветствовал Сэнсэя и поздоровался за руку с остальными. Перейдя на свой обычный говор, он в шутку заметил:
      — Нет, правда, я два часа вычислял ваши маневры. Мы вроде договорились в другом месте встретиться…
      — Как мне объяснили, где находится то место, так я тебе и передал, — весело сказал Сэнсэй, кивая на Женьку.
      — А-а-а, так это он тебе объяснял?! — воскликнул со смехом Вано. — Тогда не удивительно, что вы здесь оказались. Тоже мне, Иван Осипович нашелся…
      — Чего? Какой такой Иван Осипович? — не понял Женька.
      — Сусанин, молодой человек, Сусанин. Свою историю стыдно не знать, — с укором промолвил отец Иоанн.
      Вся компания закатилась в новом приступе смеха. Имя прославленного крестьянина Костромского уезда, который в 1613 году завел отряд польско-литовских интервентов в непроходимые лесные дебри, так и клеилось по жизни к Женьке, причем совершенно разными людьми. Но, похоже, парня это ничуть не смущало, даже наоборот, придавало ему некую гордость за своего исторического соотечественника. Женька притворно улыбнулся, находясь в центре всеобщего внимания, пожал плечами и комично произнес:
      — Каждый может ошибаться. Мало ли в жизни чего происходит? Между прочим, девиз моих предков гласил: «Вся оказия жития по случ аям и возможност ям делится аккурат на две половины. Могёт быть, могёт и не быть».
      Этими словами он вызвал новый шквал шуток и смеха в свой адрес.
      Впоследствии, когда окончательно все разобрались, кто есть кто, и какое место занимает под солнцем, начался хлебосольный прием дорогого гостя. Пытаясь как-то реабилитироваться перед вновь прибывшим, Женька неестественно для своей шкодливой натуры засуетился, предлагая широкий ассортимент своих услуг. Помог припарковать джип возле «лучшего дерева на поляне», создающего, по его мнению, самую широкую тень. Заботливо поднес рыболовные принадлежности Вано к кромке воды. Даже сам накачал его надувную лодку.
      Пополнение рыбацких принадлежностей столь ценным средством передвижения на воде несказанно воодушевило всех присутствующих. Право «первой гребли», естественно, перешло к заядлым рыбакам. Вместе с Вано они стали по очереди бороздить водные просторы в поисках рыбной поклевки.
      Женька же, убедившись, что предмет его «пылкой любви с первого взгляда» отплыл на значительное расстояние, хитро улыбнулся. Глаза его вспыхнули озорным огоньком. Когда все уже были охвачены процессом утренней рыбалки, «потомок Сусанина» тем временем отправился воплощать свой выстраданный коварный замысел. Тем более что настоящей рыбалки, по его мнению, как таковой, в ближайшее время ему не светило из-за безнадежно запутавшейся сети.
      Отыскав пустую баклажку, Женька со знанием дела сотворил из нее незатейливую брызгалку. Потом наполнил ее водой и отправился в продуктовую палатку, где щедро насыпал в баклажку сахарного песка. Тщательно разболтал свою «гремучую смесь». И выбравшись из «бункера», посмотрел с довольной ухмылкой в сторону лодки. Прогулочным шагом парень пошел к джипу. Обошел его, любовно осматривая этого иноземного монстра. Окинул взглядом окрестности. И, не обнаружив лишних свидетелей, с неописуемым удовольствием стал прокладывать сладкую водяную дорожку от муравейника, находящегося за объемным стволом «лучшего дерева на поляне», создающего блаженную тень (к которому, благодаря Женькиным непомерным стараниям, и была успешно припаркована машина), к ненавистному «трактору». Насвистывая под нос патриотический мотивчик, он с особым вдохновением облил колеса и нижние дверные щели джипа.
      Об одном лишь сожалел парень: у этой сцены не было зрителей, чтобы по достоинству оценить выдумку и актерский талант исполнителя. Лишь птица, сидевшая неподалеку на высокой сосновой ветке, склонив голову набок, с любопытством наблюдала непонятную ее птичьей натуре суету наземного двуногого. Опустошив всю емкость, «отомщенный Сусанин» выдохнул с огромным облегчением и, словно преданный член Гринписа, с наслаждением стал наблюдать, как первые муравьи-разведчики с успехом преодолевали прочерченную им невидимую дистанцию. Настроение у Жени явно повысилось. Но на этом его шкодливый энтузиазм не истощился.
      Подождав, пока солнышко слегка прогреет воду, Женька решил заняться подводной охотой и поймать хотя бы одну стоящую рыбу. Окинув взором водные просторы в поисках рыбного Клондайка, Женька вновь остановил взгляд на дрейфующей лодке у противоположного берега, которая просто притягивала к себе, как магнитом. В ней уже с полчаса находился Вано вместе с Виктором, который напросился в напарники порыбачить на удочку с лодки. И тут авантюрный ум Женьки посетила его неизменная «муза» — некая шикарная мифическая женщина, по словам парня, с неистощимым чувством юмора.
      Распаковав свой увесистый акваланг, Женька, пыхтя от тяжести, понес его к камышам, не поленившись сделать крюк через лесные заросли, дабы остаться незамеченным. И в тот самый момент, когда парень увлеченно надевал акваланг, камыши подозрительно зашуршали. Среди них замаячила макушка Стаса. Его друг появился, как говорится, на самом интересном месте.
      — О! А я думаю, куда ты пропал? Смотрю, взял акваланг и пошел в лес, подземным плаванием, что ли, решил заняться? Дай-ка, думаю, потешу свое око столь занимательным зрелищем.
      — Еще чаво! — усмехнулся Женька. — Ишь ты, решил облапать мои светлые мысли своими грязными лапищами…
      Перед появлением Стаса Женька как раз завершал в уме свою великую комбинацию по убеждению присутствующих рыбаков, что в этом месте водятся не просто рыбки, а рыбины гигантских размеров, вроде акул. Его тешила мысль настоящего рыбацкого переполоха. Появление Стаса никак не входило в стратегические планы Женьки, поскольку давно известно: что знают двое, знает и свинья. Но в то же время ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своим грандиозным замыслом этой смехотворной авантюры. И кто же, как не Стас, невольный свидетель его пожизненных приключений, оценит такой подводный спектакль по достоинству? Стас же, в свою очередь, сам скучал от такой неклёвой рыбалки. Поэтому, когда Женька изложил суть дела, друг его не только поддержал, но и изъявил желание принять самое непосредственное участие в подводном кипеше, дополняя Женькин план новыми изощренными подробностями. Притащив свое снаряжение на исходную точку, то бишь, в камыши, Стас надел акваланг и вместе с Женькой погрузился в воду, предполагая, что оба они остались незамеченными полусонной рыбацкой компанией.
      Парочка подплыла на глубине к надувной лодке Вано. В это время Виктор сидел возле кормы с удочкой в руках. Рыба здесь не то что не клевала, но, похоже, даже и не приближалась к его жирному червяку, с любовью выкопанному вчера в бабушкином огороде. Витя усиленно боролся со сном, пытаясь сосредоточить взгляд на монотонно колыхающемся поплавке. Но зрачки все чаще и чаще предательски сводились к переносице, и глаза сами собой закрывались, заманчиво сменяя однообразную картину речного обзора на сладкий, безмятежный сон. Лишь благодаря невероятным усилиям воли, не оставляющего в покое совесть осознание рыбацкого долга, Виктору периодически удавалось разомкнуть свои свинцовые веки.
      Вано сидел на другом конце лодки со спиннингом. Его рыбалка была более энергичной. Он непрерывно забрасывал блесну в реку — то тут, то там — не теряя надежды поймать хоть что-нибудь. Казалось, этому человеку вообще неведомы слова «усталость», «сон», «упадок настроения». Наматывая в очередной раз прерывистыми движениями леску на катушку спиннинга, Вано скользнул взглядом по воде недалеко от лодки. Потом искоса посмотрел на куняющего носом Виктора и, загадочно улыбнувшись, предусмотрительно отодвинулся от края лодки. Он быстро смотал леску и, как ни в чем не бывало, стал увлеченно менять блесну.
      В это время «диверсанты» уже находились в точно заданных координатах. Женька аккуратно подплыл к вяло подергивающемуся на удочке Виктора червяку и с силой потянул за леску. Сонный Виктор от неожиданности чуть не плюхнулся в воду, инстинктивно вцепившись в удочку. Адреналин ударил в кровь чрезмерной дозой. Он, словно внезапный ураганный ветер, взбудоражил в человеческом «чердаке» всякий пылящийся там «хлам» в виде древних охотничьих инстинктов. Глаза Виктора вмиг округлились. И, напрочь позабыв девиз рыбака «рыба любит тишину», он с азартом крикнул Вано:
      — Есть! Поймал, поймал!
      Леска туго натянулась, согнув удилище в крутую дугу, и стала ходить по кругу. Виктор, не веря своему рыбацкому счастью, упорно пытался подтянуть ее к себе.
      — Ого! Такая рыбища! Наверное, щука огромная, — хвастливо приговаривал он, сосредоточив свой восхищенный взгляд на пучине мутных вод.
      Вано изобразил непомерную радость за товарища и суетливо стал помогать ему советами, как лучше вытащить эту рыбину. На «корабле» разгорались рыбацкие страсти.
      — Глянь, глянь, как водит! — опьяненный небывалой удачей произносил «счастливый рыбак». Виктор от волнения даже привстал. — Сетку, то есть… подсак, подсачек давай, сейчас я ее подведу!
      В это мгновение леска резко потянулась к середине реки, и тут же последовал мощный удар по дну лодки. От этого неожиданного толчка Виктор, увлеченный погоней за «огромной щукой» вывалился за борт, не удержав равновесие. Чувство собственной безопасности перед такими речными монстрами мгновенно превысил рыбацкий инстинкт. Бросив удочку, Виктор с невероятной для себя скоростью взобрался обратно в лодку, чуть не опрокинув ее в панике вместе с Вано. И если бы не своевременная помощь отца Иоанна, кто знает, чем бы это все закончилось.
      — Ничего себе! Ничего себе! — словно заклинание, повторял Виктор, стуча зубами не то от прохладной воды, не то от страха. — Нет, ты видел? Ка-а-ак дала! Вот такая, наверное, не меньше…
      При этих словах ручная рыбацкая болезнь принимала все большие размахи.
      — Похоже на сома-сторожила, — уверял Вано, выказывая всем видом свое возбужденное состояние любителя-рыбака.
      — Сом?! Ничего себе! Не, ну ты видел, видел?! Их тут целая стая! Такую удочку упер, гад!
      — Угу, этот сомик эдак килограммов на шестьдесят потянет, — разжигал страсти напарник, налегая на весла. — С моим спиннингом мы точно с ними не справимся.
      — Да, да, — поддержал его Виктор, тайно радуясь, что их лодка быстро удаляется от места его недавней «радости», закончившейся полным ужасом. — Надо взять леску помощнее, да крючки побольше…
      Очевидно, от пережитого страха Виктора понесло в беспрерывном словесном излиянии. Он на ходу стал придумывать невероятные схемы поимки этих рыбин.
      На берегу горе-рыбаков уже ожидала наиболее любопытная часть рыбацкой компании. Побросав свои удочки, они в недоумении созерцали невероятный пилотаж Виктора в воду и последующий счастливый кадр «спасения утопленника», мгновенно перешедший в скоростную греблю его напарника к берегу. Обретя почву под ногами, Виктор окончательно осмелел. Он взахлеб стал рассказывать ребятам про свой почти удачный улов, а также о героической борьбе с этими речными монстрами в воде, где он чуть было не схватил рыбину за хвост… Как известно, самыми большущими из пойманных рыб всегда бывают те, что непременно сорвались с крючка в решающий момент схватки.
      Нагнетаемые рыбацкие страсти и охотничий азарт, немало подстегиваемый Вано, перекинулись на других. Все стали усиленно готовиться к поимке трофейных экземпляров. Кто тащил огромные крючки, кто — капроновые нити, кто — случайно захваченный с собой большой алюминиевый финский подсак… Кто-то предупредил, что в воду лучше не заходить, потому что слышал трагическую рыбацкую историю про огромного сома, проглотившего целую собаку, якобы есть и сомы-людоеды. И далее последовал целый сериал различных «достоверных» случаев. После всех этих рассказов-страшилок народ стал дружно сооружать суперснасть, причем одну на всех.
      Вано, как и положено, морально поддержал рыбацкую инициативу, но активного участия в реализации этого «проекта» принимать не стал. Любезно предоставив лодку в распоряжение энтузиастов, он присоединился к Сэнсэю и Николаю Андреевичу, которые мирно сидели вдали от суеты на своей облюбованной коряге.
      — Что там за паника? — поинтересовался Сэнсэй у отца Иоанна.
      — Да, — махнул тот рукой, — Сусанин твой Ихтиандром прикинулся. С приятелем надели акваланги и разыгрывают нас.
      — А-а-а… Этот может и не такое отчебучить… Рыбная ловля вообще полезное дело… особенно для развития воображения.
      Они посмеялись, глядя в ту сторону. К тому времени Женька и Стас, как ни в чем не бывало, подошли к ребятам. Они активно подключились к общей суматохе, подливая масло в огонь возбужденными речами и интенсивным жестикулированием.
      Поимка чудо-рыбы длилась у молодой компании почти три часа. Парни поочередно пробороздили вдоль и поперек водный простор речки, пытаясь обнаружить «ценный улов» Виктора. В конце концов, все устали, изрядно измотавши свои силы и нервы, и практически разуверились вообще что-либо поймать.
      Где-то после обеда тайна о «чуде-рыбе» была раскрыта донельзя банальным способом. И, главное, кем? Самым неподражаемым сценаристом-юмористом, тем, кто брал в камышах торжественные клятвы с других о неразглашении тайны чуть ли не «государственной важности»… Сначала все шло, вроде как по замыслу. Женька решил даже продемонстрировать перед зрителями-рыбаками свое мужество и героизм бесстрашного пловца. Вода уже достаточно прогрелась, но лезть в нее после всех рассказанных страшилок никто как-то не изъявлял особого желания. Один Женька с удовольствием предавался купанию, ныряя, как утка, в различных местах в поисках больших сомов.
      Но в какой-то момент парень, находясь на глубине, вдруг отчаянно начал барахтаться в воде, словно утопающий. Сначала все подумали, что это его очередное дурачество. Но обычно подобное действие сопровождалось какой-то комической речью, оглашающей публике все «героические заслуги» обладателя сего тела. Однако сейчас Женька молча барахтался, периодически пропадая под водой. Стас первый кинулся на помощь. За ним, не раздумывая, в воду прыгнули Богдан и Сват. Обеспокоенная компания вновь повскакивала со своих насиженных мест. В это время Женьке, наконец-то, удалось освободиться от чего-то, и он с такой скоростью погреб к берегу, которая, наверное, не снилась даже чемпиону мира по плаванию. Пулей выскочив из воды, парень в ужасе обернулся и стал всматриваться туда, где чуть не утонул.
      — Что случилось? — подбегая, спрашивали ребята.
      — Сомы атаковали?! — в волнении допытывался Виктор.
      — Да какие, блин, сомы! — на полном серьезе тараторил Женька. — То мы вас со Стасом разыгрывали. А сейчас действительно кто-то меня тащил на глубину. Такое цепкое, лохматое! Просто жуть! До сих пор вон мурашки по коже бегают. Я только одну ногу освободил, а оно своей клешней как ухватится за другую! Я поднырнуть хотел, а оно там, такое здоровое…
      Сэнсэй, проходивший сзади компании, остановился, немного послушал, посмотрел на указанное Женькой место на воде. Обвел взглядом всех присутствующих, улыбнулся и пошел своей дорогой за запасными крючками.
      Толпа еще с недоверием внимала словам Женьки, как тот вдруг впал в молчаливый ступор. Взгляд его застыл на воде. Все посмотрели в ту сторону. Во вздымающей пучине появилось непонятное чудовище, обросшее длинной тиной. Оно стало медленно приближаться к берегу. Народ стоял, не шелохнувшись: кто из интереса, а кто и по природной слабости не мог сдвинуться с места. По мере того, как у этого «чудовища» стало появляться из воды человеческое туловище, и его верхняя часть освобождаться от тины, впавшие в ступор, начали проявлять первые признаки жизни. В конце концов, этот объект непомерного Женькиного страха окончательно «трансформировался» в Вано, который, стряхнув с себя последний «клок» тины, окунулся в воду и, приглаживая волосы руками, со своей неизменной щербатой улыбочкой вышел на берег.
      — Ну, как сомик? — насмешливо подтрунил он Женьку, и вся толпа покатилась со смеху.
      После этого случая никто уже не боялся лезть в воду. Парни грузно плескались в речке, начисто распугав даже мелкую рыбешку. Вано активно поддерживал весь этот сумбурный энтузиазм молодости своим нескончаемым потоком шуток. Он так запал в душу Женьке, что тот не заметил, как сдружился с ним, перейдя на «ты», и нашел в его лице незаменимого напарника по своим «потешным делам». Практически все уже, бросив рыбалку, предались полноценному отдыху. Один Сэнсэй по-прежнему, как преданный рыбак, сидел со своей удочкой на берегу. Вано с Женькой уже не вытерпели и, демонстративно подплыв к сэнсэевой удочке, начали по очереди дергать за леску, имитируя грандиозный поклев. Сэнсэй терпел, терпел их издевательства, а потом не выдержал и с улыбкой произнес:
      — Если бы рыбалка так не успокаивала, я бы вас, карасей эдаких, уже давно бы «утопил».
      Женька с оптимизмом выкрикнул ему в ответ:
      — Рыба в воде не тонет!
      На что Вано тут же с иронией подметил:
      — Слышишь, Ихтиандр, а ты ничего не перепутал насчет того, что не тонет в воде?
      Над речными просторами вновь раздался уморительный хохот.
 

* * *

 
      Когда компания после «водных процедур» блаженно растянулась на солнышке, к Сэнсэю подсел Володя.
      — Что, тишина? — кивнул он на поплавок.
      — Тишина, — с грустинкой промолвил Сэнсэй.
      — Да бросай ты это неблагодарное дело, — с улыбкой посоветовал Володя. — По-моему, нормальной рыбы здесь отродясь не водилось.
      — Э-э-э, нет… — с настойчивостью протянул Сэнсэй, однако после паузы, усмехнувшись, добавил: — Знаешь народную рыбацкую примету? «Хороший клев бывает либо до того, как ты начал ловить рыбу, либо после того, как ты уже смотал удочки».
      — Точно! Так что сматывай удочки, как советует самый «честный» в мире рыбацкий народ, — со смешком предложил Володя.
      Сэнсэй поддержал его шутку:
      — Это ты тонко намекаешь на тот «закон природы», согласно которому честные люди не могут быть хорошими рыбаками?
      Они оба рассмеялись, вспоминая распространенную рыбацкую байку.
      — Хотелось бы хоть одну приличную поймать. А то с такой, — Сэнсэй показал на бутыль, в котором мирно плавало несколько сельдявок, — кот не пустит даже на порог.
      Володя вновь усмехнулся и посмотрел в сторону леса. Оттуда вышел Валера и направился в лагерь, волоча за собой длинный ствол сухого дерева.
      — О, Валера…Опять бревно тянет…
      Сэнсэй оглянулся.
      — Молодец. Дрова на вечер заготавливает в отличие от некоторых, — он недвусмысленно посмотрел на Володю, а потом проговорил, — в том числе и меня.
      — Я ему предлагал искупаться. Да он все особняком от компании держится.
      — Стесняется парень. Первый раз в новом коллективе. Никого не знает, кроме тебя.
      — Это точно, — пробасил Володя. — Я, кстати, хотел переговорить с тобой по поводу него. Он парень неплохой. Судьба, конечно, у него тяжелая. Помочь бы, чтобы снова в проблемы не влез.… Мы с ним с детства вроде как дружим. Сосед мой по площадке. Раньше вместе и в спортзал бегали, и во дворе в одной компании были… Его родители на Севере работали, а Валерку бабушка воспитывала. Добрая женщина. Ну, а когда его родаки с Севера приехали на постоянку, ему как раз четырнадцать стукнуло. Тут и началась у него «развеселая жизнь». Отец запил, мать стал бить. Та, недолго думая, развелась. Вышла замуж за другого. А тот оказался ничем не лучше отца. Поменяла, что называется, шило на мыло. Только скандалов в семье прибавилось. Валерка психовать стал по поводу и без повода. И в тюрьму-то на первую ходку загремел по глупости. Ему как раз восемнадцать исполнилось. До призыва месяц не дотянул, мужика какого-то избил в уличной драке. Дали год. Вышел. Помыкался, помыкался… На работу не берут. А тут еще отчим каждый день на мозги капал, мол, не собирается содержать уголовника за свой счет. Короче, денег нет, а по молодости многого хочется. Ну, и загремел еще на трешку за «гоп-стоп». Вернулся, дома житья как не было, так и нет. Квартиру снять — тоже проблема. Да и связался с братвой. Ушел жить на другую квартиру в соседнем районе. Женился. Но и года не прошло, его в обмен пустили. Подставили, как дурака под статью, и пошел пацан, как лох по этапу… Хорошо, что «пятеркой» отделался. А пока сидел, жена от него ушла, родители погибли в автокатастрофе. Осталась из родных одна бабулька, и той уже сейчас под восемьдесят… Вот только освободился, еще со справкой гуляет… Короче говоря, жизнь у него была не сахар. А вообще он неплохой пацан.
      — Да уж, неплохой… всего лишь три судимости, — усмехнулся Сэнсэй.
      — Просто жизнь так повернулась. Я же его знаю сколько лет! Письма ему в зону писал, так сказать, морально поддерживал. Особенно последние четыре года мы часто переписывались. Пристроить бы его куда-нибудь, чтобы снова не сорвался… А то он парень слабохарактерный, неустойчивый…
      — Неустойчивый, говоришь?! — вновь усмехнулся Сэнсэй и как-то странно посмотрел на Володю.
      Тот засмущался.
      — Нет, ну, мало ли, попадет снова под дурное влияние или еще чего ненужного сотворит…
      — Ладно, что-нибудь придумаем.
 

* * *

 
      В шутках-прибаутках незаметно подкрался вечер. Олег со Сватом начали разминаться. Эта «дурная привычка», ставшая для многих присутствующих уже физиологической ежедневной потребностью, заразительно подействовала и на остальных. У спецназовцев была немного другая, чем у сэнсэевых ребят, техника тренировки. Это породило обоюдный взаимный интерес у разминающихся сторон. Слово за слово — и парни стали делиться между собой накопленным «военным» и «гражданским» опытом. Незаметно дело дошло до мелких спаррингов.
      В это время отец Иоанн, Сэнсэй, Володя и Николай Андреевич все еще пытались рыбачить, выдергивая мелочь, как они выражались «хотя бы на запах для ухи», и безутешно ожидая звона колокольчика с «дорожки», который по идее должен подать сигнал о крупной поклевке. Будь они глубокими стариками, их, конечно, уже ничего бы не интересовало, кроме удочки в руках и самого процесса ловли. Но в жилах ещё бурлила молодая кровь. Поэтому они все чаще и чаще оглядывались в сторону спаррингующихся, обсуждая между собой их технику и ошибки. Наконец Вано не удержался и, оставив свою удочку на попеченье Володи, пошел к бойцам.
      — О! — усмехнулся Сэнсэй. — Раз батюшка проникся тренировкой, значит, сейчас начнется назидательный процесс. Пошли, посмотрим.
      Когда они приблизились, отец Иоанн был уже в своем репертуаре. Во время спарринга Стас нечаянно разбил губу Женьке, когда тот в паре с ним пытался продемонстрировать Володиным ребятам интересный захват. Отец Иоанн хлопотливо засуетился вокруг Женьки, как заботливая курица над цыпленком, чуть ли не насильно прикладывая холодный компресс в виде смоченного водой носового платка. Женька в удивлении сначала отмахивался, мол, обычное дело, но под натиском уговоров отца Иоанна сдался. Эта сцена невольно привлекла внимание и остальных наблюдателей.
      — Вот… вот… так всегда: при глупом разуме страдает тело, — растолковывал батюшка Женьке суть промаха. — Внутри тебя должна быть божья сила. Без оной телеса твои лишь прах, бесконечность страданий.
      — Так бесконечность страданий на тренировках, в конечном счете, и приводит к «устойчивости положения тела во время боя», — с юмором ответил Женька, пытаясь встать с бревна «для проштрафившихся и пострадавших».
      Но батюшка, очевидно, не закончив свою поучительную проповедь, положил руку на Женькино плечо и вновь пригвоздил его к прежнему месту. Произносить свои наставления сверху вниз для отца Иоанна было гораздо удобнее, чем дышать в пупок этому почти двухметровому гиганту.
      — Не скажи, не скажи… Главное в человеке — дух божий. Он, а не плоть суетная, есть истинный источник силы. На него надейся…
      — … а сам не плошай, — резво прервал отца Иоанна Женька, попытавшись опять встать.
      Но Вано вновь его усадил «железной» рукой. Батюшка покачал головой и посмотрел на подошедшего Сэнсэя. Имитируя стариковский голос, со своим излюбленным ударением на «о», Вано промолвил:
      — Не, ну молодежь-то какова? И поступки, и слова? Мы то были молодые, мы же так вот не дурили! А просили все совета: «Можно то, да можно это?».
      Сэнсэй с Володей заулыбались, глядя на батюшку.
      — Я же те, дурья башка, талдычу, что не на груды своих мышц надейся, а на дух божий, что внутри тебя, — продолжал поучать отец Иоанн Женьку. — Без него ты — лишенец, отщепенец плоти!
      — Это я то лишенец?! Это я то отщепенец плоти?! — возмутился Женька и встал во весь свой дюжий рост супротив худощавого батюшки.
      Комизм ситуации вызвал хохот наблюдавшей за происходящим компании. Вано посмотрел на огромный торс Женьки с накачанными мышцами, измерил его презрительным взглядом и, махнув рукой, произнес:
      — Та, слабак! Разве это сила?! Это всего лишь надутый мешок с костями. Дунь на него — он и полетит. Вот я тебе сейчас покажу, что есть настоящая божья сила, накопленная таинством неустанных молитв.
      При этих словах отец Иоанн поучительно поднял указательный палец. Потом принялся демонстративно оголять верхнюю часть туловища. Перед присутствующими предстало жалкое зрелище: худой, костлявый поп, словно недавно вышедший из Бухенвальдских застенков. На его теле отсутствовало даже какое-то подобие мышц. Под бледной поповской кожей просматривались лишь необычно толстые жилы, что делало его похожим на изголодавшуюся корову в хлеву нерадивого хозяина. Но на этот немаловажный факт, да еще на необычно широкие запястья и укрупненные суставы в локтях и плечах, мог обратить внимание только настоящий профи. А для остальных его вид скорее вызывал чувство жалости, жгучего желания поскорее дать этому недокормленному чуду природы хоть что-нибудь съестное. Даже Женька, который было завелся на поединок, увидев эти ходячие «мощи», что называется осекся и спустил пар.
      Все с нескрываемыми улыбками смотрели на странного батюшку, призывающего испытать свою судьбу. Казалось, тронь его одним пальцем, он, бедолага, и рассыплется. Никто, то ли из сострадания, то ли из уважения, не решался приблизиться к отцу Иоанну, ставшему для всех другом всего за каких-то неполных двенадцать часов.
      — Ну? — Батюшка, важно подбоченись, выжидающе стоял в гордом одиночестве. — Кто считает себя сильным? Выходите. Хоть два, хоть три, хоть восемь человек. Сила Духа — это великая сила. Она могёть и не такое.
      Увидев сочувствие и жалость на лицах ребят, Сэнсэй пришел на выручку отцу Иоанну:
      — Давайте, давайте, не стесняйтесь, маловеры. Раз батюшка глаголет, что «могёть», значит «могёть».
      С его «благословения» народ немного зашевелился. Видя серьезный настрой Вано на спарринг, Женька подошел к Сэнсэю и, не отыскав в своем лексиконе слов, чтобы разом выразить всё своё возмущение, протянул пару раз руку в сторону батюшки.
      — Сэнсэй, ну, куда?! — наконец вырвалось из его жалостливой натуры. — Я же его ненароком и зашибить могу, грех на душу еще брать… У меня же удар…
      И, не находя подходящих слов, Женька с силой врезал ногой «Йоко» в ближайшее дерево, объемом гораздо больше торса отца Иоанна. От мощного удара дерево содрогнулось, и сверху посыпались сухие ветки.
      — Ну, куда?! — повторил он свой вопрос.
      На что батюшка, оставшийся абсолютно равнодушным к демонстрациям Женьки, поповским голосом поучительно проговорил:
      — Не в плоти, сын мой, сила духа человека, а в душе его. Иисус, вон, плюнул на смоковницу, плода не приносящую, она и засохла. А от твоих силенок только веточки посыпались.
      — Ладно, — напыжился Женька, готовый доказать свою правоту в деле.
      Вано только того и надо было. Он оживился и, как зазывала на площади, стал подогревать страсти публики.
      — Кто еще хочет ощутить на себе силу внутреннего духа? Что, только он один? — указал батюшка пальцем на Женьку. — Один в поле не воин супротив такой силищи… Давайте, выходите ещё кто-нибудь, кто смелый… Настоятельно рекомендую проявить себя на полном серьезе, бо показываю первый и последний раз.
      Парни заулыбались, восприняв его слова по-своему, и больше для смеха, чем для настоящего спарринга, стали выставлять свои кандидатуры против тощего батюшки. Сэнсэй же лишь загадочно усмехнулся, а потом предупредил не то в шутку, не то всерьёз:
      — Смотрите, но помните: глаза обманывают. Батюшка любитель пошутить. Коли глаголет в такой форме, держите уши востро. Советую вам работать в полный контакт, — и с ноткой черного юмора добавил: — чтобы этот раз не стал для вас последним.
      Наконец, человек восемь желающих поучаствовать в этом анекдоте, стали вокруг Вано, обступив его на расстоянии двух-трех метров. Женька специально занял позицию напротив батюшки. С одной стороны, конечно, отцу Иоанну удалось распалить его на спарринг. Но, с другой стороны, парню искренне было жаль батюшку. «Он даже не догадывается, на какую силу нарывается, — рассуждал про себя Женька. — Трое спецназовцев, прошедшие горячие точки, да еще наши ребята. Ну, куда он лезет на рожон? Да его тут одним ударом сотрут в порошок… Одним ударом?!»
      И тут Женьке пришла в голову «великолепная идея». Он решил сыграть в «благородного рыцаря» — первым напасть на Вано и простым приёмом уложить его на землю, чтобы уберечь батюшку от ударов остальных нападающих и соответственно возможного «множественного травматизма». А лежачего, как известно, не бьют. Воодушевленный такой мыслью, Женька встал в боевую стойку, выказывая всем своим видом готовность. И, недолго думая, первым подскочил к Вано, нанося в грудь удар кулаком, после которого (Женька в этом абсолютно не сомневался) батюшка окажется в считанные секунды на земле. Но не тут-то было!
      Отец Иоанн свободно стоял, выставив вперед ногу. Но в момент удара его худое тело быстро и легко отклонилось в сторону, как перышко под дуновением ураганного ветра. Сокрушительный удар Женьки, несший в себе силу более стокилограммового веса парня, пролетел буквально в нескольких миллиметрах от груди шклявого батюшки. В этот момент жилы отца Иоанна необычно вздулись. И правая рука Вано, словно пуля во время выстрела, вылетела в грудь Женьки, нанося раскрытой ладонью мощный ответный удар, чем-то схожий с ударом «колокольчика». Вопреки всем законам физики, тело «благородного рыцаря» с такой скоростью отлетело от костлявой руки батюшки, будто Женька столкнулся на полном ходу с железнодорожным локомотивом, нагоняющим суточное опоздание. Не успел еще «благородный рыцарь» приземлиться в заданном Вано направлении, как остальные бойцы, стоявшие до этого с ухмылками, моментально отреагировали на контратаку Вано. Вернее, отреагировал их мозг, годами натасканный на различные экстремальные ситуации. Подсознание молниеносно оценило обстановку и, тут же блокировав эмоции, включило рефлекс самозащиты для обеспечения собственной безопасности.
      Стас находился справа, ближе всех к батюшке. Поэтому во время показательной контратаки Вано его нога тут же вылетела в ударе «Моваши». Но почти одновременно, едва нога Стаса оторвалась от земли, отец Иоанн, присев, с ловкостью пантеры нанес левой ногой мощную подсечку по опорной ноге Стаса. Ноги парня подлетели, и он завалился на спину. Правда, сразу же автоматически совершил перекат на безопасное расстояние. Только потом Стас начал приходить в себя и оценивать происшедшее. В бой его тело явно не спешило, отходя от удара. Поэтому Стас имел возможность лицезреть грандиозный спарринг во всех деталях. Из соседних зарослей выкарабкивался и Женька, восхищенные глаза которого тоже неотрывно созерцали сцену невероятного перевоплощения хрупкого батюшки.
      В это время Вано грациозно расправлялся с остальными. Его ноги поочередно мелькали в общем нагромождении движущихся тел. Трое из бойцов сразу после Стаса, с разницей всего лишь в пару секунд, вылетели за пределы общего круга, руководствуясь отнюдь не собственным желанием прочувствовать все прелести такого пилотажа.
      Андрею пару раз удалось ловко уйти с линии атаки Вано, но, возможно, потому, что она была направлена не на него конкретно. Окрыленный такой призрачной надеждой на возможную победу, парень предпринял яростную атаку. Улучив мгновение, когда лицо Вано осталось открытым, Андрей со всей силой нанес ему прямой удар ногой «Мае Гери». Но тело батюшки моментально отклонилось назад, как маятник. Вано тут же подбил рукой вверх летящую на него ногу, тем самым резко ускорив ее движение. И вместо того, чтобы дать «спокойно» приземлиться на спину потерявшему равновесие парню, Вано поддал ему ногой под зад, да так, что тот, резко поменяв траекторию полета из свободно-вертикальной в принудительно-горизонтальную, как торпеда, полетел в кусты. Видно, уж слишком достал он батюшку своими «прыг-скоками».
      Во время этого демонстративного полета оставшиеся Костик и Руслан, не сговариваясь, резво отскочили в сторону от отца Иоанна, не собираясь испытывать дальнейшую судьбу, на подобные мироощущения в состоянии невесомости. Отец Иоанн, оставшись вроде как не у дел, оглянулся и поманил их пальцем:
      — Пожалуйста, будьте любезны…
      На что те с улыбками ответили:
      — Да нет уж, батюшка, спасибо. Мы с утра уже причастились…
      Этими словами они вызвали всеобщий смех и соответствующее разряжение обстановки. Атмосфера вновь наполнилась неутомимым юмором и добродушными шутками, как отца Иоанна, так и тех, кто на себе испытал «божью силу» шклявого батюшки. Когда все бойцы приняли вертикальное положение и начали восхищенно обсуждать столь скоротечный бой, отец Иоанн вновь облачился в свою «камуфляжную» одежду. Подключаясь к разговору, он демонстративно поднял палец к небу и многозначительно промолвил:
      — Вот видите, дети мои, какие силы нам дает вера божья, служение Господу…
      Потом он улыбнулся и, покосившись на Сэнсэя, добавил:
      — …Ну и, конечно, долгие годы дружбы с Сэнсэем.
      Толпа вновь отозвалась смехом, припоминая различные курьезы, связанные с «долгими годами дружбы с Сэнсэем».
      После этого случая авторитет Вано в компании стал еще выше. Особенно непомерно он вырос в глазах Женьки, который на радостях от незабываемого полета не знал, как лучше угодить батюшке. Он даже любезно предложил помыть его джип, превратившийся теперь в устах парня «в самую замечательную и самую практичную машину на наших дорогах». Мол, чего такому роскошному красавцу томиться грязному целую ночь вместе со спящим в нем хозяином. Лучше сразу привести его в надлежащее сверкающе-блестящее состояние. И глазу приятно, и легче дышаться будет. Отец Иоанн особо не сопротивлялся такому «чистосердечному» предложению Женьки и молча, правда, с хитроватой улыбкой протянул ему ключи.
      Первым делом Женька перегнал машину на новое место, якобы площадка там была ровнее, да и до речки близко. А потом с суетливой поспешностью побежал с ведром за водой, в сопровождении шуток да подколов ребят, типа «лакей попа», «на постриг чай готовишься». Но Женька, знай, только улыбался в ответ. Он с такой тщательностью и любовью вымыл джип, как снаружи, так и внутри, словно целый день только и мечтал о том, как бы помыть машину отца Иоанна.
 

* * *

 
      Сгустившиеся сумерки уже почти перешли в ночь, когда компания угомонилась в своих восточно-боевых страстях. Потеснее усевшись у костра после ужина, все с наслаждением растягивали удовольствие, медленно попивая душистый разнотравный чай.
      Дул легкий ветерок. На небе россыпью сверкали звезды. Тепло костра, свежесть бодрящего соснового воздуха и завораживающая картина звезд создавали особое мироощущение, которое очевидно, возникает у многих людей, вырвавшихся из цивилизованной задымлено-механизированной коробки города на просторы живой природы. Приятно было сидеть в этой тихой ночи, непринужденно разговаривать и посматривать то на костер, то на сверкающее небо.
      — Какая красота, — произнесла Татьяна, глядя ввысь. — Звезды такие яркие, такие притягательные…
      Не успела девушка выразить свое впечатление, как в ее мир очарования влез Костик со своим неизменным логическим мудрованием.
      — Это потому, что мы близко возле воды. Да и города со своей иллюминацией находятся далеко. Воздух разряженный. Поэтому звезды такие яркие.
      Андрей хмыкнул и не удержался от сарказма:
      — Ну, блин, у тебя и анатомия мышления! Будь здесь поручик Ржевский, он бы уже давно дрался с тобой на дуэли, причем рукою мастера прямо ногою по твоей морде. Тебе дама о звездах, а ты о воздухе разряженном.
      Компания захохотала. Со всех сторон на Костика обрушился шквал шуток и анекдотов, которые тот еле успевал парировать своими любимыми афоризмами, порождая еще большую волну смеха. В конце концов, не выдержав такого словесного напора, парень в шутку накинулся уже на Андрея, зачинщика сего «шкандаля».
      — Вот так всегда! Как сказал французский комедиограф: «И где он только меня не задел! Повсюду только я мишень его остроконечных стрел». — И, посмотрев с укоризной на друга, продекламировал свой излюбленный стишок, который зачастую применял тогда, когда хотел выйти из щекотливого положения:
      ? Я знаю, сударь мой, как вы красноречивы
      У вас примерами набита голова.
      Но, может быть, довольно? Позаботьтесь лучше о себе
      И предоставьте вы меня моей судьбе.
      — Ну, что тут скажешь? — развел руками Андрей. — Одно слово — дипло-мат! Отчего я его уважаю, что он так пошлёт в даль, что бежишь туда с превеликим удовольствием.
      На что Женька, ухмыльнувшись, покосился в сторону батюшки:
      — Да уж, такой вечерок, как сегодняшний, из кого угодно сделает искусного дипломата.
      Все вновь захохотали. Когда же смех утих, возникла затяжная пауза. Народ вновь погрузился в молчаливое созерцание костра и ночного неба. Язычки пламени страстно выплясывали свой чарующий танец под мелодичное потрескивание сгорающих веток. От такой пылкости снопы искорок взлетали ввысь кружащимся вихрем, продолжая свои безумные «па» в пространстве темноты. И это делало их похожими на множество миниатюрных звездочек, живущих своим одним неповторимым мгновением.
      Первым нарушил тишину Николай Андреевич, рассматривающий небесные светила.
      — Звезды действительно необыкновенные… Как подумаешь, сколько миров вокруг нас, сколько галактик, которые живут своей отдельной жизнью, сталкиваются, разбегаются, разрушаются… Где-то происходят грандиозные катастрофы, где-то зарождаются новые формы. И вся эта жизнь постоянно кипит в такой огромной Вселенной. Как представишь эти невероятные массы, размеры, эти сумасшедшие скорости движения галактик в несколько сотен километров в секунду, да и вообще весь этот гигантский процесс, невольно возникает вопрос: кто мы вообще такие на фоне этих миллиардов звезд? Так, даже не блик… И все же мы осознаем эту бурлящую жизнь. И не просто осознаем, а познаем и изучаем процессы сотворения жизни и гибели этих огромных объектов. Создается такое впечатление, что нам позволили посмотреть в замочную скважину мироздания, причем заглянуть туда одним глазом, как в микромир, так и в макро.
      — А почему одним? — со смешком поинтересовался Руслан.
      — Как почему? — с юмором произнёс Костик. — Чтобы удовлетворить наше любопытство в том, как живут другие. Это же вечный «квартирный вопрос»!
      Николай Андреевич улыбнулся и сказал:
      — Я думаю, если бы это было только «квартирным вопросом», нам бы не давалась столь подробная информация в формулах и числах, в дотошных подтверждениях для человеческого ума очевидного. Тут уместен другой вопрос: «Зачем?» Явно ведь для того, чтобы мы что-то поняли, что-то очень важное относительно себя, своей сущности, своей природы…
      Отец Иоанн кивнул головой, соглашаясь с ним.
      — Бог, наверное, потому не скрывает от нас свои замочные скважины, бо зная нашу природу, хочет, чтобы мы сами поглубже вникли в законы Его созидания, дабы на основе исполнения оных и нам, чадам Его, стать соучастниками Его совершенного творчества. В Библии есть такие замечательные строчки в соборном послании святого апостола Иакова в 1-й главе 25-м стихе: «…кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела блажен будет в своем действовании». — И закончив цитату, дополнил речь объяснением: — Блажен, бо суть правильно исполняющий.
      — Да-а-а, — сначала задумчиво протянул Николай Андреевич, а потом оживился, что-то вспомнив, и обратился к Сэнсэю. — Кстати говоря, был у меня один уникальный пациент, астроном. Обычный депрессивный случай, ощущение одиночества по причине того, что жена ушла к другому. Так этот ученый довольно-таки занимательно выражал свое состояние, ассоциируя его с жизнью звезд. И главное, в нем присутствовало понимание, хоть и в своеобразном закамуфлированном виде, что одиночество является фактически иллюзией психики, ее вымыслом, поскольку объективно человек находится в окружении социума. И чувство одиночества возникает по большей части из-за неумения адаптироваться в нем. Все эти размышления астроном интересно интерпретировал на языке своей профессии. Он говорил, что если смотреть на звезду, то она тоже кажется нам одиноким объектом. На самом деле это всего лишь иллюзия нашего невооруженного глаза, потому что даже современные телескопы различают в такой звезде от трехсот до пятисот звезд.
      — Та, это еще ерунда, — махнул рукой Женька со знанием дела. — Если в современный микроскоп посмотреть вот на этого… — Его палец двинулся в сторону отца Иоанна, но глаза вовремя встретились с недвусмысленным взглядом батюшки, что заставило Женьку резко сменить направление пальца в противоположную сторону, где сидел Стас. — На вот этого подозрительного субъекта, то чего там только не обнаружишь!.. Целая Вселенная всяческого содружества блох, микробов и различных мелкопакостных паразитов.
      — Сам ты мелкопакостный паразит! — отпарировал с улыбкой Стас. — Это видно и невооруженным глазом…
      Вся компания вновь зашлась в приступе смеха. И когда веселье улгелось, Николай Андреевич продолжил:
      — Ну, это лишь подтверждает, что звезды и люди во многом схожие творения. Все как в нашей жизни. Звезды, как люди, «живут» группами — скоплениями, в которых связаны между собой силами взаимного притяжения. И, что самое интересное, у них, как и в человеческом социуме, чаще всего встречаются бинарные системы…
      — Какие, какие? — переспросил Виктор.
      — Двойные системы, — пояснил уже Сэнсэй. — Это как два солнца, которые вращаются вокруг общего центра масс.
      — Да, — подтвердил Николай Андреевич. — Тот астроном рассказывал, что это очень стабильные системы… И кроме двойных, есть еще и трех—, четырех—, пятикратные звезды. Правда, их встречается меньше, чем двойных. Но и, конечно, особое внимание он уделил теме тройных звезд, сопоставляя это со своим случаем. Оказывается, тройные звезды не могут устойчиво сосуществовать. И знаете почему? Две звезды третье тело просто выбрасывают, а сами стабильно обращаются долгое время рядом.
      — Естественный закон механики, — промолвил Сэнсэй, пожимая плечами. — Третье тело возмущает движение каждого из двух оставшихся и, как правило, ведет к распаду таковой системы.
      — Удивительные законы и, главное, во многом совпадают с людским социумом, — проговорил Николай Андреевич.
      — Это еще как посмотреть на тот социум, — со смешком вставил свое словцо Сват. — Особенно на троицу. Ежели в совокупности с женщиной — это одно, вопрос деликатный, не спорю. А ежели это мужская компания… У них порой такие стабильные системы получаются, особенно в процессе соображения на троих, что порой диву даешься такому взаимному притяжению. И, главное, вот какая оказия: соображают не на четверых или пятерых, а именно на троих, ни больше, ни меньше.
      — А так соображать легче, образуется некая целостность ума, — подметил с усмешкой Богдан.
      — Правильно, — подтвердил Олег и уточнил. — Четверо — это уже излишек, это уже на одного больше.
      — Самое интересное, что там все то же самое, — смеясь вместе со всеми, Николай Андреевич указал на небо. — У них четырех—, пятикратные звезды тоже ненадежный коллектив. И распадается гораздо быстрее. Это не иначе как действуют одни и те же законы природы. У звезд подобные сожительства могут образовываться и распадаться много раз за время их существования. И звезда, как мне объяснил мой пациент, может постоянно менять своих партнеров. То есть, к примеру, в плотных звездных скоплениях звезда может до шести раз за свою жизнь перелетать в разные «компании»…
      Женька лукаво глянул на отца Иоанна.
      — Батюшка, это же небесное прелюбодеяние. Куда церковь-то смотрит?
      Отец Иоанн сотворил «умное» выражение лица, посмотрел на звезды и поповским голосом объявил:
      — На все, чадо, воля божья.
      Чем вызвал смех у присутствующих.
      — И то правда, — весело кивнул Николай Андреевич и вновь обратился к Сэнсэю. — В общем, у меня был не пациент, а целый кладезь психологических аргументов для наших депрессивных клиентов. Он меня так заразил своим сопоставительным анализом, что после бесед с ним я сам заинтересовался его наукой. Он мне книжки интересные приносил по занимательной астрономии.
      Сэнсэй усмехнулся и в шутку спросил:
      — Я не понял, так кто у кого был клиентом?
      — Ну, иногда случаются и такие казусы в медицине, — со смехом поддержал его юмор психотерапевт. — Знаешь, как у нас порой говорят некоторые доктора: «Иногда попадается такой «талантливый» псих, что ты и глазом моргнуть не успеешь, как он легко введет тебя в свое положение».
      Компания вновь взорвалась смехом.
      — Так ты представляешь, что я вычитал в этих книжках?! — продолжал Николай Андреевич, увлечённо делясь своими впечатлениями. — Оказывается, в сложных звездных системах, состоящих из ста, двести, тысячи звезд, ситуация взаимодействия меняется кардинальным образом, совсем не так, как в простых скоплениях. Звезда уже не чувствует каждого соседа. Она чувствует общее поле и движется достаточно равномерно. То есть, влияние соседей как бы сглаживается.
      — Такие устойчивые коллективы часто встречаются в галактике, — заметил Сэнсэй, как само собой разумеющемся.
      — Вот! И я обратил на это внимание. Все как в человеческом обществе. Один в один психология масс! Ведь, по сути, масса нивелирует индивидуальность человека, то есть, во многих отношениях уравнивает совершенно разных людей и придает входящим в нее людям новые качества. Взять даже по Лебону. Какие главные отличительные признаки индивида в массе? Во-первых, анонимность, исчезновение сознательной личности. Во-вторых, преобладание бессознательной личности, снижение интеллекта и рационализма. В-третьих, ориентирование у масс мыслей и чувств в одном направлении. И самое главное — формирование у индивидов установки к безотлагательному осуществлению внушаемых им идей. Можно сказать, почти все, как у звезд.
      Но это еще не все. Меня заинтересовали цифры, количество звезд в таких сложных скоплениях. Ведь в человеческом обществе наблюдается нечто похожее. И не только в человеческом, но и в животном мире тоже. У биологов есть интересные работы, связанные с темой психологии масс в аналогичном сравнении с поведением животных. Обрабатывая данные, ученые выявили оптимальную численность людского коллектива — не более ста пятидесяти человек. Причем эта цифра применима к самым разнообразным сообществам, начиная от племени охотников и собирателей и заканчивая церковными, военными, служебными коллективами. А началось все с наблюдения биологов за поведением павианов и шимпанзе, когда была установлена положительная коррел яция между объемом коры головного мозга, в частности, лобной и височной доли, и численностью стаи животных…
      — А что такое корреляция? — поинтересовался Виктор, не совсем понимая профессиональный язык Николая Андреевича.
      — Ну, это соотношение, взаимозависимость… Так вот, в экспериментах наблюдали за обезьянами. Те жили группами, примерно по пятьдесят особей. Все члены стаи были знакомы друг с другом. Более того, они даже поддерживали разнообразные взаимоотношения: дружили, враждовали, заключали своеобразные союзы. Исходя из наблюдений, ученые произвели расчеты с учетом размера мозга хомо сапиенса и вывели эту цифру людского коллектива — не более ста пятидесяти человек! А также установили, что если сообщество разрастается, то люди начинают ощущать себя в нем чужими. То есть, по сути, они теряют способность следить за всем, что происходит внутри коллектива. Тот как бы, ну, обезличивается что ли, а затем распадается на отдельные группировки. И, главное, управлять таким коллективом становится практически невозможно. Значит, что? Необходимы помощники. Следовательно, автоматически рождается аппарат власти… Так что звезды и люди имеют много общего между собой.
      — Естественно, — спокойно констатировал Сэнсэй. — Это мир материи. И ее законы распространяются как на микромир, так и на макро. Для материи характерна определенная разумная организация, определенные законы выживания и ограниченные сроки существования. Материя начальна и конечна. Поэтому ничего нет удивительного в том, что звезды и люди так похожи друг на друга.
      Сэнсэй взял немного хвороста и подбросил его в огонь.
      — Да и не только люди, но и остальной живой мир. Вот возьмите, к примеру, хотя бы муравьев. Насколько у них тоже организована жизнь, их инфраструктура? Они создают новые колонии, каждый выполняет строго определенную функцию: одни добывают пищу, другие охраняют, третьи занимаются вентиляцией, четвертые создают новые шахты, пятые воюют. Есть среди них и мелкие воришки, и паразиты, нахлебники, есть и «рабовладельцы». То есть, та же иерархия, та же организация… Аналогичная ситуация и в галактиках, если посмотреть в масштабе. Вырывают друг у друга материю, планеты, «пожирают» друг друга, сталкиваются, разбегаются. Да и человечество ведет себя точно также… Даже в маленьком коллективе кто-то стремится быть лидером. Два лидера не уживаются. Это всегда конфликт.
      — Это верно, — согласился психотерапевт.
      — Так что материя есть материя. Но, несмотря на такую, скажем, обособленность, вся материя тесно взаимосвязана между собой.
      — В смысле? — не понял Андрей. — Это что, означает, что я связан с какой-то звездой или каким-то микробом, живущим в далекой галактике?
      — Да, — просто ответил Сэнсэй, подбрасывая в огонь очередную порцию веток.
      Андрей вскинул брови от удивления.
      — Знаком с таким понятием, как гравитационные поля? — спросил Сэнсэй Андрея.
      — Ну…
      — Их свойства далеко еще не изучены современным человечеством… А ведь для гравитационных полей характерны такие огромные скорости, что если сравнить с ними скорость света, то это будет равносильно сопоставлению движения самой современной ракеты с передвижением старой, немощной черепахи. Для гравитационных полей практически не существует понятия расстояния, зато есть понятие мгновенного перемещения. И именно благодаря общему гравитационному полю, основным элементом которого является частичка По, каждый атом на кончике твоего носа связан с каждым атомом солнца, других планет, звезд, и даже, как ты выражаешься, с атомом микроба, живущим в какой-то далекой галактике… Ведь материя, как таковая, есть гигантский организм, который постоянно видоизменяется, благодаря преобразованиям его энергий…
      — Трудно, конечно, представить эту огромную бесконечность с сотнями миллиардов звезд в виде какого-то организма, — пробасил Володя, глядя в ночное небо.
      — Что поделаешь, — промолвил Сэнсэй. — В нашей голове, например, тоже миллиарды нервных клеток, которые образуют практически свои галактики, вспыхивающие с момента рождения. Каждую секунду в головном мозге происходит около ста тысяч химических реакций. И если на это смотреть с позиции микросущества, какого-нибудь там кварка, который «населяет» одну из клеток, то для него мозг тоже будет казаться необъяснимой, непознаваемой бесконечностью. Это нормально… Наш разум очень ограничен. Да еще покоя не дает животное «Я» со своим эгоизмом, считающее себя «пупком» мировой эволюции, с таким неотразимым своим телесным видом. А, по сути, чем мы являемся для этого огромного организма? Всего лишь прахом давно угасших звезд.
      — В каком смысле? — не понял Сват.
      — В прямом, — ответил Сэнсэй. — Ты никогда не задумывался, что есть твой организм?
      — Ну, как? Мышцы, кости, кровь…
      — Глубже гляди, — по-дружески посоветовал Сэнсэй. — Это определенный набор химических элементов, который в среднем статистическом состоит из 65 % кислорода, 18 % углерода, 10 % водорода, 3 % азота, а всего остального меньше 1 %.
      — А кости?
      — А что кости? Кости тоже сплошная химия, своеобразное «депо» минеральных солей. Тот же кальций, фосфор, магний. И еще около тридцати микроэлементов. Ну, и, естественно, та же вода, пресловутое Н2О. А теперь подумай, из чего состоят звезды, к примеру, в той же нашей галактике? Из тех же химических элементов, где одними из наиболее распространенных элементов является водород и гелий… Как я уже говорил, имеется общая масса материи. Благодаря определённым силам, наборам и комбинациям она преобразуется в различные материальные объекты. К примеру, из межзвездного газа путем конденсации постоянно образуются новые поколения звезд, а из присутствующей в нем пыли, того же набора химических элементов — планеты. Тот же свет звезд поддерживается чем? Выделением ядерной энергии в их ядрах в процессе синтеза тяжелых элементов, того же углерода, кислорода, азота, кремния, железа и так далее. Когда же звезды заканчивают свою жизнь, они возвращают в межзвездную среду большую часть своего вещества, обогащая ее при этом тяжелыми элементами. Обычно происходят гигантские взрывы так называемых сверхновых звезд, которые и производят практически все химические элементы.
      — Что в таблице Менделеева? — осведомился Олег.
      — Ну, скажем так, полной таблицы, включая туда и те элементы, которые на данный момент еще не открыты этим человечеством… И опять-таки выделенный газ вновь становится строительным материалом для новых поколений звезд, планет и жизни на них. Вот и получается, что то вещество, из которого образовалась, к примеру, наша Солнечная система, Земля и, естественно, мы, многократно использовалось в составе ранее существующих звезд.
      — Истину глаголешь, сын мой, — поддакнул отец Иоанн. — Потому в Библии и сказано, что Господь создал человека из прахаземного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою.
      — Совершенно верно. Поэтому, если человек растрачивает свою жизненную силу прану, то есть, «дыхание жизни» на свое Животное, свое материальное, к сожалению, прахом ему и быть в полном смысле этого слова. А если использует ее для роста своей души, здесь начинают действовать совершенно другие законы — законы духовного мира. Это не означает, конечно, что материя человека со временем не переработается на удобрение для земли. Тело — это всего лишь оболочка для созревания духовной субстанции. И как любая материя — оно смертно. Но если во время существования этой оболочки внутри ее происходит синтез силы мысли, души и «дыхания жизни», то рождается совершенно новое духовное существо, если хотите Личность вечности, на которую законы материи перестают действовать.
      Сэнсэй умолк. И тут Валера, не проронивший за время разговора ни слова, неожиданно спросил:
      — А что такое жизнь в истинном ее смысле?
      Сэнсэй внимательно глянул на него и как-то по-простому сказал:
      — Это всего лишь эзо осмос — внутренний толчок энергии.
      После такого ответа все некоторое время молчали, очевидно, обдумывая услышанное. Потом Костик стал рассуждать вслух:
      — Но если жизнь просто толчок энергии, то, по идее, ее должно быть очень много, и разумной в том числе. Но пока, к примеру, не обнаружено даже такой планеты, как наша, с необходимыми условиями для развития разумной жизни. Получается, мы и впрямь одиноки по своей разумности.
      — Должен тебя «огорчить», — с иронией проговорил Сэнсэй. — Таких планет, как наша — миллиарды! И таких сидящих у костра и смотрящих на небо тоже миллиарды. Но это ни о чем не говорит.
      — Но почему же они с нами не контактируют?
      Женька усмехнулся, вспомнив что-то смешное:
      — А зачем им контактировать с такими «гумно-ноидами», которые живут в своем социальном «гумне» и постоянно «ноють» и «ноють»? Знаешь, какие слухи ходят? — Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал, точно сообщая суперсекретную информацию: — Говорят, отсутствие контактов с Землей из Космоса окончательно подтверждает наличие в нем разумных цивилизаций.
      Парни захохотали, глядя на такого специалиста по «гумно-ноидноидам».
      — Нет, кроме шуток, — возразил Костик, поправляя спавшие на нос очки. — Какая может быть разумная жизнь в Космосе, если, по большому счету, там вообще ничего нет, пыль и тому подобное.
      — Не только на других планетах, но даже в космическом пространстве есть разумная жизнь, — возразил ему Сэнсэй. — Понятно, что не нашей воздуходышащей формы, которой нужен кислород. Для жизни главное — это энергетический толчок, то есть эзоосмос. А давать толчок к жизни может, к примеру, тепловая энергия, те же энергии электромагнитных, гравитационных полей и так далее. И будет тоже жизнь, но другая, отличная от биологической. Это наше мышление просто привыкло думать, что строительными блоками живых организмов разумных существ могут быть только аминокислоты. И ничего, кроме этого утверждения, мы просто не хотим видеть и признавать. А что аминокислоты? В космосе этот «кирпич», разбросан повсеместно, ну и что? Это еще ничего не означает. Аминокислоты сами по себе — далеко не «дом», в котором поселены разумные существа. Этот всего лишь «кирпич», который еще нужно сложить в форму «дома».
      — А как может еще выглядеть альтернативная жизнь? — недоумевал Костик.
      — Ну, к примеру, есть разумные существа, с наличием соответствующего интеллекта, которые живут вне планет, в межкосмическом пространстве. Они заполняют огромные территории. Это одна из самых больших популяций разумных существ… То, из чего они состоят, даже материей не назовешь в человеческом понимании этого слова. В нашем земном сравнении их строение, так сказать, «клеток» (в которых нет и намека на аминокислоты), напоминает форму колбочек, таких цилиндриков. Но когда они совмещаются вместе, они меняют свою форму. Это разрозненные частицы. Их атомная структура намного организованнее и выше нашей… В своем естественном состоянии данное существо не очень длинное. Впрочем, это зависит от его «возраста». Их размеры могут колебаться от нескольких миллиметров до нескольких метров. Когда данное существо находится в состоянии покоя, оно распадается и сливается с внешним миром. А при перемещении оно просто организовывается, вот и все… В принципе, эти существа могут проникать на любые планеты.
      — Что, и на нашу тоже? — удивился Руслан.
      — Конечно. Только у нас их тяжело увидеть невооруженным глазом, разве только с помощью современных приборов. Потому что у них совершенно другие скорости… Они могут организовываться, могут распадаться на отдельные части, но в то же время продолжают при этом распаде существовать на энергетическом уровне, а при необходимости вновь собираться. Могут легко переходить в параллельный мир…
      — Ну, если эти разумные существа есть, мы же должны как-то чувствовать их присутствие, — высказался Костик.
      — Отнюдь. Мы с их скоростями просто не пересекаемся, потому и чувствовать их не можем. Но зафиксировать, в принципе, их движение возможно. Когда они заходят в нашу атмосферу, то в момент передвижения разрозненные группы их клеток сближаются. При передвижении они напоминают нечто вроде продолговатого тела, вокруг которого навита спираль, напоминающая шток у ручной мясорубки. В этот момент их, очевидно, можно зафиксировать современными приборами, но должно быть сильное ускорение съемки и фокусировка на этих объектах. Ну, а другим способом… В принципе, они не выделяют никакой энергии. Получаемое тепло расходуют на себя. Можно еще увидеть их группы скопления, если проследить по спектру распределения тепловой энергии: за ними температура снижается, например, тех же солнечных лучей, поскольку идет процесс «поглощения».
      Немного поразмыслив, Костик вновь задал вопрос:
      — А за счет чего передвигаются эти существа?
      — За счет скольжения по гравитационным полям. Они используют гравитацию для перемещений. Их движение похоже на вращение спиралей. Создается впечатление, что, к примеру, в нашей атмосфере, они как бы вращают воздух. Но на самом деле это не так. Это винтовое движение связано с нашими магнитными полями.
      — А поймать его можно? — высказал свою «дикую идею» Андрей, в котором, очевидно, активно зашевелился первобытно-охотничий инстинкт.
      — Поймать? — усмехнулся Сэнсэй. — Ну, это равносильно тому, что ты будешь пытаться поймать рыбу ободком невода без сетки.
      — Почему?
      — Потому что с этим существом выходит довольно занятная история. Наши межатомные, корпускулярные клеточные расстояния слишком велики, чтобы мы как-то смогли ощутить прохождение через нас этих существ. Мы для них, словно пустота.
      — Это как понять? — поинтересовался отец Иоанн.
      — Ну, как… Человек, вернее, его тело, по большому счету, что такое? Пустота. Если заглянуть в наш телесный микрокосм, то наши молекулы, атомы, электроны находятся на больших расстояниях друг от друга. И чем дальше будем углубляться в их деление, тем больше будет присутствовать пустоты. Пустота в человеке составляет около 97,7 %. В принципе, если убрать всю эту пустоту — то, все что останется от человека, образно говоря, пролезет сквозь игольное ушко… В данном случае мы не соприкасаемся с этими существами, потому что этому препятствуют два фактора: межатомные расстояния и ускорение во времени. Их эзоосмос, как я уже говорил, работает с другой частотой. Поэтому мы практически не соприкасаемся. Это парадокс параллели, который еще не описан и не изучен нашими физиками.
      — Чего-то не совсем догнал, — проговорил Андрей.
      — Мы, в своем существовании, движемся с определенной скоростью при определенном течении времени, — терпеливо растолковывал Сэнсэй. — Эти же существа потому и вездесущи, поскольку могут свободно ускоряться. Мы же себе так, как они, этого позволить не можем. Поскольку попросту не выйдем из своего времени, мы здесь ограничены. Ведь для перехода нужно… скажем так, ускорение энергетического потенциала внутри нас, чтобы мы перешли в другое время или параллель вместе со своим астралом, менталом и иже с ними. Вот на этом уровне должно произойти ускорение. Тогда, да, мы сдвинемся. Но опять же, как сдвинемся? Исчезнем здесь, а появимся в более ускоренном времени. Но когда мы появимся в том мире, попадем в принципе в аналогичную параллель. То есть, не исключено, что с теми же морями, небесами, солнцем, но очутимся в совершенно другом мире, который по жизни (по своим частотным характеристикам), не пересекается с нами. К примеру, на том месте, где у нас стоит современное здание, там может быть пустыня или лес.
      — Да, мир гораздо богаче на жизнь, чем мы думаем, — произнес Николай Андреевич, — и далеко еще не познан нами.
      — Конечно, далеко не познан, — согласился с ним Сэнсэй. — Человечество, можно сказать, только из своего детского садика стало выходить, школьную дверь приоткрывать. Ведь сколько тут времени прошло, как интенсивно начали развиваться науки? Вон, чуть более 160 лет миновало, как изобрели трансформатор и электромагнитную индукцию, почти 60 лет назад расщепили атомное ядро, 30 лет назад появились компьютеры с пузырьковой памятью… Это же элементарные знания… и смешные сроки, учитывая возраст человечества! Это всего лишь первые шажки в познании разнообразного мира…
      А форм жизней действительно очень много! Если люди успеют, то смогут изучить и парадокс параллели. Ничего там сложного нет. Необходимо всего лишь… Впрочем, не будем вдаваться в подробности. Короче говоря, ничего сложного нет, при развитии современных технологий это вполне реально — перейти в параллельный мир и там найти вполне разумную жизнь с соответствующим интеллектом. Зачем ее искать где-то на Марсе с его опасными для людей микробами, если она под боком? Жизни полно. По большому счету Вселенная — это есть сама жизнь, жизнь в самом обширном проявлении и разнообразии.
      Вокруг уже давно опустилась ночная прохлада, оттого тепло костра становилось все ощутимее и приятнее.
      — А выход в Нирвану, это что? — спросил Стас. — Это выход за пределы нашего временного цикла? Выход в другую параллель?
      — Отнюдь. Это выход за пределы параллелей, за пределы времени и пространств. Это выход из материальных Вселенных… Ведь по сути, если разобраться, что такое жизнь в человеческой форме? Это временное пребывание духовной субстанции в чередующихся формах высокомолекулярных конгломератов материи. Скажем так, это своеобразная скорлупа для созревания внутреннего плода, коим и является душа. Этот плод в данной временно-пространственной скорлупе меняет лишь свои оболочки — тела. Духовно созревший человек, он не умирает, он уходит.
      Человек, когда духовно раскрывается, осознает, кто он и куда попал. Наша Вселенная есть всего лишь одна из материальных параллелей. В ней также существует несколько параллелей. Все они интересны, все населены. И ничего здесь такого нет, это закономерно. Любая параллель в ней материальна и существует в своем времени, со своими скоростями, со своей разновидностью материи. А вот выход за пределы материи на духовный уровень… это гораздо круче. Это выход к Тому, Кто образовал частицу По, являющейся основой всякой материальной субстанции. Это выход в реальность Бога. И точнее сказать или объяснить очень сложно, поскольку мы ограничены нашим материальным разумом с его ассоциативным восприятием… В принципе, за рамками материального мира существует намного больше интересного.
      Любой человек может перейти в реальность Бога, потому что в нем есть частица этой реальности — это его душа. Но парадокс в том, что из-за своей закомплексованности в материи разума, люди свою душу-вечное принимают за выдумку, поскольку почувствовать ее не могут, а те мгновения существования своей иллюзорной оболочки-тела принимают за реальность и считают это жизнью.
      — Что-то я не совсем пойму, как это тело может быть иллюзией, если я его вполне ощущаю? — озадаченно спросил Валера.
      — Твое тело — это всего лишь сфокусированная волна, которая получает короткий импульс в виде жизненной энергии праны. Время ее возникновения после импульса, время ее скоростного пробега до полного затухания — этот отрезок и есть то, что ты называешь жизнью. Это слишком скоротечный срок. Оглянуться не успеешь, как жизнь уже пролетела. Весь вопрос в том, как ты будешь использовать эту жизнь во время пробега, как потратишь силу того внутреннего толчка, который тебе дан?
      — А как я ее могу рационально потратить, если события, которые происходят в моей жизни, от меня не зависят? Что ни день, то новый «геморрой», сплошной гнет проблем.
      — Запомни: все в тебе! Изменишься ты внутри, изменится и мир вокруг тебя. Материальные проблемы — это явление временное, своеобразное твое испытание… Ты не представляешь себе, насколько твоя мысль материальна и как она использует силу твоего внимания. Если ты отдаешь предпочтение своим плохим мыслям — какодемону, то, извини, сам виноват, что твой «геморрой» перешел в хроническую стадию. А если бы ты отдавал предпочтение хорошим мыслям, то есть, ежедневно стимулировал свой центр положительных мыслей агатодемона, ты был бы поражен своими внутренними переменами и тем, как мир меняется вокруг тебя, словно сам Бог обратил на тебя свой взор и пришел к тебе на помощь. Это непередаваемые внутренние ощущения Присутствия. Когда ты пребываешь в огромной любви ко всему тебя окружающему, когда даришь эту Любовь Богу, твоя душа, которая является Его частицей, просыпается. А когда душа проснется, поверь мне, изменятся не только внешние обстоятельства, изменишься в первую очередь ты. А изменишься ты, значит, откроется и совершенно другая реаль, откроются такие возможности, о которых ты и не мечтал…
 
      Этот разговор, невольно заставивший всю компанию притихнуть, также внезапно прервался, как и начался. Когда Сэнсэй закончил говорить, наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догоравших угольков. Все сидели молча, погруженные в таинственный мир своих мыслей. Пламя костра угасало, оставляя напоминание о своем былом существовании в красноватых трещинах раскаленных ею угольков, да и те, постепенно остывая, потухали, превращаясь в кучку пепла.
      Было уже около двух часов ночи. Легкий ветерок давно утих. Рыба по-прежнему не клевала, поэтому и колокольчики не издавали ни единого звука. Сэнсэй глянул на свои часы с подсветкой и сказал:
      — Ну, что, пока такая тишина, предлагаю немного поспать перед утренней рыбалкой.
      Виктор засомневался:
      — По-моему, если сейчас народ прикемарит, то вряд ли потом сможет встать в пять утра. Что тут осталось-то…
      — Не боись, никто не проспит, я ручаюсь, — с хитроватой улыбочкой заверил его отец Иоанн. — Есть у меня замечательный будильник, который своим звоном разбудит весь наш палаточный «городок».
      Сэнсэй глянул на друга и усмехнулся.
      — Главное, чтобы твой будильник последнюю рыбу тут не распугал.
      — Ну, этого я гарантировать не могу, — с иронией промолвил отец Иоанн.
      На том и стали потихоньку расходиться, прибирая за собой раскиданные вокруг рыбацкие принадлежности.
      Сэнсэй сматывал чью-то удочку, небрежно брошенную недалеко от бревна, где они сидели, когда подошел Валера. Он стал ему помогать распутывать леску, подсвечивая фонариком. Было очевидно, что парень хотел о чем-то спросить, но не решался. Сэнсэй, видя, что тот мучается, добродушно произнес:
      — Ты что-то хотел спросить?
      Валера несколько засмущался и после некоторой паузы сказал:
      — Да… А Бог действительно есть?
      Сэнсэй внимательно посмотрел на него.
      — А ты готов услышать ответ? Он может перевернуть всю твою жизнь, — и, помолчав немного, добавил: — Если тебе просто эта тема интересна, то сейчас полно литературы, бери да читай. Вон, священник сидит, тоже неплохой собеседник.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.