ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

КЛИМЕК – в прошлом поэт, ныне сотрудник рекламного агентства JBJ&Hendry, около 30 лет, одет элегантно (за исключением ретроспекций)

РЫСЕК – в прошлом поэт, ныне учитель, около 30 лет, одет очень небрежно

ИЕГОВА – мужчина старше 50 лет, в дешевом костюме Бога из «Книги Бытия»

Все остальные персонажи, кроме АНКИ и ЯЦЕКА, работают в JBJ&Hedry (одеты безупречно, с неброской элегантностью)

ДЖОННИ – приятель КЛИМЕКА и его проводник по агентству JBJ&Hendry

МАЙК – американец, шеф агентства, около 40 лет, говорит с акцентом

ПЛАННЕР – гомосексуалист, 40 лет

АНКА – красавица, 20 лет, студентка, фанатка агентства

ЖВИРЕК – тупица, 30 лет

КАСЯ – секретарша МАЙКА, около 20 лет

ЯЦЕК – клиент агентства, около 30 лет

ДИКТОР – «библейский» голос из-за кулис

Возможные СТАТИСТЫ (участники вечеринок)

ДЕЙСТВИЕ I

Пустая сцена. Голубое освещение. ИЕГОВА с неоновой молнией в руке. Жестикулирует с гротесковым пафосом. Звучит торжественная музыка. Далекий от реальности мир рекламного клипа. Над сценой пустой подиум.

ИЕГОВА. В начале был хаос. И тогда я создал Мэджик Колу!!! (достает бутылку, пьет) Мэджик Кола! М-м-м… Божественный напиток!

ЖВИРЕК. Стоп! Стоп!!!

Полный свет, обстановка телевизионной студии. ИЕГОВА, ЯЦЕК, ЖВИРЕК. В стороне со скептическим видом стоит КЛИМЕК. ИЕГОВА выходит их кадра.

ИЕГОВА. Не знаю… Ну как? Оставим так? А может, мне лучше не впадать в чрезмерную экспрессию, а?

ЖВИРЕК. Нет, нет, в порядке, супер! У нас будет хит! Реклама месяца, да, Яцек? Так круто еще никто не брал!

ЯЦЕК. Еще бы! Ломаем всяческие табу, shit!

КЛИМЕК (задумчиво). Shit…

ЖВИРЕК. А не слишком круто, черт возьми? (Смотрит на КЛИМЕКА, тот молчит, тогда обращается к ЯЦЕКУ.) Знаешь, они всегда что-нибудь… Мол, ранит чувства людей, какие-то там… Твои чувства не ранит?

ЯЦЕК. Нет, нет… Хотя, знаешь… В одном месте…

ЖВИРЕК (с напряжением). Ну?

ЯЦЕК. Понимаешь… Это самая кола как-то… Она как следует не экспонируется… Появляется слишком быстро… Нет, в целом все ОК, только… На мой вкус здесь слишком много Господа Бога, а Мэджик Колы маловато… Понимаешь, мы, наверное, теряем пропорцию между тем, что важно, и тем, что менее важно…

ЖВИРЕК. Ну, ну?

ЯЦЕК. Вот если бы выждать паузу… Пауза, тишина – и раз! Мэджик Кола! Бум! Абсолют! Понимаешь? И музыка! Бум, бум!

ЖВИРЕК. Cool! Старик, ты же художник, а тратишь себя зазря у этих торгашей! (Показывает на колу.)

ЯЦЕК. Э, да что там…

ЖВИРЕК. Знаю, что говорю! В тебе есть дух пророков! (Похлопывает ЯЦЕКА по спине.) Да, Климек? Ты должен творить рекламу, а не какими-то бутылками торговать…

ИЕГОВА. Да, да… Но, черт побери, все это слегка отдает какой-то марионеточностью, или чем-то таким… Может, больше по Станиславскому пойти… Ну, сам не знаю… А?

ЖВИРЕК. Нет, нет, все здорово, cool! Клим? Ты как думаешь?

КЛИМЕК. Здорово, здорово… Только, может, и в самом деле пусть пойдет по Станиславскому, а то пока что он идет больше по Дональду Даку из мультика… (Машет руками, подражая ИЕГОВЕ.)

ЖВИРЕК (ожидая реакции ЯЦЕКА). Это же для людей делается…

ЯЦЕК поддакивает.

КЛИМЕК. Создатель в виде утки? Что ж… У каждой эпохи свои представления…

ЯЦЕК. Что-то не так?

КЛИМЕК. Ну что вы… Супер! Только вот в начале был вовсе не хаос, а Слово. Слово! А хаос это уже наших рук дело.

ЖВИРЕК. Слово? Какое еще, курва, слово?

КЛИМЕК. Слово, курва, Слово!

ЯЦЕК. Нет, моя фирма это уже утвердила, так что сейчас менять что-то – пустой разговор…

КЛИМЕК (берет Колу). А правда, что этим хорошо канализацию прочищать?

ЖВИРЕК. Климек…

ЯЦЕК растерянно смотрит на ЖВИРЕКА.

ИЕГОВА. Да кто он такой – этот человек? Приятель, мы здесь работаем! Может, ты бы… (Указывает молнией на дверь.)

КЛИМЕК. Ладно, ладно! А эту молнию ты выброси! Ты что – Зевс что ли… Или кто? (Уходит.)

ЖВИРЕК (останавливает ИЕГОВУ). Не обращай внимания! Его, кретина, только что опустили от сырков к кетчупу, у него стресс… (Подходит к двери, говорит громко.) Кетчуп, понимаете? Кетчуп! Ему теперь никогда из этого не выбраться! Никто еще не прошел через кетчуп! You are out!!! (К ЯЦЕКУ.) Он к нам из поэзии пришел, а с такими всегда сложности… YOU ARE OUT!!!

Этот последний возглас ЖВИРЕКА тонет в многократном эхе. Сверкает молния. Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ II

Две ширмы, выполняющие роль стен между кабинетами. Несколько основных предметов (столик, компьютер и т. д.) образуют три кабинета фирмы JBJ&Hendry. Слева кабинет ДЖОННИ, в середине кабинет КЛИМЕКА, справа – самый большой – кабинет шефа МАЙКА. Наверху пустой подиум.

Освещается кабинет КЛИМЕКА. Входит КЛИМЕК, отвечает на телефонный звонок.

КЛИМЕК. Алло? Рысек? Oh, my God!!! Ну, привет!!! Старик, куда ты пропал? Какая годовщина? Сегодня? Понятия не имею… Десять лет назад?.. Аааа, ты победил на конкурсе поэзии в Новой Соли, да? Wow, bingo! Ха, ха! Ну конечно же, надо обмыть!.. Нет, прекрати, я ставлю! Да зачем, что ты, посидим в пабе, как белые люди… Конечно же, есть время, для тебя всегда… Забегай, агентство JBJ&Hendry, Маршалковская 29а. Спроси Климека, тебе любой покажет… (Смотрит на часы.) Как тебе сказать? Давай через два часа, ладно? Нужно закончить кампанию кетчупа… Ну, так я жду, hi! (Выключает телефон.) Закончить кампанию, shit!

Освещается кабинет ДЖОННИ. ДЖОННИ разговаривает с КАСЕЙ. КЛИМЕК подслушивает через тонкую стену.

ДЖОННИ. …что, мало мы повидали таких мастеров? А сегодня они где? Всегда наступает такой момент – теряешь чувство реальности! У тебя неплохо получается кофе, чай, мысленно ты уже в прокладках, а может, даже в порошках… Но, bullshit, одно неверное движение и ты вляпываешься в кетчуп! А кетчуп засасывает! Поверь, Кася, это хуже, чем трясина!

КАСЯ улыбается, ставит на поднос пустую чашку из-под кофе и выходит. Кабинет ДЖОННИ затемняется. КАСЯ входит в кабинет КЛИМЕКА.

КАСЯ. Климек! Тебя просит Майк.

КЛИМЕК. Сейчас?

КАСЯ кивает. КЛИМЕК и КАСЯ выходят, кабинет КЛИМЕКА затемняется, освещается кабинет МАЙКА. МАЙК сидит за столом, входят КАСЯ и КЛИМЕК.

КЛИМЕК. Привет, Майк!

МАЙК. Oh, hi! Климек, ты чудно выглядишь!

КЛИМЕК. Ты тоже, Майк! Ты очень красивый, Майк! Честное пионерское!

МАЙК. Sure, ха, ха! Ты отличный мужик, Климек! Нравишься мне!

КЛИМЕК. Знаю. Именно потому я и делаю кетчуп!

МАЙК. Cool man! Кетчуп Шредера, очень важное дело! Должно быть cool и the best! Покажи этим засранцам, а то они говорят, что ты только поэт. А я всегда говорю – Климек мой first copywriter!!! Теперь ты получил шанс! (Дает КЛИМЕКУ кетчуп.) Кетчуп Шредера, подарок от фирмы!

КЛИМЕК. Вот это супер… А я не мог бы делать кампанию «Мерседесу»? Кетчуп у меня уже есть!

МАЙК. К завтрашнему дню, договорились? Tomorrow, до полудня на мой стол, ОК? Да у тебя, наверно, уже все готово, да? Ты ведь у нас быстрый!

КЛИМЕК смотрит на КАСЮ.

Ну как, нравится тебе моя новая secretary?

КЛИМЕК подходит к КАСЕ, лапает ее за грудь, КАСЯ робко его отталкивает.

Ха, ха, за это я люблю Польша! За такой harassment я бы в USA уже сидел за решеткой! В камере. А Касе нравится, правда?

КЛИМЕК. Ха, ха! Завтра, до полудня!

МАЙК (доверительно берет КЛИМЕКА под руку). Я знаю, Климек, что ты думаешь… Думаешь, что я впутываю тебя в shit. Но ты их не слушай! Я тебя в shit не впутываю! Кетчуп – это никакой не shit, это важное дело! Тут многие поскользнулись на кетчуп, но на тебя я полагаюсь! Получится твой кетчуп the best – и ты сразу будешь стиральные порошки, понятно? At once перескочишь три ступени вверх, перелетишь над сырки, над чай, над кофе, даже не остановишься на хлопья для супа! I promise! А в порошках ты уже можешь быть великим поэтом! Ну? ОК?

КЛИМЕК показывает большим пальцем «ОК» и выходит. Кабинет МАЙКА затемняется. Освещается кабинет КЛИМЕКА. КЛИМЕК входит к себе, бросает на стол бумаги, ставит кетчуп, потягивается, смотрит на часы, высокомерно улыбается.

КЛИМЕК. Ну, и что? Ты – тупая помидорная масса? (Смотрит на часы.) Полтора часа, для тебя – как раз! Нужна одна идея, только одна идея! Видишь? Прикончу тебя одной идеей! А потом… Порошки…

КЛИМЕК в мечтательном настроении, он садится, потирает руки, включает компьютер, с уверенным видом нажимает клавиши, создает новый файл, пишет «Кетчуп», застывает в неподвижности. Уверенный вид меняется на сосредоточенный. Он раскладывает перед собой бумаги, достает сигареты, закуривает, начинает ходить. Берет телефон.

Кася! Сделаешь мне кофе? ОК… Крепкий как сто чертей. Thanks!

КЛИМЕК достает бутылку виски и стаканчик, наливает, прячет бутылку. Отпивает глоток, начинает ходить. Садится перед компьютером. Закусывает губы, почесывается. Начинает писать. Резко встает, убирает со стола все ненужные предметы (фигурку-талисман, бумаги, календарь, цветок), убирает их в ящик, садится, думает.

Зараза, про тебя правду говорили…Shit!

Входит КАСЯ, вносит кофе. Ставит, улыбается и выходит. КЛИМЕК пробует кофе, допивает виски, снимает пиджак, ослабляет узел галстука, треплет себе волосы. Осматривается с отсутствующим видом. Делает глубокий вдох, смотрит на кетчуп.

Нет, я не сдамся! (Наливает виски, выпивает.) Будущее принадлежит мне! Порошки, порошки… (Как бы декламируя.) Белейшая, снежная стирка, стирка белая как смерть… Обычный порошок? «Обычный порошок – позор на всю Европу! Обычный порошок мы посылаем в жопу!» Ха! Порошки, черт побери! Уже так близко! Вот бабки повалят! Меньше чем за год рассчитаюсь за машину… (Женским голосом.) Доченька, вечно ты пользуешься обычным порошком?! Господи, как я могла родить такую бестолочь! (Нормальным голосом.) Нет, или так… (Резким женским голосом.) Доченька! Ты пользовалась обычным порошком? Ах, ты шлюха! Молчать, дрянь, к стенке! Взвод, целься… Огонь! (Мужским голосом, декламируя.) Таким будет конец каждого, кто не пользуется нашим великолепным, дешевым порошком!!! Very funny…

КЛИМЕК ходит по комнате.

Думай, Климек, думай!!! Бог тебе помогает, думай!!! (Думает.) Кетчуп Шредера… Кетчуп Шредера… «Кетчуп Шредера – в каждую кухню…» «Твой старый кетчуп кишки разъедает – кетчуп Шредера жизнь продлевает!» Ах, зараза, бред какой-то… Лирика, лирика… Я покажу этим подонкам, кто здесь истинный творец! (Наливает, пьет, встает, подходит к окну.) Это будет не кампания – нокаут! Весь народ зальется кетчупом! All you motherfuckers!!! Все будете жрать кетчуп! Я вгрызусь в ваше подсознание, вопьюсь клыками вам в душу!!! Fuck!!!

КЛИМЕК прислоняется к оконной раме, с тоской смотрит в окно, вздыхает, возвращается к столу, отставляет кетчуп, наливает виски, встает к окну, пьет. Смотрит вдаль.

Неужели орел сломает себе крылья на двухстах граммах томатной пасты? Паста! Идиотское пюре и… (Читает.) Стабилизатор Е-412!!! Пюре против гения! (Садится к компьютеру, думает, хватается за голову.) Боже, какая пустота! (Смотрит на кетчуп.) Хочешь войны? Пожалуйста, ты ее получишь! Ну? Скажи что-нибудь, ты, кучка красного говна! Что, молчишь? Да кто ты по сравнению со мной, жалкая красная масса! Не таких мустангов объезжали! Молчишь? Продукт вырождения прогнившей западной цивилизации! (Отталкивает кетчуп, начинает смеяться, хватает телефонную трубку, набирает номер, бросает трубку.) Нет, Анка… Нет… (Садится к компьютеру, думает, декламирует эротичным женским голосом.) Ох, кетчуп Шредера, ммм! С тех пор как ты купил мне кетчуп Шредера, я вполне обхожусь без тебя, ты больше мне не нужен! (Встает, говорит нормальным голосом.) Кетчуп Шредера, кулинарное удовлетворение! (Женским голосом.) Знаешь, мама, наш Мачек теперь великолепно засыпает! С тех пор, как мы купили ему кетчуп, он спит как грудной младенец! (Мужским голосом.) Кетчуп Шредера! Психиатр принимает до восемнадцати часов! Ха-ха-ха…

КЛИМЕК садится, прячет лицо в ладони. Наливает виски, пьет. Тупо смотрит в стену. Раздается стук. КЛИМЕК прячет виски, машет рукой, «разгоняя испарения».

Войдите!

Входит РЫСЕК. КЛИМЕК встает. Они радостно здороваются.

РЫСЕК. Привет, старик! Сто лет, правда?

КЛИМЕК (восхищается свитером РЫСЕКА). Настоящий медвежонок! Будто только вчера расстались! Ни капельки не изменился!

РЫСЕК. Зато ты… Это вправду твой кабинет?

КЛИМЕК скромно улыбается.

Меня такая герла сюда доставила! (Рассматривает кабинет и КЛИМЕКА.) А ты взлетел наверх, ну, ну…

КЛИМЕК. Да ты садись!

РЫСЕК. Так мы не идем в… паб?

КЛИМЕК. Понимаешь… не получается… Мне еще надо немного поработать…

РЫСЕК (опечалившись). Тогда как? В другой раз?

КЛИМЕК. Да ты что? Ведь годовщина? А здесь тоже cool. Здесь и выпьем.

РЫСЕК. Тебе можно пить на работе?

КЛИМЕК. Ну… так… Только, понимаешь – по-бизнесменски! (Вопросительный взгляд РЫСЕКА.) Знаешь… По быстрому выпить, по быстрому схалтурить, по быстрому протрезветь. Time is money, yeah, yeah, yeah! Мне утром надо быть в порядке… Даже очень ранним утром!

РЫСЕК. Я тут принес… (Вынимает бутылку дешевой водки.)

КЛИМЕК (стараясь скрыть отвращение). Cool! Супер! Может, вдохновит меня, как знать… (Прячет водку, достает виски.) А что, если начнем с этого, а? Честно говоря, я тут уже немного себе позволил…

РЫСЕК. Ну, ну! Вот бы и мне так, в школе…

КЛИМЕК. По-прежнему чужие дети?

РЫСЕК. Нет, старик. Теперь уже чужая молодежь. Лицей.

КЛИМЕК (наливает виски). Преподаешь в лицее? А ведь, кажется, только что нас самих там учили, да? (Показывает на виски.) Нравится?

РЫСЕК (иронически). Как тебе сказать… Редко пробую. Такой пузырь – это, наверное, не меньше сотни, так? Старик, моей зарплаты хватило бы на восемь таких.

КЛИМЕК. А что? Трата была бы с толком! Восемь таких на месяц вполне достаточно! (Оба смеются.) Ну так как? За что пьем? За здоровье поэтов?

РЫСЕК. За здоровье бывших поэтов!

КЛИМЕК (выпив). Ты больше не пишешь?

РЫСЕК (указывая на виски). А, знаешь, мне как-то средне, не слишком…

КЛИМЕК. Средне… Средне! Ведь класс-то средний, так? Можно себя и приучить…

Оба смеются. КЛИМЕК наливает.

РЫСЕК. Давай наверстаем сегодня, а? За все эти годы! Как приналяжем…

Пьют.

Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ III

Кабинет КЛИМЕКА. Бутылка виски почти пуста. КЛИМЕК и РЫСЕК – уже заметно пьяны.

РЫСЕК. Клим, чего ты сравниваешь! Что я, не вижу! Ведь твой прикид стоит дороже моей тачки! Так что не ври, что мне завидуешь! Чего мне завидовать? Ну, чего?

КЛИМЕК (смотрит на кетчуп, потом на Рысека). А ты правда не помнишь, что тогда, в Новой Соли, я был третьим?

РЫСЕК. Помню, теперь вспомнил. А… Постой, а где же ты победил?

КЛИМЕК. Нигде.

РЫСЕК. Нигде?

КЛИМЕК. Вторым я был в Костомлотах, ну и тогда, на том challeng'е Молодых Пегасов в Клодзке. И еще раз – третьим, как раз в Новой Соли.

РЫСЕК. И нигде не выиграл? Серьезно? А сколько было тех конкурсов, я думал – каждый где-нибудь да победил…

КЛИМЕК. А я нет.

РЫСЕК. Ну, тогда ты должен выпить… (Наливает, оба пьют.) Ты всегда писал как хотел, а я старался написать так, чтобы членам жюри понравилось.

КЛИМЕК. Не гони! Просто ты был лучше, и привет!

РЫСЕК. Где там… Я тогда так тобой восторгался…

КЛИМЕК. Опять гонишь… Но давай, гони дальше, я с удовольствием послушаю…

РЫСЕК. Еще как! Я же тогда получал награды, а у тебя была Марыля.

КЛИМЕК. Та толстая? С прыщами?

Оба впадают в шутливый тон.

РЫСЕК. Не гневи Бога, паршивец! Она была божественна!

КЛИМЕК. Они все были такие. Божественные, толстые и прыщавые… Грубые свитера, большие сиськи…

РЫСЕК. Да… Наши музы…

КЛИМЕК. Хранительницы священного огня, сердца и гения. Преданные фанатки молодых поэтов и философов. Слушай, а почему у них у всех были прыщи?

РЫСЕК. Они брали на себя темную сторону наших талантов!

Оба смеются, пьют.

КЛИМЕК. Один стих – один прыщ. А клерасила тогда не было!

РЫСЕК. Смейся, смейся… У моей Баськи до сих пор прыщи…

КЛИМЕК. Перестань писать, тогда пройдут.

РЫСЕК. Я давно уже перестал…

КЛИМЕК. Жаль. Ты был неплох.

РЫСЕК. Мы оба были.

КЛИМЕК. Что ж. Это правда. Мы жили азартом. С конкурса на конкурс, жизнь в пути…

РЫСЕК. Только… видишь ли… Уже тогда все говорили, что только ты чего-нибудь добьешься… И были правы, ведь так?

КЛИМЕК. Были…

РЫСЕК. Твои стихи были такие… свободные, такие бескомпромиссные… Ты всегда оставался собой, не позволял собой помыкать…

КЛИМЕК (задумчиво). Это правда… Я был собой, не шел на компромиссы… (Вздрагивает.) Что ж, я и сейчас остаюсь таким… А знаешь, это очень важно, – здесь так легко скурвиться… К тому же, что ни говори, я продолжаю оставаться в сфере искусства, такого… ну, больше мультимедийного…

РЫСЕК. Ты помнишь как было в Клодзко… а Клапчинского?

КЛИМЕК. Еще бы! Мой главный успех! Тогда выиграл Росяк, а Клапчинский уже имел гарантированное второе место. Он такую поэму вывалил им, для них это было как взрыв постмодернизма…

РЫСЕК. Да, помню, то был, кажется, ответ на всю немецкую поэзию девятнадцатого века, особенно досталось Гейне…

КЛИМЕК. Нет, речь шла, по-моему, о Фаусте… Да, точно, это был Гете…

РЫСЕК. Неважно, Во всяком случае, он уже принимал поздравления, а ты его на последних секундах – бац! Хокку! Был настоящий шок, правда? Хокку… Все эти восточные единоборства тогда еще не были в моде, а все равно сработало!

КЛИМЕК. Еще бы! Шок! Нокаут!

РЫСЕК. Да, точно – нокаут! Клапчинского вынесли с метафизического ринга ногами вперед. Насколько мне известно, он так больше и не поднялся.

КЛИМЕК. Да, он сейчас в банковском деле. Я его как-то встретил в сауне. Этот подонок – и на «БМВ»! (Пьют.) Эх, прежние времена! Жизнь была новенькая и свеженькая, безгреховная какая-то была… Да? Безгреховная! Трудились наши сердца и мозги. А я имел старую джинсовую куртку и в кармане томик Стахуры Эдвард Стахура (1937-79), польский поэт и прозаик….

РЫСЕК. Кьеркегора…

КЛИМЕК. И вообще, как-то проще было оставаться интеллектуалом. Теперь-то, черт побери, трудней, правда?

РЫСЕК. Горы могли двигать! Вспомни наши дискуссии, тот наш экстаз… А теперь… Ну, тебе-то повезло…

КЛИМЕК. Мне повезло… А помнишь наши вечеринки? Моря водяры! Океаны! А как мы тогда у Квадрата вылезли на крышу?

РЫСЕК. Мистическое единство!

КЛИМЕК. Еще бы! Семь поэтов склонились над балюстрадой… И наши шевелюры… Ветер… Блевали тогда, кажется, с шестого этажа, правда?

РЫСЕК. Но как блевали… А сегодня…

Пауза.

КЛИМЕК (тяжело вздыхает). Я даже не помню, когда в последний раз блевал…

Пауза. Печаль.

РЫСЕК. Скажи! Ты сколько зарабатываешь? А? Но только откровенно!

КЛИМЕК шепчет что-то на ухо РЫСЕКУ.

РЫСЕК (нервно). Налей!

КЛИМЕК (налив и выпив). Что правда, то правда. Встал на ноги.

РЫСЕК. Как же ты попал в этот рай?

КЛИМЕК. Обыкновенно…

Затемнение. Голос КЛИМЕКА звучит из громкоговорителя. Освещается кабинет ДЖОННИ.

КЛИМЕК (голос). Помнишь Янека Шленгву? Еще бы. Теперь его называют Джонни Райни. Он как-то позвонил, что, мол, замучились с какими-то хлопьями для завтрака… С вишневым вкусом. Понимаешь, муки творчества, тебе это знакомо. Я приехал к ним прямо из литературных мастерских, а про климат тамошний тебе рассказывать не надо, так? В волосах еще шишки всякие, солома, в душе золотистость…

В кабинет ДЖОННИ входят ДЖОННИ и КЛИМЕК. У КЛИМЕКА длинные волосы, он одет в свитер бурого цвета.

КЛИМЕК. Ну, Янек, ты даешь…

ДЖОННИ. Джонни. Зови меня Джонни, сечешь?

КЛИМЕК. Секу… Так это, правда, твой кабинет? Высоко залетел!

ДЖОННИ. Парень… Брось об этом! Уже три часа ночи… Понятно?

КЛИМЕК. Ну и что?

ДЖОННИ. А то, что мы горим. А шеф нас не выпустит, пока чего-нибудь не придумаем.

КЛИМЕК. Кого – вас?

ДЖОННИ. Мы творим коллективно. Остальные – выше этажом. Ну как? Половину тебе отстегнем, только помоги! Все согласны!

КЛИМЕК. Но что?

ДЖОННИ. Хлопья для завтрака со вкусом вишни, понял? Величайшее дерьмо на всей территории бывшего Варшавского договора.

КЛИМЕК. Ага. И я должен написать, что они хорошие?

ДЖОННИ. Хорошие? Издеваешься, поэт… Чудесные! Божественные! Сногсшибательные? Знаешь, какой это богатый клиент? (Показывает коробку с хлопьями.) Мы моги бы его доить пять лет подряд, но для этого он должен остаться у нас, сечешь? Должен! И потому сейчас надо ему сделать клево, должен быть настоящий улет!

КЛИМЕК. Ну, ладно. И это все?

ДЖОННИ. Да. Ты должен написать стих.

КЛИМЕК (удивленно смотрит то на ДЖОННИ, то на бумаги). Стих о хлопьях, да? Стишок? И все? Обычный? Не акростих, ямб, триолет, сонет? Какой-нибудь стих? Влезла кошка на забор, тра-ля-ля, да? Ага… А… можно я минутку побуду один?

ДЖОННИ выходит. КЛИМЕК пожимает плечами, садится, начинает писать, при этом смеется.

КЛИМЕК (голос). Абсурд, понимаешь? Они над этим просидели три дня? Это во-первых. А во-вторых: я – и хлопья к супу! Представляешь? Я, который до этого вступал, можно сказать, в единоборство с бездной, с Космосом, с Богом, с метафизической болью существования… Теперь был призван состязаться с какими-то хлопьями на молоке со вкусом вишни!!! Тоже мне!

КЛИМЕК заканчивает писать, встает и открывает дверь.

КЛИМЕК, Янек! То есть – Джонни!

Входит ДЖОННИ, смотрит на шариковую ручку.

ДЖОННИ. Что, вся исписалась? Еще должны быть в ящике, в этой уже почти не оставалось…

КЛИМЕК. Но…

ДЖОННИ. Если захочешь кофе… Или чаю…

КЛИМЕК. Джонни, послушай…

ДЖОННИ. Ну, как? Успеешь до восьми? Знаю, что времени чертовски мало, но понимаешь, нас уже к стенке приперли…

КЛИМЕК. Не приперли. Я закончил.

ДЖОННИ. Маэстро, сжалься! Знаю, что дело это дурацкое и скучное, но ты хоть попытайся! Начни, а? А мы уж как-нибудь продолжим, вытянем…

КЛИМЕК. Я уже начал и уже закончил. Держите! Готово! Лежит на столе!

ДЖОННИ начинает смеяться, но, видя серьезное лицо КЛИМЕКА, перестает. Бросается к столу, хватает бумагу. КЛИМЕК выходит с видом триумфатора.

ДЖОННИ. Боже мой! Боже мой! Боже мой! Ах ты гад! Есть! (Начинает печатать на компьютере.) Есть! Я же гений! Гений! Где здесь принтер? Господи, написал! Гениально, он действительно написал! Люди!!!

Затемнение.

Освещается кабинет КЛИМЕКА. КЛИМЕК и РЫСЕК. КЛИМЕК снова с короткой стрижкой, в элегантном костюме.

КЛИМЕК. Ну, а наутро меня приняли в штат…

РЫСЕК. По-американски…

КЛИМЕК. Еще как… Даже чуть-чуть слишком по-американски… И знаешь, все эти люди, их костюмы, этот всепроникающий смрад от диковинной парфюмерии… Все, что мы всегда презирали… Мы были из другой сказки, из другой экологической ниши! А тут вдруг – на тебе! Коллеги по работе!

РЫСЕК. Из другой сказки, да-да… Другая сказка! Старик, чую я, кто-то мне мозги пудрит, вот только кто? «Ветер в волосах», зараза! Свобода, «иметь или быть»… Говно!

КЛИМЕК. Вот именно, они походили на таких, кто главным образом имеет, а в принципе – их просто нету… Только, понимаешь, ну что мне оставалось делать? В пророках больше никто не нуждался, все знакомые философы уже торговали на базаре, а поэты при кроваво-красном закате в Неметчине срывали кроваво-красные кисти зрелого винограда за твердую валюту… А здесь… Просто – как мячик… (Пожимает плечами.)

РЫСЕК. Слушай, тогда, может, и я бы… (Пьет.) Может, мне тоже попробовать, а?

КЛИМЕК. Ну, конечно! Вот, приступай! (Ставит перед Рысеком кетчуп.) Для начала – поэма в прозе. Тема – кетчуп. Старт, время пошло!

РЫСЕК. Подожди, подожди…

КЛИМЕК. Жду, жду…

КЛИМЕК прячет пустую бутылку из-под виски, достает водку и Мэджик-колу. Смотрит с отвращением на водку, отвинчивает пробку, наливает, делает коктейли.

РЫСЕК. Вот черт, вроде… нет, не получается…

КЛИМЕК. Да ты что, это же просто, ты же поэмы писал…

РЫСЕК. О свободе, о Боге, об утренней росе…

КЛИМЕК. Вот видишь! Ты и пиши о Боге, а потом Бог вычеркивается и вставляется кетчуп. В этом и состоит мастерство, старик!

РЫСЕК. Как-то это… Нет! И все же нет… (Отодвигает кетчуп.)

КЛИМЕК (забирает кетчуп). Именно потому будешь всегда школьным учителем! Нужно быть профессионалом! Послушай, ведь я тоже без передышки мерился силами с Богом. Был его постоянным спарринг-партнером, да? И сейчас мне это не мешает… (Смотрит на кетчуп, вдруг занервничав.) Ну, что ты так смотришь? Здесь тоже творчество, понятно? Оставь в стороне все эти твои всякие там… и врубись! Реклама это искусство! Искусство нового тысячелетия, понял? Тут можно создавать произведения подстать Микеланджело, нужно только… понять… пробиться… через это первоначальное чувство…

РЫСЕК. Отвращения?

КЛИМЕК (пьет). Ну ладно, рассказывай лучше, что у тебя.

РЫСЕК. Что там у меня… Это ты живешь в большом мире, ты и рассказывай!

КЛИМЕК. Знаешь, ведь все началось с вечеринки. Джонни меня захватил. Из благодарности.

Затемнение.

Освещается подиум над сценой. Вечеринка. Стоящие и дрыгающиеся фигуры. МАЙК, КАСЯ, ЖВИРЕК, ЯЦЕК, ПЛАННЕР, АНКА – кроме них могут быть еще статисты или манекены – в зависимости от размеров подиума. Танцевальная музыка. После долгой паузы входят длинноволосый КЛИМЕК и ДЖОННИ. КЛИМЕК в старых ботинках, пиджаке, свитере и джинсах.

ДЖОННИ (с неодобрением разглядывая КЛИМЕКА). Ну, да ладно… Пусть тебя сочтут экстравагантной личностью.

КЛИМЕК (осматривается). У меня чувство, будто я из другой эпохи. И вдруг попал в чужой фильм, да к тому же в вестерн…

ДЖОННИ. Ну-ну, не преувеличивай… Тут тебе не вестерн… Тут спокойно.

КЛИМЕК. Возможно…

ДЖОННИ. Смотри, вон copywriterы. Скоро и ты будешь одним из нас… Вон тот в белом, внимание! Это account executive. С ним можем выпить, но здесь уже надо… понимаешь… Почувствуй дух! И все же – круг для нас доступный. А видишь – там двое? Это еще account managerы… Оба… А там дальше, поосторожней! Начинает быть danger!

КЛИМЕК. Что?

ДЖОННИ. Ну, опасно! А теперь – падай! Наивысший уровень, понял? Видишь того, в сером, видишь?

КЛИМЕК. Ну? (Нервно обгрызает ногти.)

ДЖОННИ. Сам шеф! Американец! А тот, рядом – account director, а телка – это его, понял? Его… Уффф! Теперь веди себя как полагается, ладно? Умоляю, брось это свое артистическое позерство. ОК? Соответствуй!

КЛИМЕК удивленно смотрит.

Я же тебя знаю! Не работай под Байрона, прошу! Не плюй на пол, не чавкай и не обгрызай ногти! Понял? Я пойду отлить, и заклинаю тебя, не ляпни чего-нибудь! И себя и меня утопишь, въехал? (Уходит.)

КЛИМЕК (голос). Так я оказался на высшем уровне рекламного агентства JBJ&Hendry. Я, сын продуваемой всеми ветрами пустыни Поэзии, поднялся на бастион позолоченного капища Коммерции, в которое привел меня Джонни. Все они вызывали у меня жуткое отвращение, я страстно желал обгрызать ногти, шмыгать носом, плевать на пол, блеять как овца, чавкать как бульдог, словом – любым способом демонстрировать свое нравственное превосходство, свою космическую свободу бытия… И что? А ничего! Я не мог! Понимаешь, когда ты уже стоишь на таком священном бастионе, то этот мираж, этот мир у твоих ног становится… так реален! Они были в шаге от меня, понимаешь? Стоило только протянуть руку, их простой, легкий мир стал вдруг достижим! И тогда я понял, что близок к тому, чтобы предать все свое самое святое…

КЛИМЕК берет стакан с виски, внимательно разглядывает, выпивает залпом, подходит к ПЛАННЕРУ.

КЛИМЕК. Хай!

ПЛАННЕР. Хай!

КЛИМЕК (берет еще стакан, выпивает залпом, отрыгивает). О, пардон!

ПЛАННЕР (деликатно потягивая из своего стакана). Ничего страшного!

КЛИМЕК. Э-э… Извини, ты account manager, да?

ПЛАННЕР (колеблясь). Ну-у…

КЛИМЕК. И как? Клевая работа?

ПЛАНЕР (начинает «клеиться» к КЛИМЕКУ). Увлекательнейшая, коллега. Высокие мысли. Творчество… А ты здесь у нас… В первый раз?

КЛИМЕК. Да. Я – typewriter.

ПЛАННЕР (невольно фыркает). Извини… Наверное, copywriter!

КЛИМЕК. Да, да, что-то в этом роде… А вообще, я пишу стихи.

ПЛАННЕР. А, поэт! Для тебя попасть сюда – лучше не придумаешь. Только здесь ты сможешь расправить крылья! (Берет стакан, другой подает КЛИМЕКУ, чокаются, пьют.) Уж я в этом разбираюсь. А ты мне нравишься, кто знает, кто знает… Может, возьму тебя… Надо подумать… Майонез Эйхмана? Что скажешь?

КЛИМЕК. А это… хорошо?

ПЛАННЕР. Для начала – просто великолепно! Только подумай – майонез!

КЛИМЕК явно не уверен, действительно ли это великолепно. Оба пьют.

Значит, поэт… Блаженное царство иллюзий? Чудесно! Но знаешь ли ты, что ты блуждал? Бдуждал до сего дня в холодной пустоте…

КЛИМЕК. Ну, знаешь… Такая уж профессия… (Усмехается.)

ПЛАННЕР (с нетрезвой экзальтацией). Постой, не говори ничего! Ты блуждал! Но теперь… Конец ветрам и бурям! (Хватает КЛИМЕКА за плечи.) Наконец, ты в своем порту!

КЛИМЕК деликатно высвобождается.

А знаешь? Твой талант плюс возможности JBJ&Hendry… Представляешь, какая это будет мощь? (Гладит КЛИМЕКА по щеке.) Поэт, поэт… У тебя было много поклонников?

КЛИМЕК. Ну, кое-что было… Мы выпускали свои газетки…

ПЛАННЕР. Газетки! Парень! Ты же был никем! Думаешь, ты творил? Неправда! Только попискивал себе в уголочке как слепой щенок! (Берет КЛИМЕКА за руку.) А здесь ты станешь великим! Ты мечтал править душами? Замахивался на Господа Бога? Нет, нет, не отрицай, все вы замахиваетесь… Слушай, что я тебе скажу: душ зависимых от тебя будут миллионы! Весь народ по одному твоему кивку бросится туда, куда ты ему укажешь! (Подходит ДЖОННИ.) Сто звезд ты погасишь и сто других зажжешь!

ДЖОННИ. Киска моя, ты чего это разговорился?

КЛИМЕК. Погоди, погоди, он интересно говорит! Ха, ха! Видишь, я беседую с account managerом и ничего страшного не происходит! (К ПЛАННЕРУ.) Понимаешь, Джонни меня предостерегал…

ДЖОННИ бесцеремонно берет КЛИМЕКА за руку и отводит в сторону.

ДЖОННИ. Малый, у тебя что, крыша протекла??? Какой менеджер??? Это же обыкновенный media planner! Жалкий media planner, ты, юморист!!!

КЛИМЕК. Но… Ты же сам говорил, что…

ДЖОННИ. Послушай! (Осматривается.) Может, не все видели, как ты с ним… хм… интегрируешься… Он же здесь ноль, понятно? Даже если ты с ним переспишь, только зря время потеряешь. Он ничего для тебя не сделает. Это же ноль!

ПЛАННЕР (входит между ними). Ноль, да? Ничтожество? Что ж, наплюйте мне в рожу! Ты прав! Я жалкий media planner, черт возьми, ну и что! Я ноль! Простой media planner, да! Мой дед был media planner, и мой отец, и я тоже media planner! Всегда только media planner! Да! И что? Что в этом плохого?

ДЖОННИ его успокаивает.

Оставь меня! (Кричит.) Оставь меня!!! И слушай! Да, именно – слушай! Даже ничтожный media planner иногда имеет право на минуту внимания!

ДЖОННИ и КЛИМЕК отступают и уходят с подиума.

А что? По-вашему только creative director заслуживают внимания? А если ты copywriter, так можешь на plannerа даже плевать, да? О, нет! Дорогие мои, если я захочу, то могу выпить с любым! С любым! И любому сказать, что мне заблагорассудится! Да! Оставьте меня, сказано вам! Сейчас говорит media planner, понятно? А когда planner говорит, то copywriter слушает!!! Оставьте меня!

Затемнение.

Освещается кабинет КЛИМЕКА. РЫСЕК и КЛИМЕК. КЛИМЕК снова элегантно одет, волосы короткие.

КЛИМЕК. Так мне стало понятно, что я здесь вовсе не самый последний. Были и похуже, понимаешь? Уже на старте я играл в высшей лиге! Именно тогда я решил порвать со своим прошлым.

РЫСЕК. Ну, конечно. Ты знал, когда тебе выходить. А я? Остался как последний засранец с этими моими идеалами… И с этой моей Баськой… (Копирует женщину.) «Вот посмотришь, деньги не принесут тебе счастья! Мало иметь яхту и отпуск на Гавайях, бе, бе, бе…» Понимаешь, как будто идеал счастливой жизни это восемь сотен в месяц, две комнатки, трое детей и толстая жена в бигудях и с прыщами! И тогда только и остается, что буйная шевелюра, великий Гомбрович Витильд Гомбрович (1904-69), польский прозаик, эссеист, драматург. в кармане, дешевая водка – трепещите, это мы идем, чемпионы мира! Вот! (Выразительно сгибает руку в локте, сжав кулак.)

КЛИМЕК улыбается, РЫСЕК пьет, кривится. РЫСЕК повторяет жест друга, РЫСЕК удивленно смотрит. КЛИМЕК замечает его взгляд.

КЛИМЕК. Нет, я ничего… Отвык уже… (Пауза.) Так гораздо легче… (Показывает пальцами «fuck».) Я же говорю, – западная культура это все– таки страшная сила… Затягивает… Гениальная простота, понятно? Вроде бы то же самое, но проще. (Жест «fuck».) Вот посмотришь, русские в конце концов тоже перейдут на наш алфавит…

РЫСЕК сгибает руку в локте, потом делает жест «fuck», неуверенно пожимает плечами, усмехается.

Поначалу всегда трудно…

РЫСЕК. Культура… Западная, восточная… Меня рвет от культуры, понятно? Иметь или быть, быть или иметь… Я ЕСТЬ, понимаешь? Есть и есть! Был, есть и буду! Только вот, еще момент и стукнет мне тридцать, а я все никак, все только ЕСТЬ!!! (Встает, кричит в окно.) До того – есть, что блевать тянет!!!

КЛИМЕК. Эх, старый, добрый Рысек! Блевать тянет! Помню, тогда ты тоже блевал от отчаяния… А потом выкладывал перед нами лучшие стихи!

РЫСЕК. Да. Мне нравилось так писать. Сразу же с бодуна. Светлые облака, пустой желудок и разум как бритва! Знаешь, я недавно читал Грабала Богумил Грабал (1914-97), чешский писатель….

КЛИМЕК. Вот видишь… Грабала почитываешь…

РЫСЕК. А ты нет?

КЛИМЕК. А…

РЫСЕК. Только не говори, что у вас это не принято… (Оживившись.) А впрочем, нет, – именно говори, говори! Так вы ничего не читаете, да?

КЛИМЕК. Нет, мы читаем, читаем… Только, знаешь… На определенном этапе уже не имеет смысла черпать из культуры. Есть время черпать и время творить, время, когда то, что ты почерпнул, должно быть уравновешено тем, что даешь ты. Так что мы здесь скорее творим культуру… В широком значении, разумеется… Впрочем, и я поначалу не до конца понимал определенные вещи…

Затемнение.

Освещается подиум, очередная вечеринка. Фигуры, подрыгивающиеся в ритме музыки диско. Музыка прекращается, все собираются небольшими группками, разговаривают. Входит КЛИМЕК – уже с короткими волосами, одет лучше, чем в предыдущий раз. Переходит от группки к группке, наконец оказывается возле той, где стоят ЖВИРЕК, КАСЯ, ДЖОННИ, МАЙК и АНКА. КЛИМЕК замечает АНКУ. Останавливается как вкопанный.

КЛИМЕК (голос). Тогда я увидел ее в первый раз! Но нет, погоди, все по порядку! Итак, я был уже одним из них и смотрел на них несколько по-иному. И уже знал, что все же в них ошибался. Понимаешь, из них действительно бил немалый интеллектуальный потенциал. Только скрытый. Они не выставляли его напоказ с таким бесстыдством, как мы… Высшая школа верховой езды, понимаешь… Любую живую мысль здесь вводили в оглобли, чтобы она тем легче могла творчески служить повседневности. Эх, только выждать момент, поймать такого пегаса и принудить его – нет, не к полету, заставить его тащить доверху нагруженный воз… Понимаешь? Я собирался с силами. Выжидал.

ЖВИРЕК. Тот новый клип «Опеля» – просто экстра. Это, что, те ребята из АДЦ делали?

КАСЯ. Нет. Это G.Macro&Delay. Но и вправду cool, факт.

ЖВИРЕК. Сool. Уловили идею семейного авто. Сумели во вдохновенном произведении искусства укрыть приземленный дух немецкой технологии. Платоновская идея, воплощенная в хромированных, стальных передачах. Такое действует! И картинка тоже cool. Красиво они это продали. (Осматривается, смеясь.) Их здесь вроде бы нет, да?

КЛИМЕК. Скорее Ницше.

Все замолкают, поворачиваются к КЛИМЕКУ. КЛИМЕК делает глубокий вдох, смотрит в сторону АНКИ, стоящей рядом со ЖВИРЕКОМ.

Радиатор этого «Опеля» вселяет уверенность в огромной мощи, таящейся внутри. Нам явно внушают: если захочешь, сможешь достигнуть всего. Всего – ибо такова власть силы, а это Ницше, а не Платон!

Монолог КЛИМЕКА прерывается.

КЛИМЕК (голос). Да, пришла моя звездная минута! Пегас брыкался и бил копытом, но все же тащил кое-как весь этот тяжкий бред! Так я от Ницше добрался до Роллинг Стоунз и Битлов. Здесь они уже почувствовали себя уверенней, уже рассчитывали, что я теряю дыхание, но нет, взять меня не так легко! Не так легко, потому что только мне была известна тайная калитка, заросший плющом проход от Битлов к Бертрану Расселу Бертран Рассел (1872—1970), английский философ, логик, публицист., а оттуда – триумфальный поворот обратно в сторону Платона – и я уже мог, визжа шинами, затормозить снова возле «Опеля».

КЛИМЕК. …и потому мы, наверное, можем отвесить поклон в сторону симпатичной атмосферы нашей встречи и признать, что «Опель», возможно, имеет в себе также кое-что и от Платона, или даже от старого, доброго Аристотеля… Ну так как? Выпьем?

Всеобщее удивление. КЛИМЕК смотрит на АНКУ. Вместе с ДЖОННИ он отходит в сторону, к углу подиума. Остальные начинают танцевать. АНКА танцует со ЖВИРЕКОМ.

ДЖОННИ. Ее зовут Анка. Такая фанатка нашего агентства. Анка – фанка.

КЛИМЕК. И что дальше?

ДЖОННИ. Фанатка. Вообще-то она студентка по торговой части или что-то в этом духе. А у нас, известное дело. Мучительное карабканье по ступенькам карьеры. Сначала она трахалась с мак-оператором, потом отметилась с media plannerом, ну а теперь вырвалась уже во вторую лигу.

КЛИМЕК. Ну, ну? А с кем она теперь? Кто он, этот тип? (Указывает на ЖВИРЕКА).

ДЖОННИ. Copywriter.

КЛИМЕК. Shit! Опоздал…

ДЖОННИ. Ну… Ты тоже не без шансов… Это наш коллега, Жвирек…

КЛИМЕК. Ну и что?

ДЖОННИ. Это – дно, понимаешь? Человеческий полуфабрикат. Он стоит даже ниже кетчупа.

КЛИМЕК. Ниже кетчупа? Тогда что он делает? То есть, – что рекламирует?

ДЖОННИ. А, разное… В основном гравий для кошек. Иногда корм для собак. Ну там, знаешь, всякие презентации в приютах для животных, дегустация рекламируемого товара – совместно с клиентами, разумеется! Вместе писают в камешки…

КЛИМЕК. Но ведь?.. Он скоро пойдет вверх, да?

ДЖОННИ. Парень! Научись мыслить позитивно! Что значит – пойдет вверх? Мы этого не допустим! (Пауза.) К тому же – он кретин!

КЛИМЕК. Тогда почему она с ним?

ДЖОННИ. Ну, не оставаться же вечно с plannerом! Такие телки высоко метят. Насколько мне известно, ее бизнес-план на ближайшие годы довольно амбициозный. Она, как мне кажется, имеет целью account managera, а потом, кто знает… Это девица не ленивая! Ну же, keep smiling, попытайся!

КЛИМЕК. Не станет же она менять одного мужика на другого из той же самой касты…

ДЖОННИ. Почему? Старик, мы же с тобой только отчасти из второй лиги… А вообще – мы резерв экстракласса, ведь так? В этой фирме. Понял? Ведь и во второй лиге можно тащиться в хвосте, или быть в авангарде, сечешь? А ты с высоты своих хлопьев на молоке уже сейчас можешь плевать на макушку его тупой башки! А когда обживешься в хлопьях, то, может, и к мылу перейдешь… Представляешь? Мыло, старик! А оттуда уже один шаг до порошков…

КЛИМЕК. До порошков…

ДЖОННИ. Да! До порошков! Только поверь в себя! Принимайся за работу – и через месяц – она твоя! Этот вес ты сумеешь взять, гарантирую! Кстати – покажи бицепс… (КЛИМЕК показывает.) Так. Давай-ка, заглядывай иногда в тренажерный зал… Без этого никогда не станешь… художником в полном смысле этого слова. (Заговорщически подмигивает.)

КЛИМЕК смотрит на свой бицепс, потом на бицепс ДЖОННИ. Задумывается. Этот угол подиума затемняется, музыка становится громче, на подиуме видны в полумраке фигуры танцующих.

Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ IV

Декорация та же, что в действии III. Освещенный подиум. На беговой дорожке бегут МАЙК и КЛИМЕК. Оба в спортивных костюмах. КЛИМЕК тяжело дышит.

МАЙК. Well, my friend! Ты имел хорошее начало! Скоро будет продолжение…

КЛИМЕК. Понимаешь… Давно не тренировался…

МАЙК. Я не об этом… Я о твоя работа в фирма…

КЛИМЕК падает на пол, лежит, едва дыша.

КЛИМЕК. Я… стараюсь… шеф…

МАЙК (опустившись на колени над КЛИМЕКОМ). Какой шеф, какой шеф? My name is Mike! Здесь нету шеф! Здесь друзья! Вместе drinking, вместе playing! И вместе fighting, вместе бороться и умирать за фирма! До последний вздох! Как Джордж Вашингтон и Казимеж Пуласки Казимеж Пуласки (1745-79), польский генерал, участвовал в войне за независимость США.! И вовсе не ради деньги! А знаешь ради чего? Чтобы наше знамя гордо реяло! Знамя JBJ&Hendry! Понятно? Чтобы существовать! Кто не существует, того нет! А фирма существует, а фирма это мы! Ты и я! Understood? (Поднимает КЛИМЕКА.)

КЛИМЕК (голос). Могла ли работа в такой фирме унизить? Нет! Уже тогда я знал, что до последней капли крови и пота буду стоять рядом с моим благородным вождем, защищая бастионы нашего агентства. Я почувствовал себя как собственный дед, когда тот шел на большевиков! Да, Майк умел импонировать!

МАЙК. С завтрашнего дня принимаешь хлопья «Horus», всю кампанию. Все! Газеты, радио, ТV, billboards, everything!

КЛИМЕК счастлив.

КЛИМЕК. Правда?

МАЙК. Правда!

КЛИМЕК. Тогда я начинаю! Не завтра, а прямо сейчас! Привет!

КЛИМЕК уходит, махнув рукой МАЙКУ. Тот качает головой, начинает бежать все быстрее. Слышно только биение его сердца и дыхание вместе с пульсирующим, нарастающим ритмом ударных.

Затемнение.

Освещается кабинет КЛИМЕКА. КЛИМЕК и РЫСЕК. Оба уже здорово пьяны.

Об остальном ты, наверное, догадываешься… Через несколько дней я стал королем хлопьев. И тогда никого нисколько не удивило мое возвышение до приправ к супам фирмы «Маэстро». А как шло!!! Да, да, я был восходящей звездой креативного отдела и Джонни решил, что наступил момент решающего сражения за Анку. За мою Аню! (Пауза.) Я, собственно, уже тогда должен был задуматься над тем, ради чего Джонни так старается, почему этому типу до такой степени важны мои успехи… Но мне тогда и в голову не приходило раздумывать над подобными делами. Я думал только об Анке, а мое настроение менялось так часто, что впору для тринадцатилетней девчонки… Понимаешь, это была первая ТАКАЯ женщина в моей засраной жизни! Первая! То мне казалось, что могу горы свернуть, а то…

Освещается кабинет ДЖОННИ.

ДЖОННИ. Климек!

КЛИМЕК оставляет РЫСЕКА и выбегает к кабинету ДЖОННИ.

КЛИМЕК. Ты что-то хотел?

ДЖОННИ. Я насчет Анки. Твоей Анки!

КЛИМЕК. Оставь это… Это не для меня!

ДЖОННИ. Да ты что?

КЛИМЕК. Да, да… Я боюсь! Понимаешь, я… Я не стою таких девчат… Я же нуль, старик, в этих делах любой media planner по сравнению со мной просто Том Круз!

ДЖОННИ. Послушай, будь же мужчиной!

КЛИМЕК. Нет! Для меня – толстый свитер, старик! И прыщи! Вот моя ниша! Тупой Жвирек всегда окажется лучше, потому что в нем есть то, чего нет во мне…

ДЖОННИ (обеспокоенно). Ты… Чего это в тебе нет?

КЛИМЕК. Вот именно! Джонни, чего нет во мне? Что это такое, Джонни, что? Почему всякий кретин способен затащить такую в постель, а умнику всегда достаются только порнокассеты?

ДЖОННИ. Cool man! Relax! Будет она твоей, увидишь!

КЛИМЕК. Спасибо, старик! Ты ужасно много делаешь для меня…

ДЖОННИ. Да брось, парень… Ты же сам знаешь, как я…

КЛИМЕК. Серьезно?! Я, наверное, никогда еще не встречал такого как ты…

ДЖОННИ. Анка будет твоей, расслабься! Пойми, это и меня касается… (Загадочно улыбается.)

КЛИМЕК. Но в случае чего… Скажешь, что я должен делать?

ДЖОННИ. Что делать? Уже говорю, что тебе делать! (Подает ему бумаги.) Вот тебе briеfик на два trade advertisinga. Только без delaya, full page advertising, layout на пятницу. Порученьице от самого Майка!

КЛИМЕК. Ага…

ДЖОННИ. И помни о TV-shootinge. И еще pack-shot. И чтобы никакого voice-overa. Имей в виду, в конце должно быть супер. Ну, чего так смотришь? У супов selling line всегда бывает на супер!

КЛИМЕК. Ага…

ДЖОННИ. Ну… А что касается Анки… В кассе уже был?

КЛИМЕК. Завтра получу.

ДЖОННИ. Cool. Устроим небольшой shopping…

КЛИМЕК возвращается в свой кабинет, кабинет ДЖОННИ затемняется.

КЛИМЕК. Зарплата, понимаешь? Именно в тот день впервые на меня свалились бабки.

РЫСЕК. Ну? И как ощущение?

КЛИМЕК. Старик! Просто фантастика! Знаешь, так странно! Есть на выпивку, на квартплату, не нужно одалживать, можешь спокойно зайти в магазин… Представляешь? Входишь в магазин – и вдруг можешь купить что угодно! Ну, не знаю – креветки, например!

РЫСЕК. Шок, правда?

КЛИМЕК. Сразу купил креветки, и сразу выбросил, жуткое говно… Понимаешь, я всегда думал, что деньги – это неволя. Пошлое, жалкое существование полное пластиковых идолов… А как получил бабки, сразу ощутил свободу!

РЫСЕК. О которой мы всегда мечтали, да? Значит, это так просто?

КЛИМЕК. Свобода от всего, от жалких переживаний из-за повседневности, из-за жратвы, билетов на трамвай, цены пива в баре…

КЛИМЕК пожимает плечами, РЫСЕК наливает, они пьют.

РЫСЕК. Еще бы. Самые большие, самые жалкие материалисты – это люди с пустым кошельком! Старик, наверное, не было дня, чтобы я не думал о бабках! Послушай, кстати… Не одолжишь сотню до пятницы?

КЛИМЕК. О чем речь. Но выходит, что подлинными художниками могут быть только богатые домовладельцы, да? Так-то вот… Но деньги сами по себе не могут быть плохими. Это всего лишь предмет, а дальше все зависит от человека… От его класса…

РЫСЕК. Ну и как? Был shopping? С Джонни?

КЛИМЕК. Да. Ради Анки я был готов на все! Обувь, шелка, дезодоранты в штифтах, все это дерьмо… Еще бы, Париж стоит мессы!

РЫСЕК. Ну и как? Что? Получилось?

КЛИМЕК. Старик! Уже через несколько часов я оказался в ситуации, знакомой мне только по голливудской продукции… Пошли, я покажу!

РЫСЕК. Отстань, я, похоже, уже перебрал!

КЛИМЕК. Вот именно – и я тоже! Все равно – пойдем!

Оба бегут на подиум. Подиум освещается, мы видим скамейку в голубом сиянии. На скамейке АНКА.

РЫСЕК. Это она?

КЛИМЕК. Она!

КЛИМЕК садится рядом с АНКОЙ.

Невероятно! И все же правда! Это создание в самом деле не было рекламным плакатом, оно было из плоти и крови, не из целлулоида – и сидело рядом со мной!!!

РЫСЕК тяжело дышит.

Да, да! Я мог ее обнять и не получить по морде! Мог… Вот именно. Мне было очень интересно, что конкретно я могу себе еще позволить…

РЫСЕК. Попробуй, знаешь…

КЛИМЕК. Что?

РЫСЕК. За сиську!

КЛИМЕК хватает АНКУ за грудь. АНКА прижимается к нему, они целуются.

Вот это да! Я тоже хочу в рекламу!

Внезапно КЛИМЕК нюхает АНКУ, потом еще раз, затем деликатно отодвигается от нее.

Слушай, что там такое, эй!

КЛИМЕК. И все же, нет… Не могу привыкнуть! Этот запах… какой же это вообще запах?

РЫСЕК. Спятил, да? Какой еще запах?

КЛИМЕК. Ничего ты не понимаешь! Разве живой человек может так пахнуть? Те наши девчата пахли совсем по-другому, разве нет? Как-то так… естественно… (Нюхает свою подмышку.) Но тогда я почувствовал, что и сам так пахну, что мы оба пахнем одинаково! Ниша, экологическая ниша, понимаешь? Этот общий запах говорил о многом… Я уже стал принадлежать к ним!

КЛИМЕК дотрагивается до АНКИ, она опрокидывается на лавку как манекен.

РЫСЕК. Давай вернемся. Меня уже рвать тянет.

КЛИМЕК. Вернемся…

РЫСЕК и КЛИМЕК спускаются с подиума в кабинет КЛИМЕКА.

Понимаешь? Я сменил нишу.

РЫСЕК. Сменил нишу?

КЛИМЕК. Да! То был запах среднего класса, понятно? Поработав здесь месяц я уже перенял их запах, пропитался им насквозь… Вот, понюхай меня!

РЫСЕК (нюхает). Не знаю…

КЛИМЕК. Да ты просто пьян! Пойми, виды различают друг друга по запаху, это закон первобытного общества, избежать его невозможно!

РЫСЕК. Ну, может, оно и так… Лучше рассказывай, что было дальше!

КЛИМЕК. Ну, что могло быть дальше? Безумство, оргия, Ромео и Джульетта, Абеляр и Элоиза, маркиз де Сад и Тереза Орловская, все, что угодно, все, понимаешь? Не завидуй, завидовать нечему… Именно тогда и началась трагедия…

РЫСЕК. Ну? И что?

КЛИМЕК. Мне надо пипи… (Выходит.)

РЫСЕК. Пипи… Пипи… Трагедия… (Наливает, пьет.) Жили да был бедный учитель, который не мог одолжить сотню. И был у него богатый друг, но тот предпочитал бегать в тренажерном зале со своим американским шефом…

Затемнение.

Освещается подиум. МАЙК бежит по беговой дорожке. Немного погодя к нему присоединяется КЛИМЕК. Оба в спортивных костюмах.

МАЙК. Ну! Идем в гору, да?

КЛИМЕК. Спасибо тебе Майк, я стараюсь!

МАЙК. Через несколько лет, может, меня перегонишь!

КЛИМЕК. Я стараюсь!

МАЙК останавливает дорожку.

МАЙК. Хорошо, что стараешься – я вижу, что стараешься. И потому, слушай! От следующая неделя – переходишь на сырки! Сырки, – понятно?!

КЛИМЕК. Майк, это же… Это же прекрасно, то, что ты сказал, но… Я здесь еще так недолго работаю… Не знаю, разве… Погоди… (Пораженный застывает.) Но ведь сырки делает Джонни!!!

МАЙК. Да. Делает. И делает, надо признать, средне! А вообще-то, он совсем плохо делает сырки! Ты вступишь на его место, а Джонни прейдет на прокладки!

КЛИМЕК. На прокладки???

МАЙК. Так уж вышло, my friend! Джонни имеет рутину, а рутина иногда – плохая вещь… Пусть отдыхает на прокладках, а ты мне сделаешь супер кампания сырки, ОК? Это в самый раз для твой талант, сыркам требуется много высоких слов. И мудрых! Так, что? Договорились? Утром получишь материалы, Оля все тебе объяснит. И скажу еще – если будешь и дальше драться так же дерзко, это не предел твоей карьеры!

КЛИМЕК (голос). Я все понимал. Знал, что приперт к стенке, что нет у меня выхода. Это предложение было просто невероятно, но я знал, что обязан отказаться! Джонни был моим другом, не мог я так с ним поступить! Климек, не соглашайся идти на подлость!!!

МАЙК. Договорились?

КЛИМЕК (после минутного колебания). Договорились! (Пожимает МАЙКУ руку, отводя взгляд в сторону.)

Затемнение. Во мраке голос КЛИМЕКА.

КЛИМЕК (голос). Знаю, знаю, все знаю, не надо ничего говорить. Я – тряпка! Невзирая на все, что случилось потом, – тряпка! Жалкая, грязная тряпка, более жалкая, чем самый паршивый media planner, mac operator, да кто угодно… Как я теперь мог смотреть в глаза Джонни? Ну как?!

Освещается кабинет ДЖОННИ. КЛИМЕК и ДЖОННИ.

КЛИМЕК. Джонни…

ДЖОННИ. Ну, что у тебя, маэстро? Как с Анкой?

КЛИМЕК (садится, смотрит в пол). Нормально…

ДЖОННИ. Все еще только лижетесь? Или, может, уже…

КЛИМЕК. Уже давно – уже… Еле ноги таскаю!

ДЖОННИ. Ну? Отчего тогда грустный? Видишь? Я тебе Аню обещал и ты Аню имеешь! Выше голову! Что, шеф накричал? (КЛИМЕК молчит.) А может, не дай бог, ты его на дорожке обогнал? Я же втолковывал тебе, что нельзя!

КЛИМЕК. Нет.

ДЖОННИ. Тогда что случилось?

КЛИМЕК. Джонни… Я должен тебе кое-что сказать… Понимаешь, Майк… Ну… Он мне предложил…

ДЖОННИ. Сырки?

КЛИМЕК (вскакивает). Откуда знаешь?

ДЖОННИ. И как? Согласился?

КЛИМЕК. Да… Нет, то есть…

ДЖОННИ. Так согласился или нет?

КЛИМЕК. …нет, Джонни! Нет! И никогда не соглашусь!

ДЖОННИ. Почему? (КЛИМЕК удивляется.) Как хочешь, но ведь это я предложил тебя на сырки…

КЛИМЕК. Ты?! Но зачем?!

ДЖОННИ. И их делаю уже полтора года, понимаешь? Восемнадцать месяцев на сырках! Пора провести севооборот. Знаешь, что самое худшее для творца? Рутина! Мозги нужно проветривать!

КЛИМЕК. Прокладками?!

ДЖОННИ. Почему нет? Прокладки – хороший трамплин. К косметике… может, даже к порошкам?

КЛИМЕК. К порошкам?

ДЖОННИ. Кто знает… Жизнь полна неожиданностей…

КЛИМЕК выходит, кабинет ДЖОННИ затемняется. КЛИМЕК входит в свой кабинет, где РЫСЕК уже почти спит.

КЛИМЕК. И знаешь? Я чуть не расплакался из чувства благодарности к этому подонку! Эй, ты слушаешь?

РЫСЕК. М-м-м… (Слегка трезвея.) Говори, говори…

КЛИМЕК. Черт, кетчуп… (Смотрит на часы, на кетчуп.)

РЫСЕК. Кетчуп… На меня не рассчитывай… Не сумею… Это ты у нас гений… Хокку… Гонококку… Кетчуп… Говнечуп… Обнаженные вершины… Ветер… Луна… Говна… (Икает.)

КЛИМЕК. Дааа… Джонни еще сказал, что сырки – это для меня в самый раз, что это – и высокие слова, и поэзия… Скотина, знал чем взять… А-а, неважно… Слушай дальше… Настали дни наполненные трудами… Внимание, сюрприз! Эй, Рысек!

КЛИМЕК вводит АНКУ, но РЫСЕК, похоже, заснул. КЛИМЕК укладывает АНКУ на письменный стол, они начинают заниматься сексом, КЛИМЕК при этом продолжает говорить.

Ночь я провел над сырками. Пытался оседлать Пегаса. Но как раз это получилось у меня довольно средне… На вторую ночь – то же самое…

КЛИМЕК и АНКА меняют позу.

На третью ночь дело пошло, может, чуть по-другому, но сыркам это не слишком помогло.

Опять новая поза.

Эй! Ты всегда просыпаешь самый интересный момент! Впрочем, ладно, спи… Мне нужен наводящий вопрос… Спроси, неужели я и дальше так вот трахался, вместо того, чтобы работать? Вот именно, спасибо…

КЛИМЕК наливает остаток водки, кола уже кончилась, пьет «чистую» за здоровье АНКИ.

А вот и нет… Только три ночи… У меня оставалось еще четыре часа. Масса времени, чтобы создать нечто гениальное… Но – осечка! Знаешь, проводились такие научные исследования. Действительно ли шоферы, не израсходовавшие свою сексуальную энергию, ездят гораздо быстрее, чем те, кто удовлетворение получил. Понимаешь? Как натрахаешься досыта – снижаешь скорость. Этот подонок знал, что я замедлю ход – вот откуда его заботы обо мне… Не знаю, кто ему сказал, что поэт остается истинным поэтом только до момента соития… Если бы Мицкевич переспал с этой своей Марылей, то сейчас в пантеоне великих царствовал бы в одиночестве Словацкий Юлиуш Словацкий (1809-49), польский поэт и драматург…. Да, да… Одно из двух – воспроизводство или производство, продолжение рода или творчество…

АНКА выходит, собрав одежду. КЛИМЕК садится перед компьютером, пытается что-то писать.

Как все просто… Но тогда я еще не знал, что, собственно, происходит. Что, черт побери, происходит?! (Ударяет кулаком по клавишам.) И эти слова… Великие слова… Не знаю почему именно сырки решили рекламировать в библейском стиле… Однако, решили… После долгих часов смертельной схватки, из-за отсутствия лучших идей, я был вынужден прибегнуть к возвышенной простоте.

КЛИМЕК пишет, после чего включает принтер.

Понимаешь, речь могла идти о нескольких вариантах. «Сырок Кайетан это счастье», «Сырок Кайетан это любовь», возможно, «Сырок Кайетан это рай». Сам не знаю почему, но я решил использовать любовь…

КЛИМЕК вынимает бумагу из принтера.

Идя к Майку я страшно боялся. Во мне, видишь ли, сидело глубокое, приобретенное давно, в совершенно другой сказке, уважение к словам. К некоторым словам. Разве нет слов, ну… все же немного вроде бы святых? А здесь – такое аморальное несоответствие – сыр и любовь! Все так, но Майку наверняка будет все равно… (Выходит.)

Затемнение.

Освещается кабинет МАЙКА. МАЙК, КАСЯ, входит КЛИМЕК. Подает МАЙКУ бумагу, тот читает. Он зол.

МАЙК. Парень! Что это за говно?! Are you crazy?! Что значит «Сырок Кайетан это любовь»?! Старик?! Как только могло это прийти в твоя голова?! Ну как?! Ты что, действительно думаешь, что я приму сравнение сыра с любовь?!

КЛИМЕК. Но…

МАЙК. А ты знаешь, что это прежде всего аморально?!

КЛИМЕК. Ну… Мне казалось, что… современный мир… Что такие слова… Понимаешь, по… подвергаются смысловому переносу… Что возможно согласиться… с таким эффектом отчуждения, когда… Ну, когда первоначальное значение как бы стирается, понимаешь…

МАЙК. Что ты несешь?! Неделя прошла и что?! Сыр это любовь?! И я должен дать это наш клиент?! Парень, ты сам хоть вообще знаешь, что такое любовь?! Для тебя любовь это сыр?! Ты не мог спросить кого-нибудь поумнее? Каждый в JBJ&Hendry мог бы тебе объяснить, ты тупица!

КЛИМЕК. Знаю, что сыр это не любовь, но…

МАЙК. Знаешь? Кася, что такое любовь?

КАСЯ (свысока). Любовь это увлажняющий крем «Мерилин».

МАЙК. Thats right! «Он ласкает твоя кожа»… или как там еще… Видишь, глупец? Даже secretary знает это! А ты? Ты понимаешь как это аморально? Красть чужой слоган?!

КЛИМЕК. У меня есть еще два варианта.

МАЙК. Какие?

КЛИМЕК. Вместо любви… может быть счастье…

МАЙК. А это шампунь от перхоть, дальше!

КЛИМЕК. Рай?

МАЙК. Какой еще рай? Рай это жевательная резинка «Принц»! Любой подросток в эта страна знает! Oh, my friend, я весьма, весьма разочарован. Весьма! (Отдает КЛИМЕКУ бумаги.) Жду до завтра!

КЛИМЕК выходит, кабинет МАЙКА затемняется. КЛИМЕК входит в свой кабинет, обращается к спящему РЫСЕКУ.

КЛИМЕК. Что ж. Все в жопу! Любовь, счастье и рай оказались заняты. Верность? Нет, это супы в пакетиках. Радость? Радость я сам придумал, но для хлопьев. Дружба? Да, конечно, такой сырок есть, но не «Кайетан», а «Макари», или как его там… Великое слово, Боже, дай мне какое-нибудь Великое слово! Боже! А… может, именно Бог? Создатель? Абсолют? Нет, «Абсолют» – это же водка… Что остается делать усталому последователю иудео-христианской культуры, если даже «Слезы Христа» уже давно заняты? Как дальше пойдут дела было известно. Фарисейское сочувствие Джонни ничего не могло изменить. Он получил то, чего хотел. Доказал шефу, что незаменим. Триумфально вернулся к сыркам, а я рухнул так же, как прежде поднимался – с грохотом, и сразу очутился даже ниже хлопьев… А потом еще ниже… Все ниже и ниже… (С грустным видом берет кетчуп, осматривает его, ставит обратно, неподвижно сидит.) Вот, собственно, я вся моя история, дорогой Рышард… (Встает, подходит к окну.) Нет, все это не имеет смысла. Как надувание шариков… Я и надуваю… Сотни надутых шариков кружатся над городом… Летят, летят… Боже, где я оказался… Во что вляпался, Боже! Блуждающий призрак этого агентства…

Стены кабинета расширяются. Голубой свет. Появляется дешевый ИЕГОВА из первого действия.

ИЕГОВА. Проститутка, а не призрак! Ты проститутка.

КЛИМЕК. Да ты что… (Подавленно садится.)

ИЕГОВА. Проститутка… Используешь слова как презервативы… Но все уже истратил, Клим… Все! А ведь ты знал, что так нельзя…

КЛИМЕК. Нельзя, нельзя… И ты мне теперь это говоришь? Где же ты был столько времени?! Когда в тебе нуждаешься, то можно орать к небу до полного истощения! А теперь… Можешь проваливать!

ИЕГОВА. Ты хотел власти над душами? Хотел. Вот и получай!

КЛИМЕК. Да. Ты прав. Как поэт… не могу жаловаться… Меня цитируют миллионы… К тому же автомобиль, квартира, а ты видел мой банковский счет? Еще нет тридцати, а я уже прилично упакован… Во всяком случае наверняка лучше, чем Норвид Циприан Камил Норвид (1821-83), польский поэт….

ИЕГОВА (серьезно). Ой, Климек… Вернись к себе!

КЛИМЕК. К себе? А где это?

ИЕГОВА. Сам прекрасно знаешь… Есть такой край, Клим…

КЛИМЕК. Край дешевой водки и рваных джинсов?

ИЕГОВА. И стихов, Клим… Теплых, мягких закатов, туманных вершин… Ветра в волосах…

КЛИМЕК. Не искушай, сатана! Ветер в волосах? Я лысею… Нет, слишком поздно, брат! И за тачку надо выплачивать… Да и Анка? Не хочу снова прыщавых девиц! Сексуальных террористок… Нет, вырос я из этого. Помоги мне!

ИЕГОВА. А ты все возносишься, Клим… Все кичишься… Прежнему, длинноволосому безумцу это даже шло, но проститутке… Сам понимаешь… Кичливым спасения не будет…

КЛИМЕК (не слишком убежденно). Вовсе я не проститутка…

ИЕГОВА. Не отрицай, Климек, не надо… Мы оба знаем, что проститутка…

КЛИМЕК. Перестань!

ИЕГОВА. Ты кое о чем забыл, Клим… Забыл о главном и наиважнейшем. Мы оба знаем, что в начале было Слово. Слово было. А что ты натворил с моим Словом?! Ну? Что ты с ним сделал?

КЛИМЕК. Ничего я не натворил… А, впрочем! (Махнув рукой, усаживается перед компьютером.) У меня о другом голова болит… Ты прав, я проститутка, но этот кетчуп я должен сделать, понимаешь? Должен! К утру! Должен! Что? Опять молчишь, да? Как всегда молчишь?!

КЛИМЕК машет рукой, ИЕГОВА добродушно улыбается и гладит КЛИМЕКА по голове. КЛИМЕК оборачивается – ИЕГОВЫ нет. КЛИМЕК пытается писать.

Должен… Должен… (Сползает, заснув, со стула.)

Затемнение.

Кабинет КЛИМЕКА медленно освещается. КЛИМЕК и РЫСЕК спят на полу. Внезапно РЫСЕКА пронизывает судорога. Второй раз, третий. Он просыпается. Закрыв рот, нагибается в углу. Его тело сотрясают судороги. Внезапно «с неба нисходит свет». Обновленный РЫСЕК смотрит на потолок – у него вдохновенный взгляд. Подходит к компьютеру. С отсутствующим видом начинает писать. Раздается «ангельская» музыка.

Медленное затемнение.

ДЕЙСТВИЕ V

Резкий свет, день. Кабинет ДЖОННИ – он просматривает бумаги. Кабинет МАЙКА – он деликатно общупывает КАСЮ. Кабинет КЛИМЕКА – он спит на полу. Просыпается, протягивает руку за стаканом с водкой, пьет, фыркает, стонет. Смотрит на часы, вскакивает, смотрит на кетчуп, наконец в отчаянии садится.

КЛИМЕК. Ну и ладно… Это конец… Герои устали, девицы расходятся по домам… Может, так оно и лучше… (Смотрит на небо.) Ты прав… Я себе отвратителен, мне отвратительно агентство JBJ&Hendry, отвратительны сырки, кетчупы, прокладки, хлопья, порошки… Не хочу работать в борделе… Не хочу богатых клиентов!!! Не хочу бегать по дорожке, это занятие для идиотов… Не хочу надувных кукол! Ухожу! Ухожу, слышите, вы?! Ухожу с высоко поднятой головой! Свободный и независимый! Я вас презираю, рабы!!!

ДЖОННИ в своем кабинете удивленно смотрит в сторону кабинета КЛИМЕКА. МАЙК прерывает свои занятия с КАСЕЙ, смотрит на нее вопросительно, после чего продолжает. КЛИМЕК встает, покачнувшись, опирается на клавиатуру компьютера, его экран загорается, на нем виден текст. КЛИМЕК удивленно смотрит, внезапно его лицо озаряется счастьем, он бросает взгляд вверх, с недоверием крутит головой. Нарастает триумфальная музыка. КЛИМЕК нажимает клавишу принтера. Принтер выдает первую страницу. КЛИМЕК читает, целует бумагу, поднимает вверх большой палец. Выбегает из кабинета. Вбегает в кабинет МАЙКА. Подает ему бумагу. МАЙК читает. Музыка – все громче. МАЙК доволен. Поздравляет КЛИМЕКА. Тот вне себя от счастья – выбегает из кабинета МАЙКА, вбегает в свой. Туда же входит заинтересованный ДЖОННИ.

КЛИМЕК. То была воля божья!!! Бог так хотел!!! Я прошел через кетчуп!!!

ДЖОННИ улыбается несколько искусственно, хлопает КЛИМЕКА по спине и выходит. Кабинеты МАЙКА и ДЖОННИ затемняются – освещен только кабинет КЛИМЕКА. Он хватает телефон, набирает номер.

Анка? Привет! Ну, слушай! Угадай, что произошло! Нет, порошки! Понимаешь? Стиральные порошки, да! С завтрашнего дня!!! Я их всех уделал, Джонни, Вацлава, Магду, всю эту банду! Теперь все у моих ног!!! Ну! Мать!!! Я – первый в истории фирмы прошел через кетчуп не замочив ног!!! Юухуууу!!! Бог велик!!!

КЛИМЕК кладет трубку. Над сценой на тросе перелетает ИЕГОВА. КЛИМЕК смотрит на это с улыбкой.

Господь велик! И я тоже… И еще кетчуп! (Целует бутылку.)

Музыка нарастает.

Затемнение.