– Нет, не сейчас. Но там смерть…

Разрез вел теперь в подземелье, края замкнулись вверху, и впереди была полная темнота. У меня на поясе фонарь, но он может привлечь к себе внимание, а с ним и опасность.

– Там есть кто-нибудь? – спросил я у Иити, останавливаясь. Не хотелось углубляться в темноту.

– Ушли, – ответил Иити. – Но недавно. И… есть след жизни… очень слабый. Думаю, кто-то там еще жив… едва жив…

Ответ Иити мало что прояснил, и я не знал, идти ли дальше.

– Опасности для нас нет, – сообщил он. – Я воспринимаю боль… нет мыслей о гневе или ожидании нашего прихода…

Я решился включить фонарь, и луч его отразился от каменной стены. Каменные блоки так плотно пригнаны друг к другу, что только тончайшая линия обозначает место их соединения, причем никаких следов кладки, только естественный блеск камня. Как будто природную поверхность отполировали или покрыли какой-то гладкой оболочкой. Камни тускло-красные, неприятно напоминающие кровь.

Постепенно проход расширялся, а потом стены по обе стороны внезапно раздвинулись, создавая впечатление, что мы стоим на пороге обширного подземного помещения. Но луч фонаря осветил и кое-что еще – обломки оборудования со следами лучей лазеров. Как будто в этом подземелье проходила битва.

И еще здесь были тела…

Слишком сладкий аромат цветов исчез, сменившись тошнотворными запахами горелой плоти и крови. И мне захотелось выбежать на чистый воздух.

И тут я услышал – не стон, а скорее свистящую жалобу, мольбу, и не ответить на этот призыв я не мог. Обойдя обломки и тела, я подошел к стене, к которой вел кровавый след. Пятна крови блестели в свете фонаря.

Это был закатанин, и он не был захвачен врасплох и сожжен лучами лазеров, как остальные обитатели лагеря. Так обойтись с теми, на кого нападает, может только самое садистское и варварское племя на какой-нибудь отсталой планете.

То, что он еще жив, свидетельствует о том, каким крепким организмом обладают представители его вида. Я очень сомневался в том, что он выживет. Но решил сделать все для этого.

Я набрался решительности, чтобы осмотреть лагерь и найти медикаменты. Но даже они были разбиты и разбросаны. Вся картина разрушений свидетельствовала либо об отчаянных поисках чего-то ценного, либо об извращенном стремлении к разрушениям.

Всякий, кто совершает полеты через космос, должен уметь оказать первую помощь. Я применил свои умения к раненому закатанину, хотя точно не знал, как лечить раны чужаков. Но все же постарался сделать так, чтобы ему было удобней, прежде чем продолжить осмотр помещения. Чтобы переправить раненого на шлюпку, нужно какое-нибудь транспортное средство, а здесь я видел следы роботов-погрузчиков. В обломках я таких машин не видел. Возможно, они стоят где-нибудь в темноте.

Наконец я нашел одного такого робота. Он стоял в дальнем конце, уткнувшись носом в стену, как будто пытался двигаться, пока его не остановила преграда. Но рядом было кое-что еще – темное отверстие: камни были вынуты из стены и аккуратно сложены поблизости.

Любопытство подталкивало меня, я протиснулся в отверстие и включил фонарь. Сомнений в цели этого углубления не было. Могила. У противоположной стены выступали очертания каменного саркофага. Саркофаг не лежал, а стоял, так что погребенный располагался вертикально.

Были и полки, но все пустые. И я представлял себе, что могло стоять на этих полках. Добычу перенесли в лагерь, разграбленный пиратами. Я опоздал. Возможно, тот, кто договаривался с Тактилем, не знал, что набег уже начался, или предпочел не говорить об этом.

Я вернулся к перевозчику. Несмотря на то, что он с силой ударился о стену, он все еще действовал и, когда я включил его на малой скорости, с протестами и скрипом пополз к закатанину. Поскольку чужак выше и тяжелей меня, было трудно погрузить его вялое тело на машину. К счастью, он все еще был без сознания, и я решил, что один из бальзамов, которым я его смазал по предложению Иити, подействовал как болеутоляющее.

Не было смысла рыться в обломках. Совершенно очевидно, грабители нашли то, за чем пришли. А вот бесцельного разрушения я не понимал – разве что пираты совсем не похожи на хладнокровных, расчетливых и эффективных членов Гильдии.

– Сможешь управлять погрузчиком? – спросил я у Иити. Машина управляется несколькими кнопками, с чем, как мне казалось, могут справиться его руки-лапы. А если он поведет машину, я смогу действовать как охранник. Хотя я считал, что пираты уже улетели, предосторожность лишней не будет.

– Очень легко. – Он поместился у приборов управления и привел машину в движение, хотя она продолжала шумно жаловаться.

Мы добрались до шлюпки, не заметив никаких признаков того, что грабители задержались или что выжил еще кто-то из группы археологов. Тяжело было укладывать закатанина в гамак. Но наконец я с этим справился и включил систему автоматического возврата на «Вендвинд».

С помощью Ризка я перенес раненого в одну из нижних кают. Пилот внимательно рассмотрел мои импровизированные попытки лечения и кивнул.

– Лучшее, что мы можем сделать. Эти парни крепкие. Они выживают при таких повреждениях, которые нас погубили бы. Что случилось там внизу?

Я описал нашу находку – раскрытую могилу, уничтоженный лагерь.

– Должно быть, они сделали настоящее открытие. Вот что стоит больше целого года твоих поисков камней, даже самых ценных! Наверно, вещи предтеч, – оживленно сказал Ризк.

Закатане – историки галактики. Обладая исключительно долгой жизнью, по нашим планетарным представлениям, они склонны к ведению исторических записей, к поискам источников легенд и археологических подтверждений этих легенд. Они знают о нескольких звездных империях, которые возникли и погибли до того, как они сами вышли в космос. Но были и другие, о которых даже закатане знают очень мало, ибо вековая пыль погребла все, кроме самых слабых следов.

Когда мы, земляне, впервые вышли на звездные пути, мы были очень молоды по сравнению с большинством рас. Мы находили развалины и впавшие в упадок и близкие к исчезновению расы, находили следы тех, кто были нашими предшественниками, достигли высот, но потом рухнули или медленно деградировали. Наши исследователи назвали этих предшественников предтечами. Но предтеч было много – не просто одна раса или империя, и у этих предтеч были свои предтечи, уходящие в такие далекие времена, что у человека при одной мысли о них голова начинала кружиться.

Но артефакты предтеч – это такие находки, которые способны сделать человека очень богатым. Отец показывал мне несколько предметов: браслет из темного металла, предназначенный для нечеловеческой руки, другие небольшие вещицы. Он очень ценил их, размышлял о них, пока его интерес не сосредоточился на камне предтеч. Камень предтеч… И я видел руины, где обнаружилось несколько камней предтеч. А были ли они в могиле, исследованной закатанами? Или это только еще одно ответвление безграничной истории, не имеющее никакого отношения к тем предтечам, которые использовали камни как источник фантастической энергии?

– Все равно все теперь у пиратов, – заметил я. Мы спасли закатанина, который вполне может умереть, прежде чем мы достигнем какого-нибудь пункта галактической цивилизации, и это все наши результаты.

– Мы ненамного разминулись с ними, – сказал Ризк. – Только что с южного острова взлетел корабль – наш радар зафиксировал его, когда он пробивал атмосферу.

Значит, они сели там и использовали флиттер для нападения на лагерь. А это значит, что они произвели тщательную разведку или заранее знали расположение лагеря.

– Ты их поймал – но они ведь тоже могли поймать наш радар?

– Да, если смотрели. Может, решили, что мы привели подкрепление экспедиции, потому и стартовали так быстро. В любом случае то, за чем они охотились, у них, и они сюда не вернутся.

Конечно, теперь им прежде всего нужно спрятать в безопасном месте добычу. Закатане, вооруженные телепатическими способностями, опасные противники, и я решил, что пираты, спланировавшие этот набег, имели в виду подходящее убежище, и не очень далеко, иначе они не предприняли бы такую попытку.

– Поневоле подумаешь о Вейстаре, – заметил Ризк. – Самое подходящее место для таких ребят.

Годом ранее я подумал бы, что он ссылается на легенду, одно из многих сказаний глубокого космоса. Но мой собственный опыт, когда Иити рассказал мне, что вольные торговцы, которые забрали меня с Танфа, по-видимости спасая мне жизнь после смерти Вондара, намеревались доставить меня на Вейстар, – мой опыт придавал правдивость этой легенде. Экипаж вольных торговцев верил в существование порта, куда собирался меня передать.

Однако небрежное упоминание Ризка неожиданно пробудило мои подозрения. У меня было едва не закончившееся бедой столкновение с экипажем вольных торговцев, действующих под покровительством Гильдии. Неужели я принял на борт пилота, знающего о существовании тайной базы преступников? А что если Ризка… мне подсунули?

От сомнений и подозрений меня избавил Иити:

– Нет. Он не то, чего ты опасаешься. Он знает о Вейстаре только по рассказам.

– Значит, он, – я показал на лежавшего без сознания закатанина, – может теперь забыть про свою находку?

Попытка восстановить наше положение не удастся, если закатанин не проживет достаточно долго, чтобы доставить его в какой-нибудь порт. Тогда в нашу пользу сработала бы благодарность его Дома. Я мог бы рассчитывать на хладнокровную помощь иному разумному существу. Однако мои нынешние тревоги так занимали меня, что об остальном я думал только краем сознания, хотя, конечно, не бросил бы ни одно живое существо в разграбленном лагере.

Я попросил Ризка найти координаты ближайшего порта. Но хотя пилот пытался отыскать в компьютере хоть какие-то указания на наше местонахождение, он в конце концов мог предложить только возвращение на Лайлстейн. Мы в таком районе, который ему совершенно неизвестен, и в таком положении никто, кроме Перворазведчика, не решится на гиперпрыжок.

Но мы не пришли ни к какому решению, потому что в спор вмешался Иити и сообщил, что наш пассажир пришел в себя.

– Пусть решает он, – сказал я. – Закатане должны были знать координаты этого места, чтобы сюда добраться. А если он их помнит, мы сможем вернуться на его базу. Все равно это лучше…

Однако я совсем не был уверен, что тяжелораненый чужак сможет стать нашим проводником. Но возвращение на Лайлстейн может обречь меня на новые, еще более серьезные неприятности. Если он умрет и мы предъявим только его тело, кто поверит нашим рассказам о разграбленном пиратами лагере? Нас самих могут обвинить в нападении на него. Чем дольше я думал, тем тревожней становились мои мысли. Кажется, с того времени, как я извлек из тайника камень предтеч, ничего не шло нормально: каждый шаг, который я делал, всегда надеясь на лучшее, лишь глубже втягивал меня в беды.

Иити взлетел по лестнице гораздо проворней нас. И мы обнаружили его сидящим в головах импровизированной постели раненого чужака. Закатанин слегка повернул забинтованную голову и смотрел на мутанта одним здоровым глазом. Было ясно, что они общаются телепатически. Но этот диапазон мысленного общения был мне недоступен, и когда я попытался прислушаться, создавалось ощущение, словно слышишь приглушенные голоса в дальнем углу комнаты, низкие звуки, не имеющие никакого смысла.

Когда я остановился за Иити, закатанин посмотрел вверх, и его взгляд встретился с моим.

– Зильврич благодарит тебя, Мердок Джерн. – В его мысли слышалось серьезное достоинство. – Это малыш сказал мне, что ты способен слышать мысли. Как ты сумел прийти до того, как во мне погасли последние искры жизни?

Я ответил вслух, чтобы мог понять и Ризк, как можно короче рассказал о том, как мы услышали о заговоре пиратов и прилетели на янтарную планету.

– Мне повезло, что вы это сделали, но для моих товарищей плохо, что не прилетели быстрей. – Теперь он тоже говорил на бейсике. – Ты прав: это был набег ради сокровищ, которые мы обнаружили в могиле. Очень богатая находка и свидетельство о цивилизации, о которой ранее не было известно. Поэтому находка гораздо ценнее стоимости предметов – она заключает в себе знания! – Последнее слово он так подчеркнул, словно говорил о бесценном камне. – Они продадут находки коллекционерам, которые будут хранить их в тайне, лишь для собственного удовольствия. И знание будет утрачено!

– Ты знаешь, куда они забрали добычу? – спросил Иити.

– На Вейстар. Кажется, это все-таки не легенда. Там у них есть тот, кто уже дважды покупал их добычу. Мы пытались установить, кто выдал нас этим насекомым, но так и не смогли. Куда вы меня отвезете? – Своим неожиданным вопросом он сменил тему.

– У нас нет никаких координат для полетов отсюда, кроме возвращения на Лайлстейн. Мы отвезем тебя туда.

– Нет! – Ответ прозвучал резко. – Это приведет к напрасной трате времени. Я ранен физически, это верно, но организм излечивается, если ему помогает воля. Я не могу потерять их след…

– Они ушли в гипер. Мы не можем выследить их. – Ризк покачал головой. – А расположение Вейстара – величайшая тайна галактики.

– Мозг можно заблокировать, если опасаешься выдачи тайны. Но блокированный мозг блокирован и для полезного использования, – возразил Зильврич. – Среди поедателей навоза был один, который вернулся, чтобы проверить, не осталось ли что ценное. В его сознании было то, что нам нужно, – дорога на Вейстар.

– О нет! – Я прочел достаточно за его мыслью, чтобы возразить. – Может, Флот смог бы пробиться туда. Мы не можем.

– Нам не нужно пробиваться, – поправил Зильврич. – А время в пути мы потратим на подготовку планов.

Я встал.

– Назови координаты своей базовой планеты. Мы высадим тебя там, и ты сможешь связаться с Патрулем. Это его операция.

– Это вовсе не операция Патруля, – возразил он. – Как обычно во Флоте, Патруль разнесет на клочья всех, кто будет оказывать сопротивление. И много ли тогда останется от сокровища? Один человек, два, три, четыре… – он не двигал головой, но словно по очереди показывал на нас, – могут сделать больше, чем целая армия. Я дам вам только эти координаты.

Я уже открыл рот, чтобы окончательно отказаться, когда в сознании прозвучал приказ Иити:

– Соглашайся! Для этого есть основательная причина.

И несмотря на свое нежелание, несмотря на понимание, что основательной причины для такой глупости существовать не может, я обнаружил, что соглашаюсь.

Глава десятая

План был настолько дикий, что я заподозрил закатанина в том, что он тайно влияет на наше сознание, чтобы достичь своих целей, хотя это абсолютно противоречит всему, что я слышал о представителях его вида. Но поскольку мы уже согласились на эту глупость, нам приходилось думать о планах ее осуществления. Нельзя слепо идти в неизвестность.

К моему изумлению, Ризк очень хладнокровно принял пункт нашего назначения, как будто рывок в пасть дракона – это самое обычное дело. Мы провели совещание, обменявшись всем, что знали о Вейстаре. И поскольку все это было в основном легенды и космические побасенки, я мрачно заметил, что пользы от таких знаний немного.

Но Зильврич со мной не согласился.

– Мы, закатане, привыкли просеивать легенды и очень часто обнаруживали за ними богатые зерна истины. Рассказ о Вейстаре существует несколько поколений твоего времени, Мердок Джерн, и два поколения нашего времени…

– Это… это предшествует дате нашего выхода в космос! – прервал его Ризк. – Но…

– А почему бы и нет? – спросил закатанин. – Преступники существовали всегда. Думаешь, именно ваш вид изобрел набеги, грабежи, преступления, пиратство? Не гордись и не стыдись этого. Звездные империи возникали и исчезали, и всегда существовали те, чья воля и желания, похоть и зависть противоречили общему добру. Вполне вероятно, что Вейстар давно был укрытием подобных и был открыт преступниками из вашего вида, которые стали пользоваться им в своих целях. Ты знаешь эти координаты? – спросил он у Ризка.

Пилот покачал головой.

– Это в стороне от всех торговых путей. «Мертвый» сектор.

– А какое место может послужить лучше – сектор пространства, в котором только мертвые планеты вращаются вокруг отгоревших звезд? Место, которое все избегают, в котором ничто не притягивает жизнь, где нет торговли, нет таких планет, где живые существа могли бы передвигаться без помощи тяжелых и неуклюжих скафандров.

– Одна из этих планет может быть Вейстаром? – спросил я.

– Нет. Легенда говорит совершенно четко: Вейстар расположен в космосе не возле звезды. Возможно даже, это космическая станция, запущенная много эпох назад, когда эти мертвые планеты были живыми и на них жили разумные существа, достигшие звезд. Если это так, то Вейстар гораздо старше наших записей, ибо для нас эти планеты всегда были мертвыми.

Мы даже представить себе не могли такую обширную концепцию времени. Ризк нахмурился.

– Ни одна станция не может функционировать так долго, даже на атомных двигателях…

– Не будь слишком уверен в этом, – ответил ему Зильврич. – У некоторых предтеч были механизмы, недоступные для нашего понимания. Вы, конечно, слышали о пещерах на Арзоре и о планете в Саргассах Лимбо, где механизм, созданный для войны и оставленный своими создателями, тысячи лет продолжал притягивать корабли и разбивать их о поверхность планеты. Вполне вероятно, что космическая станция, созданная такими чужаками, может продолжать действовать. Но возможно также, что ее заново населили и возвратили к жизни отчаянные люди. И такие преступники иногда становятся обладателями чего-то очень ценного, что стоит продавать дорого…

– Безопасность! – воскликнул я. Конечно, Вейстар не принадлежит Гильдии, но у Гильдии должны быть тут контакты.

– Вот именно, – согласился Иити. – Безопасность. Но если они верят в свою абсолютную безопасность, мы можем быть уверены в двух вещах. Во-первых, у них есть средства обороны, которые способны противостоять даже Флоту: они ведь не могут думать, что их нора никогда не будет обнаружена. Во-вторых, будучи так давно в безопасности, они могут несколько утратить бдительность.

Но прежде чем Иити закончил, Ризк покачал головой.

– Нам лучше верить в то, что их защита абсолютно надежна. Если бы кто-нибудь посторонний когда-то попадал к ним и выбрался, мы бы об этом знали. Такая история пронеслась бы по всем космическим трассам. Нет, их защита хорошо действует.

Я призвал на помощь воображение. Определители личности, возможно, настроенные не на конкретную личность, а на состояние сознания, так что пройти может только преступник или человек по делу. Говорят, у Гильдии есть такие устройства, о которых общественности неизвестно. И Гильдия либо сдерживает их употребление, либо если и использует, то осторожно и в тайне. Да, такое устройство определения личности возможно.

– Но его можно обмануть, – послышался ответ Иити.

Ризк, который мог воспринимать мысли Иити, но не мои (что хорошо для нас обоих, как я убедился), выглядел непонимающим. Я объяснил. Тогда он спросил Иити:

– Но как его обмануть? Невозможно изменить персональный луч.

– Никто не пытался сделать это телепатически, – ответил мутант. – Если маскировка может обмануть зрение, а осторожная манипуляция звуковыми волнами – обмануть слух, перемены в каналах мысли могут то же самое сделать с определителем личности того типа, какой представил себе Мердок.

– Верно, – согласился Зильврич. Мне пришлось признать вердикт двоих из нашего общества, которые лучше знакомы с шестым чувством, недоступным для большинства представителей моего вида.

Ризк откинулся в кресле.

– Поскольку у нас двоих нет необходимой ментальной чувствительности, мы не в счет. А ты и ты, – он кивком по очереди указал на Иити и Зильврича, – не можете действовать одни.

– К несчастью, твое утверждение справедливо, – сказал чужак. – Мои физические возможности теперь ограничены, и я буду скорее помехой, чем помощью в таком проникновении. А если мы будем ждать, пока я выздоровею… – он не смог даже пожать плечами… – тогда точно проиграем. Потому что они уже избавятся от того, что захватили. Мы были под присмотром Патруля…

Я застыл. Значит, нам действительно повезло, если мы сумели не столкнуться с кораблем Патруля. А если бы появились уже после прибытия Патруля…

– Когда от экспедиции перестал поступать сигнал, Патруль должен был насторожиться. А так как состав нашей экспедиции точно известен, мое отсутствие будет обнаружено. Но будут обнаружены и доказательства набега. Пираты должны были предвидеть это: они явно опирались на надежный источник информации. И потому постараются побыстрей избавиться от добычи.

Мне показалось, что я вижу одну ошибку в его рассуждениях.

– Но если они отвезли добычу на Вейстар и считают, что там они в полной безопасности, они могут не торопиться продавать и выжидать более высоких цен.

– Они продадут кому-то из постоянных обитателей. Ни одному кораблю пиратов не хватит терпения сидеть, дожидаясь выгодной сделки. – Неожиданно в спор вмешался Ризк. – Возможно, у них там есть покровитель. Какой-нибудь босс, который хочет приобрести добычу для себя.

– Совершенно верно, – сказал Зильврич. – И мы должны попасть туда до того, как коллекция рассеется или даже, Злудда сохрани, будет превращена в металл и камни! Среди этих предметов есть… да, я скажу вам это, чтобы вы поняли, насколько важно то, что мы ищем. Среди этих предметов была звездная карта!

Даже меня, погруженного в дурные предчувствия, охватило волнение. Звездная карта – карта, которая позволит проследить древние маршруты, может, даже установить границы одной из легендарных империй. Такой находки никогда раньше не бывало. Она совершенно бесценна, но те, кто ее украл, могут не понять ее ценности.

Они не поймут, что это такое – я уцепился за эту мысль. И из нее возникла идея. Мой отец был хорошо известен Гильдии как оценщик находок, особенно старинных. Он не был настолько честолюбив, чтобы добиваться статуса босса – с этим статусом всегда связана опасность гибели от руки честолюбивого соперника, радушно смотрящего тебе в глаза. И когда его непосредственный покровитель в Гильдии был убит, отец отказался от исполнения своих обязанностей и раньше времени ушел в отставку. Но он был широко известен и пользовался авторитетом, поэтому время от времени какой-нибудь босс приглашал его для оценки. И еще он был известен своими знаниями сокровищ предтеч.

А кто оценщик на Вейстаре? Он должен быть компетентен, достоин доверия и, несомненно, обладать широкими связями в Гильдии. Предположим, на Вейстар явится, спасаясь от преследований со стороны Патруля, человек, обладающий такими качествами. Преследование со стороны Патруля – для такого человека профессиональная опасность. Он может вначале пробраться туда незаметно, но потом именно репутация привлечет к нему внимание босса, завладевшего сокровищем, и его могут попросить провести независимую оценку. Масса «если», «и», «но», однако все же какая-то логика в этом есть. Единственный недостаток подобных рассуждения в том, что этот человек мертв.

Я так глубоко погрузился в свои мысли, что только краем сознания отметил: Ризк начал что-то говорить, но Иити жестом остановил его. Все смотрели на меня, и те двое, что могли следить за моими мыслями, были явно заинтересованы. Мой отец мертв, и это очень определенно делает невозможным то, что бы он мог сделать, будь он жив. Бесполезные рассуждения, но я продолжал думать о том, какие преимущества оказались бы на стороне отца. Предположим, оценщик, обладающий отличной репутацией, высоко ценимый Гильдией, даже будучи в отставке, особенно хорошо разбирающийся в сокровищах предтеч, появится на Вейстаре, но не обратится к боссу, завладевшему добычей. Логично предположить, что его попросят оценить награбленное, и тогда… Но тут мои рассуждения прервались. Я не мог понять, как вернуть сокровище… об этом можно будет думать только после разведки на Вейстаре.

Нужен план! Я совсем сошел с ума, задумывая такое неосуществимое мероприятие. Хайвел Джерн мертв уже почти три планетарных года. И о его смерти – а убили его, конечно, по приказу Гильдии – хорошо известно. Слишком широко известна была его репутация, несмотря на годы, проведенные в отставке. Он мертв!

– Такие сообщения и раньше, бывало, оказывались ошибочными. – Я уловил эту мысль раньше, чем понял, что послана они Иити.

– Но не тогда, когда казнь совершена по приказу Гильдии, – возразил я, оторванный от мыслей о плане, который мог бы стать осуществимым, если бы на моем месте был отец.

Встать на место отца – может, это мной манипулирует Иити? Нет, теперь я достаточно чувствителен к его влиянию, чтобы быть уверенным: мысль моя собственная, родилась в моей голове. Ребенком я хотел стать таким же, как Хайвел Джерн. Он так заполнил мою жизнь, что вытеснил из нее почти все остальное. Тогда я не понимал, что мое прохладное отношение к его жене, сыну и дочери объяснялось тем, что я был приемным ребенком – из тех детей, которых отправляют на усыновление в семьи на давно колонизированные планеты, чтобы уменьшить возможность генетического вырождения. Я чувствовал себя сыном Джерна и продолжал так чувствовать, даже когда старший брат после смерти отца раскрыл мне истинные обстоятельства моего рождения. Мой «брат» Фаскел тогда стал по праву наследником магазина и имущества отца.

Хайвел Джерн сделал для меня все, что мог. Я стал учеником торговца драгоценными камнями, человека с огромным опытом и изобретательностью, к тому же я получил камень предтеч и все, что мог усвоить из знаний отца. И я был совершенно убежден, что отец считал меня своим истинным сыном – если не по телу, так по духу.

Где-то должны существовать данные о моем истинном происхождении; я никогда не пытался их узнать. Но мне казалось, что любопытство и непоседливость, которые были так характерны для Хайвела Джерна, перешли ко мне. И при наличии других характеристик я вполне мог бы занять его место в Гильдии.

Итак… я хотел стать таким, как Хайвел Джерн. Возможно ли действительно стать им на какое-то время? Риск, связанный с таким обманом, огромен. Но с Иити и его способностями…

– Я все гадал, когда ты наконец придешь к этому выводу, – послышалась сухая мысль мутанта.

– В чем дело? – сердито спросил Ризк. – У тебя… – он почти обвиняюще посмотрел на меня, – у тебя есть план, как попасть на Вейстар?

Но я отвечал Иити, хотя сделал это вслух, словно отказываясь от его помощи в осуществлении дикого плана.

– Слишком рискованно. Джерн мертв. И они, конечно, об этом знают.

– Кто такой Джерн и какое отношение его смерть имеет к нам? – пожелал узнать Ризк.

– Хайвел Джерн был старшим оценщиком у босса нашего сектора Гильдии, и он мой отец, – изложил я факты. – Его убили…

– По приказу Гильдии? – спросил Ризк. – Если он мертв, какой от него нам толк? Конечно, я понимаю, что оценщик с гильдейским рангом может попасть на Вейстар, но… – Он замолчал и нахмурился. – Ты хочешь выдать себя за отца? Но они узнают. Если был контракт на его убийство, они узнают

Однако теперь я уже не так был в этом убежден. Мой отец был в отставке. Конечно, время от времени его навещали люди Гильдии. У меня были свои доказательства этого. Одного из них я узнал в капитане корабля Гильдии, который приказал допросить меня на планете, где были найдены камни предтеч. Джерна должны были убить по приказу Гильдии за то, что у него оказался камень предтеч, но сам камень не нашли. Но предположим, они решили, что отец мертв, а в нем еще теплилась жизнь, и со временем он пришел в себя? Конечно, семья совершила погребальный обряд. Но и это тоже старинная уловка, чтобы избежать мести. А на той слабо населенной планете, которую отец выбрал для своего постоянного жительства, люди Гильдии не могли проводить очень тщательную проверку: их сразу заподозрили бы.

Итак, мы имеем воскресшего Хайвела Джерна, возможно, контрабандой вывезенного с планеты… Существует радикальная медицинская техника – пластическая хирургия, способная изменить внешность человека. Нет, это не подойдет. На Вейстаре должен появиться Хайвел Джерн, которого можно узнать. Я снова постарался перестать продумывать детали этого безумного плана. Логика говорила, что он безумен. Но справиться с собой не удавалось. Я должен выглядеть, как Хайвел Джерн. И моя внешность должна приводить в недоумение: кто захочет принимать на себя внешность человека, убитого по приказу Гильдии? Такие обстоятельства могут даже обеспечить мне более быстрый доступ к боссам Вейстара. Если слухи справедливы, существует соперничество между боссами Вейстара и Гильдии. И на Вейстаре могут принять беглеца, которого можно использовать, даже если этого не хочет Гильдия. В конце концов, оказавшись на станции, он станет пленником, которого легко контролировать.

Итак… Хайвел Джерн, убегающий от Гильдии и Патруля. Но и меня преследовали обе стороны, потому что я оказался обладателем камня предтеч. Камень предтеч… Мысли мои снова вернулись к нему. Я не использовал силу камня, который ношу на своем теле, не пытался увеличить мощность «Вендвинда», хотя мы с Иити установили, что это возможно. Я даже несколько недель не смотрел на него, просто время от времени нащупывал в своем поясе.

Достаточно одного намека на то, что я несу на себе, и я стану целью Гильдии, нарушу непрочный мир, установившийся между Патрулем (у Патруля могли возникнуть подозрения, но не было доказательств) и мною. Нет, камень я не могу использовать для проникновения на пиратскую станцию. Вернемся к Хайвелу Джерну. Он никогда не бывал на Вейстаре. В этом я был относительно уверен. Значит, он не может быть знаком ни с какой частью станции. А с помощью Иити, который способен читать мысли, я узнаю…

Но могу ли я стать Хайвелом Джерном на время, достаточное, чтобы найти награбленное? Шрам на лице держался несколько часов, чуждая внешность, которой я воспользовался на Лайлстейне, еще меньше. А мне придется быть Хайвелом Джерном несколько дней и все время сохранять внешность, а за мной будут подсматривать.

– Я не могу это сделать, – сказал я Иити, потому что знал, что он единственный из троих ждет моего решения. – И ты не сможешь удерживать внешность, – продолжал я, – не сможешь так долго.

– Ты говорить верно, – согласился он.

– Значит, это невозможно.

– Я обнаружил, – непогрешимым тоном заговорил Иити; такой его тон меня особенно раздражал, он действовал на меня как удар шпоры, даже если я не хотел ему поддаваться, – обнаружил, что мало, очень мало остается невозможным, если обладаешь всеми фактами и внимательно их анализируешь. Ты хорошо справился со шрамом – удивительно хорошо для того, кто обладает способностями твоего вида. Еще лучше прошло с внешностью космонавта. И нет причин, почему бы тебе…