8

— Что такое, мой мальчик?

Ник вздрогнул. Он был столь поглощен отбытием Герольда, что не заметил подошедшего сзади викария.

— Там был Герольд. Потом он вскочил в седло, и конь взлетел над домом. — Ник все еще не мог прийти в себя от вида летающего по воздуху коня.

— Конь с Холмов… — Хадлетт тоже встал у окна. Снаружи уже ничего не было видно, кроме части ярко освещенной солнцем стены.

— Ты читал Киплинга, Шоу? В наши дни им не очень увлекаются — новые философы обвиняют его в расизме. Но в одной из его сказок говорится о Людях с Холмов, что мчатся сквозь бурную ночь на своих конях. Киплинг знал старые легенды, возможно, и сам немного в них верил. Стоит только прочитать его «Холм Пака из Пука», чтобы понять, как волновали его воображение легенды об английской старине. Да, Люди с Холмов и их летающие кони. Были и другие писатели, еще до Киплинга, которые знали о них, — например, Томас Стихотворец. Раньше они жили в Британии, как и во всех кельтских королевствах. Их следы также можно обнаружить в Бретани, которая ближе кельтской Британии, нежели Франции галлов. Должно быть, в прежние времена здешний мир и наш собственный сообщались…

— Сэр… — Ник перевел взгляд с окна на ястребиное лицо викария, обрамленное серебряными волосами. — Герольд, или то, что стоит за ним, — является ли он таким же нашим врагом, что и люди с летающих тарелок?

Хадлетт не торопился с ответом и не глядел на Ника; взгляд его, скорее, был устремлен мимо последнего, за окно. Наконец он заговорил — медленно, словно тщательно взвешивая каждое слово:

— Люди с летающих тарелок, как ты их называешь, несут угрозу нашему телу, и мы не можем от этого отмахнуться. Но Герольд являет нам не открытую угрозу, он приходит как искуситель. Если принять его предложение заключить союз, то есть согласиться на изменение, — этот мир полностью тебя поглотит. Человек перестает быть самим собой. И возврата к прежнему состоянию не будет… не может быть. Это — отказ от всего, во что мы верим. Принявшие предложение становятся от нас так далеки, словно они никогда и не были людьми. Это, как я уже говорил, род смерти.

— Рита — если мы встретили Риту… — Ник уловил в голосе своего собеседника нотки, свидетельствующие, что последнему не хотелось бы продолжать этот разговор, однако он не мог переменить тему, хотя и не совсем понимал, отчего это так. — Она… она плакала… И, возможно, именно она спасла нас от летающей тарелки.

— Да. Она плакала и тогда, когда приходила к нам в последний раз, а Крокер даже не взглянул в ее сторону. Изменившись, она все же сохранила какие-то человеческие связи. Об этом тоже говорится в легендах об эльфах, феях и простых смертных, которых они любили. Но никогда они не находили счастья, в конце концов им доставались лишь разлука и печаль. Ты говоришь, что Герольд осматривал дом. Значит, ему известно о вас с Линдой, и он предложит вам заключить сделку. Я предупредил тебя, мой мальчик. — Хадлетт положил руку на оконную раму и выглянул наружу. — Такое светлое и красивое место. Построивший ферму, видно, жил здесь спокойно не один год — ведь он обрабатывал поля, собирал урожай, выстроил дом-крепость, стены которого защищали его от опасностей ночи. Хотелось бы знать, как давно это было?

Нику пришлось-таки вслед за викарием заговорить о другом. В беседе с Хадлеттом он не мог настаивать на предмете, который столь очевидно был тому неприятен.

— Вам встречались места вроде этого, где бы люди жили и сейчас?

— Нет. Эта страна приходит в упадок. Возможно, в этом повинны летающие охотники. Города как будто процветают, стоят целые и невредимые, но земли вокруг полны ловушек. Отнюдь не все из Людей с Холмов настроены к роду человеческому дружелюбно или хотя бы безразлично. Наши сказки населяют великаны, людоеды, ведьмы, тролли. Здесь тоже действуют силы зла, видимые и невидимые глазу, — хотя их меньше, чем мы встречали в этом мире на территории Англии, до того, как нас взяли в плен. Может быть, эта страна моложе, и подобные обитатели не успели заселить ее плотно. Однако мы видели развалины — башен, замков, — которые, несомненно, не принадлежат той Америке, которую ты знал. Это была плодородная, густонаселенная страна. Теперь остались одни города да места вроде этой фермы. На открытых пространствах — бродяги, в небе — охотники.

— Города или Герольд как-то связаны с нашим появлением здесь? — Ник желал знать все, что Хадлетт мог или захотел бы ему сказать. Он полагал, что викарий — единственный из троих мужчин, который мог бы дать себе труд доискиваться до истинных первопричин. Страуд неизменно был занят конкретными делами, а о Крокере Ник пока знал очень мало.

— Если всерьез относиться к старым легендам, то Люди с Холмов действительно вмешиваются в нашу жизнь. Однако легенды говорят, что они делают это не иначе как появляясь в нашем мире, где могут человека заколдовать или просто физически его похитить. Наше же перемещение — иного рода. Несомненно, города представляют собой развитую форму того, что, за неимением лучшего слова, мы могли бы назвать технологией. Хотя, глядя на такой город, невозможно соотнести его с тем, что имеет наша цивилизация. Быть может, они генерируют энергию, с помощью которой в определенных местах осуществляются перемещения.

— И если бы мы узнали, каким образом нас сюда затащили, мы могли бы вернуться?

Викарий опять помедлил с ответом.

— Ты забываешь о временном факторе, который мы осознали после вашего появления. Судя по сменяющим друг друга зимам и веснам, мы насчитали четыре года — вы же утверждаете, что в нашем мире прошло тридцать лет. И опять же, в легендах говорится о людях, которые, возвратившись, быстро старели и умирали, поскольку изменялся их способ существования во времени.

Ник посчитал дни — три… нет, четыре, — минувшие с тех пор, как они здесь оказались. А сколько прошло там? Недели? Месяцы? В это было настолько трудно поверить, что по телу пробежала дрожь. Затем он упрямо вернулся к тому, что заботило его больше всего.

— Но охотники с тарелок не могут добраться до городов…

— Да. Мы дважды наблюдали их атаку с воздуха, ты и сам видел, как они пытались сбить Герольда. Похоже, охотники смертельно ненавидят или боятся

— не только городов, но и всего, что с ними связано, например Людей с Холмов.

Ник обдумал сказанное. Города дают надежную защиту, земли вокруг полны опасностей. Что, если бы они смогли проникнуть в город, не заключая сделку с Герольдом? Он спросил об этом.

Хадлетт улыбнулся.

— Логично, конечно, поэтому не думай, мой мальчик, что такая мысль не приходила нам в голову. Однако осуществить ее нельзя. Войти в город можно только в сопровождении Герольда, иного пути туда нет. Каждый город окружен невидимой энергетической стеной. А плата за вход чересчур высока. Рано или поздно Герольд появится и предложит тебе сделать выбор, и тебе придется решать, принять его предложение или отвергнуть. Но тогда ты будешь знать, как поступить.

Одно дело, когда тебе о чем-то говорят, и совсем другое — испытать все на себе. Обменявшись с Ником еще парой фраз, викарий вернулся в большую комнату; Ник же остался у окна. Почему они так настаивают, что принять предложение Герольда и измениться — это ужасно? Англичане в один голос уверяют, что делать этого не следует, но Ник никак не мог взять в толк, что же именно здесь такого страшного. С его точки зрения, летающие охотники представляли собой более страшную угрозу — может быть, потому, что он понимал их лучше.

Обдумывая ночные приключения, Ник теперь полагал, что со стороны Риты им ничто не грозило. Он не мог забыть, как по ее щекам катились слезы. В сущности, каждый раз, когда ему вспоминалась эта сцена, она становилась все более отчетливой, все новые и новые подробности всплывали перед его внутренним взором. И ему очень хотелось верить, что именно вмешательство Риты спасло их от плена.

Безопасные города — в них можно войти только в сопровождении Герольда. Только в сопровождении Герольда — звучало у него в ушах. Можно ли захватить Герольда в качестве заложника?

Однако англичане уж наверное рассмотрели вопрос со всех возможных точек зрения. Они отнюдь не глупы, а окружающие опасности обостряют ум, заставляют использовать в полную силу все природные способности.

И все же Ник снова и снова возвращался к этой мысли. Так ли велико могущество Герольда — даже если он обладает какими-то совершенно невероятными силами, — что его невозможно взять в плен, будь он вестник, или стражник, или кем он там является? Ник знал так мало — за исключением того, что города безопасны, — и страстно желал обрести знания и уверенность.

Ближе к вечеру он ненадолго забылся сном на полу под окном. А когда проснулся, рядом сидел Джеремайя — загадочный, неподвижный, аккуратно прикрыв кончиком хвоста передние лапки, не сводя немигающих зеленых глаз с его лица. В его взгляде было нечто такое, от чего Ник почувствовал себя неуютно. У него мелькнула невероятная мысль, что кот знает, о чем он думает, и забавляется с высоты своего положения, как может забавляться взрослый, слушая рассуждения ребенка о предмете, который пока еще не доступен детскому пониманию.

Ник всегда любил кошек. Старина Джордж прожил у него двенадцать лет. И одним из самых крепких кирпичей в стене между ним и Марго стало то, что год назад она усыпила Джорджа, когда Ник был в Нью-Йорке. Кот состарился, его приходилось носить к ветеринару, он доставлял беспокойство. Поэтому он погиб, а Марго своим сладким голосом объясняла, что негоже старому и больному животному продлевать жизнь, которая тяготит его самого. Но Ник знал, что Джорджа можно было спасти. Он ничего тогда не сказал, не доставил ей удовольствия, показав, как ему больно и как он взбешен этим новым поражением. Джорджа больше нет, и с этим ничего не поделаешь. Однако он мог представить его — как сейчас — во всех подробностях.

Джеремайя издал глухое ворчание, прижав уши, все так же неотрывно глядя Нику в лицо. Ник резко выдохнул, издав почти такое же шипение, как испуганная или рассерженная кошка.

Кот — понимает! Он читает его мысли! Ник был столь же в этом уверен, как если бы Джеремайя с ним заговорил. Но он заговорил сам:

— Ты понимаешь?

Неизвестно, чего он ожидал на это от Джеремайи. Может быть, что тот подаст ему какой-нибудь ответный знак? Но кот не шелохнулся, не издал ни звука, и уверенность Ника начала таять. Воображение… И все же он не мог решительно признать, что ошибся. В наши дни не отрицают телепатию или паранормальные способности некоторых людей — психометрию, предвидение и прочее. И животных, особенно котов, считают медиумами. Ник перебрал все рациональные объяснения того, что, по его мнению, произошло, — однако так и не сумел объяснить этого полностью. К тому же сам-то он отнюдь не был медиумом. Так как же Джеремайя мог читать его мысли и воспоминания и как-то на них реагировать?

Понимал это Джеремайя или нет, Ник продолжал тихонько говорить огромному коту:

— Джордж был на тебя не похож. У него были длинные лапы, и сколько бы он ни ел, а ел он будь здоров как, — Ник улыбнулся, вспомнив, как однажды Джордж умял пол-индейки, — он никогда не толстел. Скорее можно было подумать, что мы морим его голодом. А еще он отлично охотился. И любил спать на постели, но если повернуться и потревожить его, он сразу выкажет свое неудовольствие.

Джеремайя по-прежнему глядел на Ника. Потом зевнул, поднялся и пошел прочь, каждым движением выражая скуку. Ник почувствовал себя глупо. Было так очевидно, что Джеремайю его рассказ больше нисколько не интересует. Его презрение к Джорджу, которого он, несомненно, причислял к низшему типу кошачьих, явственно читалось в каждом подрагивании задранного хвоста. Не рассказывайте мне о других котах, словно бы говорил он; в мире только один Джеремайя!

Впервые после того, как попал в этот мир, Ник рассмеялся. Джеремайя великолепно мог общаться — по-своему. И даже если он и читал мысли Ника, то взгляды и логика у него оставались кошачьи. Ник может сомневаться, но в то же время следует не забывать то, что он видел, и быть внимательным.

С наступлением темноты, поев, они двинулись в путь. Хлеб Ника давно уже кончился, но оставалось немного сыра и ветчины, и англичане несли с собой маленькие твердые лепешки из спрессованных земляных орехов и сушеных ягод, а также кусочки сушеного жесткого мяса.

Потайной выход был в камине — самом большом из всех, что когда-либо Нику доводилось видеть. Четыре огромных камня в его задней стенке закрывали ход. Ник предложил свой фонарь, и Страуд с готовностью его взял.

— Обождите, я снизу вам посвечу, — распорядился уполномоченный гражданской обороны. — Ступеньки здесь ненадежные.

Он исчез, и Ник увидел начало узкой лестницы, выложенной в стенке дымохода. Они ждали, пока снизу не поднялся яркий луч. Затем в дыру протиснулась леди Диана с Джеремайей в корзине, за ней миссис Клэпп, Джин и Линда с Лангом на руках. За ними сквозь низкий проем последовал Хадлетт, и едва он начал спускаться, как Крокер подтолкнул Ника.

— Теперь ты. Мне нужно будет поставить на место камни.

И узкий же был этот ход! Особенно для не отличавшихся стройностью миссис Клэпп и Страуда. Однако он скоро кончился, и Ник оказался в горизонтальном коридоре, стены которого тоже были из камня, рядом со Страудом, который продолжал освещать лестницу для летчика.

Тот спустился не сразу. Дважды до них донеслось невнятное бормотание, свидетельствовавшее, видимо, о том, что Крокеру не удается поставить как следует на место закрывающие вход камни. Наконец он тоже присоединился к остальным, и Страуд, светя фонариком, повел их по коридору. Идти приходилось гуськом, но все же не протискиваться, рискуя содрать кожу, как по лестнице.

Светлое пятно фонарика танцевало далеко впереди, и Ник шел в почти полной темноте. Воздух был промозглый, на стенах каплями собиралась вода, и стоял скверный запах. Коридор казался бесконечным. Стены были сплошные, ни входа в какой-нибудь подвал, ни бокового ответвления. Ник задался вопросом, как те, с кем он нынче странствовал, вообще его обнаружили. Они называли его тайным лазом, и название это казалось подходящим. На его строительство было положено немало труда — свидетельство того, что строившие его чувствовали необходимость в таком скрытом выходе во внешний мир.

Через некоторое время каменные стены сменились поставленными в ряд деревянными столбами, позади которых была насыпана земля, — работа уже не столь тщательная. Ник взглянул вверх и увидел такие же перекрещивающиеся бревна — толстые стволы, рассчитанные на то, чтобы выдерживать большой вес. Он понадеялся, что они не сгнили за десятилетия. Наконец спустя, как показалось Нику, очень долгое время свет упал на еще одну лестницу, похожую на приставную, ступени которой были отделаны куда менее старательно, чем в дымоходе. Страуд начал по ним взбираться, и через несколько секунд луч осветил дорогу тем, кто следовал за ним. Хадлетт и леди Диана, как могли, помогали миссис Клэпп, но вскарабкалась она не скоро и с большим трудом.

Затем путь освободился для тех, кто помоложе, и они поднялись с большей ловкостью и быстрее. Теперь их снова окружали каменные стены, а высоко над головой виднелся кусочек ночного неба, и в нем ободряюще мерцали одна или две звезды. После затхлого коридора хорошо было вдохнуть свежий воздух.

Прежде чем Страуд выключил свет, Ник успел увидеть обгорелые остатки бревен, которые раньше служили перекрытием для двух верхних этажей. Под ногами в большом количестве лежали обломки, поэтому они взялись за руки, с осторожностью пробираясь в темноте к открытому проему, где когда-то была дверь.

Снаружи эти развалины скрывала густая растительность. Ветви, которые Страуд отвел в сторону и придержал, пока выходили остальные, вернувшись на место, полностью скрыли дверной проем. Гряда холмов теперь поднималась сзади.

Ночь оказалась гораздо светлее, чем можно было ожидать. Разноцветное сияние поднималось от какого-то находящегося впереди источника, скрытого за деревьями и кустарником.

Страуд распорядился, чтобы они держались ближе друг к другу. Пусть даже уполномоченный гражданской обороны и не был опытным охотником, он, как мог, старался — а за ним и все остальные — ступать бесшумно. Они забирали вправо, и с каждым шагом растительность становилась реже, а свет

— ярче, и наконец сквозь ветви Ник увидел город.

Пораженный, он словно прирос к земле, и на него наткнулся Крокер. Ник его даже не заметил, так он был заворожен открывшимся зрелищем.

Город стоял среди чистого поля, и вокруг не было никаких других зданий — именно так, как ему говорили. И шпили его пронзали небо, почти достигая звезд. Он весь состоял из башен и шпилей, длинных и острых, словно копья, нацеленные на таящиеся в космосе чудеса.

Ник был не в силах задуматься, из чего построены эти далекие здания. Он не мог соотнести камень и непрерывную игру света: сияние, исходившее от стен и освещавшее все вокруг, нигде не было ровным и постоянным. Многочисленные оттенки самых разных цветов, и светлые, и глубокие, дрожали, струились, гасли и вновь вспыхивали.

Город казался странным, но не чуждым земле, на которой стоял. В его сиянии виднелась зелень лесов, золото цветов на лугу, красноватая кора деревьев, голубизна бездонного неба, серебристо-серый блеск воды, бледно-розовый туман цветущих плодовых деревьев, румянец созревших плодов… Здесь были весело и радостно смешаны все цвета земли.

Город не пугал, но внушал благоговейный трепет. Пока Ник на него глядел, душа его наполнялась радостным возбуждением. То, что он давно искал, что смутно видел, возможно, во сне, теперь гордо стояло перед ним во всем своем великолепии.

— Иди, ты, дурак! — Крокер схватил его за руку и с силой дернул так, что Ник очнулся. — Что с тобой?

— Это чудесно! — Нику хотелось со всех ног броситься прямо через открытый луг к городу.

— Это ловушка! — Голос летчика звучал непреклонно и жестко. — Она поставлена для нас. Не смотри на него.

Неужели Крокер прав? Ник не мог ему поверить. Но далекие башни действительно притягивали, и теперь, когда прошло первое изумление, Ник с некоторым подозрением отнесся к своему страстному желанию бежать туда.

Однако он двинулся дальше с явной неохотой и, пробираясь за Страудом и остальными, старался держаться восточнее, ближе к городу. Крокер не отходил от него ни на шаг, словно боясь, что Ник может внезапно убежать.

Они не успели далеко отойти, как вдруг Страуд свистящим шепотом подал сигнал тревоги, и все замерли на месте. К западу от них на освещенное пространство вышли несколько фигур. Они сразу узнали длинноногое существо, которое шагало впереди, — «конь» Герольда.

Однако никто не сидел в седле; облаченный в сверкающие одежды хозяин «коня» шел сзади. И с ним трое других — странно подобранная группа.

Там был человек в желтовато-коричневой форме, один из тех, кого у Ника на глазах поймали в сеть, а за ним — за ним, несомненно, шел в скафандре охотник с летающей тарелки. Тем не менее они шагали рядом, словно никогда не были врагами, и оба, не отрываясь, глядели на Герольда. Третьей была женщина.

— Рита! — вскрикнул Крокер.

Нику казалось, что они находятся слишком далеко, чтобы кого-либо можно было узнать. Однако на лице летчика ясно читалась уверенность, что фигура в зеленом — его утраченная подруга.

С неба донесся пронзительный вой. На этот раз появилась не летающая тарелка, а возникший буквально ниоткуда сигарообразный аппарат. Он ринулся к земле, будто намереваясь воткнуться в нее носом, выстреливая короткими вспышками света. Они ударяли в землю вокруг идущих, которые не обращали на них ни малейшего внимания. От обожженной почвы поднимались струйки дыма. Лучи явно встречали какое-то невидимое препятствие, отклонялись и уходили в землю справа, слева и позади ведомой Герольдом группы.

Летательный аппарат у них над головой судорожно метался, словно пилот готов был идти на таран, лишь бы их остановить. Однако при каждом таком нырке корабль мотало из стороны в сторону, и было видно, какого труда стоило экипажу удерживать управление.

И все это время четверо людей и конь, казалось, вовсе не замечали этих отчаянных попыток. Они шли к городу и ни на шаг не отклонялись от прямого пути. Ник мог представить себе разочарование нападавшего.

В конце концов пилот, видимо, признал свое поражение. Аппарат развернулся к гряде холмов и с невероятной скоростью умчался прочь. А они все так же шли ровным шагом — спокойно, бесстрашно.

На Ника это произвело глубокое впечатление. Вот уж у него защита так защита, у этого Герольда. Так он может разгуливать где угодно и ничего не бояться. Если бы только знать, как это делается! Ник задумчиво смотрел на Герольда, размышляя, почему тот идет пешком, а не сидит в седле. Может быть, чтобы прикрыть своим защитным экраном тех, кого он ведет? Знать бы его секрет!

Герольд и его город — тот или другой являлись ключом к разгадке. Ник был убежден, что они заслуживали тщательного изучения. Герольд покидает город, поэтому разобраться с ним будет проще. Человеку не войти в город без Герольда — но что, если Герольда можно взять в плен? Вполне вероятно, что это совершенно невозможно. Они только сейчас своими глазами видели, как Герольда и тех, кто находится под его защитой, не смогли одолеть силой. И бесполезно пытаться уговорить англичан сделать подобную попытку — до тех пор, пока Ник не придумает какой-нибудь реальный план. Что ж, он будет о нем думать.

То ли ведомая Герольдом группа двигалась быстрее, чем казалось, то ли расстояние было короче, но они уже находились под самыми стенами города.

— Это действительно Рита! — проговорил Крокер. — Она помогает расставлять ловушки на бедных дурачков, ведет их туда! — Он с силой ударил кулаком по ладони. — Она им помогает!

— Почему бы и нет? — отозвалась Джин. — Она теперь одна из них.