Лорри не знала, сколько времени она так просидела. Тепло и покой снова вернулись в комнату. Но вот мисс Эшмид сделала последний стежок и обрезала нитку. Платье было окончено. Она разгладила его пальцами, отложила в сторону и развернула ещё один свёрточек. Внутри лежало второе платье, розовое, с крахмальным передником.

– Ох! – вскрикнула Лорри. – Она сломалась, ваша золотая иголка сломалась!

Мисс Эшмид больше не пела. И когда она отложила иглу в сторону, та больше не сверкала. Она была сломана пополам и теперь почему-то не казалась золотой, как будто шитьё вытянуло из неё всю жизнь, что когда-то играла внутри.

– Её работа окончена, дорогая моя, – в голосе мисс Эшмид не было сожаления. – Она была очень старой и израсходовалась вся, до конца.

Лорри ещё раз посмотрела на кукольные платья. Она хотела спросить, зачем мисс Эшмид сшила их, но почему-то не могла. Почему-то такой вопрос казался ей грубым и бестактным.

А мисс Эшмид завернула платья и отложила их в сторону. Потом закрыла крышку рабочего столика.

– А теперь, Лорри, если ты принесёшь мне перо и бумагу, я поблагодарю ваш комитет за чудесный подарок.

Пока мисс Эшмид писала, Лорри подвинулась к камину. В комнате теперь стояла такая тишина, что было слышно даже поскрипывание пера о бумагу, даже шорох розового язычка старательно умывающейся Сабины. Лорри очень не нравилась такая тишина. И Халли? Куда же делась Халли? Она прислушалась, стараясь уловить хоть какой-нибудь шум на кухне. Наверное, стены старого дома были слишком толстыми, потому что если Халли и была занята на кухне, то слышно всё равно ничего не было.

Мисс Эшмид запечатала конверт сургучом, а затем вынула из какого-то кармана своей широкой юбки ещё один.

– Лорри, я попрошу тебя сделать одну вещь, которая очень важна для меня. И я прошу тебя не задавать никаких вопросов, просто сделать – и всё. Я могу на тебя положиться?

– Да, мисс Эшмид.

– Когда ты будешь уходить, то в замке чёрного хода найдёшь ключ. Ты закроешь дверь, положишь ключ в этот конверт, запечатаешь его и бросишь в почтовый ящик на углу.

– Мисс Эшмид! – Лорри осмелилась перехватить руку с конвертом. – Мисс Эшмид, что вы собираетесь сделать?

– Я же сказала, никаких вопросов, Лорри. И не бойся, тебе нечего бояться. Я ведь говорила тебе как-то, вера очень важна. Так поверь мне сейчас.

Лорри взяла конверт.

– Да.

– А теперь, Лорри, уже поздно.

Но Лорри не пошла к дверям, как обычно.

– Пожалуйста – я увижу вас ещё?

Мисс Эшмид улыбнулась. Сабина пробежала через комнату и вскочила к ней на колени.

– Я думаю, да, Лорри. Помни, верить очень важно. Верить и видеть сердцем так же зорко, как и глазами. Всегда помни это. А сейчас – до свидания, Лорри.

– До свидания, – Лорри больше не должна была задерживаться, ведь они уже попрощались, но почему-то она боялась выйти из комнаты. Она боялась, что если выйдет сейчас, то больше никогда не увидит мисс Эшмид снова. Дойдя до двери, она обернулась и ещё раз посмотрела на неё.

Мисс Эшмид гладила Сабину, устроившуюся на коленях у своей хозяйки. По углам комнаты сгущались тени, постепенно подступая к середине.

– А можно мне попрощаться с Халли?

– Конечно, дорогая моя. Если найдёшь её.

Лорри прикрыла дверь комнаты и подошла к двери на кухню. Но дверь оказалась плотно закрытой и не поддалась. Как это сказала мисс Эшмид – входи в любую дверь, которая откроется перед тобой… Эта дверь не откроется.

Лорри постучалась, но ответа не последовало. Как же так, она должна попрощаться с Халли! Почему-то сегодня это было особенно важно! Всё ещё упрямо прижимая сжатые пальцы к двери, Лорри крикнула:

– До свиданья, Халли, до свиданья!

И всё равно, этого было мало. Лорри вдруг встревожено повернула обратно к двери бархатной комнаты, из которой она вышла всего несколько секунд назад. Она спросит мисс Эшмид. Но и эта дверь теперь тоже не открывалась. Она подняла руку, но не постучала. После последнего прощания нельзя больше тревожить хозяйку Дома-Восьмистенка.

Она оделась, натянула сапоги. Ключ торчал в замке, как и сказала мисс Эшмид. Девочка вышла на улицу, потом закрыла дверь. Несколько секунд неподвижно стояла, глядя на ключ в своей руке. Она только что заперла Халли и мисс Эшмид внутри. Почему? Ключ был старинный, большой и тяжёлый. Может быть, у них есть другой ключ? Может быть, Халли просто устала и легла отдохнуть, а мисс Эшмид не хотела тревожить её…

Но зачем тогда класть ключ в конверт и бросать его в почтовый ящик? Лорри повертела в руках конверт. Внутри ещё лежали какие-то бумаги, он был довольно толстый. Она положила внутрь ключ, лизнула края конверта и запечатала его. Имя и адрес – письмо было адресовано мистеру Эрнесту Трастону, адвокату!

Вера, очень важно верить. Мисс Эшмид предупредила её. И не задавать вопросов… Но всё равно, пока она шла к почтовому ящику, вопросы, не переставая, кружили у Лорри в голове.

Этот ключ не выходил из головы у девочки и пока она готовила ужин для тёти Маргарет, которая сегодня задерживалась. Она вспоминала о многом, и от этого ей всё больше и больше становилось не по себе. Золотая игла мисс Эшмид, сломанная пополам. И закрытая дверь бархатной комнаты – мисс Эшмид не могла сама встать и запереть её за то время, пока Лорри стояла у двери на кухню. А кто тогда её запер? Халли, которая прошла вокруг, через пустую гостиную?

И раз за разом её мысли возвращались к ключу, который мисс Эшмид попросила отправить мистеру Трастону.

Куда могли переехать мисс Эшмид и Халли и Сабина? Лорри не могла представить их иначе, как в Доме-Восьмистенке. Они не принадлежали миру за стенами Дома. И что будет со всеми сокровищами Дома? Разве мисс Эшмид сможет забрать их с собой?

Лорри оглядела свою маленькую кухоньку. Невозможно представить себе Халли на этой кухне! Сюда не поместится даже её любимая плита. Неожиданно Лорри захотелось броситься на вечернюю улицу, пробежать назад, к Дому, забарабанить в чёрный ход – в запертый чёрный ход, и убедиться, что с Халли, с бархатной комнатой и с мисс Эшмид всё в порядке. Что они такие же, какими были всё то время, что она их знала. Всё то время. Несколько месяцев. Конец октября, ноябрь, декабрь, январь и неделя в феврале. Но ей казалось, что она была гостем Дома-Восьмистенка гораздо дольше.

А что будет с Бевисом и с кукольным домиком? Или – тут мысли Лори прыгнули в другую сторону – а был ли вообще кукольный домик? Был ли он вообще?

Но мисс Эшмид знала и о Финеасе и Фебе, и о Коул с Нэкки, и о Чарльзе Дюпри. И она сказала сегодня днём, что они решили остаться в покое Дома. Может быть, это значило, что они там так и живут – вечно? Лори покосилась на часы и на кофейник, стоящий на огне. Верь мне, сказала мисс Эшмид.

Лорри вздохнула. Она глядела на стену, не замечая висящих там полированных медных украшений, которые тётя повесила, чтобы оживить тёмный уголок маленькой кухни. Теперь она вновь почувствовала тёплое ощущение покоя. Теперь – теперь она верила, что с мисс Эшмид, и с Халли, и с Сабиной – всё будет хорошо. И что бы ни случилось с Домом-Восьмистенком – они будут в безопасности.

– Лорри? – она не услышала, как тётя Маргарет открыла дверь, и вздрогнула от испуга.

Тётя Маргарет ещё не сняла ни пальто, ни шляпки. Она выглядела очень подавленной.

– Лорри, мне очень жаль…

– Жаль чего? – Лорри с трудом оторвалась от собственных мыслей.

– Дом-Восьмистенок, – тётя Маргарет держала в руке вечернюю газету. – Шоссе… – она вздохнула.

– Я знаю. Мисс Эшмид мне сказала.

– Бедные старушки. Им как-то нужно помочь, Лорри. Куда им деваться? Я, наверное, зайду сейчас к ним, спрошу, не надо ли чем помочь.

– Мисс Эшмид сказала, что всё будет в порядке.

– В порядке? Ах, да, ты же была там сегодня днём. Может быть, она не совсем понимает. Комиссия объявила, что все протесты отклонены. Все, кто возражал, будут вынуждены переехать. А мисс Эшмид очень старенькая, крошка. И иногда старые люди не понимают, какой переезд могут устроить городские власти.

– Она знает, тётя Маргарет. Она сказала, что для Дома-Восьмистенка здесь больше нет места. Тётя Маргарит выскользнула из пальто.

– Но ведь должно же быть! – сказала она почти яростно. – Ничего, мы ещё посмотрим, что можно сделать. По крайней мере, для несчастных старушек.

– Тётя Маргарет, – тихо спросила Лорри, – ты и в самом деле думаешь, что они – несчастные старушки?

Тётя удивлённо посмотрела на Лорри. Потом задумалась.

– Ты права, Лорри. Мисс Эшмид может быть старой, но не думаю, что она позволит кому-нибудь принимать за себя решения. И она сказала тебе, что собирается делать?

– Да… и, – и Лорри рассказала ей всё о ключе и о письме.

– Закрыть за собой дверь и отправить ключ по почте? И ты сделала это? Но Лорри, оставить их там, запертых и… Зачем им это понадобилось? Лорри – оставайся дома, понятно?

Она торопливо натянула пальто, выскочила в коридор и убежала, даже не захлопнув за собой дверь. На какое-то мгновение удивление смешалось у Лорри со страхом. А потом к ней вернулась уверенность – она знала, что беспокоиться за мисс Эшмид и других жителей Дома-Восьмистенка не нужно. Она снова взялась за ужин, ожидая, пока вернётся тётя.

И тётя вернулась быстро. Когда она снова зашла на кухню, у неё был довольно озадаченный вид.

– Просто не знаю, – пожала она плечами. – Я добежала до самых ворот… а потом, Лорри, я просто поняла, что всё в порядке. Что с ними всё в полном порядке.

Лорри кивнула.

– Я тоже это знала.

Однако тётя Маргарет ещё долго сидела на кухне с озадаченным видом. Словно у неё на глазах случилось что-то такое, во что она до сих пор не могла поверить. Хотя и видела это собственными глазами. Затем она покачала головой.

Письмо пришло в следующую пятницу. Но был праздник, и они прочитали его только вечером, так как тётя Маргарет была на ужине Ассоциации Учителей и Родителей, и они с Лорри вернулись домой только в девять вечера. Письмо дожидалось их в ящике – длинный конверт с обратным адресом в верхнем углу. И оно было адесовано им обоим – Мисс Маргарет Джерсон, Мисс Лорри Маллард.

Удивлённая тётя Маргарет прочла его вслух. В субботу утром, в одиннадцать часов, их приглашали в Дом-Восьмистенок. Подписано – Эрнест Трастов.

– Это адвокат мисс Эшмид.

– Но зачем? – тётя перечла письмо ещё раз, на этот раз про себя. – Не понимаю. Ну что ж, зато очень возбуждает воображение. Хорошо, что я завтра не работаю.

Когда на следующий день они открыли ворота Дома-Восьмистенка, падал лёгкий снежок. У гордого оленя на спине снова намело маленький холмик, но он всё так же величаво смотрел над их головами. Лорри с грустью улыбнулась ему. "Надеюсь, он найдёт себе другой дом, когда у него отберут его лужайку и сад", – подумала она. На снегу виднелись чьи-то следы, как будто кто-то недавно обошёл дом кругом, и они пошли по этим следам к чёрному ходу. Тётя Маргарет постучала и дверь открылась, но отворила её не Халли, а незнакомец, который с порога спросил:

– Мисс Джерсон?

– Да, и Лорри.

Он провёл их в бархатную комнату. Лорри поёжилась. В камине больше не горел огонь. Правда, горела лампа и несколько свечей, но всё тепло и приветливость исчезли. Прямое кресло с высокой спинкой опустело. Тётя Маргарет задала вопрос, который Лорри не могла заставить себя спросить:

– Мисс Эшмид?

– Она уехала. Как и всегда, она решила всё самостоятельно. Она отправила ключ и инструкции мне по почте. Бррр – эти старые дома без центрального отопления – сыро, холодно.

Он оглянулся кругом, словно ему было всё равно, что будет и с этой комнатой, и с этим домом. Как будто ему хотелось поскорей закончить со всеми делами.

– Мисс Эшмид сделала определённые распоряжения относительно своего имущества, которые я уполномочен выполнить. Ваша племянница Лори Маллард получает в своё распоряжение всё содержимое детской комнаты. Будьте так добры, пройдёмте со мной…

– Детской комнаты… – эхом повторила тётя. – Но…

Это всё-таки очень странный дом, ещё раз подумала Лорри, когда они проходили через пустую гостиную в спальню, где теперь тоже всё было спрятано под чехлы. Потом мистер Трастон толкнул дверь, и они вошли в комнату с рисунком на полу.

Там стояли Бевис и кукольный домик – как ни в чём не бывало. – Лорри! Кукольный домик и лошадь-качалка… – тётя Маргарет с удивлением оглядывалась по сторонам. Но теперь здесь появилось и кое-что ещё, заметила Лорри. Коробка, из которой мисс Эшмид доставала великолепные новог одние игрушки, стояла на полу, а сверху на ней лежал альбом с валентинками и коробка с рукоделием Лорри.

Тётя Маргарет медленно обошла вокруг домика, заглядывая в окна. – Это музейный экспонат, мистер Трастон. И… у нас в квартире не хватит для него места.

– Думаю, что мисс Эшмид предвидела и эту проблему, – мистер Трастон достал ещё один листик бумаги. – Здесь сказано, что большинство внутренней обстановки дома, имеющее историческое значение, преподносится в подарок Историческому Обществу Эштона. Кукольный домик и лошадка также могут быть помещены туда на временное хранение, и будут возвращены по первому требованию вашей племянницы. Они будут храниться там в безопасности, и, несомненно, публика будет только рада видеть их. Кажется, школы проводят ежегодные экскурсии в Историческом Обществе. Но как только Лорри захочет, она сможет востребовать их обратно. А теперь, мне не хотелось бы торопить вас, мисс Джерсон, но некоторые вещи передаются в ваше распоряжение. Если вы пройдёте со мной…

– Такой чудесный дом… Иду, – откликнулась тётя Маргарет.

Лорри дождалась, пока они уйдут, а потом подошла к кукольному домику с той стороны, где была столовая – бархатная комната мисс Эшмид, которая стала ей такой родной. Хотя в комнате было темно, она заметила слабый отблеск, крохотную искорку в деревянном основании. Лорри нагнулась – да, так и есть! Золотая цепочка и семь маленьких ключиков. А восьмой был вставлен в замочную скважину.

Она повернула ключ и открыла ящик. Это был самый широкий ящик. – Лотта, – она не коснулась ни прекрасного белого кружевного платья, ни куклы, одетой в него.

– Халли, – теперь не согнутая и старая, а такая же молодая, как и мисс Лотта, в розовом платье.

– Сабина, – маленькая, притихшая, в ошейнике с серебряными бубенчиками.

– Здравствуйте, – голос Лорри упал до шёпота. – Подождите меня.

Она тихо задвинула ящик и повернула ключ в замке. Зачем она сказала это? Ждать её – где? Как? Пока в один прекрасный день она не обзаведётся таким домом, в котором поместится этот кукольный домик? Когда у неё снова появится возможность посетить его и снова встретиться с теми, кто будет всегда, всегда жить там?

Один, два, три, четыре ящичка со своими обитателями. А что в остальных четырёх?

Она попробовала открыть следующий – пусто. Второй и третий – ничего. Но вот четвёртый – в нём лежал маленький деревянный пенальчик. Деревянная игольница. Лорри медленно открыла её. Внутри, воткнутая в бархат, стояла одна-единственная золотая иголка. Лорри не стала трогать её. Она аккуратно закрыла коробочку и положила её обратно в ящик.

Затем ещё раз проверила все восемь. Закрыты как следует. Дом – пускай, пускай они поместят его в музей, где на него сможет смотреть кто угодно. Но жители Дома – пусть они пребывают в том самом покое, который выбрали.

Лорри спрятала цепочку с ключами в коробку с рукоделием, и взяла её с собой, вместе с альбомом с валентинками. За ёлочными украшениями она заглянет потом. С альбомом и коробкой в руке она подошла к Бевис и погладила выгнутую шею лошадки. Стук, стук – конь закачался вперёд-назад, но вокруг ничего не менялось. Лорри не удивилась. Так оно и должно быть – пока.

В дверях она ещё раз обернулась и посмотрела на домик и на Бевис. Они будут ждать её, домик и конь.

Пока пройдёт время. Такое короткое. И такое длинное.

– До свидания, – тихо сказала Лорри. – До свидания.

Скрипнула половица. Или это Бевис одобрительно качнула головой в ответ?

Примечания