Андрэ Нортон

Торговцы во времени

Глава первая

Случайно посмотрев на Росса Мердока, сидевшего в камере заключения, нельзя было заподозрить в нем угрозу. Ростом чуть выше среднего, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Каштановые волосы коротко стрижены, в гладком мальчишеском лице ничего примечательного – ну разве что светло-серые глаза и холодное, оценивающее выражение, которое время от времени мелькает в их глубинах.

Одет он аккуратно и неприметно. В первой четверти двадцать первого века такого, как он, можно встретить на любой улице города – внешность, как у всех. Но под защитной маскировкой, над которой Росс так неутомимо работал, скрывался другой человек, способный достигать вершин сдерживаемой, управляемой ярости, не вполне понятной и самому Россу. Он просто учился применять ее для борьбы с миром, который всегда казался ему враждебным.

Росс, хоть и не подавал виду, знал, что охранник следит за ним. Дежурный коп не был новичком – и возможно, ожидал от заключенного иной реакции, чем пассивное созерцание, но Росс не собирался оправдывать его ожиданий.

На этот раз у Росса возникли серьезные неприятности с законом. Почему они медлят с решением? И для чего днем ему пришлось встретиться с психологом? Росс был тогда на предварительном слушании, и ему это не понравилось. Все внимание, на какое был способен его проницательный ум, он направил тогда на другие вопросы, но воспоминание о той беседе все же покалывало слабым, очень слабым опасением.

Дверь камеры открылась. Росс не повернул головы, но охранник откашлялся, будто час общего молчания иссушил ему голосовые связки. «Встать, Мердок! Тебя хочет видеть судья!»

Росс плавно встал, контролируя движение каждой мышцы. Никогда не стоило возражать или проявлять хоть малейшие признаки неповиновения. Под следствием, он вел себя, как скверный мальчишка, осознавший свои ошибки. В прошлом в подобных ситуациях кротко-смиренное поведение Росса приносило прекрасные плоды. Так что на человека, сидевшего за столом в другой комнате, он смотрел с неуверенной, застенчивой улыбкой, стоя по-мальчишески неуклюже, и ждал, чтобы тот заговорил первым. Судья Орд Роул. Не повезло ему, что старина Орлиный Клюв вел его дело. Ну что ж, оставалось одно: не отказываться, когда старина начнет раздавать пряники. Не то чтобы он собирался задержаться надолго…

– Плохи ваши дела, молодой человек.

Росс позволил улыбке увянуть; его плечи ссутулились. Но в притаившихся под веками глазах на мгновение блеснул холодный вызов.

– Да, сэр, – согласился он с тщательно заученной на случай критических ситуаций убедительной дрожью. Но внезапно все удовольствие Росса от мастерской игры как рукой сняло. Судья Роул был не один; там, наблюдая за заключенным так же проницательно, как и днем раньше, сидел этот проклятый охотник за скальпами.

– Ваше дело дрянь – особенно если учесть, как быстро вы все испортили. – Орлиный Клюв тоже глядел на него, но, к счастью для Росса, без той острой проницательности. – По справедливости вас следовало бы передать в новую Реабилитационную Службу…

Росс похолодел. «Лечение», о котором в его особенном мире распространялись леденящие слухи. Во второй раз с тех пор, как он вошел в эту комнату, его самоуверенность пошатнулась. Но искорка надежды заставила его зацепиться за сослагательное наклонение этой фразы.

– Однако вместо этого мне предписано предложить вам выбор, Мердок. Хотя, должен сказать, – и для протокола – я вовсе не одобряю этого.

Страх Росса поубавился. Если судье предложение не нравилось, то наверняка оно чем-то выгодно для Росса Мердока. Конечно же, он своего не упустит!

– Для одного правительственного эксперимента требуются добровольцы. По результатам проведенных исследований вы признаны годным. Если согласитесь, закон зачтет вам время, проведенное за выполнением этого задания, как часть срока. Таким образом вы сможете помочь стране, которую до сего времени позорили…

– А если я откажусь, меня отправят на реабилитацию, я правильно понял, сэр?

– Я рассматриваю вас как несомненного кандидата на реабилитацию. Выбор за вами. – Судья зашелестел бумагами на столе.

– Я согласен принять участие в эксперименте, сэр.

Судья недовольно фыркнул и запихнул все бумаги в папку. И обратился к третьему человеку, ждущему в тени.

– Ну, вот ваш доброволец, майор.

Росс почувствовал невероятное облегчение. Первое препятствие позади. И если удача пока на его стороне, то, может быть, он и дальше будет в выигрыше…

Человек, которого судья Роул назвал майором, подошел ближе к свету. Едва взглянув на него, Росс с неосознанным раздражением почувствовал себя не в своей тарелке. Встреча с Орлиным Клювом была частью игры. Но он шестым чувством понимал, что с этим человеком в такие игры не играют.

– Спасибо, ваша честь. Мы отправимся сразу же, пока нас совсем не занесло.

Росс еще не успел понять, что происходит, а уже вяло плелся к двери. Он подумывал, не попробовать ли ускользнуть от майора, когда они выйдут из здания, и затеряться в городе, потемневшем от бури, но вниз на лифте они не поехали. Вместо этого они поднялись на три пролета по пожарной лестнице. И, к своему унижению, Росс обнаружил, что задыхается и мешкает, а другой человек, должно быть, намного старше его, не проявляет признаков усталости.

На крыше на них налетел ветер со снегом. Майор посветил фонариком в сторону ждущей их темной тени с вращающимися лопастями. Вертолет! Тут Росс в первый раз усомнился в мудрости своего выбора.

– Держись подальше от рулевого винта, Мердок! – Голос звучал довольно бесстрастно, но именно от этого и пробирал до костей.

Зажатый между майором, хранящим молчание, и столь же неразговорчивым пилотом в форме, Росс поднялся над городом, улицы которого знал как свои пять пальцев, и отправился в неведомое – в котором уже начал серьезно сомневаться. Очертания освещенных домов и зданий в мягком мокром снегу расплывались, исчезая из вида. Показались загородные шоссе. Росс не хотел задавать вопросы. Он мог спокойно принять это молчание; ему доводилось сносить куда более жестокое обращение.

Полосы света исчезли, во всю ширь простерлась сельская местность. Вертолет заложил вираж. Росс потерял все ориентиры знакомого ему мира и уже не мог сказать, летят они на юг или на север. Но через какое-то время даже непроглядная снеговая завеса не сумела скрыть узор красных огней на земле; вертолет сел.

– Пошли!

Росс снова повиновался. Он дрожал на ветру – его одежда, служившая достаточной защитой в городе, плохо спасала от натиска вьюги. Чья-то рука схватила за плечо, и его потащили к невысокому зданию. Хлопнула дверь; Росс и его спутник попали в объятия света и доброжелательного тепла.

– Сесть здесь!

Росс сел – он был слишком сбит с толку, чтобы ослушаться. В комнате были люди. Один из них, одетый в странный, словно надутый костюм, с выпуклым шлемом, повешенном на руку, читал газету. Майор пересек комнату и заговорил с ним и после минутного совещания указал кривым пальцем на Росса. Росс последовал за офицером во внутреннее помещение, по периметру которого стояло множество шкафчиков.

Из одного ящика майор вытащил форму, похожую на пилотскую, и начал прикладывать ее к Россу.

– Сойдет, – бросил он. – Напяливай! Мы не можем ждать тут всю ночь!

Росс натянул форму. Как только он застегнул последнюю молнию, его спутник нахлобучил ему на голову куполообразный шлем. В дверь заглянул пилот.

– Нам бы взлететь побыстрее, Келгариес, а то повесят на нас задержку.

Они поспешили на взлетное поле. Вертолет был необычным видом транспорта, а эта машина – узкий как игла корабль стоял на плавниках, а его нос смотрел вертикально вверх – явилась прямо из будущего. Вдоль одного бока тянулась лестница, по которой пилот взобрался в корабль.

Росс неохотно преодолел те же ступеньки и обнаружил, что придется сидеть съежившись, упираясь коленями в подбородок. Что еще хуже, как бы мало здесь ни было места, ему пришлось уместиться там с майором. С треском опустившаяся большая прозрачная крышка плотно закрылась, запечатав их внутри.

За свою короткую жизнь Росс часто боялся, боялся мучительно. Он боролся и закалял свой ум и тело от таких страхов. Но сейчас он чувствовал не страх – это была паника, столь сильная, что его замутило. Он понял, что заперт в этом узком пространстве и не властен над своим ближайшим будущим; и это знание столкнуло его лицом к лицу со всеми известными Россу кошмарами, объединив их в одно невообразимо ужасное целое.

Сколько длится кошмар? Минуту? Час? Росс не мог сказать. Но наконец тяжкая исполинская рука сдавила ему грудь, он отчаянно рванулся к воздуху, и мир вокруг него взорвался.

Он медленно приходил в себя. На миг ему показалось, что он ослеп. Затем он постепенно стал различать оттенки серого света. Наконец Росс понял, что лежит на спине, провалившись в кресло. Окружающий мир был скручен вибрацией, которая пронзала и его тело.

Росс Мердок так долго оставался на свободе благодаря своей способности быстро анализировать ситуацию. За последние пять лет редко случалось, чтобы он не знал, как повести себя с нахалом или ответить на нахальство. Теперь он осознал, что оказался под колпаком. Он уставился в темноту и думал, напряженно и яростно, убежденный, что у всего случившегося сегодня лишь одна конечная цель – поколебать его уверенность в себе и сделать покладистым. Зачем?

Россу была присуща стойкая вера в свои способности, и он обладал даром предвидения – даром, редким у столь молодых. Он знал, что если Мердок важен Мердоку, это вовсе не значит, что он важен для кого-нибудь еще. На него завели дело – столь серьезное, что судья Роул запросто мог угрожать ему чем угодно. И это дело существенно отличалось от многих других дел; до сих пор ему почти всегда удавалось избегать наказания. Как полагал Росс, благодаря тому, что он работал в основном один и тратил много сил на то, чтобы заранее составить план действий.

Почему сейчас Росс Мердок стал для кого-то такой важной птицей, что прилагается столько усилий, лишь бы выбить его из колеи? Он стал добровольцем – зачем? Чтобы быть подопытным кроликом в экспериментах с каким-то жучком, которого нужно научиться убивать легко и дешево? Его слишком спешили вывести из равновесия. Сначала молчание, затем скоростной полет на самолете – ему действительно старались расшатать нервы. Ну ладно, он сыграет нервного парня, созревшего для их работы, какова бы она ни была. Только вот настолько ли хорошо он играл, чтобы одурачить майора? Интуиция подсказывала Россу, что, пожалуй, нет, и это его действительно задевало.

Была глубокая ночь. Они или вылетели из района бури, или поднялись над ней. За стеклом кабины сияли звезды; луны не было видно.

Формальное образование Росс получил весьма среднее, но все-таки приобрел определенные знания, которые удивили бы многих представителей власти, имевших с ним дело. У него была возможность исследовать все богатство большой городской библиотеки, и он проводил там много времени, впитывая факты из многих странных областей знания. Факты вообще были очень полезны. По меньшей мере трижды разнородные обрывки знаний сохранили ему свободу, а один раз, возможно, и жизнь.

Сейчас он пытался сложить в общую картину разрозненные факты, которые знал о своей теперешней ситуации. Он был внутри летательного аппарата какого-то нового типа, машине такой передовой конструкции, что ее не стали бы использовать, не будь миссия действительна важна. Вывод: Мердок кому-то где-то понадобился. Это давало ему в будущем некую зацепку, которая могла сыграть важную роль. Оставалось только ждать: притвориться непонимающим и смотреть и слушать.

При скорости, на которой они неслись, часа за два они должны были вылететь из страны. А разве у правительства нет баз по всему миру, чтобы поддерживать «холодную войну»? Ну и что? Конечно, если его бросят в другой стране, как зерно в чужую землю, это может расстроить планы побега, но этой сложностью он займется, когда столкнется с ней вплотную.

И вдруг Росс снова оказался на спине – гигантская рука сдавила его грудь и внутренности. Огней на земле, освещающих им путь, в этот раз не было. Ничто не подсказывало Россу, что их полет окончен, пока они не приземлились с таким скрежетом, что он стиснул зубы.

Майор разогнулся, и Росс тоже получил возможность распрямить онемевшее тело. Но рука пилота уже легла ему на плечо, подгоняя вперед. Шатаясь, он заковылял к выходу и ухватился за поручень этого подобия лестницы, чтобы не упасть.

Внизу не было огней, только бескрайний снежный простор. По этому пустому пространству шли люди, собиравшиеся у лестницы. Росс хотел есть и очень устал. Если майор собирался играть в какие-то игры, то, надеялся Росс, он подождет до утра.

А пока что нужно выяснить, где он. Если выпадет случай сбежать, необходимо знать окрестности. Но чужая рука по-прежнему держала его за руку, таща к сугробу. Метель или люди так хорошо поработали над укрытием? Когда дверь в одном из боков сугроба открылась, Росс понял, что камуфляж был создан намеренно.

Так Росс познакомился с базой; после прибытия ему дали – крайне ознакомительно – осмотреть военные сооружения. На следующий день он прошел самый дотошный медицинский осмотр, какой когда-либо выпадал на его долю. Потом его заставили пройти ряд других тестов, смысл которых никто не потрудился объяснить. После чего сунули в одиночную камеру, то есть предоставили самому себе в комнате, похожей на клетку, с койкой, более удобной, чем казалось на первый взгляд, и громкоговорителем в углу под потолком. Пока что ему ничего не объясняли. И он не задавал никаких вопросов, упрямо держась своего конца каната в этом противоборстве своей и чужой воли. И вот, в безопасности, лежа пластом на койке, он с видом очень опасного молодого человека, такого, кто не уступит ни дюйма, неотрывно глядел на вещающий громкоговоритель.

– А теперь послушай… – Голос, доносившийся из решетчатого отверстия, имел металлический отзвук, но сквозь скрежет проступал голос Келгариеса. Росс сжал губы. Он осмотрел каждый миллиметр стен и знал, что никаких признаков двери, через которую он вошел, нет. Без инструментов вырваться он не мог, а из одежды у него были только рубашка, плотные широкие брюки и пара мокасин на мягкой подошве, которые ему выдали.

– …определить… – гудел голос. Росс понял, что наверняка что-то пропустил, неизвестно, важное или нет. Он почти решился прекратить игру.

Раздался щелчок, оповестивший, что Келгариес закончил дребезжать. Но привычная тишина не воцарилась. Вместо этого Росс услышал звонкое сладкое щебетание, которое у него слабо ассоциировалось с птицей. Его знакомство с жизнью пернатых ограничивалось городскими воробьями и раскормленными голубями в парке, и ни те, ни другие никогда не пели; но эти звуки определенно были птичьим щебетом. Росс перевел взгляд с громкоговорителя в потолке на противоположную стену. То, что он там увидел, заставило его сесть, – мгновенная реакция готового к бою бойца.

Стена исчезла! Вместо нее появился крутой склон где-то на горных вершинах, где темно-зеленая хвоя вплотную подступала к линии снега. Снег пятнами и полосами прикрывал землю, и ноздрей Росса коснулся запах этих деревьев, настоящих, как ветер, обдававший его своей прохладой.

Он вздрогнул от громкого, отозвавшегося эхом воя – древнего предостережения волчьей стаи, голодной, вышедшей на охоту. Росс никогда раньше не слышал этот зов, но инстинкт, доставшийся в наследство от предков, подсказал: идет четвероногая смерть. Точно так же он сумел распознать серые тени, крадущиеся за ближайшими деревьями, и его руки сжались в кулаки, пока он судорожно оглядывался в поисках какого-нибудь оружия.

Под ним была койка, и три из четырех стен комнаты ограждали его подобно пещере. Но одна из призрачных серых фигур приподняла голову и посмотрела прямо на Росса. Глаза ее горели красноватым огнем. Росс содрал с койки одеяло – с не до конца оформившейся мыслью швырнуть его в зверя, если тот бросится на него.

На несгибающихся ногах зверь надвигался на человека – из глубины его глотки исходило рычание. Для Росса зверь, крупнее самой большой собаки и вдвое более опасный, был истинным чудовищем. Он уже приготовился бросить одеяло, как вдруг понял, что волк следит совсем не за ним: его внимание обращено к точке, расположенной вне поля зрения Росса.

Волк наморщил нос, нюхая воздух, обнажил большие желтоватые зубы и подпрыгнул, упал на спину и покатился по земле в отчаянной попытке достать зубами копье, пронзившее его ребра. Он снова взвыл, и из его пасти потекла кровь.

Теперь удивлению Росса не было предела. Он собрался с духом и встал, чтобы осторожно подойти к умирающему волку. И не удивился, когда его вытянутые руки уперлись в плоскую невидимую преграду. Росс повел рукой вправо, влево – он касался стен комнаты. А глаза говорили ему, что он на склоне горы: вид, звук и запах были реальны.

Изумленный Росс на минуту задумался; затем, найдя удовлетворявшее его объяснение, разок кивнул и, успокоенный, снова сел на койку. Должно быть, это усовершенствованное телевидение с запахами, с имитацией ветра и другими эффектами – штрихами, добавляющими правдоподобия. Результат в целом был столь убедительным, что Россу приходилось напоминать себе – все это лишь изображение.

Волк был мертв. Другие волки разбежались кто куда, но, поскольку картинка не исчезла, Росс решил, что представление еще не закончилось. Он по-прежнему слышал щелкающие звуки и ждал следующего действия. Но почему ему это показывали, пока ускользало от него.

В поле зрения появился человек – встал прямо перед прозрачной стеной. Он наклонился осмотреть мертвого волка, схватил его за хвост и приподнял с земли его заднюю часть. Сопоставляя рост охотника с размером волка, Росс отметил, что не ошибся насчет исключительных размеров животного. Человек крикнул что-то через плечо; слова его звучали отчетливо, но не были понятны Россу.

Незнакомец был странно одет – слишком легко, если судить о климате по пятнам снега и жгучему морозному ветру. Полоска грубой ткани, тянувшаяся от подмышки и сантиметров десять не достававшая до колен, обвивала его тело и была перехвачена ремнем на талии. Ремень, украшенный намного богаче, чем сама нескладная одежда, был сделан из маленьких цепочек, связывающих металлические пластины. На ремне спереди висел длинный кинжал. Голубой плащ человека, откинутый на плечи, чтобы освободить руки, держался на большой застежке под подбородком. Его обувь, выше икр, была из звериной шкуры, на которой сохранилась лохматая шерсть. Бороды он не носил, хотя по темной линии вдоль подбородка можно было догадаться, что в тот день он не брился. Меховая шапка почти полностью скрывала его темно-каштановые волосы.

Был ли это индеец? Нет, потому что, хотя его кожа и отливала медью, изначально она была столь же белой, сколь и кожа Росса. А его одежда не походила ни на одно индейское одеяние из известных Россу.

Несмотря на странную одежду, человека окружала аура властности и самоуверенности; было ясно, что в своем мирке он господствовал над остальными.

Другой человек, одетый почти так же, как первый, но в плаще ржаво-коричневого цвета, подошел, ведя за собой двух ослов, которые плелись с большой неохотой. При виде мертвого волка их глаза испуганно забегали. Оба животных несли тюки, привязанные к их спинам плетеными веревками. Подошел еще один человек, тоже с упряжкой ослов. Наконец появился четвертый, с бородой, растущей клочьями на щеках и подбородке; он был в одеянии из кожи. Его непокрытая голова с зарослями нерасчесанных соломенно-желтых волос отливала беловатым светом. Он сел на корточки рядом с мертвым зверем, держа в руках нож с темно-серым лезвием, и принялся умело свежевать волка. Пока он закончил, мимо прошли еще три пары ослов, все тяжело нагруженные. Наконец он свернул в узел окровавленную шкуру и, пнув ногой освежеванного волка, легко побежал за удаляющимся караваном вьючных животных.

Глава вторая

Росс, поглощенный творившимся перед ним, не был готов к внезапной полной темноте, которая стерла не только само действие, но и свет в его комнате.

– А? – Его дрогнувший голос прозвучал громко, слишком громко, ибо все другие звуки пропали вместе со светом. Не хватало и слабого шуршания вентиляционной системы, которого он не замечал, пока оно не исчезло. Волна той же паники, какую он испытал в летательном аппарате, пробежала по его нервам. Но в этот раз он был готов действием противостоять неизвестности.

Росс медленно двигался сквозь мрак, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на стену. Он решил во что бы то ни стало обнаружить тайную дверь, спасение из этой темной камеры.

Вот! Его ладонь уперлась в гладкую плоскую поверхность. Он вытянул руку – и та неожиданно рассекла пустоту. Росс пытался сориентироваться на ощупь. Дверь все-таки была, и сейчас она была открыта. Минуту он колебался – охваченный страхом, что если ступит на другую сторону, то попадет на склон горы с волками.

– Это же глупо! – снова подумал он вслух. И именно потому, что на душе было неспокойно, двинулся вперед. Все потрясения минувших часов укрепили в нем неистовое желание сделать что-нибудь – что угодно, – лишь бы это было то, чего хочет он, а не то, что приказывали ему другие.

Тем не менее, Росс шел медленно, ибо пространство за открытой дверью было столь же глубоким и темным, как и комната, из которой он вышел. Пожалуй, лучше всего пробираться прижавшись к стене, протянув вперед руку для разведки, решил он.

Через несколько метров его плечо потеряло опору, и он наполовину провалился в проем другой открытой двери. Но там снова была стена, и он с облегчением прижался к ней. Другая дверь… Росс замер, пытаясь уловить хоть какой-нибудь тихий звук – слабую надежду на то, что он не один в непроглядном лабиринте. Но в этом мраке даже воздух не двигался, и темнота, казавшаяся густой, липла к нему, как застывающее желе.

Стена закончилась; придерживаясь за нее левой рукой, Росс помахал правой и почувствовал, что его ногти царапнули другую поверхность. Пространство, разделяющее две поверхности, было шире, чем любой дверной проем. Пересечение двух коридоров? Он уже собирался махнуть рукой шире, как вдруг услышал звук. Он был не один.

Росс вернулся к стене. Вплотную прижимаясь к ней, он старался приглушить собственное дыхание, стремясь хотя бы на миг уловить другой шум. Он обнаружил, что невозможность видеть сбивает с толку и слух. Он не мог угадать, что это были за щелчки, отголоски затихающего вдали звука; может быть, воздух, потревоженный открыванием другой двери.

Наконец он сумел определить некое движение на уровне пола. Что-то или кто-то не шло, а ползло к нему. Росс бросился назад, за угол. Ему никогда не приходила в голову мысль о встрече с чем-то ползучим. Противник в темноте мог представлять опасность. Кто же исследовал темноту вместе с ним?

Звук, издаваемый ползущим, прерывался. Длинные перерывы убедили Росса в том, что отдых чередовался с тяжелым дыханием, как если бы движение вперед сильно изнуряло ползущего. Он боролся с картиной, проплывающей в его воображении, – волк, идущий по следу в непроглядно темном помещении. Осторожность подсказывала Россу, что лучше быстро отступить, но бунтарский порыв удержал его на месте; сжавшись, он отчаянно старался разглядеть, что же ползло ему навстречу.

Неожиданно темнота взорвалась нестерпимо ярким светом. Росс закрыл ослепшие глаза. И услышал вопль отчаяния, раздавшийся с пола. Свет, обычно заливавший комнату, снова стал ровным. Росс обнаружил, что стоит на пересечении двух коридоров – он был чрезвычайно доволен, что вычислил это правильно… А что же ползущий?..

Человек – по крайней мере то была человекообразная фигура с двумя ногами и двумя руками – лежал на полу в нескольких ярдах от Росса. Однако все его тело было так перебинтовано, а голова так укутана, что распознать человека было трудно.

Одна из рук в рукавице пошевелилась, слегка приподнимая тело, и оно смогло, извиваясь, проползти еще несколько сантиметров. Росс и шевельнуться не успел, как из дальнего конца коридора вбежал человек. Это был майор Келгариес. Росс облизнул губы; майор опустился на колени рядом с существом на полу.

– Гарди! Гарди! – Этот голос, всегда отрывисто командный по отношению к Россу, сейчас был человечным и теплым. – Гарди, приятель! – Майор обхватил перевязанное тело, поднял его, подставил руку под голову и плечи раненого. – Все хорошо, Гарди. Ты вернулся, ты в безопасности. Ты на базе, Гарди. – Он говорил медленно, успокаивающе, как утешают напуганного ребенка.

Руки в рукавицах, слабо бьющиеся в воздухе, упали на перетянутую бинтами грудь.

– Вернулся – в безопасности… – прохрипел голос за лицом-маской.

– Вернулся, в безопасности, – уверял майор.

– Темно – опять темно, – протестовал хриплый голос.

– Просто отключали свет. Сейчас все в порядке. Мы уложим тебя в постель.

Рукавица снова задергалась и наконец дотронулась до руки Келгариеса. Она слегка сгибалась, как если бы рука под ней старалась что-то схватить.

– В безопасности?

– Конечно, чтоб я провалился! – заверил майор. Келгариес посмотрел на Росса так, словно все это время знал о его присутствии.

– Мердок, иди в комнату в том конце. Позови доктора Фаррелла!

– Да, сэр!

«Сэр» вырвалось настолько автоматически, что Росс уже выходил из комнаты, когда понял, что произнес это слово.

Никто не объяснял Россу Мердоку, в чем дело. Перевязанного Гарди унесли доктор и два ассистента. Майор шел рядом, все еще держа в своей руке руку раненого в рукавице. Росс колебался: ему явно не следовало идти за ними, но продвигаться дальше или вернуться в свою комнату он не был готов. Вид Гарди, кем бы тот ни был, радикально изменил мнение Росса о проекте, участвовать в котором он так необдуманно быстро согласился.

Здесь делали нечто важное – в этом Росс нисколько не сомневался. То, что это было опасно, он уже подозревал. Но пока он не встретил ползущего в темноте Гарди, его представления были абстрактными. С самого начала он вынашивал смутные планы побега; теперь он знал, что нужно выбраться отсюда, пока его не постигла судьба Гарди.

– Мердок?

Росс, вздрогнув от беззвучного приближения, резко повернулся, готовый, если что, пустить в ход кулаки. Но майора или кого-нибудь из молчаливых офицеров, которых он знал, не увидел.

Загорелая кожа и темные волосы подошедшего резко выделялись на фоне светлой стены и контрастировали с яркой голубизной его глаз.

Смуглый незнакомец тихо стоял, свободно свесив руки, и молчал. Он изучал Росса, как если бы молодой человек был задачей, которую ему поручили решить. Когда он заговорил, голос его звучал ровно и монотонно, бесстрастно.

– Я – Эш, – представился он невыразительно; точно так же он мог бы сказать: «Это стол, а это стул».

Взрывная натура Росса не стерпела чужого равнодушия.

– Ну так что, что ты Эш? – Он старался превратить вопрос в вызов. – Что из того?

Но тот не клюнул на приманку. Он пожал плечами.

– Ну, на какое-то время нас сделали напарниками.

– Напарниками для чего? – спросил Росс, сдерживаясь.

– Мы здесь работаем парами. Машина сортирует нас… – ответил Эш и взглянул на часы. – Скоро обед.

И Эш собрался уйти. Недостаток интереса к его особе задел Росса за живое. Хотя Мердок упорно не хотел задавать вопросы майору или другим людям «по ту сторону забора», он безусловно мог получить какую-нибудь информацию от такого же «добровольца», как он.

– Вообще, что это за место? – спросил он.

Тот оглянулся через плечо:

– Операционный Ретроград.

Росс подавил гнев.

– Ну, а что здесь делают? Слушай, я только что видел парня: он полз вдоль этой стены и выглядел так, будто побывал в бетономешалке. Что за работу тут делают? И что надо делать нам?

К его изумлению, Эш улыбнулся; по крайней мере, его губы слегка дрогнули.

– Что, Гарди задел, да? Ну, и у нас бывают свои неудачи. Но редко – насколько это вообще в человеческих силах, и мы извлекаем из них всю возможную пользу…

– Неудачи в чем?

– В Операционном Ретрограде.

Где-то внизу мягко прозвучал гудок.

– Сигнал к обеду. Может, ты и не голоден, а я хочу есть. – Эш продолжал идти – как если бы Росс Мердок прекратил свое существование.

Но Росс Мердок существовал. И, шагая следом за Эшем, твердо решил, что будет продолжать существовать, целый и невредимый, в Операционном Ретрограде или вне его. И вознамерился выпытать у кого-нибудь несколько объяснений, и очень скоро.

К своему удивлению, он обнаружил, что Эш ждет его у двери в комнату, из которой доносились голоса и приглушенный звон подносов и столовых приборов.

– Сегодня не все. – Эш комментировал тоном «поступайте, как знаете». – Трудная была неделя.

Комната была не слишком переполнена. Пять столов пустовали, люди собрались за оставшимися двумя. Росс насчитал десять человек, уже обедавших или возвращавшихся от стола раздачи с полными подносами. На всех были широкие брюки, рубашки и мокасины, как на нем, – по-видимому, эта одежда была чем-то вроде нерабочей униформы, – и шестеро из десяти выглядели вполне обыкновенно. Другие четверо отличались так сильно, что Росс едва сумел скрыть изумление.

Их приняли без комментариев, Росс же украдкой осматривал остальных, пока стоял позади Эша с подносом. Двое были явно восточного типа, небольшого роста стройные, с тонкими усиками над подвижными ртами. Говорили они на непонятном наречии свободно, словно на родном языке. Помимо усов, их объединяла голубая татуировка на лбу и на тыльной стороне рук.

Вторая пара выглядела еще более фантастично. У огромных сильных мужчин были желто-соломенные волосы, заплетенные в такие длинные косы, что они спускались по спине между могучих лопаток; такого Росс еще никогда не видел.

– Гордон! – Один из гигантов с косой резко повернулся от стола, чтобы остановить Эша, идущего по проходу с подносом. – Когда ты вернулся? А где Сэнфорд?

Один из азиатов положил ложку, которой энергично размешивал кофе, и спросил с искренней озабоченностью:

– Еще потеря?

Эш покачал головой.

– Просто переназначение. Сэнди на Аванпосту Гог, и у него все в порядке. – Он усмехнулся, и его лицо оживилось, на нем отразилось веселое лукавство; Росс никогда бы не подумал, что это возможно. – Он таки сколотит пару миллионов, если проявит достаточно осторожности. Торгует так, будто родился с кубком в кулаке.

Азиат засмеялся и взглянул на Росса.

– Твой новый партнер, Эш?

Оживление на лице Гордона приувяло; он снова стал уклончивым.

– Временное назначение. Это Мердок. – Он представил его довольно равнодушно, что обескуражило Росса. – Ходаки, Фенг, – ставя поднос на стол, он кивком представил двух азиатов. – Янсен, Ван Вийк, – это относилось к блондинам.

– Эш! – Человек, сидевший за другим столом, поднялся и подошел к ним. Тонкий, с темным узким лицом и беспокойными глазами, он был намного моложе других; моложе – и не так хорошо владел собой. Вот кто ответит на мои вопросы, решил Росс – и отогнал от себя эту мысль.

– Ну, Курт? – обратился к нему Эш до крайности пренебрежительно, и мнение Росса о молодом человеке на порядок выросло, когда оказалось, что пренебрежительное обхождение никак на того не повлияло.

– Ты слышал о Гарди?

Фенг посмотрел так, будто собирался что-то сказать, а Ван Вийк нахмурился. Эш намеренно медленно прожевал и проглотил пищу, потом ответил:

– Разумеется.

Его тон превратил происшествие с Гарди, каким бы оно ни было, в рядовое событие, лишенное той мелодраматичности, которую приписывал ей Курт.

– Он весь переломан… капут… – Акцент Курта, незаметный вначале, стал более отчетливым. – Переломан…

Эш спокойно смотрел на него.

– Ты ведь занимаешься не тем, чем Гарди?

Курт отказался подавить бурлившие в нем чувства.

– Конечно, нет! Ты знаешь, чему меня обучили. Но это не значит, что такое не может случиться и со мной, или с тобой, или с тобой! – Его палец, словно разящий кинжал, нацелился на Фенга, а затем на блондина.

– Можно и с кровати упасть и шею себе свернуть, если тебе это на роду написано, – заметил Янсен. – Иди поплачь на плече у Миллайрда, если тебе так больно. Тебе на пятиминутке твою оценку назвали. Ты знаешь, почему тебя выбрали и что может случиться…

Росс перехватил гнетущий взгляд, брошенный на него Эшем. Он все еще оставался в полном неведении, но не собирался ничего выпытывать у этих людей. Может быть, секретность была частью их обучения. Поживем – увидим. Он еще успеет зажать Курта где-нибудь в сторонке и выкачать из него сведения. А пока что он невозмутимо ел и старался не проявлять видимого интереса к беседе.

– Так что же, ты так и будешь послушно говорить «Да, сэр», «Нет, сэр» на каждый приказ?

Ходаки резко хлопнул татуированной рукой по столу.

– К чему эти глупости, Курт? Ты хорошо знаешь, как и почему нас выбирают для того, чем мы занимаемся. Гарди подставили, и проект здесь ни при чем. Такое случалось раньше и случится еще не раз…

– Вот об этом я и говорю! Ты хочешь, чтобы и с тобой такое случилось? В хорошенькие игры эти соплеменники играют со своими пленниками, а?

– Да заткнись! – Янсен поднялся. Он возвышался над Куртом на целую голову и, наверное, мог переломить его пополам, так что его приказ заслуживал внимания. – Если у тебя есть жалобы, иди с ними к Миллайрду. И, человечек, – он ткнул Курта в грудь массивным указательным пальцем, – сперва сам сходи на серьезное задание, а потом будешь так громко вякать. Никого не посылают без подготовки, а Гарди просто не повезло. Вот и все. Он вернулся – и то хорошо. Он первый это тебе скажет. – Он потянулся. – Я за игру. Эш? Ходаки?

– Ишь какой шустрый, – пробормотал Эш, но кивнул, как и азиат.

Фенг улыбнулся Россу.

– Эти трое всегда пытаются побить друг друга, и пока что все вничью. Но мы надеемся… да, у нас есть надежды…

Так что случай поговорить с Куртом Россу не представился. Вместо этого его затянуло в компанию мужчин, которые, поев, пошли к маленькой арене с полукругом кресел для зрителей с одной стороны и пространством для участников с другой. То, что потом произошло, поглотило внимание Росса так же, как и сцена убийства волка. Это тоже была битва, но не физическая. Все три противника различались не только физически, но, как Росс быстро сообразил, и логикой мышления при решении проблемы.

Они сели по-турецки по углам треугольника. Затем Эш перевел взгляд с блондина на маленького азиата.

– Территория? – спросил он решительно.

– Внутренние равнины. – Ответили они почти хором, переглянулись и рассмеялись.

Эш тоже тихо засмеялся.

– Острите сегодня, ребята? – спросил он. – Ладно, равнины…

Он положил руку на пол перед собой, и, к изумлению Росса, площадка вокруг игроков потемнела, а пол превратился в полоску миниатюрной сельской местности. Травянистые равнины колыхались от ветерка в ясный день.

– Красный!

– Голубой!

– Желтый! – донеслось из полумрака, скрывающего игроков, сделавших свой выбор. После каждого приказа появлялись точки нужного цвета, как маленькие лампочки.

– Красный – караван! – Росс узнал бас Янсена.

– Голубой – самолеты-бомбардировщики! – Ходаки отстал всего на мгновение.

– Желтый – непредсказуемый фактор!

Росс был уверен, что это вздохнул Янсен.

– Неизвестный фактор – это природное явление?

– Нет – племя в движении.

– А-а-а… – Ходаки задумался. Росс представил себе, как тот пожимает плечами.

Игра началась. Росс знал о компьютерных играх и слышал о шахматах, о военных играх, в которые играют с миниатюрными армиями и кораблями, и о настольных, требующих сообразительности и тренированной памяти. Однако эта игра сочетала в себе все упомянутое, и даже более. И его воображение ожило: двигающиеся точки света превратились в идеальные модели самолетов-бомбардировщиков, в караван купца, в наступающее племя. Ловко раскрывался парашют, кипела битва, и было отступление, и небольшая победа в одном месте, за которой последовало более крупное поражение в другом. Может быть, игра продолжалась часами. Люди вокруг Росса тихо переговаривались, принимая ту или иную сторону и споря – горячо, но не настолько громко, чтобы заглушать ходы, выкрикиваемые игроками. Росс разволновался, когда красные торговцы избежали чрезвычайно хитроумной ловушки, и возмущался, когда племени приходилось отступать или караван терял очки. Это была самая захватывающая игра из всех, какие он когда-либо видел, а три человека, делавшие ходы, были просто виртуозами стратегии. Искусство одного не уступало умению двух других, и до чистой победы было очень далеко.

Потом Янсен засмеялся, и красная линия каравана собралась в тугой узел.

– Привал у родника, – объявил он, – но со множеством часовых. – Красные искры отчетливо выделялись вокруг центра. – И им придется остаться здесь только ради моих. Все это может длиться до второго пришествия, и никто не отступит.

– Нет, – возразил Ходаки, – когда-нибудь один из вас допустит маленькую ошибку, и тогда…

– И тогда ваши громилы раздолбают нас? – спросил Янсен. – Вот это будет денек. Как бы то ни было, на сегодня – перемирие.

– Идет!

Включились огни арены, и самолеты исчезли в темном кафельном полу.

– Меня устраивает любое время для ответной встречи, – сказал Эш, поднимаясь.

Янсен усмехнулся.

– Через месяц или около того, Гордон. Мы завтра идем во «время». Так что берегите себя, ребята. Не хочу вклиниваться в другой состав игроков, когда вернусь.

Росс, которому трудно было стряхнуть иллюзию, так околдовавшую его, почувствовал, как кто-то коснулся его плеча, и поднял голову. За ним стоял Курт и внимательно слушал Янсена и Ходаки, споривших по поводу какого-то пункта в игре.

– До вечера. – Губы парня едва шевелились: трюк, знакомый Россу по его собственному прошлому. Да, он все же увидит Курта сегодня вечером – или когда сможет. Он собирался узнать, что же именно эта странная компания, казалось, решила держать в секрете.

Глава третья

Росс осторожно притаился у стены своей тонущей в темноте комнаты, повернув голову к чуть приоткрытой двери. Тихое шарканье пробудило его, и он сгруппировался, как кошка перед прыжком. Но не бросился на фигуру, открывавшую дверь. Он подождал, пока гость приблизится к скамейке; затем проскользнул вдоль стены, закрыл дверь и подпер ее спиной.

– В чем дело? – спросил он шепотом.

В темноте раздался прерывистый вздох, может быть, два, и короткий смешок.

– Готов? – Акцент посетителя не оставлял сомнений в том, кто это: Курт нанес обещанный визит.

– Думал, не готов?

– Нет. – Смутно очерченная фигура без приглашения села на край скамейки. – Иначе бы меня здесь не было, Мердок. У тебя много… Ты довольно толковый. Видишь ли, я о тебе кое-что слышал. Как и меня, тебя в эту игру втянули. Скажи, разве неправда, что ты сегодня видел Гарди?

– Ты многое слышишь, да? – Росс не сдавался.

– Слышу, вижу, запоминаю намного больше, чем эти болтуны, например майор с его бесконечными предписаниями и запретами. Вот что я тебе скажу. Ты видел Гарди. Хочешь быть как Гарди?

– А что, есть такая опасность?

– Опасность! – Курт фыркнул. – Опасность… Ты, приятель, еще не знаешь, что это слово значит. Еще не знаешь. Я тебя еще раз спрашиваю – хочешь кончить как Гарди? Тебя пока не поймали в силки громких слов. Вот почему я пришел сюда сегодня. Если ты знаешь, что для тебя хорошо, Мердок, ты вырвешься, пока тебя не записали на пленку…

– На пленку?

Курт засмеялся – гневно, а не изумленно.

– О да. У них тут много штучек. Они умники, интеллектуалы, и у каждого свое любимое приспособление. Тебя заставляют пройти через аппарат и регистрируют на пленке. Затем, мальчик мой, если ты уходишь с базы, срабатывает сигнал тревоги. Мило, да? Так что, если хочешь сбежать, тебе надо успеть, пока тебя не записали на пленку.

Росс не доверял Курту, но слушал его внимательно. Для того, кто по причине полного невежества полагал, будто любые странные изобретения несомненно возможны и вероятны – как правило, в туманном будущем, но иногда и сегодня – подобные аргументы звучали убедительно.

– Тебя, должно быть, уже записали на пленку, – подметил Росс.

Курт засмеялся снова, на этот раз приятно удивленный.

– Думают, что записали. Только они не такие умные, как им кажется, майор и все остальные, включая Миллайрда. Нет, у меня остался шанс сбежать отсюда, только я не могу сделать это в одиночку. Вот почему я ждал, пока у них появится новый парень, с которым удастся сговориться до того, как его навсегда припрут к стенке. Ты толковый парень, Мердок. Я видел твое дело, и бьюсь об заклад, ты пришел сюда не с намерением остаться. Так что – вот тебе шанс пойти с тем, кто знает дорогу. Такой хороший шанс в другой раз не представится.

Чем дольше говорил Курт, тем убедительнее звучало все то, что он говорил. Некоторые из подозрений Росса рассеялись. Действительно, он попал сюда с твердым намерением бежать при первой же возможности, и если Курт уже что-то спланировал, тем лучше. Конечно, вполне возможно, Курт – подсадная утка и, обманывая, проверяет его. Но в то же время вот шанс, который нельзя упустить.

– Слушай, Мердок, ты может быть думаешь, что отсюда легко вырваться? А ты знаешь, где мы, парень? Почти на Северном полюсе! Хочешь тащиться несколько сот миль по льду и снегу? Чудная прогулочка. Не думаю, что у тебя получится – по крайней мере, без планов и напарника, который знает, что ему нужно.

– А как мы сбежим? Украдем один из этих самолетов? Я не пилот – а ты?

– У них тут и кроме самолетов кое-что есть. Это место строго засекречено. Даже летательные аппараты садятся не слишком часто из страха, что их отследят. Ты географию знаешь, парень? Не знаешь, что здесь повсюду крутятся русские? Эти ребята следят за деятельностью русских, а русские следят за ними. Естественно, у обеих сторон все в секрете. Припасы мы получаем по суше, «кошками».

– Кошками?

– Снежные сани, вроде трактора,­ – нетерпеливо пояснил тот. – Наши припасы нагружают намного миль южнее, и раз в месяц «кошки» возвращаются, чтобы привезти их. Управлять «кошкой» дело несложное, а скорость у них – о-го-го!

– Сколько миль к югу? – скептически спросил Росс. Даже если Курт говорил правду, ехать по арктической пустыне на украденной машине было по меньшей мере рискованно. У Росса было очень смутное представление о северных районах, но он не сомневался, что неосмотрительный путешественник легко может на них сгинуть.

– Может, всего сотня или около того, парень. Но у меня не один план, и я готов рискнуть головой. Ты думаешь, я рвану вслепую?

Так-то оно так, конечно. Росс быстро распознал в своем госте человека, которого прежде всего интересовало собственное благополучие. Он бы не рисковал головой, не будь у него четкого плана.

– Ну, что скажешь, Мердок? Ты со мной или нет?

– Что ж, я некоторое время подумаю…

– Время – это как раз то, чего у тебя нет, парень. Завтра тебя запишут на пленку. Потом через стену не перелезешь.

– А может, ты меня дуришь насчет пленки? – возразил Росс.

– Вовсе нет, но не знаю, как убедить тебя в этом. Думаешь, я раскрою себе череп и ты увидишь, что я на самом деле знаю? Нет, или сегодня ночью ты срываешься вместе со мной, или мне нужно ждать следующего, кто здесь приземлится.

Курт встал. Последние слова он произнес довольно невыразительным тоном и, полагал Росс, имел в виду именно то, что сказал. Но Росс колебался. Ему хотелось обрести свободу – это желание подкрепляли его подозрения касательно того, что здесь творилось. Но Курт ему не нравился и не внушал доверия. Однако Россу казалось, что он понимает его лучше, чем Эша или других. Кроме того, он был уверен, что с Куртом может бороться за свое, а с этим видом борьбы он был неплохо знаком.

– Сегодня ночью… – повторил он медленно.

– Да, сегодня ночью. – В голосе Курта снова зазвучало воодушевление – он почувствовал, что Росс колеблется. – Я готовил побег очень долго, но нас должно быть двое. Придется по очереди управлять «кошкой». Нам нельзя будет отдыхать, пока не заберемся далеко на юг. Говорю тебе, это – несложно. На случай необходимости на маршруте спрятан провиант. У меня есть карта, где отмечены эти места. Ну, согласен?

Росс не ответил сразу, и Курт подошел к нему ближе.

– Помнишь Гарди? Он не первый и не последний. Нас тут быстро используют. Вот почему тебя доставили так живо. Говорю тебе, лучше рискнуть сейчас, чем на задании.

– А что за задание?

– А, так тебя не ввели в курс дела? Ну, задание – это небольшое утомительное путешествие назад, в историю – но не в ту уютненькую историю, о которой ты читал в книжках, когда был маленьким. Нет, тебя забрасывают в дикарские доисторические времена…

– Это невозможно!

– Да? Видел сегодня двух громил-блондинов? Как по-твоему, с чего бы им щеголять с такими косами? А дело в том, что они сваливают в те времена, когда мужчины носили косы, а еще – топоры, достаточно большие, чтобы раскроить человеку череп! А Ходаки и его напарник… Слышал когда-нибудь о монголах? Ты, может, и не слышал, но когда-то они прошли почти через всю Европу.

Росс глотнул воздуха. Он вспомнил, у кого он видел косы, как у воинов, – у викингов! А монголы, да… было кино о ком-то по имени Хан… Чин Гис Хан! Но вернуться в прошлое – это же невозможно!

Еще он вспомнил то, что видел сегодня: охотника, убившего волка, и косматого человека, одетого в шкуры. Ни один из них не принадлежал к его миру. Неужели Курт не врет? Яркие воспоминания Росса о сцене, свидетелем которой он стал, делали рассказ Курта более убедительным.

– Предположим, тебя посылают во времена, где незнакомцев не любят, – продолжал Курт. – Вот тут тебе и достанется. Это и случилось с Гарди. И это никому не нужно – совершенно не нужно!

– Но зачем?

Курт фыркнул.

– Этого тебе не говорят до первого задания. Я и знать не хочу, зачем. Я знаю одно – я не собираюсь отправиться в какое-нибудь жуткое место, где дикарь может проткнуть меня копьем, просто чтобы доказать невесть что майору Джону Келгариесу, или Миллайрду, или обоим. Я сначала попробую свой план.

Настойчивый протест Курта перенес Росса за границу сомнений. Он тоже попробует бежать на «кошке». Он знал только этот мир и это время и не испытывал желания быть засланным в другое.

Как только Росс принял решение, Курт начал торопить его. Оказалось, Курт прекрасно знал, как все устроено на базе. Дважды им преграждали путь закрытые двери, но лишь на минуту, потому что у Курта было спрятано в ладони крошечное приспособление, которое требовалось лишь подержать над замком, чтобы дверь открылась.

Коридоры были достаточно хорошо освещены, чтобы не затруднять продвижение, но в комнатах было темно, и Курту дважды пришлось вести Росса за руку, огибая мебель или установки с уверенностью человека, который часто проделывал этот путь. Во время этого перехода мнение Росса о способностях его спутника все поднималось. Он начал думать, что такого партнера ему послал действительно счастливый случай.

В последней комнате Росс с готовностью последовал указаниям Курта надеть меховую одежду, которую Курт ему протянул. Размер не слишком-то подходил, но, надо полагать, Курт выбрал самое правильное. Наконец последняя дверь открылась, и они вышли в полярную зимнюю ночь. Рука Курта в рукавице сжала руку Росса, потянув его за собой. Они вместе толкнули дверь ангара, чтобы добраться до средства своего спасения.

«Кошку» Росс видел впервые, но времени изучать ее не было. Курт подтолкнул его в кабину и сунул в руки очки для ночного видения.

Над ними закрылась пластиковая крышка люка; заведенный Куртом, ожил мотор. Должно быть, «кошка» идет на максимальной скорости, подумал Росс. И все же казалось, что по залитой лунным светом дорожке, которая уносила их от снежной насыпи, маскирующей базу, они продвигались с трудом не намного быстрее пешего.

Некоторое время Курт держал курс прямо от исходного пункта, но вскоре Росс услышал, что напарник медленно считает, как будто отмеряя что-то. На двадцати семи «кошка» резко повернула вправо и описала широкий полукруг, а затем, когда Курт досчитал до двадцати, повторила поворот в противоположном направлении. И так шесть раз; Россу стало трудно определить, не вернулись ли они на исходный курс. Когда Курт перестал считать, он спросил:

– К чему эти танцевальные па?

– По-твоему, было бы лучше, если бы нас разнесло на мелкие кусочки и раскидало по всей округе? – огрызнулся тот. – Базе не нужен забор высотой в две мили, чтобы держать нас внутри, а других снаружи, у них свои меры предосторожности. Благодари судьбу, что мы прошли первое минное поле и не взорвались.

Росс судорожно втянул воздух, но решил не показывать Курту, что напуган.

– Значит, нелегко убежать так, как ты говорил?

– Заткнись! – Курт снова начал считать, и Россу достались несколько секунд леденящей тревоги, в которые он мог поразмыслить над неосмотрительностью поспешно принятого решения. Он уныло спрашивал себя, почему не продумал все тщательно до того, как ввязаться в это?

И снова они нарисовали на снегу узор, но на этот раз линии образовывали острые углы. Росс время от времени бросал взгляд на полного решимости человека за рулем. Как Курту удалось запомнить весь этот маршрут? Должно быть, ему действительно хотелось сбежать с базы. Они пробирались медленно, виляя туда-сюда и на каждом левом или правом повороте продвигаясь всего на несколько ярдов.

– Хорошо хоть, на «кошках» есть дополнительный запас топлива, – заметил Курт во время одного из перерывов между минными полями. – А то бы мы стали.

Росс подавил дрожь. К счастью, Курт снова поехал прямо, повороты остались позади.

– Прошли! – ликующе сказал Курт. Но других слов одобрения не последовало.

«Кошка» продолжала с трудом продвигаться вперед. Росс в темноте не видел ни колеи, по которой можно было следовать, ни указательных столбов – но Курт с уверенностью вел «кошку» вперед. Немного погодя он притормозил и сказал Россу:

– Мы должны вести по очереди – давай.

Росс замялся:

– Ну, я умею водить машину, но это…

– Просто, как дважды два, – перебил Курт. – Сложнее всего было пробраться через минные поля, это нам удалось. Вот смотри… – Его рука заслонила освещенную приборную панель. – Вот так едешь прямо. Если умеешь водить машину, можешь вести и это. Смотри! – Он снова запустил «кошку» и еще раз повернул налево.

Лампочка на приборной панели замигала и мигала тем быстрее, чем больше они отворачивали от исходного курса.

– Видишь? Надо ехать так, чтобы лампочка не мигала – тогда курс правильный. Если она замигала, меняешь курс, пока она снова не начинает гореть ровно. Тут и ребенок справится. Так что садись и разбирайся.

Они с трудом поменялись местами в тесной закрытой кабине, и Росс осторожно взялся за руль. Следуя указаниям Курта, он завел мотор, следя больше за лампочкой на панели, чем за темными просторами впереди. Но через несколько минут напряжения он полностью уловил суть дела. Как Курт и обещал, все оказалось очень просто. Последив за ним некоторое время, его инструктор удовлетворенно хмыкнул и устроился поудобнее, чтобы вздремнуть.

Когда первое волнение прошло, управление «кошкой» начало приобретать все бульшую монотонность. Росс поймал себя на том, что зевает, но держался с непомерной настойчивостью. Весь пройденный путь был заслугой Курта – пока – и уж конечно, Росс не собирался упустить первый же случай показать, что и он на что-то годен. Если бы только на этом бескрайнем снегу встречалось иногда какое-то разнообразие, если бы впереди виднелась цель или случайный свет – было бы не так тяжело. Под конец Росс то и дело сворачивал с курса, ровно настолько, чтобы тревожное мигание лампочки не давало ему заснуть. Он и не знал, что во время одного из таких маневров Курт проснулся, пока тот не заговорил:

– Твой персональный будильник, Мердок? Ладно, я не ссорюсь с тем, кто пользуется мозгами. Но ты бы лучше вздремнул, а то мы не сможем ехать дальше.

Росс слишком устал, чтобы возражать. Они поменялись местами, и он по возможности уютно свернулся на своем кусочке сиденья. Только сейчас, когда он мог спокойно поспать, он вдруг осознал, что не хочет этого. Должно быть, Курт думал, что Росс уснул, потому что примерно через две мили монотонной езды он осторожно шевельнулся за рулем. При свете лампочки на приборной панели Росс увидел, как его спутник залез в верхнюю часть парки и вынул маленький предмет, который одной рукой держал напротив руля «кошки»; другой рукой он выстукивал неровный ритм.

Для Росса его действия не имели смысла. Но от него не укрылось, что Курт вздохнул с облегчением, когда снова запрятал свое сокровище, как будто выполнил какое-то сложное задание. Вскоре «кошка» послушно остановилась, и Росс сел, протирая глаза.

– Что случилось? Проблема с двигателем?

Курт сложил руки на руле.

– Нет. Просто здесь нужно подождать…

– Подождать? Подождать чего? Чтобы нагрянул Келгариес и забрал нас?

Курт засмеялся.

– Майор? А я бы хотел, чтобы он сейчас приехал. Что за сюрприз бы его ждал! Не две маленькие мышки, которых легко поймать и посадить в клетку, а кошка – тигр, с когтями и клыками.

Росс выпрямился. Он учуял скверный запашок подставы – подставы, в которую он как раз и угодил. Он просчитал возможности и получил ответ, который приводил Росса Мердока на другую сторону карты мира. Если Курт ждал здесь встречи с друзьями, то это могли быть только одни друзья.

Бульшую часть своей короткой жизни Росс вел частную войну против ограничений, налагаемых на него законами, которым что-то внутри него не хотело подчиняться. И за эти годы, полные атак, наступлений и стратегических маневров, выработал кодекс, по которому играл в свою опасную игру. Он не убивал и никогда бы не пошел по дорожке, на которую свернул Курт. Для того, кто был в высшей степени нетерпим к ограничениям, методы и цели тех, кому служил Курт, были не просто фантастичны и нелогичны до невозможности – они бросали вызов последней капле человеческих сил.

– Твои друзья запаздывают? – Он старался говорить небрежно.

– Нет еще, и если ты сейчас собираешься сыграть героя, Мердок, то подумай как следует! – В тоне Курта слышались лязгающие приказные ноты – именно они так не нравились Россу в голосе майора. – Эту операцию тщательно планировали, и от нее зависит очень многое. Поэтому никто нам сейчас не испортит…

– Русские внедрили тебя в проект, да? – Росс хотел заставить Курта говорить, чтобы выиграть несколько минут для размышлений. У него было очень мало времени, и он старался соображать быстро и четко.

– Мне нет нужды рассказывать тебе печальную историю моей жизни, Мердок. Не сомневаюсь, бульшая ее часть покажется тебе скучной. Если хочешь жить – по крайней мере, пока – будешь вести себя тихо и делать то, что велят.

Должно быть, Курт вооружен – он не вел бы себя так уверенно, не будь у него оружия, которое он мог сейчас направить против Росса. С другой стороны, если догадки Росса справедливы, то сейчас – пока справиться нужно только с Куртом – самое время сыграть героя. Лучше быть мертвым героем, чем живым пленником в руках дорогих друзей Курта по ту сторону полюса.

Внезапно Росс метнулся влево, стараясь прижать Курта к водительской стороне кабины. Его руки ухватились за меховую оторочку капюшона противника, пытаясь сдавить его горло. Возможно, Курта подвела чрезмерная самоуверенность – внезапная атака застала его врасплох. Он отчаянно старался высвободить руки, но ему сильно мешали и собственная одежда, и вес Росса. Заметив блеск металла, Росс ухватился за запястье противника.

Они боролись, сдерживаемые тяжестью громоздкой одежды. На секунду Россу пришло в голову, почему Курт не расправился с ним раньше. Но сейчас он всеми силами старался обездвижить Курта, нокаутировать его удачным ударом.

В конце концов Курт сам поспособствовал своему поражению. Когда Росс на мгновение расслабился, его противник яростно бросился на него, но Росс уклонился. Курт не смог остановиться и сильно стукнулся головой о руль «кошки». И отключился.

Росс с выгодой использовал следующие несколько минут. Он вытащил из-под парки свой ремень и без всякой жалости стянул им запястья Курта. Затем, извиваясь, поменялся местами с потерявшим сознание противником.

Он не имел ни малейшего понятия о том, куда ехать, но был уверен, что отсюда-то он уберется – на всех парах. Думая только об этом и лишь смутно представляя, как работает машина, он завел ее и сделал резкий поворот, хотя не был при этом уверен, что «кошка» поехала именно в противоположную сторону.

Лампочка, которая указывала им путь, все еще горела. Развернувшись, попадет ли он на базу? Затерянный в бесконечности ледяной пустыни, Росс сделал единственно возможный выбор и дал полный газ.

Глава четвертая

И вот Росс снова сидит, ожидая, как другие решат его судьбу. Внешне он был так же спокоен, как и в кабинете судьи Роула, но на самом деле изводился от страха. Там, в пустыне полярной ночи, у него не было шанса спастись. В попытке уйти от встречи с друзьями Курта Росс напоролся прямо на поисковую группу с базы. Ему довелось увидеть в действии ту механическую ищейку, которую, по словам Курта, пускают по следу беглецов, устройство, которое будет охотиться за ними, пока его металл не проржавеет. И хотя хваленый иммунитет Курта к этому охотнику оказался не так уж хорош, как он полагал, все же он помог им на начальном этапе.

Росс не знал, насколько ему поможет то, что он возвращался и вез Курта как пленника. Часы ожидания тянулись медленно и он уже начал думать, что это практически неважно. На стене его камеры не было часов; но времени, чтобы подумать, хватало, даже с избытком – и ничего приятного для размышления.

Но из этой арктической экспедиции он извлек один важный урок. Келгариес и прочие на базе оказались самыми серьезными противниками из всех, кого он когда-либо встречал: даже в том, что касалось удачи, и в том, что касалось оборудования, перевес был явно на их стороне. Теперь Росс убедился, что сбежать с базы невозможно. Подготовка, которую провел Курт, произвела на него сильное впечатление; он знал, что кое-что из этого ему самому никогда бы не сделать. И не сомневался, что Курт прибыл сюда с самыми хитроумными приспособлениями, какие только были у русских.

По крайней мере, русских, когда они прибыли в условленное место, встретили не очень-то вежливо. Келгариес выслушал Росса и выслал команду. Не успела группа с Россом прибыть на базу, как арктическую ночь взорвали выстрелы. И когда Курт, который к тому времени уже пришел в себя, понял, что это значит, он единственный раз проявил хоть какие-то чувства.

Дверь в камеру Росса щелкнула, и он мгновенно поставил ноги на пол и сел прямо, чтобы лицом к лицу встретить свое будущее. В этот раз он даже не пытался сыграть какую-нибудь роль. Он ни капли не сожалел, что пытался бежать. Будь Курт откровенным, они разыграли бы отличную партию. А то, что вышло, – просто несчастливая случайность.

Вошли Келгариес и Эш, и при виде Эша Росс чуточку успокоился. Для оглашения приговора мог прийти и сам майор; он не взял бы с собой Эша, если бы приговор был слишком суровым.

– Неважно ты здесь начал, Мердок. – Майор присел на край полки, которая служила заодно и столом. – Но у тебя будет второй шанс, так что, считай, тебе повезло. Мы знаем, что ты не шпион наших врагов, это и спасло твою шкуру. Есть что сказать?

– Нет, сэр. – Говоря «сэр», Росс не старался быть любезным: когда он отвечал Келгариесу, это слово проскакивало само собой.

– А вопросы есть?

Росс не стал скрывать.

– Множество.

– Так почему не спрашиваешь?

Росс неловко улыбнулся; в эти минуты лицо его казалось усталым и сильно постаревшим по сравнению с застенчивой мальчишеской улыбкой, которую он использовал, притворяясь робким.

– Мудрый человек не выставляет напоказ своего незнания. Он смотрит в оба, слушает и лишний раз не раскрывает рта…

– А в результате сваливает, не подумав… – добавил майор. – Не думаю, чтобы тебе сильно понравилось общество тех, кто платил Курту.

– Я не знал о них – пока не ушел отсюда.

– Да, а когда узнал правду, то принял меры. Почему? – В первый раз в голосе майора проскользнул намек на чувство.

– Потому что не люблю чужих подстав.

– Только это и спасло твою шкуру, Мердок. Однако переступи черту еще раз, и тебе уже ничто не поможет. Но пока мы не будем брать это в голову, тем более что ты задашь сейчас кое-какие из своих вопросов.

– Сколько правды в том, чем Курт меня пичкал? – выпалил Росс. – В смысле, все эти перемещения во времени?

– Все правда. – Майор сказал это до того тихо, что не оставалось никаких сомнений – так оно и есть.

– Но почему?.. как?..

– Ты нас прижал, Мердок. Из-за твоей небольшой вылазки придется рассказать тебе больше, чем мы рассказываем кому бы то ни было до последнего инструктажа. Так что слушай и забудь все, кроме того, что касается текущей работы.

Как только на обломках Советского Союза возникла Великая Россия и начала побеждать своих соседей, возможность совместных космических экспедиций отпала. Но и новая космическая гонка не началась. Однако вовсе не потому, что мы сами посылали людей на Луну, – голос майора напрягся. – За многие годы русские так и не попытались сделать это. Так почему же им не хотелось занять «высоты»?

Росс озадаченно смотрел на него. Означало ли «высокое положение» космос?

– Научные открытия происходят не вдруг. И по этапам, которые они проходят, другой ученый может их отследить. Но представь, что ты столкнулся с результатом, полученным явно без предварительной подготовки. Как по-твоему, что бы это значило?

Росс уставился на майора. Хотя он не видел особой связи между сказанным и прыжками во времени, он чувствовал, что Келгариес ждет серьезного ответа и этот ответ создаст определенное мнение о нем.

– Либо эти этапы хорошо скрывали, – медленно сказал он, – либо результата добился вовсе не тот, кто говорит, что получил его.

В первый раз майор отнесся к нему с одобрением.

– Предположим, это открытие для тебя жизненно важно – что бы ты сделал?

– Постарался бы отыскать источник!

– Вот! За последние пять лет наши «друзья» по ту сторону сделали три таких открытия. Одно нам удалось отследить, продублировать и использовать, с небольшими усовершенствованиями с нашей стороны. В двух других мы так и не смогли разобраться, хотя они связаны с первым. Сейчас мы пытаемся решить эту проблему, и времени у нас в обрез. Так или иначе, хотя у русских уже есть сверхмощное устройство, по какой-то причине они еще не могут его использовать. Иногда все работает, а иногда бывают сбои. Все указывает на то, что сейчас русские проводят эксперименты с открытиями, которые, собственно говоря, не совсем их.

– Где же они их взяли? Из другого мира? – У Росса разыгралось воображение. Держат ли успешные космические полеты в секрете? Были ли контакты с другими разумными существами?

– Да, в какой-то мере это другой мир – мир времени, а не пространства. Семь лет назад к нам попал человек из Москвы. Он практически умирал, но прожил достаточно, чтобы наговорить на пленку изумительные данные, до того безумные, что мы чуть не отбросили их как бредовые. Но не решались пройти мимо любого намека, полученного с другой стороны. Поэтому запись передали ученым, и те доказали, что в ней была доля правды.

О путешествиях во времени писали книги; обсуждали, возможны ли они. И вдруг мы выясняем, что у русских это уже работает…

– Вы хотите сказать, они ездят в будущее и привозят оттуда машины, чтобы применять сейчас?

Майор покачал головой.

– Не в будущее, а в прошлое.

Это что, тонкий юмор? Росс с неожиданной злостью возразил:

– Знаете, я, конечно, человек темный, но знаю, что чем дальше в прошлое отправляешься, тем проще устроены вещи. Мы ездим на машинах, еще сто лет назад ездили на лошадях. У нас ружья, но вернитесь в недалекое прошлое, и вы увидите, что люди там размахивали шпагами и стреляли из лука в других парней – которые даже не носили жестяных доспехов, чтобы их не проткнуло.

– Да те и не помогали, в общем-то, – заметил Эш. – Вспомни про Азенкур, что стрелы сделали с французскими рыцарями в доспехах.

Росс не обратил внимания на то, что его перебили.

– В любом случае, – не сдавался он, – чем дальше в прошлое, тем все проще. Каким образом русские собираются найти в прошлом то, что мы не можем превзойти сегодня?

– Вот это и ставит нас в тупик несколько лет, – заметил в ответ майор. – Только вопрос не в том, как они это находят, а где. Потому что где-то в истории нашего мира они вступили в контакт с цивилизацией, способной производить такие передовые идеи и оружие, что наши эксперты просто сбиты с толку. Нам нужно обнаружить этот источник и либо разработать рудник самим, либо закрыть его. Пока что мы пытаемся его найти.

Росс покачал головой.

– Должно быть, это было очень давно. А те ребята, которые отыскивают гробницы и раскапывают старые города – они не могут хоть как-то помочь? Неужели такая цивилизация не оставила после себя ничего, что можно обнаружить сегодня?

– Это зависит, – заметил Эш, – от типа цивилизации. Египтяне строили из камня, монументально. Они пользовались инструментами и орудиями из меди, бронзы и камня и были достаточно предусмотрительны, чтобы работать в сухом климате, в котором реликты сохраняются хорошо. Исламские города возводились из глиняных кирпичей каменными, медными и бронзовыми инструментами. Их создатели тоже выбрали ту часть мира, в которой климат освежает воспоминания.

Греки строили из камня, писали книги, сохраняли свою историю, чтобы передать ее преемникам, и так же поступали римляне. А по эту сторону океана инки и майя, а до них – неизвестные расы, и ацтеки в Мексике все строили из камня и металла. И металл с камнем выживают. Но что, если еще раньше жили люди, которые использовали пластмассу и хрупкие сплавы, не испытывая желания строить на века, люди, чьи инструменты и вещи не предназначались для долгой службы – возможно, по экономическим причинам? Что они оставили бы нам, учитывая, что, возможно, их и наше время разделил ледниковый период и ледники стерли в пыль то немногое, чем они обладали?

Есть доказательства, что полюса планеты поменялись и что когда-то северный район был почти тропическим. Любая катастрофа, достаточно сильная, чтобы «переключить» полюса планеты, вполне могла смести с лица земли все следы цивилизации, какой бы могущественной она ни была. У нас есть все основания полагать, что такой народ существовал, и мы должны найти его.

– Эш – переубежденный скептик, – обронил майор со своего насеста на полке у стены. – Он археолог, один из твоих открывателей гробниц, и знает, о чем говорит. Мы должны вести поиски во времена более ранние, чем эпоха первых пирамид или первых крестьян, поселившихся у реки Тигр. Но нужно позволить врагу вести нас. И вот здесь-то вступаешь в дело ты.

– Почему я?

– Это вопрос, на который наши психологи все еще пытаются ответить, мой юный друг. По-видимому, большинство задействованных в этом проекте людей разных национальностей слишком цивилизовались. Их реакция на определенный набор обстоятельств стала столь устоявшейся, что они не могут отойти от этого стереотипа, а если личная опасность вынуждает их менять шаблон поведения, это так выбивает их из колеи, что они теряют способность действовать в полную силу. Научи человека убивать, как на войне, и потом тебе придется переучивать его.

Но в ходе войн выработался и другой тип. Это прирожденный боец, секретный агент, своего рода пушечное мясо, человек, который живет в боях. Их немного, и они – мощное оружие. В мирное время такое особенное сочетание эмоций, духа и умений становится угрозой тому самому обществу, которое оно старалось сохранить во время войны. В мирной обстановке такой человек становится преступником или просто не может приспособиться к жизни.