Глава 9

— Нет, — сказал Ярет. — Категорически нет. Я не возьму тебя в это опасное путешествие, Эйран. Нам предстоит встреча с Псами Ализона! Ты понимаешь, что это значит?

Эйран не совсем понимала. Но ведь эти Псы не могут быть хуже солдат Карстена, грубых речников с барж, которые часто посещали трактир ее дяди.

— Дженис будет испугана. Остальные девочки тоже. Нужна женщина, чтобы успокоить их и заботиться о них.

— Им повезет, если они еще будут живы, когда мы их найдем. — Ярет прицепил меч, который принес слуга, и проверил новое игольное ружье с большим запасом стрел. Они также получили новую одежду — синяя рубашка, кожаные брюки и куртка для него, просторное голубое платье с серебристыми кружевами на рукавах — для нее. Ярег посмотрел на нее, и лицо его слегка смягчилось.

— Ты поможешь мне отобрать людей, которые поедут со мной. Тебе будет от этого легче?

— Нет. — Но так как на большие уступки Ярет не соглашался, Эйран решила воспользоваться его разрешением. Волшебницы всю ночь вели поиск с помощью своей магии, пытаясь узнать, что на самом деле произошло на дороге между городом Эс и Местом Мудрости, прежде чем посылать отряд спасателей. Они не выедут, пока хоть что-нибудь не станет известно, а к тому времени Ярет, возможно, изменит свое решение.

Эйран пошла за ним по коридорам, освещенным множеством шаров, которые давали ровный устойчивый свет.

Шла она беззвучно: теперь на ногах у нее матерчатые туфли, которые носят в здании все волшебницы. Ей уже начало казаться, что Ярет заблудился, когда им навстречу показался мужчина.

— Ага, — сказал он. — Ты, должно быть, Ярет, сокольничий. Меня зовут Гирван. Хранительница приказала мне быть твоим проводником на случай, если нам придется отправляться в Ализон. Я много раз ходил туда и обратно.

Эйран с любопытством посмотрела на мужчину. У него светло-зеленые глаза, в которых необычно отражается свет, светлые волосы, почти бесцветные. Синий мундир стражника кажется на нем неуместным, он контрастирует с зелеными глазами. Человек заметил ее взгляд.

— А ты, должно быть.., нм.., жена этого парня. Мать маленькой девочки. — Он рассмеялся. — Да, госпожа. Я урожденный ализонец. Поэтому я и могу незаметно ходить туда и назад.

— Меня зовут Ярет. Мою жену зовут Эйран, — сказал Ярет. — Я сказал ей, что она поможет отобрать людей, которые пойдут со мной.

— Да? — без особого интереса спросил Гирван. — Ну, я уже собрал несколько хороших людей. Можете выбирать. Идите за мной. — Он провел их мимо часового в зал, где завтракала группа стражников. — Вы поели? Нет? Ранал, передай нашим гостям еды.

Человек, которого назвали Раналом, быстро встал из-за стола и набрал из котла две чашки похлебки. На столе стояло несколько пустых чашек, которые свидетельствовали, что здесь завтракали и другие.

— Добавь немного, — сказал один из стражников, протягивая чашку. Это был худой невысокий человек, из числа тех, кто временами проявляет удивительный аппетит.

— Тебе нужно больше есть, Кернон, — добродушно заметил Ранал, — чтобы ты дорос до остальных.

Тем не менее, он выполнил просьбу. Кернон с аппетитом набросился на добавку, но Эйран отодвинула свою чашку. Ее вдруг затошнило. Должно быть, сказывается нервное напряжение, подумала она. Эта похлебка… У нее всегда было обостренное обоняние. Ярет, занятый своими мыслями, тоже не стал есть.

— Вы добровольцы? — спросил он. Мужчины закивали. — Я хочу взять с собой немного, чтобы не бросаться в глаза, но одновременно группа должна быть достаточно сильная. Всего нас будет восемь человек.

Один из стражников встал из-за стола.

— В таком случае я тебе понадоблюсь, — сказал он. — Меня зовут Велдин. — Он по привычке протянул руку, сжав ладонь в кулак. Глядя на лицо и цвет кожи этого человека, Эйран поняла, что это сокольничий, несмотря на его мундир стражника. — Я был среди тех, кто привез детей в город Эс.

Ярет кивнул.

— Да, — сказал он. И осмотрел остальных стражников. — Сулкары не нужны. Вы слишком бросаетесь в глаза. — Два рослых светловолосых стражника пожали плечами. — И Древний народ тоже. Мы будем играть роль безработных наемников. Будем говорить, что распри и схватки в Эсткарпе нам надоели…

— Не говоря уже о том, что там распоряжаются женщины, — добавил Велдин.

Ярет взглянул на него и кивнул.

— По этим причинам мы ищем работу в Ализоне.

— Неплохой план, — сказал один из сулкаров. — Тебе нужны люди, которые не выделяются в толпе. Хирл подойдет. И Ранал.

— Да, — согласился стройный темноволосый воин. — И Лорик.

— Не пропустите меня, — сказал Кернон, отрываясь от похлебки. — Я могу перегнать человека вдвое больше меня, и я хороший боец.

Остальные стражники рассмеялись.

— Это правда! — воскликнул один из них, хлопнув Кернона по плечу. Это был человек с красивым лицом и светло-каштановыми волосами. Он добродушно посмотрел на Ярета. — Но ему это постоянно приходится доказывать.

— Получается семеро, включая меня, — сказал Ярет. — А мне нужно восемь. Как ты?

Стражник, к которому он обращался, встал и поклонился.

— Даннис из Горма, к твоим услугам, — сказал он. — Когда выступаем?

— Как только сможем, — ответил Ярет. Он повернулся к Эйран. — У тебя есть возражения против моего выбора? Может, ты предпочла бы кого-нибудь другого.

— Нет, — ответила Эйран.

— Тогда иди к хранительнице и спроси, что она узнала, потому что нам нужно побыстрее выступать.

— С радостью. — Эйран вышла из-за стола. До нее донеслась новая волна запаха похлебки. Она выбежала из столовой, не желая задерживаться в этом запахе. Наверно, решила она, повара в казарме стражников плохо обучены, если у них получается такая тошнотворная похлебка.

Глава 10

Час спустя она вошла в кабинет хранительницы.

Эйран снова заблудилась, но еще одна волшебница в сером показала ей дорогу.

— Есть новости? — спросила Эйран.

— Немного, и не очень хорошие, — ответила хранительница. — Одна из наших сестер мертва. Но мы считаем, что дети живы.

Эйран ощутила слабость, у нее закружилась голова.

Она надеялась, что не упадет в обморок.

— Садись, — сказала хранительница, указывая на стул поблизости. — Ты очень бледна.

— Просто испытала облегчение, вот и все. Боялась, что моя дочь погибла. И другие дети, — торопливо добавила она.

— И другие дети. Может, для них было бы лучше умереть. По тому немногому, что мы узнали, захватчики увели детей на север. К Ализону.

— К Али… — У Эйнар перехватило горло. — Но зачем?

— Кто знает? Но если с этим связаны Псы, ничего хорошего ждать не приходится, в этом можно быть уверенным.

Эйран соскользнула со стула и встала на колени.

Она прижала руки к груди.

— О, госпожа, помоги мне!

— Что на этот раз?

— Ярет не берет меня с собой за нашей дочерью. Но я не могу вернуться в Благден одна и ждать там! Мой муж и моя дочь в опасности! А что, если ее убьют?

Если убьют и Ярета?

— А если ты пойдешь с ним, и убьют и его, и твою дочь, и тебя? — неожиданно мягко спросила хранительница.

— Тогда я буду с ним до конца, — ответила Эйран.

Она упрямо задрала подбородок. — И с моей дочерью.

Прошу тебя, госпожа. Помоги убедить его взять меня с собой.

Хранительница села в свое кресло.

— В этом нет необходимости, — сказала она.

— Как это, госпожа?

— Несколько минут назад мне сказали, что один из людей, отобранных твоим мужем, заболел. Что-то съел…

Эйран неожиданно вспомнила неприятный запах похлебки. Еда не подгорела, и воображение ее не обмануло. Должно быть, зерно в ней испорченное. Она вдруг очень обрадовалась, что они с Яретом к ней не притронулись.

— Мне жаль, что это человек заболел, — сказала она, — но я не понимаю. Какое это имеет отношение ко мне?

— Твой муж очень упрям. Но теперь у нас появилась возможность… — сказала хранительница.

Неожиданно Эйран поняла, о чем та говорить. Она удивленно замигала.

— Изменение внешности?

— Это очень легко. Кернон небольшого роста.

— О, да, пожалуйста! — воскликнула Эйран. — Я сделаю все…

— Верни нам детей. Этого достаточно.

— Клянусь жизнью!

— Идем со мной. — Волшебница отвела Эйран к выложенной в полу звезде и взяла несколько ярких синих камней. — Стань в центр, — приказала она.

Она протянула руку к жаровне поблизости, и в ней неожиданно вспыхнуло пламя. Вокруг Эйран начал собираться красноватый туман. Испытывая легкое головокружение, она подумала, распространяется ли он на всю комнату или заключен в пентаграмме. Теперь она уже едва различала фигуру хранительницы. Сквозь туман донеслись звуки пения, но пели словно где-то далеко. Ее снова охватило головокружение, и, не желая того, она вдохнула красноватый туман. Песня вошла в нее, слилась с ней, превратилась в ее кости и плоть. Испытывая необычное тревожное тепло, она закрыла глаза. Не хотела смотреть на происходящее. Смутно подумала, что если посмотрит, увидит, как тело ее растворяется, утекает с туманом, чтобы принять новую форму, стать жилистой мускулистой фигурой, такого же роста, как она сама…

Песня кончилась.

— Открой глаза, — сказала хранительница.

Эйран послушалась. Туман посерел и у нее на глазах растворился, исчез. Она взглянула на себя и не смогла сдержать разочарованного восклицания.

— О! Не получилось!

— Разве? — спросила хранительница. Она взяла прямоугольную пластинку полированного серебра с соседнего столика и протянула Эйран. — Скажи, что ты в ней видишь.

Эйран снова посмотрела, на этот раз удивленно.

— Как.., да ведь это лицо Кернона! — Она посмотрела на свою руку, тонкую, с хрупкими костями, потом на ее отражение в металле. И увидела совсем другое — загорелую руку, с тяжелой костью, ладонь мозолистая от часов упражнений с мечом и игольным ружьем. Рука явно мужская. — Вероятно, это рука Кернона. Но как… — Она снова посмотрела на себя, посмотрела на лицо мужчины, которого видела сегодня утром во время завтрака с испорченной похлебкой. Только глаза оставались ее собственными.

— Ты не можешь видеть волшебство, потому что находишься в нем, — объяснила хранительница. — Но другие могут. А ты можешь видеть только его отражение в зеркале или в неподвижной воде.

— А надолго его хватит? — недоверчиво спросила Эйнар.

— Сколько потребуется. Но берегись, чтобы муж не узнал твою тайну. Он может преодолеть иллюзию, потому что лучше других знает тебя. Если это произойдет… — Хранительница пожала плечами. — Ну, будем надеяться, что к этому времени вы зайдете так далеко, что он не решится посылать тебя назад одну.

— Спасибо, госпожа, спасибо!

— У нас больше нет времени. Иди переоденься, прихвати оружие Кернона. Через час вы выезжаете.

— Но разве Ярет не удивится, что я с ним не попрощалась?

Хранительница улыбнулась ледяной улыбкой.

— Нет, если будет считать, что ты уже уехала.

Эйран медленно кивнула.

— Да, у меня нелегкий характер. И мы с ним поссорились. — Она решилась. — Да. Позже между нами из-за этого могут возникнуть трудности, но сейчас сработает. — Она поклонилась волшебнице, как мужчина, и заторопилась выполнять ее указания.

Глава 11

Через час восемь человек, все в плащах и кольчугах, с полными седельными сумками, выехали из города Эс.

Через поллиги они свернули с главной дороги на меньшую, которая идет на северо-запад в направлении Места Мудрости.

Эйран постаралась держаться в тылу отряда. Все ехали на крепких быстрых торгианцах, как у Ярета и Велдина, хотя волшебницы перед выездом изменили наружность остальных лошадей. Было бы подозрительно, если бы у всех всадников были такие отличные кони.

Теперь Эйран ехала как будто на низкорослой чалой лошади. Но Рангин и торгианец второго сокольничего оставались неизмененными: любовь сокольничьих к торгианцам была хорошо известна, и если бы они показались на худших лошадях, это вызвало бы ненужные вопросы и замечания. У обоих сокольничьих на седлах сидели соколы. Эйрин опасалась не только того, что Ярет узнает ее глаза на лице Кернона, хотя видел того совсем недолго. Рангин и даже Смельчак могут узнать ее, несмотря на иллюзию, и потому она благоразумно держалась подальше от них.

Она чувствовала, как тайно сердится Ярет, видела это в движениях его плеч, в плотно стиснутых зубах. И знала, что он в ярости от того, что она с ним даже не попрощалась.

Но этому помочь невозможно. Достаточно того, что она с ним и что лишь несколько человек знают, что в отряде, выступившем на поиски детей, едет женщина.

Глава 12

Мышь думала, что никогда не видела ничего величественней этих серо-зеленых стен и башен города Эс и большого замка, который они защищали. Хотя она пообещала себе, что не будет вести себя, как мышка, по которой получила имя, только что из деревни и зеленая, как трава, она не могла удержаться от того, чтобы не смотреть по сторонам, когда путники с песней въехали в город. Ей стало немного легче, когда она увидела, что остальные девочки ведут себя так же. Шепелявая даже посматривала вверх, как будто с неба могут появиться новые чудеса. Она увидела, что Мышь смотрит на нее, и обе девочки зажали руками рот, чтобы не расхохотаться, иначе остальные тоже захихикают, и песня будет испорчена.

Люди останавливались и смотрели на них, а они ехали по главной улице прямо к воротам замка, а оттуда к большим конюшням, где их лошадей и пони увели.

Ринфар отдал энергичное приветствие, и Пчела с благодарностью отпустила его. Он и его люди ушли в другом направлении, хотя из замка не выходили.

— Куда они пошли? — спросила Пламя.

— В казармы. Там они живут, когда находятся в замке. — Пчела улыбнулась своим подопечным. — Идемте, дети, нам пора внутрь. Не задерживайтесь.

— Так быстро? — спросила Звезда. Она казалась удивленной. — Мы сегодня же начнем учиться?

— Ты забыла. Это место, где живет хранительница.

— Но как мы войдем, Пчела? — в отчаянии спросила Сверчок. — Дверей нет!

Пчела рассмеялась.

— Это простой трюк, он способен одурачить только несведущих. Я вам покажу. Вы здесь надолго не останетесь, только на одну ночь. Другая женщина отвезет вас в Место Мудрости… — Девочки хором закричали «Нет!», прервав ее и она решительно заставила их замолчать. — Мое задание выполнено, я привела вас сюда. Я работаю здесь, в Совете, с хранительницей. Она хочет поговорить с каждой из вас. Пойдемте переоденемся, чтобы вы лучше выглядели.

Пчела показала детям, как преодолеть иллюзию и увидеть вход. Потом провела своих подопечных через двойные двери в высокий гулкий коридор, который окончился в большой спальне, выкрашенной в белую краску и украшенной лентой с нарисованными красными и синими цветами. Лента проходила высоко, там, где стены встречаются с потолком. В спальне было шесть кроватей с тумбочками возле каждой, и на каждой тумбочке ждал кувшин с теплой водой. А рядом кусок мыла. Но Мышь почти не обратила внимания на спальню и ее обстановку, ей хотелось побыстрее смыть дорожную пыль с рук и лица. К ее удивлению и радости, на кроватях лежали шесть серых платьев, точно таких же, как у Пчелы, но меньших размеров. А на полу, под кроватями, шесть пар серых матерчатых туфель, чтобы сменить тяжелую дорожную обувь. Были и новые сандалии.

Дети, пища от радости, бросились осматривать новую одежду.

— Нам, правда, можно это надеть? — спросила Пламя. Она уже сбросила обувь и надевала новые туфли.

— Конечно, — ответила Пчела. — Но сначала умойтесь.

Девочки немедленно разделись и принялись с энтузиазмом плескать воду на пол и на стены. Пчела по очереди осмотрела каждую и следила, чтобы немного воды попадало и на самих девочек. Что касается мыла, то оно как будто оказалось бесполезным. Наконец Пчела сдалась, послала за новым запасом воды и опять осмотрела каждую девочку, убедилась, что они умылись — с мылом — и даже уши вымыли.

— Дети! — укоризненно сказала она, в притворном гневе глядя на Шепелявую, которая вымылась последней. Девочки ерзали и хихикали, гордые своими новыми платьями, которые им очень шли. — Вы никогда не научитесь вести себя. Надеюсь, что с хранительницей вы будете вести себя приличней.

— Нет! — сказала Сверчок. — Я хочу есть!

— Я тоже! — подхватили остальные.

Мышь принюхивалась к незнакомому запаху мыла — зеленого, как трава, и не похожего на мыло, которое делает мама. То пахнет цветами. Но это мыло тоже очень хорошее. Неожиданно она поняла, что умирает с голоду.

— Нельзя ли нам немного поесть перед встречей с хранительницей? — спросила она.

— Да, конечно. Мы в последний раз поедим вместе, — сказала Пчела. — Но я постараюсь заглянуть к вам утром перед завтраком. А теперь постройтесь. Я хочу посмотреть на вас.

Когда наружность девочек удовлетворила Пчелу, волшебница отвела их в другую комнату. Ее открытые окна выходили во внутренний двор, туда же вела дверь. На длинном столе было накрыто шесть мест — деревянные тарелки, ложки, чашки. Мышь вздохнула.

— В чем дело, Мышь? — спросила Пчела.

— О, ничего.

— Нет, скажи, чего не хватает?

— Просто все как дома.

— Ты ожидала увидеть что-нибудь получше дерева?

Серебро. Или по крайней мере олово.

Мышь с улыбкой кивнула.

— Я всегда ставила на стол цветы, когда они были.

— Ну, что ж, — ответила Пчела, — волшебницы не очень заботятся об уюте. Ты должна будешь это понять.

Но цветы мы можем поставить.

За дверью рос куст роз, и несколько бутонов только-только начали распускаться. Пчела принесла цветы, нашла для них сосуд с водой и поставила на середину стола, рядом с тем местом, где сидела Мышь.

— Так лучше? — спросила она.

— О, да, спасибо, Пчела, — ответила Мышь. И, удовлетворенная, принялась есть ячменный суп. Время от времени она притрагивалась к розам. Они такие красивые и так замечательно пахнут.

Позже им разрешили выйти во двор, потому что хранительница была занята и не могла сразу их принять.

Девочки весело играли на солнце. Но на этот раз не бурная игра в прятки, как на дороге, когда они были перевозбуждены и должны были выпустить эту энергию, чтобы не взорваться. Сейчас они в городе Эс, в самом его сердце — в замке Эс, и их охватило ощущение редкого спокойствия и мира. Сверчок нашла веревочку и учила Шепелявую делать кошачью колыбель; Мышь и Птица посмеивались, глядя, как Шепелявая делает ошибку за ошибкой, стараясь следовать указаниям Сверчка.

— Никогда не видела такой плохой кошачьей колыбели, — довольно сказала Птица. — Гораздо хуже моей.

— Вовше и нет, — отозвалась Шепелявая. Ее пальцы неожиданно замелькали в солнечных лучах, и веревочка образовала прекрасную колыбель, гораздо лучше, чем показывала Сверчок. — Вот видишь?

Мышь посмотрела на свои новые серые туфли, с удовольствием пошевелила пальцами ног. Таких туфель у нее никогда не было. Она знала, что, выходя за пределы замка Эс, будет надевать поверх туфель сандалии.

Позже, когда наступит лето, ей разрешат снять туфли и надевать сандалии на босу ногу, так, как она делала всю жизнь. Она решила, что это лучшая идея насчет обуви и ног. У нее всегда так мерзнут ноги зимой, а теперь им совсем не холодно.

Звезда бродила по двору, разглядывая все, но ничего не трогая. Пламя просто сидела посредине сада, задумавшись, и остальные дети ее не тревожили.

Глава 13

В полдень девочки выстроились и пошли на встречу с хранительницей. Все они сразу чего-то застеснялись. Пчеле пришлось самой решать, кто пойдет первым, кто вторым, потому что сами дети сделать это были не в состоянии. Мышь оказалась четвертой, она сидела на скамье за дверью хранительницы рядом с остальными, неожиданно притихшими девочками. Никто не выходил после разговора, чтобы рассказать им, как он прошел: наверно, в кабинете был другой выход. Мышь подумала; правильно, что Звезда, самая спокойная из всех, пойдет последней. Она лучше остальных переносит ожидание.

Прежде, чем она успела успокоиться, пришла ее очередь заходить. Мышь с трудом глотнула. Она посмотрела на ручку двери. Она бронзовая, в форме какого-то невероятного зверя. Мыши показалось, что глаза зверя блеснули, он оскалил зубы. И она едва не выпустила ручку.

В этот момент ей больше всего хотелось убежать и спрятаться, спрятаться куда угодно, чтобы не видеть этих страшных зверей на дверных ручках, не носить серое платье, не уезжать в эту непонятную школу от мамы и папы, не встречаться с незнакомой старухой, которая, наверно, страшнее зверя на ручке и вдвое уродливей. Но мгновение восстания тут же прошло. Мышь решительно и крепко взялась за голову зверя, и тот сразу перестал извиваться. С колотящимся сердцем, с пересохшим ртом, не в силах глотнуть, она повернула ручку, раскрыла дверь и вошла.

К своему удивлению, она увидела очень приятную комнату. Небольшую и уютную, со шпалерами на стенах и с огнем в очаге. Ее ждала еще одна женщина в сером, очень похожая на других, вовсе не старая и уродливая, хотя у нее и страшная дверная ручка. Через небольшую дверь в противоположной стене вошла еще одна женщина с подносом. Поставив поднос, она вышла в ту же дверь.

— Добро пожаловать, дитя мое, — сказала хранительница. — Я как раз собиралась выпить чаю. Тебе приходилось пить чай?

— О, да, госпожа, спасибо, — вежливо ответила Мышь. — Мама всегда заваривала чай и позволяла мне немного выпить, когда я хорошо себя вела.

Рот женщины дрогнул.

— Тогда ты должна знать, как его заваривают. Сделаешь для меня? И поскольку Пчела сказала мне, что ты хорошая девочка, можешь налить и себе чашку.

Мышь гордо села перед женщиной и принялась отмерять приятно пахнущие листья из кувшинчика. Сосредоточенно нахмурившись, прикусив язык, она налила нужное количество горячей воды и оставила чай завариваться. Осторожно проверила через определенное время. Чай вышел превосходный. И когда протянула чашку хранительнице, Мышь неожиданно поняла, что нисколько не боится. Глупо было бояться. Эта женщина такая же хорошая, как Пчела, и вообще беспокоиться не нужно.

Она почувствовала себя как дома, и скоро они с хранительницей болтали, как старые подруги, обо всем, о чем хотела поговорить Мышь.

— У тебя красивое ожерелье, — сказала Мышь, глядя на синевато-серый камень, свисающий с шеи хранительницы на серебряной цепи. Она посмотрела на свое новое серое платье, подумала, что ей очень хочется самой иметь такое ожерелье. Приятно будет надеть его на шею. — У Пчелы такое же.

— Это не просто украшение, — сказала хранительница. — В нем часть нашей тайны. У каждой волшебницы свой камень, он принадлежит только ей. И помогает нам делать удивительные вещи. Вот посмотри.

С этими словами она положила свой камень на ладонь. К удивлению Мыши, он засветился. У нее на глазах свечение становилось все ярче, пока не подавило все остальное освещение комнаты, вызвав странные тени, которые замелькали по лицу хранительницы.