Глава четырнадцатая

Да, закрыть глаза и вспоминать только ту Симсу! Ту Симсу, гордую, знающую, бесстрашную. Не думать о приближающемся свете, о древней огненной смерти, думать только о Симсе.

Она заставила свое сердце биться, медленнее, заставляя страх быть ее слугой, а не хозяином. Пусть даже придет ярость и станет оружием, когда настанет время. Эмоции могут прибавить человеку силы. Симса напрягала свою волю.

Резкая боль прошла от щеки в голову и вызвала на секунду такую агонию, что Симса смутно подумала об огнемете охотников, выследивших ее. Но боль исчезла так же быстро как и появилась, и оставила за собой…

Резкий возврат того же чувства, которое было у нее в холле другой Симсы — что она новая, что она теперь другая. Девушка смутно сознавала, что рука, крепко сжимавшая скипетр, по-прежнему лежит у ее головы. Кольцо! Кольцо стало мостом!

Как? Почему? Сейчас надо отогнать все вопросы. Сейчас самое важное, самое необходимое — действовать!

То, что она делала, было всего лишь повиновение приказам, молчаливым командам, идущим из источника, который Симса не могла определить и не знала, что когда-то кто-то оказался способным сделать так и использовать такое действие как щит и оружие.

Симса открыла глаза, не шевеля головой. Она видела камень, представляла крышу башни на ее кольце, видела только его. Камень рос, растягивался, стал как бассейн, потом вырос в океан. И в этот океан она нырнула — не Симса, которая была телом, а Симса, что жила в этом теле.

Она оттачивала свои мысли, свою цель, сначала неумело, ощупью, но затем более уверенно. Здесь был только зеленовато-голубовато-белый океан, он вытягивал ее мысли, формировал их заново и посылал как оружие.

Откуда-то издалека она услышала шепот, его звук ритмично поднимался и опускался в ритуальной песне на языке, на котором не говорят уже тысячи тысяч поколений. Из потока слов, вливающихся в нее, поднималась сила, слова становились громче и сообщали энергию для следующего вливающегося потока, когда первый иссякал.

Эта сила излилась в океан. Его поверхность покрылась волнами, но не из какой-либо жидкости — это были волны энергии, поднимающиеся все выше и выше. Вот так… и так… и так! Да, именно это требовалось сделать, как это делалось в далекие времена. Мощь Симсы была еще не так велика, чтобы двигать горы, хотя когда-то такая сила употреблялась для этого — поднимающийся и опускающийся ритм слов сдвигал камни и поднимал вверх большие тяжести. Этого она не могла сделать, но ее усилия соответствовали другой цели… Соответствовали!

Поднявшиеся в этом океане водоворот закрыл главную сущность ее личности, подхватил и держал ее. Симса чуть не закричала, когда эта ее сущность оказалась испытываемой на разрыв, на насильственное расчленение. Теперь их было две… три… Две или три — она все-таки одна. Симса вела двух других, две части ее самой, они были ее стражами, ее воинами. Настала время послать их в бой.

Она посмотрела в большой холл. Для ее глаз там не было темноты, хотя она знала, что там повисли тяжелые длинные тени. И внизу в темноте двигались существа. Над ними был туман двух видов энергии: один из внешних источников, другой из внутренних. Внутренняя энергия была много важнее — источник родился от жизненной силы, а не от какого-то оружия или грязного открытия, используемого теми, кто лез в него, не надеясь когда-нибудь полностью овладеть им.

— Вперед! — молча скомандовала Симса двоим, родившимся из ее собственной сущности, как она сама родилась от Симсы из древности.

Они были светом. Они сияли. И все-таки они были ею, с черной кожей, с лунным серебром волос, со знаком Великой Матери, выходящим пламенем из головы и руки. Они стояли в середине темного холла лицом к тем людям.

Люди, окутанные туманом, остановились. Симса видела рябь рассеивания их внутренней сущности, что соответствовало изменению эмоций. Сначала они были изумлены, затем торжествовали. Один подумал о смерти — движение руки к оружию уничтожения. Два его товарища быстро пресекли эти желания. Симсы не слышали приказов, но мысль, стоящая за коммуникационным рядом, была ясна: те, к кому Симса отправила их, должны быть взяты в плен.

Симсы стояли. Наложить на них руки, воспользоваться спутывающими приспособлением казалось нехитрым делом. Спираль из тонкого белого материала взвилась в воздух и закрыла обеих Симс. Она должна была туго скрутить их, запеленать, лишить всякой возможности бороться за свою свободу. Но спираль соскользнула, упала на пол и бессильно скорчилась.

Тот, кто с самого начала хотел убить, поставил свое оружие на полную мощность и, невзирая на протесты товарищей, выстрелил. Огонь вылетел, скрутился кольцом, ярко вспыхнул. Симсы стояли невредимы.

Теперь пришел страх. Мысли людей испугались, поняв, что встретились с чем-то, выходящим за пределы их понимания.

Медленно, шаг за шагом, они отступали к двери. Следившая за ними Симса собрала всю свою силу и послала ее двум другим Симсам. Окруженные ореолом собственного света, как победными мантиями, они пошли за отступающими врагами. У них не было жезлов, но они раскинули руки, и из их шевелящихся пальцев, выходили полосы света, сияющие в темноте тем же лучистым блеском, каким сверкал одевающий Симс ореол. Теперь Симса уже не видела врагов, они были за светящимися полосами. Прежде чем одетые в металл люди могли повернуться и снова попробовать пустить в ход оружие, потоки энергии начали сплетаться в сеть. А Симсы все продолжали двигаться, двигать пальцами.

Теперь враги были внутри сетчатых стен из перекрещивающихся светящихся нитей. Стены поднялись над их головами в шлемах, заключили в тесное пространство.

Люди стреляли — сначала в часть стены, затем во всю стену. Энергия, которую они выпускали, вплеталась между нитями сети и делала тюрьму еще крепче и еще опаснее: она могла стать местом смерти этих людей, если они в своем страхе еще укрепят его.

Они перестали пользоваться оружием, но огонь не погас, он висел и держал их. Две Симсы некоторое время следили, как бы проверяя свою работу, а затем…

Больше не было океана, чтобы призвать обратно то, что было послано. Тело Симсы вытянулось от острой боли. Она дала рождение, а теперь жизнь должна вернуться в нее. Это возвращение было гораздо мучительнее, чем отделение. Симса задыхалась, может быть, даже кричала, хотя сама слышала лишь слабое эхо, умирающее вдали.

Она лежала на спине. Руки обняли ее, приподняли и держали как бы для того, чтобы она почувствовала себя в покое и безопасности. Она не могла поднять руки, веки ее опустились и не давали смотреть. Она с трудом подняла их, увидела лицо Тома и ясно прочла в нем страх за нее. В Томе не было теперь ничего странного, чужого, она легко могла бы читать его мысли, если бы захотела, даже те далеко лежащие, о которых он и сам не знал, но она никогда не сделает этого.

— Все в порядке, — она заставила свои тугие непослушные губы выговорить эти слова. — Все в порядке, я думаю.

Он приподнял ее выше. Ее слова, кажется не убедили его. Она слегка повернула голову. В самом ли деле две ее части сплели огненную сеть, или это ей привиделось во сне?

— Они… они пленены? — спросила она Тома, поскольку он держал ее не настолько высоко, чтобы она смогла взглянуть вниз и удостовериться, что все происшедшее не было фантастическим сном. Весы еще раз качнулись, и Симса поверила, что все было сделано властью другой Симсы.

— Посмотри!

Он с нежной заботой поднял ее еще выше, хотя ее тело безвольно повисло: она потратила слишком много из его ресурсов.

С помощью Тома она могла посмотреть вниз. Темноты не было, в пространстве недалеко от двери полыхало зарево света. Оно было неправильной формы и походило на громадный очаг. Потоки света из него медленно поднимались вверх. Симса не видела нитей сети, но сквозь тонкую стену огня заметила троих, смотревших на стену, которую они не могли одолеть. Пленников, плен„нных силы, которую они сами же развязали здесь.

— Я не стану спрашивать тебя, — тихо сказал Том, — как и что ты сделала, но они заперты. Знаешь ли ты, как долго это их удержит?

— Не знаю.

И снова тот взрыв внутреннего знания, который вел ее к этой защите, угас. Словно она укуталась в дырявый плащ: какая-то часть его давала ей тепло и защиту от непогоды, но прорези в других местах оставляли тело незакрытым. Ее толкнули слишком далеко и слишком быстро. Но придет день, в этом Симса не сомневалась, когда она сможет и будет распоряжаться всем, что было отдано ей в наследство. Но не сейчас.

— Мы должны уйти отсюда, пока можем. Но сможешь ли ты? — он все еще держал ее, хотя поставил на ноги рядом с собой.

Она обнаружила, что может стоять, что возвращение в нее других Симс частично вернуло ей силы. Было место, где можно получить полное обновление.

Если бы я смогла дойти до бассейна. Но стены шахты и все прочее, что лежит между ней и бассейном… Ей понадобиться помощь Тома. Она обездвижила тех охотников внизу, но придут другие, она это знала. Очень возможно, что она не дойдет до бассейна даже с помощью Тома.

Однако, Симса убедилась, что необходимость придает силы. Она кое-как спустилась с балкона. Том спускался по круглой колонне рядом с ней, ставил ее руки в резьбу, снова и снова поддерживал ее.

Когда они вышли из холла, описав дугу вокруг пленников, шаги Симсы стали более уверенными. Она видела шлемы врагов, но не лица. Интересно, живы ли они? Она знала: их жизненная сила не угасла, когда их собственный огонь заключил их внутри сети.

Иногда Том подхватывал ее, если она качалась или останавливалась передохнуть. Она прижимала скипетр к груди, потому что ей казалось, что из жезла исходит энергия. Они шли теперь в глубоких сумерках. На небе уже показались звезды.

Они дошли до лагеря. Здесь уже побывали другие. Ящики были открыты, их содержимое разбросано. Светильник расплавлен. Но у Тома все еще была лампа на поясе. Он остановился на некоторое время, чтобы набрать в мешок провизию, а затем полуповел-полупонес Симсу мимо мертвых стражей.

Путешествие через стены окончательно истощило силы Симсы. Когда они дошли до того места, где нужно было спускаться в комнату в глубине скал, она села на мостовую, понимая, что не сможет спуститься своими силами.

Том бросил рядом с ней мешок и исчез. У нее не было сил даже спросить, куда он идет и зачем. Он вернулся с витком тонкой и прочной лианы.

— Послушай, — он встал на колени и поглядел ей в глаза, держа ее за плечи, так крепко, что она не могла отстраниться, — я спущу тебя. Жди меня здесь.

Симсе казалось, что она улыбнулась, во всяком случае, губы ее дрогнули в надежде сделать это. Что ей остается, кроме как ждать? Неужели он думает, что она убежит?

Кое-как она спускалась по стене, цепляясь руками и ногами, но большую часть ее веса держал Том на туго натянутой лиане.

И вот они снова пошли по проходу. Когда Симса снова увидела туман, последний прилив сил наполнил ее. Она рванулась вперед, в эту благословенную мягкую ласковость, как в добрые руки, распахнувшие объятия, чтобы принять ее, дать комфорт телу, покой мозгу.

Вот и серебряный песок. Симса нащупала застежки цепочки на бедрах, уронила драгоценную юбку, но скипетр все-таки взяла с собой, когда упала, наконец, в воду, как падают в изнеможении на ожидающую постель. Жидкость поддержала ее, и она лежала, закрыв глаза.

Чистые, резкие звуки всколыхнули покой, баюкающий ее. Она пыталась отогнать их, отгородиться, чтобы иметь возможность не отвечать на них. Она смутно сознавала, что эти звуки зовут ее.

Но отгородиться от них не удалось. Открыв глаза, Симса увидела крутящийся над бассейном туман. Она медленно и постепенно пробуждалась, уступая чему-то вышедшему из теней памяти, тому, что намеревалось вытянуть ее из покоя и обновления…

Звуки… Она с возобновившимся неудовольствием повернула голову.

Около нее, распластав на воде крылья, лежали на спинках три зорсала. Симса уже не отгоняла воспоминаний: сделали ли они то, что она хотела, зачем их посылала?

Симса фырканьем позвала Засс. Перевернувшись и перебирая лапками, та подгребала к ней, положила голову ей на плечо и снова издала глубокий горловой крик.

Как человек, заставляющий себя опираться на раненную и еще не вполне здоровую ногу, Симса принудила себя контактировать с мозгом зорсала. Снова изгибы чужой мысли, за которыми так трудно было следовать. Но Симса училась.

Ей казалось, что она смотрит чужими глазами или сквозь стекла, такие, как стекла Тома для дальнего видения, но искажавшие, от которых у нее слегка кружилась голова. Под ней — под другим углом и в другом аспекте — акцентировалось то, что собственные глаза Симсы не увидели бы вовсе — было поле погибших кораблей. Затем появился округлый купол того, что, вероятно, было кораблем. Он приближался, и отверстие в нем расширилось. В этом отверстии — какой-то широкий брус. Оттуда — скорее, скорее в ночь, в воздух. Радость, близкая к триумфу. Можно лететь свободно, свободно!

Радость Засс от ее излечения, от возможности жить в своей стихии. Но этот корабль, брус в нем — конечно, это сигнал — сигнал, на который будет или не будет ответ.

Симса подняла голову. Ее дремотное удовольствие улетело. Ее переполняло сознание того, что зорсалы выполнили эту рискованную задачу.

На этот раз Том ее не оставил. Он тоже был в бассейне. На его белом теле не было никакой одежды. Голова, повернутая в сторону, лежала на руке. Симса подумала, что он спит.

Она неохотно вытащила себя на песок. Там лежала сияющая кучка юбки. Девушка потянулась за ней, звенья цепочки музыкально зазвенели, как колокольчики. Она положила скипетр на колено, пока прилаживала цепочку на место, и двигалась медленно, потому что просыхающее тело на поспевало за мозгом. Она физически чувствовала вялость, нежелание что— либо делать руками. Засс вылезла из бассейна следом за Симсой и теперь прыгала рядом, царапая маленькой холодной лапкой бедро девушки и заглядывая ей в лицо. Симса чувствовала, что Засс ждет похвалы, подтверждающей, что она все сделала хорошо и правильно. Она взяла Засс на руки, прижала к себе и тихонько запела, почесывая маленькую головку позади полузакрученных антенн. Почти закрыв глаза, Засс мурлыкала от удовольствия.

— Они вернулись.

Симса вздрогнула и оглянулась. Том перевернулся на живот и опирался подбородком на сложенные руки.

— Да, вернулись, и я думаю, что они сделали это… — И Симса передала то, что узнала из неустойчивого контакта с мозгом Засс, а затем задала вопрос:

— Если сигнал поставлен и его сообщение идет, когда приземлиться твой корабль? Вовремя?

— Будем надеяться. — Безмятежность его лица сменилась хмуростью. — Это уж как пошлет судьба.

Как пошлет судьба. Старые, старые слова жителей Нор. Она всегда жила по ним. Иногда человек может слегка подтолкнуть судьбу, как они пытались это сделать. Остается посмотреть, что получиться. А пока… что у них самих впереди?

Том смотрел на нее, словно она была так же чужда ему, как мозг зорсалов для нее.

— Что ты сделала там, в холле?

Что было правдой? Симса не знала, она работала с приспособлениями, которых не понимала, делала что-то, чего не могла объяснить. Но как-то надо было ответить Тому. У него будет множество таких вопросов, но как отвечать?

Медленно, вертя в пальцах скипетр и глядя больше на него, чем на Тома, она думала — почему я вообще должна отвечать? Не потому ли, что она вдруг почувствовала себя такой одинокой, зная, что нигде, даже среди далеких звезд она не найдет того, кто мог бы понять ее слово? Симса рассказала Тому о странном рождении двух других Симс, о том, как они действовали, но не по ее приказам, а как сами считали нужным, чтобы обеспечить ей безопасное существование.

Когда она окончила свой рассказ, наступило долгое молчание. Сначала она не хотела смотреть на Тома, боясь увидеть тень недоверия на его лице. Затем, поскольку молчание продолжалось, она не хотела увидеть худшее — утверждение, что она была чужой, вне контактов с людьми в этом времени и месте.

Наконец, отказываясь признать, что она чужая, вроде ожившей каменной фигуры из этого города, она заставила себя поднять глаза.

В его лице было удивление. Нет, она не хотела этого ни от кого, а тем более от Тома. У него были свои тайны, привезенные со звезд, были вещи, из— за которых любой житель Коксортала счел бы его чуть ли не полубогом. Чем же она отличается от него? Был когда-то народ, живший другой жизнью. У них не было ни антигравитационных ящиков, ни огнеметов, ни кораблей, но они имели в себе знание как идти другим путем. И мерилом знания человека являлось то, как он пользовался своими внутренними силами и как он жил.

Она снова заговорила, но уже не медленно, потому что ей не надо было подыскивать слова для описания тех вещей, которые были странными, опасными и новыми для нее самой. Теперь это была в какой-то степени просьба, хотя Симса никогда не позволяла себе просить, даже у Фривер, того, чего ей больше всего хотелось — найти кого-то достаточно близкого, чтобы беспокоиться, где он находиться, каково ему живется в мире.

— У тебя есть нейтрализатор тяготения, — ее тон казался ей самой резким и вызывающим, но она не стала изменять его, желая дать понять Тому, что она сравнивает его образ жизни со своим — и все те торговцы смертью, — она указала на туман, кружившийся над ними, — ты говорил о «талантах» мозга, могущего встречаться с другим мозгом, и прочих чудесах. Миров много и народов много, не так ли? И молодых, и старых. У всех были взлеты и падения. Я не знаю, почему родилась способной взять это из того запаса знания, что хранился здесь. Я уверена, что это может оказаться тяжелым грузом, который я добровольно принесу другим, если смогу. Но можешь ли ты отдать свои руки, свой мозг, то, что составляет твою жизненную сущность, кому-то другому?

Это решение тайн прошлого, не так ли? Не ты ли говорил, как бережно собираются и изучаются кусочки и обрывки этих тайн? Не ты ли рассказывал мне о расе, очень старой по вашему счету сезонов, которая является стражем и толкователем того, что становится таким образом известным? Твой брат пришел сюда искать ответы, а нашел загадки. Некоторые из них выросли из жадности и ненависти вашего собственного времени и изобретений вашего народа. Но он также нашел и Симсу.

Вот поэтому я — это я. В Коксортале я была вроде несозревшего семени, которое не могло бы дать плода. Но случай и ты привели меня сюда. Я нашла свою почву и укоренилась. Теперь я то, чем сделала меня судьба — та судьба, которую люди ищут и иной раз боятся.

Я еще не знаю, что могу делать. Великий страх в том холле вынудил меня к действию, которым управлял не мой мозг. Возможно, намерения, воля и знания могут пережить тысячелетия и быть отданными тому, кто открыт для них. Я знаю только, что я не та Симса, которую ты нашел в Коксортале, но я и не полностью та, что вынудила себя ждать здесь. Я больше первой и меньше второй, но я реальная личность, и поистине, я — это я, хотя я ни не знаю, чем еще могу быть.

Ты со звезд. Ты видел много миров. Я знаю, что раса Симсы была когда— то тоже со звезд. Но о тех звездах у меня осталось очень мало воспоминаний. Она осталась здесь, но я опять-таки не знаю почему. Может быть, ее звездный корабль не мог больше лететь, может быть, она устала от путешествий и хотела покоя. У меня только разбросанные воспоминания, и это печалит меня, более того, это и в самом деле больно — собирать их. Я не хочу другой жизни, кроме той, которая сейчас передо мной, — она печально улыбнулась. — Если перед нами в самом деле другая жизнь. Ведь если твой корабль не придет, и те, кто роется здесь, как мусорщики в Норах Коксортала, пойдут своим путем, я ничего хорошего перед нами не вижу.

Он выпрямился и откинул назад свои черные волосы, сильно отросшие за это время. В его лице не было страха, который она так боялась увидеть, его выпуклая грудь глубоко вздохнула.

— Я не знаю, миледи, кем или чем ты можешь быть. Но ты чудо, которое множество людей с давних пор искало и никогда не надеялось найти. Это совершенно ясно. Мы искали предтеч с тех пор, как наш первый корабль увидел странные и пустые руины, предтечи были легендой, такой старой, что она была даже до того, как наша раса вышла в космос. На Эрте были сказания о бывших когда-то визитах чужаков с далеких звезд. Этот символ, — он указал на скипетр, — нам известен. В нашей далекой туманной истории у нас были жрецы, носившие такой символ в честь богини которая была очень многим: дорогой спутницей для мужчин, покровительницей урожаев и стад, защитой детей и готовой в гневе поразить тех, кто угрожал всему этому. Возможно, там когда— то и была Симса, и ее запомнили очень, очень надолго. Но ты здесь приняла из прошлого то, что мы так жаждали узнать.

Симса покачала головой.

— Нет, я не стану сокровищем в руках твоего народа. Я живая, я личность, а не древняя резная фигурка, не горсть чужеземных камней в драгоценной оправе. — Она указала на браслет. Хотя Том снял всю одежду когда пошел в бассейн, браслет оставался на его руке. — Почему ты его не снял? Разве ты опасался нападения?

Том как бы с некоторым удивлением взглянул на браслет. Его пальцы стали крутить его. Браслет сидел вроде бы и не туго и не стеснял руку, но сниматься с руки не хотел, не смотря на все усилия Тома. Симса спокойно смотрела, а затем сказала:

— Похоже, что ты будешь носить на себе часть прошлого. Что ты сделаешь, когда вернешься домой? Отрубишь руку, чтобы твой народ стал разбираться в том, что ты носил? Терять руку, терять свободу — это нам ненужно. Я, возможно, поговорю с вашими искателями знаний в моем собственном времени и месте, конечно, если нам удастся покинуть этот мир. Но я не стану их пленницей только потому, что они будут думать обо мне, как о каком-то сокровище.

— Этого не будет, — сказал он спокойно, но глаза его обещали больше. Каким образом он сохранит это обещание, она не могла сказать. Но на это, как и на все остальное, ответит время.

Она неожиданно усмехнулась.

— Мы говорим так, словно нам крупно повезло, а ведь мы даже не уверены, увидим ли мы завтрашний день.

Он не выглядел расстроенным. Наоборот, он широко раскинул руки, как бы проснувшись от освежающего сна в прекрасное яркое утро начала нового сезона.

— Клянусь своей судьбой, Леди Симса, я верю, что ты — это ты, а не другая. Мы останемся живы и будем свободны, и будем искать звезды.

Симса улыбнулась в ответ. Она испытывала освежающую легкость духа. Возможно, это было влияние обновляющего бассейна, а может, что-то еще… Его обещание?

Или…

Она не хотела развивать эту мысль дальше. Она должна учиться сама, прежде чем учить других, тем более этого человека со звезд, к которому Симса верн„тся. Верн„тся? Да! В этом она была полностью уверена, так же как в реальности песка вокруг, сиянии бассейна, тяжести кольца на пальце — завтра наступит новый день!