Андрэ НОРТОН

НЕТ НОЧИ БЕЗ ЗВЕЗД

Глава первая

Густой столб грязно-черного дыма, поднимавшийся из-за хребта, служил достаточным предупреждением. Сандер соскользнул с Рина и осторожно двинулся вверх. Рин крался за ним следом. Несколько дней они не встречали поселений, и мешок для провизии, прикрепленный к мягкому седлу Рина, опустел. Сандер ощущал сильный голод. Уже двадцать четыре часа он не видел никакой дичи. А те несколько пригоршней зерна, которые удалось набрать, съеденные полусырыми, совсем не насыщали.

Пять дней назад Сандер миновал границы территории, известной Толпе Джека. Выехав из кольца шатров, горько негодуя на обращение с собой, он повернул на восток, направляясь к легендарному морю. Тогда ему казалось возможным достичь цели – отыскать древние тайны, чтобы он смог лучше ковать металлы, приносимые Торговцами, так чтобы, вернувшись, он смог доказать Иббиту и остальным, что он не подмастерье с малым умением, а настоящий кузнец, мастер Старого Знания. Долгая дорога в дикой местности научила его осторожности, но не приглушила желания доказать Иббиту и другим свою правоту.

Он вжался меж двух скал, натянул на лицо капюшон, чтобы его серый цвет смешался с окружающими камнями. Хотя он и не охотник, но каждый человек Толпы с детства обучался умению прятаться в необычных обстоятельствах, чтобы убедиться, что опасности нет.

Внизу находилась широкая долина, по которой извивалась река. Там, где река впадала в гораздо большее пространство воды (он мог видеть только его берег, рассеченный рекой), виднелось несколько строений – небольшая деревушка. Окруженное частоколом поселение выглядит постоянным, не таким, как сделанные из шкур палатки Толпы, которые легко переместить в другое место. Но видны были зловещие языки пламени, угрожавшие поглотить весь поселок.

Даже на таком расстоянии Сандер видел груду темных предметов на берегу – это могли быть только тела. На поселок напали, решил он. Может, это ужасные Морские Акулы с юга. Он сомневался, что там, внизу, кто-то остался в живых.

Огонь горел медленно, главным образом вдоль реки и берега большой воды. Несколько домов внешне казались нетронутыми. Конечно, они разграблены. Но все же возможно, что не все запасы продовольствия разграблены или унесены жителями. И ведь сейчас время жатвы. Его собственное племя (те, кого он считал своими ближайшими родственниками, – он поморщился при этой мысли), когда он уходил, было занято последними большими охотами и сушкой мяса.

Хотя кочевые Толпы бродили по обширным внутренним равнинам, Сандер слышал достаточно рассказов Торговцев и знал, что в других местах люди живут по-другому. В некоторых районах кланы живут постоянно на одном месте, занимаясь земледелием. Здесь, в этом почти уничтоженном поселке, должно быть, еще и рыбачили. В животе у него заворчало, он слегка переместился, осматривая сцену нападения, чтобы быть уверенным, что не попадет в неприятности.

Рин издал глубокое низкое ворчание и подтолкнул Сандера мордой. Его желто-коричневая шкура уже покрылась новой шерстью. Он раскрыл пасть, высунул заостренный язык. Навострив уши, он с интересом смотрел на горящие здания. Но не проявлял больше обычной осторожности, с какой относился ко всем новым местам.

Его зеленые глаза не мигали, не двигалась кисточка на хвосте. Напротив, он сел и не обращал внимания на то, что его голова теперь отчетливо виднелась на фоне неба и ее легко увидеть со стороны поселка. Сандер принял вердикт Рина: непосредственной опасности нет. Чувства животного давали ему информацию, которую не смог бы получить человек.

Встав, Сандер не стал садиться верхом. Он начал спуск, пользуясь всеми возможными укрытиями, и Рин, как рыже-желтый призрак, двигался на шаг-два за ним. Сандер держал наготове самострел, прижав стрелу к тугой тетиве. Вдобавок он высвободил длинный нож из кожаных ножен.

Когда они подошли ближе к разграбленному поселку, Сандер сморщился от запаха гари и других, гораздо более неприятных запахов. Рин зарычал, ощетинив шерсть. Ему запахи понравились не больше, чем Сандеру. Но по его поведению ясно было, что он по-прежнему не чуял врагов.

Сандер обошел речной берег, где безжизненными грудами лежали окровавленные тела, и направился к внешне нетронутым домам выше по берегу. Он слышал шум волн, ветер донес новый запах, незнакомый, свежий. Неужели это действительно море, а не просто большое озеро?

Подходя к самым крайним строениям, он заколебался: что-то в нем решительно протестовало. Только необходимость добыть пищу заставила войти в переулок, настолько узкий, что шедший рядом Рин прижался к Сандеру своим пушистым плечом.

Бревенчатые стены из очень толстых бревен, небольшие окна высоко вверху, они частично закрыты навесом крыши с острым гребнем. Сандер дошел до конца переулка и повернул направо, прежде чем увидел первую дверь.

Она была сделана из прочных досок. Но теперь свисала на одной петле. Очевидно, ее взламывали. Рин зарычал, показал язык. У сломанной двери лежало тело – одежда на спине окрашена кровью. Человек лежал лицом вниз, и у Сандера не было желания переворачивать его.

На незнакомце были не кожа и шкуры, обычные для человека Толпы, а груботканая одежда, окрашенная в орехово-коричневый цвет. Мешковатые брюки из того же материала, зашнурованные кожаные башмаки. Сандер некоторое время не решался, потом неохотно переступил через мертвеца и вошел в помещение, явно обысканное и разграбленное.

В углу лежало еще одно тело в окровавленных лохмотьях. Сандер бросил на него взгляд и потом старался туда не смотреть. Хотя все в комнате было разбито и уничтожено, он все же заметил, что жители поселка располагали бóльшим количеством вещей, чем люди Толпы. Это естественно при их образе жизни. Если бродишь по равнинам за стадами, нельзя таскать с собой стулья, столы и сундуки. Сандер поднял разбитую чашку, заинтересовавшись ее рисунком. Всего несколько линий на обожженной глине, но, присмотревшись, он различил изображение птицы в полете.

Он спешно направился к закромам, желая как можно быстрее уйти из этого мертвого помещения. Рин снаружи взвыл. Сандер уловил беспокойство своего товарища, необходимость уходить. Но он заставил себя осмотреть то, что осталось.

Он нашел немного муки, смешанной с мякотью орехов. С помощью сломанной чашки нагреб муки в свой мешок для продовольствия. В другом перевернутом ларе нашел две сушеных рыбины. Но остальное было сознательно изломано и осквернено. Сандера затошнило от этих следов безжалостной ненависти, и он заторопился наружу, к Рину.

Однако он заставил себя осмотреть соседний дом. Тут тоже дверь сломана, однако тел не видно. Но достаточно было одного взгляда внутрь: подавив рвоту, Сандер быстро отвернулся. Туда идти он не мог. Казалось, нападающие, кем бы они ни были, не удовлетворялись простым убийством: они еще развлекались при этом самым зверским образом. Пятясь, Сандер продолжал бороться с тошнотой.

Есть одно место, которое он должен осмотреть, несмотря на растущий ужас перед этим уничтоженным поселком. Где-то должна быть кузница. Он притронулся к мешку с инструментами, притороченному к седлу Рина. Здесь было все, что осталось ему от отца. Иббит хотел бы забрать и это, как получил статус кузнеца Толпы, но по крайней мере в этом вопросе обычай был на стороне Сандера.

Конечно, два больших молота и зубила были погребены вместе с его отцом Далланом. Главное орудие профессии наполнено силой своего владельца и должно лежать в земле, где его больше никто не сможет использовать. Но оставались меньшие орудия, которые по праву принадлежат сыну, и никто не может отрицать этого. Однако если Сандер намерен добиваться исполнения своей мечты – найти место, где есть много металла, который Торговцы приносят в Толпы, узнать тайны сплавов, которые ставят в тупик всех кузнецов, – ему понадобится гораздо больше орудий.

Он решительно двинулся вдоль обгоревшей обрушившейся стены, стараясь ни о чем, кроме своего поиска, не думать, закрывая нос от отвратительного запаха. Рин продолжал завывать и взвизгивать. Сандер понимал, что его товарищ не желает оставаться в этом месте, полном смерти, но, протестуя, все же идет за ним. Поскольку их связывают узы братства, Рин его не покинет.

Племя Рина и Толпа Сандера связаны взаимопомощью. Их дружба началась в Темное Время. Сандер слышал легенды, которые рассказывают Помнящие, о том, что некогда предки Рина были гораздо меньше, но всегда очень умны и легко приспособлялись к изменениям. На старом языке их называли койотами.

Очень много животных и гораздо больше людей, чем кто-нибудь может представить, погибло, когда земля задрожала в начале Темного Времени. Сквозь кожу мира прорвались огненные горы, изрыгая пламя, дым и расплавленные скалы. Море обрушилось на сушу волнами почти такой же высоты, как эти горы, опустошая землю, оставляя свое ложе, в котором покоилось неисчислимые столетия. Потом страшный холод и облака злого воздуха-убийцы.

Кое-где выживали горстки людей и животных. Но когда небо снова прояснилось, произошли изменения. Некоторые животные из поколения в поколение становились все больше – говорят, отдаленные племена людей тоже теперь вдвое больше людей племени Сандера. Это они узнавали из рассказов Торговцев, и хорошо было известно, что Торговцы нарочно распространяют такие истории, чтобы держать остальных подальше от богатых земель. Они изобретут всяких чудовищ, чтобы заставить повернуть того, кто вздумает последовать за ними.

Сандер остановился, поднял испачканное копье и порылся им в пепле небольшого дома. Он быстро обнаружил наковальню – хорошую, из чистого железа, но слишком тяжелую, чтобы взять ее с собой. Убедившись, что это действительно кузница, он принялся рыться с большей энергией.

Скоро он нашел хороший каменный молот, древко его обгорело, но остальное сохранилось, потом еще один, несколько меньший. Больше ничего не осталось, хотя он видел следы расплавленного металла, должно быть, меди.

Он поднял руку и произнес тайные слова кузнецов. Если дух владельца, тело которого, может быть, лежит дальше в руинах, все еще здесь – так, говорят, бывает с теми, кто погибает внезапной насильственной смертью, – он по этим словам поймет, что здесь человек его профессии. И, Сандер был уверен, не станет возражать против использования его инструментов, осторожного использования, для блага всех людей.

Сандер спрятал две головки молотов среди своих инструментов. Больше он искать не станет. Пусть остальное останется с мертвым кузнецом, как дань его могиле. Но таких молотов у него не было, и они ему пригодятся.

Больше его ничего не держит в этом безымянном поселке, где пахнет смертью и духи еще ждут у своих сожженных домов. Рин почувствовал его намерение и приветствовал его одобрительным ворчанием. Однако Сандер не хотел удаляться от морского берега – если, конечно, это море. Как можно быстрее он пошел среди дымящихся зданий, стараясь не смотреть на лежащие тела, и вскоре оказался на песчаном берегу.

Чтобы проверить, достиг ли он одной из своих целей, он прошел в то место, где небольшие волны несли на песок пену. Тут он окунул палец в воду и лизнул его. Соль! Да, он нашел море.

Но он искал не само море, а сердце связанных с ним легенд. Именно возле моря располагались великие города древности. А в этих городах скрывались тайны, о которых часто рассуждал отец Сандера.

Несомненно, люди до Темного Времени располагали такими знаниями, что жили, как могли бы жить духи неба, с невидимыми слугами и всеми видами помогающих им орудий. Но эти знания утрачены. Сандер не знал, сколько лет отделяет его от этого времени, но отец говорил, что гораздо больше жизни нескольких поколений.

Когда после смерти его отца от кашляющей лихорадки Иббит, младший брат отца, отказал Сандеру в праве стать кузнецом, заявив, что он всего лишь неопытный мальчишка и не способен служить Толпе, Сандер понял, что должен доказать свои способности не только людям, которых считал своими родственниками, но прежде всего самому себе. Он должен стать таким работником по металлу, что никакое количество лет или их недостаток не имели бы значения, чтобы судили только плоды его рук и умения. И вот, когда Иббит предложил ему быть по-прежнему подмастерьем, Сандер заявил о своем праве уйти, и Толпа была вынуждена дать ему разрешение на добровольное изгнание.

И теперь по собственному решению он человек без племени. В нем горело страстное желание доказать, что он лучший кузнец, чем Иббит. Но чтобы сделать это, он должен учиться. И он знал, что источник знаний находится где-то поблизости от того места, откуда Торговцы приносят куски оплавленного металла.

Некоторые из этих металлов поддавались обработке силой рук и ударам молота. Другие можно было разогреть, расплавить, направить в формы и ударами молота превращать горячий металл в необходимые орудия и инструменты. Но были металлы, которые не поддавались никаким попыткам их обработать. С самого детства их тайна заворожила Сандера.

Он нашел море – теперь он может идти вдоль берега на север или юг. Он знал, что земля сильно изменилась. Вероятно, города, которые он ищет, давно погребены под волнами или разрушены земной дрожью. Но где-то ведь Торговцы находят металл, какие-то источники сохранились – их он и будет искать.

Приближалась ночь, а он не хотел ночевать возле полууничтоженного поселка. Он двинулся на север. Над головой хрипло кричали морские птицы, и их крикам аккомпанировал низкий рокот волн.

Рин дважды поворачивал голову назад, по их следу. Он рычал, и его тревога беспокоила Сандера. Казалось, поселок теперь принадлежит только мертвым. Правда, Сандер не углублялся в руины. А что если кто-нибудь выжил, может быть, повредился в уме от ужасов набега, и видел, как пришли и ушли Сандер и Рин? Такой человек может преследовать их.

Поднявшись на вершину дюны, по склонам которой росла жесткая, выбеленная морем трава, Сандер изучал все еще дымившиеся строения. Кроме птиц, ничего не двигалось. Но он не мог не обращать внимания на беспокойство Рина, зная, что может полагаться на острое чутье койота: тот ясно давал понять, что их преследуют.

Хорошо бы поехать верхом, но песок не дает опоры ногам – приходится идти пешком. Сандер отвернул от берега: на песке виднелись груды обломков, пробираться через которые будет сложно. Время от времени во влажном песке попадались раковины. Сандер с изумлением смотрел на фантастические витки этих морских драгоценностей. Некоторые из них он положил в свою сумку. Как яркое птичье перо или камень особой формы, они его радовали. Он представил себе, как вплавляет их в медную ленту, металл, который так легко поддается его искусству, как делает такие украшения, какие Толпа никогда не видела.

Песок покрылся жесткой травой, которая в свою очередь сменилась лугом. Но слишком открытая местность не нравилась Сандеру. На горизонте он видел темную линию леса. Его племя жило на открытых равнинах, но знало и леса севера, и ему казалось, что в лесу он легче найдет убежище.

Но он был опытный путешественник и понимал, что до наступления ночи до леса не доберется. Ему нужно теперь место, где можно было бы защититься, если инстинкт Рина верен и в темноте их подстерегает опасность.

Костер развести он не осмелился: пламя может привлечь тех, кто бродит тут по ночам. Поэтому наконец устроился среди камней, прислонившихся друг к другу, как будто они тоже нуждались в сородичах в час нужды.

Нарвав травы, он примял ее и устроил нечто вроде гнезда. Потом достал сушеную рыбу и разделил ее с Рином. Обычно в таких случаях койот отправлялся на охоту. Но казалось, в эту ночь он не собирался покидать Сандера.

Глядя на сгущающиеся сумерки, чувствуя холодный ночной ветер, который приносил с моря незнакомые запахи этого водного мира, молодой человек ощущал растущую тревогу. Он ничего не слышал, кроме плеска волн и голосов птиц. И Рин, хоть уши у него торчали и он внимательно вслушивался в звуки ночи, не проявлял признаков настоящей тревоги.

Хоть он и устал от дневного перехода, Сандер не мог уснуть. Над ним нависало ночное небо, и с него смотрели глаза ночи. Помнящие говорят, что это другие солнца, очень далекие, и вокруг них, может быть, движутся такие же миры, как наш. Но Сандеру звезды всегда казались глазами чуждых далеких существ, которые скорее равнодушно, чем с интересом смотрят на короткие жизни людей. Он старался думать о звездных глазах, но мысли его все время возвращались к ужасам подвергшегося набегам поселка. Каково это, с дрожью подумал он, подвергнуться внезапному нападению людей из моря, которые хотят только убивать, уничтожать, погружать руки в кровь.

Толпа тоже сражалась за жизнь, но на памяти Сандера это случилось лишь однажды. Это было, когда внушающие ужас люди с бледной кожей и дикими бледными глазами напали на стадо Толпы. А больше Толпа боролась с голодом, холодом и болезнями, как собственными, так и животных, воевала с негостеприимной землей, а не с другими людьми. Орудия, которые готовили кузнецы, не предназначались для того, чтобы проливать кровь людей.

Сандер слышал рассказы о морских рабовладельцах. Иногда ему казалось, что это тоже выдумка Торговцев, которые придумывали всякие ужасы, чтобы напугать охотников, отбить желание исследовать новые земли. Торговцы всегда становились настороженными, когда дело касалось их прибыли. Но после сегодняшних событий он мог поверить, что человек способен быть более жестоким, чем самая свирепая зимняя буря. Сандер слегка вздрогнул, не от морского ветра, но потому, что воображение рисовало ему неизвестные раньше картины жестокости.

Чтобы успокоиться, он положил руку на шкуру Рина. В тот же момент койот вскочил на ноги. Сандер услышал предупреждающее рычание. Рин смотрел не в сторону моря, а на сушу. Ясно, что оттуда приближалась настоящая опасность.

При такой видимости от самострела мало толку. Сандер извлек свой длинный нож, который в сущности был небольшим мечом. Он привстал на одно колено, прижавшись спиной к камню, и прислушался. Ему показалось, что он видит какую-то тень, быстрое продвижение какой-то смутной формы.

Из тьмы донесся свист, перешедший в громкое рычание. Рин напряженно шагнул вперед, явно ожидая нападения. Сандер пожалел, что не разжег костер. Такая угроза уничтожала все другие врожденные страхи.

Но неизвестное существо не нападало. По рычанию Рина Сандер понял, что противник у них серьезный. Но кем бы он ни был, он оставался за пределами видимости. В ночи послышался резкий свист, затем вспыхнул луч света, он был направлен прямо в глаза Сандеру, ослепив его, хотя Сандер невольно прикрыл рукой глаза.

Из-под руки он увидел скользнувшее вперед животное, мускулистое извилистое тело, больше похожее на змею, чем на пушистого хищника. Животное присело, продолжая свистеть, и его голова оказалась на уровне головы Сандера. За ним другое, меньшее и более темное, прижималось к земле. Но не от них исходил свет.

– Встань! – Выразительный приказ донесся оттуда, откуда исходил свет. За ним последовал другой: – Брось нож!

Возможно, Сандер был очень близок к смерти, потому что понял: только воля говорившего удерживала животных от нападения, но он покачал головой.

– Я не повинуюсь приказам неизвестных, которые говорят из тьмы, – возразил он. – Я не охотник и не приношу никому вреда.

– Кровь требует крови, незнакомец! – послышалось в ответ. – За тобой кровь, кровь моих родичей. В Педфорде больше нет живых…

– Я пришел в поселок мертвых, – сказал Сандер. – Если тебе нужна кровь за кровь, ищи в другом месте, незнакомец. Когда я приехал с юга, среди полуобгоревших стен были только мертвые.

Свет продолжал слепить его, но ответа не было. Однако Сандер видел, что незнакомец не нападет немедленно, и счел это благоприятным признаком.

– Да, ты не Морская Акула, – наконец медленно сказал незнакомец.

Сандер понимал его слова. Но акцент незнакомый, так не говорят ни в Толпах, ни Торговцы.

– Кто ты? – голос снова звучал резко.

– Сандер из Толпы Джека. Я кузнец.

– Да? – протянул голос недоверчиво. – И где же шатры твоей Толпы сегодня, кузнец?

– На западе.

– Но ты идешь на восток. Кузнецы не бывают бродягами, незнакомец. Или за твоей спиной кровная вина и смерть родичей?

– Нет. Мой отец, кузнец, умер, и мне сказали, что я недостоин занять его место. Поэтому я ушел… – Он почувствовал раздражение. То, что приходилось терпеливо отвечать на вопросы, вызвало его гнев. И он смело спросил: – А ты кто?

– Тот, с кем не стоит связываться, незнакомец! – послышалось в ответ – Но, похоже, ты говоришь правду, и поэтому не станешь сегодня ночью мясом для нас.

Свет неожиданно погас. Сандер слышал шорох в темноте. Рин облегченно заскулил. Хотя койот – опасный борец, но он, очевидно, предпочитал не вступать в схватку с этими животными и тем, кто ими руководил.

Сандер и сам чувствовал, как отступает напряжение. Голос исчез, вместе с ним ушли и странные животные. Сандер лег и через некоторое время уснул.

Глава вторая

Сон Сандера был полон видениями мертвецов, держащих в своих расслабленных руках сломанное оружие. Время от времени кузнец просыпался весь в поту, не в силах понять, где сон, а где реальность. Иногда негромко рычал Рин, как будто снова чувствовал какую-то угрозу. Но голос и свет больше не появлялись.

В предрассветном полумраке Сандер был готов двинуться дальше. Эта местность казалась ему населенной призраками. Может, на него оказывали воздействие непогребенные мертвецы из поселка. Чем быстрее он уйдет из этого злополучного места, тем лучше. Но он все же быстро осмотрел место, где в ночи находились незнакомые животные.

Нет, то был не сон: на земле виднелись следы лап. За ними один отпечаток, небольшой, отчетливый, несомненно, оставленный человеком. Рин принюхался к следам и снова зарычал. По повороту головы было ясно, что койоту не нравится то, что говорят его обостренные чувства. Еще одна причина уходить побыстрее.

Сандер даже не стал устраивать завтрак. Он сел в седло, и вскоре Рин понес его среди жесткой травы параллельно берегу моря. Проснулись птицы, и Сандер развернул свою пращу, подготовил камень и сбил двух. Теперь, когда удастся развести костер, будет еда.

Он направлялся прямо к отдаленной линии леса – ему казалось, что на открытой местности он обнажен и уязвим, хотя он вырос на открытых равнинах и раньше никогда не испытывал подобного чувства. На ходу он присматривался к следам. Но, кроме тех, что видел у своего импровизированного лагеря, больше ничего не обнаружил. Можно подумать, что они с Рином ночью были одни.

Он решительно удерживался от взглядов назад, на полуразрушенный поселок. Может, ночной посетитель вернулся туда: по тем словам, которыми они обменялись, ясно было, что он искал тех, кто уничтожил поселок. Как его назвал незнакомец? Педфорд. Сандер вслух повторил это слово. Такое же чужое, как акцент незнакомца.

Сандер мало знал о землях за пределами территории Толпы. Из осторожных рассказов Торговцев он понял, что подобные поселки существуют. Но кочевники ничего о них не знали. Он пожалел теперь, что не осмотрел внимательнее тела. Теперь, вспоминая, он думал, что мертвецы показались ему необычно смуглыми, гораздо более смуглыми, чем он сам, и волосы у всех одинаково черные. У людей его племени, со смуглой кожей, цвет волос был разным: от светлого красновато-золотого до темно-каштанового.

Помнящие иногда рассказывали странные вещи: что до Темного Времени не все люди были одинаковыми. Впрочем, у них были и другие невероятные утверждения: люди могли летать, как птицы, и плавать в лодках, которые двигались под водой, а не на ней. Поэтому не стоило верить всему тому, что они рассказывали о прошлом.

Рин неожиданно остановился, прервав размышления Сандера. Койот вздрогнул: это сигнал опасности – значит, он должен быть свободен от всадника, чтобы противостоять противнику. Сандер соскочил, а Рин повернулся туда, откуда они уходили, губы его разошлись, обнажив грозные клыки, рычание перешло в рев.

Сандер сунул пращу за пояс, достал самострел, убедился, что стрела лежит в бороздке. Тут не было камней, которые защитили бы спину. Их захватили на открытой местности.

Ясно видны были два животных, передвигавшихся прыжками вверх и вниз на огромной скорости, которую можно было бы сравнить с полетом. За ними, как охотник за собаками, бежала небольшая двуногая фигура – впрочем, животные совершенно не напоминали собак. Сандер опустился на колено, держа наготове самострел. Сердце его забилось быстрее. Эти животные, кем бы они ни были, очень быстры, постоянно поворачиваются, уклоняясь, и в то же время неуклонно приближаются. Попасть в них стрелой почти невозможно.

– Эээйхии!

Крик такой же резкий, как у морских птиц – бегущий сзади поднял обе руки, как будто обращался к своим спутникам. Сандер решил, что именно он должен быть целью.

– Эээйхии!

Переднее животное остановилось и село, глядя на кузнеца. Мгновение спустя остановилось и второе. Но Сандер не расслабился, не опустил самострел. Расстояние, решил он, слишком велико для точного выстрела. Рин рычал непрерывно. Койот готов был к защите. Похоже, Рин считает противников серьезными.

Человек приблизился к животным, и они все трое направились к Сандеру и койоту. Но не бежали. Сандер встал, держа наготове оружие.

Зрелище, которое он увидел, показалось ему очень странным. К нему подходила явно женщина. Это было ясно видно из-под скудного одеяния. Как и у жителей поселка, у нее очень смуглая кожа – одета она в один кусок алой ткани, от подмышек до колен. На шее массивная золотая цепь, на ней подвеска – круг, украшенный драгоценными камнями в сложном рисунке. Темные волосы зачесаны и чем-то смазаны, отчего стоят над головой, как черный нимб. На лбу татуировка, как и у Сандера. Но не гордый знак профессии кузнеца – молот, а какой-то завиток, значения которого он не мог понять.

На ней кожаные сапоги почти до колен, впрочем, не такой хорошей работы, как у людей Толпы, и пояс из переплетенной золотой и серебряной проволоки, с которого на крючках свисает целый набор небольших мешочков из ткани разных цветов. Шла она гордо, как человек, которого уважают, как мать клана, и руки держала на головах животных.

Животные одной породы, подумал Сандер, но очень разные по размеру и окраске. Большое – желтовато-коричне­вое. Меньшее – темно-коричневое, с черными лапами и хвостом. Животные на ходу хлестали себя хвостами по бокам. Сандер понимал, что они не разделяют уверенности своей хозяйки в безопасности встречи: они готовы к схватке. Только она удерживает их от нападения.

На небольшом расстоянии она остановилась, рассматривая его холодным взглядом темных глаз. Животные сели рядом с ней, голова большего поднималась над головой женщины.

– Куда ты идешь, кузнец? – повелительно спросила женщина, и, услышав ее голос, Сандер понял, что именно она расспрашивала его ночью.

– А тебе какое дело? – Ее тон оскорбил его. Какое право она имеет в таком тоне требовать ответа?

– Ви́дение показало, что наши пути уходят вдаль вместе. – Глаза ее теперь стали очень яркими. Они удерживали его взгляд. Ему не понравилась ее спокойная уверенность, что он повинуется ее приказам.

– Мне нет дела до каких-то там видений. – С усилием он оторвался от ее взгляда. – То, что я ищу, тебя не касается.

Она нахмурилась, как будто не поверила, что он может сопротивляться ее контролю больше, чем ее животные. Он был уверен, что она каким-то неизвестным ему способом пытается контролировать его.

– Ты ищешь, – и голос ее прозвучал резко, – знания людей Прежде. И я тоже должна найти их, чтобы отомстить за свое племя. Я Фейни, та, кто говорит с духами. А это Кай и Кайя, в нужде мы всегда вместе. Педфорд был под моей защитой, но мне пришлось уйти на встречу с Большой Луной. А пока меня не было, – она сделала слабый жест рукой, – моих людей убили, моя верность им сокрушена. Этого не должно быть! – Она зарычала почти так же, как Рин. – За мной кровный долг, но чтобы достойно отплатить его, я должна воспользоваться Прежде. Скажи, кузнец, знаешь ли ты, где то, что ты ищешь?

Он хотел сказать да, но что-то в ее взгляде, хоть он ему и не подчинился, вынуждало говорить только правду.

– Меня зовут Сандер. Я ищу один из городов Прежде. Он может быть к северу на берегу моря…

– Один из рассказов Торговцев? – Она презрительно рассмеялась, и это снова рассердило Сандера. – На рассказы Торговцев нельзя полагаться, кузнец. Они всегда стараются обмануть, чтобы не раскрыть своих охотничьих земель. Но это отчасти правда. К северу – и к востоку – большой город людей Прежде. Я владею властью шаманов, у нас сохранились остатки знания Прежде. Такое место есть…

– Но на северо-востоке, – возразил Сандер, – море. Может быть, твой город теперь под волнами.

Она покачала головой.

– Думаю, нет. Море глубоко въелось в землю в отдельных местах – в других оно отхлынуло, обнажив давно затопленные земли. Но, – она пожала плечами, – узнать можно, только увидев. Я ищу, ты ищешь, в конце концов наши поиски сходны. Ты хочешь одного знания, я – другого, разве это не правда?

– Да.

– Хорошо. У меня есть власть, кузнец. Может, сильнее, чем та, что у тебя в руках. – Она бросила взгляд на его оружие. – Глупо идти в дикую местность одному, если туда же идет кто-то еще. Поэтому говорю тебе: пойдем вместе. Я поделюсь с тобой своими знаниями о том, где города людей Прежде.

Он колебался. Но ему почему-то показалось, что она говорит искренне. Почему она предлагает ему это, он не понимал. Должно быть, она прочла его мысли, потому что добавила:

– Разве я не сказала, что у меня есть видение? Я мало знаю о твоем племени, кузнец, но разве у вас нет таких людей, которые способны предсказывать, которые временами видят то, что не случилось, но обязательно случится?

– У нас есть Помнящие. Но они видят прошлое, а не будущее. Торговцы – те говорили, что встречали и таких, кто видит будущее.

– Видят прошлое? – Фейни удивилась. – Что же они видят, эти ваши шаманы?

– Кое-что из Прежде, но немного, – вынужден был признать Сандер. – Мы пришли в эту землю после Темного Времени, а они нам рассказывают о другой местности, она теперь под морем. Больше они помнят о прошлом нашей Толпы.

– Жаль. Как много можно было бы сделать, если бы они видели утраченные знания! Но с нами, прорицателями, то же самое: мы видим немного и на короткое время. Так, я знаю, что мы пойдем вместе, но дальше ничего не вижу.

Она говорила с такой уверенностью, что Сандер не нашел, что возразить, хотя ее самоуверенность вызывала подозрения. Очевидно, эта Фейни считает, что своим решением оказывает ему высокую честь. Но в том, что она сказала, есть смысл: он идет вслепую. Если у нее действительно есть какие-то знания о затерянном городе, лучше идти с ней, чем продолжать блуждать вслепую.

– Хорошо. – Он взглянул на ее животных. – А они согласны? Похоже, они меньше верят, что путешествовать вместе – мудрая мысль.

Впервые он увидел ее улыбку.

– Мои друзья становятся и их друзьями. А как насчет твоего пушистого друга, Сандер-кузнец? – Она указала на Рина.

Сандер повернулся к койоту. Он не обладал таким контролем над Рином, как эта женщина, очевидно, над своими спутниками. Между человеком и койотом была нить общения, но очень тонкая. Он сам не знал, насколько она крепка – знал только, что она действует в определенных обстоятельствах. Рин с готовностью разделяет его странствия и надежно предупреждает об опасностях. Но согласится ли койот многие дни провести с этими незнакомыми зверями, Сандер не мог сказать.

Фейни встретилась взглядом со своим более высоким зверем. После того, как они некоторое время смотрели в глаза друг другу, зверь встал и своей подпрыгивающей походкой исчез в высокой траве. Его товарищ спокойно оставался на месте, а Фейни вышла вперед и устремила тот же напряженный взгляд в блестящие глаза Рина. Сандер ерзал, раздраженный поведением девушки. Какое право она имеет навязывать свою волю койоту? Ведь именно это она сейчас делает.

Она опять, по-видимому, прочла его возмущенные мысли, потому что сказала:

– Я не повелеваю ими, кузнец. Достаточно того, что мы можем жить рядом, не навязывая свою волю другим. Мои пеканы знают, что если я останавливаю их действия своей мыслью, то для этого есть важная причина. И бывает, что я принимаю их желания так же быстро, как они мои. Мы не хозяин и рабы. Мы – товарищи. Так должно быть со всеми формами жизни. Так учит нас Власть, нас, рожденных служить Ее целям. Да, койот примет нас, потому что знает теперь: мы не хотим вам вреда.

Исчезнувший пекан теперь возвращался. В его челюстях был зажат конец узла, он тащил этот узел за собой по земле, пока не оставил его у ног Фейни. Она развязала его и достала квадратный кусок серой ткани с отверстием посредине. Сунула голову в отверстие и завязала ткань вокруг пояса, скрыв свою алую одежду и украшения.

Остальное ее имущество находилось в двух мешках, связанных вместе. Она повесила их через плечо, но Сандер взял их у нее и поместил рядом со своей поклажей на Рине. Он все равно не может ехать верхом, когда она идет, а вдвоем они слишком тяжелы для койота.

Фейни свистнула, и ее пеканы понеслись вперед, разойдясь в стороны. Эти существа, должно быть, отличные разведчики, если Фейни полагается на них.

– Далеко ли мы идем? – спросил он, обнаружив, что она без всяких усилий поспевает за его шагами.

– Не знаю. Мои люди не ездят… не ездили, – поправилась она, – далеко. Они рыбачили и работали на полях вдоль реки. С севера приходили Торговцы, позже они чаще приходили с юга. С юга, – повторила она, и тон ее был мрачен. – Да, теперь я думаю, что с юга приходили, чтобы разведать наши слабые места перед набегом. Если бы только я не была далеко…

– Но что ты могла бы сделать? – Сандер был искренне удивлен. Она, кажется, считает, что ее присутствие, вернее отсутствие, решило судьбу поселка. Он не мог в это поверить.

Она посмотрела на него, явно удивленная его вопросом.

– Я обладаю Властью. Моя мысль давала моим людям безопасность. Не было такой опасности, которую я, или Кай, или Кайя не почувствовали бы и не предупредили бы. И когда я с открытой душой слушала волю Великой Луны, я узнала, что смерть пришла к тем, кто в меня верил! Их кровь на моих руках, я должна отомстить, на мне вся тяжесть этого деяния.

– А как ты отомстишь? Ты знаешь нападавших?

– В должное время я раскину камни. – Рука ее двинулась к груди. – И тогда их имена станут ясны. Но сначала я должна найти в городе Прежде такое оружие, которое заставит сотворивших убийство пожалеть, что они родились на свет! – Ее полные губы теперь были жестоко изогнуты, и от взгляда на ее лицо у Сандера похолодело внутри.

Сам он никогда не испытывал такого гнева, даже против Иббита, чтобы пожелать другому смерти. Когда напали Белые, он был слишком мал, чтобы битва произвела на него сильное впечатление, хотя среди жертв была его мать. И потом все его существо было сосредоточено на том, что он мог сделать своими руками. Оружие для него было лишь поводом показать свое мастерство кузнеца. Он редко думал о том, для чего оно используется.

То, что он видел в разграбленном поселке, вызывало протест, но не затронуло его глубоко. Эти мертвецы были чужими для него. Если бы он увидел кого-нибудь из нападавших, он, конечно, сражался бы, но только чтобы спастись самому. Неугасимую жажду мести, пылавшую в Фейни, он не вполне понимал. Может, если бы с его племенем так обошлись, подумал Сандер, он чувствовал бы себя по-дру­гому.

– А какое оружие может быть в городе Прежде?

– Кто знает? В старых рассказах говорится о многом. Говорят, люди убивали друг друга громом и огнем, а не сталью и стрелами. А может, это только выдумки. Но знание – само по себе оружие, именно для применения такого оружия я и рождена.

Это Сандер мог понять. Он заметил, что незаметно пошел быстрее, как будто сама мысль о том, что где-то впереди кладезь знаний дней Прежде, заставлял его торопиться. И в то же время он был уверен, что на многое они не могут рассчитывать. Пламя, охватившее землю в Темное Время, все изменило. Можно ли рассчитывать, что сохранилось что-нибудь от дней Прежде?

Когда он сказал об этом, Фейни кивнула.

– Верно. Но у Торговцев ведь есть свои источники. Значит, что-то осталось. И у меня есть это… – Она сжимала руками подвеску у себя на груди. – Я происхожу из рода шаманов. В нашем роду от матери к дочери передавалось знание. Есть тайны, которые можно понять лишь в присутствии того, кто их скрывает. То, что на мне, тоже тайна. Только я могу понимать его сообщение, когда держу в руках. Ни у кого другого это волшебство не сработает. Я ищу некую стену…

– И эта стена находится на северо-востоке?

– Да. Я давно хотела уйти на поиски. Но меня удерживал долг перед моими людьми. Я должна была лечить их болезни, телесные и душевные. И тот же долг теперь влечет меня – я должна отплатить кровью за кровь.

Ее лицо превратилось в такую замкнутую маску, что Сандер не решился больше задавать вопросов. Они шли молча, пеканы впереди как разведчики, Рин – у плеча Сандера.

В полдень они остановились, Сандер разжег небольшой костер, а Фейни смочила муку, которую он прихватил в поселке, водой из кожаной бутылки, намазала получившееся тесто тонким слоем на маленькую металлическую сковородку, которую достала из своего мешка, и поставила на огонь. Через несколько минут она проворно сняла лист свежего хлеба. Сандер поджарил птиц, а Рин, с которого сняли седло и груз, отправился на охоту. Фейни сказала, что ее пеканы тоже охотятся.

Дичь оказалась гораздо вкуснее, чем сушеная рыба, которую он ел накануне. Фейни поднесла бутылку к уху и сильно встряхнула.

– Вода, – сказала она. – К ночи она закончится.

Сандер рассмеялся.

– Рин найдет. Его род делает это очень хорошо. Я видел, как он начинал рыться в сухом ручье и откапывал то, на что не надеялся ни один человек. Его родичи пришли из сухой местности…

– Вашей?

Сандер покачал головой.

– Не теперь, раньше. Помнящие говорят, что мы все с юга и запада. Когда пришло море, все бежали от него, хотя горы изрыгали огонь из своего чрева. Некоторые выжили, а потом пришло племя Рина. Говорят, раньше они были маленькие. Но кто теперь может знать – много разного говорят о Прежде.

– Может, сохранились записи? – Фейни слизывала жир с пальцев, делая это с изяществом. – Вот такие знаки… – Она подняла длинную травинку и начертила в пыли линии.

Сандер рассматривал ее рисунок. Ему показалось, что они напоминают знаки, которые Торговцы делали на выбеленных шкурах, когда его отец описывал металлы, которые хотел бы получить от них в следующий приход.

– Смотри, вот это мое имя. – Она указала на линии. – Ф-Е-Й-Н-И. Это я умею писать. И кое-какие другие слова. Хотя, – добавила она правдиво, – значение всего этого я не понимаю. Но это часть моего обучения – из-за Власти.

Он кивнул. Кузнецкие слова были частью его обучения вместе с работой рук. Металл не расплавится, не затвердеет, не будет обработан, пока не произнесешь правильные слова, – все это знают. Поэтому кузнец позволяет присутствовать при некоторых видах работ только подмастерью, чтобы другие не услышали правильные кузнецкие слова.

– Но даже если ты найдешь такие знаки, – спросил Сандер, – что с того, если их нельзя прочитать?

Она нахмурилась.

– Надо будет разгадать эту загадку. Мы ведь узнали, как лечить, как луна действует на мужчин и женщин, как призвать рыб или говорить со зверями и птицами. Это все знание шаманов.

Сандер встал и свистом позвал Рина. Знание шаманов его не очень интересовало. А то, что знания кузнецов могли содержаться в таких знаках, – в это он не поверит, пока не увидит собственными глазами. Они все еще находились далеко от леса, а ему не нравилась мысль о ночевке в открытой местности.

Он затоптал угли костра, тщательно набросал поверх пепла землю, как всякий житель равнин. Пожар в степи – для него более реальная опасность, чем тот набег на поселок. Он видел последствия таких пожаров: двух человек из его племени застал огонь, и они погибли в красной ярости, от которой не может спастись человек.

Они пошли дальше. Пеканов не было видно, но Рин вернулся по зову Сандера, чтобы принять седло и мешки. Фейни не беспокоилась из-за отсутствия своих животных. Возможно, они всегда путешествовали так.

Ближе к вечеру за кустами показались деревья. Сандер остановился, впервые усомнившись в разумности своего решения. Под деревьями, которых уже коснулись цвета осени, было темно и мрачно. Может, все же лучше переночевать здесь и войти в лес утром, а не блуждать вслепую?

– Где Кай и Кайя? – спросил он у девушки.

Она сидела на земле и, услышав вопрос, взглянула на него.

– Они сами по себе. Я сказала, что не повелеваю ими. Этот лес, – она показала подбородком, – им понравится. Они обычно не живут в открытых местах, любят деревья.

Ну, какое ему дело? И все же чем больше Сандер глядел на лес, тем меньше хотел входить в него в сумерках.

– Мы останемся на ночь здесь, – решил он, потом подумал, согласится ли она с таким решением.

– Как хочешь, – все, что она ответила, и встала, чтобы снять со спины Рина свои мешки.

Глава третья

Сандер в свою очередь снял с койота седло и свои мешки, и Рин тут же исчез в лесу в поисках пищи. Пеканы не возвращались, и Сандер подумал, так ли прочен контроль Фейни над ними, как она считает. Но девушка не проявляла беспокойства. Она сняла верхнюю одежду, и отблески пламени костра заиграли на ее поясе и массивном ожерелье.

Снова она сделала лепешки и стала печь их на сковороде, а Сандер в это время проверил свой запас стрел. Он хотел углубиться в темноту леса с подготовленным оружием. Потом набрал дров, которых, как он надеялся, хватит на ночь.

Фейни начала напевать. Слова были незнакомыми. Время от времени Сандер слышал знакомое слово, но остальное – все на каком-то непонятном языке.

– Твои люди всегда жили у реки? – неожиданно спросил он, разрывая убаюкивающее очарование ее песни.

– Не всегда. А какие люди всегда жили на одном месте? – в свою очередь спросила она. – Разве нас всех не сорвало с места, не обрекло на блуждания Темного Времени? Говорят, мы с морского корабля, его вода занесла далеко на сушу. На борту многие умерли, других смыло за борт. Но некоторые выжили. Когда море отступило, корабль остался лежать на земле. Это было во дни Маржи, матери Наны, а Нана была матерью Флори, которая родила Санну. – Она медленно перечисляла имена, больше, чем он смог бы сосчитать, и наконец завершила: – И я истинная дочь четвертой Маржи. Люди с корабля встретились с другими, и так был основан Педфорд во времена бабушки моей матери. До этого мы жили у моря южнее. Но потом ушли на север, потому что там внезапно выросла гора, как в Темное Время, и выбрасывала огонь и скалы, так что все живое бежало. А твое племя, Сандер-кузнец?

– Мы с юга и запада, как я сказал. Наши Помнящие знают, но только они одни. А я кузнец. – Он поднес руки к костру, согнул сильные пальцы. – Мои тайны иные.

– У каждого человека своя тайна, – согласилась она, искусно снимая лепешки со сковородки и протягивая ему одну. – Говорят, первая Маржи обладала искусством лечения и научила этому свою дочь. Но у нас есть и другая власть. – Она откусила горячего хлеба, каждое ее движение вызывало искры в украшениях.

– Скажи мне, – попросила она, прожевав и проглотив. – Почему ты ушел, отрезал себя от кровных родичей, почему ушел искать то, что можешь никогда не найти? Потому что утратил лицо из-за того, что твои люди не захотели назвать тебя кузнецом?

Она как-то смогла извлечь из него правду.

– Я был испытан и подготовлен – отец не сказал бы этого, будь это не так. Но Иббит его брат и давно хотел стать кузнецом. Он достаточно искусен. – Сандеру не хотелось такое говорить, однако он все же признал это. – Но он никогда не ищет того, что не было еще сделано. Я хочу знать больше: почему существуют металлы, которые умели обрабатывать люди Прежде, а мы не умеем, какие их секреты мы утратили. Отец знал, о чем я думаю, но всегда говорил, что у кузнеца есть долг перед его Толпой. Он не должен уходить, не должен охотиться за тем, что, возможно, не существует. Когда отец умер, Иббит заставил совет слушать, сказал, что у меня голова полна снов, что я слишком молод и безрассуден, чтобы стать кузнецом. Он, – губы Сандера затвердели, – он великодушно предложил мне быть его подмастерьем. Подмастерьем! Мне, которого учил мастерству такой мастер, каким он сам никогда не станет! Он завидовал моему отцу, но во мне увидел средство овладеть волшебством кузнечного дела. Поэтому я и ушел. Если я узнаю секреты Прежде, то докажу, что это Иббит должен быть моим подмастерьем!

– Значит, этого ты больше всего хочешь – унизить перед всей Толпой человека, который унизил тебя? – спросила она, стряхивая с себя крошки хлеба.

– Не совсем. Прежде всего мне нужны тайны кузнечного дела. – В нем снова вспыхнула привычная страсть. – Хочу знать, как они работали, почему могли делать гораздо больше, чем мы. Правда ли, что они были велики умом, что то, что мы ищем долго и мучительно, они постигали мгновенно, сразу видели истинный путь. Некоторые невежды – так их называл мой отец – сейчас говорят, что люди узнали слишком много, и Великая Сила решила стереть их с лица земли, что они были злы в своих делах и их нужно было переплавить, чтобы из металла сделать что-то новое. Может, и так. Но я хочу узнать то, что смогу…

– А ваши Помнящие тебе не помогли?

Сандер покачал головой.

– Мы происходим не от тех, кто жил в больших городах. Скорее из пустынь, где люди всегда были предоставлены сами себе. Мы всегда были скотоводами, всегда кочевали со своими стадами. Наши Помнящие вспоминают только пожар, охвативший землю, небольшая группа людей и животных бежали от него и спаслись. Еще я из семейных преданий знаю, что наша семья всегда была семьей кузнецов, и что мы изначально не принадлежали Толпе. Мой первый предок присоединился к Толпе, когда она уже целое поколение скиталась, убегая от всего, что знала раньше. И с тех пор нашей страстью было умение делать что-либо своими руками.

Она сидела, скрестив под собой ноги, перебирая маленькие мешочки на поясе. Теперь она кивнула.

– Люди держались за знания, которые необходимы, чтобы сохранить жизнь в теле. То, что за пределами необходимости, забывалось. Но я хотела бы поговорить с вашими Помнящими. Из непонятных слов, которые кажутся бессмысленными, можно многое узнать. Таких слов много, мы не знаем, что они означают: вещи, действия… – Она слегка покачала головой. – Так много утрачено. И еще больше утрачивается, когда приходят эти Морские Акулы. – Лицо ее стало печально, она смотрела в огонь.

– Жизнь в Педфорде была хороша. – Она говорила сама с собой, обвиняя себя в чем-то, как будто забыв о существовании Сандера. – Обработанные земли с каждым годом расширялись. Мы больше не зависели только от милостей моря – оно иногда может подвести, – как в первые годы, когда поселились здесь. В середине лета приходили Торговцы. Моя мать дважды покупала у них книги, настоящие книги, эти записи людей Прежде. Она могла их читать – немного – и научила меня тому, что знала сама. Мы со временем могли бы многое узнать. – Она сжала рукой подвеску на груди.

– Это ей дал мой отец. Он пришел с Торговцами, но он не из их племени… он искал утраченные знания, пришел издалека. Он сам делал книгу, записывал все, что узнавал, потому что его племя – это племя мудрецов. И он оставил это ожерелье, чтобы ребенок, которого должна была родить моя мать, смог бы искать источник великих знаний. Он научил ее тайнам… – Когда она замолчала, Сандер не удержался от вопроса:

– А что с ним стало?

– Умер, – невыразительно ответила она. – Заболел и умер в ужасной боли. Он знал причину своей болезни – в его теле была часть, которая заболела, ее нужно было вырезать. Но у моей матери не было умения сделать это. И он умер. И тогда моя мать поклялась Великой Луной, что ее ребенок будет учиться и узнает древние знания, которые могут служить людям. Но мы с ней были связаны, мы не могли уйти по своей воле и бросить племя. Нужно было заговаривать воду при спуске новых лодок, благословлять новые посевы, чтобы поля приносили больше зерна. А теперь… теперь я посмотрю, что можно открыть этим ключом. – Она по-прежнему держала в руках подвеску. – Клянусь Великой Луной, я постараюсь, чтобы мой поиск не был бесплоден!

Спустилась ночь. Только костер создавал преграду на пути теней. Сандер встал и резко свистнул, неожиданно поняв, что Рин все еще не вернулся. Когда койот не отозвался, Сандер забеспокоился. Может, охотясь, Рин ушел слишком далеко? Иногда он полночи проводил в охоте. Но в этой незнакомой местности Сандер хотел бы, чтобы койот был поблизости.

– Он далеко, – спокойно сказала девушка. – У них своя жизнь. Нельзя требовать больше того, что они отдают добровольно.

– Мне это не нравится, – пробормотал Сандер, хотя вынужден был согласиться с ней. Его союз с койотом был добровольным с обеих сторон. Принуждать Рина означало потерять его. Но, дремля у огня, время от времени пробуждаясь, чтобы подбросить охапку дров в костер, Сандер чувствовал себя одиноким.

Девушка не сразу улеглась на постель из своего плаща. Напротив, она достала из мешочка четыре небольших белых кубика, на каждой стороне которых были точки. Разладив рукой плащ, она бросила кубики так, что они покатились по плащу и легли одной стороной вверх. Она склонилась к ним, внимательно разглядывая верхнюю сторону, потом нахмурилась. Собрала кубики и снова бросила. Результат, по-видимому, опять не удовлетворил ее, так же как и третья попытка. Возвращая кубики в мешок, она хмурилась еще сильнее. Некоторое время сидела, глядя в огонь, и Сандер услышал шепот, как будто она произносила собственные слова Силы, не предназначенные для других.

Наконец она вздохнула и легла с видом человека, выполнившего необходимые действия, но не удовлетворенного этим. Сандер подумал, что она уснула. Если она и была встревожена отсутствием пеканов, как он – Рина, то внешне никак этого не проявила.

Когда с рассветом Сандер расправил окоченевшие члены, койота все еще не было. Хотелось пить, Сандер встряхнул бутылку и почувствовал, что она почти пуста. Он надеялся на инстинкт Рина, который позволяет ему находить воду, но Рина не было. Конечно, койот легко найдет его по следу, но он нужен был Сандеру немедленно. Он снова свистнул. Ответило ему не рычание койота, на что он надеялся, а крик какой-то лесной птицы.

Фейни села. Вытащила из мешка пригоршню красных сушеных фруктов и тщательно разделила на две части.

– Твой пушистый далеко, – сказала она.

– А твои? – спросил он с необычной резкостью.

– Не ближе. Думаю, они охотятся там, – и она подбородком указала на лес. – Как я сказала, им нравятся деревья.

– А воду они могут найти? – Он потряс бутылку, чтобы показать, в чем они нуждаются.

– Если захотят. – Ответ Фейни своим спокойствием способен был раздражать. – Но есть и другие способы. Некоторые я знаю. Похоже, нам самим придется нести свою поклажу. – Она посмотрела на сброшенные Рином мешки. – Ну, что ж, я это делала и раньше. – Она расстелила плащ и принялась связывать свою поклажу в аккуратный узел.

Сандер в два приема покончил с сухими фруктами. У них был кислый вкус, и маленькая порция нисколько не утолила его голод. Он надеялся, что где-нибудь в лесу сможет подстрелить мясо на копытах. Ему нужна сила такого мяса.

Он связал все свои вещи в узел, используя мягкое седло Рина как внешнюю оболочку. Тяжелее всего инструмент кузнеца, и Сандер молча сердился из-за отсутствия койота. Рин отличный боец, но он легок и на ногах. Нехорошее предчувствие охватило Сандера. Они не знают, что ждет их в этой незнакомой местности. Он понятия не имел, нужно ли идти по следу койота: вдруг Рин оказался в опасности?

Узел тяжело лег на плечи. Но Сандер решил не жаловаться, потому что то, как уверенно Фейни двинулась впереди него в тень деревьев, было вызовом. Сандер двинулся, держа наготове самострел.

Деревья большие, с широко раскинувшимися ветвями. Некоторые листья уже окрасились желтым или алым, другие опали и присоединились к толстому слою под ногами, копившемуся годами. Этот мягкий ковер глушил звуки шагов.

Впервые Сандер заметил обстоятельство, которого не предвидел. На открытой равнине он мог наметить вдалеке какой-нибудь пункт и использовать его как указатель. Здесь деревья похожи друг на друга. Как же он может знать, куда идет, не движется ли по кругу?

Сандер остановился. Может, все же лучше было бы остаться на берегу, используя воду в качестве ориентира. Фейни тоже остановилась и оглянулась через плечо.

– Что случилось?

Он стыдился собственной глупости, но ничего не оставалось, как признаться в ней.

– Я не знаю, куда идти: тут все одинаковое.

– Я бывала здесь раньше. Тут есть дорога. Дорога на север…

Дорога? Она была так уверена, что Сандер поверил, что она знает, что делает. Но дорога!..

Фейни поманила, и он недоверчиво пошел за ней. Оглядываясь, он уже не видел ничего, кроме деревьев. Он даже не знал, в каком месте они вошли в этот лабиринт стволов и низко нависающих ветвей. Но она уверенно шла вперед.

Немного погодя они вышли на более открытое место. Здесь покров листьев и земли не совсем покрывал поверхность – в ямах, в трещинах от корней, но все же это несомненно была искусственная поверхность.

Она уходила прямо, а деревья, обступившие ее, еще молоды, поэтому тут светлее и можно было посмотреть вперед. Фейни помахала рукой.

– Видишь? Я говорила. Это дорога Прежде. За последние годы много уничтожено, но кое-что сохранилось. Там она изгибается, – она указала на запад, – но здесь идет прямо на север… Ну, насколько я знаю.

Сандер видел изгиб дороги, и нигде не виднелось открытой местности. Он удивился этому. Ему казалось гораздо легче построить такую дорогу на открытой равнине, чем прокладывать через лес. И дорога уже, чем те две большие, что встретила Толпа на пути своего бегства (Мэттли однажды шагами показал их размеры). Они такие широкие, что даже Помнящие не смогли сказать, какие людские армии двигались по таким путям.

Поверхность была неровной, приходилось идти медленно и осторожно, чтобы не споткнуться и не вывихнуть ногу в какой-нибудь дыре. Но дорога привела их к воде.

Сандер услышал звук ручья раньше, чем они вышли на неровный край обрыва, где дорога мостом когда-то пересекала ручей. Над поверхностью воды в солнечных бликах танцевали крошечные насекомые, за ними охотились более крупные. Течение быстрое, но вода такая чистая, что Сандер видел поросшие зеленым мхом камни на дне. Взяв бутылку, он оставил узел Фейни, а сам спустился вниз, промыл бутылку и заново наполнил ее.

Мост обрушился, но его остатки, скользкие от плесени и источенные водой, лежали в ручье, и по ним можно было перейти. Приободрившись от находки воды, их самой срочной потребности, Сандер начал всерьез задумываться, как бы раздобыть пищи.

Птиц много, но все маленькие и перепархивают в листве, так что изредка видны только взмахи крыльев. Ни одного животного им пока не встретилось. И хоть он очень внимательно смотрел на воду, не заметил никакого движения под ее поверхностью. Очевидно, рыбы здесь нет, во всяком случае достаточно крупной.

Фейни схватила его за руку, едва не столкнув в воду. Он нетерпеливо повернулся, готовый заговорить, но увидел выражение ее лица. Она к чему-то прислушивалась.

Рин! Тяжелая ноша, о тяжести которой он до сих пор не подозревал, спала с плеч Сандера. Он уже приготовился испустить призывный свист. Но Фейни протянула руку и зажала ему рот, призывая к молчанию.

Он тоже напряг слух. Судя по ее поведению, она услышала что-то тревожное.

Не совсем звук, скорее пульсация в воздухе – как будто звук рождался где-то очень далеко. Сандер отвел ее руку и еле слышным шепотом спросил:

– Что это?

Она хмурилась, как и накануне вечером, когда бросала свои кубики.

– Не знаю, – ответила она еще тише. – Но это какая-то Сила. В этом я не ошибаюсь.

О ее хваленой Силе Сандер не знал практически ничего. В его племени был знахарь. Но он умел только вправлять кости, обрабатывать раны и использовать кое-какие травы. У племени существовало смутное подозрение, что существует некая Сила, более могучая, чем человек. Но то, что эта Сила интересуется человеком, было весьма сомнительно. Если так, то почему же в Темное Время человечество чуть не погибло? Разве что люди Прежде вызвали кровожадную месть со стороны этой Силы. И люди Толпы, когда они в редкие минуты предавались таким размышлениям, считали, что в таком случае с этой Силой лучше вообще не иметь дела.

Сандер подумал, что с Фейни, возможно, все по-другому. Кое-что из ее способностей – например, пророчества, – казалось ему странным. К тому же на земле могли жить люди, которые не так опасались этой Силы и могли договориться с ней. У таких может быть Сила, о которой так уверенно говорила Фейни. И так как в этом она разбиралась лучше, он решил слушаться ее.

– Что за Сила? – снова прошептал он.

Она взяла подвеску в руку и смотрела на нее так, будто могла прочесть ответ на ее блестящей поверхности.

Ожидая ответа, Сандер подумал: может, они близки к сокровищу легендарных знаний, и эта пульсация свидетельствует о его близости. Но что бы ни думала Фейни, ей не понравилось то, что она увидела в подвеске. Она медленно покачала головой.

– Это не то, что мы ищем. – Слова ее звучали решительно. – Впереди какая-то тьма. Но дорога ведет туда…

– Мы можем вернуться, – заметил Сандер. – По берегу моря идти будет легче. Надо было с самого начала это попробовать.

Лес, который раньше сулил укрытие, теперь стал походить на ловушку. Хватит с Сандера леса, он предпочитает быть на открытой местности: там ты открыт взгляду противника, но зато и сам его видишь издалека.

– Пошли! – Он схватил ее за руку.

Она снова бросила взгляд на подвеску и опустила ее на грудь.

– Хорошо, – согласилась она.

Он думал, что она станет спорить, и обрадовался тому, как легко она согласилась. Вероятно, обостренные чувства Рина предупредили его об опасности этого места, поэтому койот и не присоединился к ним.

Они обратно перешли по камням ручей и быстро пошли назад по дороге. Теперь Сандер постоянно слышал отдаленное биение. Ему казалось, что его собственное сердце начало биться в такт этому звуку, он чувствовал его удары во всем своем теле. Они уходили, но пульсация не стихала, как будто ее источник следовал за ними на том же расстоянии.

Ловушка захлопнулась, когда они достигли поворота дороги, и оказалась совершенно неожиданной. Они проходили под широкими ветвями дерева, и оттуда на них упала сеть. И прежде чем Сандер опомнился, она плотно охватила его, лишив возможности сопротивляться. Сеть была не из волосяных веревок, знакомых Сандеру. Она была покрыта каким-то липким веществом, которое от каждого движения связывало все сильнее. Любое движение пленника приводило лишь к еще более тесному плену.

Сандер не мог дотянуться до ножа, не мог даже бросить бесполезный теперь самострел, прилипший к рукам. Резкий рывок сбил его с ног, он упал лицом на ковер из листьев. С трудом повернул голову, чтобы освободить рот и нос от перегноя и рассмотреть тех, кто так легко захватил их.

Они спускались с древесных ветвей. Маленькие, поросшие шерстью. Одеждой им служили передники из сплетенных ветвей. Шерсть покрывала руки и ноги, толстым матрацем росла на груди и животе. Но лица у них были гладкими. Однако, в отличие от оливковой кожи, которая местами просвечивала сквозь шерсть, лица красные и сморщенные.

Сандер не понимал их щелкающую речь и не видел никакого оружия, кроме деревянных дубин. Одну из дубин он увидел в тот момент, когда она обрушилась на него. В голове взорвалась боль, но сознания он не потерял.

Связанного, его подняли. Тошнило от кислого запаха жителей леса. Они ворчали, возможно, из-за тяжести. Один, вероятно, увидел, что у него открыты глаза, что он следит за происходящим – лесной человек (если эти существа можно назвать людьми) приблизил свою алую морду к Сандеру и рявкнул. И многозначительно потряс дубиной. Других намеков Сандеру не потребовалось. Если его изобьют, это не поможет. Он послушно закрыл глаза.

Глава четвертая

Сандер почувствовал, что его поднимают вверх. Очевидно, их захватили существа, которые предпочитают передвигаться по деревьям. Кузнец каждый раз напрягался, когда его перебрасывали с ветки на ветку, уверенный, что вот-вот упадет на землю. Голова от боли кружилась. Он плотно закрыл глаза, решив беречь силы для конца этого кошмарного путешествия.

Он не сомневался, что Фейни постигла та же участь, но не слышал от нее ни звука. Неужели девушку избили до потери сознания, прежде чем поднять наверх? Ясно, что хоть она и знала кое-что о лесе, появления этих дикарей не предвидела.

Для Сандера они не были людьми. И не животными, с которыми люди устанавливают контакт. В маленьких глазках склоненного к нему красного лица отражалась безмозглая свирепость, а зловоние тех, кто тащил его, вызывало рвоту.

Сандер знал, что их тащат в глубину леса. Сердце его стучало в такт усиливающейся вибрации, как будто он бежит изо всех сил, до истощения. Даже Торговцы никогда не упоминали такого.

Удар… удар…

По-прежнему это не звук, только гул в ушах. Сандеру казалось, что все его тело сотрясается от каждого удара – если это удары. Говор лесных существ (он не удостоит их слова «люди») становился все громче.

И вот последний перелет, резкий толчок, от которого в голове вспыхнула горячая красная боль. Сандер лежит на открытом месте, солнце резко бьет ему в глаза. Он снова закрыл их.

Когда он повернул, насколько смог, голову и осторожно приоткрыл глаза, то успел увидеть, как последний волосатый лесной человек исчезает на дереве по другую сторону поляны.

Они оставили охрану? Если нет, то почему… Сандер всматривался сквозь ячейки щели. Он мог слегка пошевелиться, но путы не спадали. На самом деле они еще более затягивались. Но он все же смог достаточно повернуться, чтобы бросить взгляд на Фейни.

Древесных людей не видно. Поляну, на которой лежали пленники, почти целиком покрывали каменные развалины. На камнях в середине поляны сидело странное существо.

Оно, должно быть, грубо вырезано из дерева, но все же достаточно искусно, чтобы напоминать древесных людей, хотя и больше их в три раза. И оно крикливо женственно. Отвратительное лицо алого цвета, на шее бусы из полированных орехов и каких-то стручков. Сидит на корточках, опираясь с обеих сторон на руки, голова слегка опущена, как будто оно с живым интересом смотрит на пленников.

И тут…

Один из маленьких блестящих глаз, которые Сандер считал сделанными из кварца или раскрашенного камня, мигнул. Это существо – живое!

Во рту у Сандера пересохло. Он мог понять воображение. Но то, что это огромное страшное существо – живое, настоящий кошмар. Кошмар, состоящий из обширного рта, в котором видны мощные клыки, один из них сломан, а кончик бледного языка высовывается, как отвратительный червь.

Существо слегка подняло голову и ухнуло – странный крик, как у какого-нибудь ночного охотника. Со всех окружающих деревьев отозвались невидимые лесные люди, они громко закричали и залопотали.

Никакого подобия разумной речи, но вызывает страх в слушателе. Сандер не мог порвать сеть, она все более сжималась, прижимая к его спине узел, сжимая руки и ноги как в гигантских тисках.

– Эээйхии! – крикнула Фейни. Сандер смутно помнил, что слышал уже этот крик. Но ему слышался в нем не призыв о помощи. Скорее вызов.

Существо на камнях перестало ухать. Пузатое туловище передвинулось ближе к краю, голова слегка наклонилась, маленькие глазки рассматривали девушку. Потом, почти небрежно, существо подобрало лежавший поблизости круглый камень и бросило.

Всего лишь на ширину пальца камень миновал голову Фейни. Сандер думал, что если бы существо действительно захотело, оно раздробило бы череп девушки. Предупреждение ясное. Но Фейни не обратила на него внимание.

– Эээйхии! – Снова послала она свой призыв, который слабым эхом отразился от камней.

Теперь Сандер вспомнил. Так на равнине она звала Кая и Кайю. Разве есть какой-нибудь смысл в том, чтобы ее товарищи оказались поблизости?

Огромная самка рявкнула, повела рукой в поисках другого камня. Потом неуклюже встала на ноги. Она оказалась выше Сандера на целую голову, а ее огромное тело намного превосходило по размеру не только лесных людей, но и соплеменников Сандера.

Она медленно спускалась по камням, как будто не уверенная, выдержат ли они ее вес. Добравшись до земли, наклонилась, чтобы схватить Фейни. Сандер извивался в тщетных попытках освободиться. Он был уверен, что ему предстоит стать свидетелем ужасного убийства.

Но тут в воздухе, как на крыльях, мелькнул Кай. Из оскаленной пасти исходил свистящий рев. Он приземлился на слегка согнутых плечах гигантской самки, голова его устремилась к ее массивной шее.

Лесная женщина испустила ухающий крик, пытаясь поднять руки, оторвать зверя, вцепившегося в нее клыками. Но тут появился меньший пекан – Кайя. Она не летела в воздухе, но кралась по земле и впилась зубами в одну из массивных грудей.

Громкие крики с деревьев отзывались на уханье гигантши. Сандер думал, что лесные люди посыпятся с ветвей на выручку своей осажденной самке. Но они не показывались, только продолжали кричать, а она топталась, пытаясь оторвать от себя нападающих. Она оторвала Кайю вместе со своей плотью, в челюстях пекана было зажато ее мясо, и зверь полетел в сторону. Но когда она занялась Каем, меньший пекан снова набросился на нее, очевидно, невредимый.

Неожиданно из горла гигантши брызнул фонтан крови. Кай перервал артерию. Лесная женщина крикнула в последний раз и опустилась на колени, а Кайя вернулась и начала рвать ее тело. Гигантша слабо дергала руками, пытаясь достать зверя у себя на спине, потом затихла, ее ужасная голова лежала на камне, как отвратительная маска смерти, кровь шумной рекой текла по камням. Лопотание лесных людей, по-прежнему не показывавшихся, сменилось тишиной.

Пеканы попятились от тела, как будто после смерти гигантши ее плоть и кровь показались им отвратительными. Сандер ожидал, что невидимая аудитория вот-вот обрушится с дубинами на животных и беспомощных пленников. Может быть, они с Фейни избежали ужасной гибели, которую готовила им огромная самка, но еще не освободились.

Биение стихло. Сандер больше его не слышал. Но слышал шум в ветвях и ожидал нападения. Однако оно все не начиналось, и он почувствовал еще большее опасение: их убьют не сразу, они станут жертвами какого-нибудь ужасного жестокого обряда.

Пеканы сидели возле Фейни, поводя головами из стороны в сторону, наблюдая за деревьями. Хоть они и показали свою свирепость в нападении на гигантшу, Сандер подумал, что если лесные люди воспользуются сетью, звери тоже окажутся бессильными.

Проходило время. Сандер больше ничего не слышал. Солнце светило горячо, и на поляне стоял удушливый запах смерти.

– Они ушли, – нарушила выжидательное молчание Фейни.

– Что? – Сандер пытался поднять голову, чтобы лучше рассмотреть, что скрывается в листве.

– Они ушли, – повторила девушка.

Может, и так. Но пленники все еще не свободны. Сжатие сети превратилось в пытку: Сандер перестал следить за угрозой и обратил внимание на свое состояние.

– Лежи неподвижно, – сказала Фейни. – Я слышала об этих лианах. И против них есть средство. Но лежи неподвижно, я попытаюсь дать Кайе понять, что нужно сделать.

Он и так не мог пошевелиться, и страхи его приняли другое направление: усиливающееся сжатие разрежет его тело на куски, сломает спину под весом узла с кузнечным инструментом. Ему и так ничего не остается делать, как лежать неподвижно.

Обжигающее солнце снова вызвало головную боль, он хотел воды, хотел избавиться от пут. Кайя присела возле девушки, чуть не касаясь мордой ее лица. Они молчали и смотрели друг другу в глаза.

А Кай в это время бродил по поляне, останавливался под каждым деревом и смотрел вверх, будто высматривал добычу. Время от времени его большое тело скрывалось за камнями. Дважды пекан во всю длину тела поднимался на ствол, всматривался, голова его слегка покачивалась справа налево, он принюхался.

Сандер снова посмотрел на Кайю и Фейни. Пекан отошел от девушки и погрузил сначала одну, потом другую лапу в кровь мертвого врага. С той же осторожностью он опустил лапы на рыхлую землю, чтобы к ним прилип песок.

Подготовившись, Кайя вернулась к Фейни и вцепилась грязными лапами в сеть, изо всех сил стараясь разорвать ее.

Она несколько раз возобновляла покрытие лап, чтобы не прилипнуть к сети. Но каждый раз упорно возвращалась к своему занятию. Сандер несколько раз терял сознание. Боль в голове, все усиливающееся давление на спину вызывали обмороки, и он не знал, как долго они продолжались. Каждое мгновение он ожидал возвращения лесных людей, но теперь его это уже не так тревожило. Наконец он погрузился в поглотившую его тьму.

Пришел он в себя, чуть не захлебнувшись – из угла его рта лилась вода. Все еще не вполне придя в себя, он болезненно проглотил, и снова вода полилась на его сухие губы. Но он мог дышать, боль в спине стала легче. Он пошевелился и понял, что свободен от сети. Над ним склонилась Фейни, это она понемногу лила воду ему в рот.

– Мы… – голос его звучал откуда-то издалека.

– Можешь двигаться? – спросила она. – Попытайся! Можешь сидеть… стоять?..

Он смутно, сквозь окутавший его туман, чувствовал, что она чего-то требует. Но послушно встал на колени, затем с ее помощью поднялся на ноги.

Солнце не жгло уже так яростно, но они по-прежнему находились на поляне, возле гигантского тела. Сандер торопливо отвел глаза.

– Пойдем! – Фейни настойчиво тянула его. Сандер сделал шаг, пошатнулся.

– Мои инструменты! – Это была первая связная мысль. Он не оставит то, что соединяет его с прошлым.

– Их понесет Кай! – нетерпеливо ответила она. – Идем!

Самец пекан уже тащил узел Сандера, дергая его, когда он застревал между камней или цеплялся за кусты. И так как Сандер не был уверен, что сможет даже нагнуться, ему пришлось довольствоваться этим.

Он шел, и силы постепенно возвращались к нему, хотя возобновившееся кровообращение причиняло сильную боль. Мозг его тоже начал проясняться.

– Древесные люди… – он пытался найти слова для своего предчувствия.

– Они не вернулись… не знаю, почему, – призналась Фейни. – Может быть, после того как Кай и Кайя убили их огромную самку, они боятся их. Но они могут вернуться. На этот раз мои пушистые не дадут им приблизиться без предупреждения.

– Куда мы идем?

– Есть тропа, – ответила она. – Она ведет направо, на восток. Я думаю, безопаснее быстрее вернуться к морю, чем возвращаться через лес.

С этим он согласился. Фейни несла его самострел, теперь она сунула его ему в руки.

– Вот твое оружие, держи его наготове. Неизвестно, как попытаются отомстить эти звери.

Он с радостью взял самострел. Если она права и пеканы смогут предупредить о новом нападении с сетью, тогда у них есть шанс. У них он не видел другого оружия, кроме неуклюжих дубин.

Как только он смог идти самостоятельно, Фейни стала идти несколько впереди, неся на спине собственный мешок, Кайя шла рядом, а самец сзади. Сандер прислушался.

Удары – скорее вибрация, а не звук – прекратились. Лес затих, не слышалось даже голосов птиц, вообще никаких звуков жизни под зеленым навесом. И тут Сандер уловил далекий знакомый вой. Рин!

Но если койот последует за ними, он может быть пойман сетью. А Сандер никак не может предупредить его. Или все же может?

Кузнец остановился, набрал полные легкие воздуха и испустил крик, который ничем не напоминал его обычный призывный свист. Воинский клич большой горной кошки. Поймет ли Рин? Сандер надеялся на это.

Оба пекана повернулись к нему, Фейни явно удивилась. Сандер крикнул еще дважды, думая, что отчаяние позволило ему почти точно воспроизвести крик зверя.

– Рин, – объяснил он. – Он не должен идти за нами, его могут поймать. Это крик нашего старого врага. Может, он поймет предупреждение.

Девушка кивнула и пошла дальше. Сандер видел, что раньше здесь была дорога. Не такая широкая, как та, по которой они шли прежде, но все еще со следами покрытия. Эти камни на поляне… Вспоминая их, он решил, что они слишком правильные для естественных скальных выступов. Может, и их по какой-то причине установили люди.

К своему облегчению, Сандер заметил, что лес редеет. И уловил звук, который, как он надеялся, был звуком далекого прибоя. Если только они доберутся до открытого берега, то будут в безопасности. Нападения сверху можно будет не опасаться.

Они пошли быстрее. Кузнец почувствовал себя достаточно сильным, чтоб поднять свой узел на плечи. Среди кустов виднелись каменные прямоугольники. Здания древних? Больше его это не интересовало: нужно как можно быстрее выбраться из леса.

Деревья росли все реже. Кусты, высокая трава, груды камней преграждали путь, приходилось пробираться сквозь них – пеканы шли легко, но людям приходилось труднее.

Снова открытое солнце, но теперь оно опустилось низко. И море! Сандер взобрался на камень, чтобы убедиться в этом. И увидел бегущего по берегу, так что песок летел из-под лап, Рина! Койот спугнул береговых птиц, которые взлетели с резкими криками – прозвучал громко и ясно вой Рина.

Они продрались сквозь заросли ползунков, и песок заскрипел под их ногами. Свежий морской воздух прогнал последние болезненные воспоминания об ужасах леса. Рин подбежал к ним, ткнулся носом в Сандера, слегка порычал, должно быть, уловив запах лесных людей и их сети. Навострив уши, посмотрел в сторону леса и зарычал громче.

– Не сейчас! – весело сказал ему Сандер. – Мы свободны!

Они не хотели оставаться вблизи темного леса. Напротив, свернули на север, все время оставаясь на берегу, где можно за мили видит тех, кто приближается.

– Кто они? – спросил Сандер вечером, когда они расположились среди дюн. На огне жарились крабы, которых Рин вытащил из песчаных нор. – Ты видела или слышала что-нибудь?

– Древесные люди? – Фейни распаковывала свой мешок, тщательно осматривая содержимое, как будто боялась, что потеряла что-нибудь при переноске. – Не знаю. Думаю, они появились здесь недавно: мои люди каждую осень ходили в лес за орехами и никогда их не встречали. Ты думаешь, они не настоящие люди?

– Не знаю. Мне они кажутся ближе к животным, чем Рин и твои пушистые. И почему они служили этой великанше?

– В Темное Время и у людей, и у животных произошло много странных изменений. Мой отец, – она снова взялась рукой за подвеску, – он знал об этих изменениях. Он рассказывал матери, что некоторые животные делаются похожими на человека. Может, справедливо, что и некоторые люди отступают к животным. Эти лесные люди даже не рабы – хотя по духу похожи. – В ее глазах снова загорелась ярость, когда она заговорила о нападавших на Педфорд. – Я думаю, они отдали нас в жертву своей самке.

Сандер не вздрогнул, хотя сдержался с трудом. Что было бы, если бы их не спасли пеканы? Ему не хотелось думать об этом. Он заметил, что ночью ни Кая, ни Кайя, ни Рин не отходили от костра, сидели в его свете. Возможно, на них тоже подействовала чуждость этого места, они чувствовали угрозу.

Он предложил дежурить по очереди, чтобы постоянно поддерживать огонь, и Фейни тут же согласилась. Но настояла, что будет дежурить первой, сказав, что он из-за тяжелого мешка пострадал от сети больше. И хоть ему хотелось поспорить, здравый смысл подсказал, что это по-детски.

Когда она разбудила его, стояла темная ночь. Рин лежал, положив голову на передние лапы, его глаза – узкие щелочки – не отрывались от Сандера, когда тот подошел к костру. Пеканы свернулись в два мохнатых клубка, и Фейни улеглась на песок между ними.

На небе ярко и чисто горели звезды, успокаивающе шумел прибой. Сандер встал, койот тут же поднял голову, но кузнец знаком велел ему лежать. Он спустился к воде, набрал еще плавника. Сидеть не хотелось. Идя назад, он смотрел на темную тень леса. Последовали ли за ними лесные люди? Скрываются ли там слуги этой… кто она была для них: вождь, мать племени, может, шаманка со сверхъестественной силой? Они никогда не узнают. Только у нее нет общих предков с Фейни и с ним, она от них дальше, чем даже эти пушистые.

В мире, должно быть, много удивительного. Лучше им в дальнейшем двигаться с большей осторожностью, ничего не считая безопасным, пока это не будет доказано.

Он вернулся к костру и подложил дров. Увидев, что Сандер садится, Рин закрыл глаза. Фейни ровно дышала. Во сне лицо ее стало совсем юным, неопытным. Он обязан жизнью ей и ее пушистым. Ему не очень понравилась эта мысль. Он шел, как неопытный мальчишка на первом перегоне скота. Ему нечем гордиться в сегодняшних происшествиях.

Нахмурившись, он подтащил к себе мешок с инструментами, достал их, осматривая один за другим. Два молота, взятых в Педфорде – их нужно снабдить древками. Но тут ничего нет, кроме обломков, а их крепости он не доверял. Со временем он подыщет подходящее дерево и изготовит ручки. Он решил, что инструменты получатся отличные.

Он подумал о человеке, который ими пользовался. Что за кузнец был в Педфорде? Надо бы расспросить Фейни. Но потом он решил, что не стоит вызывать у нее воспоминаний о ее людях и их судьбе.

Это, в свою очередь, заставило его думать о том, что она ищет, – об оружии из Прежде, достаточно мощном, чтобы уничтожить нападающих с юга. Существует ли такое оружие? Он сомневался в этом. Но в том, что Фейни что-то знает о тайном месте, он не сомневался.

Металл…

Он думал о меди и золоте, серебре и железе – эти металлы он знал, они подчинялись его воле. Но другие, странные сплавы, секрета которых не знает ни один человек – если бы он мог овладеть и ими! Его охватило нетерпение, он готов был сорваться с места и побежать – побежать туда, где скрываются тайны, о существовании которых говорила Фейни.

Нужно справиться со своим разыгравшимся воображением. Фейни смутно знает, чего ищет. Не стоит полагаться на удачу. Сандер снова упаковал инструменты и завязал узел. Им повезло, что они все еще живы.

Глава пятая

Два дня они шли по дюнам. Кроме птиц, медуз и крабов, за которыми они охотились, не было видно ничего живого. Далеко на западе стояла темная линия леса. Между ними и ею располагалось обширное пространство, поросшее жесткой травой, растущей редкими пучками, и кустами, принявшими под действием морского ветра самые необычные формы.

На третье утро они добрались до еще более странной пустыни. Берег моря уходил на восток, а перед ними лежал склон, ведущий вниз, к земле, которая когда-то была океанским дном, а сейчас открылась воздуху. На ее скалах виднелись ожерелья из давно умерших моллюсков, а хрупкие скелеты других морских обитателей лежали полупогребенные среди источенных волнами камней.

Сандер хотел свернуть на запад, надеясь обогнуть эту пустыню. Но Фейни колебалась, глядя на подвеску, в которую она, по-видимому, глубоко верила.

– То, что мы ищем, там! – Она указала прямо вперед, на пустыню бывшего моря.

– Далеко ли? – спросил Сандер. Ему не нравилась предложенная ею дорога.

– Не знаю.

– Но мы должны быть уверены. Идти туда… – Он покачал головой. – Мы доели все припасы. Здесь не будет даже крабов и моллюсков. И хоть бутылки мы наполнили сегодня утром, надолго нам воды не хватит.

– А если свернем на запад, сколько дней добавим к пути? – возразила она.

Он посмотрел на запад. Песчаный берег, по которому они шли, сужался, превращался в скалистый уступ, на котором росли деревья. Возвратиться в лес после испытанного ими – нет, если есть другой путь. Но ему все же нужна уверенность, помимо смутного указателя направления Фейни.

Правда, он видел, что кое-где бывшее морское дно поросло травой и низкорослыми кустами. Оно оказалось совсем не такой пустыней, как он сначала подумал. Виднелись скалы, которые можно использовать как ориентиры, так что им не придется бродить кругами, когда они уйдут далеко от берега.

– Дневной переход, – согласился он. – Если ничего не найдем, вернемся…

Девушка, казалось, его не слушает, хотя она кивнула. Опустила на место подвеску и с ожиданием посмотрела вперед.

Рин спокойно сидел рядом. Но пеканы бегали взад и вперед, выражая свистом свое недовольство. Пошли они вслед за ними, только когда Фейни поманила их. Ясно было, что им не по душе эта местность.

Первое время дно было покрыто песком, идти оказалось легко. Потом начался спуск, покрытый гравием и изъеденными водой камнями. Камни двигались и переворачивались под ногами. Сандер решил, что покинутая ими земля некогда образовывала одну сторону большого залива.

Солнце светило сквозь огромную изгородь широко расставленных ребер, принадлежавших какому-то морскому созданию, а может, это были заросшие моллюсками окаменевшие балки корабля. Сандер не мог понять, что именно.

Поверхность морской пустыни была неровной, встречались углубления и холмы. В одном углублении им попался небольшой, обрамленный высохшей солью бассейн – последний остаток ушедшего моря.

Все дальше и дальше – оглядываясь назад, Сандер с трудом различал деревья на покинутом ими берегу. И все больше росли сомнения относительно правильности выбранного пути. Катастрофа, разразившаяся здесь, казалось, отрицала жизнь.

Наконец они достигли глубокой пропасти и посмотрели вниз, на рваные откосы. Внизу текла река. Как перейти? Пеканы начали спуск, направляясь к воде. Он и Фейни, пожалуй, тоже могут спуститься, но Рин не сможет. Придется обходить – снова на запад, еще дальше в пустыню, надеясь найти место, где легче перейти.

Впрочем, река решала одну проблему: Сандер видел, как пеканы погрузили морды в воду и с удовольствием пили.

Они двинулись по краю пропасти. Надежды Сандера оправдались: скоро пропасть стала ниже, река шире. Они обходили множество остовов, которые Сандер счел остатками кораблей, пока не подошли к чему-то совсем иному. Остатки стены из массивных камней, слишком правильной формы, чтобы быть делом природы. За ними другие камни, которые могли обозначать начало дороги, и две большие упавшие колонны, сплошь покрытые моллюсками. Очевидно, очень старые, может, из времени раньше Прежде. Сандер рассматривал колонны, Фейни провела пальцами по краю одной из них.

– Старое, старое… – сказала она. – Может, было другое Темное Время, когда море затопило землю, а в наше Темное Время снова отступило. Если бы мы только знали… – голос ее звучал задумчиво.

Они не смели задерживаться, чтобы рассматривать то, что открыло море, и решительно направились к реке и пошли по ее течению.

Сумерки застали их на новом морском берегу, и они разбили лагерь под звуки волн. Здесь тоже нашлось немало плавника для костра. Пеканы притащили с реки каждый по большой рыбине. Фейни с радостью встретила их добычу: ее люди знали эту породу рыб, но им редко удавалось их поймать.

Рыба на прутьях жарилась над костром, Сандер прислонился к обточенному водой камню и смотрел на реку. Течение заметное, но река здесь шире и мельче. Он решил, что при дневном свете они сумеют переправиться без большого труда. Потом пойдут дальше на запад вдоль реки, тогда заботы о пресной воде не будет. Хоть река и увела их далеко от намеченного Фейни направления, может, это и не такая уж помеха.

Фейни выложила рисунок из различных морских раковин.

– Удивительно, Сандер-кузнец, что среди них нет двух одинаковых. Форма похожа, но узоры – всегда есть какое-то отличие. Их ценят Торговцы, за некоторые можно купить медную проволоку, даже кусок ржавого железа с хорошей сердцевиной. Я…

Но Сандер так и не узнал, что она хотела сказать дальше. Он смотрел на Рина. Сделал быстрый жест одной рукой и взялся за самострел. Койот ощетинился, оскалил зубы, глаза его превратились в щелки.

Сандер напряженно прислушивался. Фейни присела у огня, положив руки на Кая и Кайю, которые тоже негромко зашипели.

Послышался плеск – с моря или от реки? Сандер не мог этого понять. Рин снова зарычал.

– Факел! – прошептал Сандер Фейни.

Она немедленно схватила толстую ветку, сунула ее конец в огонь. Ветка загорелась, Фейни взмахнула ею, раздувая пламя. И прежде чем Сандер смог остановить ее, прошла вперед, к большому камню, держа пылающую ветку перед собой.

Он встал, не выпуская самострела. В темноте послышалось кваканье. И тут пламя факела осветило темную фигуру на берегу реки. Тело блестело, как будто только что появилось из воды.

Существо стояло прямо, как человек, на задних конечностях. Но в остальном – оно казалось еще менее человекоподобным, чем лесные люди. Бледная кожа вокруг торса свисала складками, верхняя часть была плоской. Из огромной зияющей пасти доносилось кваканье, над пастью видны были выпуклые глаза. Но…

Вокруг пояса обвязана шкура, за нее заткнуты два смертоносных орудия, сделанных как будто из кости, а не из металла.

– Не стреляй! – крикнула Фейни. – Оно испугалось. Я думаю, оно уйдет…

Не успела она договорить, как существо прыгнуло назад и погрузилось в воду. Пламя факела не доставало далеко, поэтому больше ничего не было видно.

– Огонь… ему не нравится огонь, – девушка говорила убежденно, как будто смогла за эти несколько секунд проникнуть в мозг водяного существа.

Рин пробежал мимо них к берегу, отчаянно залаяв на воду. Очевидно, койот решил, что водный житель опасен.

Сандер подумал, что если они хотят пересечь реку, чтобы продолжить путь, им придется погрузиться в воду – родную стихию этого существа. Такая перспектива ему не понравилась.

– Что это было? – Эта земля больше знакома Фейни, он обратился к ней за разъяснением. Но она покачала головой.

– Снова – я такого раньше не видела. Но рассказывали, что когда-то такие существа вышли из моря у Педфорда, опустошили наши сети, прихватили и неосторожных рыбаков. Это было после большой бури, и вода покраснела. От нее дурно пахло, много рыбы сдохло, и люди сжигали ее большими грудами на берегу. Но позже они никогда не появлялись. Это было во времена матери моей матери, и тогда этих существ никто не рассмотрел. Говорили, что они разумные: сети оказались разрезаны в таких местах, чтобы нанести больше вреда.

Сандер снова сел.

– Оно не очень похоже на человека.

– Это водное существо, – согласилась Фейни. – Слушай!

Сквозь шум прибоя, сквозь журчание реки послышался звук, хотя и далекий, – кваканье. Может, то существо, которое они видели, лишь разведчик большого отряда? Вероятно, с их стороны глупость – оставаться возле реки. Но Сандер колебался: не хотелось идти в темноте.

В конце концов они решили, что у костра и рядом с бдительными Рином и пеканами они могут оставаться на месте. Сандер изготовил второй факел, чтобы при его свете набрать еще дров, а Фейни достала из одного мешка толстый стержень длиной с ладонь. Она повернула стержень направо и коснулась одного места на его боку. Вспыхнул свет, который ослепил Сандера во время их первой встречи.

– Это вещь из Прежде, – гордо сказала она. – Тоже от моего отца. Но он сказал, что у него жизнь ограничена, она умрет. Тем не менее мы сможем ее использовать.

Сандер покачал головой:

– Если она скоро умрет, то нужно ее поберечь, чтобы использовать в более трудных случаях. Ты говоришь, эти водные существа боятся огня. Мы его и используем.

Фейни держала факел, а он набрал плавника по обе стороны лагеря. Получилась большая груда. Сандер надеялся, что на ночь хватит. Костер может гореть слабо, пока не видно угрозы.

Они снова распределили дежурство. На этот раз ни пеканы, ни Рин не засыпали глубоко. Скорее дремали, время от времени вставали и уходили ненадолго во тьму. Сандер считал, что они обходят лагерь.

Сам он прислушивался. Но кваканье стихло. Даже когда пришла его очередь спать, он время от времени просыпался и прислушивался.

Утром он спустился к реке, чтобы решить, где ее переходить. Фейни настаивала: то, что она ищет, находится на другом берегу, к северу и немного к западу. Если они вернутся назад, туда, откуда вышли вчера, все равно им придется переправляться через реку, а она может охраняться водными существами.

Могут ли они пересечь сегодня и здесь?

Река вливалась в новое море. Сандер бросал в нее куски дерева, и ему не понравилась быстрота, с какой их уносило течение.

Он попытался измерить глубину с помощью длинной ветки. У берега по пояс. Дальше придется плыть. И к тому же нужно преодолевать течение, которое может унести в море.

Значит, учитывая снос, придется пройти выше по течению. Он знал равнинные реки. Но ни одна из них, кроме как весной, в половодье, не представляла таких проблем.

– Плавать умеешь? – спросил он Фейни, когда она присоединилась к нему. Самому ему нечем было похвастать. Но он все же считал, что сумеет продержаться на воде, пока не доберется до противоположного берега. Конечно, если ночной посетитель с товарищами не явится, чтобы затруднить переправу.

– Да, а ты?

– Переправиться сумею.

– Думаю, лучше переправиться здесь. – Девушка поддержала его решение. – Возвращаясь, потеряем много времени, и там может оказаться еще хуже.

Они как можно лучше подготовились. Привязали мешки повыше к спине Рина, разделись и одежду тоже нагрузили на койота. Держа в руке посох, Сандер неохотно вошел в воду. Она оказалась холодной, входить не хотелось. Течение тянуло все сильнее. Он осторожно нащупывал дно, чтобы не погрузиться неожиданно с головой. Рин двигался рядом ниже по течению, а сзади слышался плеск: это следом шли Фейни и ее спутники.

Сандер позаботился еще об одной предосторожности. Из своих запасов он достал веревку из шкуры, привязал ее к мешкам на Рине, потом себе к поясу и к поясу Фейни.

Он погрузился по горло – пришлось бороться с течением, чтобы устоять на ногах. Неожиданно Сандер потерял опору. Отплевываясь, он неуклюже поплыл. Через несколько мгновений его прибило к койоту. Их обоих понесло вниз по течению.

Страх охватил Сандера. Что если они не вырвутся из течения? Перед переправой он строго приказал Фейни, что если их с Рином понесет течением, она должна перерезать веревку, чтобы у нее оставался лучший шанс выбраться. Но она этого не сделала.

Рин шумно плыл, Сандер держался около него, не решаясь взглянуть, насколько близко их унесло к морю. Ему казалось, что теперь вода держит его так же крепко, как сеть в лесу.

Наконец койот нащупал дно и побрел вперед. Сандер прочно держался за веревку. Мгновение спустя он больно ударился о подводный камень и смог встать на ноги.

Держась за Рина, он шлепал к противоположному берегу. Веревка у пояса натянулась, чуть не опрокинув его. Он схватил ее руками и оглянулся.

Ниже по течению Фейни отчаянно размахивала руками в воде. Ее унесло уже ниже того места, где находились Сандер и Рин. Сандер плечом подтолкнул койота, чтобы тот тоже тянул.

Общими усилиями они тянули Фейни. Прежде чем Сандер успел подумать, что случилось бы, если бы они не вытащили ее, она выбралась на берег, встряхивая промокшими волосами.

По берегу к ним бежали пеканы. Они переправились спокойнее всех. Остановились и принялись отряхиваться, разбрасывая во все стороны брызги. Но Рин повернулся к реке и зарычал.

Сандер увидел на воде V-образные следы. Он дернул за веревку, все еще соединявшую их с Фейни.

– Пошли!

И побежал, потащив за собой девушку, отчетливо осознавая свою беззащитность. Рин бежал рядом, но пеканы задержались, образуя арьергард и рыча на то, что двигалось в воде.

Сандер не останавливался, пока они не добежали до камней, в которых почувствовали себя в относительной безопасности. Тут он достал из узла самострел и при этом снял с Рина весь груз, чтобы освободить его для действий.

Со спины Рина он поднялся на самый высокий камень. Лег на живот и стал смотреть назад. При утреннем свете все было хорошо видно. Из воды выходила целая группа существ, как их ночной посетитель. Больше десяти. Впрочем, внешне они все же отличались: у каждого на теле панцирь, изготовленный из большой раковины. Круглые головы покрыты аналогичным образом, и даже к рукам и ногам прикреплены пластины. Они явно пришли готовые к сражению.

Оружием им служили длинные копья с острыми зазубренными наконечниками. Сандер рассматривал их как профессионал. Они изготовлены так, чтобы концы обламывались и застревали в ране. Кваканье звучало более гулко, может, из-за панцирей на головах – прыгая вперед, они непрерывно квакали.

Даже если они и речные жители, то могут продвигаться и на суше. Не колеблясь, они устремились вперед. Пеканы не набросились на них, как сделали в лесу. Напротив, звери Фейни бегали взад и вперед, держась на безопасном удалении от копий, с рычанием и свистом, но осторожно отступая.

Сандер тщательно прицелился и выстрелил. Он попал в цель, но существо внезапно переместилось, и стрела застряла в панцире у плеча, а не попала в уязвимое место между грудным и головным панцирями.

Но все же этот выстрел странно поразил врага. Существа остановились и собрались. Тот, в кого попала стрела, дергал ее до тех пор, пока не вырвал из панциря. Он подержал стрелу перед глазами, как будто хотел оценить ее опасность. Кваканье стало громче, возбужденней.

Сандер уже приготовил вторую стрелу. Но у речных существ так мало незащищенных мест, что он решился стрелять, дожидаясь лучшей возможности. Фейни, уже одевшись, оказалась рядом с ним. Ее рука легла на самострел.

– Я подержу это, а ты пока оденься, – сказала она. – Под таким солнцем ты обгоришь.

Сандер и так уже чувствовал жар солнца. Но оставить ей оружие…

– Торопись! – Она сильно толкнула его в плечо. – Я умею пользоваться этим оружием. – В голосе ее звучал гнев, как будто она сердилась из-за его колебаний.

Оружие она держала умело, и Сандер поверил, что она говорит правду. Он положил на камень еще три стрелы и пошел к своей одежде.

Вернувшись, он обнаружил, что пеканы отступили к основанию той «стены», на которой лежали они с девушкой, а речные создания, очевидно, оправились от удивления при виде стрелы и снова настойчиво стали приближаться к ним. Они не шли, а скорее прыгали, но продвигались быстро.

В этот момент Фейни выстрелила. Предводитель водного отряда выронил копье. С громким отчаянным кваканьем он затряс «рукой» с четырьмя одинаковой длины пальцами, соединенными перепонкой. Из нее торчала стрела.

Снова враги собрались и принялись осматривать рану. Сандер удивился их тактике. Она показалась ему глупой. Земноводные находились в пределах досягаемости оружия, однако они стояли вокруг раненого товарища, интересуясь им, а не теми, кто в скалах. То, что они не опасались контратаки со стороны осажденных, казалось удивительным. Может, они не понимали, откуда взялась стрела? Может, они настолько глупы или у них такой чуждый образ мыслей, что они не связывают стрелу с теми, на кого нападали.

Фейни передала ему самострел и посоветовала:

– Не убивай, если не будешь вынужден. Смерть может вызвать их месть.

– Откуда ты знаешь?

– Не знаю… вернее, не могу найти слова, чтобы объяснить. – Она казалась такой же удивленной, как водные существа, рассматривавшие стрелу. – Просто я знаю, что чувствуют и думают мои пушистые. Эти существа встревожены, они боятся. Но если их рассердить, ненависть в них победит страх. Тогда они не будут считаться с тем, сколько их погибнет, и доберутся до нас. А теперь они в сомнении, им кажется, что на нас не стоит охотиться.

Сандер не понимал, откуда девушка все это знает. Должно быть, просто догадывается. Но он больше не стрелял, хотя цель была отличная. Он подождет и посмотрит, что предпримет враг.

Глава шестая

Теперь, когда у Сандера появилась возможность внимательней рассмотреть их временное убежище, он убедился, что это не просто груда камней. Как будто тоже сооружение древних разумных существ. Солнце ярко светило в глаза, Сандер, щурясь, рассматривал поверхность, на которой лежал. Задерживаться здесь – значит напрашиваться на неприятности.

Отряд водных существ наконец двинулся. Двое присели, держа свои копья высоко в воздухе. Остальные, включая раненого, поскакали к реке.

Сандер соскользнул вниз. Пора уходить. Он решил, что враг отправился за подкреплениями. И был уверен, что с двумя оставшимися они справятся, если те последуют за ними в пустыню.

Фейни согласилась с его предложением. Она стояла, держа в руках подвеску и глядя на северо-запад.

– Нам придется держаться подальше от реки, – предупредил Сандер. – Вода – их стихия, и в ней у них преимущество. – К счастью, он успел перед переправой наполнить бутылки. Но, глядя на опаленную солнцем пустыню, пожалел, что у него нет второй или третьей кожаной бутылки про запас.

С другой стороны, обширное пространство песка и камня, пропеченное солнцем, должно отпугнуть водные создания. Если это действительно земноводные, какими он их считал, вряд ли они решатся на долгий переход по пустыне.

В сущности, решил Сандер, осматривая суженными глазами пространство впереди, не так уж там плохо, если, конечно, соблюдать осторожность. Он умеет находить путь по звездам, используя эти далекие светлые точки в качестве указателей. Но сначала нужно найти укрытие до вечера.

Снова он начал вслух оценивать ситуацию. Выражение сосредоточенности исчезло с лица Фейни, она опустила подвеску.

– Наши мореходы тоже правят путь по звездам, – медленно ответила она. – И я думаю, жара тут такая, что днем двигаться невозможно. Да, ты решил правильно.

Снова Сандер ощутил приступ раздражения. Конечно, он решил правильно! Ее тон ему не понравился: похоже, она считает, что может решать, правильно или неправильно он поступает. Ее утверждение, что только благодаря ее воле и силе ее люди были в безопасности и только из-за ее отсутствия они подверглись нападению, казалось ему нелепым. Может, она и шаманка, с ее трюками, предсказаниями и прочим, но его племя верит только в собственные решения и действия, и он тоже.

Они выступили рысцой, пеканы держались в тылу, а Рин опять нес на себе весь груз, кроме самострела, который Сандер держал наготове. Кузнец также сунул за пояс с полдесятка новых стрел, чтобы они были под рукой. Хотел бы он, чтобы их было больше. Его печалила потеря двух стрел, когда и так его вооружение ограничено.

Рин, несмотря на груз, бежал впереди, все время возвращаясь и убегая, как делал во время охоты. Вначале Сандер часто останавливался и смотрел назад.

Если два вооруженных земноводных и преследовали их, то укрывались так успешно, что заметить их не удавалось. Чем дальше беглецы уходили в покрытую солью сухую пустыню, тем увереннее Сандер думал, что водные существа не пошли за ними.

Но это не ослабляло его бдительности по мере их продвижения на северо-запад. Фейни время от времени посматривала на свою подвеску, как бы проверяя направление. Сам Сандер выбрал древний метод: он замечал какую-нибудь заметную особенность местности и нацеливался на нее. Потом, достигнув цели, выбирал новую.

Начала мучить жажда. Шаги поднимали в воздух тонкую пыль, пропитанную солью. Сандера раздражало, что река, с ее щедростью, для них закрыта. Разве что отчаяние заставит их пренебречь опасностью.

Он испытывал жажду на равнинах, ему приходилось совершать далекие путешествия со скудным запасом воды. Но там он хорошо знал местность, и всегда была надежда на то, что Рин, с присущим его племени инстинктом, раскопает в одном из сухих русел живительную влагу. Но где они в этой проклятой земле смогут отыскать что-нибудь подобное?

Каждый раз, как они останавливались передохнуть, кузнец взбирался на ближайшую скалу и смотрел не только назад, но и вперед. Если бы они могли скрыться где-нибудь от этой жары и подождать наступления ночи.

Во время пятого такого осмотра он увидел какой-то предмет немного к востоку от их курса. К обломкам древних кораблей они привыкли, несколько раз Сандер даже использовал их как ориентиры. Но тут было нечто необычное.

Прежде всего Сандер был уверен, что заметил блеск металла. Во-вторых, форма предмета, который он рассматривал, была совершенно необычной. По сравнению с остовами других кораблей этот был длинный и узкий, лежал он, слегка наклонившись, его сломанные надстройки нацелились на скалу, на которой стоял Сандер.

И он казался не таким старым. Один конец разбит при ударе о риф, но в остальном, казалось Сандеру, он цел. Может, его оставили те люди, которые бежали перед наступающим морем. Во всяком случае это надежда на убежище.

Если они смогут пробраться внутрь корпуса, убежище будет. Фейни с готовностью согласилась.

Когда они приблизились к странному кораблю, Сандер понял, что его первоначальная оценка оказалась ошибочной. Корабль больше, чем ему показалось. Его очертания удивили и Фейни: она заметила, что таких никогда не видела.

Рядом с ним они казались карликами. Хотя на плитах корпуса видны были следы ржавчины, в целом металл отлично сохранился. Сандер потрогал корпус и решил, что под тонким слоем ржавчины он не тронут.

Вход должен находиться на наклонной палубе. Сандер достал свою веревку и один из молотов. Прочно привязал его. Потом попросил Фейни оставаться на месте, а сам обогнул узкий конец древнего корабля и оказался по другую сторону.

Тут он покрутил конец веревки с привязанным молотом над головой и бросил. Дважды молот в облаках ржавчины падал назад. Но в третий раз зацепился за какую-то часть надстройки, и даже самые энергичные рывки не смогли его освободить. Сандер начал подъем и скоро оказался на наклонной палубе. Прямо перед ним возвышалась башня, как будто сломанная рукой великана. Никаких других отверстий он не видел.

Он пересек палубу и взглянул вниз, на Фейни. Рин, освобожденный от груза, убежал. И хотя Сандер свистнул, койот даже не оглянулся.

Раздраженный, Сандер понял, что на этот раз Рин решил действовать самостоятельно. Может, пошел искать воду. Но койот направился на запад, в глубь пустыни, а не на восток, как ожидал Сандер. Пеканы, однако, оставались около корабля. Они явно беспокоились. А может, просто им не нравилось находиться так далеко от привычной им зеленой земли.

Сандер опустил конец веревки, предварительно убедившись, что молот прочно застрял, и Фейни поднялась к нему. Она стояла, расставив ноги, чтобы уравновесить наклон, и медленно поворачивала голову.

– Что это за корабль? – задумчиво спросила она, больше себя, чем его. – Он очень странно выглядит.

Сандер подошел к разбитой надстройке. Стены ее покрывала ржавчина, но можно было войти внутрь, в темноту. Здесь нужен свет Прежде. Сандер попросил его у Фейни. Она посветила лучом в пролом. Сандер увидел на стене остатки лестницы, которая уходила вниз в отверстие в полу. Фейни светила сверху, а он спустился, испытывая каждое кольцо лестницы, прежде чем ступить на него.

Он оказался в небольшом помещении, заполненном разбитыми предметами, которых он не узнавал. На всех следы моря. Но лестница вела дальше. И он продолжил спуск и вскоре стоял в большем помещении, вдоль стен которого виднелось множество закрытых шкафов. Все разбиты и побывали в воде. Он крикнул, Фейни спустила свет, потом спустилась сама, а он светил ей вверх, чтобы осветить ступеньки. Остановившись рядом с ним, она с удивлением посмотрела на загадочные сооружения у стен.

– Чем эти люди Прежде приводили свой корабль в движение? – спросила она в затхлом воздухе, полном запаха моря. – Нет ни мачты, ни весел.

Сандер поражался окружившему его богатству металла. Ясно, что в Темное Время корабль стал игрушкой волн, и прорвавшаяся вода причинила много вреда. Но большая часть металла оставалась прочной. Соскребая нарост из моллюсков и ржавчины, он видел под ним яркий и сильный блеск.

Справа, за бессмысленными обломками, виднелась плотно запертая овальная дверь. Он осторожно прошел через обломки и остановился в поисках запора. На двери колесо: может, нужно его повернуть?

Он приложил все силы, но колесо не повернулось. Тогда Сандер достал молот и начал ритмично бить, хотя было тесно и он не мог по-настоящему размахнуться.

Вначале он только сбил толстый нарост морских окаменелостей с поверхности. Потом упрямый запор слегка подался, Сандер чувствовал, как растет его возбуждение. Удары его становились все сильнее, и вдруг колесо неохотно повернулось. Сандер разразился целой серией ударов, зорким глазом кузнеца намечая самые уязвимые места.

Он решил, что ему удалось повернуть колесо так, чтобы оно встало против зазора, который освобождал замок. Но дверь была запечатана наслоениями, и он обратил свое внимание на них.

Наконец он повесил молот на пояс и взялся обеими руками за колесо. Из темной щели пахнуло застоявшимся воздухом со странным запахом. Воздух – под водой?

Сандер, не спрашивая, выхватил у Фейни свет и направил его внутрь. Стол, должно быть, прочно прикрепленный к полу: как ни бросало корабль в его предсмертные минуты, стол не сдвинулся. Вокруг него скамьи. А под ними, перекатившись к наклонной стене…

Он слышал, как у Фейни перехватило дыхание. Оба они видели мертвых, в их мире это обычное зрелище. Но это не такая смерть, к которой они привыкли. Съежившиеся высохшие предметы уже не были похожи на людей.

– Они закрылись, – тихо сказала Фейни, – а потом море захватило их корабль, и спасения не было. Люди Прежде – мы видим людей Прежде!

Но эти существа, все еще одетые в обрывки ткани, – Сандер не мог поверить, что это те, кто когда-то гордо ходил по земле, хозяева мира. Помнящие говорили, что люди Прежде велики, сильны и намного во всем превосходили тех, кто живет на изуродованной земле после Темного Времени. Эти… это не герои из песен! Он медленно покачал головой в ответ на свои мысли.

– Они… всего лишь… люди, – сказал он. До этого момента он и не подозревал, что в глубине души всегда верил, что предки во всем отличались от его современников.

– Но какие люди! – негромко добавила Фейни. – Это корабль их мечты. Я верю, что это тот корабль, который плавал под водой, а не на ее поверхности. Легенды говорят, что такие были у людей Прежде.

Сандеру вдруг опротивело это место. Что за люди это были? Они закрывались в темном помещении, чтобы плавать под водой. Он чувствовал удушье, ему казалось, что на него снова набросили сеть. Да, вероятно, все же это была другая порода, они обладали храбростью, которой, он откровенно себе признался, у него нет.

Он отступил, не желая осматривать корабль дальше. Они могут расчистить место в верхнем помещении и там дождаться ночи. А эти останки нужно оставить нетронутыми в избранной ими могиле.

– Оно принадлежит им, это место. – Он говорил тихо, будто не хотел разбудить спящих. – Оставим их.

– Да, – согласилась Фейни.

Вместе они плотно закрыли дверь в прошлое и поднялись по лестнице. Когда они расчищали место от обломков, Сандер нашел несколько кусков проволоки из металла, который совсем не заржавел. Он узнал этот металл. Торговцы называли его «нержавеющей сталью» – еще одна тайна Прежде: он почти не ржавеет, но и сделать такой же никто не может. Понимая, что много ему не унести, Сандер отобрал несколько драгоценных кусочков. Из них получатся отличные острия для стрел, конечно, если они найдут место, где он сможет заняться своей профессией.

Фейни, в свою очередь, разыскивала среди обломков обрывки материала, на котором видны были линии и рисунки. Она объявила, что это древнее искусство письма. То, что можно было нести, она собрала в мешок.

В конце концов им удалось расчистить достаточно места, где можно было, хоть и в тесноте, посидеть. Пеканы отказались подняться на палубу, хотя Фейни уговаривала их. Они сели в тени корабля. Рина не было видно. Не было видно и преследователей земноводных. Сандер убедился в этом, осмотрев с палубы окружающую местность.

Они съели по пригоршне сухих фруктов, позволили себе и пеканам по глотку воды. Затем легли в ожидании темноты.

Было жарко, но не так, как снаружи, и они умудрились вздремнуть. Сандер проснулся от резкого воя, который слышал много раз в жизни. Нельзя было не узнать крика койота. Он перелез через Фейни, которая что-то пробормотала во сне, и поднялся по лестнице на палубу.

Рин приподнялся на задние лапы, опираясь передними о корпус корабля. Он снова резко крикнул, требуя внимания. Но это не был крик тревоги.

Сандер соскользнул по веревке. Рин уткнулся в него носом. Морда койота была влажной. Рин нашел воду!

– Что случилось? – вверху показалась голова Фейни.

– Рин нашел воду!

– Другую реку?

Сандер подумал об этом со страхом. Отныне, после встречи с земноводными, он на всякую реку будет смотреть с опаской. Но им нужна вода, иначе придется вернуться.

Не в первый раз он пожалел, что нет более прямого метода общения между человеком и койотом, что он не может просто спросить Рина, что находится там, на востоке, где он исчез. Но он знал одно: Рин помнит о земноводных и не поведет их в засаду. Он сказал об этом Фейни, и та согласилась.

Солнце заходило, стало не жарко. Но они по-прежнему страдали от просолености воздуха. Рин, снова с грузом, уверенно шел вперед в направлении, которое, по мнению Сандера, уводило только дальше от берега. Однако он был уверен, что койот знает, куда ведет.

Перед восходом луны пеканы вдруг устремились вперед своей необычной прыгающей походкой и скрылись за скалами.

По другую сторону оказался глубокий провал. На краю его виднелось еще одно древнее сооружение из обработанного камня. Фейни посветила, и они увидели изогнутый каменный барьер. За ним блестела вода, как тусклое, ничего не отражающее зеркало.

Сандер попробовал воду. Свежая и пресная. Он напился из пригоршни, плеснул воду на пыльное лицо. Ручейки побежали по его шее и груди, унося с собой грязь пустыни. Пеканы уткнулись мордой в воду. Они шумно пили. Фейни последовала примеру Сандера, напилась, потом умылась с удовлетворенным вздохом.

– Интересно, кто это построил, – сказала она садясь.

Сандер достал бутылки, вылил их содержимое, промыл и наполнил заново. Пресная вода в середине океана – если тут был океан! Но когда-то еще раньше это была суша. Над бассейном висела завеса древности. Люди считают теперь годы от Темного Времени. Помнящие насчитывают три сотни лет с конца прежнего мира и начала нового.

Но как давно были воздвигнуты эти титанические сооружения, которые даже море не смогло уничтожить? Сандер чувствовал головокружение, когда думал об этих неисчислимых годах, о бесконечных поколениях людей.

Здесь ничего не вызвало отчаяние, как в погибшем корабле. Ничто не связывает его со строителями этих древних сооружений. Может, они даже не были людьми, как он теперь понимает человека. Сандер хотел бы, чтобы Кабор, старший Помнящий, взглянул на это, хотя даже его тренированный мозг вряд ли что-нибудь вспомнит.

Оставляя забытый бассейн, они вволю напились. Дважды им повезло в пустыне. Сандер не был уверен, что повезет и в третий раз. Ему казалось, что теперь лучше повернуть на запад. Тут нет дичи. Голод может поразить так же, как отсутствие воды. Чем быстрее они доберутся до настоящей земли, тем лучше.

Кузнец ожидал протестов Фейни, когда предложил свернуть на запад. Но она не возражала, хотя долго держала перед собой подвеску, глядя на ее поверхность.

Идти быстро они не могли. Поверхность неровная, приходилось обходить множество старых рифов. Одежда и тела, лица, даже волосы, шерсть животных покрылись толстым слоем пыли. Ночь приближалась к концу, и Сандер начал присматривать убежище на день.

Примерно за час до рассвета Сандер почувствовал, что температура резко падает. Он вспотел, и холодный ветер заставил его дрожать. Они остановились, Фейни надела верхнее платье. Дыхание их вырывалось белым облачком.

Перемена произошла так быстро, что Сандер подумал, не идет ли буря. Но небо оставалось ясным, ничего не закрывало звезды. Надо найти убежище.

Впереди виднелась какая-то темная масса. Сандер напряженно всматривался. Может, они подходят к древнему острову, который сейчас горой возвышается над обнаженной равниной.

Фейни зажгла свет, направив луч на подвеску.

– Туда. – Она указала на темное плато. Она казалась такой уверенной, что Сандер готов был идти за ней, не задавая вопросов.

Глава седьмая

К рассвету они оказались у подножия утеса. Стена из обтесанного камня убедила Сандера, что перед ними город Прежде. Обломки вокруг свидетельствовали, что опустошение было сильное и мало что ценного осталось вверху, даже если они сумеют подняться.

Если в этом городе находилась сокровищница знаний, которую ищет Фейни, то ее поиск обречен на неудачу. Сандер тоже чувствовал разочарование, хотя, говорил он себе, никогда не верил в этот пресловутый кладезь знаний.

Посмотрев на девушку, он не обнаружил никаких признаков досады. Она смотрела на камни так, будто просто искала возможность подняться. Держалась она, как человек, который знает, чего ищет, и уверен, что он на правильном пути.

– Что это за место? – спросил он.

Фейни снова подняла подвеску. Медленно повернулась, пока стала смотреть не на утес, а на западные просторы.

– Не сюда, – со спокойной уверенностью сказала она. – Туда. – Она показала на отдаленную тень земли.

Сандер считал, что город вверху был построен на мысе, глубоко уходившем в море, или даже на острове. Чтобы добраться до настоящего берега Прежде, нужно идти дальше на запад.

Им нужны вода и пища. Кузнец сомневался, что то и другое можно найти в развалинах вверху. Он подумал, что, вероятно, лучше по дну моря направиться прямо к земле.

Но он не предвидел бури, которую предвещал холодный ветер. За короткое время ниоткуда поднялись тучи, ветер стал еще холоднее, они сгибались под его ударами.

Животные приняли решение за них. Как две меховые молнии, пеканы уже устремились вверх по обломкам, образовавшим широкую неровную лестницу к развалинам наверху. Рин шел по пятам за ними. В быстром движении животных ощущалась тревога. Чувства Рина гораздо острее, чем у человека. В прошлом Сандер не раз спасался благодаря удивительной остроте обоняния и слуха койота. Если Рин выбрал эту тропу, у него самые серьезные причины.

Пеканы и койот взбирались уверенно. Сандеру и Фейни, дрожавшим под порывами ветра, приходилось двигаться медленнее. Камни часто шатались под их ногами, некоторые падали под порывами ветра. Люди прижимались к ровной поверхности, переводили дыхание и ощупью продолжали путь дальше.

Наконец они перебрались через опасно нависавшую насыпь и оказались в диком нагромождении развалин, из которых торчали металлические обломки, настолько проржавевшие, что готовы были рассыпаться при прикосновении.

Но была и растительность: вьюнки, увядшие от мороза, полосы травы с острыми, как бритва, краями, даже одно-два изогнутых ветром дерева.

Первой мыслью Сандера было, что следует держаться подальше от этих готовых обрушиться сооружений. По пути он продолжал поглядывать наверх, осторожно делая каждый шаг. Фейни двигалась за ним, ступая туда же, куда и он.

Здесь, в развалинах, ветер был не так силен. Хотя по-прежнему было очень холодно, но по крайней мере их не било порывами бури.

Начался дождь. Холодный, как ветер, он проникал сквозь одежду и покрывал сморщившееся тело ледяной оболочкой. Сандер знал бури на равнине, но ничего подобного не испытывал.

Ветер выл и ревел над их головами, прорываясь между руинами. Время от времени слышался грохот обвала. Но вот в одном из затиший Сандер услышал лай Рина.

– Сюда… – Он повернулся к девушке. Но слова его заглушил новый порыв бури. Он взял Фейни за руку.

Они обогнули груду и оказались перед линией деревьев, избиваемых ветром – ветер безжалостно срывал с них листья, которые тут же прибивало к земле дождем.

Сандер, шатаясь, побрел вперед, к деревьям, подальше от предательских развалин. Ветви поглотили часть дождя, но не весь. Под деревьями расхаживал Рин, поворачивая голову, терпеливо дожидаясь людей. Пеканов не было видно.

Под ногами ощущалась относительно ровная поверхность – древняя дорога, хотя и поросшая кустами и деревьями. Здесь опасных груд развалин не было, идти можно скорее. Через несколько минут вслед за койотом они оказались на поляне, на краю которой виднелось убежище. Бревенчатые стены, крыша из густо переплетенных ветвей. Единственная дверь открыта, ни следа обитателей, хотя сооружение явно нового времени.

Сандер приготовил самострел, знаком остановил Фейни и осторожно направился к двери.

Но когда из двери показалась морда Кая, он понял, что его опасения беспочвенны. Из последних усилий койот, Сандер и Фейни вбежали внутрь, и Сандер захлопнул дверь.

Она, вероятно, была открыта давно, потому что на полу скопился толстый слой земли. Пришлось его преодолевать, чтобы дверь закрылась. Окон не было, только узкие разрезы высоко под крышей, и Сандеру трудно было осматривать помещение.

Это не временное убежище, как он решил при первом взгляде, а большое и прочное сооружение. Под ногами относительно гладкий каменный пол – часть древней дороги. У дальней стены большой очаг из массивных камней, выпачканных сажей и дымом. Теперь очаг пуст. Но рядом ящик с дровами.

Фейни достала свой свет и направила луч на стены. Полки по большей части пустые, лишь один-два небольших ящика. Под койками нары для сна. На них толстый слой спутавшихся, слежавшихся листьев и веток.

Сандер ощущал слабый запах дыма и, как ему казалось, даже пищи. Но пустота свидетельствовала, что место это давно не имело обитателей.

– Это дом клана, – сказала Фейни. – Смотри… – Она направила луч света на большой металлический крюк в стене. – Здесь подвешивали разделительный занавес. Но клан был маленький.

– Твои люди? – Ему казалось, что единственным поселком ее племени был Педфорд.

Фейни покачала головой.

– Нет. Может быть, Торговцы? Они тоже живут кланами. Они не берут с собой в путешествия женщин и детей, но иногда говорят о своем доме. А этот город – отличное место для их поисков металла. Должно быть, очистили весь район и перешли в другой. Или узнали о более богатом месте. Думаю, дом пустует не один сезон.

Сандер согласился, что дом достаточно крепок. Теперь, когда дверь была прочно заперта на засов, он не так прислушивался к буре. Направился к очагу, набрал дров. Дрова сухие, зажечь их будет легко. Скоро пламя согрело их и осветило новое жилище. Пеканы лежали у огня, вылизывая шкуру. Рин же казался каким-то уменьшившимся в этом длинном помещении.

Убежище, тепло – но нужна еще и пища. Фейни порылась в ящиках на полках. Вернулась с двумя, плотно закрытыми. В них оказалось нечто, похожее на муку, найденную Сандером в Педфорде, и какие-то высохшие хлопья.

– Значит, они все-таки ушли недавно, – заметила Фейни, – мука не заплесневела и не испортилась. А это сушеное мясо.

Она немедленно сбросила свой плащ, повесив его сушиться у огня. После этого намешала тесто из муки и мясных хлопьев, большую часть мяса она отдала пеканам и Рину.

Сандер бродил по длинной комнате, разглядывая ее. Большая работа осуществлена при ее возведении. Теперь он не верил, что это всего лишь временное убежище. Скорее, постоянное поселение. Может, предназначалось для отдельных времен года.

В дальнем углу он обнаружил в каменном полу круглый кусок металла, изъеденного и изношенного, но все еще прочного. К кругу приделана ручка. Вероятно, чтобы поднимать его. Может, там, внизу, склад.

Он вернулся к ящику с дровами, выбрал подходящее полено, подсунул его под ручку и надавил. Потребовались немалые усилия, но наконец ему удалось сдвинуть крышку с места. Скорчившись, он смотрел в темную щель. Увидел начало металлической лестницы. Значит действительно путь в глубину.

Лежа на животе, он провел руками по лестнице, сколько мог далеко. Ступеньки были укреплены грубыми подпорками. Но запах не свидетельствовал о складе. Влажный и неприятный. Сандер поднял голову и закашлялся. Больший пекан подошел с другой стороны, опустил голову в щель и принюхался. Потом Кай зашипел, выражая свое неприятие того, что находится внизу. Сандер положил крышку на место. У него не было желания исследовать, что там, в темноте, находится.

В качестве предосторожности он прижал сверху крышку куском дерева. Он не знал, что может скрываться внизу, но приключения в лесу и на реке предупредили его, что в незнакомом месте лишняя предосторожность не помешает.

Дом вздрагивал от порывов ветра. Все жались к огню. Время от времени поворачивались, чтобы просушить одежду.

Ящик с дровами полн, но Сандер опасался, что на ночь дров не хватит, и осматривал деревянные полки вдоль стен. Их можно оторвать и тоже сжечь. А пока достаточно того, что они в тепле, что они нашли убежище, построенное людьми, что больше их не окружают опасные развалины.

Рев ветра часто сопровождался отдаленным грохотом. Сандер считал, что это обрушиваются развалины. А в прорези высоко под крышей все время сверкали молнии. Пеканы и Рин беспокоились, больше не сидели у костра, как вначале.

Сандер внимательно следил за ними. Ему казалось, что на животных действует не только буря. Воображение рисовало подбирающуюся к убежищу угрозу. Дважды он вставал, осматривал сначала запор на двери, потом тот, что закрывал дыру в полу. Оба запора казались надежными.

Когда они поели, Фейни села у костра, набросив на себя плащ, и стала просушивать свою скудную нижнюю одежду. Волосы ее спутались, она не пыталась привести их в порядок. Напротив, сидела с закрытыми глазами, держа в руках подвеску. В ней чувствовалась какая-то отчужденность. Может, она дремала, хотя сидела прямо, не расслабляясь. Но если и не спала, то была полностью погружена в свои мысли. Должно быть, это часть ее шаманского обучения.

Тем временем пеканы подползли к ней с обеих сторон, она положила руки им на головы. Но и животные не спали. Как только Сандер начинал шевелиться, он видел устремленные на себя блестящие глаза.

Сандер тревожился, отчужденность Фейни заставила его почувствовать себя одиноким. Рин лежал между огнем и дверью. Но Сандер видел, что его уши насторожены: койот к чему-то прислушивался.

Раскаты грома стихали, молния больше не сверкала в прорезях. Но шум дождя о крышу не становился тише. После ночного перехода Сандер хотел спать, время от времени он начинал дремать. Ложиться на нары ему не хотелось, беспокойство мешало расслабиться. И не зря: Фейни внезапно вздрогнула, глаза ее широко раскрылись, она подняла голову, прислушиваясь.

Но животные продолжали спокойно лежать.

– Что случилось? – спросил Сандер.

– Мысль… ищущая мысль, – ответила она, но говорила с отсутствующим видом, как будто не хотела нарушать своей сосредоточенности.

Ее слова не имели для него смысла. Мысль – что такое ищущая мысль?

– Есть кто-то… кто-то с шаманской подготовкой… – продолжала она. – Но очень… – Она опустила подвеску. Держала руки сжатыми, как будто удерживала в них невидимую воду. – … Очень сильный! И это не чистая мысль… в ней что-то еще…

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – бесцеремонно ответил Сандер, стараясь разорвать нечто чуждое, окружившее ее. – Я не знаю обычаев шаманов. Ты хочешь сказать, что кто-то идет сюда?

Он снова взглянул на животных. Они оставались спокойными, хотя смотрели внимательно. Рин не позволит кому-нибудь приблизиться без предупреждения.

На лице Фейни было выражение возбуждения, а не страха. Как будто она кузнец, перед ней трудная задача – расплавить новый металл, и вот она видит ее решение. Он сам знал, какое возбуждение охватывает в такие минуты.

– Это… это не враг. – Она, казалось, с трудом подбирает слова. – О нас он не знает… я это чувствую. Чувствую силу его мысли, но это не моя сила, и я не понимаю, откуда она идет. Знаю только, что есть тот, кто ее посылает. Ах… она ушла! – В ее голосе звучало разочарование. – Больше я ничего не чувствую…

Сандер видел, что она верит в свои слова. Но сам не мог поверить. Помнящие проводят долгие годы в «воспоминаниях», они снова и снова слушают пересказы древних легенд, рассказы о событиях прошлого, чтобы Толпа в случае необходимости могла обратиться к ним для решения новой проблемы. Нужно было также помнить происхождение всех людей Толпы, чтобы не было кровосмешения, которое ослабляет род. Забота о стадах, очертания земель, через которые Толпа прошла за все годы после Темного Времени, – все это хранится в голове Помнящих, чтобы при необходимости появиться на свет. Но ищущая мысль?.. Искать можно только глазом, голосом, телом.

– А у Торговцев есть свои тайны? – спросил он. Эти бродяги, иногда приходившие в Толпу, казались ему людьми особой породы. Они хранили свои тайны, да. Но это тайны торговли, места, где хранятся их запасы, где есть металл, так необходимый для изготовления оружия и инструментов. Торговцы рассказывали всякие страшные истории о землях, через которые они проходили, но в Толпе считали, что это нарочно – чтобы отпугнуть тех, кто захотел бы заняться тем же. Известно было, что Торговцы убивают тех, кто может открыть местоположение их запасов. Но об ищущей мысли они никогда не говорили.

– Никогда не слышала о таких тайнах, – быстро ответила Фейни. – Торговцы, которые приходили в Педфорд, – она снова покачала головой, – они не очень отличались от нас. Но мы видели странных людей, не нашей крови. Подумай о лесных людях и о тех, в реке. Мир полон чудес, и тот, кто путешествует, узнает их.

– Торговцы рассказывают всякие страшные истории, но для того, чтобы испугать других.

– Так мы считали, – возразила она. – Но, похоже, в каждом таком рассказе есть зерно истины.

Сандер хотел рассмеяться, но вовремя сдержался. Правда, его уверенность в господстве человека была потрясена встречами с лесными и речными жителями. И хоть Толпа никогда не встречала никого, кроме таких же скотоводов, можно ли утверждать, что только они населяют землю? Рыбаки Педфорда по цвету кожи и образу жизни отличались от его племени. И он слышал о Морских Акулах, которые приходят с юга в поисках рабов, хотя никто не понимает, зачем они собирают беспомощных людей и уводят их в рабство. Но и они тоже люди – в некотором смысле.

Он начал вспоминать рассказы Торговцев. Может, она права? Может, и есть где-то гигантские бронированные звери, убивающие каждого встречного – летающие существа, не люди и не птицы, но помесь того и другого, такие ужасные и пугающие, хватающие своими когтями любого человека? Легче поверить, что земля все еще местами кипит и пузырится, что всякий, кто углубляется в такую местность, погибает от отравленных газов, заполняющих воздух, тонет в дымящихся ямах, откуда не может выбраться.

– Видишь, – Фейни улыбнулась, – я заставила тебя изменить мнение. Может, разумнее поверить, что где-то существуют шаманы, по сравнению с которыми я всего лишь малый ребенок, не знающий даже простейших способов лечения. – Она развела руки, потом прижала их к груди, будто сохраняя что-то очень дорогое. – В мире может существовать множество чудес, нужна только храбрость, чтобы отыскать их! И если кто-то научился искать мыслью – я тоже этому научусь! Разве я не из рода тех, для кого знание – все равно что мясо и питье? Может, я молода и неопытна, но могу сказать искренне – у нас один тип мозга, поэтому позвольте мне научиться тому, что знаете вы.

Сандер беспокойно следил за ней. Да, он мог понять ее стремление к знаниям. Разве он сам не испытывает его? Но он хотел знать нечто конкретное, он не имел дела с какой-то неопределенной мыслью. Ему нужно знать про то, что он может сделать своими руками, когда мастерство совершенствуется мыслью. Странно думать, что мысль можно использовать и по-другому, не сопровождая физические действия, но вместе них – если он правильно догадывается о том, что она ищет.

– Мне казалось, – он хотел вернуть ее к повседневности, – что ты ищешь оружие, чтобы отомстить за своих людей.

– А разве ты не знаешь, – вспыхнула Фейни, – что мысль можно использовать как оружие – если ее использовать умело, она опаснее твоих стрел? Да, у меня долг перед мертвыми. Не думай, что я об этом забыла. – Она покраснела. – А теперь… – Она встала. – Нужно поспать. Мои пушистые и твой Рин покараулят.

– Огонь…

Огонь в очаге почти погас.

Фейни рассмеялась.

– Не беспокойся. Кай знает, что делать. – Она положила руку на голову большего пекана. – Он будет следить за огнем, и хорошо следить. Он делал это для меня и раньше.

Она выбрала нары у ближней стены, закуталась в просохший и согретый плащ. Сандер смотрел, как она укладывается, потом последовал ее примеру. Последнее, что он запомнил: большой пекан вытащил из ящика полено, перехватил мощными челюстями и сунул в огонь с ловкостью, которая свидетельствовала, что он проделывал это уже не раз.

И Сандер уснул. Во сне он пробирался через какой-то темный туннель, шел на звуки молота: там кузнец, который знает все, и у него Сандер узнает все тайны своего искусства.

Холодное прикосновение к щеке вырвало его из этого коридора, прежде чем он увидел своего кузнеца. Над ним склонился Рин, это его нос коснулся лица Сандера. Животное снова наклонило голову, и Сандер очнулся и сел.

Шум ветра, удары дождя – все стихло. Было так тихо, что Сандер слышал шум своего дыхания, слабый треск огня. Но пеканы не лежали у очага. Они стояли по обе стороны закрытой двери, глядя на нее. И когда Рин увидел, что Сандер проснулся, он посмотрел в том же направлении.

Сандер сел и потянулся к обуви. Башмаки просохли, и надевать их было трудно. С трудом натягивая их, он прислушивался.

Сначала он ничего не слышал, но в поведении животных ошибиться было невозможно: они предупреждали, что поблизости какая-то опасность. Торговцы возвращаются в свой дом?

Но этого не стоит бояться. Законы гостеприимства, которых придерживаются все племена, кроме Морских Акул, извинят их вторжение в такую бурю, если и в самом деле приближаются Торговцы. Сандер отчаянно надеялся на это.

Но он все же взял самострел, высвободил нож из ножен, как мог тихо подошел к запертой двери и прижался к ней ухом.

Глава восьмая

То, что Сандер ничего не услышал, вовсе не означало, что тревога ложная. Положив оружие, он обратился к стене с полками. Их можно использовать как лестницу, тогда он сможет выглянуть в высокие окошки.

Сандер быстро расчистил полки, проверил их крепость, приложив весь свой вес. Дерево протестующе затрещало, но выдержало. Он поднялся, скорчился на узкой верхней полке, пытаясь удержать равновесие, протянул голову и выглянул в узкое отверстие.

Оно было закрыто кусками стекла. Эта утонченность удивила Сандера. Неужели стекло, самый хрупкий предмет из Прежде, могло сохраниться в таких кусках, что его можно использовать?

Сандер приблизил лицо к стеклу. Он увидел, что оно не чистое, в нем множество пузырьков и искажений. Но все же стекло позволяло ясно увидеть поляну перед домом.

Тьма бури миновала. По наклону солнечных лучей, бивших в дверь, Сандер решил, что теперь уже вторая половина дня. Но его интересовало не время. Что же бродит поблизости?

Перед дверью начиналось обширное расчищенное пространство. Кусты, а за ними деревья находились на некотором удалении. На земле легкий слой снега, на нем следы!

Снег выпал, должно быть, к концу бури. Он уже начал таять под прямыми солнечными лучами, особенно вокруг стволов многочисленных пней. Сквозь пузырчатое стекло Сандер не мог ясно различить следы, видел только, что они большие, больше, чем у всех известных ему животных.

Хоть они и бесформенные, но что-то в их очертаниях… Сандер не позволил себе думать дальше. И он не мог быть уверен, что следы оставлены несколькими существами. Их могло учуять одно неизвестное существо и бродить вокруг.

Сандер пошевелился на своем узком насесте. Он видел, откуда из леса выходили эти следы, но не видел обратного следа. Может, существо сейчас за домом?

И в этот момент тишину нарушил высокий воющий крик – Сандер вздрогнул и чуть не упал сверху. Снизу он услышал негромкое рычание Рина, свист пеканов. Фейни тихо спросила:

– Что там?

– Не знаю. – Сандер изогнулся, стараясь рассмотреть что-нибудь слева или справа. – Что-то бродит вокруг. Но я его еще не видел.

Не успел он произнести этих слов, как на солнце показалась туша, она появилась слева, завершая обход дома.

Существо остановилось перед дверью, его голова находилась на уровне окошка. Что это? Зверь? Но ходит на ногах. Присмотревшись, Сандер подумал, что спутанная и грязная шкура на самом деле что-то вроде одежды.

Одежда? Это человек?

Сандер с трудом сглотнул. Существо не менее огромно, чем лесная самка. На голове, сидевшей на плечах почти без шеи, дыбом стоят волосы, их концы почти закрывают маленькие глазки. Существо нетерпеливо подняло когтистую руку… или лапу и отбросило волосы в сторону.

Они не чувствовали родства с лесными людьми, но это еще дальше от человека. Ноги, толстые и короткие, поддерживают массивную тушу. По контрасту, руки очень длинные, пальцы скребут землю, когда существо свешивает руки.

Лицо не лицо, а скорее морда, нижняя часть покрыта редкой бородкой. В целом выглядит как ночной кошмар, от которого с криком просыпается ребенок.

Существо приблизилось, положило одну лапу на дверь, нажало. Сандер услышал, как заскрипело дерево. Выдержит ли оно?..

Он торопливо спустился. Существо снаружи заколотило в дверь, засов пока держался, но рычание Рина и свист пеканов перешли в дикие вопли. Ясно, что они страшно испугались.

– Это… – Сандер быстро описал увиденное. – Ты когда-нибудь слышала о таком?

– Да, от Торговца, – быстро ответила она. – Он сказал, что земли к северу населяют людоеды. Видишь, кузнец, еще один рассказ Торговца оказался правдивым.

Удары в дверь продолжались. Засов может и выдержать, но не выдержат его крепления. А если их захватят внутри… Насколько он мог видеть, у существа нет оружия, но зачем оно таким могучим рукам?

Неудивительно, что строители дома разместили его над отверстием в дороге. Сандер быстро пошел к отверстию, убрал тщательно подготовленный запор. Когда он поднял крышку, дом затрясся под ударами.

– Факел! – приказал он Фейни. Она предупредила его, что у ее света жизнь ограничена, а он не хотел оказаться внизу в темноте.

Девушка подбежала к очагу, схватила длинное полено, сунула его конец в огонь. Руку Сандера задела гладкая шкура. Пеканы уже устремились в отверстие. Рин… сможет ли пролезть Рин? Сандер надеялся на это. Койот подошел к кузнецу, опустил голову в отверстие, принюхался.

Потом повернулся к дыре задом, осторожно попятился. Когда наружная дверь затрещала посередине, Рин исчез в отверстии, как будто упал. Мгновение спустя он успокоительно залаял снизу. Сандер швырнул вниз поданные ему Фейни мешки и подержал факел, пока спускалась девушка.

После того как она спустилась, Сандер наполовину надвинул крышку люка, оставив место, только чтобы протиснуться самому. Передал факел в протянутую руку девушки, лежа на животе, потом нащупал лестницу.

Немного спустившись, он потянул крышку. Последний рывок он сделал под звуки ломающегося дерева сверху. При свете факела он увидел, что к крышке снизу приделан грубый запор. Должно быть, сделан после Темного Времени. Последним усилием он защелкнул его, поставив крышку на место.

Он обнаружил, что они находятся в большом круглом туннеле. Пеканов не было видно, но Рин ждал. Койот негромко завыл, ему явно не нравилось это место, время от времени он принюхивался к дурно пахнущему воздуху.

Когда они двинутся дальше, койоту придется ползти. Фейни сунула факел в грубое кольцо на стене. Сейчас она увязывала их имущество в узлы, поскольку было ясно, что Рин не сможет нести его в тесном для него туннеле. Сандер отчаянно наделся, что туннель не сузится и Рин сможет пройти.

– Смотри! – Руки Фейни были заняты узлами, она указала подбородком.

Кусок дерева, который она прихватила из дома, почти сгорел. Но к стене были прислонены факелы, гораздо лучше сделанные, обернуты тканью, пропитанной – так подсказывал нос Сандера – рыбьим жиром.

По-видимому, строители дома предвидели возможность отступления подземными путями. Может, из-за этого зверя они и покинули свое хорошо построенное убежище?

Сандер зажег один из факелов, разделил остальные, отдав половину девушке. Потом, слегка наклонив голову, двинулся по туннелю, слыша протестующий вой Рина, который протискивался следом.

Невозможно было сказать, далеко ли уходит туннель, даже в каком направлении он идет. Частично он обрушился, был выкопан заново и укреплен. Наконец они добрались до пробитой в его стене дыры, пробрались через нее и оказались в гораздо большем туннеле. Тут Рин смог распрямиться. В полу виднелись две длинные ровные металлические полоски. Они уходили вдаль в обе стороны. Беглецы остановились, Сандер не знал, куда повернуть: направо или налево.

– Эээйии! – Фейни позвала пеканов, и тут же послышался ответ слева.

– Сюда. – Ясно, что она полностью доверяла своим спутникам. – Они уже разведали, там выход…

Сандер надеялся, что ее вера оправдается. Держа высоко в руке факел, чтобы осветить неровную поверхность, он повернул налево.

Казалось, нет конца этому пути под городом Прежде. И хоть Сандер был уверен, что оставшееся позади существо не сможет протиснуться сквозь люк, даже если сорвет крышку, он продолжал прислушиваться, не преследуют ли их.

Его факел освещал влажные следы на стенах большого туннеля. Но в целом он казался нетронутым, стены и потолок нигде не обвалились. И тут его факел осветил массу, почти перегородившую туннель.

Подойдя ближе, Сандер увидел, что это не обвал, скорее просто какой-то ржавый металлический предмет, заполнивший туннель с пола до крыши, оставив только узкие проходы по сторонам. Через эти проходы прошли пеканы. Они с Фейни тоже смогут протиснуться, а вот Рин не сможет.

Передав факел девушке, Сандер порылся в своем мешке. Он выбрал самый тяжелый молот и подошел к проржавевшей массе.

Под первым же ударом металл раскололся, подняв облако ржавой пыли. Сможет ли он пробить проход? Сандер не был уверен. Но нужно постараться. Несмотря на холод, вскоре Сандер вспотел. Пришлось остановиться и снять куртку из шкуры и рубашку. И спина и плечи, отвыкнув от ежедневной работы, болели.

Но он продолжал ударять и вскоре вошел в ритм, известный ему с детства. Шаг за шагом пробивал он проход слева. К счастью, по-настоящему разбивать приходилось немного. Рин осторожно протискивался вслед за Фейни, которая держала факел. На полпути факел догорел, и она зажгла второй.

Металл оказался хрупким. Сандер догадывался, что здесь, под землей, его съела влага. Останавливаясь, чтобы передохнуть, он рассматривал обломки, стараясь догадаться, что это такое. Он решил, что это транспортное средство: оно перевозило людей или вещи под поверхностью города.

От ударов поднимались облака пыли, все кашляли, наконец Фейни оторвала полоски ткани и обвязала их себе и Сандеру вокруг рта и вокруг пасти Рина, смочив эти тряпки водой из бутылки.

От ударов в голове Сандера звенело. Если чудовище последовало за ними, ему нетрудно будет их найти.

Наконец обрушилась последняя металлическая пластина, перед ними снова открытый путь. Сандер проголодался и хотел пить. Но с этим придется подождать, а пока нужно уходить как можно быстрее.

Вскоре путь раздвоился. Фейни опять позвала пеканов. На этот раз ответа не было. И хоть они поднесли факел к самой земле, никаких следов не увидели. Сандер повернулся к Рину. Впервые с того времени, как они спустились под землю, койот действовал уверенно.

Он опустил голову, принюхался к обломкам металла, осмотрел землю под ними. Потом резко рявкнул и пошел по внутреннему из двух путей. К счастью, больше металлических препятствий не встретилось. Но туннель шел под уклон, на стенах виднелось все больше пятен сырости – видно было, что тут побывала вода.

Сандер смотрел на стены. Возможно, они с годами ослабли, и даже маленькое сотрясение от прохода их группы может вызвать обвал, завалить их и убить. По его требованию они шли как можно быстрее. Но ему все равно казалось, что идут они мучительно медленно, он все время напряженно прислушивался, теперь уже не в ожидании чудовища, напавшего на дом – скорее он ожидал услышать шум падающей кровли.

Фейни показала вперед. Там виднелась груда развалин, такая же, как руины наверху – она преграждала весь туннель. Но над ней в крыше виднелась дыра, и груда образовывала неровную площадку под ней.

В дыре торчала голова, на них смотрели блестящие глаза. Ясно, что пеканы, не задумываясь, воспользовались этим выходом, хотя он и казался опасным. Голова Кая исчезла, и Рин двинулся вперед.

Койот осторожно, одну за другой, ставил лапы, пробираясь вверх по груде обломков – из-под его лап катились ручейки гравия и маленьких камней. Он останавливался, принюхивался к следующей части груды, как будто чутье могло подсказать ему, выдержит ли груда его вес.

Сандер и Фейни двигались за медленно поднимавшимся Рином. Койот тяжело дышал, длинный язык высовывался из полураскрытых челюстей, с него капала слюна. Он тщательно и осторожно делал каждый шаг.

Всё вверх и вверх, в каскадах гравия и пыли. Еще немного, и голова его высунется в отверстие. Сандер полз за ним, высоко держа факел, стараясь помочь Рину. Снова покатился гравий, вместе с ним жесткий песок, такой, какой покрывал морское дно, которое они пересекли. Теперь голова и плечи Рина скрылись в отверстии. Мышцы его напряглись, он яростно скребся, цепляясь за края отверстия когтями.

Сандер отпрыгнул в сторону, чтобы избежать обвала, вызванного движениями койота. Но вот Рин просунул сверху голову в дыру и резко залаял, как будто торопил людей проделать то, что сделал он.

Кузнец зажег второй факел, затем третий. Он поставил их в обломках древком, чтобы как можно лучше осветить предательскую поверхность. Достал из мешка веревку и сказал Фейни:

– Я пойду наверх. Когда поднимусь, привяжи мешки и держись в стороне, пока я их не вытяну. Потом я брошу тебе веревку. Привяжи ее к поясу и поднимайся.

Привязав к поясу веревку, он посмотрел вверх. Последний обвал мелкого гравия и камней, к счастью, обнажил несколько крупных обломков, которые обещали более надежную опору. Сандер испытал самый нижний из них, потом осторожно встал на него.

Камень был узок, едва давал место ногам. Сандер встал на цыпочки, нащупывая руками опору. Дважды он соскользнул, прежде чем сумел закрепиться. Осторожно извиваясь, сумел добраться до второго камня. Рин смотрел вниз, лаял он все громче. Он поддерживал и ободрял Сандера.

Последний участок подъема был самым трудным. Рин обрушил края отверстия. Сандеру пришлось продвигаться по очень неустойчивой поверхности. Он долго оставался на месте, стараясь дышать ровно, укрепить нервы, потом двигался дальше. Сандер никогда не признавался в этом, но подниматься на высоту не любил, даже когда это было значительно легче. Он достаточно соображал, чтобы не оглядываться, концентрировал все внимание лишь на том, что впереди. Но долго задерживаться на месте он не может: ничего не оставалось, как поверить в собственные силы и сделать последнюю попытку.

Он погрузил обе руки в обломки в поисках опоры. Обломал ногти, почувствовал резкую боль в пальцах, просунул их между камнями. Но наконец нашел опору, которая не подалась под его весом, и начал подтягиваться.

Казалось, все под ним рушится. Каким-то образом ему удалось опереться одним коленом и двинуться дальше. Он все еще был в нескольких дюймах от выхода, и больше не на что было опереться.

Качнулась голова Рина. Без предупреждения щелкнули его челюсти, койот ухватился за кожаную куртку Сандера у плеча и потянул. Челюсти его прихватили и тело, Сандер закричал от неожиданности.

Резкое движение койота рвануло его наверх, и Сандер выскочил из дыры и упал на землю под сияющей полной луной.

После этого было уже легко поднять узлы, найти небольшой камень, чтобы привязать его к веревке, опустить ее Фейни. С помощью веревки, которую тянул Сандер, девушка поднималась гораздо легче и быстрее.

Оказавшись наверху, они смогли оглядеться. К западу поднималась линия берега. К востоку находилось плато – должно быть, прежний остров, а на нем разрушенный город. Туннель, по которому они прошли, когда-то проходил под дном моря, соединяя остров с континентом.

Но они оказались на открытом месте. Чудовище, возможно, и не последовало за ними под землю. Однако если его соплеменники населяют развалины, они легко заметят маленький отряд и выследят его.

Поднимая мешок, Сандер почувствовал, что дрожит. Сказывались усилия в туннеле, голод, напряженный подъем. Найти прежний берег, отыскать убежище – он должен заставить себя.

Здесь, на открытой местности, они смогли снова привязать мешки к Рину. Сандер возился с веревкой, перепаковывая поклажу. У них еще оставались факелы, но их лучше не зажигать, чтобы не привлечь враждебных глаз. Придется идти при лунном свете.

Часто спотыкаясь, Сандер шел рядом с Рином, Фейни шла по другую сторону от койота. Пеканы опять исчезли. Кузнец предположил, что они направились к берегу.

Он пытался справиться с дрожью рук, стыдясь показывать Фейни свою усталость.

К счастью, местность спускалась постепенно. Карабкаться на рифы не приходилось. На берегу они по щиколотку погрузились в песок, перед ними было нагромождение скал, между которыми росла трава. Сандер поднял голову, чтобы поискать деревья. Они росли на этом же берегу, который путники оставили, несколько южнее, казалось, целую вечность назад.

Однако никаких деревьев он не увидел. Местность была открытой, хотя там и тут виднелись такие же груды обломков, как и на острове. Ясно, что город занимал огромную площадь, не только на острове, но и на материке.

– Нужно побыстрее найти убежище. – Голос Фейни звучал напряженно. – Не знаю, сколько я еще продержусь на ногах.

Он был благодарен ей за эти слова, потому что и сам не знал, сколько еще сможет идти. Но какая-то внутренняя гордость мешала ему признаться в этом.

В конце концов они оба схватились за веревку, увязывавшую мешки на спине Рина, так что койот поддерживал их, и выбрались на открытое пространство, поросшее кустами.

Снег лежал полосами, отражая лунный свет. Но ветер прекратился, ночь была очень тихой. Сандер вздрогнул, Пальцы его онемели, и он с трудом отвязал мешки. Они упали на землю. Из-за одной груды обломков появились пеканы. Кай тащил в пасти обвисшую тушку. Он положил ее к ногам Фейни. Это был очень большой заяц.

Рин, освободившийся от поклажи, принюхался к добыче, низко зарычал и целенаправленно двинулся в сторону. Сандер знал, что он сам позаботится о своей пище. Кузнец рассматривал площадку, на которой они оказались. От моря-пустыни их отделяло по крайней мере два холма. Они не могут провести ночь без тепла и пищи.

Он наклонился, чтобы нарубить ветвей кустов. Сухие ветки легко обламывались. Вскоре уже горел небольшой костер, и Сандер смог заняться свежеванием зайца.

Глава девятая

Два дня они прожили в этом лагере. Никаких опасностей не было, никаких следов чудовища с острова или его родичей. Сандер охотился, с помощью пращи подбивая зайцев и карликовых оленей, которые были даже меньше Кайи. Животные держались так смело, словно, решил Сандер, на них никогда не охотились: еще одно доказательство, что местность эта безопасна.

Дни становились холоднее, ночами приходилось дремать урывками, все время подкладывая дров в костер. Снова выпал снег, не сильно, но достаточно, чтобы покрыть землю. Сандеру не нравилось, что теперь их следы, ведущие к лагерю, отчетливо выделяются на белых просторах. Он пытался использовать все уловки, чтобы запутать следы, но вынужден был признаться, что все безуспешно.

Не было возможности по-настоящему обработать заячьи шкуры. Но они вычищали их, как могли, и сворачивали в связку. Сандер понял, что у них нет достаточно теплой для этого климата одежды, и скоро придется использовать шкуры, необработанные и пахнущие, для дополнительного тепла.

Фейни подолгу сидела, зажав в руках подвеску, такая сосредоточенная, что почти не замечала происходящего. Дважды она сообщала, что снова встретилась с тем, что она называла «ищущим мозгом». Оба раза, она была в этом уверена, мозг не подозревал о ней. И, к ее крайнему разочарованию, не было возможности выяснить его источник. Что касается Сандера, то он этим был доволен. Он не доверял тому, что по-прежнему считал невозможным.

Охотясь, он одновременно разыскивал металлы. Но все, что осталось после Темного Времени, давно взято Торговцами. И ему часто встречались провалы, появившиеся не во время катастрофы, изменившей мир, а гораздо позже.

Размер этой покрытой развалинами территории был поразителен. Сколько же людей Прежде жило здесь? Гораздо больше, чем насчитывается в любой Толпе. Сандер пошел вслед за Рином на берег другой реки, теперь забитой обломками камня – когда-то она уходила к отдаленному морю по другую сторону острова.

Человек и животное одинаково опасались воды: Рин стоял на страже, а Сандер наполнял бутылки. Однако до сих пор им не встретилось никаких следов земноводных. Была рыба – одну Сандер поймал на импровизированную удочку: длинное узкое существо, поразившее его своим сходством со змеей. Сандер тут же отпустил ее, зная, что не сможет есть холодное скользкое мясо.

Около реки он нашел голову. Не голову или череп живого существа, а каменную голову. Размером в два его кулака, она, очевидно, была очень старой, шея обломана. И это была птичья голова, со свирепым гордым взглядом, который чем-то привлекал его.

Он принес ее с собой, чтобы показать Фейни. Та внимательно осмотрела скульптуру, поворачивая ее в руках.

– Это, – уверенно сказала она, – символ власти или господства. Хороший знак, что ты нашел ее.

Сандер рассмеялся.

– Я не имею дела со знаками, шаманка. У моего племени другие обычаи. Но это хорошо изготовленная вещь. Для того, кто ее делал, она имела особое значение, я могу это понять, потому что сам кое-что делал…

Она, похоже, не слышала его – сидела с сосредоточенным, отчужденным видом.

– Здесь было большое здание, – сказала она. – Очень высокое… очень-очень высокое. А это часть большой птицы с распростертыми крыльями. Птица сидела над дверью и… – Фейни выпустила голову, потерла глаза руками – Да, у нее было значение, – повторила она. – Это тотем великого народа и большой земли.

– Этой земли? – Сандер оглянулся на груды развалин. – Ну, что ж, если это и тотем, то он в итоге не помог им.

Фейни медленно протянула руку и снова коснулась отбитой головы.

– Все тотемы оказались бесполезны в Темное Время, кузнец. Потому что земля и море, ветер и огонь обернулись против человека. И что могли тотемы сделать с гибелью целого мира?

Она снова взяла голову и поставила ее на камень, подкрепив булыжниками. Потом наклонила голову.

– Тотем мертвых, – негромко сказала она, – мы снова воздаем тебе почести. Если у тебя сохранилась какая-то власть, помоги нам. Потому что мы одной крови с людьми, которые сделали тебя для защиты своих городов. – И она сделал жест, который Сандер не понял.

Пусть Фейни имеет дело с силами и тотемами – его больше интересует практика и повседневность. Но, глядя на свою находку, Сандер думал, что хорошо бы облепить его глиной, изготовить форму, в которую можно было бы налить, скажем, расплавленную медь, и изготовить символ, связанный с прошлым. Но голова слишком тяжела, чтобы нести ее. Лучше он понесет те обрывки металла, что нашел на корабле.

Он испытывал нетерпение. Они слишком долго отдыхают. Припасов у них достаточно, часть мяса он высушил над костром. Оставаться дольше не имело никакого смысла.

– Этот указатель, вещь, которая на тебе, куда он указывает? – спросил он у девушки.

Она снова повернулась на северо-запад. Но идти в этом направлении значит пробираться через разрушенный город. Он чувствовал бы себя спокойнее и увереннее, если бы они направились прямо на запад. Он считал, что в этом направлении развалины должны скоро кончиться.

Несмотря на нетерпение, Сандер еще два дня пополнял припасы. С каждым утром становилось все холоднее. Но таких бурь, какую они пережили раньше, не было. Наконец на пятое утро они выступили. Солнце светило ярко и грело, и они радовались этому теплу.

Как обычно, пеканы убежали вперед и скоро исчезли среди груд развалин и обломков, оставляя местами ясные следы, чтобы можно было идти за ними. Но Рин оставался с Сандером и девушкой.

Фейни все время держала в руке подвеску. Время от времени она с такой уверенностью указывала направление, что Сандер принимал ее указания. Он хотел бы внимательнее осмотреть этот овал с его блеском, который он вначале принял за драгоценные камни. Он не сомневался, что люди Прежде могли изготовить настоящий указатель направления, но не сомневался и в том, что тайну его не сумеет раскрыть. Но однажды он спросил:

– Как эта штука говорит с тобой, как показывает, что нужно идти направо или налево?

– Не знаю. Я мало о ней знаю. Посмотри. – Она поманила его к себе. – Смотри, но не трогай. Не знаю, как на него подействует дух другого человека.

Подвеска была овальной, но не плоской, толщиной примерно с первый сустав мизинца. Металл, из которого она изготовлена, не потускнел. Вероятно, один из тех сплавов, которые ставят в тупик кузнецов. Вокруг камни, с ровными обточенными гранями. Камни разного цвета, всего их двенадцать. Но хоть камни и яркие, все внимание Сандера привлекло другое. В металле двигалась светлая линия, она постоянно перемещалась.

– Смотри, – сказала Фейни. Она резко повернула влево. Линия на подвеске тоже повернулась, ее конец указывал туда же, что и раньше, но теперь упирался в другой камень.

– Мой отец, – негромко сказала она, снова поворачиваясь так, что светлая линия касалась того же камня, что и прежде, – знал многое. Кое-чему он сумел научить мою мать, а она позже научила меня. Но он умер, прежде чем я появилась в мире. Это его величайшее сокровище. Он клялся, что благодаря какому-то волшебству людей Прежде оно может указать дорогу в место, откуда появилось. Чем ближе подходишь, тем ярче становится указательная линия. И это правда, потому что я слежу за ней с самого начала пути. Я знаю, что в том месте, которое мы ищем, сокровищница знаний. Может, люди Прежде догадывались о конце своего мира и подготовили убежище, которое уцелело даже в катастрофе Темного Времени.

Сандера поразила светящаяся линия. Правда, что она движется вместе с движениями Фейни. И он мог поверить, что это указатель. Кем же был ее отец? Торговец, который случайно наткнулся на сокровища, о которых и не подозревал? Или выходец из Толпы, Помнящий которой обладал знаниями, каких нет у других?

– Твой отец, он был Торговец?

– Нет. Хотя в Педфорд он пришел с Торговцами. Он был искатель, но не металлов, а других людей. Не для того чтобы поработить их, как Акулы, но чтобы узнать, что они сохранили от дней Прежде. Он многое записал, но, – вид у Фейни был несчастный, – когда его хоронили, мать положила ему на грудь книгу, в которую он все записывал. Книгу, которую он сам написал, – на листках коры и обработанной шкуры. Моя мать знала, что это его величайшее сокровище, поэтому его нужно было похоронить с ним, чтобы потом он мог им воспользоваться, как другой воспользуется своими инструментами. Потому что мой отец говорил, что записанные слова – это самое великое орудие…

Сандер покачал головой. Но это просто глупо. Как можно черточки, которые она проводила в пыли веткой, сравнить с орудиями труда или оружием, которым можно защитить свою жизнь?

– Так говорил мой отец! – Фейни гордо подняла голову, будто подслушала мысли Сандера. – Но если его записи лежат с ним, у меня есть это. – Она сжала свою подвеску. – И я думаю, что это лишь малая часть других удивительных вещей.

В этот день Сандер то и дело на ходу поглядывал через плечо на подвеску Фейни. Им приходилось делать обходы, иногда даже возвращаться из-за груд развалин. Каждый раз светящаяся линия поворачивалась, указывая в одном направлении, куда бы они ни двигались.

Сандеру казалось, что конца городу не будет. Откуда взялось столько людей? Сколько им пришлось работать, чтобы возвести такое количество огромных зданий? Сколько нужно было привезти камня? Он все больше удивлялся.

Во времена кочевий Толпа иногда встречала остатки старых городов. Племя обычно обходило эти места: на них табу, потому что часто они вызывают смертельную болезнь. Молодежь раз или два пыталась отыскать металл. Но то, что они находили, оказывалось проржавевшим и бесполезным. Лучше было надеяться на Торговцев, которые готовы на любой риск, лишь бы раздобыть металл, который потом приносили в Толпы.

Но ни один город, который встречал Сандер, не тянулся бесконечно! Или почти бесконечно. Однако если тут и был раньше металл, то его давно забрали. В кустах гнездились птицы, они оставляли свои следы на изношенных каменных плитах. В это время года все гнезда опустели, но были хорошо видны на сбросивших листву ветвях.

Дважды Сандер использовал свою пращу. Однажды ему повезло, и он подбил большущего зайца. Они зажарили его на обед, сберегая сушеное мясо. Пеканов не было видно. Рин принюхивался к камням и иногда глухо рычал, как будто уловил неприятный запах. Каждый раз Сандер настораживался, осматривал местность в поисках засады. Больше всего он боялся встретиться с таким чудовищем, как на острове.

Но следы, которые замечал койот, должно быть, старые. А деревьев, которые могли бы скрывать лесных людей, не было.

В поисках пищи возле ночного лагеря Сандер сделал открытие, которое потрясло его. В углублении лежали кости, и это были не человеческие кости. Скалящийся череп, мощная челюсть, опирающаяся о камень, все это вдвое больше по размеру, чем у человека. И в одной пустой глазнице торчала стрела.

Сандер осторожно освободил стрелу. Она не очень отличалась от его стрел. Металл хорошо выделан – признак работы опытного кузнеца. Но знаки на стреле Сандер не знал. Он присел, внимательнее осматривая скелет.

Это, несомненно, останки одного из чудовищ. Но ему казалось, что лежат они не один год. Он удивился, почему охотник не взял свою стрелу. Их не бросают так легко, и первое, о чем думает всякий охотник, уложив добычу, как вернуть свое оружие. Может, чудовище было подстрелено на расстоянии, было живым, хотя и смертельно раненным, потом добралось сюда и здесь упало.

Сандер внимательно осмотрел окружающую местность и сделал второе открытие – зияющую дыру в одной из насыпей. Позже оползень почти засыпал ее, но не настолько, чтобы нельзя было разглядеть. Вероятно, Торговцы, искавшие сокровища, подверглись нападению чудовища. Он мог восстановить случившееся.

Вероятно, люди так пострадали от нападения чудовища, что бежали, унося с собой мертвых и раненых. Следы схватки, пусть и старой, вселяли тревогу.

Он попытался очистить стрелу. Тонкий слой ржавчины легко стереть песком. А любое прибавление к его скудному арсеналу полезно.

Сандер все еще не был удовлетворен. Свистом он подозвал Рина. Койот, обнюхав скелет, яростно зарычал, оскалив зубы. Но когда Сандер провел его к отверстию, тот не проявил интереса. Значит, запах давно исчез. Но тут Сандер увидел кое-что новое – возле груды мусора глубоко врезанные колеи.

Это можно понять только так: сюда подводили телегу, несколько меньшую, чем те, в которых Толпа путешествовала по равнинам. И телегу тяжело нагрузили, не зря она оставила такую ясную подпись на земле. Значит, искатели не бежали без памяти, они забрали с собой то, что нашли.

Но если это территория какого-то племени Торговцев, они в опасности. И хоть внешне они никак не напоминают охотников за металлом, у них нет телеги, грузы можно навьючить только на койота и пеканов, но Торговцы настолько ревнивы, что могут без предупреждения напасть на любого человека, вторгнувшегося на их территорию, не дожидаясь никаких объяснений.

Раскопки старые, судя по оползню и костям чудовища. Однако это вовсе не означает, что искатели ушли отсюда. Город настолько огромен, что его можно обыскивать долго.

Значит, придется опасаться и этого. Сандер знал, что Рин не подпустит ни одного незнакомца, пока Сандер сам не поручится за него. Он мог напасть даже на Фейни, если бы ему не препятствовали пеканы, и смирялся с ее присутствием потому что Сандер принял Фейни мирно. Значит, нужно полагаться на койота. Он и предупредит, и защитит. Кузнец не хотел обмениваться стрелами с Торговцами. Ему нужны знания. Те Торговцы, которых он встречал, были настроены дружелюбно, хотя и торговались отчаянно. Они не похожи на Морских Акул, для которых любой человек – добыча с того момента, как его увидят. Сандер надеялся, что если им встретится группа Торговцев, Рин заблаговременно предупредит их, и они сумеют доказать, что не представляют угрозы.

Когда он сообщил о своей находке Фейни, та не встревожилась.

– Может, это племя Гавы. Он приходит весной на берег… приходил на берег, – поправилась она, – чтобы вести торговлю в Педфорде. Наш кузнец, Эвольд, говорил, что у него очень хороший металл.

– А что вы отдавали взамен? – Толпа предлагала обработанные шкуры, шерсть. И то и другое Торговцы брали с готовностью. Интересно, что могли предлагать родичи Фейни, отчего Торговцы несли туда металл. Ему казалось, что в деревне не может быть ничего привлекательного.

– Соленую рыбу и соль, – быстро ответила она. – Наши люди отправлялись за ней в морскую пустыню. И иногда у нас бывал излишек зерна и сушеных фруктов. Моя мать предлагала травы, которых не было у их лекарей. Мы были не такие уж нищие, как ты считаешь, кузнец!

– Я разве так сказал? – возразил он. – У каждого племени свои обычаи.

– Может, и не сказал, но это было у тебя в мыслях, – убежденно ответила Фейни. – В своем набеге Морские Акулы увезли не только людей. Я думаю, почему они на нас охотятся, зачем увозят на своих кораблях? – Она спрашивала, не рассчитывая на ответ. – Мы слышали о них, и не только от Торговцев, но и от своих стариков. Они охотились на нас и на юге. Некогда наше племя было многочисленнее, но мы потеряли многих юношей и девушек, их захватили Акулы. Это часть нашей памяти, кузнец, хотя у нас нет ваших Помнящих.

– Я слышал об Акулах только от Торговцев, – признался Сандер. – Они появляются на берегу, а в глубине суши мы их не встречали. Если только Белые их родичи…

– Белые?

– Они приходили, когда я был совсем маленьким. Странный народ. Сразу нападают, как будто их жизнь зависит от нашей смерти. Мы не могли с ними вступить в переговоры, чтобы установить границы пастбищной земли, как с другими Толпами. Нет, они убивали всех: детей, женщин, мужчин, даже койотов. Койотов они очень боялись. Приехали они в своих повозках с севера. И повозки тащили не койоты, а странные животные, похожие на оленей, но очень большие, с огромными разветвленными рогами. Они действовали так, будто хотели захватить весь мир, уничтожить все остальные Толпы. Когда наши люди узнали их кровожадное безумие, Толпа объединилась с Толпой, все вместе мы встретились с ними на поле, и там умерли они и их животные. Когда они увидели, что мы побеждаем, их женщины перерезали своих детей и потом убили себя. И своих животных тоже прирезали. Ни одна Толпа не забудет эту бойню.

В их повозках мы находили странные вещи. Но было решено, что все, что они привезли с собой, проклято, потому что они вели себя как безумные. Поэтому их имущество было навалено большими грудами. На груды мы положили их тела и тела их животных. Их подожгли, и от них остался только пепел. А потом все Толпы, которые собрались, чтобы защитить свои земли, решили на совете, что на этой земле проклятие и все Помнящие должны знать это. И с тех пор ни одна Толпа там не кочевала.

Своих мертвых мы похоронили в могилах на краю этого поля крови, чтобы их дух мог уберечь нас. Но некоторые верят, – добавил он, – что никакой души у человека нет, что когда он перестает дышать, остается только тело, как изношенная одежда. Однако многие думают по-другому. Теперь, когда какая-нибудь Толпа кочует по северу, все молодые воины, все девушки, готовые выбрать спутника по шатру, вместе с Помнящими все едут к этим могилам. И здесь звучат рассказы о Белых и их безумии.

– А почему они называются Белыми?

– Волосы у них, даже у молодых, светлые, и кожа, хоть они ходят под солнцем, очень белая. Но самое странное – их глаза, они у всех одного цвета, без зрачков, как шары из полированного серебра. Внешне они люди, не то, что эти лесные создания или чудовище, которое напало на нас в доме, так что в этом смысле их можно считать нашими родственниками. Но в остальном – нет, они нам не родня.

– И Морские Акулы тоже, – твердо сказал Фейни. – Внешне они люди, как мы, но в них дух дьяволов тьмы.

Она держала прутья, на которых над костром жарилось мясо. Уже стемнело. Рин исчез. Но Сандер понимал, что койоту тоже нужно наполнить желудок, даже если в темноте таится множество опасностей. Кузнец вздрогнул, рука его легла на самострел: в тени что-то шевельнулось. Фейни взяла его за руку.

– Это Кай и Кайя, – сказала она. – Хоть ты и не доверяешь теням, в них могут быть и друзья. – И она негромко приветствовала пеканов.

Глава десятая

Фейни положила руку на голову сначала Кая, потом Кайи и по очереди посмотрела в глаза пеканов. Потом заговорила:

– Они никого не нашли. Пока судьба нам благоприятствует.

Может, и так, мрачно подумал Сандер, но все же ему было тревожно среди этих груд, где легко может спрятаться целая Толпа. Расслабляться нельзя.

Снова они дежурили по очереди ночью. Сидя на рассвете и время от времени подбрасывая в костер дрова, Сандер смотрел на Рина, прислушивался к журчанию реки внизу, к звукам ночи.

Нападение началось внезапно – только что ничего не было, а в следующее мгновение оно началось – и началось не из окружающей тьмы, а прямо в его мозгу. Сандер не мог даже крикнуть, ему нечем было защититься. Он почувствовал, что находится в другом месте, его очертания расплывались, он никого не видел – не видел того, кто его призвал, сломив его сопротивление с такой же легкостью, с какой взрослый мужчина справляется с сопротивлением ребенка.

У него не было слов, чтобы описать это ощущение. Сами его мысли были безжалостно отняты у него, они просеивались, просматривались, отдавали все, что нужно было знать нападающему. Сандер видел смутные картины: разрушенные здания, какое-то движение среди них. Но когда он пытался рассмотреть подробности, все ускользало, расплывалось, изменялось.

И вот только костер и ночь вокруг. Но Рин поднял голову, в глазах койота отражался огонь. Рядом поднялись пеканы, они оба повернулись к Сандеру. И лишь девушка продолжала спокойно спать.

Сандер услышал негромкое, глубокое рычание Рина, свист пеканов. Кузнец поднял руки, потер лоб, он чувствовал себя слабым и испуганным. Ни один Помнящий даже не намекал, что такое может случиться с человеком. Сандер сомневался в утверждениях Фейни об «ищущей мысли» – может, именно это она имела в виду, эту невидимую, непреклонную волю? Кто «искал» его – и с какой целью? Сандер чувствовал, что подвергся насилию. Кто-то вторгся в его мозг.

Кай засвистел, обнажил зубы. Кузнец вздрогнул от такой открытой враждебности. Рин… Сандер быстро взглянул на койота. Животное продолжало негромко рычать. Но когда Сандер пристально взглянул в глаза Рину, рычание смолкло. Кузнец, который никогда не пытался общаться с койотом так, как Фейни со своими пеканами, понял, что Рин тоже ощутил это чуждое вторжение в его мозг, но теперь понял, что Сандер снова стал самим собой.

Кузнец хотел разбудить Фейни, расспросить ее, что могло вызвать это нападение. Ведь это явно действия какого-то шамана, а не обычного человека. Но когда улеглись страх и первое отчаяние, он почувствовал растущий гнев. Никто не должен знать, как им воспользовались. Он чувствовал какое-то презрение в этом исследовании его мыслей, как будто он мало что значит для того, кто на мгновение захватил над ним умственный контроль. Нет, он не будет ее спрашивать.

Вместо этого Сандер начал рыться в своем мешке. При этом он про себя повторял тайные рабочие слова. Смутно он припоминал, что говорил как-то отец. Есть такие места из времени Прежде, где чуждые влияния могут подчинить себе человека, заставить выполнять неведомую службу. Защитой может служить одна из кузнецких тайн.

Сандер нащупал куски проволоки, найденной на корабле. Измерив их, он начал плести, сгибая как мог сильно. Потом приспособил сплетенное, окружив голову, так что часть оказалась прямо на лбу над глазами. Примерив, он снял кольцо и стал закреплять концы.

Железо – холодное железо – у него есть значение, восходящее к временам Прежде. Если его обработать определенным образом, оно может защитить. У него никогда не было причин проверять эту легенду (впрочем, в Толпе многие носили амулеты из холодного железа – он изготовил немало таких амулетов по заказам). Но в глубине души он считал ее суеверием, не имеющим под собой оснований: просто людям нравятся такие игрушки, они дают им ощущение безопасности.

Теперь… теперь он понял, что существуют враги… или враг, которого нужно опасаться больше, чем чудовищ, Белых или ревнивых Торговцев.

Закончив грубую диадему из ржавого металла, он начал плести новую из мелких кусков, связывая их прочной веревкой. Это для Рина. Он не знал, подвержен ли койот таким нападениям, какое испытал он сам, но лучше принять все предосторожности.

Оставались Фейни и пеканы. Сандер решил, что животные его к себе не подпустят. Они выносят его и койота только потому, что их приняла Фейни. А девушка – она казалась возбужденной, даже довольной, когда уловила «ищущую мысль». Ясно, что она приветствовала этот контакт. Вероятно, это результат ее подготовки как шамана. Но если шаманы принимают такие контакты как нормальные и правильные!.. В этот момент он готов был оставить девушку и убежать во тьму.

Гнев и страх охватили его. Но он не поддастся этим чувствам. Они продолжат путь вместе – если только Фейни не даст ему оснований верить, что она более близка к этим… к этому… ищущему, чем к Сандеру и другим людям.

Металл сжал кожу лба. Сандер продолжал мысленно твердить слова власти, которые произносят при изготовлении металлического орудия или оружия. Он подбросил дров в костер. Пеканы спокойно сидели рядом с Фейни. То, что вторглось в их лагерь, ударило по нему, но теперь отступило.

Сандер засунул свое добро в мешок, прочно завязал его. Над холмами, тянувшимися вдоль реки, разгорался рассвет. Сандер надеялся, что сегодня они наконец выйдут из города или найдут то, что ищет Фейни. Ему все больше не нравился этот лабиринт насыпей и развалин. Если душа действительно существует, то души мертвых бродят тут сотнями. И поскольку ни один человек не воздавал почести их могилам, они разгневаны, и их ничего не сдерживает.

Сандер отбросил такие мысли. Он не верит в земную душу мертвых. Он не позволит себе превратиться в ребенка, который боится темноты, потому что его воображение населяет тьму чудовищами. Нет – нет – и нет!

Фейни пошевелилась, медленно открыла глаза. Сандер с беспокойством заметил, что у нее такое же выражение, как когда она держит свою подвеску, замкнувшись в своем внутреннем мире.

– Оно здесь… он здесь… – Голос ее смолк. Она замигала, как будто очнувшись от яркого сна. Потом села, и лицо ее озарилось пылом, какого он никогда у нее не видел. Возбуждение, которое она испытала, поймав «ищущую мысль», было лишь бледной тенью этого.

– Сандер, оно здесь! Ты меня слышишь? – Она схватила его за руку, энергично затрясла. – У меня было видение! – Лицо ее все еще озарялось возбуждением и радостью. – Мы скоро придем туда – в тайное место. И там нас ждет кто-то очень важный.

– Кто? – решительно спросил он.

На лице ее появилось недоумение, прогнало радостное выражение.

– Не помню. Но это настоящее видение. Мы найдем то, что ищем!

Ее энтузиазм испугал его. Неужели все эти дни у нее были сомнения, хотя она и говорила с уверенностью, глядя на свою подвеску? Неужели на самом деле она не была уверена, что подвеска приведет их туда, куда им нужно? Так, наверно, и есть. Но он ничего не сказал. Ясно, что теперь она очень уверена в успехе.

– Что это на тебе? – спросила она. Она смотрела на диадему на его лбу. – Сделано из металлической проволоки. Зачем ты это сделал? Почему надел?

– Это моя тайна, – флегматично ответил Сандер. Он не собирался рассказывать ей, что случилось. – Кузнецкая тайна.

Она приняла его объяснение. И ничего не спросила, когда он надел на Рина изогнутый металл, хотя он видел, что она внимательно смотрит на него.

Пеканы удалились со своей обычной скоростью. После еды Сандер снова нагрузил вещи на койота, позаботившись, чтобы груз можно было сбросить одним рывком веревки. Если им будет угрожать опасность, Рину не должен мешать груз.

Фейни пошла впереди, не отрываясь взглядом от подвески. Груды мусора становились меньше, расстояние между ними увеличивалось, появились кусты, потом деревья. Дальше деревья стали больше и чаще. Они продолжали идти вдоль реки, местность постепенно опускалась, и утесы больше не нависали так высоко над водой.

Вскоре после оставления лагеря они вышли на широкую ровную полосу, испещренную колеями телег. Рин принюхался, но не зарычал. Для опытного взгляда Сандера было ясно, что все колеи старые, сделаны давно. Но их так много, они пересекаются, ясно, что в прошлом в город и из города было большое движение. К тому же глубина колеи говорила о тяжелом грузе.

Следов койотов не было. Но были следы знаменитых больших собак Торговцев. Впервые после того, как они вышли из лагеря, Сандер нарушил молчание, хотя он видел, что Фейни погружена в свои мысли, может, заново переживает сон, который назвала «видением», и забыла о присутствии Сандера и Рина.

– Если твой знак указывает туда, мы не одни, кто мог найти сокровище. Торговцы прочесали весь город, и здесь их было множество.

Девушка покачала головой.

– Думаю, ни один Торговец не знает, чего мы ищем. Это не металл, не работа рук Прежде. Скорее, это работа мысли Прежде. Торговцев это не заинтересует.

– Неужели ты знаешь все кланы Торговцев? – возразил он. – Мы, на равнинах, знакомы с четырьмя племенами, они приходят к нам регулярно, всего не больше тридцати человек. Их женщин мы никогда не видели. А сколько приходило в Педфорд?

– Я помню двадцать, – быстро ответила она. – И мой отец – но он не Торговец. Могут быть другие, как он, искатели знаний.

– Но он путешествовал с Торговцами, – настаивал Сандер. – А ведь известно, что чужим они не позволяют путешествовать с собой.

– Мать рассказывала, что те, с кем он пришел, обращались с ним странно, как будто боялись его. Но он не такой человек, у которого всегда наготове оружие, который легко заводит ссоры. Мать говорила, что вождь Торговцев был доволен, когда они уходили, а отец решил остаться с нами на зиму. Но он сказал, что уйдет с ними, когда они придут снова. Он хотел пройти дальше на юг и посмотреть, что там. И они не отказали ему, когда он говорил об этом.

Сандер немного устал от этого загадочного отца, который лег в могилу еще до того, как Фейни появилась на свет. Похоже, он произвел такое впечатление на мать Фейни, что она приняла его в свой дом и обращалась с почтением и страхом, которые необычны для ее пола.

Женщины Толпы выбирают себе напарников. Да – и выгоняют их, если недовольны договором. Его отца выбирали дважды. Но во второй раз он отклонил предложение, потому что у него уже был сын, которого он мог обучить своей профессии. И ни один кузнец не захочет делить свою власть, когда руки его ослабеют и не смогут держать большой молот. Сандер рос в окружении мужчин: отца, его брата, своего дяди, у которого острый язык, но узкая мысль, и ни одна женщина не смотрела на него одобрительно.

Любой шатер с радостью снабжал кузнеца хорошо выработанной одеждой, порцией печеных мясных лепешек, шерстяными одеялами в обмен на то, что мог изготовить отец. Так что в их шатре никогда не было голода или холода, хотя в их телеге не передвигался женский ткацкий станок или кухонные горшки.

Но мужчине принадлежит только его оружие и его инструменты, все остальное принадлежит женщине. Она снабжает приданым дочь, когда той наступает время выбирать, она советует выбирать мудро и с мыслью о будущем, выбирать среди старших, а не среди молодых, чьи достоинства еще не определились.

Таковы ли обычаи среди людей Фейни? Если это так – а Сандер думал, что так, – то женщины Педфорда должны были отшатнуться от чужака, в таком союзе нет безопасности, он будет краток. Однако их шаманка приняла его, говорила с ним с необычным уважением, заботилась о нем до самой смерти. Неизвестный путник, должно быть, обладал чем-то привлекательным.

– Обычно шаманки не вступают в брак, – продолжала Фейни. – Их власть не должна быть ограничена, не должна направляться на одного мужчину. Но так же необходимо, чтобы у шаманки была дочь, которой она могла бы передать свои знания. Поэтому, когда моя мать выбрала незнакомца издалека, жители поселка согласились. Но она обнаружила в нем гораздо больше, чем ожидала. А когда он умер, она оплакивала его не только по обычаю, но от всего сердца.

Сандер чувствовал себя неудобно. Как будто без приглашения владельца зашел в отгороженную часть шатра.

– Ты говоришь, что шаманка должна иметь дочь. А если будет сын?

Фейни рассмеялась.

– Этого никогда не случится, кузнец. У нас есть свои тайны, и мы можем обойти даже природу. Первая из моего клана, та, что пережила Темное Время, обладала знаниями, новыми даже тогда. Она передала их своей дочери, и от дочери к дочери они дошли до меня. Мы не рожаем сыновей, только дочерей, и только одну в каждом поколении. Потому что такова наша воля. Положение может измениться, если мы захотим, но мы не хотим. В доме шаманки нет места для мальчика.

Местность становилась все более открытой. Но вдруг она обрывалась крутым откосом. Река устремлялась вперед быстрее, с ревом. Они увидели могучий водопад, полузакрытый туманом водяных брызг, его длина скрывалась пенными лентами.

По другую сторону местность была более ровной, нагромождения острых скал менее заметны. Сандер остановился в отчаянии, увидев, что их ждет впереди. Какая-то могучая сила исковеркала и изорвала землю. В потоках лавы застыли каменные блоки, путаница металла, заржавевшего и выветрившегося. Эта смесь предметов, изготовленных человеком, и захватившей их природы создавала непреодолимую преграду.

Но колеи направлялись прямо туда, хотя Сандер готов был поклясться, что никакое колесо не способно пересечь эту местность. Фейни смотрела на этот барьер.

– Волна, волна, которая пришла из моря, – прошептала она. – Волна высотой в гору. Она унесла с собой большую часть города. Здесь она обрушила самый сильный удар. Говорят, такая волна унесла корабль моих предков далеко в глубь суши. Удивляюсь, как они выжили. Может, та волна была меньше.

– Неважно, как это получилось. – Сандер перешел к делу. – Нам нужно пройти через это, раз твой указатель говорит, что идти нужно туда.

Она взглянула на подвеску и кивнула.

– Дорога прямо перед нами. Но это, – она указала на колеи, – свидетельствует, что и другие нашли дорогу, достаточно хорошую для телег.

Сандер не стал говорить, что на такой дороге их может поджидать засада. В этот момент он не видел другой возможности преодолеть эту невероятную массу впереди.

– Смотри! – показала Фейни. – Здание!

Вначале он поразился тому, что увидел. Но потом понял, что это не целое здание, просто отдельные блоки, возможно, соединенные металлическими сухожилиями, которыми люди Прежде связывали каменные массы – но все же некоторое количество этих блоков сохранилось, образуя почти сплошную поверхность.

Поражала невероятность катастрофы, обрушившейся на эту землю. Всю жизнь Сандер слышал рассказы о Темном Времени, о титанических силах, поразивших мир Прежде. Видел развалины городов, море-пустыню. Но только здесь, глядя на эти огромные камни, принесенные морем на потрясенную землю, оставленные здесь отхлынувшей волной, представил он себе всю ярость, которая обрушилась на мир и людей. Как сказала Фейни, трудно поверить, что человек мог выжить в Темное Время. Даже песни Помнящих не могли отразить отчаяния бежавших, которых догоняла вода, глотали трещины, открывавшиеся в земле под их ногами.

Фейни закрыла лицо руками.

– Это… – он понял, что она не может найти слов. Да и он ничего не мог сказать в этот момент.

Он обнял ее за дрожащие плечи, привлек к себе, два маленьких человеческих существа стояли перед картиной смерти целого мира.

Наконец Сандер с трудом оторвал взгляд от невероятной стены.

– Не смотри туда, – сказал он. – Смотри на колеи – может, ты права, и они нас выведут.

Он решительно смотрел только вниз. Кое-где телегам приходилось перебираться через камни. Дорога отвернула от водопада. И на него Сандер не мог смотреть. Какое-то ужасное очарование заключалось в этом падении воды – человек, слишком пристально смотревший на это, мог последовать за водой. Они, спотыкаясь, почти бежали, а гром в ушах звучал все отчетливей.

Сандер заметил, что Рин бежит, опустив нос, как на охотничьей тропе. Койот, казалось, даже не замечает нагромождения обломков. Конечно, сообразил Сандер, для его мозга, пусть и очень умного, но все же животного, все это не имеет никакого смысла. Только для человека, который так много утратил, это зрелище – страшный удар из прошлого.

Тропа сузилась. Теперь они находились прямо против водопада, и гром стоял такой, что они не расслышали бы ни слова, даже если бы и попытались приободрить друг друга. Осталась только одна колея, и та шла опасно близко к обрыву. Сандер прижался к стене, таща за собой Фейни. Их одежда, волосы, лица – все промокло от водяных брызг – они продвигались боком, стараясь держаться как можно дальше от края. Рин бежал впереди, но они продвигались медленно. У Сандера кружилась голова, он боролся с желанием приблизиться к краю пропасти. Если он это сделает, то погибнет.

Фейни так крепко вцепилась в его рукав, что костяшки ее пальцев побелели. В другой руке она сжимала подвеску, губы ее двигались, будто она повторяла какие-то слова силы.

Путь, казалось, продолжается вечно. Дважды они опускались на животы и ползли, продолжая держаться за стену, потому что массы камня и проржавевшего металла выступали на дорогу. Но колея продолжалась, и Сандер с уважением подумал о тех, кто осмелился проехать этим путем.

Они миновали водопад, и теперь справа расстилалось озеро, испещренное островами и рифами из застывшей лавы. По другую сторону озера, чуть видную им, был проход, похожий на устье другой реки, как будто озеро имело два стока.

Начала подниматься вторая стена обломков, на этот раз между ними и озером. Тут Сандер увидел, что дорога по крайней мере частично расчищена человеческими руками. На стене видны были следы инструментов, обкалывавших камни или убиравших металл. Расчищенное место было едва ли шире телеги, маленькой телеги, а работа для этого потребовалась такая, что Сандер мог поверить, что в конце пути ждет награда, достойная такого труда. Миновав водопад, Сандер побежал рысцой, Фейни легко бежала рядом. Он вспотел, сердце его колотилось, он по-прежнему смотрел только на дорогу перед собой. Она пошла под уклон.

Они миновали ту часть, где дорога была высечена людьми. Впереди видно было, что дорога опускается почти к самому берегу озера.

На их стороне озера не видно было никакой растительности. В этой мрачной смертоносной массе не могли закрепиться даже самые неприхотливые кустарники. Но на другом берегу виднелись деревья в желтой и красной осенней листве, а вдоль берега тянулась зеленая полоса тростника.

Здесь они встретились с Рином и пеканами. Животные преграждали им дорогу, как будто предупреждая о чем-то.

Глава одиннадцатая

Рин издал призывный вопль, и Сандер побежал, хотя продолжал смотреть на дорогу, чтобы не попасть ногой в глубокую колею. Поза койота свидетельствовала о возбуждении и настороженности. Рин устремил морду ввысь, туда, где гигантская волна нагромоздила то, что нанесла на сушу.

Когда пеканы увидели приближающихся людей, они отпрыгнули в сторону и исчезли среди трещин и ям. Рин издал последний предупреждающий лай и направился туда же. Среди фантастического нагромождения камней, изогнутых и перевитых металлических балок, застывших в озерах лавы, было множество мест, чтобы спрятаться. Гремел сзади водопад. Сандер напрягал слух после предупреждения Рина, но, кроме грохота водопада, ничего не слышал. Кузнец поднялся на груду обломков, осторожно испытывая опору, прежде чем ступить на нее всем весом, потом протянул руку Фейни.

Вместе они достигли места, где большой камень откололся от скалы. Щель была забита массой обломков, которые выглядели очень ненадежно. Тут слишком много острых краев, чтобы сесть удобно. Однако пеканы распластались здесь, цепляясь для поддержки когтями. Рин скорчился, прижавшись животом к неровной скале и металлу, и застыл. Его серо-коричневая шкура так хорошо сливалась с фоном, что Сандер понял: это один из охотничьих приемов. Койот может так лежать терпеливо часами над норой кролика или на тропе, ведущей к водопою.

Для Сандера и девушки едва оставалось место рядом с койотом. Устроившись, Сандер подготовил самострел. Рин смотрел на дорогу, по которой они пришли. Уши его торчали, Сандер ощущал глубокую вибрацию, хотя вслух зверь не рычал.

Сандер почти прижался губами к растрепавшимся волосам над ухом девушки.

– Твои пеканы знают, какая опасность приближается? – Не впервые пожалел он, что у них с Рином нет более совершенного способа общения. Он считал, что Фейни может прочесть мысли своих пушистых или хотя бы догадаться о том, что означают их действия.

Она повернулась и пристально посмотрела на Кая. Пекан злобно оскалил зубы.

– Что-то приближается, – сказала она, – и не с одной стороны. Видишь, Кайя смотрит вперед, а Кай назад? Мы между двумя опасностями.

Сандер сосредоточился. При нем было все, что ему нужно. У него десяток стрел, меч-нож и праща, с которой он охотился. Камень, выпущенный из нее, может быть очень опасен, нужно только получше нацелиться. Он подготовил стрелы, потом освободил от груза Рина.

Долгое время казалось, что тревога ложная. Однако Сандер знал, что животные слышат лучше него. Может, они учуяли что-то. И вот…

Звук, который он услышал, вернул его во времена детства. И вместе с ним пришел страх, такой же острый, как лезвие меча, прижатое к телу. Этот рев некогда так мучил уши воинов Толпы, что они забивали их травой, чтобы заглушить звук.

Боевой рог Белых! Тот, кто однажды его услышал, никогда не забудет. Он перекрыл грохот водопада так легко, как будто звуков воды совершенно не существовало.

Ему ответило кваканье, гулкие крики, еще более поразительные. Потому что их испускало не человеческое горло.

Вверх по тропе от озера большими прыжками передвигались земноводные, похожие на речных жителей в пустыне. Тела их были одеты в такие же панцири, каждое в руке держало копье с зазубренным наконечником. Огромные раковины, из которых были сделаны их шлемы, так нависали над мордами, что сверху Сандер мог видеть только эти раковины.

Земноводные прыгали в ямы и трещины и замирали там. Подобно Рину, у них была врожденная маскировка, которая делала их почти невидимыми. Сандер был уверен, что они подготовились к нападению.

Снова послышался звук боевого рога. И появилось одно из тех огромных рогатых животных, которые служили Белым и умерли вместе с ними на равнинах. Но на этот раз животное не тащило телегу – на нем сидел всадник, он засунул сапоги за ленту, которой было обвязано туловище животного. Белый приближался осторожно, его животное медленно делало шаги. Только два или три шага рогатый зверь сделал по открытому месту, потом попятился и зарычал.

В руке всадник держал зазубренный меч, вдвое длиннее того, что у Сандера. Голова, покрытая заостренной кожаной шапкой, медленно поворачивалась справа налево и обратно. Только когда снова прозвучал рог, передавая приказ, всадник тронул свое животное. Фейни протянула руки, положила их на морды пеканов, чтобы они молчали. Снова Сандер ощутил дрожь в теле Рина. Но они застыли, не издавая ни звука.

Второй огромный олень (если это, конечно, олень) появился в поле зрения, за ним еще. Однако всадники двигались так осторожно, что было ясно: они ожидают засады. Никто из земноводных не шевельнулся. Когда Сандер посмотрел в их сторону, то хоть он и видел, как они размещались, все же с трудом мог различить одного или двух, да и то только потому, что запомнил, в каких щелях они спрятались.

Глаза Белых обыскивали неровные стены. Наконец один из них начал спуск, на спине у него висел длинный боевой рог. Отряд маленький, всего шесть человек. Это вполне могут быть разведчики перед таким нападением, как на Толпу, когда Сандер был ребенком.

Их верхняя одежда была сшита из длинных неряшливых шкур, грязных, со спутанным мехом. Эти шкуры плотно перевязаны широкой полосой грязной материи. Белые, казалось, друг с другом не разговаривали, но когда они остановились, их руки были подняты, пальцы двигались, возможно, передавая значение.

Ясно, что им не нравилось то, что они видели или чувствовали впереди, но какая-то чрезвычайная необходимость заставляла их стремиться туда. Предводитель двинулся вперед, положив руку на рукоять меча. Но копья спрятавшихся земноводных вдвое-втрое длиннее этого оружия. Каждое водное существо может дотянуться до всадника, прежде чем он ответит.

Сандер, глядя на врага, заметил слабое движение в одном из углублений: там готовились к нападению. Ему захотелось крикнуть, предупредить Белых. Только воспоминание о том, что случилось на равнинах больше десяти лет назад, заставило его промолчать. Тогда Белые были подобны демонам, они убивали без милосердия, а потом убили и себя, лишь бы не вступить в контакт с людьми Толпы. Их абсолютная безжалостность была частью традиций их клана, и потому в обычных условиях Сандер и пальцем не пошевелил бы, чтобы им помочь. Но они все же в оболочке людей его племени, а те, что ждут там с копьями, не принадлежат к известному ему миру.

Руки Фейни опустились на плечи кузнеца. Она с силой прижала его к месту, так чтобы он не мог без борьбы выпустить стрелу, что выдало бы их обоим отрядам.

Ее губы отчетливо произнесли «нет». В нем вспыхнули неприязнь и страх. Если Фейни способна читать его мысли, ему это не нравится.

Предводитель Белых осторожно продолжал двигаться. И тут ниоткуда появилось копье. Только быстрый рывок животного спас всадника от насаживания на кол. Земноводные выскакивали из укрытий, прыгали вперед, их копья образовали сплошную стену. Очевидно, Белые не смогут напасть: Сандер не видел у них другого оружия, кроме того, что они держали в руках.

Человек с рогом, находившийся в нескольких корпусах животного за предводителем, сделал первое движение. Он достал со спины рог, прижал его круглый мундштук к губам, уложив длинную металлическую трубу на шею животного. Губы его раздулись, и он издал могучий звук.

Мощь этого звука заставила Сандера закрыть уши руками. Он чувствовал, как дрожит Рин, как будто этот звук плетями падал на тело койота. Фейни отпустила кузнеца. Она схватила руками головы пеканов, сжимала их пальцами, хотя животные дергались и вырывались.

На земноводных звук произвел еще более сильное действие. Двое выронили копья и упали на землю, в мучениях они бились, размахивая руками и ногами. Остальные отступили, и их отступление перешло в бегство, как только они оказались на безопасном расстоянии от всадников. Белые пришпорили своих животных и подъехали к бьющимся водным существам. Предводитель наклонился и ударил лежащих по шее, после чего они перестали дергаться. Оба отряда скрылись в облаке пыли, огибая поворот дороги, откуда раньше появились земноводные.

Сандер не шевельнулся, чтобы вывести свой отряд из укрытия. Он по-прежнему подозревал, что Белые – только разведчики, а за ними движется такое племя, какое когда-то напало на Толпу.

Однако Рин расслабился, а пеканы вырвались из рук Фейни и испускали крики, торопя своих спутников. Пришлось Сандеру признать, что за Белыми никто не следует, по крайней мере не близко. А если это правда, то чем скорее они покинут эту спорную землю, тем лучше.

Он остановился у одного земноводного, хоть ему и не хотелось заглядывать под коричневый шлем на морду мертвого существа. Он только поднял копье и дальше пошел с ним.

Древко слишком длинное, но он считал, что его можно будет обрезать. Зазубрины острия сработаны так искусно, что он, вопреки своему желанию, должен был отдать дань изготовившему их кузнецу. Но острие оказалось не из металла, а скорее из кости, искусно вырезанной. Он вздрогнул от мысли о том, как оно должно рвать тело. Колючки тонкие. Несомненно, они отломятся, когда копье будут вытаскивать, и осколки приведут к загноению раны.

Освобожденные от рук и воли Фейни, пеканы запрыгали к повороту тропы и исчезли вслед за Белыми и водными существами. Сандер сомневался в правильности их решения следовать дальше. Если за ними отряд Белых, они вполне могут оказаться в тисках между двумя группами смертоносных врагов. Но почему-то он не смог предложить отступить.

Если и вторично им удастся найти укрытие среди скал, они могут спастись. Но человек не должен слишком легко рисковать, надеясь только на удачу.

Над ними по-прежнему возвышались груды обломков. Звуков боевого рога больше не слышалось. Однако, повернув за скалу и увидев озеро, они стали свидетелями последнего этапа схватки.

Белые ездили взад и вперед по берегу. Очевидно, они не собирались следовать в озеро за теми, кто плыл там с легкостью и естественностью водных существ. Сбежавшие земноводные оставляли на поверхности треугольные следы – больше ничего не было видно, даже голов.

Тут местность становилась ровной и расширялась. Сандер принял быстрое решение оставить дорогу и повернуть налево, к холмам. Быстрый подъем может стать их единственным спасением, если их все же увидят Белые.

И вот они двинулись, иногда передвигаясь на четвереньках. Рин тоже прижался к земле. Камни резали их одежду, руки – но это ничего, если им удастся пройти мимо всадников и земноводных незаметно.

Белые, очевидно, отказались от преследования земноводных. Они собрались вместе, и Сандер видел, как в беззвучном разговоре мелькают их руки. Наконец отряд всадников разделился. Двое направили своих животных назад, туда, откуда пришли, и Сандер, Фейни и Рин прижались к земле за ближайшим выступом. Кузнец осторожно поднял голову. Пока его страхи оправдывались. Эти всадники, которые двинулись на восток, отправились либо с донесением, либо за подкреплениями. Спасение их отряда в том, чтобы как можно скорее миновать тех, кто остался на берегу озера.

Лучше всего держаться неровной холмистой местности. Животным Белых, более крупным и тяжелым, чем Рин, нужен простор для маневра. Они не могут ползти, прижимаясь к земле, как койот.

Но двигаться по высотам можно только очень медленно. Единственное преимущество – обилие укрытий.

К счастью, Белые не собирались производить тут разведку. Возможно, опасались других противников, помимо водных существ, которых так легко обратили в бегство. Эта местность как будто создана для засад. Горстка воинов Толпы, с достаточным запасом стрел, легко могла бы перебить целое племя Белых. Сандер был уверен, что не видел у них ни одного самострела. Если бы они были у всадников, те использовали бы их против земноводных.

Наконец они пробрались мимо всадников. Сандер взмахом руки разрешил Фейни и Рину встать. Теперь их отделяла от всадников настоящая баррикада из камней и ржавого металла. За ней, хоть они и не могли идти очень быстро, но все же быстрее, чем раньше.

Дважды Сандер взбирался на баррикаду. В сущности, это был огромный пласт сплавленных обломков, обрушившийся с высоты и образовавший основание холма. Из укрытия Сандер осматривал дорогу.

Он видел, что колея по-прежнему идет вдоль берега озера – всадники медленно продвигались в том же направлении. Ясно, что они не торопятся.

Наконец предводитель соскочил со своего животного, остальные последовали за ним. Животные направились к берегу, где на отмелях видны были еще не тронутые морозом водяные зеленые растения. Опустив головы, животные срывали эти растения и жадно жевали. А всадники сели у выступа скалы и открыли седельные мешки.

Сандер вдруг понял, что тоже очень голоден. Но задерживаться здесь они не могут. Чем больше расстояния ляжет между ними и этими разведчиками, тем больше он будет доволен.

Теперь их отряд с предосторожностями двигался через огромные массы обломков, принесенные и оставленные древней волной. Сандеру очень хотелось испытать куски металла, которые он видел в развалинах. Какое богатство! Почему Торговцы роются в развалинах города, где металл весь проржавел? Или они проложили дорогу сюда как раз для того, чтобы поживиться этим богатством?

Но никаких следов раскопок не было видно. И Сандер видел, что вести их тут очень рискованно. Время от времени под ударами ветра сверху падали обломки. Поэтому он все время поглядывал вверх и обходил груды, казавшиеся ему неустойчивыми.

Наконец они остановились, потому что так устали, что не могли двигаться дальше. Деля мясо и воду, Фейни глубоко вздохнула. Рин лежал, проглотив свою порцию, и тяжело дышал. Обувь людей очень пострадала от неровной местности, от камней, через которые приходилось перебираться. Сандер развязал сверток с необработанными заячьими шкурами и обвязал теми ноги, мехом внутрь: он надеялся хоть немного сохранить остатки обуви.

Фейни потерла икры своих стройных смуглых ног.

– Никогда не ходила по такому пути, – заметила она. – Колеи достаточно плохи, но ползание вверх и вниз еще хуже. И сколько еще?

Сандер знал не больше ее. Повсюду камни, застывшая лава, охватившая принесенные морем обломки. Некоторые вершины вздымались высоко, как горы, очевидно, поднявшиеся примерно в то же время, когда нахлынуло море. Кошмарная земля, и Сандер благодарил судьбу, что они зашли так далеко, отделавшись лишь поцарапанной ногой и несколькими синяками на руках. Ясно, что им следует найти убежище до наступления ночи. Даже драгоценный свет Прежде не сможет вести их по такой местности.

Огромное озеро – за все время пути они так и не достигли его западного берега – все время манило Сандера, когда он поднимался на груды, чтобы разведать дорогу. Но приключения Белых служили достаточным предупреждением. Приближаться к этой населенной воде глупо. Ради безопасности придется держаться этих пустынных мест.

Незадолго до заката они увидели место, которое, как считал Сандер, им подойдет. Два обширных оползня образовали массивные стены. Между ними находилась полоска относительно ровной земли. Разжигать костер не решились, даже если бы удалось найти дрова. Фейни призвала своих пеканов и свернулась между ними, и, может, ей так было теплей, чем у костра. А у Сандера был Рин.

Животные лежали спокойно, не проявляя тревоги. С удовольствием быстро съели куски сушеного мяса, предложенные Сандером. По-видимому, пеканы все же нашли какую-то добычу в этой пустынной земле. Никто из троих не собирался уходить на ночь. Когда окончательно стемнело, Сандер взял у Фейни ее свет Прежде. Закрывая его рукой, он прошел к нижнему краю стены, давшей им убежище.

Тут он выключил свет и посмотрел на восток. Если Белые пошли по колеям, они могут остановиться на ночь и развести костер. Но никакого пламени он не увидел.

И лишь когда он снова повернулся на запад, готовый нащупывать дорогу назад, в убежище, он увидел искорку, которая могла быть только костром. Он был уверен, что Белые не проехали мимо них в том направлении. Поэтому не Белые зажгли этот маяк. Огонь показался ему сигнальным, потому что разожжен был очень высоко. И тут огонь начал мигать.

Именно так извещают Толпы, когда приближается опасность для стад. Только эти мигания никак не походили на условный язык, которому он был обучен. Сандер повернулся, снова взглянул на восток.

Да, его догадка была верной! Как в ответ, замигала высоко другая огненная точка. Белые? Почему-то он в этом сомневался. Люди, которые сегодня разогнали земноводных, похожи на таких, кто едет новой, незнакомой тропой. Но кто еще может сигналить здесь?

Торговцы? Это казалось более вероятным. Все, что помнил Сандер относительно тщательно охраняемых мест Торговцев, всплыло в его памяти. Они могли разместить часовых на высотах, и эти часовые заметили проход и Белых, и отряда Сандера. Враги ли Белые Торговцам, как они оказались врагами Толп на равнинах?

Он отчаянно надеялся на это. Так его положение и положение Фейни оказывалось менее опасным. Общий враг может сдружить даже недругов в опасное время.

Свет на востоке последний раз мигнул и исчез. Повернув голову, Сандер увидел, что огонек на западе тоже погас. Сандер осторожно вернулся в свой лагерь и сел рядом с койотом. В тишине он слышал ровное дыхание Фейни. Она уже спала.

Но Сандер не сразу последовал ее примеру. Что-то мешало ему, нависая над ним во тьме. Это место смерти – смерти не только людей, но и их стремлений, их мечтаний, всего, чего они добились. Если и существует душа, то где еще бродить ей со своим жалобным шепотом, со своей жаждой жизни и страхом смерти, такой смерти, которую не может постигнуть мозг, когда весь твой мир погибает в одно мгновение?

Когда утром при свете солнца они впервые внимательно осмотрелись вокруг, Сандера вновь охватил ужас. Он похолодел не только от ночной росы. Казалось, он слышит крики, вопли тех, кто умер здесь тогда.

Сандер строго приказал себе вернуться к здравому смыслу. Губы его зашевелились: он повторял тайные кузнецкие слова. Человек собственными руками делает свое оружие и орудия – после того, как мысленно представит себе их. Те, кто пользуется ими, со временем умирают и ложатся в могилы. Таков естественный порядок жизни. Мертвые – погибшие здесь в Темное Время – они погибли давно. И вещи, которые они делали, Сандер не понимал. Может, он и в родстве с ними, очень далеком, но он не из их клана – у них не может быть власти над ним.

Он боролся со своим воображением, старался забыть руины здания, которое казалось частично нетронутым. У людей Прежде были огромные знания, но они не помогли им спастись в Темное Время. Какая польза была им от этих знаний, когда против них обратились суша и море?

Он начал обдумывать свой поиск, приведший его сюда. Далеко в прошлом остались издевательские слова дяди. Они больше не будили в нем пламя гнева. Среди этих искалеченных гор собственная жизнь казалась такой маленькой и незначительной. Но это его жизнь. И если впереди действительно ждет то, что обещает Фейни, – мудрость людей Прежде, тогда он больше не будет маленьким. Он сгибал и разгибал пальцы, думая о том, что мог бы ими сделать, какие существующие только в его воображение предметы смог бы изготовить из неизвестных металлов…

Сейчас уже неважно, вернется ли он снова к старикам Толпы, которые провозгласили его слишком неопытным и молодым, чтобы занять место отца. Важно то, что он будет знать – знать, как пользоваться искусством, о котором он до сих пор только мечтал.

Он положил голову на бок Рину, решительно отбросил окружающие ужасы, интересуясь только сегодня и здесь.

Глава двенадцатая

Утром они спустились к озеру, Сандер наполнил бутылки, а Фейни и пеканы в это время сторожили. У воды был странный металлический привкус. Но Фейни сказала, что пить воду можно, минералы в ней могут даже оказаться полезными, потому что она использовала их для лечения. Земноводных не было видно. Однако Сандер заметил на одном из островов, далеко от берега, груду камней с дырой внутрь сразу над водой. Он посчитал, что это жилище водных созданий.

Они снова свернули от более легкой дороги с колеями к основаниям холмов. Открытое место опять начало сужаться, рано или поздно они вынуждены будут вернуться на дорогу. Сандер продолжал прислушиваться. Их шаги, в обернутой шкурами обуви, и шаги животных почти не производили шума. Но даже случайное падение камня казалось таким громким!

Дорога снова начала подниматься. Здесь колеи были забиты камнями, а по сторонам виднелись следы расчистки. Пришлось вернуться на дорогу, потому что идти по острым скалам со всех сторон слишком рискованно. Можно легко оступиться и упасть.

Сандер ускорил шаг, он хотел как можно быстрее выбраться из этого узкого места, где их так легко обнаружить. Где-то вверху, там, где он ночью заметил огонь, может находиться сторожевой пост. Он не сомневался, что их заметили. Но все же надеялся, что их не остановят.

После узкого места холмы по сторонам начали снижаться. С одной из вершин, через которую пролегла дорога, они смогли рассмотреть местность впереди. Предстояло еще несколько подъемов, но небольших, и гораздо меньше обломков, оставленных волнами.

Виднелись заросли травы, деревья в желто-красной листве, зеленые сосны. И… Сандер, пораженный, остановился.

Нечто среднее между поселком Педфорд, с его деревянными и каменными стенами, и временным лагерем Толпы с шатрами и телегами. Канава, в которую отведены воды реки, впадающей в озеро. За канавой высокие земляные стены, увенчанные частоколом из бревен, вершины кольев заострены. Бревна такой толщины, каких он раньше не видел.

Внутри стояли крытые повозки, гораздо больше тех, что используют в своих временных лагерях Толпы на равнине. Повозки расположены кругом, а в центре грубая башня, примерно в два раза выше самого высокого шатра. Перед каждым шатром костер для приготовления пищи, от него поднимается столб дыма. Всюду ходят люди, стадо животных под присмотром всадника выходит из лагеря по подъемному мосту через канаву.

Собаки! Тогда это крепость Торговцев. В отличие от Толп, Торговцы держали у себя других животных. Собаки – так называются их животные, родственные Рину, но они другие, уши у них не стоят торчком, но болтаются по обе стороны головы. И масть у них не одинаковая, они пятнистые, с бурыми, рыжими и черными лапами. Не бывает двух одинаковых собак. Торговцы редко ездят на них верхом, в своих походах они перевозят на них грузы. Но такого количества собак Сандер раньше никогда не видел.

В кольце собак шли существа, похожие на оленей, но больше, чем те олени, на которых приходилось охотиться Сандеру. Выйдя из поселка, собаки разбежались, по-прежнему охраняя оленей, в разных направлениях, носом к земле, как делает охотящийся койот. Пастух ехал за стадом в общем направлении дороги.

Пеканы, стоя по обе стороны от Фейни, испустили свой боевой свист. Но она тут же положила руки им на морды. Ясно, что пеканов удерживали не эти руки, а воля девушки. Рин смотрел с интересом, но не рычал. Он знал Торговцев и дружил с собаками, которых они приводили с собой.

Собака, на которой ехал всадник, неожиданно залаяла и побежала. А за Сандером послышался резкий и ясный голос:

– Стоять на месте! Или хотите, чтоб вам перерезали глотки, глупцы?

Вопрос был задан таким тоном, что Сандер не сомневался: говоривший выполнит свое обещание. Он опустил руки, показывая, что в них нет оружия: оно висело у него на поясе. И почувствовал жгучий стыд, оттого что его так легко застал врасплох невидимый часовой.

Всадник подъехал быстро, потому что собака бежала изо всех сил. Пеканы начали открыто рычать. Но Фейни держала их под контролем. Рин залаял, собака ответила глубоким басом.

Сандеру очень хотелось повернуться, чтобы увидеть того, кто стоял сзади, но он понимал, что шевелиться глупо: может последовать немедленная расплата.

Всадник остановился перед ним. На нем были кожаные брюки и овчинная куртка жителя равнин. Но лицо почти совсем закрыто черной бородой, а волосы и уши покрывала шапка из желто-белого меха. В руках он держал самострел с наложенной стрелой, и выражение у него было совсем не приветливое.

– Кто вы? – резко спросил он, взглянув сначала на Фейни, потом на Сандера. При этом от время от времени бросал опасливые взгляды на пеканов.

– Я Сандер, кузнец. А это Фейни, шаманка из Педфорда… – ответил Сандер, внешне очень уверенно. Он надеялся, что ему удастся сохранить эту уверенность.

– Кузнец и шаманка, – сказал всадник. – И почему вы в пути? Вас изгнали из Толпы? – Вопросы он задавал откровенно враждебно.

– Ты Джон Красный Плащ, – вдруг заговорила Фейни. – Я видела тебя в Педфорде. Пять сезонов назад.

Враждебность Торговца не уменьшилась.

– Я там был. Но Торговец во время путешествия бывает во многих местах. А что делает здесь шаманка из Педфорда? Ты привязана к своему племени Великой Волей, которой ты повинуешься. Что, Педфорд решил переселиться?

– Нет. Жители Педфорда в большинстве мертвы, Торговец Джон. Я не знаю, скольких захватили Морские Акулы.

Продолжая держать самострел наготове, Торговец внимательно взглянул на девушку.

– Морские Акулы? Они напали на Педфорд?

– Они убивали, они жгли, они грабили, – ответила она с выражением.

– А он… – Торговец чуть повернулся и указал на Сандера. – Кузнец не из твоего племени. Как он оказался здесь? И почему? Житель Толпы не покидает равнин без основательной причины.

– У меня есть причина, – возразил Сандер. – В Толпе не бывает двух кузнецов. Поэтому я пришел в поисках знаний – знаний о металлах.

Взгляд Торговца стал свирепым.

– Ты смел, кузнец, если признаешься, что пришел воровать наши тайны.

– Меня не интересует, где находят металлы, – ответил Сандер. – Как их обрабатывать – вот что мне нужно.

– Так может сказать любой человек, если его застанут там, где он не должен быть.

– Значит, вам принадлежит все это? – Фейни указала на землю вокруг.

– То, что в ней содержится, наше по праву открывателей. Ты, – рявкнул он на Сандера, как будто продолжительный разговор ослабил его положение, – сними мешки, – он указал на поклажу на спине Рина, – я посмотрю, что ты успел украсть…

Хоть он и не знал, какая сила стоит за этим человеком, Сандер решил больше не играть роль робкого просителя. Он достаточно знал обычаи Торговцев: если с ним не торговаться яростно, проиграешь обязательно. Он сложил руки на груди.

– Ты здесь вождь? – спросил он. – Ты не вождь моей Толпы, даже не член совета, что бы ты ни говорил. Я не выполняю приказы… я кузнец, я владею волшебством металлов. Таким, как я, не приказывают без причины. И с шаманкой так не обращаются, – добавил он.

Человек презрительно засмеялся.

– Если она шаманка Педфорда, а Педфорда из-за Акул больше не существует, значит, ее утверждения о связи с Силой ложны. А что касается тебя, кузнец, – он произнес это насмешливо, – нужны не только слова, чтобы доказать это.

Пеканы зарычали, Рин на этот раз тоже, а собака ощетинилась и оскалила зубы.

– Сдерживай этих твоих зверей, – приказал Торговец, – или увидишь их мертвыми. Идите не торопясь. Посмотрим, что скажут о вас Планирующие.

Фейни взглянула на Сандера. В ее взгляде он прочел предупреждение. Пеканы продолжали рычать, но она, положив руки им на головы, пошла к поселку.

Сандер последовал за ней. Ему ничего иного не оставалось. За собой он услышал шорох и понял, что его опасения были справедливы: сзади выехали три всадника на собаках и взяли их в кольцо.

Несколько собак подбежали к отряду, который двигался по дороге к канаве. Собаки лаяли и рычали. Рин и пеканы, оскалив зубы, готовы были ответить. Но нападения не было, потому что всадник отогнал собак похожими на лай окриками.

Навстречу им из поселка выходили люди. Одни из них крикнул всаднику:

– Эй, Джон, кого это ты собрал? Это не дезертиры из Орды.

– Все равно чужаки, как бы они ни выглядели, – ответил всадник. – Но если тебе не терпится поторговаться с Ордой из-за ударов, скоро получишь возможность. Заметили сигналы.

Фейни остановилась на мосту.

– Торговец, мои спутники не войдут. Приведи сюда Планирующих.

– Дохлых животных легко перетащить…

Девушка подняла руки и громко хлопнула. Она смотрела прямо в глаза угрожавшему. Он, казалось, пытается заговорить, но что-то мешало ему.

– Я сказала, и Власть со мной, Джон Красный Плащ! Разве я не знаю твое настоящее имя? Я могу приказывать тебе. Отправляйся и приведи того, с кем я могла бы поговорить.

Сандер видел, как Торговец напрягается: его воля боролась с волей девушки. На лице его появилось гневное выражение, но он слез с собаки и тяжело пошел по мосту. Все расступались перед ним.

Лицо у Фейни было сосредоточенное – такое выражение бывало у нее, когда она смотрела на подвеску. Сандер не очень верил в ее «Силу». Но вот человек, который даже не привык полагаться на ее слова, как люди ее племени, выполняет ее приказы против своей воли.

У окружающих были замкнутые лица. Хоть перед ними явно поселок, основанный довольно давно, в молчаливой толпе не видно было ни женщин, ни детей. Сандеру не нравилось молчание и выражение лиц этих людей. Исчезло жизнерадостное открытое дружелюбие, которое проявляли Торговцы, появляясь в Толпе. Такой недружественный прием заставил Сандера вспомнить все предупреждения о том, как Торговцы ревностно охраняют свои территории.

В мире, где любой незнакомец, если он, конечно, не откровенно враждебный Белый или Морская Акула, встречается гостеприимно, становится гостем, его расспрашивают путешествиях и о землях, где побывал – такая откровенно враждебная встреча была необычна. Но Сандер – кузнец, этого никто не сможет отрицать. А в любой цивилизации человек, обладающий таким мастерством, получает хороший прием. Он переводил взгляд с одного лица на другое, надеясь увидеть лоб с такой же, как у него, татуировкой. Разве у них нет кузнеца? Человек, обладающий тайнами его профессии, товарищ по профессии, мог бы принять его в поселке.

Но ни на одном лбу не было знака молота. И все же Сандер повторял про себя рабочие слова, которыми мог бы доказать свою принадлежность к тайнам металла.

Толпа снова расступилась, и Сандер опять увидел Джона. С ним шел человек гораздо старше. Он шел неуверенно, опираясь на палки, которые держал в руках. Голову держал неподвижно и под странным углом. Должно быть, это причиняло ему боль. Но несмотря на скорченное тело, шел он быстро, так что не отставал от Джона, шаги которого были гораздо длиннее.

Из всех Торговцев только у этого человека на лбу была татуировка, и на мгновение Сандеру показалось, что это молот. Но тут же он понял, что человек с таким хрупким телом не может заниматься работой по металлу. А татуировка его изображала вовсе не молот. Она показалась Сандеру странно знакомой. Вначале он не мог вспомнить, где видел профиль этой гордой птицы со свирепым взглядом. Потом вспомнил отбитый кусок камня, который нашел у реки, символ, как сказала Фейни, великой и гордой страны.

Человек со знаком птицы остановился перед Сандером и его отрядом. Он долго по очереди рассматривал людей и животных. Потом заговорил глубоким низким голосом, который казался слишком мощным для такого тщедушного тела.

– Ты, – он вначале указал на Фейни, – обладаешь Силой. Ты, – он повернул голову и взглянул на Сандера, – кузнец с равнины. Но вы идете вместе, и с вами эти спутники. Какое дело собрало такой разношерстный отряд?

– Я из Педфорда, – ответила Фейни. – Но Педфорда больше нет. Пришли Морские Акулы и… – она сделала жест отрицания.

– Говорят, – заметил старик, – что власть истинной шаманки может защитить тех, кто в нее верит.

– Было время Великой Луны, – стойко ответила Фейни, хотя взгляд ее помрачнел. – Я ответила на ее зов. И в это время они ударили.

Губы старика зашевелились – он как будто пережевывал ее слова, словно по вкусу мог определить, правдивы ли они.

– А ты, кузнец, как ты себя называешь, что увело тебя с равнин, от твоей Толпы и родственников?

– Мой отец умер. – Сандер отвечал правдиво, не видя причин для обмана. – Я молод, и мой дядя заявил, что я слишком молод, чтобы стать кузнецом, хотя так назвал меня отец. Но в Толпе нет места для двух кузнецов – поэтому я ушел.

– Нетерпение юности, да, кузнец? Не смог отказаться от гордости, решил лучше отказаться от родства? – Сандеру показалось, что в словах старика звучит легкая насмешка. Он мужественно сдержался.

– Есть еще стремление к знаниям.

– Знания! – Слово прозвучало резко. – Какого рода знания, кузнец? Знания сокровищ, которые ты смог бы разграбить, чтобы купить себе дорогу назад? Не так ли? Знания металлов, которые ты смог бы добыть и лишить Торговцев средств к жизни!

Рычание, похожее на рычание Рина, послышалось в толпе. Прежде чем Сандер смог ответить, старик продолжил:

– А что ты успел награбить, кузнец? Покажи свою поклажу.

Сандер хотел возразить, но знал, что тем самым вызовет схватку, которая ничем хорошим для него не кончится. Он мрачно направился к Рину, отвязал поклажу, развязал мешок, в котором находились его инструменты и небольшие куски металла, найденного на корабле. Джон схватил кусок изогнутой проволоки.

– Значит, он и правда… – начал он торжествующе, но тут поднес кусок к глазам и уронил его. Потом порылся в мешке. – Смотри сам, Планирующий!

Он понес к глазам старика руку с кусками металла.

– Где ты это взял? – спросил тот.

– Мы нашли в море-пустыне корабль. Металл из него, – объяснил Сандер. Планирующий, должно быть, сам был кузнецом, или у него наметанный глаз кузнеца, иначе он не смог бы понять, что этот металл отличен от того, что можно найти в городе.

– И весь корабль из металла? – спросил Планирующий.

– Весь. В его брюхе мертвецы, и они не скелеты.

К его удивлению, Планирующий кивнул.

– Похоже на то, что Гаффред открыл в горах в прошлом году. Это корабль для плавания под водой.

И это, как ни странно показалось Сандеру, привело к концу враждебность приема. Фейни повторила, что ее животные не войдут в поселок, что вызвало новый взрыв сомнений среди Торговцев. Но наконец договорились, что Сандер остановится у кузнеца (кузнец поселка был ранен, и на время поселок оказался без работника), а Фейни позволят оставаться снаружи, в одном из шатров.

Сандеру не хотелось разлучаться с девушкой. Она убедила этих людей, что они просто идут вместе, двое лишенных родства, но ничего не сказала о том, что они ищут. Он пошел за ней, ничего не говоря о цели их путешествия, о том, куда вел их указатель из времени Прежде. Но ему показалось, что Торговцы считают: их связывает нечто большее, чем простая целесообразность совместного пути, и рассматривают его как заложника, чтобы помешать Фейни уйти.

Сандер знал, что это неправда. Ничто не мешает девушке уйти ночью. И если девушка действительно исчезнет, ему придется нелегко. К тому же, он знал о приближении Белых. Но когда он упомянул о них, то обнаружил, что Торговцы вполне уверены, что сумеют защититься.

Приветствие, с которым Кабосс, кузнец, встретил Сандера, вряд ли можно было назвать полным энтузиазма. Кабосс осмотрел его инструменты с видом человека, который в прошлом уже отказался от такого бесполезного набора. Но куски проволоки, однако, заинтересовали его. И он подробно расспросил Сандера обо всем, что тот увидел на корабле.

Одна из рук Кабосса была перевязана, и, сгибая и разгибая пальцы, он каждый раз болезненно морщился. Он дал Сандеру поесть – такого вкусного, хорошо приправленного тушеного мяса Сандер не ел с самого ухода из Толпы, – а потом провел его в кузницу. Там он показал груду инструментов, требовавших починки. Груда накопилась из-за болезни кузнеца. Подобно всем Торговцам, он долго спорил из-за условий, но наконец они заключили удовлетворивший Сандера договор, и он с удовольствием принялся за работу.

Рина поместили в конюшне и дали много сушеного мяса. Облизав лапы, сбитые за время пути, койот уснул.

Сандер внимательно отнесся к работе, хотя времени у него было мало: в поселке торговцев он появился уже в конце дня. Но одновременно он думал и о том, что может ожидать их в будущем. В то, что Фейни согласится остаться здесь, даже если ей дадут все родственные права, он не верил. И он тоже не останется, если она уйдет.

Кабосс кузнец и, выздоровев, вступит в свои права. Сандер оставил свое племя, не желая еще многие годы быть подмастерьем. И он не собирался выступать в этой роли в чужом племени. И несмотря на то, что говорил ему здравый смысл, он верил в слова Фейни о складе знаний. Подвеска почти убедила его в этом. Ничего подобного он никогда не видел и не слышал.

Семья у Кабосса была маленькая. Его подруга по дому выглядела старше своего избранного мужчины. Молчаливая женщина с седыми волосами, она была одета так, чтобы показать значительность своего дома. На ней было толстое ожерелье из хорошо отполированной меди, четыре серебряных кольца и пояс из серебряных звеньев на темно-зеленом платье. Говорила она мало и только со служанкой, которая суетилась вокруг. На лице у нее всегда было недовольное выражение, как у хозяйки, которой трудно угодить.

Никакого подмастерья не было. Кабосс упомянул о подмастерье, младшем сыне своего брата, но он несколько дней назад отправился с экспедицией на север на поиски металла.

Отвечая на вопросы, Сандер рассказал немного об их путешествии, о встрече с земноводными и о нападении чудовища в доме на древнем острове. Эта часть рассказа очень заинтересовала Кабосса.

– Значит, они еще встречаются! – заметил он. – Когда-то они были так опасны, что мы не могли охотиться. Мы устроили большую облаву, объединившись с кланом Мининга и кланом Харта, и за день убили двенадцать чудовищ. С тех пор они больше нас не тревожили, и мы думали, что их больше нет. А тут грозит опасность и со стороны тех, кого ты называешь Белыми. Речные жители – они не в счет. На суше с ними легко справиться.

Женщина неожиданно наклонилась вперед на своем мягком сиденье. Она пристально смотрела на Сандера, как будто ничего сказанного Кабоссом не слышала. Указала на гостя.

– Скажи, незнакомец, почему ты носишь на голове это железо?

Сандер совсем забыл об изогнутой проволоке, которую надел на голову, надеясь избежать повторения встречи с тем, что Фейни назвала «ищущей мыслью». Он с некоторым удивлением коснулся ее рукой.

Женщина не стала ждать, пока он ответит, она продолжала:

– Ты ищешь защиты «холодного железа», не так ли, незнакомец? К тебе приходит нечто, чего ты не понимаешь, чего не ждет ни один человек?

Кабосс посмотрел на нее, потом снова на Сандера. Он слегка отодвинулся от молодого человека.

– Тронутый духом!

Улыбка женщины была неприятной.

– Удивительно, что ты сам этого не видишь, Кабосс. Да, он тронутый духом. А такому не место под моей крышей. Потому что он может открыть дверь тому, кого мы не видим и не слышим. Пусть он уходит к той, кто признается, что говорит с тем, кого нет. Отведи его к ней, Кабосс. Сделай это ради безопасности не только этого дома, но всего клана.

– Его прислал сюда Планирующий Альберт, – начал Кабосс.

– Дом мой, а не Планирующего Альберта. И если узнают, кому ты дал приют, у нас будет больше недругов, чем друзей.

Кабосс неохотно встал и поманил Сандера.

– Дом принадлежит ей, – хмуро сказал он. – Поэтому и выбор ее. Пойдем, кузнец.

Так Сандер снова оказался в изгнании. Объяснения шепотом со стражниками у ворот оказалось достаточно, и он с навьюченным Рином вышел в ночь.

Все еще ошеломленный быстротой случившегося, он двинулся к шатру, отведенному Фейни. И не удивился, найдя его пустым, даже ее мешок исчез. Он велел койоту взять след. Койот опустил нос к земле, и Сандер верхом снова отправился в путь.

Глава тринадцатая

То, что Кабосс так легко изгнал его из поселка, даже не сообщив Планирующему, беспокоило Сандера. В дороге он обдумывал такую быструю перемену в отношении к нему. Женщина очень ясно выразила свои чувства. Значит, Торговцам приходилось встречаться с таким вторжением в мозг. Они знают и о «холодном железе», которое давно стало легендой. Сандер никогда не слышал, чтобы о нем упоминали в его Толпе. Может, если бы он надел там свою диадему, это тоже вызвало бы вопросы, но женщина из племени Торговцев сразу определила, что это такое, – защита от невидимого.

Но Планирующий очень ясно приказал, чтобы он оставался у Кабосса.

Может, старик делал это слишком настойчиво? Мысли Сандера устремились в этом направлении. Допустим, Торговцы догадались, что не простой случай привел их с Фейни сюда. Думая прежде всего о поисках скрытых сокровищ, они с готовностью ухватятся за мысль, что эти незнакомцы что-то ищут. Но легче не добиваться у них ответа силой. Гораздо проще под каким-нибудь предлогом отпустить, а потом пойти за ними по следу.

Сандер нисколько не сомневался, что собаки Торговцев возьмут след с такой же легкостью, с какой это делает Рин. Может, они уже садятся на собак, чтобы отправиться по следу.

Остаются еще Белые. Достаточно ли опасно их вторжение, чтобы Планирующий не решился отрывать часть людей и отправлять их по следу Сандера и девушки? Кузнец мог только догадываться обо всем этом.

Сам он не видел необходимости в тайне. Если существуют какие-то знания, почему бы не открыть их всем желающим? Он бы не отказал Торговцам в их доле. Но что если за ними пойдут Белые? Сандер отрицательно покачал головой, хотя этого никто не мог увидеть. Нет, этих врагов он не хотел наделять ничем из возможных находок Фейни.

Рин явно шел по свежему следу. Впервые Сандер задумался об отношении к нему Фейни. Она даже не пыталась подождать его. Неужели так мало ценит его помощь в путешествии? При этой мысли он почувствовал приступ гнева. Как будто он ниже ее, и от него больше нет пользы. Может, подвеска подала ей тайный знак, что она близка к цели, и его общество больше не необходимо. Он возмущался при мысли, что его использовали, а теперь отбросили.

Почти поверив в это, он не торопил Рина. Пеканы – слишком опасные противники. И если он нужен был Фейни только временно, девушка сможет натравить их на него. В конце концов они не родичи – он и она.

Время от времени он оглядывался на темное пятно поселка Торговцев. Никто там не шевелился. Однако это не означает, что за ним не наблюдают. Может, они хотят, чтобы он ушел подальше, прежде чем начать преследование с собаками.

В этой части долины негде укрыться. С одной стороны поселка холмы, с другой – изгиб реки. Рин двинулся к воде, время от времени фыркая и принюхиваясь. Ночь морозная и ясная. Сандер кутался в меховую куртку, натянул капюшон, который обычно лежал на плечах, на голову, плотно затянул пояс.

Он устал, руки и плечи тупо ныли от непривычной работы, когда он старался произвести впечатление на Кабосса своим мастерством. А до этого было напряжение и усталость от их блужданий по развалинам со всеми тревогами по пути.

Сандер знал, что долго бороться со сном не сможет. На ходу он опускал голову, но тут же просыпался. Как могла Фейни уйти так далеко? Впрочем, она-то сегодня не работала у горна.

Рин дошел до речного берега и остановился, обнюхивая землю на несколько шагов вправо, потом влево. Наконец он коротко залаял, и Сандер понял, что те, за кем они идут, спустились в воду. Он удивился безрассудности Фейни: она ведь знает, что в реке живут земноводные.

Уходит ли след отсюда на запад или на север? Сандер старался преодолеть тяжелую усталость тела и мозга, которая мешала принять решение. С того времени как они выбрались из моря-пустыни, подвеска постоянно указывала на запад. Он не верил, что направление может резко измениться.

Поэтому Фейни и пеканы спустились в воду, просто чтобы сбить со следа преследователей с собаками. Если он двинется вверх по течение, он должен будет снова взять след, когда они выйдут из воды. Но выйти они могут на другом берегу. Тогда у него лишь половина шансов отыскать их.

Толчком колена он направил Рина вверх по течению. Ночь лунная. Но луна убывает, и света от нее мало.

Выезжая из кустарника, Сандер неожиданно очнулся от дремоты. Проволока, которую он надел на голову, она теплая! Нет, горячая! И становится все горячее! Он поднял руки, чтобы сорвать ее, и остановился. Именно этого хочет неизвестный. Холодное железо. Нет, горячее железо, железо, которое обжигает, сжигает кожу. Эта боль должна его заставить лишить себя защиты.

Чтобы так нагреть железо, нужно поместить его в раздуваемое мехами пламя. Его нельзя так нагреть в холоде ночи. Это невозможно! Сандер запел тайные кузнецкие слова. Лента на голове не раскалена, но тот, другой, хочет, чтобы он так думал! Каким-то образом Сандер понял это. Значит, жар – это иллюзия, видение. Оно послано, чтобы лишить его защиты.

Если эта пытка – только видение, значит жар на самом деле не существует. Сандер решительно опустил руки, борясь с болью. Это… не… существует!

Он начал петь кузнецкую песню. В хваленую Силу Фейни он не верит. Но в это верить приходится, иначе он его бы не чувствовал. Но он упрямо говорил своему болящему, корчащемуся телу: это не существует! Нет огня, нет горна, значит, нет и жара. Холодное железо… холодное железо.

Эти два слова смешивалась с другими.

Холодное железо!

Он не вполне уловил, когда жар начал спадать. К этому времени он был почти без сознания, изо всех сил цепляясь за одну мысль: железо холодное.

Рин остановился. А может, койот давно стоит, пока Сандер борется за жизнь. Кузнец не знал. Но чувствовал, что сползает с седла. На четвереньках он прополз под нависающие ветви сосны, глубоко погружая руки в толстый ковер из старых иголок. Свернулся и, истощенный этой невообразимой борьбой, быстро уснул.

Спал он без сновидений, а когда проснулся, солнечный свет озарял изгиб реки, видный ему между ветвями. Сандер сразу вспомнил странное нападение. Быстро снял ленту, пощупал кожу на лбу в поисках ожогов. Но их не было. Он снова надел проволочный венок. Может быть, если бы он позволил этой вере закрепиться в своем мозгу, ожоги были бы. Ему по-прежнему трудно было признать, что такое возможно.

Но кто знает, какие чудеса совершали люди Прежде? Сандер не мог представить себе ничего похожего на подвеску Фейни. И еще отец Фейни, которого она никогда не видела, не Торговец, но человек, который по собственной воле путешествовал в поисках знаний. Сандер не знал другого такого человека. Толпа бродит по равнинам из-за скота, на котором основано все ее богатство. Торговцы совершают долгие переходы ради выгоды. Но человек, который бродит, просто чтобы увидеть, что лежит по ту сторону холма или за долиной, – этого Сандер не понимал.

Рин! Сандер осмотрелся. Рин не разделил с ним постель из хвои, как обычно делал во время их походов. Отпечатков его лап не было. И ведь Рин все еще навьючен грузом. Осторожно кузнец спустился к реке, на узкую полоску гравия. Наклонился, сбросил капюшон и плеснул холодной воды на лицо. И сразу совсем проснулся от этого жгуче-ледяного прикосновения.

Поскольку другого выхода не оставалось, Сандер свистнул. Если Рин близко, он ответит. Сандер прислушался, но никакого ответа не было. Только одно он увидел на хвое – железную ленту, которую он изготовил для койота. В ней застрял клок желтоватого меха, как будто Рин в боли сорвал ее лапами.

Может, койот убежал от собак Торговцев? С одной собакой он справился бы. Но если целая свора, Рин вполне мог бежать, потому что такое количество врагов ему не под силу.

Но тогда почему Торговцы не захватили Сандера? Его укрытие под сосной не настолько безопасно, чтобы собаки его не заметили.

Возможно, Рин ушел на охоту. Но в глубине души Сандер сомневался в этом. Кузнец снова надел капюшон, плотно затянул его. У него оставался самострел, нож – и все. Еще только одежда, которая на нем. И нос говорил ему, что ее давно пора выстирать. Его вещи, инструменты, пища – все исчезло вместе с койотом.

Сандер не собирался возвращаться в поселок Торговцев. Чутья Рина у него нет, но он все же чувствовал, что ответ на все загадки на западе. К тому же, путь на запад уводит его из опасных мест, где земноводные – тут он бросил опасливый взгляд на воду в поисках треугольных следов – и Белые могут ждать в засаде.

Сандер напился, стараясь приглушить голод в пустом желудке, потом поднялся на низкий берег. Дороги не было, поэтому он решил не терять из виду реку, чтобы не заблудиться. Время от времени он призывно свистел, надеясь, что койот вернется или ответит.

Солнце поднималось, Сандер отбросил капюшон. Ему, как жителю равнин, не нравилась эта лесистая местность, хоть деревья росли и не часто. Со стыдом он припомнил, как у Педфорда решил, что лес даст более надежное убежище, чем открытая равнина.

Он шел вперед, самострел наготове, стрела наложена на тетиву, и напрягал слух, чтобы уловить малейший звук. Легкий ветер шелестел в листве деревьев, раз или два Сандер услышал птичьи голоса. Он мог бы быть единственным человеком в этой пустынной стране. Но тут он увидел у дороги полоску грязи. Здесь вырвали с места кусок дерна.

И на глине отпечаталась рука – маленькая рука. Осмотревшись, он увидел другие признаки того, что здесь Фейни вышла из воды, поскользнулась на глине и удержалась рукой. То, что она не позаботилась скрыть свои следы, свидетельствовало, что по какой-то причине девушка считала преследование из поселка невозможным. Или так торопилась, что не могла это сделать.

Осознав, что она не могла уйти очень далеко, Сандер принялся искать другие следы и нашел – сломанный конец ветки, свисающий с дерева, несколько листьев, упавших на прошлогодний ковер. След уходил от воды вверх по склону, направляясь к югу, туда, где все гуще росли деревья.

Через молодую поросль Сандер вышел на древнюю дорогу. Тут не было ни следа разрушений. Возможно, этот маленький участок земли совсем не пострадал в Темное Время. Конечно, дорога растрескалась, в трещины нанесло почву, и там теперь росла трава. Но идти было легко. Сандер находил не только следы Фейни и пеканов, но в двух местах на них, несомненно, наложились следы лап, которые могли принадлежать только Рину! То, что койот бросил его и пошел за другими, потрясло Сандера.

Он знал, что пеканы подчиняются Фейни, что она может общаться с ними гораздо лучше, чем он с Рином. Но он не мог поверить, что у шаманки есть способ воздействовать на койота и сознательно увести его от Сандера. Может, подумал он, для нее это была единственная возможность уйти от преследования.

Он теперь знал, куда увели Рина, и от этого его решимость найти Фейни стала еще сильнее. Он шел вперед, не быстро, сосредоточенно, его не сбиться с пути.

Те, за кем он следовал, держались старой дороги и шли так открыто (по крайней мере так он заключил по следам), как будто считали преследование невозможным. Дорога начала круто подниматься.

Сандер был голоден, но это больше не имело значения – впрочем, однажды ему попалась кучка орехов, собранных белками, он подобрал их и жевал на ходу. Орехи вкусные, но вряд ли так сытны, как тушеное мясо, которое он ел в доме Кабосса. Теперь этот обед казался далеким прошлым.

Кузнец поднялся на вершину подъема и увидел перед собой длинный спуск. В воздухе висела легкая дымка – не дым, скорее щупальца тумана. Но они не закрывали того, к чему вела старая дорога. Опять руины, но не груды мусора, в которых нельзя даже распознать жилище людей. Нет, осталось достаточно, чтобы различить здания. И Сандеру показалось, что у него на глазах странный туман опускался на стены без крыш, на разбитые фронтоны, все более и более сгущаясь.

Он был убежден, что это и есть место, которое искала Фейни. Длинными шагами пошел вниз, чтобы как можно быстрее дойти до руин. Ноги ныли, в животе ворчало, солнце спускалось к западу, и все вместе это говорило о том, что день скоро кончится.

Подойдя ближе, он увидел, что дорогу в нескольких местах перегораживают груды камня, и не видно было никаких попыток их убрать. Более того, он увидел несколько хороших больших кусков металла, и удивление его все возрастало. Ведь это совсем близко от поселка Торговцев. Почему они не побывали здесь?

Но то, что сокровище лежало так открыто, насторожило его. Сандер остановился, осмотрелся в поисках следов тех, кого искал. Ничего не увидел, пошел назад, пока не заметил следов одного из пеканов (по размеру следа он решил, что это Кай), этот след уходил направо. Здесь оказалась вторая дорога, более узкая – она резко поворачивала на север, уходя от руин.

Кусты и деревья еще более сузили дорогу, оставалась едва четверть первоначальной ширины – похоже на пешеходную тропу. Но на ковре из листьев виднелись отчетливые следы. Фейни, пеканы, Рин. Сандер не мог сказать, присоединился ли койот к девушке или просто шел по ее следам.

Дорога дважды поворачивала и закончилась на мощеной площадке, напомнившей Сандеру ту, на которой был построен дом Торговцев в заброшенном городе. Три здание, вернее, их остатки, окна, глядящие на него пустыми глазами, за ними пустота. Три здания стояли с трех сторон площади, дорога вела к четвертому.

Сандер сделал шаг на эту поверхность, покачнулся и опустился на колени. Боль от металла на голове была такой мучительной, что он ничего больше не чувствовал, не мог ни о чем думать. Только инстинкт заставил его отскочить назад. Он лежал, тяжело дыша, не в силах оправиться от шока. Боль исчезла так же внезапно, как возникла.

Немного погодя он сел на корточки и, совершенно ошеломленный, стал смотреть на сцену перед собой. Оказывается, он пробирался через густой кустарник, через деревья, обходил кругом, только чтобы обнаружить, что тут установлена невидимая преграда, которая реагирует на его «холодное железо» мгновенно и злобно. Посмеет ли он сделать еще одну попытку?

Ни в какой легенде Помнящих, ни в каких рассказах Торговцев нет никаких упоминаний о чем-нибудь подобном. Он не видел никакого движения в защищенном пространстве. Но Фейни, пеканы, Рин, несомненно, прошли здесь.

Внимательно присмотревшись, он заметил несколько следов на том пространстве, куда он не смел войти, иначе его буквально сбивала с ног боль в голове. Итак, у него есть доказательство, что они там. Но как ему последовать за ними?

Сандер понимал, что ему нужно только снять диадему и сделать шаг. Но врожденная осторожность предупреждала против этого. Сдаваться неизвестному совсем не соответствовало его природе.

Он попробовал прежний трюк: говорил себе, что боль нереальна. Не помогло. Эта сила была гораздо значительней, а его воля к сопротивлению, вероятно, ослабла в первой схватке.

Но он должен идти вперед. И не может, оставляя на голове ленту. Выбор прост. Упрямое желание выяснить, что скрывается за всем этим, не давало ему возможности отступить. Медленно, с ощущением, что сдается врагу, Сандер снял с головы диадему и повесил ее на пояс, рядом с лентой Рина.

Встав на ноги, он пошел вперед, осторожно, держа в руке самострел, шел, как разведчик на вражеской территории. Впрочем, у него было ощущение, что против того, что он здесь найдет, стрелы бесполезны, как бы хорошо он ни нацелился.

Он подошел к тому месту, где его ударило. Сначала ничего, вообще ничего. Потом…

Сандер застыл, сжал зубы. Мысль – это не его мысль! Теперь бежать он не мог: его держали так прочно, будто он оказался в сети лесных людей. Против воли, против самого своего страстного желания он шел вперед, прямо к центру здания.

Может, в этом причина, почему его покинул Рин? А Фейни и пеканы? Тоже увлечены той же силой?

Сандер шел, шатаясь, воля его сражалась с телом, он никогда не думал, что такое возможно. Об этой ли «силе» так часто говорила Фейни? Но он не мог поверить, что знакомая ему девушка создавала это!

Он увидел, что его влечет не к стенам разбитого здания. Скорее к яме в площади. Теперь он видел, что это отверстие сооружено не одновременно со зданиями. Края его обрамлены камнями, но камни обработаны грубо по сравнению с едва не рухнувшими зданиями.

Мысль о том, что его тянет под землю, придала ему добавочные силы для борьбы, но все же вырваться он не смог. И не мог поднять руки, чтобы надеть диадему, которую так безрассудно снял.

Сандер достиг грубо сделанного отверстия. Он увидел начало лестницы, и его порабощенное тело начало спуск. Тут Рину, должно быть, пришлось нелегко. Он прошел здесь: Сандер уловил резкий запах животного.

Внизу не темно, факелы не нужны. Добравшись до дна, Сандер увидел перед собой коридор. Тускло-белые стены потрескались, но не раскололись. Через равные интервалы на стенах висели длинные светящиеся стержни. Не все горели – некоторые были изогнуты и темны. Но все же горело достаточно, чтобы все хорошо видеть.

Кроме этих светящихся стержней, на стенах ничего не было, ни одной двери, коридор продолжался все дальше и дальше. Но в конце виднелся тот же странный туман. И что за ним, Сандер не видел.

Ему не дали времени для размышлений, ноги понесли его вперед. Когда он поворачивал голову и смотрел назад, то обнаруживал, что непонятный туман сгущался и сзади, и так плотно, что он не видел лестницу.

Коридор широк: шестеро людей могут пройти в ряд, и высок: Рину здесь не пришлось ползти, прижимаясь к полу. Стены покрыты каким-то скользким блестящим материалом, хотя под ногами не скользко. Пол из маленьких, тесно пригнанных красных квадратиков.

Воздух свежий, никакой затхлости, как в туннелях старого города. Время от времени Сандер ощущал легкий сквозняк.

Коридор кончился в поперечном зале, широком и хорошо освещенном такими же стержнями. Зал уходил направо и налево, и концы его скрывал тот же туман.

И здесь Сандеру не позволили самому принимать решение. Решение приняли за него. Он механически повернул налево и пошел дальше.

Глава четырнадцатая

Хотя по сторонам направо и налево уходили более узкие коридоры, Сандера заставляли идти прямо по широкому проходу. Наконец он оказался у начала лестницы, снова ведущей вниз. Тут заметно было, что местами потолок обвалился. Стены подпирали металлические балки. Такие же балки виднелись наверху, поддерживая треснувшую облицовку.

Сандер снова начал спуск. Неужели люди Прежде переждали Темное Время в подземной норе? Он слышал о разрывавших поверхность землетрясениях. Они делают такое невозможным. В этой части, где виднелись следы разрушений, было полутемно, горели только немногие стержни. Но никаких перемен: только кое-где стены сильней потрескались.

На ходу он считал ступеньки – двадцать. Он мог лишь догадываться, насколько глубоко оказался под землей. Подпорки, хотя внешне и грубые по сравнению с гладкими стенами, установлены прочно и надежно. Большая работа проделана, чтобы этот подземный переход был безопасным.

Но кем проделана? Торговцами? Все следы охоты за металлом Сандер видел только на поверхности, и то, что здесь истратили столько отличного металла на подпорки, наполняло его удивлением. Так тратить высоко ценящийся на рынке продукт (теперь он видел, что все подпорки одинаково прочны и не подвержены ржавчине) – не похоже на обычаи Торговцев.

Тумана, который закрывал вверху перспективу, здесь не было. И стала заметнее однообразность коридора. Чужая воля продолжала вести кузнеца вперед.

Он миновал небольшую повозку (если можно назвать повозкой сооружение, к которому невозможно привязать никакое животное) у стены. Два сиденья впереди и поворотный опорный круг для прицепа перед ними. Все из металла.

В возбуждении от такого изобилия металла и в таком отличном, неповрежденном состоянии Сандер на мгновение забыл, что он пленник и руки его связаны плотнее, чем веревкой.

Первый ужас от происшествия прошел. Он больше не сопротивлялся бесполезно, мозг его был занят поиском ответов на вопросы. Он понимал, что может никогда не найти ответа, но какое-нибудь предположение поможет ему позже. Ни в одной легенде Помнящих не говорится о такой невероятной ситуации, когда воля другого может управлять телом человека, заставлять его совершать действия. Правда, знания Помнящих о днях Прежде очень отрывочны.

Племя Сандера не было исконным на этой земле в легендарное время. Поэтому ни один член его не мог знать, что было сделано здесь. То, что иногда можно привести в действие древние машины, например, такую повозку, это он мог понять. Потому что работа одного человека может быть повторена другим при наличии терпения и нужных инструментов. Именно эта надежда и привела его на север.

Но управлять мыслями человека – это совсем другое дело. Для него вторжение в мозг было таким же чуждым, как чудовище на острове. Он решил, что у него только один шанс – позволить ведущей его силе поверить, что он совершенно покорен, пока он не сможет узнать, кто скрывается за этой силой.

Подпорок больше не было видно. Сандер миновал часть коридора с разрушениями. Здесь на стенах не было ни одной трещины, и все стержни ярко горели. При их свете Сандер увидел в конце коридора дверь, окруженную сиянием.

И тут он что-то услышал – резкий лай Рина! Это не тот звук, которым койот обычно приветствует Сандера после долгого отсутствия. Но в одном Сандер прав: койот ждет его. Он прошел в дверь и зажмурился, потому что внутри было гораздо светлее, чем в коридоре.

Он оказался в комнате среднего размера, в очень странной комнате, потому что боковые стены кончались на уровне его головы, от них к высокому потолку отходили столбы. Комната пустая, и не просто пустая, ни одного промежутка в стенах, кроме той двери, через которую он вошел. Однако Сандер был уверен, что эта комната – часть гораздо большего помещения.

И в этот момент принуждение, которое привело его сюда, исчезло с быстротой щелчка сухого прутика. Но Сандер был уверен, что если он попытается пойти назад, ему не позволят.

Он слышал лай Рина, который доносился отсюда. Значит, из этой комнаты должен быть выход куда-то внутрь. Сандер начал методично осматривать стены. Глаза его не видели ни малейшей щелки, но он проводил пальцами по скользкой поверхности. Он начинал у самого пола, присев, потом распрямлялся, вытягивал руки над головой.

Стены не из камня: они такие гладкие, каким не может быть камень. Прохладные на ощупь. Но в некоторых местах он ощущал слабое тепло. Некоторые из этих мест чуть шире кончиков пальцев, которыми он ощупывал стену, другие он мог бы закрыть ладонью.

И находились они только на стене, противоположной двери – обнаружил Сандер после того как завершил обход маленькой комнаты. Так как это было все, что ему удалось обнаружить, Сандер вернулся к ним и принялся исследовать более внимательно.

Руки! Они расположены как руки. Если большее пятно накрыть ладонью, а пальцы расставить как можно шире, они коснутся концами маленьких пятен. Одна рука направо, другая налево, но чтобы одновременно дотянутся до них, нужно прижаться к стене и широко расставить руки. Сандер принял такое положение и прижал руки к невидимым теплым пятнам.

Ударил жар. У Сандера хватило хладнокровия не отдернуть сразу руки. И тут же он понял, что жар этот не так силен, как казалось вначале. И вздрогнул, потому что над головой послышался бестелесный голос, как будто прямо над ним находился некто невидимый.

Произносил он по большей части непонятный набор звуков. Но, к своему величайшему удивлению, Сандер расслышал отдельные слова из тайной кузнецкой песни – самой большой тайны его профессии. Тишина, потом снова тот же поток звуков.

Сандер облизал языком губы. Кузнец… Ну, что ж, он попытается. Все еще прижимая пальцы к горячим точкам, Сандер заговорил сам, он запел рабочую песню, в которой содержались слова, которые он только что услышал.

Стена – стена повернулась! Часть пола, на котором он стоял, тоже повернулась, неся его в одну сторону. Это было настолько неожиданно, настолько не походило на все им испытанное, что он долго не мог оторваться от стены, чтобы посмотреть, куда она его перенесла.

Наконец, с дрожью, кузнец заставил себя осмотреться. Он стоял в другой комнате, вероятно, чуть большей, чем первая. Но в этой есть стол, с крышкой, как стекло, только он никогда не видел стекла таких размеров. Ножки стола из металлических трубок. Два стула из того же материала, тоже на металлических ножках.

В центре стола ящик длиной примерно с руку, шириной с предплечье. На его крышке множество кнопок, все разных цветов. И опять никакой двери. А когда он провел пальцами по стене, которая так бесцеремонно доставила его сюда, никаких теплых точек не обнаружил.

В недоумении он осторожно подошел к столу. На каждой кнопке значок, похожий на те, что Фейни называла «письмо». О назначении этого ящика он не мог догадаться. Наклонился и начал рассматривать кнопки. Может, они управляют другой дверью: здесь все возможно. Больше он не сомневался, что Фейни пришла к концу своего поиска. Тут действительно чудеса, каких нет во всем мире.

Один ряд кнопок красный, от темно-алого до почти розового. Второй демонстрировал все оттенки зеленого цвета, третий – желтого, и последний – коричневого, самая крайняя кнопка почти белая. Сандер слегка коснулся каждого ряда. Никакого тепла. Но он ничуть не сомневался, что у этого предмета есть важная цель. И тоскливо подумал, сколько же комбинаций из различных цветов можно тут составить.

С того времени как принуждение оставило его, он чувствовал страшную усталость. К тому же, очень хотелось есть. Если ему не удастся вырвать у этого ящика его тайну, он может оказаться здесь пленником навсегда. А сколько времени нужно, чтобы умереть от голода?

Он упрямо отказывался признавать поражение. Если выход в этом ящике, он его найдет!

Начал с первого ряда, потом второй, потом оба сразу. Он нажимал кнопки во всех возможных комбинациях. Затем испытал третий и четвертый ряды. Сандер заставлял себя не думать, что могут понадобиться целые часы такой работы.

Он сел на стул, наклонился и сильно надавил на первую кнопку в красном ряду. Когда добрался до середины ряда, получил первый ответ. Но не тот, на какой надеялся. Стена не отодвинулась, не поднялась, не ушла в пол. Вместо этого кнопка, на которую он нажал, ушла вровень с крышкой ящика и не поднялась.

Сандер с надеждой смотрел на окружающие стены, а не на ящик. И потому его внимание привлек тихий щелчок. В стенке ящика открылось отверстие, и оттуда выскользнул коричневый брусок, за ним другой, оба размером с мизинец. Кнопка поднялась. Сандер вопросительно смотрел на предметы, лежащие на столе.

Больше всего удивил его исходящий от них запах. Мясо, зажаренное над костром под присмотром самого внимательного повара. Но почему… что… как?

Он осторожно взял ближний брусок. Теплый, на ощупь как хорошо прожаренное мясо. Больше сопротивляться восхитительному запаху он не мог и безрассудно впился зубами.

Пережевывая, он никак не мог определить, что это. Какой-то хлеб? Нет, вкус как у хорошо приправленного мяса. И все же это не то, о чем говорят вкус и запах.

И хоть он понимал, что брусок может быть начинен наркотиком или смертоносной травой, он не мог заставить себя отказаться. Все равно что в его голодном состоянии отказаться от жареной рыбы. В два приема он прикончил брусок и впился в следующий.

Странно. Куски маленькие, но у него появилось чувство сытости, хотя сильнее захотелось пить. Он посмотрел на оставшиеся кнопки. Может, у ящика и на это есть ответ?

Теперь он начал действовать методично. Еще одна красная кнопка дала ему брусок, похожий на предыдущие, но со вкусом печеной рыбы. Зеленая линия выдала три печенья, различных по форме. Он положил их рядом с рыбным бруском. В желтом ряду действовала только одна кнопка. Когда он нажал ее, ящик выдал ему маленькую чашку из какого-то тонкого блестящего материала, полную до края светло-коричневой жидкостью. Он коснулся языком – сладко. В четвертом ряду подалась предпоследняя кнопка. Ящик выдал чашку чуть большего размера, с той же жидкостью, но покрытой густыми сливками. Так у Сандера появилось некоторое количество не воды, но все же жидкости с запахом, который он никогда не испытывал раньше. Он выпил ее залпом, несмотря на то, что она оказалась горячей. И сладкой. Но утолила его жажду.

Он тщательно спрятал рыбный брусок и печенье в карман. Ложки у него не было, поэтому сливки он просто слизал с чашки.

Сработают ли снова кнопки, дадут ли еще продовольствия? Сандер попробовал ту же комбинацию, но ничего не появилось. Может, они действуют только раз? И сначала каждая кнопка давала еду, но за долгое время припасы кончились, и, может, он сейчас извлек последние крохи.

Конечно, это какая-то машина, но как она действует, он не мог догадаться. Она слишком мала, чтобы скрывать у себя внутри продукты и готовить их. Сандер встал, заглянул под стол. И ничего не увидел.

Есть и пить больше не хотелось, но он по-прежнему пленник. Если передвинуть к стене стул, сможет ли он заглянуть за перегородку?

Пытаясь передвинуть стул, он обнаружил, что тот передвигается, но только вблизи стола, чтоб можно было удобнее сесть.

Сандер пожал плечами. Он догадывался, что тут легких ответов не бывает. Потребуется и терпение, и вся его способность думать, чтобы понять тайны этой комнаты. Рин… если бы койот откликнулся, он бы знал, по крайней мере, в какую сторону пробиваться, какую из стен нужно преодолеть.

Он свистнул, и звук показался странно громким и сильным. Прислушавшись, ничего не услышал, кроме своего дыхания. Потом… откуда-то издалека – лай. Но направления он не мог определить.

Снова начал терпеливо ощупывать поверхность стен. Теперь он знал, что искать. Но на этот раз поиски оказались бесплодными. Хоть он осматривал дважды, никаких теплых мест не обнаружил.

Наконец Сандер вернулся к столу, бросился на стул, поставил локти на поверхность стола, положил голову на руки и постарался систематически обдумать проблему. Он может поклясться, что на стенах нет этих загадочных теплых точек. Несколько раз он подпрыгивал, пытаясь добраться до верха стены. Но стена скользкая, удержаться не за что, и он всякий раз срывался. Как же отсюда выбраться?

Однако Сандер был уверен: выход есть. И, вероятно, так же хитроумно спрятанный, как и вход. Но какова цель этого места? Похоже, тот, кто конструировал это (если, конечно, это не делал совершенно чуждый или свихнувшийся разум), хотел, чтобы выбраться было трудно. В этой ситуации есть какие-то элементы испытания.

Испытание… Он обдумал эту мысль, и она ему понравилась. Во всяком случае, все им пережитое в нее укладывается. Какова цель испытания, он не знал. Может, измеряется разумность испытуемого, сила его воображения. Главное, как выйти из этого испытания?

Пока ему удалось методом проб и ошибок и с помощью здравого смысла решить две проблемы. Он нашел первую дверь и снабдил себя едой и питьем. Оба ответа потребовали только настойчивости и терпения. Теперь перед ним более трудные вопросы, требующие большего, чем простого экспериментирования.

Стены не имеют выхода, и он понимал, что любая попытка пробить их окончится неудачей. Что остается? Пол.

Снова он решил, что ему лучше послужит осязание, а не зрение. Сандер опустился на четвереньки в ближайшем углу, тщательно осмотрел его и начал ощупывать пол дюйм за дюймом. Пол не такой гладкий, как стены, но необыкновенно ровный. Вначале Сандер обошел все четыре стены, надеясь, что одна из них покажет, что находится за ней.

Ничего не обнаружив, он занялся серединой комнаты. Наконец, убедившись, что осмотрел всю поверхность пола, сел спиной к стене и снова задумался.

Он вошел через стену, ту, которая теперь напротив. Но выйти через нее не может. Он осмотрел три остальные стены и пол. Ничего.

Он заставил себя еще раз все обдумать. Четыре стены, пол и высокий потолок, которого стены не касаются. Стол, ящик, который накормил его, два стула, которых нельзя передвинуть к стене.

Стол… стулья… ящик… Он все испытал. Может, все-таки тайна в центре комнаты? Вновь почувствовав надежду, он встал. Снова стулья заметно передвинуть не удалось. А кнопки… да, они предназначены для доставки пищи, а не для открывания двери, как он вначале надеялся. Остается стол.

Нажимая из всех сил, он не смог передвинуть его и на дюйм. Металлические ножки кажутся просто стоящими на полу, но их невозможно сдвинуть, будто они вплавлены в него.

Стол, стулья, ящик…

Сандер заставил себя сесть на стул и подумать. Цвета кнопок перед ним – красный, зеленый, желтый, коричневый… Красный с начала времен у его племени связывается с силой – или опасностью. Красный огонь уничтожает, если его не укротить, лицо человека в гневе краснеет.

Зеленый успокаивает глаз. Это цвет растительности… жизни. Желтый… желтый – это золото, сокровища, солнечный свет, тоже сила, но менее разрушительная, чем красный. Коричневый – это земля… то, что нужно обрабатывать, что само собой не сделается.

Зачем он тратит время, обдумывая значение цветов? Нужно найти выход!

И все же он не мог оторвать взгляда от этих рядов: красный, зеленый, желтый, коричневый. Они дали пищу – для остальных его целей они бесполезны.

Коричневый – желтый, цвет золота, лежащего в земле… зеленый – цвет того, что растет на земле… красный – огонь, который может уничтожить жизнь на земле. В его мозгу начал возникать рисунок. Он пытался отбросить эту глупость, подумать, что же ему теперь делать. Но так ли уж глупы его мысли? Фейни бы так не сказала. Она бы приняла эти капризы его мысли. Сандер никогда не верил – в глубине души – в то, чего нельзя увидеть, коснуться, испытать на вкус, услышать самому.

Но в этом путешествии он встретился с таким, чего не мог воспринять. Как кузнец, он работает руками, но то, что он делает, вначале возникает в его мозгу. Он действует по образцу, которого не видит ни один другой человек. Значит, он тоже имеет дело с невоспринимаемым.

Неужели после всех испытаний последних часов он должен отказаться от использования воображения? Оно единственное, что может принести ему освобождение. Тот голос из воздуха – он использовал кузнецкие слова. Правда, они перемешивались с другими, которых Сандер не понимал, но в нескольких он был уверен. Это предзнаменование. Он должен ему поверить и испытать свои догадки, какими бы дикими они ни казались.

– Коричневое, – произнес он и нажал самую темную кнопку в этом ряду. – Золото. – Он поискал самую яркую кнопку. Она напомнила ему цвет раскаленного металла, когда он устремляется в форму. – Зеленое. – Теперь не самую темную, а среднюю, похожую на свежую весеннюю зелень. – Красное. – Кнопка цвета пляшущего пламени.

Раздался скрипучий звук. Часть одной из стен поднялась наверх, обнажив узкий проход. Сандер даже не удивился. Нажимая кнопки в избранном им порядке, он чувствовал, что решил еще одну часть загадки.

Он уверенно двинулся вперед и через отверстие снова прошел на встречу с неведомым.

Глава пятнадцатая

Но он оказался не в другой комнате, как ожидал, а в узком коридоре с однообразными стенами. Сандер пошел по нему с новой уверенностью, которую ему дало удачное решение загадки выхода. И не удивился, когда в дальнем конце коридора часть стены перед ним раздвинулась без всяких усилий с его стороны.

Сандер вошел. Вокруг слышался гул, щелканье, другие звуки. Он пошел медленнее, стараясь понять, что это такое. Сандер понимал, что того, кто создал этот странный лабиринт, победить нелегко и самострел его не испугает. Самострел и нож так же далеки от того, что он видел, как они сами, в свою очередь, далеки от необработанного камня, которое хватает в битве первобытное существо.

Приняв решение, Сандер спрятал самострел в чехол и пошел дальше с пустыми руками. Усилившийся свет заставил его сощуриться. Он не понимал, где находится: металлические решетки, стекло, прочные квадратные основания, от которых отходили решетки, всюду вспыхивают огоньки.

И только одно знакомое зрелище. Навстречу огромными прыжками мчался Рин. Он так громко выражал свою радость, как будто почувствовал огромное облегчение.

Язык животного коснулся щеки Сандера. Сам он ухватил койота за плечи. Во всем этом необычном койот оказался единственной связью со знакомым Сандеру миром.

И тут он снова услышал голос из воздуха. Но на этот раз не смог уловить даже отдельных слов. Машины – если эти блоки с решетками и бегающими огоньками были машинами – располагались у стен, пространство в центре оставалось свободно. Сандер прошел туда, по-прежнему положив руку на спину Рина. Ничего знакомого он здесь не увидел. Чудесные машины продолжали удивлять его.

Для чего они? Теперь он видел, что не все их огоньки светятся. Более того, одни основания растрескались, на них лежали обрывки решетки – резкий звук других заставлял его морщиться, когда они проходили мимо, а койот при этом протестующе взвывал.

И ни следа никого живого. Сандер несколько раз позвал Фейни по имени. Ответа не было, только машины продолжали гудеть и щелкать.

– Кто ты? – впервые осмелился он задать вопрос Голосу. Ответа не было.

Вместе с Рином, поглядывая по сторонам, каждую минуту ожидая нападения из-за машин, Сандер пересек помещение. Тут оказался выход, а за ним он увидел совсем другую картину.

Здесь, в центре огромной комнаты, находилось овальное пространство. Вокруг него два ряда кресел, тоже расположенных овалом. Сам овал представлял собой углубление, заполненное, как с первого взгляда подумал Сандер, исключительно чистой, прозрачной водой. Но тут же он понял, что это прозрачное стекло.

Оставив Рина, Сандер прошел между двумя креслами (толчок одного из них показал, что кресла прочно прикреплены к месту) и остановился, глядя на стеклянную поверхность, теперь тусклую и темно-синюю по цвету. Сандер был уверен, что она, как и ящик с кнопками, была очень важна. Само расположение кресел свидетельствовало, что когда-то тут собирались люди и смотрели на эту поверхность.

Это не зеркало, потому что, хоть он и стоял совсем рядом, в нем не отразился. И не было никаких кнопок, как на ящике. Сандер медленно пошел по рядам кресел, пока не добрался до одного, в левом ряду. Тут он впервые заметил отличие. У кресла оказались очень широкие ручки, усаженные кнопками, и на каждой кнопке те символы, которые Фейни называла «письменами».

Сандер медленно опустился в это кресло. Очень удобно – кресло как будто приняло удобную для него форму. Он изучил кнопки. Они имеют какое-то отношение к поверхности рядом с его изношенными башмаками, в этом он был уверен. Но какое именно?

На каждой широкой ручке два ряда кнопок. Расположены они так, что человек, положивший локти на ручки, достает до кнопок пальцами. Есть только один способ узнать – действием. Он нажал указательным пальцем правой руки ближайшую кнопку.

К его разочарованию, ответа не было. Но ведь это только первая кнопка. Многие за долгие годы могли выйти из строя. Он надеялся, что действует еще достаточно, чтобы он понял, зачем здесь собирались люди и смотрели на эту матовую тусклую поверхность.

Он нажал следующую кнопку в ряду – с тем же результатом. Но третья дала поразительный ответ. На поверхности появились огненные точки, светлые линии соединили их, светлые пятна, неправильные по форме и различного размера. Сандер наклонился, стараясь понять, что они изображают.

Их четыре – нет, пять – больших светлых пятен. Два соединены узкой полоской, еще два соединены полосой более широкой. Есть и меньшие пятна, одни близко к большим, другие дальше. Яркие огоньки разбросаны по всей поверхности в беспорядке.

Сандер внимательно изучал рисунок, но, к сожалению, так и не смог ничего понять. Он нажал следующую кнопку, и появился новый рисунок. Линии переместились, образуя совсем другие очертания. Но яркие огоньки совершенно исчезли, а светлые пятна поблекли.

– Наш мир…

Сандер быстро повернулся, рука его легла на рукоять ножа. Ему не нужно рычание Рина, хотя в тот момент он удивился, почему койот не предупредил раньше. На этот раз голос был не бестелесным и доносился не из воздуха. Эти слова произнес человек. Он ковылял по комнате, рассматривая Сандера так же настороженно, как Сандер его.

Незнакомец выглядел непривлекательно. Некогда высокий, теперь он согнулся, плечи повисли. Слишком худые руки и ноги и разбухший живот подчеркивались тем, что на нем был облегающий костюм. Голова покрыта редкой щетиной, как будто ее побрили, а потом волосы отрасли на дюйм. На верхней губе седая полоска, в остальном лицо лишено растительности. Кожа на лице и руках с распухшими пальцами белая, почти такая же, как у Белых, но с сероватым оттенком.

В одной руке он держал трубку, направляя ее на Сандера. При этом одну руку он поддерживал другой. Сандер решил, что это оружие. Кузнец заранее чувствовал уважение к оружию, которое под стать окружающему.

– Наш мир, – повторило привидение в сером и гулко закашлялось.

Сандер услышал визг койота и посмотрел в его направлении. Сандер видел однажды, как Рин напал на быка и продержал это злобное животное, пока не появились всадники Толпы. Этот самый Рин прижался к полу и скулил, как будто его побили. Сандер почувствовал приступ гнева.

– Что ты сделал с Рином!

Незнакомец улыбнулся.

– Животное получило урок. Я Максим – ни одно животное не смеет скалить на меня зубы. Я тебя предупредил, парень. – Он сделал широкий жест, обозначающий не только помещение, в котором они находились. – В моем распоряжении такие силы, о которых вы, варвары снаружи, даже не имеете представления. Я Максим, Избранный! Были такие, кто предвидел, кто подготовился… Мы, мы одни спасли знания человечества. Мы одни! – Голос его перешел в тонкий вопль, отчего Рин снова завизжал, а Сандер почувствовал глубокое беспокойство. Кузнец понял, что граница между здравым рассудком и безумием уже пересечена этим скорченным человеком.

– Да, да, – продолжал тот, – мы сохранили, мы выдержали, мы здесь единственный разум, единственная оставшаяся цивилизация. Варвар, хорошо посмотри на меня, я Максим! Здесь, – узловатым пальцем он постучал себя по лбу, – больше знаний, чем ты можешь получить за две жизни. Ты хочешь их украсть? Невозможно. Они заперты здесь. – Он снова коснулся своего лба. – Ты даже не понимаешь, что тебе нужно, настолько деградировал ваш род. Ты даже не человек больше, не то, что люди Прежде!..

Голос его становился все более резким. Достаточно одного взгляда на Рина, чтобы понять, что в распоряжении этого сумасшедшего грозное оружие. Сандер не сомневался, что безумец с готовностью использует его против всякого. А что случилось с Фейни и пеканами? Сандер был уверен, что это и есть та сокровищница, которую она разыскивала. Но встретила ли она Максима и поплатилась ли за это? Он представил себе, как Фейни встречает смерть от этих рук.

– Чего ты хочешь? – между тем спрашивал Максим. – Чего ты просишь у Максима? Способов убийства? Я могу показать тебе такие, что твой разум растворится в ужасе. Мы знали их, да, знали их все! У нас есть болезни. Достаточно засеять ими землю, и люди будут умирать, как отравленные насекомые. Мы можем сохранить тело человека живым, чтобы оно служило нам, но уничтожить его волю, даже его разум. Мы можем стереть с лица земли целый город, нажав на одну кнопку! Мы хозяева. Это место создано нами, потому что мы знали, что некоторые должны спастись, что наша цивилизация должна выжить. И она сохранилась, и мы живы…

Он замолк, возбуждение покинуло его болезненное лицо. Он казался опустошенным, как будто сам стал жертвой болезни, разрушающей мозг, которой только что грозил.

– Мы живы… – повторил он. – Мы живем дольше, чем все люди до нас. И после этого наши дети… Как ты думаешь, варвар, сколько мне лет? – вдруг спросил он.

Сандер отказался делать догадки, которые могут оказаться ошибочными, он побоялся разбудить злую волю этого безумца.

– У каждого, – он говорил, осторожно подбирая слова, – своя продолжительность жизни. Я не знаю твоей.

– Конечно, нет! – человек кивнул. – Я один из Детей. Я прожил почти двести лет, если измерять время годами, к которым привыкли люди.

Может, даже, и правда, решил Сандер. И сколько еще наследников этого худшего наследия людей Прежде все еще живет?

– Почти двести лет, – повторил Максим. – Видишь ли, я мудр. Я понимал, что нельзя рисковать, выходя в мир и смешиваясь с варварами. Я говорил им, что они поступают неправильно. Ланг… Да, я предупреждал Ланга, что случится. – Он рассмеялся. – И оказался прав. Варвар, знаешь ли, отчего умер Ланг? От боли в животе. Небольшая операция излечила бы его. Она рассказала мне. Та, что назвалась дочерью Ланга. Конечно, солгала. Никто из нас не стал бы путаться с варварами. Солгала, но я не мог отплатить ей за ложь, потому что у нее трансмиттер Ланга.

Мы с самого начала были так запрограммированы, что среди нас не могут возникать ссоры. Нас было так мало, и могло получиться так, что мы на долгие поколения окажемся запертыми в этом комплексе. Поэтому между нами не должно было возникать ссор, недоразумений. У каждого из нас для защиты был трансмиттер. Видишь, варвар, как все было хорошо придумано? Никаких столкновений не могло возникнуть.

– И Дети. Подобно Лангу, у каждого с рождения был свой трансмиттер. Все было тщательно продумано. Большой Мозг в запечатанном помещении – он все знает. Все. Уже довольно давно он не вступает ни в какой контакт. Но в этом и нет необходимости. Я, Максим, знаю все необходимое.

– А эта девушка, что рассказала тебе о смерти Ланга, – Сандер не сомневался, что это Фейни, – где она?

Максим рассмеялся.

– Она солгала мне, понимаешь? Никто не смеет лгать мне. Если захочу, я вижу мысли человека. Когда она пришла, я понял, что будут и другие. Я использовал… – он замолк и настороженно посмотрел на Сандера. – Я привел тебя сюда, варвар. Это забавно, очень забавно. У нас есть старое помещение для тестирования, интересно было смотреть, как ты выбираешься. Ну, ей не нужно было этого делать, ведь у нее трансмиттер Ланга. А ты проявил некоторую хитрость, не человеческую, конечно, но забавную. Мне захотелось привести тебя сюда. Остальные – они все хотели мои сокровища, но их легко остановить. Ну, а поскольку ты прошел через барьеры, я понял, что тебя нужно доставить сюда.

– Я здесь, – заметил Сандер. – Но девушка… Что ты с ней сделал?

– Сделал? – смех его перешел в хихиканье. – Ничего, совсем ничего. Не было необходимости. У Большого Мозга своя защита. Я выслушал ее, указал нужное направление и разрешил уйти. И больше мне о ней не нужно думать. Она мне даже благодарна. Я… – на его морщинистом, распухшем лице появилось озадаченное выражение. – Что-то в ней было. Но ни один варвар не обладает тайной, которую не смог бы разгадать Максим! Контролировать зверей – это я тоже могу. Смотри, как твой могучий зверь боится меня. Никаких проблем. Я знаю, как и тебя сделать полезным. У тебя, конечно, нет трансмиттера, так что тебя легко подчинить.

– Но он у меня есть! – Правду ли он говорит или нет, Сандер не знал. Но он был уверен, что должен сделать собственный шаг перед лицом этой карикатуры на человека.

– У тебя его не может быть! – Человек говорил раздражительным, капризным тоном, как упрямый ребенок. – Ланг унес с собой последний. Оставил меня. Я ему повторял снова и снова, а он меня оставил. Он был глуп. Самый молодой из Детей. Должно быть, что-то исказило наследственный механизм. И у Ланга был только один трансмиттер. Они не действуют долго, не больше пятидесяти лет. Потом их нужно перезаряжать. Так что даже если у тебя он есть, то не действует. Может, трансмиттер Робара. Но он ушел задолго до Ланга. Не пытайся обмануть меня, варвар! Помни, я Максим, и все знание Прежде принадлежит мне!

– Я тебе покажу. – Сандер сунул руку за пазуху. Трубка в руке Максима нацелилась на него, но придется рискнуть. Он достал проволочную ленту.

Максим захихикал.

– Это не трансмиттер, варвар! Ты и в самом деле не разумнее зверя. Трансмиттер! Ты даже не знаешь, что означает это слово. И она не знала. Она считала это волшебством, к какому привыкла в своей первобытной жизни. А ты показываешь мне виток проволоки и называешь это трансмиттером!

С риском вызвать ответное действие со стороны Максима Сандер надел проволоку на голову. Возможно, это ему поможет, раз уж этот выживший наследник людей Прежде считает его суеверным и подобным ребенку.

– Это холодное железо, – торжественно заявил он. – А я из числа тех, кто его обрабатывает, значит, оно мне повинуется. – И он запел кузнецкую песню.

Максим проявил слабый интерес.

– Это формула, – заметил он. – Но неправильная. Вот какой она должна быть. – В голосе его появились интонации Помнящего, когда он повторял слова. – Вот теперь она правильная. Значит, обрывки старого знания вы все-таки сохранили, варвар? Но что такое холодное железо? Это выражение не имеет смысла. Ну, я достаточно потратил времени. Пошли!

Он нажал на одну сторону трубки. Сандер мгновенно дернулся вперед, почувствовав то же принуждение, что привело его сюда. Но руки его вцепились в подлокотники кресла.

Железо – холодное железо. Его вера кузнеца в Старые Знания, несколько поколебленная встречей с Максимом, – единственное оставшееся у него оружие.

Он сосредоточился на том, чтобы не отрывать руки от кресла, постарался не думать о боли от разогревающегося кольца. Нет… нет… и НЕТ!

Лицо Максима исказилось, вспыхнуло. Он открыл рот, показав бледный язык и желтые сточенные зубы.

– Ты пойдешь! – выкрикнул он.

Сандер цеплялся за кресло. Боль подходила к пределу, которого он не сможет выдержать, ему придется сдаться. Но если он это сделает, то проиграет навсегда. Он не знал, почему он так в этом уверен, но он знал это.

Воздух между ним и Максимом начал светиться. Сандер держался за кресло, пальцы его, казалось, окаменели. Он должен…

В воздухе мелькнула рыжевато-коричневая фигура, лапы опустились на согнутые плечи Максима. Худой человек был сбит на пол и лежал на спине неподвижно, а морда койота была нацелена на его горло.

Трубка вылетела из рук Максима, невероятное напряжение исчезло. Сандер умудрился прохрипеть приказ Рину не убивать. Он не может позволить койоту хладнокровно убить человека. Этот человек безумен, он стар. И сейчас гораздо важнее найти Фейни и предупредить ее. Сандер не мог и догадаться, в какую ловушку Максим направил девушку. Но подозревал, что в конце ее их обоих ждет смерть.

Он использовал часть своей веревки, чтобы связать Максима. Потом посадил тощее тело в одно из кресел и опять привязал веревкой.

Закончив, Сандер повернулся к Рину.

– Ищи Фейни! – приказал он.

Койот продолжал рычать на Максима. Сандер подошел, хлопнул его по плечу, потянул за ухо.

– Фейни! – повторил он.

Даже в этом месте должен сохраниться запах девушки, а Рин – лучший следопыт. С последним угрожающим рычанием койот повернулся от Максима к Сандеру. Он заскулил и прижался к плечу кузнеца. Сандер ясно понимал причину удивления животного. Рин не понимал, почему Максима нужно оставлять в живых, и рассуждал он здраво. Но Сандер не мог убить теперь беспомощного человека и не мог позволить Рину сделать это.

Можно убить, защищая собственную жизнь или жизнь своих родичей. Он противостоял бы земноводным или Белым и не испытывал бы никаких угрызений совести, видя, как попадают в цель стрелы. Отвратительное чудовище, которое они встретили на лесной поляне, страшный великан с острова – эти существа вызывали в Сандере глубокий ужас. Но не для него убийство расслабленной фигуры в кресле – голова Максима свесилась, ее удерживала на месте только веревка Сандера.

Сандер наклонился и поднял оброненную Максимом трубку. На одной ее стороне виднелось пять точек. Он не представлял себе, какими силами управляет эта трубка, и не имел желания экспериментировать. Теперь важнее всего вовремя найти Фейни, пока она слепо не пошла навстречу гибели.

– Фейни! – В третий раз Сандер повторил ее имя, оттаскивая Рина от пленника.

Койот рявкнул и пошел. Он обогнул кресла и двинулся прямо, Сандер бежал за ним, чтобы не отстать. Рин двигался так уверенно, что Сандер понял: он знает, куда идет. Возможно, он был свидетелем того, как злобный древний сторож этого места направил девушку в путь.

Сандер не мог принять на веру, что Максим единственный обитатель этого убежища. Хотя тот упомянул еще только два имени, причем оба эти человека умерли, это вовсе не значило, что вся колония, которая должна была пережить Темное Время, исчезла. И не был уверен, будучи свидетелем первой встречи койота с Максимом, что Рин сможет предупредить его. Лишь потому что Максим был полностью поглощен борьбой с Сандером, Рин смог восстать.

Они переходили из одного зала в другой. Некоторые были заполнены установками, другие явно предназначались для обитания, в них стояли диваны и другая мебель странной формы.

Сандер задержался в комнате с еще одной машиной для доставки пищи. Она больше первой, с большим количеством кнопок. Сандер стал уверенно нажимать кнопки и получил много различных брусков и печенья, чашки с напитками и смог не только снова поесть и покормить Рина, но и сложить остальное в мешок и перелить в кожаную бутылку. Как машина может из ничего производить пищу, оставалось для него загадкой, но пища эта показалась вкусной не только человеку, но и койоту. А в данный момент Сандера больше интересовал результат, чем средства к его достижению.

Наконец они миновали последние комнаты и оказались вновь в длинном коридоре с такими же гладкими стенами и тусклыми светящимися стержнями. Воздух оставался свежим, время от времени чувствовался легкий сквозняк. Сандер продолжал удивляться знаниям, которые необходимы для сооружения и сохранения такого убежища.

Когда-нибудь он вернется в комнату со стеклянным бассейном, чтобы еще раз взглянуть на светящиеся пятна и полосы. Если Максим прав, второй рисунок показывает их нынешний мир, а первый – каким был мир до Темного Времени.

Сандер помнил, какие огромные изменения произошли в линиях. Но если изменения так велики, как могло это убежище сохраниться практически нетронутым? Он понимал, что после того как обитатели убежища пережили катастрофу, изменившую мир, у них были свои средства защиты от банд грабителей, которые приближались к границам убежища. Но он не мог представить себе, какая защита способна выдержать землетрясения, вулканы и поднявшееся море.

Коридор, казалось, тянется бесконечно. Время от времени Рин опускал нос к полу, и каждый раз легко лаял. Они на правильном пути, но куда он их приведет?

Глава шестнадцатая

В конце коридора наклонная рампа. Здесь светящиеся стержни попадались реже – между ними густая тень. Вначале наклон был небольшим, но постепенно становился все более крутым. Похоже, люди Прежде запрятали здесь то, что особенно хотели предохранить от землетрясений и других катастроф.

И воздух стал хуже. Чувствовался острый запах, от которого Сандер время от времени начинал кашлять. Он вспомнил угрозу Максима: то, что ищет Фейни, имеет свою защиту, и эта мысль заставила его действовать осторожнее. Как назвал это Максим – Большой Мозг? Может ли машина думать? Сандер пожалел, что мало слушал Помнящих. Есть ли в их легендах намеки на это?

Только Сандер подумал, что им придется спускаться бесконечно, к самому центру земли, рампа пошла прямо. Светильники на стенах были покрыты толстым слоем пыли. Под ногами скрипела пыль. Но на ней виднелись следы. Даже в слабом свете Сандер различил отпечатки лап пеканов и следы Фейни.

Здесь было холоднее. Он натянул капюшон, плотнее завязал пояс. Дыхание в неподвижном воздухе образовывало облачка. Рин отступил, теперь он шел рядом с Сандером, не вырываясь вперед. Время от времени он беспокойно рычал.

В тени впереди что-то шевельнулось. Сандер остановился, сунул трубку Максима за пояс, достал свой самострел. Рин зарычал, потом возбужденно и предупреждающе залаял. В ответ послышался звон. В обычной обстановке Сандер бы сказал, что это звуки удара легкого молота о металл.

В тусклом свете он увидел, что им движется навстречу не живое существо. Оно очень напоминало большой котел, в котором Толпа готовит пищу для осеннего пира. Котел двигался на колесиках, медленно и равномерно. Но то, что торчало из котла, заставило Сандера удвоить осторожность. Виднелось множество движущихся суставчатых рук, все разной длины, кончались эти руки клешнями с мощными зубами. Руки непрерывно двигались, подметая пол, подбирая обломки у стен, а клешни щелкали. Очевидно, такого противника не уложишь никакой стрелой, как бы тщательно ни нацелиться.

Рин зарычал, протиснулся мимо Сандера и оскалил зубы на гремящий металлический предмет. Но койот держался подальше от рук, которые теперь потянулись к нему, щелканье клешней стало громче, они раскрывались и закрывались все быстрее.

Койот плясал на пределе досягаемости рук, каждый раз щелкая зубами и каждый раз отступая. Сандер достал трубку Максима. Если у этой штуки есть какая-то сила, это их единственный шанс против движущейся машины.

По-прежнему держа в левой руке привычный самострел, кузнец осмотрел трубку, которую сжимал в правой, и нажал пальцем на ее боковую поверхность. Но перед этим свистом отозвал Рина, потому что не знал, что произойдет дальше.

Из трубки вырвался луч света и попал прямо в центр движущегося котла. Казалось на мгновение, что он никак не подействовал. Сандер попятился, Рин рядом с ним, потому что щелкающие руки с клешнями продолжали приближаться.

Потом, в том месте, где луч касался металла, появилось красное пятно, оно все увеличивалось и все больше краснело. Луч прожигал корпус машины. Машина, казалось, ничего не чувствовала – напротив, она стала двигаться еще быстрее. Одна из рук ухватилась за легкий пыльный столб, челюсти напряглись и перерезали его с легкостью, с какой нож прорезает хлеб.

Сандер снова свистнул, приказывая койоту отступить. Он хотел повернуться и бежать, но если это оружие Прежде должно быть остановлено, он должен отступать медленно и держать трубку на одном светящемся месте.

Теперь в этом круге появился более темный центр. Должно быть, луч прожег наружный корпус машины. Сандер продолжал пятиться, держа трубку, стараясь уравнять свой шаг с движениями машины.

И вдруг – вспыхнуло пламя, такое яркое, что он на мгновение ослеп. Сандер вскрикнул и ухватился за Рина. Он ничего не видел, но, держась за койота, попятился назад до самой рампы, по которой спустился в коридор. Только здесь он понял, что дребезжание и грохот, производившиеся машиной, стихли. Луч все-таки остановил ее.

Но Сандер продолжал пятиться, частично поднялся по рампе, мигая и стараясь вернуть себе способность видеть. Он отгонял от себя внушавшую ужас мысль, что ослеп навсегда.

Рин высвободился из-под руки Сандера и убежал, несмотря на приказ. Сандер услышал дребезжание и рычание койота. Потом Рин вернулся и толкнул Сандера в плечо. Темный метал коснулся руки кузнеца. Он отложил оружие и нащупал какой-то стержень. Провел по нему пальцами и на конце обнаружил разинутые застывшие клешни.

Он вывел эту машину из строя! Но слепота мешала ему по-настоящему почувствовать радость победы. Что если он больше никогда не сможет видеть!

Сандер решительно отбросил эту мысль. Движущаяся машина остановлена. И отступать больше не нужно. С ним Рин, койот предупредит его, если на пути снова появится угроза. Лучше идти вперед, чем прятаться в сложном комплексе, где он оставил Максима. Если безумец обнаружит, что Сандер беспомощен, тогда защититься от него будет невозможно.

Крепко держась за упряжь Рина, Сандер двинулся вперед. Его уверенность возросла, когда он смутно уловил свет с одной стороны. Должно быть, он видит одну из настенных ламп.

Рин продвигался медленно, потом с визгом остановился. По-прежнему держась за упряжь, Сандер свободной рукой пощупал пол. Со звоном металл ударился о металл. Они дошли до разрушенной машины.

Сандер наклонился и пощупал обеими руками. Он нащупал груду горячего на ощупь металла. Медленно и осторожно сдвинул куски в сторону. Глаза начали слезиться, слезы скользили по покрытым пылью щекам. Теперь они видел достаточно, чтобы идти увереннее.

Он пошел дальше, по-прежнему держась за Рина и нащупывая дорогу металлической рукой с клешней, чтобы не споткнуться. Глаза болели, но он старался не трогать их грязными руками. Одна ли только уничтоженная машина бродила по этим пустынным путям? Если его оружие не истощилось, он готов к встрече с другими. Он помнил предупреждение Фейни о ее источнике света: у инструментов и оружия людей Прежде ограниченный срок жизни – возможно, он истратил всю жизненную силу трубки Максима в этой встрече.

Сандер чихал и кашлял. Дым, должно быть, от уничтоженного часового с клешнями, жег ему горло, забивался в нос. Рин тоже чихнул в ответ. Но вот сквозь туман кузнец различил свет очередной лампы. Это зрелище подбодрило его. Максим сказал, что то, что ищет Фейни, хорошо защищено. Может, эта машина – часть защиты?

Кузнец пощупал руку, осторожно коснулся пальцами клешни. Страшное оружие, подобное тому, каким хвастался Максим: будто бы строители этого места владели смертоносными болезнями. Что за люди они были? Белые, Морские Акулы убивают. Но не на расстоянии и при этом рискуют своей жизнью. А самка, которой их отдали лесные люди, и чудовище на острове? Они из плоти и крови. И поэтому их можно понять. Но этот металлический ползун, другое оружие, различные виды, которые с безумным довольством перечислял Максим…

Теперь Сандера угнетали не дым и пыль. Его затошнило от отвращения к тем, кто построил это логово. Неужели они все были безумны? И Максим лишь получил свое безумие в наследство?

Коридор неожиданно повернул. Воздух стал чище, хотя лампы, когда Сандер смотрел на них, по-прежнему затягивал дым. Он нащупывал дорогу металлической рукой, напряженно прислушивался. И так услышал какую-то вибрацию, удары в затхлом воздухе. Где он слышал подобное? Ощущение было смутно знакомо. В лесу! Когда их захватили лесные люди!

Но здесь нет деревьев, над головой только крыша коридора.

– Рин? – Он произнес кличку койота вслух, потому что знакомое звучание связывало его с другим живым существом.

Койот молчал, только его нос на мгновение коснулся щеки Рина. От него исходило напряжение, чувство опасности, так ясно этого Сандер никогда не ощущал. Но койот молчал. Не было даже глухого внутреннего рычания, которое Сандер чувствовал при прикосновении к телу койота. Кузнец порылся в куртке, извлек проволочное кольцо и надел Рину на голову.

Они снова двинулись вперед, все время ощущая теперь ритм огромного сердца, бившегося почти так же, как сердце самого Сандера. Кузнец моргал запыленными глазами. Наконец он остановился, достал бутылку с водой, смочил запасную рубашку и подержал компресс на закрытых глазах. После третьего компресса зрение прояснилось, и он смог осмотреть пыльный коридор.

С исчезновением дымки он увидел впереди дверь. Она была закрыта, и на ней не было ни ручки, ни запора. На всей дверной поверхности виднелось лишь небольшое круглое отверстие на уровне глаз. Дойдя до двери, Сандер вложил в отверстие пальцы и попытался нажать, надеясь, что дверь при этом поднимется или отодвинется. Но она оставалась неподвижной.

Может, оружие Максима расчистит им дорогу?

Сандер нащупал оружие Прежде. В его использовании определенный риск. Применение луча может вызвать расплату. Но он не сдастся и просто так не уйдет.

Фейни должна была пройти тут. Как она это сделала? Дар ее отца? И он же провел ее благополучно мимо уничтоженного им часового? Он снова пощупал пальцами углубление в двери. Конечно, это только догадка, но оно по размеру подходит для подвески Фейни.

У него такой подвески нет. Сандер подошел ближе к лампе и стал изучать трубку Максима. Вот точка, нажатие на которую привело к уничтожению машины. Но здесь есть еще четыре точки.

Есть только один способ проверить – попробовать. Знаком приказав Рину отойти, чтобы его не затронула катастрофа, вызванная безрассудством кузнеца, Сандер всунул трубку в отверстие двери и нажал первую точку.

Ничего не произошло! Но Рин испустил вопль, опустил морду и зажал ее лапами. Сандер быстро отпустил кнопку. Этим ли Максим подчинил себе койота?

Рин яростно мотал головой – он грозно и низко рычал. Потом посмотрел на Сандера и оскалил зубы.

Кузнец почти решил не трогать остальные кнопки. Он не хотел, чтобы на него обрушился гнев Рина. И он не знал, как объяснить койоту, что он вызвал это мучение не сознательно, а исключительно по незнанию.

Снова попробовать применить силу трубки? Да. Но сначала он должен подготовиться, чтобы не ослепнуть, как в первый раз. Сандер обернул голову влажной рубашкой, заправив концы под капюшон. Он отослал Рина назад, потом вставил трубку в углубление. И нажал кнопку.

Даже сквозь повязку он ощутил белую вспышку. Послышался звон металла. И прямо в лицо ему ударил горячий воздух с ядовитым дымом.

Но он услышал еще кое-что. Спутать этот свирепый свист с чем-нибудь невозможно. Пеканы! И судя по звуку, они прямо перед ним.

Сандер стянул повязку с глаз. Дверь раскололась надвое, открылась щель, достаточная для пеканов и даже для Рина. Но весь проход все равно не открылся. Оттуда струился свет, более яркий, чем в коридоре. Он освещал Кая и Кайю, пригнувшихся, готовых к схватке. За ними груда предметов, ярко освещенных, назначения которых он сразу понять не мог.

Он совсем не хочет причинить вред пеканам. Преодолевая сухость в горле, Сандер громко крикнул:

– Фейни!

Вибрация стала сильнее, громче звучали удары, и громче боевой свист пеканов. А девушка не отвечала.

Может, она ранена, захвачена одной из защитных машин, о которых говорил Максим, и это вызвало гнев пеканов? Или нарочно поставила их здесь сторожить, чтобы ей не помешали? Каков бы ни был ответ, он не устранит Кая и Кайю.

Они должны почувствовать его запах, помнить, что он был принят Фейни, путешествовал с ней. Поможет ли ему это знакомство? Сзади он услышал топот лап Рина. Животные не должны сцепиться.

Сандер отступил на несколько шагов, внимательно глядя на пеканов. Они не делали попыток выйти из двери, которую он раскрыл. Он порылся в мешке с пищей, достал несколько маленьких лепешек, по вкусу так напоминающих мясо, одну из которых с аппетитом съел Рин. Сандер бросил каждому пекану по три лепешки.

Кайя принюхалась первой. Нащупала одну из лепешек языком и тут же проглотила целиком. Вторую она зажала в зубах, прежде чем самец соизволил заметить свои. Они ели, по-прежнему глядя на Сандера и продолжая свистеть. Но подобрали все крошки, как будто очень проголодались.

Сандер понимал, что не может притронуться к ним, как делала девушка. Но он присел на корточки, достал еще две лепешки, протянул животным. Они схватили пищу, а он сознательно спокойным голосом заговорил:

– Фейни?

Может, он и на самом деле глуп, как говорил Максим, что пытается общаться с пеканами при помощи голоса. Что может означать это повторяющееся имя для животных, которые продолжали смотреть на него так внимательно, что их взгляд пугал? Но он терпеливо повторил:

– Фейни?

Кай присел на задние лапы, его голова высоко вознеслась над сидящим кузнецом. В таком положении пекану достаточно одного движения, чтобы добраться до Сандера когтями и клыками. Кайя смотрела, но не садилась.

– Фейни… Кай… Кайя… – Сандер попытался связать три имени. Он не мог даже представить себе, что происходит в таком далеком от человека мозгу пеканов.

Кайя перестала свистеть. Она наклонила голову и облизала правую лапу. Но самец не изменил своей боевой позы.

– Фейни… Кай… – Теперь кузнец использовал только два имени, глядя прямо на самца. Для этого требовалось большое усилие воли: выпустить Кайю хоть на мгновение из поля зрения – большой риск.

Кай встал на четыре лапы. Хоть Сандер не мог прочесть выражение его морды, он чувствовал, что зверь удивлен. И еще что-то, помимо удивления. Страх? Сандер не был уверен.

Идя на риск, Сандер медленно встал и сделал шаг вперед.

– Фейни! – сказал он в четвертый раз с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.

Кайя попятилась. Она взглянула на самца, потом снова на человека. Издала звук – не предупреждение. Кай свистнул, показав клыки. Но Сандер, ободренный действиями самки, сделал еще один шаг.

Самец тоже встал на четыре лапы, попятился: он все еще свистел, но отступал. Кайя повернулась и уходила. Наконец самец сдался, хотя все еще подозрительно посматривал на Сандера.

Рин последовал за кузнецом. Он с трудом протиснулся в щель. Но пеканы больше не угрожали. По-видимому, удовлетворенные, они повернулись спиной к Сандеру и пошли куда-то, скользя между грудами непонятных металлических и стеклянных предметов, заполнявших помещение.

Свет был очень яркий, у Сандера вновь заболели глаза. И комната жила. Не той жизнью, с какой он был знаком, но жила. Ее заполняла какая-то энергия. Эта энергия заставляла светиться разноцветными огнями трубки – огни, резкие или спокойные, яркие, окружали некоторые установки. В комнате было тепло и влажно, и Сандер откинул капюшон, расстегнул куртку.

У него не было желания рассматривать окружающее. Игра цветов, теплая чуждая атмосфера вызывали отвращение. Как только он отыщет Фейни, нужно будет уйти отсюда! Он ощущал, как мурашки бегают по коже от потоков невидимой энергии.

С ленты на его голове срывались искры. Она нагревалась. Но он ее не снимет! Холодное железо спасло его дважды, и он цеплялся за него сейчас, когда его окружало нечто совершенно непонятное – он даже не решался осмотреть его внимательнее.

Пеканы привели его к маленькой комнатке по другую сторону помещения. Она была едва ли больше просторного шкафа. Стены прозрачные, через них можно заглянуть. Внутри, прижимая к груди подвеску, сидела Фейни.

Хотя ее глаза были широко открыты, она смотрела прямо на него, Сандер понял, что она его не видит. Но что она видит? Несмотря на жару, его вдруг охватил озноб. На ее лице быстро менялись выражения. Страх, ужас, отвращение…

Волосы ее стояли дыбом, будто каждая прядь заряжена энергией. На верхней губе и на лбу собирались капельки пота и катились по щекам, будто она непрерывно плакала. Все ее тело охвачено ужасным оцепенением, выдававшим невероятное напряжение.

Кайя поцарапала о стену шкафа, но в искаженном лице Фейни ничего не отразилось. Она как будто застряла в кошмаре и не может выбраться.

Тело ее начало дергаться. Сандер видел, что рот ее открыт в крике. Но он ничего не слышал. Он подбежал к двери и схватил ручку. Нажал изо всех сил, но дверь не подалась.

Она будто поймана в прошлом, и никакой надежды на спасение. Глаза ее закатились, голова дергалась. Сандер достал одну из стрел, всунул острие в щель двери и попытался открыть.

Тело Фейни дергалось так, будто она не контролировала свои мышцы. На ее лице пропали всякие следы разума, рот расслабленно отвис, с нижней губы свесилась ниточка слюны.

Сандер сражался с дверью. Стрела треснула у него в руках, но все же он добился небольшого успеха. Он схватил вторую стрелу и навалился изо всех сил в появившуюся узкую щель. Острие стрелы застряло, он давил на него.

Послышался громкий треск, и вся передняя стена шкафа подалась. Вместе с ней упала и Фейни. Сандер успел подхватить ее неподвижное тело и мягко опустить на пол.

На мгновение он со страхом подумал, что она мертва. Потом ощутил пульс на тонком запястье, увидел, как поднимается и опускается грудь в частом мелком дыханье. Глаза ее закатились, и он сквозь щель видел только белки.

Не вставая, он выполз из шкафа и вытащил за собой девушку из этой тюрьмы. Временное убежище он отыскал в углу комнаты, подальше от этого дьявольского шкафа и всех непонятных машин. Тут он уложил ее головой на сложенной куртке. Руки ее так сильно сжимали подвеску, что ему пришлось действовать медленно и осторожно, но изо всех сил, чтобы разжать их палец за пальцем. Он теперь был уверен, что сама подвеска представляет собой часть опасности, обрушившейся на нее.

Она по-прежнему дышала часто и неглубоко, как будто бежала, кожа у нее была холодной и влажной, несмотря на жару. Пеканы подошли к ней, Кайя растянулась во всю длину, согревая ее своим одетым в мех телом.

Фейни что-то пробормотала, голова ее начала метаться по импровизированной подушке. Она заговорила, громко, но он не понимал ни слова. Лишь изредка узнавал слова, которые доносились из воздуха.

Он достал запасную куртку, накрыл ею девушку, потом зажал голову и вылил несколько капель воды в рот. Она закашлялась, подавилась и вдруг открыла глаза.

Глава семнадцатая

– Мертвы! – Голос ее звучал резко. – Мертвы!

Хоть она смотрела прямо на него, Сандер понял, что она видит что-то другое, не его лицо, может быть, даже не эту комнату.

– Нет! – Девушка вздохнула. В ее голосе звучала решимость. – Нет!

Фейни пыталась сесть, Сандер схватил ее за плечи, мягко, но настойчиво уложил снова. Он испугался. В глазах, устремленных на него, не было ничего знакомого. Может, заключение в этом шкафу-тюрьме сделало ее такой же безумной, как Максим?

– Тебе не нужно ничего делать, – он старался говорить спокойно, – если ты не хочешь…

Рот ее дернулся, как будто ей трудно было говорить.

– Нет! – сказала она и добавила: – Кто ты? Одна из машин… машина?.. – Она снова напряглась, тело ее оцепенело. – Нет! Ты не сможешь меня заставить! Не сможешь!

– Фейни! – Как и с пеканами, Сандер начал произносить ее имя, настойчиво, пытаясь вернуть ее в сознание. – Я Сандер, а ты Фейни, Фейни!..

– Фейни? – Она произнесла это вопросительно. И от этого вопроса Сандер еще больше похолодел. Если она не помнит собственного имени… Что это дьявольское место сделало с ней? Он был полон таким гневом, что хотел сорваться с места, разбить все вокруг.

– Ты Фейни. – Он разговаривал как с маленьким ребенком, подавил гнев в голосе. – Я Сандер.

Она лежала неподвижно, глядя на него. Затем, к его облегчению, взгляд ее сфокусировался. Она как будто всматривалась сквозь густую завесу. Облизала губы.

– Я – Фейни, – медленно сказала она и глубоко вздохнула. Он видел, как она расслабилась, повернула голову на бок, закрыла глаза. Заснула.

Но они должны уходить отсюда! Может, ему удастся поднять ее на Рина… Щекочущее кожу, колющее ощущение, которое появилось в этой комнате, становилось сильнее. Что-то в этой комнате… покусывает – единственное слово, которое смог найти Сандер… покусывает его мозг! Он поднес руки к металлическому кольцу. Оно теплое… горячее… он должен снять его… так будет лучше… гораздо лучше…

Кузнец отдернул руки. Снять его! Вот чего хочет этот… это невидимое! Он быстро оглянулся через плечо. Таким сильным было ощущение чьего-то присутствия, что он ожидал увидеть Максима или кого-то другого похожего, идущего к нему между установками.

Холодное железо…

Сандер быстро подозвал Рина и, когда койот присел рядом, поднял Фейни и привязал к спине животного. Кайя зарычала при первых попытках потревожить девушку, но, очевидно, поняла, что Сандер не причинит ей вреда. Кузнец прочно привязал неподвижное тело, девушка лежала, свесив руки по обе стороны шеи Рина.

Убедившись, что она не свалится, Сандер двинулся по кошмарной комнате, населенной чьей-то недоброй волей. Может ли неизвестный овладеть волей животных, повернуть Рина и пеканов против него?

То, что животные испытывают неприятное, пугающее их ощущение, он видел: пеканы непрерывно свистели, все время поворачивали головы, будто искали врага. Рин рычал, но шел вперед, не задерживаясь.

Они миновали разбитый шкаф, в котором нашли девушку. Оставив его позади, Сандер облегченно вздохнул. Он не знал, чего ожидать от него – он уже начал думать, что в этом месте не может доверять собственным чувствам и порывам.

Перед ними наружная дверь, и пеканы проскочили в щель. Однако она слишком узка для Рина, несущего Фейни. Сандер отвязал мешок с инструментами и, как сделал в туннеле под городом, достал свой самый тяжелый молот.

Изо всей силы он обрушил удары сначала на одну часть двери, потом на другую: с резким скрипом они подались, и Рин смог протиснуться. Сандер не вернул молот в мешок, он нес его в руке. Знакомое ощущение тяжести в руке давало ему большую уверенность, чем самострел или трубка Максима. А ему нужна была уверенность. С того момента, как она произнесла свое имя, Фейни не приходила в себя. Сандер был уверен, что сон ее не естественный. Он хотел увезти ее как можно дальше от того места, где нашел.

Они миновали груду металла, оставшуюся от механического часового. В другое время Сандер захотел бы изучить эти остатки, может, подобрать другие руки. Но теперь он чувствовал, что чем меньше общего у него будет с тем, что принадлежит этому лабиринту, тем лучше.

Рин поднялся по рампе, Сандер одной рукой при этом поддерживал Фейни, в другой нес молот. Подъем казался вдвое длиннее спуска. Хорошо снова оказаться на свежем воздухе, наполнить им легкие, не чувствовать острого резкого запаха, заполнявшего все внизу.

В верхнем коридоре Сандер решил направиться в ту комнату, где нашел пищевую машину. Хотя пеканы проглотили лепешки, он догадывался, что они не наелись. И, может, удастся получить что-нибудь, что подкрепило бы Фейни.

Рин уверенно шел вперед, и Сандер не сомневался, что койот возвращается по их пути. Ощущение давления, покусывание становилось слабее, чем дальше он отходил от комнаты внизу. Если центр влияния там, может, у него есть границы, хотя оно проникало и наружу, когда привело его сюда. Но он не собирался снимать свою железную защиту, чтобы проверить его силу.

Они добрались до комнаты, которую он искал. Тут он отвязал Фейни, снял ее с койота и снова положил на пол, подсунув под голову сложенную куртку, а второй курткой накрыв сверху. Ее кожа оставалась холодной – не открывая глаз, она вздрогнула.

Сандер отчаянно нажимал кнопки машины и бросал мясные лепешки животным. Они быстро хватали их. Но вот ему повезло: очередная кнопка выдала большую чашку, полную горячей жидкости, по вкусу похожей на наваристый суп.

Прижав голову Фейни к своему плечу, Сандер позвал ее по имени – она что-то раздражительно бормотала, слабо отбивалась. Но он поднес к ее губам чашку, и она отхлебнула.

Он продолжал негромко уговаривать ее, а она пила и наконец открыла глаза, как будто просила еще. Он быстро получил из машины вторую чашку и поддерживал голову Фейни, пока она не допила вторую порцию до последней капли.

– Хорошо, – прошептала она. – Хорошо. Мне так холодно.

Она дрожала, крупная дрожь пробегала по всему телу. Сандер не просто укрыл ее курткой, а одел на нее. Потом отвязал от койота толстое мягкое седло и накрыл им девушку, хоть от него и сильно пахло.

Укрыв ее как можно лучше, он подозвал пеканов, и они послушно уселись по обе стороны от Фейни, отдавая ей тепло своих тел. И только теперь он пошел к машине и поел сам.

Он устал – ему трудно было вспомнить, когда он в последний раз спал. А это испытание внизу отняло у него все силы. Можно ли им оставаться здесь? Если Рин и пеканы посторожат…

За все время пути по многочисленным помещениям комплекса Сандер не встретил никаких следов других обитателей. Комнаты, предназначенные под жилые квартиры, были пусты. Но Сандер не мог поверить, что Максим – единственный оставшийся в живых обитатель этого места. А у любого местного жителя – оружие и знания, превышающие все возможности Сандера. Чем скорее они уберутся из этого подземелья, тем лучше. Но голова Сандера упала на грудь, и он с трудом заставил себя открыть глаза. Слишком много опасностей поджидает их. В таком состоянии он с ними не справится. Нужно отдохнуть.

Он сделал еще одно усилие и подал сигнал Рину. Койот подошел к дальней двери и лег поперек входа, положив голову на лапы. Сандер знал теперь, что он будет дремать, но при первых признаках опасности поднимет тревогу.

Сандер вытянулся, не выпуская из рук молота, по другую сторону от Кайи. Запах пеканов успокаивал, он казался естественным и нормальным: это часть мира, который он знает и которому верит, он не принадлежит этому подземелью.

– Сандер…

Он повернул голову. Его разбудил голос, полный тревоги. Фейни сидела, куртка сползла с ее плеч, лицо у нее осунувшееся, как после тяжелой болезни.

– Сандер! – Она протянула руку и затрясла его за плечо – Кайи между ними не было.

Он сел и покачал головой.

– Что… – начал он.

– Нужно уходить! – В глазах ее было загнанное выражение. – Нужно предупредить их…

– Их? – повторил Сандер. Но его тоже охватило возбуждение, он вскочил на ноги.

– Торговцев… остальных… всех остальных, Сандер. Твоих людей… всех! – Слова ее полились таким потоком, что он с трудом воспринимал их. Настала его очередь положить руки ей на плечи, успокоить, посмотреть в этот дикий взгляд.

– Фейни, предупредить о чем?

– Мозг! – выпалила она. – Я ошибалась… О, как я ошибалась! – Она схватила его за руки, сжала до боли. – Мозг… он… он захватит мир… он этого хочет. Мы все будем тварями, его тварями, будем выполнять его желания. Он призвал Белых… он ведет их сюда, чтобы научить… они узнают тут чудовищные вещи. Как убивать, разрушать, уничтожать…

Она опять дрожала.

– Он был сделан людьми Прежде, они снабдили его всеми своими знаниями, потому что предвидели катастрофу и конец своего мира. Но когда все было готово, что-то переменилось. Может, Темное Время исказило то, чего хотели люди. Они… они не могли быть такими злыми. Не могли! Если бы я так думала… – Она покачала головой. – Сандер, если бы я поверила, что в моем мозгу есть их наследие, я добровольно поднесла бы нож к горлу. Этот… этот Мозг, он помнит только плохое. Он хотел, чтобы я служила ему. И он превращал меня… превращал во что-то, когда ты пришел. Мы должны уходить отсюда! Я знаю, он контролирует тут все, и…

Она замолчала, посмотрела на Сандера.

– Но тебя он не удержал. Может быть, потому что у тебя нет этого? – Она указала на подвеску, которую Сандер не взял у нее: он не знал, повредит ли ей это.

– Он может овладеть человеком. Он… он обещал мне… – губы ее задрожали, – все, что я захочу. Я должна была пройти в пункт непосредственной связи и открыть свой мозг. Но он вливал в меня… ненависть… Сандер, я думала, что ненавижу Морских Акул, но я не знала глубины, черной мерзости настоящей ненависти, пока он не показал мне. И он хочет, чтобы мы все служили ему. Некоторых людей он подчиняет быстро. Шаманы Белых уже стали его слугами. Ты понимаешь, он призывает их сейчас… учиться.

Здесь есть большие запасы, а многое можно изготовить. Он научит, как. И тогда он высвободит смерть. Потому что он не хочет никого оставить в живых… вообще ничего живого!

– Но что он такое? – спросил Сандер.

– Я думаю, – она говорила медленно, дрожа, руками прикрывала рот, будто боялась вслух произнести то, что думала, – что это часть того, что когда-то было человеком… или людьми. Это полужизнь. И за долгие годы она становилась все более и более чуждой людям, более и более чудовищной. Те, кто здесь оставались… пока они присматривали за Мозгом, он отчасти продолжал выполнять то, для чего был предназначен. Но их оставалось все меньше, они слабели, а он становился все сильнее и наконец перерезал все нити, связывавшие его с людьми. Одни, как мой отец, ушли посмотреть, что случилось с миром, потому что он не успел овладеть ими.

А те, что остались… Ты видел одного из них, по имени Максим?

Сандер кивнул.

– Это тварь, хотя он и не знает этого. Но он служит мозгу глазами и ушами. Ему нужны люди для связи с внешним миром, чтобы приводить свежие мозги… Сандер, он питается человеческим мозгом! Он отбирает у людей все их знания, всю душу. Потом заполняет тем, чем хочет, – ненавистью и смертью.

– Это он пытался сделать с тобой. Но как же ты спаслась? – спросил Сандер.

– Я прирожденная шаманка, меня учили. Не как шаманов Белых, которые используют человеческую кровь и ужас, чтобы подчинить себе всех – я поддерживаю жизнь, а не борюсь с ней. Он не смог добраться до той части меня, которая ему всего нужнее, до источника моей Силы. Но он мог бы прорваться, если бы не пришел ты. А ты, Сандер, почему он не победил тебя?

– Холодное железо – в нем сила кузнеца. – Он не был уверен, что именно лента на лбу спасла его, но надеялся, что это так.

– Холодное железо? – удивленно повторила она. – Не понимаю… – Снова в ее глазах вспыхнул страх. – Наружу… Сандер, мы должны уходить! Он добровольно не позволит нам уйти, и я не знаю, какая Сила в его распоряжении.

Щелчком пальцев Сандер подозвал Рина и упаковал ношу. Потом снова поднял Фейни ему на спину.

– А этот Мозг может подчинять себе животных? – Он подумал, не станут ли пеканы слабым местом в их отряде.

– Нет. – Она покачала головой. – Их мозг слишком чужд, он вне пределов его досягаемости. Кай, Кайя пытались помешать мне идти. Я… использовала свою Силу против них. – Лицо ее исказилось, когда она взглянула на пеканов.

– Максим использовал это против Рина. – Сандер протянул трубку. – Нажимаешь это, и Рину больно. – Он указал на кнопку на боку.

– Как ты ее получил?

– Отобрал у Максима, – довольно сказал Сандер. – Оставил его связанным. Он все внимание обратил на меня, и Рин свалил его. – Сандер воздавал должное тому, кто заслужил. – И тебя нашел Рин.

– Пошли отсюда… быстрее!

Сандер согласился с ее доводами. Он не знал, верить ли тому, что она рассказала. Отбирать у человека мозг и заполнять его… Но он знал, что в распоряжении людей Прежде было то, что он и представить себе не может, и потому согласился поскорее уходить из этого места. Он не хотел больше никаких знаний, связанных с этим комплексом. Истерия Фейни, ее страх говорили, что можно заплатить слишком дорого за попытку узнать, что лежит по ту сторону Темного Времени. Он готов был уходить как можно скорее.

Кузнец не помнил всего их пути, но полагался на чутье койота. По пути Фейни немного пришла в себя. Сандер замечал в комнатах, через которые они проходили, вещи, способные его заинтересовать – в других обстоятельствах он остановился бы и осмотрел их внимательнее.

Но Фейни не смотрела по сторонам. Смотрела прямо перед собой, как будто лихорадочное желание вырваться отсюда могло ускорить их шаг.

– Сколько же людей все еще живет здесь? – спросил Сандер, после того как они долго шли молча. Он все время прислушивался – ему казалось, что они не смогут уйти так легко, что кто-нибудь или что-нибудь поджидает их в засаде.

– Не знаю. Несомненно, очень мало. Мозг нуждается в большем количестве. Думаю, есть такие операции, которые он не может выполнять сам, но которые необходимы ему для жизни. Поэтому он хочет контролировать больше безмозглых людей. А остальных… остальных он убьет. Он ненавидит… – Слезы полились из ее глаз, и она не вытирала их. – Он болен ненавистью, распух от нее, как загнивает и распухает ядовитая рана. Он оскверняет все!

Сандер по пути рассматривал комнаты. И снова не видел следов обитания. Может, Максим последний слуга Мозга? Но Максим не считал себя таковым… он говорил о «Большом Мозге», что тот перестал общаться с людьми.

Теперь у кузнеца появился новый повод для беспокойства – бегство проходило слишком гладко. Он ожидал препятствий. Фейни утверждала, что этот Мозг обладает огромной властью – если он контролирует здесь все, то, несомненно, готовится захватить их.

И в то время как вокруг ничего не двигалось, его беспокойство, как ни странно, возрастало. Фейни по-прежнему смотрела только вперед. Сандер бросал взгляды на койота, на пеканов. Они бежали быстрее, хотя Сандер не торопил их. Животные насторожились – он видел, что они используют собственные методы для проверки окружающего. Но они не предупреждали о засаде или нападении.

Наконец отряд прибыл в комнату с овальным бассейном и расставленными вокруг него креслами. Сандер готов был к встрече с Максимом. Но кресло, к которому он привязал безумца, опустело – не видно было разрезанных или разорванных веревок. Сандер взвесил в руке молот.

– Он исчез. Я оставил его здесь.

Впервые за все время Фейни слегка повернула голову, посмотрела на Сандера.

– Мы должны найти выход, – сказала она, и в голосе ее звучала странная нота: похоже на приближение нового припадка истерии. – Выход… он может быть закрыт.

Рука ее двинулась к подвеске и отдернулась.

– Это… может, я смогу его использовать. Но оно… принадлежит этому месту. И через него тоже можно контролировать.

– Тогда не трогай! – ответил он. – Рин, Кай и Кайя найдут выход. Я более полагаюсь на их чувства, чем на свои.

Животные перешли в комнату с решетками. Неповрежденные решетки ярко светились. Рин опустил голову и завыл – такой вой Сандер слышал у него только один раз, когда коснулся не той кнопки на трубке. Койоту вторили крики пеканов. Животные рвали лапами уши, на их пастях появилась пена. Сандер и сам почувствовал странную боль в голове. Фейни закрыла уши, лицо ее исказилось от боли.

Сандер знал только один ответ на это. Хотя тело его вдруг стало неуклюжим, потеряло координацию, спотыкаясь, он направился к ближайшей светившейся установке. Поднял молот, хотя рука не слушалась его, будто повинуясь чужой воле, и обрушил его на решетку.

Брызнули искры. В воздухе появился резкий неприятный запах – Сандер подошел к следующей решетке и нанес удар по ней – потом к следующей, и еще…

Он двигался по сузившемуся миру, в мозгу его удержалась только одна мысль – уничтожить это чуждое влияние. Иногда он промахивался и не мог разбить решетку одним ударом, шатался, наносил три, четыре слабых удара, пока не добивался своей цели. Один ряд он уже расчистил. Теперь его цель – первая установка во втором ряду. Диадема на голове превратилась в огненную полосу, мысли его путались. Только инстинкт заставлял его двигаться. Третья… еще…

Потом, так же внезапно, как началось, нападение закончилось. Сандер, тяжело дыша, опустился на колени. Голова кружилась. Но свет, от которого жгло глаза, погас.

– Сандер!

Крик заставил его очнуться, обернуться.

Максим поднимал трубку. Лицо его было искажено – в выпятившихся глазах не оставалось ничего человеческого.

Сандер сделал величайшее усилие в своей жизни, поднимая молот. Максим слишком далеко, чтобы ударить. Не было времени выстрелить, схватиться за трубку, заткнутую за пояс. Он взмахнул молотом над головой и отчаянно бросил, уже чувствуя себя жертвой Максима.

Пушистая ярость мелькнула мимо – Кай прыгнул, задев Сандера за плечо. Толчок, хоть и очень легкий, сбил кузнеца с ног. Он ударился об одну из машин, но, падая, видел, как молот попал ручкой Максиму в грудь.

Тот пошатнулся. Сандер ощутил на руке палящий жар. И тут Кай сделал последний прыжок, сбил Максима, трубка вылетела у того из руки. Максим закричал, и крик его внезапно прервался. Сандер, придерживаясь за край машины, выпрямился.

Глава восемнадцатая

На них обрушилась волна (Сандер искал слово, чтобы самому себе облегчить понимание непонятного, того, что заполняло воздух, не давало двинуться) гнева… ненависти… как будто ожили сами стены, превратились в плоть огромного существа. Пекан отпрянул, морда его была окровавлена. Он пятился, рыча, ударяя по воздуху вытянутыми лапами, будто ему угрожало нечто невидимое.

Сандер покачнулся. Он устоял только потому, что опирался на край одной из машин: могучий гнев посылал импульсы силы, обрушивавшейся как физические удары. Проволока на голове раскалилась, но Сандер боролся. Он по-звериному оскалил зубы. И хрипло и вызывающе запел кузнецкую песню.

Он не тварь, он человек! И останется человеком. Шаг за шагом продвигался он вдоль установки, держась за нее. Внимание его было сосредоточено на молоте, который лежал недалеко от распростертого тела – Сандер приказывал себе не смотреть на него. Может, Кай и убил Максима, но дорогу к этому открыл ему удар Сандера.

Сандер наклонился, сомкнул руку вокруг рукояти молота. И почувствовал, что одержал небольшую победу.

Он человек!

Он осторожно оглянулся. Рин и пеканы собрались вместе. У них были оскалены зубы. Койот щелкал зубами в воздухе, на углах его губ собирались белые клочья пены. Пеканы заняли боевую стойку, хотя никакого врага не видели.

Фейни сидела прямо на седле. Лицо ее осунулось от напряжения и боли. Откинув голову, она тоже произносила слова, которые он не мог понять. Он пошел к ней, с видимым напряжением преодолевая какое-то сопротивление – она взглянула ему в глаза.

– Он нас не выпустит, – просто сказала она.

– Я знаю дверь…

– Если он захочет, дверей не будет.

Сандер не хотел соглашаться с ее уверенностью. Но прежде чем он смог заговорить, она схватила свою подвеску.

– Он позволит мне подойти, с этим я смогу добраться до него…

Казалось, при ее словах давление на них уменьшилось, гнев, нависший, как ощутимое облако, слегка рассеялся.

– Нет! – Сандер поднял молот.

– Я смогу договориться…

Он читал правду в ее глазах. Она знала, что если пойдет, погибнет… погибнет, как та человекоподобная оболочка, которую Кай убил, чтобы спасти их всех.

– Я той же крови, что и его слуги. Он будет меня слушать…

– Никого он не будет слушать, – возразил Сандер. – Он безумен, ты сама могла прочесть это в его мыслях. Ты никого не спасешь, ничего не добьешься.

– Чтобы получить меня, он будет торговаться. – Фейни не хотела соглашаться с его отказом. – Я договорюсь, чтобы он тебя выпустил, тебя и их… – Она указала на животных. – На свободе вы сможете предупредить. Белых нельзя пропускать сюда, Торговцы должны подготовиться.

– Если это существо всевидяще и всезнающе, – упрямо возразил Сандер, – оно никого не освободит, чтобы не разнесли такое предупреждение. Зачем ему это?

– Тут есть отличие, – медленно объяснила Фейни. – Если я приду к нему добровольно, сама сниму все барьеры, он получит больше, чем если бы добивался силой. Он хочет меня целой, не искалеченной. Ты для него не представляешь ценности, ты только встревожил его своей яростью. Он позволит тебе уйти – считает, что это ненадолго, что скоро он соберет достаточные силы. Понимаешь, я могу выиграть для тебя время!

Сандер покачал головой.

– Ты не сможешь заключить с ним сделку. Послушай… – Голова у него работала лучше, он был похож на бегуна, к которому пришло второе дыхание. – Ты знаешь, где он?

Она, должно быть, поняла его намерения.

– Нельзя! У него совершенная защита, добраться до него можно только с его разрешения.

– Но ты ведь можешь пройти…

– Да, если я сдамся добровольно. Он одержит победу, и ты сможешь этим воспользоваться.

– Да, по-своему. – Сандер взмахнул молотом. – Он может нас подслушать? – Он переводил взгляд от одной разбитой машины к другой.

– Не думаю. Он пытается подчинить нас своей воле и считает себя неуязвимым. – Ее бледные щеки слегка порозовели.

Сандер снова взмахнул молотом. Держа его в руке, он не боялся неизвестного. Эта «тварь» считает себя неуязвимой, но без Максима она не смогла защитить части своего владения. И Максим умер так, как никто из его сородичей: убит разгневанным животным.

У кузнеца не было планов, только намерения. Предложение Фейни сдаться – вероятно, это следствие того, что она испытала в закрытом шкафу. Сандер знал одно: врагу доверять нельзя. Даже попытка договориться означала поражение, потому что Мозг, правящий здесь всем, такую попытку примет как признание слабости. Он пообещает все, что угодно, и нарушит обещание, как только ему будет выгодно.

Но он верил, что у Фейни есть доступ к нему. Он поднял руку, провел ладонью по проволоке на лбу. Древнее суеверие неразумно, однако оно действует. Если он сможет выдержать боль, у них будет шанс – небольшой, но будет.

– У тебя есть план. – Фейни не спрашивала, утверждала. Наклонившись вперед, она внимательно смотрела на него.

– Не план. – Сандер покачал головой. – Мы мало знаем, чтобы составить план. Можем только идти… и надеяться на возможность…

– Мы? Но ты не сможешь! Он тебя не пропустит!

Сандер снова коснулся ленты.

– Нельзя знать, пока не попробуешь. Ты говоришь, животными он управлять не может?

– Пеканами не может. Они удержали бы меня. Но что он может направить против нас, если встревожится, я не знаю.

Он вспомнил многорукую металлическую машину. Теперь он знает, как с ними справляться. И у него две трубки: одну он раньше отобрал у Максима, вторую старик принес сейчас. Сандер подошел за ней к телу.

Вернувшись, он сунул первую трубку в руки Фейни. В нескольких словах объяснил, как ею пользоваться.

– Ты твердо решил? – спросила девушка, когда он закончил.

– Другого выхода нет. Человек всегда держится за жизнь. Я считаю, что мы погибнем, если не укротим его.

– Говорю тебе: я смогу уговорить его выпустить вас, если пойду добровольно.

– Ты согласишься пойти к нему, – ответил он. – Но я пойду с тобой. Может, он будет знать, что я с тобой – но вот что мы сделаем: ты пойдешь впереди, чтобы он подумал, что ты убегаешь от меня, а я за тобой охочусь. Не очень далеко впереди: мы должны быть недалеко, чтобы он не успел взять тебя и отрезать меня.

Фейни помолчала. Потом соскользнула со спины Рина.

– Это может привести тебя к смерти, кузнец. Но будь уверен. Хоть я пойду добровольно, он меня в своих целях не использует. У меня есть это. – Она показала трубку. – Оно может быть обращено и в ту сторону, и в эту. А он не сможет использовать искалеченное тело. Но как наши спутники?

– Они тоже, – ответил Сандер. Он снял поклажу с Рина. – Это мы оставим здесь. – Он не добавил, что, возможно, им никогда не понадобятся эти припасы. На груду вещей он положил свой самострел, хотя нож оставил с собой, главным образом потому, что носил его так долго, что почти не осознавал, что он висит у него на поясе.

Кузнецкий молот – вот наследие, из которого он теперь черпал силы, молот представляет все нормальное и правильное в мире, который кузнец знает, и трубка – часть этого мира – вот теперь его оружие. Вернее, его инструменты, потому что он не смотрел на предстоящее как на битву, скорее как на дело, как на необходимый ремонт плохо изготовленной вещи.

– Ты идешь добровольно? – Фейни спрашивала, как вождь, готовящийся связать воина кровной клятвой.

– Добровольно, – подтвердил Сандер.

Она повернулась к животным. Пеканы подошли к ней, и она положила руки им на головы. Они полежали неподвижно, потом встали и лизнули ее в щеку. Рин следил за ними. Но вот он тоже встал, подошел к Сандеру, толкнул кузнеца в плечо носом – их старый сигнал, что пора идти.

– Они тоже идут добровольно, – сказала Фейни.

Как и предложил Сандер, она пошла впереди. Он позволил ей и пеканам отойти на длину прохода, потом они с Рином пошли следом. Фейни снова сжимала в руках подвеску. Она не возвращалась тем же путем, что шла сюда. Пошла прямо, спустилась вниз по короткому спуску между разбитыми Сандером установками.

Через несколько минут она остановилась у черной каменной стены. Протянула к стене руку с подвеской. Часть стены повернулась, открыв проход.

Коридор оказался узким. Рин едва смог протиснуться. Света не было. Как только они оказались внутри, дверь закрылась. Сандер слышал лишь звуки походки тех, кто шел впереди.

Коридор извивался, иногда Сандер, который шел вслепую, сильно ударялся об углы. Но коридор был один, никаких боковых ответвлений, поэтому он шел уверенно, зная, что Фейни впереди.

Наконец перед ним показался свет, и Сандер подумал, что девушка открыла вторую дверь. Он заторопился, чтобы дверь не закрылась и они с Рином не остались в темноте. Помещение, в котором они оказались, было не похоже на все другие.

Перед ним была стеклянная стена, очень похожая на ту поверхность, на которой появлялись линии: Максим говорил, что это очертания мира, мира Прежде и нынешнего. Но тут стояло только одно кресло, спинкой к этой стене. В кресле сидела Фейни, пеканы – у ее ног. Они рычали.

Руки ее лежали на ручках кресла, но никаких кнопок не было. И когда Сандер подошел, она сняла с шеи цепочку, на которой висела подвеска, и отбросила от себя, как будто убирала все, что может помешать господствующему здесь Мозгу.

Сандер поймал ее в воздухе за цепочку. Он сам не может надеть эту вещь, но оставалась надежда, что ее можно будет использовать как оружие. Девушка достала из-за пояса трубку и тоже отбросила. Она сидела в кресле, беззащитная и одинокая. И вдруг – в кресле сидела не Фейни.

Черты лица ее исказились, задергались, стали отчасти внешностью кого-то другого.

– Подойди ко мне!

Ничего просительного в этом приказе не было. Да, это приказ, небрежно произнесенный, с высокомерием того, кто не ожидает неповиновения. И такова была сила этого приказа, что Сандер сделал шаг к Фейни-Которая-Не-Фейни.

Мгновенно рядом с ним оказался Рин, вцепился зубами ему в плечо с силой, которая причинила боль. И эта боль нарушила чары.

Фейни улыбнулась, но такой улыбки Сандер на человеческом лице не видел.

– Варвар… – Она рассмеялась… – Твоя борьба за людей… ты… – Тон ее изменился, стал холодным и далеким. – Вы, варвары, оскверняете землю. Вы ничто, вы недостойны жить там, где когда-то жили настоящие люди.

Сандер слышал ее слова. Пусть это существо, овладевшее Фейни, говорит, не встречая возражений. Ключ к его местонахождению должен быть где-то здесь. Но сможет ли он найти его вовремя?

– Отдай свое оружие, варвар, – с холодным презрением сказала Фейни. – Ты думаешь, его можно использовать против меня? Дурак, я уже тысячу раз мог уничтожить тебя, превратить в ничто. Я допустил тебя сюда, потому что ты можешь послужить мне… пока. Как служит мне эта женщина…

Рин отталкивал Сандера от Фейни. Но голова койота была устремлена к стене за креслом. Кузнец видел, как койот насторожил уши. И хоть, казалось, Рин смотрит на Фейни, отталкивая Сандера от девушки, все его внимание было устремлено на стену за креслом.

Сандер крепче сжал рукоятку молота.

– Ты мой, варвар…

В этом голосе было достоинство, разрывавшее Сандеру слух. Что за дымка собирается над креслом, в котором сидит Фейни? Или глаза обманывают его? Металл на лбу начал нагреваться. Дышать стало тяжело.

Он никому не принадлежит! Только себе! Силой холодного железа, которое может обрабатывать только кузнец, он принадлежит себе!

– Варвар, я должен взять твою жизнь по твоей доброй воле. Поэтому…

Сандер боролся за каждый глоток воздуха. Он должен действовать, больше ждать нечего.

Холодное железо. Он боролся с давлением, сжавшим его, пытавшимся заставить его пресмыкаться, как не должен вести себя человек.

– Холодное железо! – воскликнул он.

В давлении произошла легкая перемена, как будто пытавшееся контролировать его существо удивлено.

Сандер двинулся – не к креслу Фейни, куда его тянуло, а скорее к стене. Напрягая все силы, с большим напряжением, чем когда он боролся с Максимом (а ведь тогда он считал, что большего не может), он обрушил молот на блестящую поверхность.

Послышался треск, по поверхности стены от того места, где молот соприкоснулся с нею, побежали трещины.

И тут же давление усилилось, оно хотело раздавить его.

Нет! Он не позволит остановить его. Тело его качалось. Он чувствовал, как его поддерживают Рин и пеканы, они все собрались к нему. Он ударил вторично, в то же место.

Звон падающего, разбивающегося стекла. Образовалась дыра размером в кулак. В ответ Сандер упал на колени под ударом такой силы, какого никогда впоследствии не мог описать.

Но он полз вперед, всю свою волю направив на борьбу с давлением – с мыслью, что если сдастся, то погибнет, он дополз до стены.

Молот он выронил, но медленно, напряженно поднимал руки. Просунул пальцы в отверстие, рваные края впились в его тело. Убедившись, что взялся прочно, он всем весом навалился на руки.

На мгновение он ощутил страх и боль, ему показалось, что у него не хватит сил. Потом стекло – если это стекло – лопнуло, осыпав его голову и плечи дождем осколков. Порыв воздуха вырвался из-за стены, воздуха с таким же запахом, что чувствовался ниже, где он разбил шкаф с Фейни.

Сандер ощупью поискал молот. Правая рука скользила от его же крови. Он боялся, что не удержит орудие. Но есть еще левая рука – да!

Он поднял руку, неуклюже держа молот. Но даже слабый удар обломил еще часть стенки. Образовался проход – проход к Мозгу, хотя пробраться в него можно только на четвереньках, чувствуя себя почти раздавленным давлением.

Сандер переполз через высокий порог стенки. Он упал вперед и оказался в другом помещении. Там никого не было. Он тупо замигал от удивления. Фейни всегда говорила о «нем», как о существе, и Сандер думал увидеть нечто похожее на тело, может быть, как у той машины в коридоре. Но увидел только ряды высоких шкафов. На них мигали огоньки.

Он испытал облегчение. За этим порогом давление исчезло. Если это логово врага Фейни, то тут защиты нет – может быть, предполагалось, что сюда никто не сможет пройти.

– Незаконное и незарегистрированное проникновение…

Голос исходил не из уст Фейни. Он похож на тот, что бормотал незнакомые слова, когда он пробирался по подземелью. Где то, что он ищет? В одном из этих шкафов?..

– Тревога, защита первой степени…

Он не понимал значения этих слов. Но это угроза. Не пытаясь встать, Сандер достал из-за пояса трубку и нацелился на шкаф с наибольшим количеством огней. И в то же время услышал громкий дребезг. К нему из тени двигался металлический предмет.

– Схватить и подвергнуть допросу… – вопил голос, а металлическое создание приближалось к Сандеру.

Он прижался к разбитой стенке. Поможет ли оружие против этой машины? Если ею управляют откуда-то…

Последовала вспышка яркого света. Шкаф, на который он нацеливал трубку, загорелся. Сандер не стал ждать, он повернул трубку к другому, наиболее активному. Что-то схватило его за ногу. Из движущейся машины змеей выползла лента. Она захватила его ногу. Другая устремилась к его телу. Откуда-то сзади мелькнула пушистая молния. Послышалось рычание, и третья лента перехватила Кая в полете.

Сандер продолжал держать луч на цели. Взорвался второй шкаф. Кайя присоединилась к самцу, ее тоже схватили, но теперь лентам было не до Сандера.

Сандер вытянулся, насколько позволяла удерживавшая его лента, и направил луч вдоль ряда шкафов. Третий, четвертый, пятый… Неожиданно лента, державшая его, развернулась, безжизненно упала на пол. Сандер вскочил, чтобы уничтожить еще больше панелей. Но когда он направил на них луч, тот не действовал. Но и на панелях не было огоньков. Запах горелого стал удушливым. Сандер попытался использовать раненую руку. Если получится, остальные он разобьет молотом. Где логово этого существа? Если оно не…

Сандер подавился и закашлялся, глаза его слезились, в горле болело. При вдохе воздух болезненно глубоко проникал в нос и горло. Он должен убираться отсюда… даже если не окончил работу…

Сквозь дымку Сандер двинулся назад, переходя от одной полурасплавленной панели к другой, ища входное отверстие. Выбравшись, он сразу увидел Фейни. Она не сидела в кресле, а лежала на полу, куда соскользнула без чувств. Он бросился к ней, но пеканы его опередили, Кайя принялась облизывать лицо девушки, трогать тело лапами, испуская негромкое ворчание.

Сандер похолодел. Неужели… неужели он убил Фейни? Он подошел к ней. Кайя предупредительно заворчала, но позволила ему коснуться девушки – кровь от пореза на его руке оставила следы на ее плечах и руках.

Глаза ее закрыты, лицо пусто и лишено выражения, но она жива!

Он сел, опустив голову на руки, положив раненую руку на сиденье кресла. И тут он увидел подвеску, которую заткнул себе за пояс. Он одной рукой достал ее и положил на грудь Фейни, где она всегда висела.

Глаза Фейни дрогнули. Она смотрела на него, как будто не видела, как и в тот раз, когда очнулась от своих ужасов. Потом взгляд ее прояснился. Ясно, что она узнала его.

– Он… он искалечен!

Он вздохнул. Значит, победа все же не полная.

– Как сильно? – спросил он.

Она ответила немного спустя:

– Он… часть его умерла… но те, кто знает как, еще могут воспользоваться оставшимся.

– Нет! – Он вспомнил, что привело его сюда. Этот Мозг может любого сделать хозяином расколотого мира. Но нет человека, достаточно сильного и мудрого, кто мог бы воспользоваться его знаниями.

– Нет, – повторила она вслед за ним.

– Но твое оружие, чтобы спасти людей?.. – сказал он.

– А твои новые знания кузнеца? – подхватила она. – Он не принадлежит нашему миру, – медленно сказала она. – То, что делало его нашим врагом, ушло. Пусть остается. Он не принадлежит нам.

Сандер подумал о Торговцах, о Белых, которых призвал Мозг.

– Он не должен принадлежать никому.

Она кивнула, встала с трудом. И тут же с озабоченным видом склонилась к его руке.

Позже они сидели на полу у груды своих изношенных дорожных вещей. Он подальше утащил тело Максима. Фейни обработала его рану своими мазями, но немало дней пройдет, прежде чем он снова сможет работать молотом.

В помещении было холодно, вся жизнь ушла из него. Фейни пощупала первую трубку Максима, которую отбросила в комнате с креслом.

– Он не может отремонтировать себя. И не думаю, чтобы остался кто-нибудь, кто бы смог служить ему. Максим был последним. Но найдутся другие, кто захочет попробовать.

– В ней еще осталась сила, – кивнул Сандер в сторону трубки. – Может, ее хватит, чтобы закрыть наружный вход.

Фейни притронулась к подвеске, все еще висевшей у нее на шее.

– Не думаю, чтобы здесь кто-нибудь оставался. Если мы сможем сделать это… запечатать вход… никто не найдет его. Белые в точности не знают, чего ищут. Их шаманы руководствовались сновидениями… посланными Мозгом.

– Машина или человек? – вслух подумал Сандер.

Фейни вздрогнула.

– И то, и другое. Но как могли люди Прежде сделать это!.. Он еще жив, хоть ты и уничтожил то, что давало ему силу. Если так… какой ужас ожидает его – быть заключенным бесконечно.

– А как же твои плененные люди? – спросил он.

– А твое племя? – возразила она.

Сандер ответил первым.

– Мое проживет. У него есть кузнец, не такой хороший, как мой отец, но люди ему верят. Они мои родичи. Но мне трудно сейчас вспомнить лицо, которое мне захотелось бы увидеть.

– А я еще связана обязательствами, – Фейни держала подвеску. – Может, мы сумеем запечатать одну опасность. Но есть и другие. Как смогу, я помогу своему клану, хотя со мной нет большой силы. Я подвела Педфорд, поэтому за мной долг.

– Как же ты его отплатишь?

– Многие пути ведут на юг. Если там в плену мои люди, они имеют право рассчитывать на меня.

Сандер шевельнулся – рука его, когда он двигал ею, начинала болеть, несмотря на наложенную Фейни повязку. Путешествовать с одной здоровой рукой трудно.

– Значит, на юг. Как только обезопасим то, что находится здесь.

Она нахмурилась.

– Это не твой долг, кузнец!

Сандер улыбнулся.

– Наверно. Но я выбрал общий путь. Да и какая разница, куда пойдет человек без родства? У меня появилась мысль, шаманка. Мы пришли сюда в поисках знаний. И нашли их, хотя и не так, как думали.

– Что ты хочешь этим сказать, кузнец?

– Вот что. Мы долго жили на остатках Прежде, все время оглядываясь назад. Но почему? Нет ночи без звезд, и мы способны общими усилиями разогнать тьму. Мы сами по себе, мы не принадлежим Прежде. Мы должны учиться самостоятельно, не пытаться оживить то, что было известно людям Прежде. Может, встретив их, мы и не захотели бы считать их своими родичами. Я не родич Максиму!

– Не родич… – повторила она. – Да, ты прав, кузнец! И я не родственна людям, накопившим те знания, которые Мозг пытался передать мне. Мы начнем сначала, сами осветим свою ночь и будем надеяться на лучшее.

– Начнем сначала, – согласился Сандер и добавил: – На юг, Фейни, раз тебя ведет туда долг. Посмотрим, нельзя ли победить Морских Акул нашими средствами. В конце концов, разве мы не победили здесь нечто гораздо более могучее?

– Кузнец, ты слишком веришь в свои силы.

Сандер, оберегая раненую руку, встал. Здоровую он положил на плечо Рину.

– Человек всегда должен верить, что он нужен другим, – спокойно ответил он. – А если он хорош в своей профессии, что еще нужно?

Фейни рассмеялась.

– Ну, может, одна или две вещи еще и нужны, Сандер. Но они, несомненно, появятся в свое время. Ночь никогда не длится вечно.