Глава 15

Старик Кати

— Визитёр из-за Канала, — ответила женщина. Её безмятежность была непоколебима. — Он ищет помощи, чтобы попасть в Норриподер.

— Норриподер! Невозможно! Они рыскали вокруг до тех пор, пока не перепахали собственными носами большую часть земли. Я не знаю, что Линдерс им рассказал, но это, наверное, было…

— Гуго Линдерс? — вмешался Лоренс. — Что заставляет вас думать, будто он хоть что-то сказал наци?

Хендрик пожал плечами, как будто ответ был очевиден.

— Почему? Потому что паршивцы не проявляли интереса к городку, пока не взяли Гуго в заложники. Он был хорошим другом йонхеера Ван Норриса и мог знать что-нибудь о том, что стало с сокровищами этого Дома. Захватчики их так и не нашли. Во всяком случае, они усиленно охраняют те места.

— Один человек там бывает, — тихо сказала Кати.

Хендрик вздрогнул, а потом перевёл оценивающий взгляд на её округлые формы. Девочка вызывающе встретила его, подняв подбородок и прищурив глаза.

— А это кто? — снова спросил гость хозяйку.

— Моя помощница, — в её ответе проскользнула вспышка раздражения. Ей явно не понравился этот вопрос или, возможно, тон, которым он был задан.

— С каких это пор необходимо совершать набеги на интернаты…

— Успокойтесь! — теперь сталь её голоса проявилась полностью. — Вам следовало бы знать, что из интернатов вышли многие лучшие из нас!

— Дети не должны вмешиваться, — продолжал он упрямо, изогнутая вена поперёк его высокого лба набухла, а пальцы стискивали подлокотник кресла. Лоренс был озадачен подобными признаками гнева, совершенно не вязавшимися с обстановкой. Как будто человек из Лейдена был лично оскорблён присутствием здесь Кати.

— У Кати есть веская причина вмешиваться — как вы это называете, — хозяйка восстановила самообладание. — И я не думаю, что вы, минхеер Хендрик, прибыли сюда, чтобы критиковать мои порядки.

— Действительно, юффру, простите, пожалуйста, мою вспышку. Это всё из-за того, что я испытываю неприязнь, видя юных, вовлечённых в эти темные опасные пути…

«Ложь, ложь», — тикало предостережение в голове Лоренса. То, что возбудило мужчину, касается не возраста Кати, это что-то ещё, как будто он её опасается.

— Но что там было сказано насчёт человека, способного войти в Норриподер, — довольно спокойно спросил подпольщик.

— Старик приходит и уходит, когда пожелает, — Кати отвечала так, как будто не замечала отголосков бури, промчавшейся у неё над головой.

— И этот старик?..

— Он сумасшедший, — объяснила юффру Стаатс. — До войны, говорят, он служил неподалёку. Сейчас бродяжничает. Но всегда каждый месяц возвращается в Норриподер. Бедняга, кажется, хочет сохранить связь с местом, которое он считал своим домом.

— Он один из нас? — упорствовал Хендрик.

— Один из нас? — юффру Стаатс рассмеялась. — Разве я не сказала, что у него не всё в порядке с головой. Он не может связно произнести и двух слов. Нет, он ничто, для нас он бесполезен.

— Что ж, это оставляет проблему нашего юного друга по-прежнему не решённой, — Хендрик снова обратил внимание на Лоренса. — Мы должны посмотреть, что можно сделать для него. Но сейчас, минхеер, я должен попросить вас уйти. То, что мы будем обсуждать, — не для посторонних. Вы понимаете?

— Естественно, — Лоренс коротко кивнул и шагнул обратно в холл. У него сложилось своё собственное мнение. Юффру Стаатс может рассматривать Хендрика как оправданный риск. Но он не будет. Ему не понравился этот человек. И дорогу в Норриподер он выберет сам, а не по указке этого гладкоречивого Хендрика.

Лоренс едва успел ступить на лестницу, когда Кати тоже вышла, закрыв за собой дверь. Сделав это, она сняла башмаки, подобрала их и сделала движение, приглашая Лоренса следовать за ней в заднюю часть дома.

Он знал, что в носках можно двигаться бесшумно. Но Кати двигалась впереди него, как привидение. Их путь вёл по коридору, где он был изловлен хозяйкой, в огромную кухню.

Там Кати села на скамью у очага и поставила свои башмаки.

— Эти деревянные подошвы, — заметила она, — всем объявляют, что кто-то идёт.

— Что мы собираемся делать? — резко спросил Лоренс.

Кати долгое мгновение рассматривала его.

— Вы сказали, что хотите попасть в Норриподер. Что, если я смогу показать вам дорогу?

— Её? — Лоренс ткнул большим пальцем в сторону фасада.

— Нет. И не его, — исступлённо пробормотала она.

— Значит, он и тебе не понравился…

— Почему бы и нет, — девочка была довольно логична. — Даже хозяйка не знает всего. Он пришёл, благосклонно отрекомендованный теми, кому она доверяет. Но мне он не нравится. И я думаю, что вам было бы лучше проделать этот путь самому.

— Я и сам так думаю! — Лоренс сел на скамью напротив неё и, натянув ботинки, завязал шнурки. — Если ты сможешь вывести меня из сада…

Юноша взглянул вверх и обнаружил, что Кати пристально его изучает. Её глаза, эти поразительно прекрасные глаза, столь резко контрастирующие с ее испорченным лицом, соединились с его взглядом. Девочка спокойно сбросила свой фартук быстрым движением пальцев, и он заметил её руки, отнюдь не похожие на руки служанки, не взирая на шрамы и мозоли, наоборот, руки с длинными пальцами, созданными для творчества.

— Кто ты, Кати?

— Мы не задаём этот вопрос никому — теперь, — ответила она. — Я Кати, служанка, остальное не имеет значения. Прошлое сгорело, как вы сами это поняли. Клянётесь ли вы мне, минхеер, в том, что всё ещё верите, что ваша задача в Норриподере послужит на благо нашего дела?

— Я клянусь, Кати.

— Тогда достаточно.

Она поднялась и подошла к буфету, из которого достала кусок песчаного хлеба. Глядя на него, она засмеялась.

— Богатая плата, вполне подходит для глупых голландцев. Но по крайней мере, мы можем есть это и всё, что они дозволяют нам. Человек быстро усваивает, как мало надо для жизни, и пестует ненависть — и надежду. Они живут хорошо и ведут себя бесцеремонно. В городах они заставляют маленьких детей выпрашивать шоколад, снимая эти сцены своими фотоаппаратами. А потом, когда фотографирование завершено, забирают свои подачки обратно.

— Вы знаете, каково это, быть постоянно голодным? Постепенно тупеть, не имея возможности согреться, чтобы избавиться от боли в животе? Мы, голландцы, знаем это. Они прошли через эту страну прожорливой ордой. Скот, продукты, зерно — всё забрано. Фермер умирает от голода посреди своих собственных полей. Их «Новый порядок» ни что иное, как бездонное германское брюхо, в которое должна поместиться вся пища мира.

Она бросила хлеб в маленькую закрытую корзинку и добавила тонкий ломтик сухого сыра. Потом мотнула головой в сторону запертой на засов двери.

— Сюда.

Лоренс вытащил засов и открыл дверь. Они вышли в маленький внутренний дворик, окружённый несколькими приземистыми постройками. Кати протопала к одной из них и мягко стукнула ладонью в закрытую дверь.

— Это Кати.

— Входи, малышка.

Лоренс почти отшвырнул девочку с дороги.

— Клаас! — у него едва хватило благоразумия, чтобы не закричать.

Но человек, скорчившийся на вонючей кипе прелого сена, был не Клаас. Лоренс отказывался верить, что вялый рот, сочащийся слюной в уголке, тусклые бессмысленные глаза, сгорбленное нескладное тело принадлежат Клаасу, которого он знал всю свою жизнь.

И этот сумасшедший не узнал Лоренса, никак не отреагировав на его присутствие. Вместо этого создание жадно схватило корзинку с провизией, поставленную Кати на пол. Он набросился на хлеб и безвкусный сыр, словно умирающий с голоду, издавая животные звуки удовольствия.

— Послушай, старик, — Кати наклонилась над ним. — Ты должен кое-что сделать.

Впервые на лице старика появились признаки осознанности. Он посмотрел на девочку, взяв её руку в свою и поднеся к губам, что-то при этом бормоча. Он напевно говорил что-то снова и снова. И Лоренс вынужден был примириться с правдой. Это был Клаас, сидящий на корточках в грязи и обращающийся к Кати, как к «Великой леди» и «Королеве внутреннего дворца».

— Клаас, — юноша упал на колени перед жалкой развалиной, — ты помнишь меня? Я Лоренс, Лоренс, которому ты рассказывал сказки, Лоренс, которого ты учил обращаться с крисом. Клаас, это Лоренс Ван Норрис вернулся домой. Неужели ты не можешь меня вспомнить?

Но Клаас даже не повернулся, чтобы взглянуть на него. Он пристально смотрел на Кати, какой-то смятенный поиск прищурил ему глаза и прочертил морщинами пергаментную кожу похожего на глину лица.

— Ты слышишь, малышка? — спросил он. — Это туан Безаар зовёт меня. Но он был старым, а теперь у него снова молодой голос…

Кати достаточно быстро сообразила, как воспользоваться предоставившейся возможностью.

— Это твой туан Безаар, старик. Он хочет пройти в Норриподер и ты должен показать ему дорогу. Но у него есть враги и он не может идти открыто. Ты знаешь тайные тропы? Спасибо, старик.

— Кто смеет угрожать туану Безаару! Эта полукровка Снур или Чёрный Генри? Они вернулись за жёлтой жемчужиной, туан Безаар?

Когда Лоренс хотел было ответить, Кати предостерегающе помахала рукой. Она взяла руку Клааса и говорила медленно, как говорят с маленьким ребёнком, когда хотят, чтобы что-то отпечаталось в его памяти.

— Туан Безаар опасается тех, кто одет в чёрное и серое. Они не должны увидеть его. Но он должен до браться до Норриподера, и поэтому он пришёл за помощью к тебе, Клаас, — к тебе!

Эта просьба достигла цели. Голова Клааса поднялась в чём-то напоминающем прежнюю высокомерную осанку, вялые черты лица, казалось, подобрались в соответствующую маску, знакомую Лоренсу многие годы. Даже плечи его распрямились.

— Не беспокойтесь об этом.

И они поверили этому обещанию. Раздавленный ум Клааса снова приобрёл должный образ. Лоренс задал Кати безмолвный вопрос и она ответила вслух. Клаас, казалось, не заметил её слов.

— Да, ему можно доверять. Он служил у меня раньше. Я временами сомневаюсь, так ли он безумен, как мы уверены. Его ни разу не засекли и я бы доверилась ему скорей, чем другим, — девочка резко кивнула в сторону дома, где Хендрик, по-видимому, всё ещё был поглощён своим очень важным делом.

— Как мы выберемся отсюда? Охраняются ли ворота?

— Да. Но раз солдат впустил Хендрика, значит, он подкуплен или один из нас. У нас есть друзья даже среди высшего командования гестапо. Но нет необходимости связываться с ним. У меня есть собственный секрет, о котором известно только старику.

И она отшвырнула ногой кипу грязного сена. Клаас неуклюже пытался ей помочь. В гнилых досках пола обозначился квадратный контур люка. Клаас подцепил пальцем железное кольцо и поднял крышку. Он лишился разума, но не силы.

Они спрыгнули в грубо выкопанную яму и Кати, не сказав ни слова на прощание, прежде чем Лоренс смог спросить или возразить, опустила люк, оставив их в кромешной тьме. Он мог слышать стук её деревянных подошв, когда она уходила. А потом всё стихло.

— Итак, минхеер Лоренс, вы вернулись?

— Клаас! Но…

Ответом был гортанный смешок в темноте. Но этот звук исходил не из губ и горла почти идиота, увиденного им в старом сарае наверху.

— Старик ещё чего-то стоит, а? Но сейчас не время и не место для пустой болтовни. Вперёд, минхеер Лоренс.

Клаас подал ему свою твёрдую руку и они стали продираться сквозь узкий проход; голова юноши время от времени задевала о кровлю.

— Дальше поползём. Опускайтесь на колени!

Пока он полз, тяжёлые сабо Клааса то и дело оставляли болезненные царапины на его пальцах. Руки юноши вязли в скользкой глине, которая к тому же насквозь промочила одежду.

— Поверните здесь и будьте осторожны.

Лоренс как раз вовремя поднял руку, чтобы попасть ею в старую кладку. Потом он мало-помалу нащупал путь вокруг крутого изгиба, чтобы увидеть впереди серый диск, означавший наличие дневного света. Голова и плечи Клааса временами загораживали его, когда они продвигались, но спустя короткое время они оба сидели на каких-то черепках у края воды.

— Это часть старой дренажной системы, — объяснил Клаас. Он потянул за верёвку, уходившую другим концом в воду, и вытащил старую полузатопленную лодку.

— Спускайтесь и устраивайтесь, как сумеете, — скомандовал он.

Лоренс подчинился, не задавая вопросов. Он словно снова стал десятилетним мальчиком, когда Клаас контролировал большую часть его жизни. Когда он уселся на влажный настил, старик набросил на него грязную попону, сделанную из кусков мешковины. Затем Клаас занял своё место в лодке и отчалил.

— Но почему ты…

— Потерял рассудок, минхеер? Кто присматривается к дураку или проверяет жизнь слабоумного? О, моя роль «старика» сейчас в самый раз. Я изображаю его больше года. Никогда не предполагал в молодости, что достигнув преклонных лет, стану Гурвинеком.

— Гурвинек — марионетка, — сухо заметил Лоренс, его сейчас уязвляла мысль о своём поведении в сарае. — Полагаю, что никто не дёргает за твои ниточки.

Клаас рассмеялся, обрадованный и удовлетворённый.

— Этого они не делают. Вы, минхеер, первый, кто заглянул под маску.

— А Кати?..

— Малышка? — было ли это лишь воображением слушателя, или голос Клааса действительно странно смягчился? — Нет, она тоже не знает. Ей и так живётся нелегко. Зачем мне добавлять ей знания, представляющие опасность? Если меня поймают, а это маловероятно, так как мысли у этих детей Сатаны следуют только проторенными путями, а под ними можно путешествовать в безопасности, то я никого не потяну за собой. Тем более малышку.

— А как насчёт хозяйки?

— Дурак тот, кто полагается только на собственную мудрость, — Клаас сплюнул в воду. — Однажды она споткнётся, потому что не видит ловушек у себя под ногами. Когда это случится, я постараюсь избавить от неё малышку. Это призрак воинственной королевы. Но давайте подумаем о вас, минхеер Лоренс.

— Я иду за Цветами.

— Что? Но там же на каждом шагу ищейки. Они ничего не знают, но многое подозревают. И они приготовили сети для вашего возвращения.

— Я должен ждать до пятнадцатого. Мне надо где-то спрятаться…

— Вы можете сделать то, зачем пришли, и уйти прочь ещё до утра!

— Что ты имеешь в виду?

— Я был с туаном, когда он покупал сейф. Он говорил, что режим времени плохо работает. После того, как вы покинули Голландию, я пошёл к изготовителю сейфа и поговорил с его главным мастером. Этот сейф был снят с производства. Его можно открыть в любое время в течение последних пяти месяцев — и он будет открыт сегодня. Мы поболтаемся здесь, изображая рыбаков, пока не стемнеет. За этим участком канала наблюдения практически не ведётся. Потом пойдём через парк к развалинам.

Всё прошло так, как и планировал Клаас. Сумрак застал лодку под когда-то гордыми водяными садами Норрисов. Лоренс изучал береговую линию из-под попоны, пока Клаас в роли старого идиота бормотал и трясся над леской, тянущейся под воду.

— Наружная дверь подвала во внутреннем дворе открыта. Мы можем там пройти.

Лоренс старался не думать о том, что эта почерневшая скорлупа, успешно оккупированная зелёными лозами и спутанной травой, и была имением Норрисов. О том, что это место стало могилой трёх человек, он вообще предпочитал забыть.

Они прокрались во внутренний двор. Дверь подвала сгорела дотла и медленный спуск не представлял трудностей. Клаас вытащил маленький карманный фонарик. Тоненький луч света помогал избегать явных ловушек.

Каждая деталь того дня, когда он в последний раз посетил это место, чётко отпечаталась в мозгу юноши. Лоренс мог бы поклясться, что найдёт сейф с закрытыми глазами. Но наткнувшись на массу обломков, заваливших проход, он обнаружил, что не имеет ни малейшего представления о том, как их преодолеть. Пришлось обратиться за помощью к Клаасу.

Дело кончилось небольшими раскопками, они по очереди разгребали куски обугленного дерева, пепел и непонятные сплавившиеся комки. Дважды пришлось поднимать полуобгоревшие балки. Затем они добрались до той части подвала, которая простиралась за домом. Здесь путь оказался сравнительно свободным.

И вот настал момент, когда Лоренс опустился перед сейфом, тщательно вытер пальцы и набрал на диске шесть букв. Что если слесарь был не прав? Что если сейф не откроется до пятнадцатого? Или, быть может, хитроумный замок заело и он никогда не откроется.

Юноша втиснул своё ухо почти внутрь стального кожуха, пытаясь услышать работу механизма. Но звук текущей воды за стеной заглушал всё вокруг.

«Л — О — Р — Е — Н — С». Лоренс по-голландски, Лоренс по-английски. Имя, которое он делил со своим заморским другом. Всё сделано, откроется ли дверь? Он резко потянул за упрямый металл, не сдвинувшийся ни на дюйм.

— Твой слесарь… — начал он раздражённо.

— Поверни один раз направо, — приказал Клаас, — а потом приподними, когда потянешь.

Лоренс повиновался и на этот раз дверь стронулась с места, неохотно, с протестующим визгом петель, прозвучавшим как раскат грома для их сверхчувствительных ушей.

Ему не потребовался фонарик, чтобы найти плюшевый футляр на внутренней полке. Но когда юноша открыл его крышку, Клаас повернул фонарик вниз, выхватив каждую сверкающую грань драгоценного камня. Он был здесь и абсолютно неповреждённый.

— Очень мило, минхеер!

Лоренс и Клаас обернулись словно один человек — лицом к бедствию. В проходе стоял Хендрик, улыбаясь при свете мощной лампы. Его рука была протянута словно в приветствии, но в ней был пистолет, нацеленный на них. А с ним пришли и другие — люди, одетые в чёрные пальто, имевшие, казалось, особый блеск, как будто они были покрыты надкрылками чёрных жуков.

Глава 16

Кузен Хендрик

— Разве я не говорил вам, капитан, что лиса приведёт нас прямо к курятнику?

— Вы много чего болтали своим длинным языком. Но на этот раз, кажется, вы оказались правы. Итак, мы снова встретились, минхеер, возможно, не под той же самой крышей, но, во всяком случае, на этой же земле.

Это приплюснутое лицо под козырьком армейской фуражки, этот рот — Лоренс же видел их прежде. Только без этой чёрной формы. Что он там сказал насчёт встречи на этой же земле? Он видел здесь лишь двоих наци, и они оба мертвы, или…

— Группенфюрер Швейд! Но я думал…

— Капитан Швейд! Вашей памяти можно только позавидовать. Думаю, что вы считали меня мёртвым. Долгое время я имел такую же грустную уверенность относительно вас. И поверьте, минхеер, я был действительно опечален. Видите ли, мы выяснили, что вы единственный человек, знающий секрет этого места, — он указал стеком на Цветы Апельсина. — Мы знали, что рано или поздно вы за этим вернётесь. Так и случилось. К счастью, Ван Остер шёл по вашему следу, потому что мы едва не упустили вас сегодня вечером — едва! Если бы он не увидел вас сегодня…

— Ван Остер? — переспросил Лоренс. Затягивание времени не могло им помочь, но если он сможет заставить Швейда продолжить свои разглагольствования, может быть, у них и появится какой-нибудь шанс.

— Пардон, — Швейд щёлкнул каблуками в чопорном поклоне. За прошедшие два года он приобрёл какой-то юнкерский лоск. Возможно, он был одним из наци, приветствующих аристократические замашки. — Пришло время родственных встреч. Минхеер Лоренс Ван Норрис, могу я представить вам Хендрика Ван Остера? Он ваш троюродный брат.

Заключительная фраза заставила Лоренса вспомнить свой разговор с Питом. Он повторил вслух:

— Мы не знаем их.

Швейд засмеялся с искренним удовольствием, возросшим, когда он повернул голову и заметил краску гнева, выступившую пёстрыми пятнами на пухлых щеках Ван Остера.

— Идеальный ответ. Но теперь, боюсь, обстоятельства изменились и теперь Остеры не будут знать вас. Предатель Рейха не является хорошим родственником для человека, преданного Фюреру.

— Я не предатель, — Лоренс изумился своей возможности продолжать разговор. В прошедшие две минуты Клаас слегка сдвинулся к границе светового круга. Достаточно ли они увлечены беседой, чтобы этого не заметить?

— Думаю, вы и сами поймёте, что вы предатель. Любой, кто не сочувствует нынешнему правительству, рассматривается в подобном качестве. Мы обнаружили, что это чрезвычайно упрощает дело. А теперь, минхеер, я собираюсь попросить вас и вашего друга — которого я хотел бы поздравить с таким прекрасным образцом лицедейства — отойти в сторону от сейфа. Вполне возможно, что там, где было одно сокровище, найдётся место и для другого.

Клаас повиновался, прежде чем капитан закончил, с готовностью, показавшейся Лоренсу многозначительной. Поэтому, не вступая в спор, юноша проследовал за стариком к противоположной стороне камеры.

— Я был прав! — Швейд устремился в распахнутый сейф и вытащил оттуда свёрнутую в рулон картину. Он с лихорадочной поспешностью стянул салфетки, обвязанные когда-то вокруг неё Лоренсом, и развернул портрет первого Лоренса Ван Норриса.

— Я прав, думая, что это имеет ценность? — с беззастенчивой наглостью спросил он Лоренса.

— Только для меня. Это мой предок…

— Вниз, туан, к стене!

Слова были малайские. Рука Клааса, ударив Лоренса поперёк груди, отшвырнула его спиной на камень. Кто-то, возможно, Ван Остер, поднял повыше лампу. Все увидели в руке Клааса какой-то тёмный предмет. Словно в замедленном кино он его подержал и потом лениво швырнул прямо под ноги Швейду.

И тут же Клаас быстро бросился вниз, прикрывая Лоренса своим телом. Единственным результатом испуга был звук шаркающих ног, утонувший в сверкании и вспышке, оглушительном звуке взрыва. Вокруг начали падать окровавленные куски тел. В самой земле что-то зажурчало и потекло.

Лоренс слепо дёрнулся, выползая из-под безвольного тела, навалившегося на него. Он понимал, что всё ещё жив, и что надо выбираться из этой темноты. Поддавшись панике, он заковылял вперёд — лишь для того, чтобы наткнуться на воду. Та медленно поднималась, поступая через взорванную дверь подвала, словно камера была ведром, поставленным под струю насоса.

Это привело юношу в чувство и он отправился на поиски Клааса. Если стена, отделяющая канал от подвала, исчезла, снесённая взрывом, у них мало надежды. Пальцы Лоренса нащупали волосы и, захватив их в кулак, он побрёл, поддерживая безвольную голову над водой. Слегка успокоившись, он поудобнее пристроил тело, прихватив его под мышки и прижав к себе. Вода уже доходила до пояса и всё ещё прибывала. Её рёв оглушал. Больше ничего не было слышно. Если кто-то из команды Швейда и пережил взрыв, то, скорее всего, он просто захлебнулся в этом наводнении.

— Клаас! Клаас! — юноша потряс безвольное тело, которое судорожно встрепенулось. А потом Клаас шевельнул рукой.

— Клаас! — закричал он снова. — Стена канала разрушилась и вода прибывает. Мы должны выбираться!

Теперь вода уже холодила его грудь. Она будет подниматься всё выше, пока не заполнит всё, что осталось от старого подвала. Он явственно различал её специфический рыбный запах.

Клаас шевельнулся в его руках, что-то бессмысленно проговорив. Затем его вялое тело напряглось, словно сознание вернулось к старику.

— Вода?.. — раздался тихий вопрос.

— Канал! — повторил Лоренс. — Стена исчезла!

— Тогда нам тоже надо бы исчезнуть…

Лоренс развеселился, что-то вроде смеха клокотнуло у него в горле. Но это было ближе к воплю и он сдержал его, сжав губы.

— Каким образом? — выдавил он.

— Под водой. В канал, — казалось, Клаас пришёл в себя. — Ты не разучился плавать?

Вода уже подобралась к плечам Лоренса. Проплыть под водой, рискуя застрять в обломках старой стены? Предложение безумца. А с другой стороны, что им ещё оставалось делать?

— Ты сможешь справиться? — спросил он.

— Я вырос в воде, туан, разве вы забыли? — Клаас хихикнул. — Пошли!

Он выскользнул из объятий Лоренса, и юноша услыхал шлепки его ладоней сквозь шум потопа. Ему ничего не оставалось делать, как только направиться за старым слугой.

Он должен был нырнуть и довериться удаче, чтобы выбраться из этого подвала, который стал эшафотом. Но уже пригнувшись, чтобы сделать этот последний шаг, Лоренс снова резко выпрямился. Его руки были пусты — где же ожерелье? Не для того он пересёк полмира, чтобы сейчас его потерять.

Он держал футляр в руках, когда Швейд приказал ему отойти от сейфа. Значит, ожерелье по-прежнему где-то у той стены, куда его толкнул Клаас. Шаг за шагом юноша возвращался по своим следам, вытянув руки перед собой.

Когда он споткнулся о кирпич, вода уже плескалась у самого его подбородка. Та самая стена, где придётся нырнуть для поисков. Глубокий вдох и вниз. Его ногти скребли по кирпичу, служившему ему ориентиром. Каждый осколок, до которого он дотрагивался, заставлял сердце сбиваться с, ритма, но пока попадались лишь камни и куски кирпича.

Лоренс выпрямился. Лёгкие его горели. Снова вниз, он должен найти на этот раз, должен! Скоро здесь нельзя будет вообще набрать воздуха. Он отчаянно нырнул, подавляя панику.

И в последнюю секунду, когда уши начали уже наполняться диким грохотом, он коснулся бархата, скользкого от воды. Футляр едва не выскользнул из пальцев Лоренса, когда он ухитрился вскрыть свой улов и вытянуть острогранную гирлянду цветов. Юноша выпрямился, повесил ожерелье себе на шею и набрал побольше воздуха в лёгкие.

Теперь назад и побыстрее, как можно быстрее. Клааса не было слышно и ориентира у него тоже не было. Придётся положиться на удачу, чтобы выбраться отсюда. Лоренс медленно двинулся вперёд, пока не почувствовал давление втекающего потока.

Клаас был прав, большая часть стены рухнула вместе с толщей земли, служившей естественным берегом канала, и вряд ли стоило ожидать значительных препятствий на пути. Несомненно, наверху его ждёт открытый воздух. Юноша выскочил на поверхность, разбив самое начало серебряной лунной дорожки.

— Плыви к берегу, болван!

Отданная свистящим шёпотом команда сопровождалась энергичным размахиванием ветки, нависавшей над водой у берега имения Норрисов. Лоренс, поплыв в направлении сигнала, достиг конечного пункта в несколько гребков. Затем, мокрый как водяная крыса, он упал, задыхаясь, рядом с Клаасом. Тот сидел, скрестив ноги, в позе медитирующего Будды, пристально наблюдая за течением.

— Лучше бы нам убраться подальше, — предложил юноша несколькими мгновениями спустя. — Хотя мне не верится, что нас будут искать…

— Не будь так в этом уверен!

— Почему? Швейд, несомненно, мёртв, так же как и остальные…

— Не все. Кто-то выбрался на берег до нас. Видишь ветку ивы с ободранными листьями? Там он вышел из воды. А дальше свежие следы, ведущие наверх, к дому.

— Швейд? Но он не мог остаться в живых после того, как у него под ногами взорвалась граната. Собственно, я не понимаю, как мы сами спаслись. Я думал, эти штуки помощнее.

— Обычные — да. Эта была специально изготовлена для подпольщиков. Нет, я не думаю, что капитан выжил, но даже его труп может доставить нам немало неприятностей…

Лоренс с трепетом бросил взгляд на безмятежные воды канала. Он понял, что хотел сказать Клаас этим несколько двусмысленным утверждением.

Но другие стояли дальше от гранаты. Кто-то сохранил самообладание и выбрался до того, как вода поймала его в ловушку. Он может вернуться с подкреплением или может счесть нас мёртвыми и промолчать…

— Почему?

— Из-за этого, — Клаас протянул руку и дотронулся до ожерелья на груди Лоренса. — Бесхозная драгоценность. Надёжно спрятана в известном лишь ему месте. Вот так он может подумать. И если это правда, он не станет торопиться писать доклад. Напротив, он постарается завладеть ею сам, когда события этой ночи сотрутся из памяти его товарищей.

— Надеюсь, что это не Ван Остер…

— Вы знали его раньше?

— Да. Он изображал одного из подпольщиков, — Лоренс пересказал беседу с юффру Стаатс.

— Мы должны удостовериться в его гибели, — Клаас даже прищёлкнул языком от досады. — Малышка не должна подвергнуться опасности из-за этой падали. Спрячь это, — он постучал по ожерелью, — и пошли.

И, используя каждый клочок прикрытия в саду, они начали погоню за неизвестным. Преследование закончилось, когда следы привели к месту стоянки машины, уехавшей совсем недавно.

— Мы должны возвращаться по реке, — тяжело вздохнул Лоренс. — И нам не стоит опасаться наци в доме. Большинство из них, если не все, были здесь.

— Но мы не сможем воспользоваться ходом с реки. Я ходил там, только когда малышка меня ожидала, а она не будет делать этого второй раз за ночь.

— Ну, тогда попытаем счастья с охранником у ворот. Пошли быстрее! — какая-то лихорадочная суетливость охватила Лоренса.

Один раз он уже испытывал такое ощущение — по дороге в Тжину. Юноша сделал то, за чем пришёл, но не собирался уходить, пока не убедится, что Кати не запуталась в паутине, сплетённой Ван Остером. Если бы это было возможно, то он забрал бы её с собой в Англию.

Теперь не требовалось прятаться под попоной в лодке. Напротив, он вырвал вёсла из рук Клааса. Старый евразиец мог проявить железное мужество перед миром, но хватка его стала менее уверенной, шаг не таким твёрдым. Он пустил полузатопленное судно вниз по течению и стал грести с самым высоким темпом, на какой только был способен.

— Мы вытащим Кати и хозяйку и возьмём их… — планировал юноша вслух.

— Куда? — в вопросе Клааса послышалась снисходительность.

— На болотный остров, где они будут в безопасности…

— Вы не сможете сделать этого, даже ночью, — покачал головой Клаас. — Наци мечутся по округе весь день. Они в тревоге. Нет, мы должны взять малышку и другую, если она пойдёт, в Варлаам — неужели вы так быстро забыли Вима Смитса?

— Но в Лондоне я видел Яна Смитса. Он говорил, что они прикрыли это отделение подполья. Что появился предатель…

— Ван Остер?

Лоренс задумался над этим предположением. Это могло быть правдой. Юффру Стаатс приветствовала дорогого Хендрика, как кого-то, стоящего высоко в табеле о рангах подполья. Если он был предателем, то сейчас, после его разоблачения, проход к морю снова могли открыть.

— Ближе к берегу! — послышалась команда Клааса. — Держись берега!