Глава 32

Мерет — события в Лормте

(2 день, Месяц Бахромчатой Фиалки / 1 день, Луна Пятнистой Змеи)

С тех пор как Казариан покинул Лормт, беспокойство мучило меня каждый день. Несмотря на то что краска Нолар чудесным образом превратила серебристо-белые волосы Казариана в темно-каштановые, я не в силах была убедить себя, что он встретит радушный прием со стороны жителей Долин, помнивших ужасы войны. Когда он пришел ко мне попрощаться и забрать камень Эльзенара, я посмотрела на него с мрачным предчувствием. Его только что покрашенные волосы подчеркивали ализонскую бледность кожи и блеск голубовато-зеленых глаз. Я поду" мала, что единственный способ для Казариана скрыть свою подлинную сущность — это спрятаться в большой корзине и не показываться никому на глаза.

Одежда, которой снабдила его госпожа Беталия, вполне подходила ученику торговца. Если бы только Казариану не приходилось двигаться! Он не в силах был скрыть свою грациозную походку воина, как и свой сверхъестественный слух. Оставалось лишь надеяться, что моих писем к торговцам и нашей истории о его смешанном происхождении окажется достаточно, чтобы объяснить необычные черты Казариана.

Когда я протянула ему камень Эльзенара, он не повесил цепочку на шею, но спрятал кулон во внутренний карман камзола. Я знала, что для ненавидевшего магию ализонца камень был чем-то чудовищным, одно прикосновение к нему внушало отвращение.., однако Казариан готов был рискнуть жизнью, чтобы пронести его с собой через море и через Долины. Повинуясь мгновенному импульсу, я написала ему благословение торговцев, которое выучила в детстве, в обители Наставниц аббатства Ришдол. Фаррис, вернувшись, принес весть об успешном продвижении Казариана к цели. Почти девять недель спустя, в начале Месяца Гибкого Папоротника, прибыл ученый из Карстена, с письмом ко мне, которое ему дали в Эсе, когда стало известно, что он отправляется в Лормт. Торговец из Эса желал известить наставника «Казиара», что его ученик достиг Эстпорта на семнадцатый день Месяца Снежной Птицы и отплыл в Долины два дня спустя, на борту «Ищущего Бури». Я вспомнила, что во время моего собственного путешествия капитан Халбек упоминал этот корабль и как-то сказал, что капитан «Ищущего Бури» Браннун — один из немногих знакомых ему сулкарцев, корабль и команда которого отваживаются выходить в зимнее море.

После этих добрых известий на многие тревожные дни наступила тишина. Мы продолжали изучение документов Лормта с рассвета до заката, да и после захода солнца, при лампах и свечах. Мы обнаружили отрывочные подтверждения записей в дневнике Эльзенара, и некоторые свидетельства в пользу версии Казариана о древней истории Ализона; однако мы не нашли ни каких-либо подробностей, ни четкой стратегии — ничего, чем могли бы воспользоваться против Темных Сил из Эскора, угрожавших теперь как Ализону, так и Эсткарпу.

По крайней мере, раз в неделю мы собирались в кабинете Морфью, наблюдая за Джонджей и Дюратаном, пока те священнодействовали со своими магическими инструментами, предсказывавшими будущее.

Джонджа объяснила мне, что ее рунная доска может показать в общих чертах, как дела у Казариана. Когда она сосредоточивалась на Казариане, скользя рукой по рунной доске, и ее движущиеся пальцы останавливались на золотой руне, то мы могли быть уверены, что у него все хорошо; красная руна говорила о наличии некой угрозы; черная же руна означала смертельную опасность или смерть. По словам Дюратана, его кристаллы тоже могли сообщать о непредвиденных препятствиях или полученной помощи. Все мы испытали несравненное облегчение, когда первые несколько сеансов гадания показали, что Казариан движется к пели без серьезных помех. Однако порой мы с тревогой видели, как пальцы Джонджи останавливаются на красной руне, а кристаллы Дюратана подтверждают присутствие опасности. Оуэн напомнил, что корабль, на котором путешествовал Казариан, мог попасть в шторм, как и во время любого зимнего путешествия в Долины. Морфью полагал, что «Ищущему Бури» потребуется от четырех до шести недель на то, чтобы пересечь море, в зависимости от направления ветра и силы штормов.

Таким образом, мы подсчитали, что Казариан должен прибыть в Веннеспорт в конце Месяца Ястреба или, возможно, в начале Месяца Гибкого Папоротника.

Шли недели, и мы постепенно привыкли к повторяющемуся появлению золотых рун и благоприятному расположению кристаллов. Неожиданно в последний день Месяца Гибкого Папоротника, когда Джонджа провела пальцами по рунной доске, они остановились на черной руне. Дюратан с мрачным выражением лица бросил свои кристаллы и с явной тревогой воскликнул:

— Казариану угрожает опасность — но какая? Я вижу два источника Силы, противостоящих ему, но оба принадлежат Свету…

— Эльзенар! — голос Нолар дрожал от волнения. — Казариан, вероятно, отыскал руины и вернул Эльзенара к жизни с помощью камня. Не могут ли маг и его камень быть теми самыми силами Света?

Лицо Джонджи оставалось бесстрастным.

— Пока не исчезнет преобладающее влияние черной руны, — заявила она, — я буду следить за своей доской.

К нашему удивлению, ничто не изменилось ни ночью, ни на следующий день, несмотря на постоянное обращение к магическим предметам, но ближе к вечеру второго дня Месяца Бахромчатой фиалки Джонджа сдавленно вскрикнула и осела в своем кресле. Нолар встревоженно схватила ее за руку, но несколько мгновений спустя Джонджа вздрогнула и открыла глаза.

— Я получила Послание от Эльзенара, — заявила Джонджа, прижимая ладонь ко лбу, словно у нее все еще кружилась голова, — По сравнению с ним Послания Волшебниц — лишь шепот, звучавший в моем мозгу; послание же Эльзенара подобно крику! Мне следовало бы принять лекарство, чтобы избавиться от боли, которую оно мне доставило.., но у меня нет на это времени. Нам потребуется лошадь — нет, две лошади.

Нолар осторожно вложила в руку Джонджи чашку ячменного отвара.

— Выпей, — предложила она, но Мудрая отставила напиток в сторону.

— Нужно спешить! — настойчиво повторила Джонджа. — Эльзенар намеревается отправить Казариана обратно в Лормт через тот же проход, которым воспользовался он сам тысячу лет назад.

Морфью рассеянно выпил ячменный отвар, после чего заметил:

— Но ведь о том месте, где была лесная хижина, в которой Эльзенар сотворил свое заклинание, нам известно лишь, что оно находится где-то в дне пути от Лормта.

— Эльзенар заверил меня, что я смогу определить точное место, — ответила Джонджа. — Он узнал о моих способностях от Казариана. Я почувствовала, что он намерен действовать очень быстро. Вполне возможно, Казариан уже здесь. Учитывая скорость, с которой он переместился из Ализона в Лормт, следует полагать, что и это расстояние он преодолеет столь же быстро.

Дюратан снова сгреб кристаллы и бросил их на стол, Сверкающие голубые камни легли ровным клином, указывавшим на юго-восток. Собрав кристаллы, Дюратан встал.

Джонджа тоже встала, продолжая сжимать в руке рунную доску.

— Я поеду с тобой, — заявила она. — Нужно спешить. Возможно, Казариан оглушен после перехода. Что, если он свалится в пропасть?

Идя впереди нее к двери, Дюратан сказал:

— Мы узнаем, что с ним, лишь тогда, когда найдем его.

Уже наступили поздние весенние сумерки, когда они привезли Казариана в Лормт. Я наблюдала из дверей, выходивших в большой внутренний двор, как появилась лошадь Дюратана, неся на себе двоих всадников. Дюратан сидел позади седла, поддерживая бесчувственного ализонца. Мимо меня пробежал мастер Весеель, чтобы помочь внести Казариана внутрь. Хотя ноги мои уже зажили, мне все еще тяжело было ходить, и я была вынуждена пользоваться хитроумным креслом на колесиках, которое сконструировал для меня мастер Вессель. Я с легкостью могла передвигаться на нем по ровной поверхности, но мне требовалась помощь, чтобы подняться или спуститься по лестнице. Именно по этой причине мы перенесли место нашей встречи из комнат Оуэна, расположенных наверху, в кабинет Морфью.

Джонджа не позволила нам разговаривать с Казарианом до следующего дня, чтобы дать ему время восстановить силы. Едва сдерживая нетерпение, мы собрались в кабинете Морфью. Когда в сопровождении старого ученого Казариан появился среди нагромождений свитков и документов, он показался мне еще более изможденным, чем когда покидал Лормт, однако двигался он все с тем же своеобразным изяществом. Заняв место за рабочим столом Морфью, Казариан в подробностях поведал нам о своем удивительном путешествии.

После оживленной дискуссии о наших ответных действиях, Казариан, к моему удивлению, открыто признал преимущество нашей традиции хранить клятву и доверять друг другу, а также то, что перед лицом общей для всех нас угрозы со стороны Эскора, всем нам — эсткарпцам, ализонцам и уроженцам Долин — придется менять традиционный образ мышления.

В этот момент я ударила посохом о пол, привлекая внимание собравшихся. Нолар прочитала вслух мой настойчивый вопрос:

— Можем ли мы быть уверены, что знаем все магические проходы, сотворенные в древности? Нам известны лишь два из них, созданные Эльзенаром — один из логова Нарвока в Лормт, уже уничтоженный, и другой, из Лормта в замок Кревонель, который пропускает лишь кровных родственников Эльзенара; но разве не мог Эльзенар — и, возможно, маги из Эскора, как Темные, так и Светлые — создать в прошлом и другие подобные проходы?

Морфью нахмурился.

— Не стоит забывать и о Вратах, — предостерег он. — Врата, через которые пришли наши Прародители, основавшие Ализон, были запечатаны Эльзенаром, а Главные Врата, которые пытались создать здесь, в Лормте, разрушились, но были и другие. Как я понимаю, сам Саймон Трегарт явился в Эсткарп через Врата, открывшиеся неподалеку от границы с Ализоном, Колдеры пришли через свои Врата, которые, к счастью, закрылись за ними, но Казариан говорил, что оставшиеся в Ализоне колдеры собирались сотворить еще одни Врата, чтобы пополнить ряды. Так что нам следует учитывать возможность существования скрытых Врат, равно как и магических проходов.

Лицо Казариана побледнело. Слушая Нолар и Морфью, он сидел неподвижно, даже не дотрагиваясь до своего вновь обретенного перстня.

— Когда Эльзенар проник в мой разум, — мрачно произнес он, — мне тоже стали известны некоторые его мысли. Сперва я не помнил подробностей, но сейчас, когда вы стали обсуждать Врата и проходы, я вспомнил о том, что знает Эльзенар. — Он схватился за край стола, глаза его сверкали от ярости. — Да, были и другие колдовские проходы — но для меня это звучит подобно эху в пещере! Мысли Эльзенара недоступны мне в полной мере, но я знаю, что ему известно о других проходах и, возможно, других Вратах. — Казариан помолчал, затем медленно добавил:

— Если существуют иные колдовские ходы в Ализон из Эскора, тогда опасность, что нам угрожает, еще страшнее, чем мы себе представляли. Прошу вас, отыщите в архивах Лормта хоть слово, которое подсказало бы нам, как обнаружить и уничтожить подобный ужас!

— Опасность, которую ты справедливо ощущаешь, — угрюмо сказал Дюратан, — грозит не одному лишь Ализону. Только представьте себе, друзья мои, что ожидает Эсткарп, если нынешние Темные маги узнают о любых древних проходах, сотворенных в древности между Эскором и Эсткарпом! Или, скажем, если они решат создать подобный проход сейчас, чтобы вероломно напасть на нас?

Я протянула Нолар еще один написанный вопрос.

Она прочитала:

— Не следует ли нам немедленно послать предупреждение Совету Волшебниц, в Эс? Они должны знать, что угроза со стороны Эскора намного серьезнее, чем казалось прежде.

— Боюсь, — с сожалением проговорил Оуэн, — что любому предупреждению из Лормта Волшебницы не поверят. Вдвойне не поверят. Они всегда презирали нас за то, что мы мужчины, и еще больше оскорбит их, если не приведет в ярость, тот факт, что наше предупреждение изначально исходит от ализонского барона.

— Следует также помнить о том, что сила Волшебниц уже не та, что прежде, — грустно заметила Нолар. — Даже если они и примут наши слова во внимание, боюсь, они просто не смогут предпринять что-либо серьезное. Несмотря на отчаянные усилия по обучению новых Волшебниц, Совет еще не возместил чудовищные потери, которые понес во время Сдвига.

— Возможно, — желая как-то подбодрить собравшихся, предположил Морфью, — существующее ныне заклятие, удерживающее границу с Ализоном закрытой, удастся до некоторой степени усилить?

— Я могу попытаться передать Послание в Эс, — ; предложила Джонджа, тоже заметно побледневшая. — Перед самым Сдвигом Совет Волшебниц предупредил нас, в Лормте, чтобы мы заранее предприняли некоторые меры предосторожности. Я получила их Послание.

У них постоянно кто-то дежурит в замке Эс, обеспечивая мысленную связь, и я могла бы с ними связаться.

Однако должна сказать честно: я сомневаюсь в том, что зов из Лормта вообще будет принят.

— Мы можем послать письмо… — начала Нолар, но Дюратан перебил ее.

— Во время бесконечных стычек с Карстеном, — сказал он, — я служил у Волшебниц в пограничной страже. Мне кажется, я мог бы представить нашу ситуацию в истинном свете, если бы сам поехал в Эс и обратился к Совету.

— Я поеду с тобой, — заявила Джонджа. — С точки зрения Волшебниц, я ничем не хуже тех, кто посвящает себя исключительно овладению Силой. Хотя мои способности ограничены исцелением болезней тела и духа, я, как истинная женщина, могу предстать перед Советом, не ища каких-либо оправданий. Когда сама жизнь Эсткарпа подвергается столь серьезной угрозе. Совет не может отказаться выслушать нас.

Казариан печально улыбнулся.

— Я бы поехал вместе с вами, — сказал он, — но я прекрасно понимаю, что меня в замке Эс встретят не лучше, чем какую-нибудь из Волшебниц, потребуй она аудиенции у нашего Лорда-Барона. Но мне пришло в голову, что мое предупреждение могло бы произвести на Волшебниц большее впечатление, если бы оно не было получено добровольно. Скажите Совету Волшебниц, что я невольно проговорился, будучи вашим пленником и лежа в лихорадке.

Нолар покачала головой.

— Разумный человек предпочитает говорить Волшебницам правду, — сказала она. — Они могут обнаружить любые попытки их обмануть.

Я протянула ей новый лист пергамента, чтобы она могла прочитать мою просьбу.

— Те из нас, кто останется в Лормте, должны немедленно приступить к поискам любых записей, которые мог оставить здесь Эльзенар. Мы уже нашли часть его дневника. Наверняка обнаружатся и другие документы — возможно, в некоторых из них содержатся сведения о проходах или Вратах.

Оуэн отодвинул кресло.

— Мы с Морфью составим письмо, — решительно заявил он. — Поскольку сегодня уже поздно, Дюратану и Джондже лучше отправиться в замок Эс рано утром.

Тем временем нам, и в самом деле, нужно последовать совету Мерет. Я попрошу всех наших ученых принять участие в поисках. Любой документ, написанный нечитаемым почерком Эльзенара, будет немедленно доставлен Мерет. Да пошлет нам Свет удачу!

Глава 33

Казариан — события в Лормте

(2 день, Луна Пятнистой Змеи / 3 день, Месяц Бахромчатой Фиалки)

Всех нас привел в смятение вопрос Мерет: не могут ли существовать иные колдовские проходы, созданные в древности? Морфью к тому же напомнил нам о Вратах, гораздо более сложных порождениях, магии, которые вели в странные, невероятно далекие места, подобные тому, откуда явился Саймон Трегарт, или отвратительному гнезду колдеров. К счастью, мне удалось убедить обитателей Лормта заняться поисками в архивах любых сведений, которые могли бы помочь нам обнаружить и ликвидировать эти страшные бреши.

Следя за последовавшей затем дискуссией о том, как предупредить Ведьм Эсткарпа, я испытывал смешанные чувства. Сама мысль о возможной встрече с этими грозными колдуньями бросала меня в дрожь… однако я вынужден был согласиться с когда-то подслушанными в замке Ализон словами Гурбориана. Когда против тебя объединились гнусные силы магии, не лучше ли привлечь на свою сторону столь же могущественные силы? Гурбориан намеревался натравить Темных магов Эскора на Ведьм Эсткарпа; вряд ли стоило сомневаться, что возможно и обратное. Если бы удалось добиться от Ведьм Эсткарпа — сколь бы ослаблены они ни были, — чтобы они выступили на нашей стороне против угрозы со стороны Эскора, наша группировка, по крайней мере, располагала бы магической Силой, которую можно было бы обратить против наших врагов. Однако я был только рад, когда обитатели Лормта отказались от моего участия в миссии с целью предупредить Совет Ведьм Эсткарпа.

Пока все вставали с мест, намереваясь заняться своими делами, я обратился к подруге Дюратана. Чтобы я мог вернуться в Ализон, я должен был попросить ее о весьма важной для меня услуге.

— Я был бы крайне благодарен тебе за помощь, госпожа, — сказал я. — Я не могу появиться в замке Кревонель с такими волосами.

К моему удивлению, Нолар улыбнулась.

— Жаль осветлять их снова, — заметила она. — Ты так хорошо смотришься с темными волосами… — Прежде чем я успел возразить, она поспешно добавила:

— Я спрошу мастера Пруэтта, может ли состав из серебристой крапивы, который мы использовали, чтобы осветлить волосы Мерет, вернуть твоим волосам прежний цвет после моего снадобья из дубовой коры. Идем со мной, и попытаемся вернуть тебе подобающий барону облик.

Затем последовало бесконечное вымачивание моей шевелюры в едком травяном настое. Несколько раз мне казалось, что еще немного — и я утону. Однако, к немалому моему облегчению, вытерев с лица последние капли воды, я посмотрел на свое отражение в серебряном подносе и увидел, что мои волосы приобрели прежний цвет.

Немного обсохнув, я поспешил обратно в кабинет Морфью, где обнаружил Мерет и Морфью, усердно разбиравших горы документов.

Морфью поднял на меня взгляд и одобрительно кивнул.

— Должен сказать, — заметил он, — я предпочитаю твою истинную внешность. Если уж ты решил вернуться в Кревонель, не опасаясь нападения со стороны первого встречного, тебе никак нельзя походить на уроженца Долин.

— Мне крайне необходимо вернуться в Ализон, — подтвердил я. — Я должен противостоять силам, которые хотят уничтожить нашу страну. Так же как дело твоей жизни — здесь, среди архивов Лормта, так и мое ждет меня в замке Кревонель. — Я поколебался, не решаясь затрагивать неприятную тему; — К сожалению, пока я сверхъестественным образом перемещался через проход Эльзенара сюда из Долин, я потерял свой кошелек с серебряными слитками, которые дал мне мастер Оуэн.

Морфью усмехнулся.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Запасов серебра в Лормте вполне хватит на все наши нечастые расходы. Думаю, мастер Оуэн настоит на том, чтобы ты забрал с собой свое ализонское золото — нет, не возражай. Твоя деятельность в Ализоне потребует щедрых взяток, а нам, и в самом деле, мало пользы от ализонского золота здесь, в Лормте.

Мерет постучала посохом о пол. Морфью взял у нее грифельную доску и прочитал:

— Когда будешь посылать своих племянников, чтобы доставить для нас какие-либо письма через проход из замка Кревонель, как ты объяснишь им ощущения, которые они испытают во время переноса? Не перепугаются ли они до смерти?

— Об этом я тоже думал, — ответил я. — К счастью, я знаю надежное снадобье, от которого щенков будет настолько клонить в сон, что они ничего толком не будут помнить. Я скажу им, что предстоит проделать путь столь тайный, что он требует повязки на глазах и полной тишины. Думаю, не будет никаких трудностей и никакого вреда для щенков.

Морфью взял со стола несколько свитков.

— Мастер Оуэн будет рад услышать это, — заявил он. — Я должен отнести ему документы, и узнать, как обстоят дела с окончательным вариантом письма Совету Волшебниц. На случай, если мы больше не встретимся, Казариан, я желаю тебе доброй охоты и лучших псов для твоей стаи.

Мне было очень приятно услышать знакомые аризонские слова прощания.

— Пусть всегда будет верен удар твоего клинка, — ответил я, коснувшись знака моего Рода.

Когда мы остались одни, я посмотрел на Мерет. Никогда бы не поверил, что могу испытывать столь огромное уважение к старой женщине, рожденной в Долинах.., однако истинным родителем ее был Эльзенар, мой собственный далекий Прародитель. Отсюда понятны были — хотя это и полностью противоречило ализонским традициям — и ее ум, и ее отвага в бою.

Расстегнув пряжку пояса, я снял один из своих кинжалов и протянул его Мерет.

— Госпожа, — сказал я, — ты спасла мне жизнь в замке Кревонель, и по нашим обычаям я перед тобой в кровном долгу; но, по удивительному стечению обстоятельств и вследствие магии Эльзенара, мы оба принадлежим к его Роду. Мы с тобой — сородичи, разделенные во времени, а между сородичами не может быть долгов. Потому я прошу тебя принять это от меня в дар, как знак моего глубокого уважения.

Мерет сперва удивилась, затем на ее губах появилась легкая улыбка. Она осторожно взяла кинжал и написала:

«Не ожидала получить подарок от ализониа. Следует ли мне опасаться его отравленного лезвия?»

— Это любимый метательный нож моего старшего сородича, — объяснил я. — Его лезвие совершенно чистое.

Она вытерла доску, снова что-то написала и протянула ее мне.

«Я вдвойне благодарна тебе, Казариан, за твой подарок и за все, что ты сделал ради меня. Если бы ты не защитил меня, я могла бы жестоко обгореть или, что еще хуже, меня могли пронзить отравленным клинком. Полагаю, у нас обоих достаточно поводов к тому, чтобы изменить наше первоначальное отношение друг к другу. Пережив вместе смертельную опасность, мы научились действовать сообща. Теперь же судьба бросает нам новый суровый вызов. Прежде чем отправиться в путь, возьми с собой это серебряное кольцо, изготовленное в Долинах. Оно достаточно просто выглядит и не привлечет ненужного внимания, если ты решишь носить его в Ализоне».

Я поклонился и надел кольцо на мизинец правой руки.

— Красивый узор, госпожа, — сказал я. — Похож на прожилки листа кровь-лозы, Я буду с гордостью его носить.

Мерет снова протянула мне доску, в последний раз.

«Как уже заметил Морфью, мы можем больше не увидеться. Ты отправляешься в свою полную опасностей страну, а я остаюсь в Лормте, не зная, что ждет нас здесь. Возьми же с собой и мое Прощальное Благословение: добрых восходов и закатов дням твоего путешествия, доброй удачи всем твоим начинаниям. Да придаст Свет нам отваги и охранит нас от Тьмы».

Я коснулся кольцом — ее подарком — знака моего Рода и поклонился.

— Благодарю тебя за благословение, госпожа, — сказал я. — Для меня оно подобно второму дару, ибо я никогда прежде не получал ничего подобного. Я пошлю тебе весть о том, как идут переговоры с Волорианом и старшими баронами. Лучше, если вы с Морфью будете писать ответные послания для меня по-ализонски, на случай, если они попадутся на глаза кому-то постороннему.

Мерет согласно кивнула. Поклонившись последний раз, я попрощался с ней. Ключ Старшего лежал наготове в кармане моего камзола. Не задерживаясь более, я направился прямо в подвал Лормта.

Глава 34

Мерет — события в Лормте

(3 и 4 дни, Месяц Бахромчатой Фиалки)

Как только Морфью оставил нас вдвоем, Казариан, к моему удивлению, расстегнул пояс и протянул мне один из множества своих кинжалов. Затем он обратился ко мне, признав, что я, вероятно, спасла ему жизнь во время схватки с Гурборианом и Гратчем. Поэтому, по ализонскому обычаю, он был обязан мне тем, что он назвал долгом крови, но, поскольку оба мы оказались кровными родственниками Эльзенара, подобное обязательство считалось невозможным. Теперь он предлагал мне в дар свой кинжал, как знак уважения.

С немалым смущением я приняла от него спрятанное в ножны оружие. Это был подарок от родственника.., но весьма необычный. Я написала на доске вопрос, не отравлен ли клинок, тоже по ализонскому обычаю.

Казариан заверил меня, что кинжал чист; он принадлежал его старшему брату, который использовал его в качестве метательного ножа. Я даже не пыталась представить, во что или в кого его могли метать.

Казалось очевидным, что подарок Казариана — жест как вежливости, так и искренней благодарности. Несмотря на ужасное ализонское воспитание, Казариану было присуще, по крайней мере до некоторой степени, чувство долга, понятное любому уроженцу Долин. Исходя из собственного опыта, я ничуть не сомневалась в его решительности и отваге.

Я знала, что мы можем больше никогда не встретиться. Казариану предстояло оказаться в самой гуще событий, разыгрывавшихся среди баронов, постоянно строивших интриги и заговоры. Что касается меня, Лормт мог в любой момент подвергнуться нападению пробудившихся Темных магов Эскора. Когда Казариан покидал Лормт в первый раз, чтобы доставить камень Эльзенара в Долины, я, повинуясь мгновенному порыву, написала для него благословение путнику. Теперь же, глядя на Казариана, возможно, в последний раз, я без долгих размышлений написала ему торжественное Прощальное Благословение Долин, добавив пламенную молитву к Свету, чтобы тот помогал юноше и хранил его от Сил Тьмы.

Казариан коснулся моим подарком, серебряным кольцом из Долин, знака своего Рода и, последний раз грациозно поклонившись, вышел.

Я вновь начала читать и разбирать документы, пока Нолар не принесла ужин. Поужинав, мы вместе работали еще несколько часов. Постепенно глаза мои устали, свеча померкла, и я погрузилась в легкую дрему.

Меня разбудило внезапное появление Дюратана и Морфью. Оба были возбуждены, словно мальчишки, разворачивающие именинные подарки.

— Здесь всего лишь одна страница, — воскликнул Морфью, размахивая потемневшим от времени листом пергамента, — но она определенно написана рукой Эльзенара. Едва я ее увидел, я потребовал, чтобы остальные разобрали до ниточки весь сундук, в котором ее нашли.., и сказал Дюратану, что мы должны немедленно принести ее тебе!

Нолар заставила Морфью сесть и протянула ему чашку ячменного отвара.

— Спасибо, дитя мое, — сказал Морфью, утомленно опускаясь в кресло. — Мне не приходилось так спешить со времен Сдвига, когда я покинул свой пост во внутреннем дворе за мгновение до того, как рухнула длинная стена.

Я взяла еще один подсвечник, чтобы лучше осветить выцветшие следы чернил. Хотя я не могла читать написанное, возможность ясно видеть текст помогала мне мысленно сосредоточиться на его содержании.

Эльзенар написал его сразу же после чудовищного разрушения Главных Врат. Я начала записывать на доске, а Нолар читала вслух:

— Прежде чем Эльзенар во второй раз попытался сотворить проход в Арвон, он написал это письмо уцелевшим Светлым Магам, оставшимся в Лормте. Он опасался, что и другие Врата могут быть точно так же открыты Темными магами, и обращался за помощью, призывая к совместным усилиям… Мне трудно понять, но Эльзенар, похоже, считал, что некое.., устройство, управляемое особым заклинанием, может обнаружить присутствие несущих угрозу Врат или, возможно, предотвратить их открытие в определенном месте. Письмо его не закончено. Не были ли найдены рядом с этой и другие страницы?

Дюратан покачал головой.

— Как видишь, мы буквально занимаемся раскопками. Лишь два дня назад один из ученых случайно заметил трещину в стене подвала. Проломив стену, мы обнаружили вход в небольшое помещение, заполненное старинными ящиками и сундуками. — Он чихнул. — И пылью, — добавил он. — Оуэн сейчас там, руководит извлечением каждого ящика. Многие из деревянных сундуков серьезно пострадали от времени или от последствий Сдвига.

Морфью потер руки.

— Вокруг в изобилии разбросаны документы, — сообщил он. — Этот листок из письма Эльзенара лежал наверху небольшой стопки, но страницы под ним относятся к другим текстам. Если в этой комнате сохранились еще какие-то фрагменты письма Эльзенара, я уверен, что Оуэн их найдет.

Дюратан встал.

— Я должен вернуться и помочь ему, — сказал он. — Наше предупреждение Совету Волшебниц будет куда более убедительным, если мы сможем представить им магический план Эльзенара, который тот разработал для обнаружения враждебных проходов и Врат.

Морфью зевнул.

— Мои кости подсказывают мне, что пора отправляться в постель, — заметил он. — Утром Оуэн непременно поправит наше письмо, добавив туда эту, крайне важную, новость. Вам с Джонджей придется задержаться, пока мы не изучим каждый обрывок записей, спрятанных в том подвале.

— Я уверена, — твердо сказала Нолар, — что, будь здесь Джонджа, она бы посоветовала Мерет отдохнуть, чтобы у нее были силы записать новые послания Эльзенара, если мы их обнаружим. — Чем-то на мгновение напомнив госпожу Беталию, Нолар решительно выставила Дюратана и Морфью из комнаты, затем помогла мне расположиться на ночь в тихой каморке по соседству, которую мы превратили в мою временную спальню. Держа свечу в руке, Нолар ненадолго задержалась у двери.

— Мне нужно приготовить снадобье, способное поддержать силы исследователей, — с улыбкой заметила она. — Если они найдут сегодня ночью еще какие-нибудь записи Эльзенара, они, наверное, поспешат сюда, умоляя тебя о помощи, так что лучше поспи, пока есть такая возможность.

Едва Нолар закрыла дверь, я откинулась на подушки, натянув до подбородка теплое одеяло. Однако тревожные мысли не давали мне заснуть.

Меня беспокоило, как примут Казариана в Ализоне. Даже если ему удастся правдоподобно объяснить свое отсутствие, отныне ему угрожает опасность со всех сторон. Лорд-Барон, наверняка, постоянно — и вполне справедливо — опасается всевозможных заговоров против себя; жаждущие мести силы Рептура будут стремиться возложить на юношу ответственность за исчезновение Гурбориана; а все остальные оставшиеся в живых сторонники Гурбориана, скорее всего, станут пуще прежнего добиваться союза с Темными магами Эскора. Даже если Казариан сумеет привлечь на свою сторону Волориана и еще кого-то из старых баронов, его положение по-прежнему останется очень рискованным.., однако я уже видела, как действует Казариан в минуту опасности. Если кто-то и мог успешно преодолеть смертельный лабиринт неустанной борьбы за власть в Ализоне, то только Казариан.