Глава 22

Мерет — события в замке Кревонель

(21 день, Месяц Ледяного дракона / 20 день, Луна Ножа)

Как только Гурбориан сел за стол, я вдруг ощутила, что камень Эльзенара при нем — столь отчетливо, словно касалась камня кончиками пальцев. Никогда прежде я столь четко не ощущала присутствия предмета, не дотрагиваясь до него.

Я не могла предупредить Казариана" что хитроумное послание Морфью достигло своей цели. Теперь нужно было заставить Гурбориана показать камень — в качестве главной приманки для нас.

Будучи опытным торговцем, я уже оценила богатство Рода Кревонеля. Обстановка замка была не слишком роскошной, но и не бедной. Успев ближе познакомиться с Казарианом, я сомневалась, что его привлекает богатство или плотские утехи. Другие же ализонские бароны жаждали грубой власти — или, как Волориан, обладания первоклассными представителями породы этих чудовищных псов.

Когда Гратч попытался воспользоваться слабостью Волориана, предлагая лучших производителей, я презрительно глянула на него, словно он предложил мне бочонок прогорклого масла. Сделав вид, что моя реакция его вовсе не удивила, Гратч обмакнул в вино палец и нарисовал на столе грубую карту. Я едва подавила дрожь, вызванную нахлынувшими на меня воспоминаниями. Поверхность стола была светлой, выцветшей, словно кожа самих ализонцев. Алые струйки вина текли по ней, словно кровь, неумолимо напоминая мне об ужасах войны, смертях и ранах. Я заставила себя сосредоточиться на ненавистном голосе Гратча, пытавшегося преодолеть легкий акцент уроженца Горма.

Мое сердце забилось сильнее, когда Гурбориан потянулся к карману своего камзола, но затем, поколебавшись, положил обе руки на стол. Гратч смотрел полупьяным взглядом то на руки Гурбориана, то на мои.

Прежде чем я успела отдернуть руку, он сорвал мою левую перчатку, взревев, что я не Волориан, а «сука».

Все мы вскочили на ноги, стараясь занять наиболее выгодную позицию. Я сбросила правую перчатку, чтобы удобнее было держать посох, Как и предсказывал Казариан, и Гратч, и Гурбориан тайно пронесли в зал оружие — Гратч достал из кармана маленький самострел, а Гурбориан вытащил из рукава кинжал с узким лезвием. Казариан тут же выхватил меч, спрятанный за портьерой.

Несмотря на обильное количество выпитого кровьвина, Гратч двигался с удивительной легкостью. Он метнулся ко мне, яростно рыча:

— Прочь с дороги, негодная сука!

Попятившись, я зацепилась каблуком сапога о ножку кресла и потеряла равновесие. Гратч толкнул меня в плечо, сбив с ног. Он явно намеревался выстрелить в Казариана, который был полностью поглощен смертельной схваткой с Гурборианом. Я знала, что стрелы Гратча, наверняка, отравлены и, вероятно, любая царапина оказалась бы гибельной.

Гратч попытался выстрелить, но Казариан, видимо, заметил его движение боковым зрением, поскольку уклонился в сторону, едва Гратч поднял самострел. Гратч невольно шагнул вперед и оказался в пределах досягаемости моего посоха. Приподнявшись с пола, я ударила посохом по его руке, выбив из нее оружие. Самострел упал на каменные плиты и, столкнувшись с ножкой стола, отлетел в мою сторону. Я схватила его и выстрелила прямо в нависшее надо мной лицо Гратча, собиравшегося отобрать у меня оружие. Стрелка воткнулась ему под левый глаз.

Дико завопив, он рухнул мне на ноги, но я откатилась в сторону, под стол. На случай, если он погонится за мной, я, как можно быстрее, развернулась крутом, но за Гратча можно было уже не беспокоиться. Яд, которым были смазаны его стрелки, действовал мгновенно. Гратч лежал там, где упал; в глазах его застыл ужас, а конечности дергались, словно у обезглавленной ящерицы. Я вдруг поняла, что он просто не ожидал отпора от «негодной суки».

Глава 23

Казариан / Мерет — события в замке Кревонель, затем в Лормте

(20 день, Куна Ножа / 21 день, Месяц Ледяного дракона)

Занятый схваткой с Гурборианом, я услышал, как ударилось о каменный пол тело Мерет, но смог лишь бросить в ту сторону короткий взгляд. Гурбориан яростно нападал, и я вынужден был полностью переключиться на наш поединок. Еще мгновение спустя, раздался вопль Гратча. Я отступил назад к столу, чтобы посмотреть, что случилось с Мерет. Одновременно я опрокинул на пути Гурбориана кресло, пытаясь задержать его.

Я не сразу увидел Мерет, но Гратч был мертв — он лежал у стола, с искаженным от ужаса лицом.

Видимо, Мерет каким-то образом воспользовалась его самострелом и выстрелила — что было с ее стороны весьма неожиданно и вместе с тем удачно. У меня не было времени искать Мерет, поскольку Гурбориан вновь начал наседать на меня. На случай, если Мерет жива и прячется под столом, я отвлек Гурбориана в дальний конец зала. Из-за запертой на засов двери доносился шум борьбы — несомненно, Бодрик и его люди сражались с четверкой Рептура. Я был уверен, что Кревонель победит в этой схватке; точно так же я был уверен в том, что окажусь победителем по эту сторону дверей.

Переведя дух, я поняла, что, кроме звона клинков в зале, до моих ушей доносится и шум борьбы за дверью. В дальнем конце зала настороженно кружили двое ализонцев. Я содрогнулась при мысли о том, что, поскольку оба клинка отравлены, малейшая царапина может стать смертельной. Я подползла ближе, надеясь подсунуть посох под ноги Гурбориану, но его охотничьи инстинкты, такие же как и у Казариана, предупредили его о моем приближении. Отбросив кинжал, чтобы освободить руки, Гурбориан опрокинул один из железных светильников, преградив путь Казариану, и швырнул в меня тяжелое кресло. Меня отбросило к каменной стене.

В отчаянии я попыталась отползти в сторону, но кресло упало сверху, едва не раздавив мне ногу. Боль была столь сильной, что у меня помутилось в глазах.

Когда мое зрение, наконец, прояснилось, я увидела, что Казариан, рванув на себя стоявший у стены столик, с размаху бросил его в Гурбориана, сбив того с ног. Затем Казариан поспешил ко мне, чтобы освободить меня от тяжелого кресла. Я села на пол, чувствуя, как все плывет перед глазами. Каким-то образом мне удалось не выронить посох, что оказалось кстати. Гурбориан, уже поднявшийся с полу, подбирался к Казариану сзади, занося над его головой отломанную ножку кресла.

Я ухитрилась ткнуть Гурбориана под ребра, частично отразив его удар, так что он пришелся на правую руку и плечо Казариана, а не на его голову. Зарычав, Гурбориан со всей силы пнул мою вытянутую ногу. Я почувствовала, как ломается кость. Вероятно, он ударил бы меня еще раз, но Казариан, хотя и наполовину оглушенный, развернулся к нему и выставил перед собой меч, который перехватил левой рукой.

Гурбориан поколебался, отступая от обнаженного клинка Казариана.

— Правая рука у тебя, похоже, висит, — заметил он с, хищной усмешкой. — уж не сломана ли?

Казариан столь же неприятно усмехнулся в ответ.

— От твоего пустячного удара она может лишь на время онеметь — ну, может быть, еще небольшая царапина, — сказал он, прочертив клинком сложную фигуру в воздухе. — Учитель Шивар всегда настаивал на том, чтобы я одинаково хорошо владел обеими руками.

Так что Можешь не надеяться, что обезоружил меня.

Гурбориан прорычал несколько слов по-ализонски, которых я не знала, но содержание их было явно оскорбительным. Лицо Казариана посуровело. Он смерил Гурбориана ледяным взглядом и заявил:

— Ты навлек позор на весь Род Рептура.

Внезапно я ощутила резкий запах горящей или тлеющей ткани, угли из опрокинутого светильника подожгли разорванную обивку кресла, плащ Гурбориана и смятую скатерть, сорванную со стола в самом начале поединка. К моему ужасу, пламя становилось все ярче, подбираясь к моим искалеченным ногам, которыми я не в силах была пошевелить, как ни старалась. Я в отчаянии взмахнула посохом, чтобы привлечь внимание Казариана.

Отступая под натиском моего меча, Гурбориан оскорбил моего родителя и всех его предков. Теперь я просто обязан был перерезать ему горло — впрочем, я все равно собирался это сделать.

…Краем глаза я заметил какое-то движение. Не в силах привлечь мое внимание криком, Мерет размахивала посохом. Высыпавшиеся из светильника угли подожгли разбросанный на полу мусор, и огонь подбирался к ней. Сорвав гобелен со стены, я набросил его на Гурбориана. Я знал, что даже столь тяжелая ткань не сможет надолго задержать моего врага. Хотя мне мешала онемевшая правая рука, я сунул меч подмышку, схватил за край перевернутый столик и швырнул его в запутавшегося в ковре Гурбориана.

Теперь можно было помочь Мерет. У меня не было времени обходить кругом пламя, пожиравшее брошенный плащ Гурбориана и прочий хлам. Шагнув прямо в огонь, я оттащил Мерет в более безопасное место, затем с помощью уцелевшего плаща Гратча затушил пламя и разбросал оставшиеся угли и мусор.

Казариан бросился мне на помощь прямо сквозь огонь, схватил меня за сапоги и потащил в сторону" подальше от грозящей мне опасности.

Выпутавшись из наброшенного Казарианом ковра, перед нами возник Гурбориан, словно раненый кабан, выскочивший из своего логова. Глаза его горели от дикой ярости, из царапины на лбу текла кровь. Он уже подобрал свой кинжал и неуклюже двигался в нашу сторону, намереваясь напасть на Казариана, пока тот занимался моим спасением. Заметив его приближение, Казариан развернулся кругом, выхватив меч и принял защитную стойку, заслонив меня.

Стремясь пробить оборону Казариана, Гурбориан рванулся в атаку, но споткнулся об один из упавших кубков. Казариан тут же прыгнул вперед и перерубил вытянутую руку Гурбориана. Не сумев устоять на ногах, Гурбориан тяжело рухнул на пол. Мгновение он лежал неподвижно, затем издал пронзительный вопль.

Когда он рывком перевернулся на спину, мы увидели, что у него не только отрублена рука, но он еще и напоролся на свой собственный кинжал. Задыхаясь, Гурбориан в агонии умолял:

— Прошу тебя.., убей.., яд…

Казариан осторожно приблизился к поверженному врагу, так чтобы не оказаться в пределах досягаемости кинжала. Однако то, что он увидел, заставило его сделать три быстрых шага вперед и пронзить сердце Гурбориана. Вытащив и вытерев меч, Казариан опустился на колено возле тела. Когда он встал, в его руке на мгновение блеснул какой-то серебряный предмет, который он сунул в карман камзола, а затем поспешил ко мне.

Если бы не ужасная боль в ноге, я бы улыбнулась, увидев гримасу отвращения на лице Казариана. Вокруг царил страшный беспорядок. Успев познакомиться с обстановкой замка Кревонель, я знала, что его хозяин любит, когда все вокруг аккуратно расставлено по местам. Теперь же учиненный в зале разгром беспокоил его даже больше, чем собственные кровоточащие раны.

Нагнувшись, он поднял меня на руки. Он был очень силен. Я помнила, как он держал меня во время нашего магического прыжка в замок, и только что видела его в бою, и потому безмерно удивилась тому, каким нежным оказалось его прикосновение. Он усадил меня в единственное уцелевшее кресло, затем повернулся к запертой двери.

Я вытерла выступившие от боли слезы, с трепетом наблюдая за своим союзником. Снаружи больше не было слышно никаких звуков борьбы, но мы не знали, чьи телохранители одержали верх — Кревонеля или Рептура.

Снаррки было уже тихо, но я чувствовал, что следует действовать осмотрительно. Сняв засов, я осторожно открыл дверь, держа в руке меч.

Я оказался прав, решив не выскакивать за дверь сломя голову, поскольку прямо перед дверью стоял Бодрик с топором, готовый нанести сокрушительный удар.

Конечно, удар предназначался нашим врагам — на тот случай, если бы им удалось одержать верх, — но в спешке случаются весьма досадные ошибки. Я искренне похвалил Бодрика, а он сообщил, что все люди Рептура и двое наших мертвы.

— Входи, — приказал я. — Нужно поскорее избавиться от наших высокопоставленных гостей. Барон Гурбориан, на свою беду, смазал свой кинжал ядом" разлагающим плоть, так что будь осторожен.

Бодрик бросил взгляд на то, что осталось от Гурбориана, и улыбнулся.

— Самый безопасный способ отнести эту падаль к реке — завернуть ее в какой-нибудь ковер, — сказал он. Окинув взглядом царивший в зале беспорядок, Бодрик добавил:

— Геннард будет весьма недоволен, хозяин. Он терпеть не может грязи. Могу поспорить, поломанная мебель его тоже не обрадует.

— Геннард может заняться уборкой утром, — заметил я. — Проследи, чтобы яд не просочился сквозь ткань, когда будешь поднимать эти.., останки. Труп Гратча особого обращения не требует; для своих стрелок он, судя по всему, выбрал удушающее зелье. Я займусь ранами благородного барона. Возможно, нам потребуется костоправ.

Бодрик с уважением отдал честь Мерет, затем ушел за помощью, Я поднял Мерет на руки и как можно быстрее понес ее к ближайшему коридору, ведущему в подземелья моего замка.

К счастью, правая рука уже оправилась от последствий удара Гурбориана. Если бы Мерет столь умело не отразила своим посохом удар, нацеленный мне в голову, я, скорее всего, был бы уже мертв. К сожалению, я не мог спросить ее, насколько сильно она пострадала.

Глаза ее были закрыты, но я не знал — просто от усталости или же она потеряла сознание от боли и слабости. Я не смел остановиться, чтобы попросить ее написать что-нибудь на грифельной доске. Мне самому приходилось ломать кости во время охоты и в схватках, и я понимал, что сейчас она испытывает сильную боль.

Я пытался двигаться как можно быстрее и при этом как можно меньше ее трясти. Тем не менее путь до комнаты с порталом показался мне бесконечным. Я был рад, что незадолго до встречи с Гурборианом предусмотрительно спустился вниз и зажег факелы, обеспечив нам освещенный путь, на случай, если придется спешно — или с боем — отступать к порталу, завладев камнем Эльзенара. Поскольку на руках у меня была Мерет, я не мог нести факел или свечу.

Добравшись, наконец, до нижнего коридора, я вынужден был положить Мерет на пол, чтобы достать Ключ Старшего и отпереть дверь, ведущую к порталу. Вспомнив, как в прошлый раз эта дверь закрылась позади меня, я предположил, что и теперь магия сработает так же, едва мы войдем в комнату. Мне все же стало не по себе, когда я увидел, как тяжелая дверь захлопывается у меня за спиной, но меня почти сразу же отвлекло возникшее в воздухе противоестественное светящееся пятно. Портал открылся. Подняв Мерет, я шагнул в него, надеясь, что в Лормте ждут нашего возвращения.

Судя по всему, Оуэн распорядился, чтобы в лормтском подвале постоянно кто-то дежурил. Когда я появился там, неподалеку стоял пожилой ученый, на лице которого застыли удивление и страх. Я напрягся, пытаясь подобрать подходящие эсткарпские слова.

— Не стой так, — сказал я ему. — Позови лекаря!

Он молча схватил фонарь и бросился к дальней двери, но навстречу ему уже спешили двое.

К нам быстрым шагом приближались подруга Дюратана и Мудрая, узнавшие, благодаря своим колдовским способностям, об открытии портала. Увидев, что Мерет ранена, они перешли на бег. Отправив ученого, чтобы тот сообщил о нашем возвращении остальным, они помогли мне уложить Мерет на деревянную скамейку.

— Что с ней? — спросила Мудрая.

— Нам пришлось драться, — ответил я. — Гурбориан и Гратч мертвы. Похоже, у Мерет сломана нога.

Мудрая осторожно ощупывала тело, руки и ноги Мерет.

— Несколько ребер тоже сломаны, — бросила она, — и кто знает, что еще. — Она яростно уставилась на меня, словно считая лично ответственным за случившееся.

— Ты тоже ранен? — спросила подруга Дюратана, поднимая фонарь, чтобы лучше осветить меня.

— Всего лишь пара царапин, — ответил я. — Займись женщиной — ее раны куда более серьезны.

Мерет внезапно открыла глаза и пошевелила пальцами.

— Кажется, она просит свою доску, — заметила подруга Дюратана. Она повернулась к Мерет. — Ты этого хочешь?

Мерет отчаянно закивала. К счастью — или, возможно, благодаря многолетней привычке — доска и мел остались в кармане камзола Мерет. Мудрая достала их, а подруга Дюратана помогла Мерет сесть, чтобы Та могла писать. Я поднял фонарь так, чтобы на доску падало побольше света.

Глава 24

Мерет — события в замке Кревонель и Лормте

(21 день. Месяц Ледяного Дракона / 20 день, Луна Ножа)

Мучения, которые доставляло мне поврежденное правое бедро, и жгучая боль в левом колене заглушили все неприятные ощущения, связанные с путешествием через портал. Я поняла, что вернулась в Лормт, лишь когда ко мне обратилась Нолар, а Джонджа достала из кармана моего камзола грифельную доску — всего-навсего треснувшую. Постепенно ко мне стали возвращаться и другие чувства, помимо боли. Я с удивлением ощутила то же мысленное воздействие, что и раньше, за столом переговоров в Кревонеле, но на этот раз оно было гораздо сильнее.

Вспомнив блеск серебра, мелькнувший в руке Казариана, когда он отошел от тела мертвого барона, я схватила оставшийся у меня кусок мела и написала на доске, дав прочитать Казариану:

«Ты нашел камень. Я чувствую его присутствие. Покажи».