12

В том месте, где громоздкое брюхо чудовища касалось земли, темнела дыра таких правильных очертаний, что была похожа на дверь… Дверь куда? Келси осмелилась бросить на нее быстрый взгляд. Но никакого адского огня не увидела — только темную пещеру.

От внезапного резкого звука девушка и сама чуть вскрикнула. Ведь этот зверь перед ней не живой, он не может кричать. Нет, кричали крылатые существа у него над головой: ярко-алые, хотя уже начинался вечер, только клювы и лапы чернели, подобно отверстию в конце дороги черепов.

Существа образовали круг над головой чудовища, но вот круг разорвался, и они устремились вниз. Йонан, в свою очередь, закричал, может, желая подбодрить себя, и взмахнул над головой веревкой с грузом. Но на этот раз охотился он не ради еды. Веревка полетела так быстро, что Келси с трудом различала ее, и обернулась вокруг длинной шеи одного из летунов, сбросив его на землю. Там он забился, пытаясь освободиться.

Однако Йонан уже приготовился и одним взмахом меча отрубил ему голову. Но тут же должен был увернуться от нападения другого летуна, устремившегося к нему с вытянутым клювом-кинжалом. И этот остался лежать на земле без головы, хотя и продолжал дергаться.

Третий устремился сверху на Келси. Девушка закричала и подняла камень. Она не надеялась отбиться: существо было в половину ее роста, а крылья такие широкие, что их трудно охватить взглядом.

Камень вспыхнул, и существо отвернуло в сторону. Келси, со страхом глядевшая ему вслед, заметила в этот миг кое-что еще. Из широкого клюва, занимавшего треть головы, показались два облачка красноватого дыма, никакое пламя не питало их; они поднялись вверх, не рассеиваясь, и образовали отчетливо видимое облачко. Уже сгущались сумерки, но этот дым — или дыхание — был вполне различим.

Птицы снова напали на Йонана, решив, по-видимому, что с этим противником им легче справиться. Отмахиваясь мечом, он, чуть задыхаясь, крикнул Келси:

— Не позволяй им замкнуть круг. Разрывай!.. Она взмахнула камнем, не надеясь отогнать летунов, но заметила, что они отшатываются от искр, которые испускало ее единственное оружие. И девушка встала спиной к спине Йонана.

— Назад в лес? — отбиваясь, с трудом спросила она.

— Нельзя. Наступает ночь, — ответил он. И Келси поняла мудрость этого решения. От птиц-то они под деревьями спасутся, зато станут легкой добычей других в этом месте Тьмы. По крайней мере на открытом месте они видят нападающих.

Еще три птицы пали от меча Йонана, но остальные попрежнему пытались выстроить вокруг голов путников круг. И только постоянные удары Йонана не давали им замкнуть его.

Келси не понимала, почему они просто не улетят повыше, чтобы Йонан не смог до них дотянутся. Но, очевидно, им нужно было держаться возле земли и тех, кого они хотели захватить.

Девушка глубоко вдохнула и закашлялась, горло и глаза у нее горели. На них опускался дым, выдыхаемый чудовищами. Она отчаянно взмахнула цепью. Птиц это отпугивало, но на воздухе никак не сказывалось. Келси снова закашлялась, она чуть не задохнулась от воздуха, которым вынуждена была дышать. В носу и горле все горело. Глаза заслезились, так что она почти перестала видеть что-либо. Но девушка удерживалась на ногах и продолжала отгонять новую опасность — только камень тут ей не помог. Неужели она слишком надеялась на него, потому что раньше он ее не подводил? Всему есть границы, и они, вероятно, достигли своего предела.

Потому что Йонан тоже сильно закашлялся. Он отступил, прижавшись плечами к спине Келси, и она чувствовала, как кашель рвет его тело. Птицы снова закричали, как в самом начале, но теперь в их резких криках слышалось торжество.

Она ощутила, как обмяк Йонан, и едва успела взмахом цепи остановить злобный клюв, нацеленный на лежавшего на земле воина. Часть лица, видная ей, была покрыта кровью, шлем сдвинулся набок. Птица, напавшая на Йонана прямо на земле, попыталась клювом ударить человека, старавшегося встать.

— Не давай… круг… — выдохнул он.

Но было уже поздно. Келси кашляла и испытывала такую боль, словно у нее выворачивало легкие. Она могла только согнуться над Йонаном, держа над ними обоими колдовской камень. Птица, жаждавшая пронзить ее спутника, отступила.

Какие-то капли упали из носа Келси на Йонана, и она увидела, что по его кольчуге течет кровь. Теперь горло разрывалось так, что все остальное казалось неважным: хотелось только одного — найти спасение от этого ядовитого облака.

Впереди она увидела открытое пространство, проход в заполненном танцующими красными мошками тумане. На коленях, держа камень в одной руке, а другой таща Йонана за пояс, девушка поползла в ту сторону, к призрачной свободе.

Поначалу Келси не понимала, что ее туда направляют. Но совсем скоро она обнаружила правду. Облако поднялось, и впереди девушка увидела черное отверстие, и только в нем имелась возможность дышать — теперь это уже было вопросом жизни. Последнее усилие… Еще одно усилие и мгновенное осознание опасности: она у зловещей двери в огромное брюхо чудовища, она ползет туда, таща за собой Йонана.

Келси попыталась повернуть, но тут же перед ней заслоном опустился красный туман. Кашляя, ощущая вкус собственной крови, она упала вперед, в полную темноту, и потеряла сознание.

Когда Келси пришла в себя, ее окружал полный мрак. В первое мгновение девушка не могла вспомнить, а потом ее охватил ужас, когда она поняла, куда их загнали. Но она очнулась не там, куда попала вначале, испуганная и одинокая. Теперь, когда девушка полностью пришла в себя, она оказалась в каком-то темном месте, принадлежащем этому миру. Тело болело. Руками Келси нащупала камень, грубый и влажный. Потом дотронулась до какойто слизи и брезгливо отдернула руку.

Келси сглотнула, горло по-прежнему саднило от красного тумана. Но темнота вокруг была такая полная, что девушка похолодела от нового страха: может, она ослепла. С трудом она подняла руку: силы, казалось, совершенно оставили ее, потерла закрытые глаза, снова открыла: густая темнота.

Густая… у нее как будто имелись свои, особые качества… давящая, сжимающая. Девушка уперлась руками в пол и чуть приподнялась, рассчитывая только на слух. Ни звука. Может, слух тоже оставил ее, как и зрение?

— Йонан! — никакого ответа на ее крик. Где бы она ни находилась, она одна.

Келси ощутила тяжесть на груди. Это то, на что она уже привыкла надеяться. Рука ее сжала холодный камень. Таким может быть любой булыжник. Жизнь и тепло, которые она ощущала в нем с самого начала, исчезли. Он мертв…

Мертв? Может, это и есть смерть, и она погрузилась из жизни в вечный мрак?

И только тут, когда от страха она уже начинала терять контроль над собой, Келси уловила не звук, а какую-то дрожь, становившуюся все сильнее, проникавшую в ее тело. Откуда-то пришла серия ударов, но не регулярного ритма, какой был у барабанов фасов, а словно биение сердца, сердца такого мощного, что его удары отдаются во всем огромном теле.

Черные ворота в брюхо чудовища… Может, то, во что она вошла, обладает собственной жизнью? Она отшатнулась от этого предположения: даже в земле, полной необычного и призрачного, такого существовать не может.

Девушка села и в темноте руками ощупала свое тело. Последние обрывки илбейна исчезли с ног, но на поясе в ножнах висел длинный нож — часть вооружения любого жителя Долины. Келси извлекла его из ножен, опасаясь выронить в полной темноте свое единственное оружие: по-видимому, камень оставил ее.

Она и не пыталась встать. Держа нож наготове, Келси развела руки. И все время в ней жил страх, что она ослепла, и что все ее движения видят те, кто устроил ее пленение. Но она не могла вечно сидеть тут, в ожидании нападения неизвестного.

Ее камекнь задел за стену, послышался негромкий треск, и это каким-то образом нарушило ритм ударов, которые становились все сильнее. Неожиданно рука ее ударилась о какое-то препятствие, и Келси быстро ощупала каменную преграду: она не могла дотянуться до ее верха, а в стороны стена уходила дальше ее рук.

Держась руками за эту стену, она встала. Пол был холодный, неприятный, покрытый слизью, а стена теплая, причем чем выше, тем теплее. Стена уходила далеко вверх, и даже встав на цыпочки, она не доставала до конца.

Дрожь здесь ощущалась еще заметнее, и Келси подумала, что ее сердце отвечает биениями в том же ритме.

Она осторожно двинулась направо, ощупывая каждый шаг протянутым носком ноги, а пальцами руки держась за стену. Тьма заставляла ее терять уверенность в себе, и Келси снова и снова пыталась вообразить, что же ждет ее впереди.

И тут рука ее соскользнула с камня — дверь? Она медленно и осторожно повернулась. Пол казался достаточно надежным. Руку с ножом девушка протянула дальше вправо и одновременно услышала и ощутила новое препятствие. Итак, дверь. Но по-прежнему никакого света, и дальше идти придется с теми же предосторожностями. Может, лучше предварительно обойти все помещение, прежде чем углубляться в это отверстие, которое может привести только к новому заключению.

Келси миновала отверстие и снова нащупала стену. Теперь она начала считать и вскоре обнаружила угол, там повернула и пошла вдоль новой стены. В трех шагах дальше оказалось еще одно отверстие, и из него донеслось дуновение воздуха. Но не чистого освежающего ветра, какой дует во внешнем мире. Здесь пахло влагой и разложением. Нет, сюда идти не стоило.

Вскоре Келси установила, что очнулась в комнате, в трех из четырех стен которой имеются проходы; третий был точно таким, как и два предыдущих. Итак, она должна была выбрать один из двух.

Она вернулась к первому и немного прошла вперед: осязание подсказывало, что она движется по коридору. Ей не хотелось пользоваться руками: участки слизи на стенах встречались здесь чаще, иногда они соединялись друг с другом, и она часто проводила по ним пальцами. Келси очень старалась мысленно представить себе это место, но без помощи зрения ее воображение было ограничено, и она вынуждена была признать, что ничего не может сделать, только идти, слепо нащупывая путь в этом темном лабиринте.

Пальцы ее коснулись какой-то массы, зацепившейся за стену, массы влажной, сочащейся жидкостью, и от нее повеяло тем же запахом разложения, что и из второго прохода. Девушка торопливо вытерла руки о брюки, но теперь запах разложения сопровождал ее всюду.

Дрожь становилась все сильнее и… Келси мигнула, потом мигнула еще раз. Она не могла ошибиться: впереди показался какой-то источник света, тьма больше не была такой плотной, как раньше. Она ускорила шаг и вздохнула с облегчением, когда темноту сменила серость. Теперь она видела стены и больше не боялась прикоснуться к тусклой черной массе, растущей на стенах, как мох на статуе в лесу.

Йонан! В сознании ее все время был воин Долины, каким она видела его в последний раз: кашляющий в тумане. Исследуя комнату, в которой она пришла себя, девушка установила, что его там нет. Где же он?

Серый свет теперь пронизывали красноватые лучи, и Келси испугалась новой встречи с дымом, который чуть не погубил их обоих, но уйти от света и снова погрузиться во тьму просто не могла. Красное становилось все ярче. Казалось, что руки Келси покрылись кровью, выступившей из жил на поверхность. Стало теплее, гораздо теплее. Усилилась и вонь, но ни следа удушающего дыма, который выдыхали чудовища.

Еще десять шагов, и Келси оказалась у нового отверстия. Опустившись на колени. Девушка заглянула в пространство, заполненное красным светом. Она находилась на балконе или антресоли над большим помещением, открывшемся перед нею, и девушка застыла, прижавшись животом к камню, пытаясь сжаться и стать невидимой. Потому что она больше не была одна.

Их здесь разгуливало не меньше полудюжины, она не могла сказать точно, потому что они приходили и уходили, и только трое оставались постоянно на месте — на балконе, таком же, как ее, но только у противоположной стены.

Но больше всего изумила Келси картина внизу. Среди человекоподобных фигур там возвышался огромный чан или цистерна размерами с большой бассейн. Он был заполнен не до самого края веществом, похожим на красную слизь, слизь постоянно булькала, выделяя зловещие пузыри, словно кипела на большой печи. И когда пузырь лопался, из него вырывался красноватый туман, который плавал как облачко, постепенно становясь все прозрачнее, а из него назад в бассейн капала жидкость.

Те, кто приходил и уходил, просто стояли и смотрели… Келси перевела дыхание и постаралась сжаться, стать как можно меньше и незаметнее. Черный всадник, который атаковал ее на лошади у камней… тут он повторялся снова и снова. Сарн! Даже в записях Долины совсем немного говорится о деяниях всадников— Сарнов… кроме того, что они полностью во власти Тьмы и отчаяния. На них постоянно надеты плотно облегающие черные плащи, которые кажутся приросшими к телам, с капюшонами, закрывающими лицо и оставляющими только отверстия для глаз. Руки в перчатках двигались дергающимися жестами, как будто это был их способ общения.

Келси протянула руку к колдовскому камню. Но он, как и в тот раз, когда она только пришла в себя, казался холодным и мертвым. Сила, на которую она могла рассчитывать, покинула ее.

Дважды один из Сарнов в маске смотрел вверх, туда, где она пряталась. Келси плотнее прижималась к полу, но не могла решиться вернуться в темный лабиринт. Внизу началось движение, и она увидела, как из бокового отверстия выходят еще четверо всадников, ведя перед собой пленных. Келси никогда не видела фасов при хорошем освещении, но сомнений не было: существа, которых тащили за веревки, обвязанные вокруг шей, были фасами. Их втаскивали на карниз над бассейном, фасы упирались, и их приходилось тащить. И даже в непрерывном шипении лопающихся пузырей слышны были тонкие, мяукающие, полные ужаса крики.

Но фасы тоже принадлежат Тьме, почему всадники берут в плен тех, кто на их стороне? Или эти злые существа действуют вместе, только когда их заставляют?

То, что она увидела, потрясло ее. Первого из фасов освободили от петли и столкнули в бассейн концом длинного шеста, который держали два всадника. Фас несколько мгновений висел на самом краю и упал. Послышался лишь громкий крик, когда это существо исчезло в пламени. Остальные ждавшие своей очереди быть принесенными в жертву пытались разорвать веревки на горле, вырвать их концы у мрачных всадников. Однако, как и первого, всех их поглотил жидкий огонь, и никто не показывался на поверхности.

Келси сглотнула — раз, другой, чувствуя жжение в горле. Если Сарны так поступают со своими союзниками, какую же смерть они готовят врагам? Она дюйм за дюймом начала отползать от края балкона, хотя по-прежнему не хотела блуждать во тьме. На другом конце балкона видно было еще одно отверстие; немного поколебавшись и решив, что возращение туда, где она пришла в себя, ничего ей не даст, Келси поползла в направлении второго отверстия, посматривая на всадников и пытаясь понять, заметили ли они ее. Но они, казалось, были совершенно заняты своими пленниками.

Девушка добралась до второго отверстия и вползла в него, обнаружив, что вскоре оно круто поворачивает вправо и идет как будто параллельно залу с бассейном. Вскоре и здесь воцарилась темнота. Достаточно удалившись от входа, Келси встала: кое-где на стенах виднелись желтоватые пятна, они слабо светились, но постепенно глаза девушки приспособились к их свету. В стенах не было никаких боковых отверстий, а через некоторое время ей встретилась ведущая вниз лестница. Келси снова заколебалась и притронулась к камню. Он все так же оставался мертвым. Придется опираться на собственные силы и выбор. Где же Йонан? Келси почувствовала отчаяние при мысли, что его могли скормить бассейну и тому свирепому существу, что обитает в нем. Теперь, отдалившись от этого помещения, она снова уловила устойчивую вибрацию.

Итак, либо спускаться, либо возвращаться, а Келси знала, что в обратном направлении у нее нет никаких надежд. Поэтому она пошла по лестнице, придерживаясь рукой за стену, потому что местами желтые разрастания совсем скрывали ступени.

Келси снова начала считать, пытаясь вспомнить, в каком направлении лежит бассейн и находится ли она под ним. Она досчитала до двадцати и в этот момент уловила мысль, которая изгнала у нее все воспоминания о всадниках.

«Направо… все время направо…» — Келси чуть не упала, споткнувшись о неровность и еле удержавшись обеими руками: ей показалось, что она сейчас начнет бесконечное падение.

Йонан? Может это указание исходить от него? Голос мозга, пославшего мысль, словно прятался за каким-то искажающим шумом. Приманка в ловушку? Она не могла не думать так. Но что, если это помощь какого-то другого пленника? Разве можно ее игнорировать? В ней всегда жила надежда, что другие больше знают об этом месте, чем она; если она откажется, то, может быть, отвернется от той самой цели, за которой была послана во тьму.

«Направо…»

Слово побледнело и исчезло. Келси осторожно и медленно сделала один шаг, другой. Желтые наросты превратились в желе, издававшее зловонный запах. И тут перед девушкой открылся поперечный коридор. Конечно, он уходил и вправо, и влево.

Впервые с того времени, как пришла в себя, Келси ощутила слабое тепло в камне и тут же выхватила его. В самом сердце камня пробежала искорка, слишком слабая, чтобы помочь ей. Но сам факт, что камень ожил, подбодрил девушку. Она повернула направо, крепко сжимая в руке камень, шагая в направлении, указанном молчащим теперь голосом. Она однажды сделала попытку послать собственную мысль— вопрос и тут же остановилась. Среди всех ужасов этого места может существовать какой-то способ прослеживать обмен мыслями, а у нее нет помощи камня, чтобы мысль была достаточно сильной.

Путь снова разделился, и Келси снова пошла направо. Теперь к призрачному свечению растительности добавился свет спереди, но не страшный красный, как в помещении с бассейном, а все тот же желтый, словно в сто раз усиленный от растений. Неожиданно перед девушкой открылось отверстие в стене, но такое, что ей пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пролезть в него. Съежившись, испытывая тошноту от зловония, Келси оказалась в весьма странном помещении, но не в коридоре.

Тут тоже присутствовала растительность, вероятно, грибы, но размером с небольшие деревья. Между ними теснились меньшие растения, грибообразные и различной расцветки, своими искаженными формами они напоминали цветы верхнего чистого мира.

Была здесь и вода — вернее, какая-то жидкость, ручейком струившаяся по большому помещению. Но жидкость была опять-таки красного цвета и подернутая дымкой.

В этой дымке Келси заметила смутное движение. Ктото ходил взади, вперед в тумане по краю ручья.

Йонан! Она не решилась назвать его по имени, даже мысленно произнести его. Но двинулась вперед, пытаясь избежать прикосновения растений, которые, раздавленные, только добавляли зловония к общему отвратительному запаху этого места.

13

Однако человек за туманным ручьем оказался не воином в кольчуге, он был одет в серое, а не в черное, как Сарны. Длинное одеяние свисало измятыми складками, волосы до плеч. Аккуратность и сдержанность в одежде давно утрачены, но не узнать было невозможно — Виттл!

Когда Келси приблизилась к ручью, колдунья остановилась и стояла, сжимая собственный камень с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

— Итак, это ты… — ни тени радости в голосе, никакого выражения на угловатом лице.

— Как ты сюда попала? — в ответ спросила Келси. Неужели Виттл способна пользоваться камнем?.. Как она оказалась в этом зловонном жилище Темных Сил?

— Был след… Он оказался ложным, — коротко ответила колдунья. — А ты как?

— Нас захватили снаружи, — она считала, что дверь в животе чудовища привела ее сюда. — Камень помогает тебе теперь?

На худых щеках Виттл появилась краска — причем не отражение красного ручья. Несколько мгновений Келси казалось, что колдунья не ответит. Но потом та проговорила:

— Сила его уменьшилась, но он жив. А как тот, что не принадлежит тебе по праву, пришелица из чужого мира?

— Он жив, — Келси была уверена в этот слабом тепле, которое ощутила, покинув помещение с бассейном. — Но призвать его я не могу.

— И это хорошо! — выпалила Виттл. — Ты хотела бы, чтобы создания Тьмы поняли, что они захватили? Иди сюда, может быть, наши два камня, соединившись, дадут нам истинное зрение, вопреки окружающему.

Келси вовсе не хотелось идти вброд через парящий ручей. Она повернулась и пошла вдоль ручья, чтобы отыскать узкое место и перепрыгнуть. Вскоре она его нашла, хотя растительность на противоположном берегу свидетельствовала, что приземление будет нелегким. Но из-за того, что почти пообещала Виттл, стоило попробовать.

Келси отступила, разбежалась, перепрыгнула и упала на груду грибов, которые лопнули от ее тяжести, окутав девушку облаком липких спор и зловонием. Келси еле удержалась от того, чтобы стряхнуть эти споры: она подумала, что они могут оказаться ядовитыми. Виттл ждала ее, хотя и отступила на несколько шагов, когда до нее донеслось зловоние, которое распространяла каждым своим движением Келси.

Виттл указала на лишенное растительности место, по которому расхаживала. Келси набрала земли и стерла липкие грибы с тела.

— Камень! — Виттл не дала ей много времени на очистку. Колдунья подошла, держа собственный камень в раскрытых ладонях, и Келси послушно проделала то же со своим. Камни соприкоснулись, и сразу в каждом вспыхнул огонек.

— Так, значит, их действительно можно подкрепить, — Виттл была возбуждена. — Посмотрим…

Она села на голую землю, по-прежнему стараясь не касаться грязной одежды Келси. Все еще держа одну руку на камне, она положила его и знаком велела девушке сделать то же. Келси заколебалась.

— А если мы пробудим Тьму? — спросила она. — Ты ведь сама сказала…

— Ты хочешь просто ждать ее прихода? Какой в этом прок? Они уже знают, что захватили колдунью из Эсткарпа, — Виттл гордо выпрямилась. — Теперь они ждут, что я померяюсь с ними силой. Но если сила моя удвоится… что ж, может, она проникнет через их барьеры.

Келси медленно положила свой камень рядом с камнем колдуньи, стараясь не касаться Виттл. Результат оказался подобен маленькому костру; пламя от каждого камня устремилось вверх, потом перешло в устойчивое сияние.

— Выход… — Виттл склонилась вперед, облизывая языком нижнюю губу, словно упиваясь восстанавливающей силы жидкостью.

Ho Келси сразу высказала свое требование.

— Йонан!

Колдунья заворчала и протянула руку к камню, но не стала его брать.

— На выход! — она говорила так близко, что капелька слюны попала девушке на щеку. — Этот мужчина нам не нужен… мы должны идти своим путем.

— Йонан, — упрямо повторила Келси. Если бы ей предстояло сделать выбор между спутниками, она знала, кого выбрала бы.

Казалось, Виттл не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы отказать ей, потому что когда Келси пристально посмотрела на камни, пытаясь вызвать в сознании образ Йонана, колдунья не стала возражать. Но девушка не могла сказать, присоединила ли Виттл свои силы к ее призыву.

Два камня окутались пламенем. Сами они исчезли, и вместо них появилась поверхность, гладкая и блестящая, как зеркало, а на ней тень. Постепенно эта тень превратилась в настоящее изображение. Пятно света во тьме показало руку, держащую рукоять меча. Свет этот пробивался сквозь пальцы, и Келси поняла или догадалась, что Йонан держит руку на металле в рукояти. Тень сменялась тенью, и Келси показалось, что воин из Долины идет таким же темным коридором, по какому шла она сама после пробуждения.

Она наклонилась вперед и приказала колдунье:

— Зови! Зови вместе со мной, если хочешь, чтобы я тебе помогла.

«Йонан! — она произнесла это слово мысленно и неожиданно ощутила сильную поддержку. Все-таки ей удалось подключить Виттл. — Йонан!»

Она увидела, как темная тень остановилась, пальцы сползли с рукояти меча. Металл засверкал сильнее, и тень — несомненно, это был Йонан — повернула направо. Келси протянула руку и сильно сжала руку Виттл.

— Зови!

«Йонан!» — с каждым повтором имени — она при этом пользовалась помощью и прочно удерживала картину в сознании — тень двигалась все быстрее, словно шла по следу, не обращая внимания на опасность.

В темноте показался свет, тусклый, его трудно было разглядеть; какое-то время девушке казалось, что это светятся грибы на стене. Потом она увидела человека с мечом. Ему оставили не только меч, но и кольчугу. Может, испугались оружия, не острия (хотя она знала, что Йонан прекрасно владеет мечом), но талисмана, вделанного в рукоять. Точно так же, как у нее не отобрали камень.

«Йонан!»

Послышался слабый ответ:

«Иду!»

— Дура! — если Виттл вначале помогала звать, то больше она этого не делала. — Зачем он нам? Нас вполне могли вывести они, — и коддунья слегка коснулась своего камня.

— Я зову одного из нас… — начала было Келси, но опомнилась; она могла сорваться и совершить глупость, такую же, какая привела ее в самом начале в эту опасную землю. — Он…

— Он мужчина! — прервала ее колдунья. — Какая у него сила, кроме силы рук? Нам не нужно оружие…

— Кроме этого, — Келси указала на два камня. Виттл скорчила гримасу.

— Их сила перекрывается теми, кто нас окружает. Вся энергия ушла на призыв. Если бы ты была одной из сестер… — она умолкла, но в глазах ее легко читалась та же враждебность, что и вначале.

— Но я не сестра! — быстро ответила девушка. Она не знала, почему камень ожил в ее руках, но отказывалась признавать, что в ней есть нечто родственное этой женщине.

— Где мы? — спросила она.

Виттл поджала губы, словно сомневалась в необходимости такого вопроса. Но все же ответила:

— Это жилище Сарнов. Мы мало о них знаем…

— И знаем только плохое, — закончила за нее Келси. — Но кто же они?

— Они служат Великому Темному. Кто они и почему служат… — она пожала плечами. — Но и у Света и у Тьмы могут быть странные помощники. В Эсткарпе мы бы знали. Здесь… — колдунья сделала легкий жест рукой, державшей камень, — не могу сказать. В Долине знают только одного истинного Великого. Но есть и другие. Не все погибли или ушли в другие миры, — впервые она, казалось, стала разговорчивой. Келси была довольна. Чем больше она узнает, тем лучше, пусть даже это только догадки Виттл.

— А кто эти Великие? — подталкивала она.

— Те, кто правят всем. Некоторые из них отстранились и теперь не принадлежат ни Свету, ни Тьме, но вдут своими собственными путями. Другие боролись за власть, и были войны, такие войны! Даже земля раскалывалась от сил, вызванных ими. Можно изменить саму ткань жизни, если воля достаточно сильна.

Келси вспомнила слышанные в Долине рассказы.

— А разве твои сестры не стремились к власти? Разве не двигали они своим словом горы, так, чтобы враг не смог пройти к ним?

— И потому они погибли, — мрачно ответила колдунья.

— Ибо сила, которую мы вызвали, погубила многих сестер. И потому мы должны найти источник, который сделает наши камни еще сильнее, такими сильными, какими они никогда не были.