— В такой ветер они не поднимутся, — Торвальд, не выпуская из рук шеста, кивнул на клубы пыли, клубящиеся в воздухе над стенами ущелья. Река врезалась в каньон, уходя еще глубже вниз, и дышать им стало полегче. Пыль все так же сыпалась, но уже не так густо, как полчаса назад. Небо над их головой теперь превратилось в серое покрывало, заслонив солнце, давая путешественникам немного прохлады.

Офицер посматривал по сторонам, разглядывая скалистые берега, словно отыскивая какой-то знак. Наконец он указал шестом на несколько больших валунов впереди. Недавний оползень на четверть перегородил реку, и перед этими камнями скопилось немного плавника, образовав колючий «полуостров».

— Туда…

Они направили плот к берегу, с трудом преодолев быстрое течение. Росомахи, уставшие от жары и пыли, радостно бросились на берег, словно пассажиры, спасающиеся с тонущего корабля. Торвальд проверил, надежно ли висит у него на боку футляр с картами, и тоже прыгнул. Когда все они выбрались на берег, офицер оттолкнул плот от берега. Течение подхватило бревна и понесло дальше, мимо загораживавших проток валунов.

— Слушай!

Но Шэнн и сам услышал далекий грохот. Равномерный шум, словно удары в гигантский барабан. Это был совсем не тот шум, который производят флаеры Трогов в полете, и доносился он не сзади, а спереди.

— Пороги… может быть, даже водопад, — так объяснил этот шум Торвальд. — Ну что, посмотрим, что у нас за тропа?

— Каменный язык, покрытый плавником, плавно поднимался к стене ущелья. Не доходя до вершины нескольких футов, он выравнивался, эта ровная тропка шла параллельно воде футов на пятьдесят вперед и обрывалась. Дальше вода билась об отвесные скалы. Им придется выбраться из ущелья наверх, возможно, надолго лишившись источника воды.

Не сговариваясь, они опустились на колени, и как следует напились из сложенных ладоней, сполоснули лица, смывая пыль с кожи. Затем принялись карабкаться вверх по крутой тропке. Росомахи уже преодолели ее и исчезли наверху. Когда беглецы стали подниматься, немного посветлело, но тонкий песок снова ударил им в лица, набился в волосы.

Шэнн остановился на мгновение, чтобы стереть с лица пленку грязи. Затем он сделал последнее усилие, поднимаясь на камень, — и покачнулся под напором ветра. Рука офицера шлепнула его между лопаток, и он чуть не упал. Шэнн с трудом сообразил, что это приказ идти дальше, и, спотыкаясь, побрел вперед, пока не вступил под каменный свод, где песчаный поток прекратился.

Его плечо уперлось в твердый камень. Протерев глаза от песка, Шэнн понял, что находится в небольшом кармане в стене ущелья. Высоко над головой через щель блеснул естественный янтарный цвет неба, а здесь, внизу, царили сумерки, переходящие в полную темноту.

Росомахи куда-то исчезли. Торвальд двинулся к югу, и Шэнн пошел следом. Вскоре они снова уперлись в тупик. Расселина, справа спускавшаяся к реке, а позади заканчивавшаяся стеной, прямо перед ними обрывалась крутым уступом. И когда Шэнн заглянул вниз, у него закружилась голова.

Если бы боевой крейсер межзвездного флота ударил по горам силовым лучом, рассекая камень до самых глубоких слоев планетной коры, то, наверное, получилась бы как раз такая вот пропасть. Шэнну и в голову не могло прийти, отчего между скалистым обрывом, на краю которого они стояли, и горой впереди разверзлось такое ущелье. Когда-то здесь, должно быть, случилась катастрофа невероятных размеров. Ни спуститься на дно ущелья, ни взобраться на противоположную стену было невозможно. Беглецам придется либо возвращаться к реке — со всеми вытекающими из этого опасностями, — либо искать обходной путь, чтобы как-то перейти через эту пропасть, преградившую им путь на запад.

— Ложись! — точно так же, как перед этим Торвалед вытолкнул Шэнна из полутьмы песчаной бури, так и сейчас он сбил юношу с ног и повалил на пол той пещерки, из которой они выглядывали.

По слабо освещенному солнцем небу скользнула черная тень.

— Назад! — Торвальд изо всех сил рванул Шэнна, буквально бросив его обратно в сумрак расщелины. Затем офицер метнулся вглубь, не отпуская руки Шэнна, не позволяя юноше задержаться даже на мгновение, хотя теперь они имели надежное укрытие. Наконец они добежали до темной дыры в южной стене, мимо которой прошли раньше. Торвальд поспешно втолкнул товарища туда.

И в этот момент страшный удар, куда сильнее, чем самый сильный из толчков Торвальда, потряс Шэнна. Его швырнуло о камень с такой силой, что перехватило дух, с такой болью, что Шэнну показалось — ребра не выдержат. Глаза юноши обожгла вспышка, хлестнувшая в расщелину, и эта вспышка, ослепившая его, была последним, что он запомнил перед тем, как его накрыла густая темнота — он потерял сознание.

Дышать было больно; медленно приходя в себя, он сначала понял, что ему больно дышать, и только затем осознал тот счастливый факт, что он вообще дышит. Его тело содрогнулось от тупой боли, когда что-то тяжелое наступило на скрюченные ноги. Потом в лицо ударило густое дыхание зверя. Шэнн собрал всю силу воли, чтобы поднять руку, коснулся густой шерсти, по его пальцам прошелся мокрый шершавый язык.

На несколько секунд Шэнна объял ужас — он понял, что ничего не видит! Темнота вокруг была окрашена только зигзагами красных искр, но это, насколько он понимал, просто мельтешило у него в глазах. Юноша попытался хоть что-то разглядеть сквозь эту искрящуюся темноту. Лохматое тело прижалось к нему, Шэнн услышал тихий скулеж. Он протянул в ответ руку:

— Тэгги?

Его снова бросило на стену, боль отдалась в ребрах — это росомаха, ласкаясь, отозвался на свое имя. Тоги таким же толчком с другой стороны потребовала своей доли хозяйского внимания.

Но что случилось? Торвалед потащил его в пещеру, как раз когда по склону скользнула тень. Тень! Шэнн напряженно соображал, пытаясь вспомнить все, что мог. Корабль Трогов! Значит, эта огненная вспышка, ударившая в скалу, — один из тех силовых лучей, которыми уничтожили всех людей в лагере… Но он-то все еще оставался жив!

— Торвальд? — окликнул он в темноту, окутавшую его. Ответа не последовало, и Шэнн позвал еще раз, с тревогой в голосе. Затем он снова опустился на колени, и осторожно отстранив Тэгти в сторону, стал ощупывать неровный каменный пол пещеры.

Сначала его пальцы коснулись ткани формы, а потом — теплой живой кожи. Он почти упал на неподвижное тело офицера, лихорадочно пытаясь услышать стук сердца, любой знак того, что напарник тоже жив.

— Что?.. — слово прозвучало невнятно, но Шэнн, услышав этот шепот, чуть не расплакался от облегчения. Он выпрямился, стоя на коленях, прижав руки к глазам, отчаянно желая хоть что-нибудь увидеть.

Глаза стали постепенно отходить от вспышки, потому что полная темнота и огненные сполохи смешались в серую пелену, и, открыв их снова, он был точно уверен в том, что слева что-то слабо светится.

Корабль Трогов выстрелил в них. Но инопланетяне использовали не всю мощь своего оружия — иначе оба землянина наверняка были бы мертвы. Что значит, что значит… Шэнн постепенно собрался с мыслями, и тут же сообразил — это значит, Троги хотели не убить, а только оглушить. Им потребовались пленные, как и предупреждал Торвальд.

Сколько же у них осталось времени до того, как за ними придут? Вокруг не найдешь ни одного подходящего места для посадки флаера. Поэтому жукам придется высадиться на краю пустыни и лезть в горы на своих двоих. А Троги никогда не отличались особой резвостью ног. Поэтому у беглецов еще было какое-то время.

Время для чего? Сама природа держала их в ловушке. Обрыв на юго-западе — неприступный барьер. Отступать на восток — означает выйти прямо в руки преследователям. Спускаться к реке — даже хуже, чем просто бесполезно — их плот давно уплыл. Оставался только этот карман в скале, в котором они прятались. И как только появятся Троги, они легко выкурят землян, может быть, сначала оглушив парализующим лучом.

— Тэгги? Тоги? — неожиданно Шэнн сообразил, что довольно давно не слышит росомах.

Ему ответил странно искаженный лай — с юга! Неужели животные нашли новый выход? А вдруг эта ниша в скале была не просто нишей? Большая пещера или даже проход, спуск в глубь горы? Подгоняемый слабой надеждой, Шэнн опять согнулся над Торвальдом, теперь уже различая скорченное тело разведчика. Затем он вытащил из кармана куртки свой фонарик и нажал на кнопку самого слабого света.

Его глаза сами собой сощурились, он почувствовал, как слезы текут по грязи и песку, приставшим к лицу. Но зато он теперь смог разглядеть, что находится перед ними, — отверстие, ведущее в толщь скалы, и может быть, открывающее перед ними дорогу к побегу.

Офицер заворочался, потом сел, крепко зажмурив глаза.

— Лэнти?

— Я тут. Там тоннель — прямо за вами. Росомахи убежали туда…

К изумлению юноши, на обычно плотно сжатых губах Торвальда возникло некое подобие улыбки:

— И нам тоже нужно поторапливаться, пока не пришли гости?

Он, вероятно, сопоставив действия Трогов, пришел к тому же выводу.

— Ты что-нибудь видишь, Лэнти? — вопрос был задан до боли обыденным тоном, но еле слышная нотка неуверенности, просьба о поддержке, может быть, в первый раз надколола стену, которая стояла между ними с первой, случайной встречи у разбитого корабля.

— Теперь лучше. А в начале тоже ничего не видел, — успокоил его Шэнн.

Торвальд приоткрыл глаза, и Шэнн понял, что сейчас офицер так же слеп и беспомощен, как и он сам за несколько минут до этого. Он схватил офицера за руку и положил ее на свой пояс.

— Держись! — теперь настала очередь Шэнна командовать. — Проход низкий, нам придется ползти. Я включил фонарик на слабый свет.

— Неплохо, — пальцы офицера скользнули по поясу Шэнна, пока он наконец не зацепился как следует, на спине. Юноша, склонившись, пополз в тоннель, таща Торвальда за собой.

К счастью, далеко ползти не пришлось. Вскоре после входа нора или проток, по которому они ползли, стал настоящим проходом, так что даже высокий Торвальд смог идти, не нагибаясь. Немного погодя он отпустил пояс Шэнна, сказав, что уже может идти сам.

Луч фонаря ударил в стену и отразился с таким блеском, что у них снова заболели глаза, — от друзы зеленых и золотистых кристаллов. В нескольких шагах дальше в скале блеснули такие же кристаллы. Они могли оказаться бесценным сокровищем, но ни один из землян не замедлил шага, чтобы рассмотреть их, или хотя бы потрогать. Время от времени Шэнн свистел, и впереди исправно откликались росомахи. Люди шли вперед, и у них не исчезала надежда, что они идут не в тупик, откуда их на блюдечке вынут Троги.

— Выключи-ка фонарь на минуту! — внезапно насторожился Торвальд.

Шэнн послушался, и слабый свет погас. Но в пещеру откуда-то впереди, с потолка, все равно пробивался свет.

— Парадная, — заметил Торвальд. — Полезем?

Когда они свернули по проходу влево, на восток, луч фонаря высветил узкий крутой подъем с естественными каменными ступенями. Потом Шэнн вспоминал этот подъем с немалым удивлением — они все же одолели его, хотя и медленно, постоянно передавая друг другу фонарик, чтобы светить под ноги.

Первым наверх выбрался Шэнн. Последними усилиями он перевалился через край дыры среди скал, ногти кровоточили, руки были совсем ободраны. Он устало уселся на землю, и озадаченно огляделся по сторонам. Снизу его нетерпеливо окликнул Торвальд и Шэнн потянулся за фонарем, чтобы посветить офицеру. Тот вылез наружу и тоже удивленно заморгал.

С всех сторон высоко в янтарное небо поднимались вершины гор. В отличие от пустыни, эта котловина, где они нашли убежище, была богата растительностью. Кривые и невысокие деревья теснились среди почти такой же густой травы, как и в долине у базы. Росомахи носились туда-сюда, осваивая крошечную долинку, выражая этой дикой активностью восторг от обретенной свободы.

— Хорошее место для лагеря. Торвальд покачал головой.

— Мы не можем здесь остаться.

Словно подтверждая это мрачное пророчество, из лаза, откуда они только что выбрались, донесся вой пса Трогов, искаженный и смягченный расстоянием, но по-прежнему пугающий.

Офицер взял из рук Шэнна фонарик и согнулся над отверстием лаза. Осветив фонариком провал, другой рукой он провел по краям лаза, измеряя его размеры.

— Когда эта тварь наткнется на свежий след, жуки не смогут ее удержать. Да им и не нужно будет ее сдерживать.

Эти псы подчиняются первому приказу: убить или взять в плен. И я думаю, что этот должен работать в режиме плена. Поэтому они спустят его, чтобы он бежал впереди.

— А мы прихлопнем его? — теперь Шэнн надеялся на опыт товарища.

Торвальд поднялся.

— Прихлопнуть пса? Для этого понадобится бластер на полной мощности. Нет, мы не сможем убить его. Но попытаемся посадить его на цепь. И он посторожит для нас двери.

Он поднялся и направился в долинку. Шэнн побрел следом, абсолютно ничего не соображая, в полной уверенности, что на этот раз у Торвальда есть какой-то план. Офицер наклонился, что-то поискал на земле и принялся вытаскивать из-под листьев лиану, вроде тех, которыми они пользовались вместо веревок. Торопливо надергав длинных плетей, он сунул Шэнну охапку этих лиан с коротким приказом:

— Сплетай вместе, и делай веревку. Как можно прочнее! Шэнн принялся за работу, скоро обнаружив, что надламываясь, эти лианы выделяют липкий пурпурный сок, который не только перепачкал ему все руки, но и склеивал лианы вместе, так что его задача оказалась не такой сложной, как казалось. Тем временем Торвальд своим вибротопором срубил два кривых деревца, обрубил ветки, и вбил два получившихся шеста в камни рядом с лазом.

Время работало против них, но умелые руки Торвальда действовали быстро и аккуратно. Из лаза у них за спиной еще дважды вырывался вой гончего пса. Когда опускавшееся солнце, склонившись к западу, заглянуло в котловину, Торвальд уже устанавливал остов ловушки.

— Мы не сможем прихлопнуть его, как не сможем прихлопнуть Трога. Но луч станнера должен притормозить пса как раз на столько, чтобы эта штука сработала.

Из травы выскочил Тэгги и со всех ног бросился к дыре. За ним следом летела Тоги. Они замерли над лазом, заглядывая вниз. Из их приоткрытых пастей капала слюна, в их позах чувствовалась та же напряженная готовность, как и во время охоты. Шэнн вспомнил, как первый услышанный им вой пса Трогов заставил росомах броситься чуть ли не в захваченный лагерь, несмотря на отвращение зверей к запаху чужаков.

— Они тоже насторожились, — кивнул Шэнн. Он уже рассказывал офицеру то, что заметил в ночь их вылазки в лагерь.

— Может быть, они тоже немного придержат тварь, — пожал плечам тот. — Но им не стоит всерьез связываться с ним, это может быть смертельно.

Из дыры донеслись шум и возня. Тэгги зарычал, попятившись, прежде чем ответить собственным боевым кличем.

— Внимание! — Торвальд отпрыгнул к сети, свисавшей с колышков. Шэнн поднял станнер.

Тоги присоединилась к своему приятелю, зарычав сначала тихо, потом все громче. Из-под земли снова вырвался скрипящий звук. А затем на поверхности, как чертик из табакерки, появилась чудовищная голова. Шэнн выпалил в нее из станнера, а Торвалед освободил западню.

Тварь взвизгнула. Веревки дернулись и задрожали, натянувшись. Росомахи увернулись от бесплодно щелкнувших челюстей. К облегчению Шэнна, земные животные словно удовлетворились тем, что кошмарное создание попалось в ловушку — в ошейник, и не предприняли попыток схватиться вплотную.

Но обрадовался он рано. Возможно, станнер затормозил рефлексы пса, потому что его челюсти замерли, один раз щелкнув, и голова — странная помесь жабы и ящерицы, противная всем законам земной природы, — неподвижно застыла в удушающей петле веревок, а ее тело наглухо закупорило лаз. Тэгги только этого и ждал. Он прыгнул вперед, широко раскрыв пасть, а Тоги бросилась в битву вслед за своим другом.