Я повернулся только один раз и увидел, как Миск склонился к телу Сарма, лежащему среди обломков. Послышался громкий треск, стена купола раскололась, и оттуда полился поток густой раскаленной жидкости.
      А Миск по-прежнему возился у тела Сарма.
      Пурпурная масса приближалась к царю-жрецу.
      - Быстрее! - закричал я ему.
      Но царь-жрец не обращал на это внимания, пытаясь сдвинуть большой каменный блок, прижавший одну из конечностей мертвого Сарма.
      Я опустил Вику за груду камней и побежал к Миску.
      - Идем! - Я постучал кулаком по его груди. - Быстрее!
      - Нет, - ответил Миск.
      - Ом мертв! Оставь его!
      - Он царь-жрец, - сказал Миск.
      Голубая лава приближалась с шипением. Мы вдвоем подняли камень, Миск нежно поднял разбитое тело Сарма, и мы заторопились к отверстию, а голубая шипящая раскаленная жидкость поглотила то место, где мы только что стояли.
      Миск, несущий Сарма, остальные цари-жрецы и люди, включая нас с Викой, выбрались из энергетического центра и направились к комплексу в середине прежней территории Сарма.
      - Почему? - спросил я Миска.
      - Потому что он царь-жрец.
      - Он предатель, - сказал я, - он изменил рою, он коварно убил бы тебя а теперь он уничтожил ваш рой и всю планету.
      - Все равно он царь-жрец, - ответил Миск и нежно коснулся антеннами разбитого тела Сарма. - И он перворожденный. И его любила Мать.
      Сзади раздался сильный взрыв, и я понял, что купол не выдержал, и теперь весь энергетический центр разрушен.
      Туннель, по которому мы шли, подпрыгнул и изогнулся у нас под ногами.
      Мы подошли к проходу, который Миск, цари-жрецы и люди прорубили сквозь обломки, прошли по нему и оказались в одном из больших комплексов.
      Было холодно, и все люди, включая меня, дрожали в своих коротких пластиковых одеяниях.
      - Смотри! - крикнула Вика, указывая вперед.
      И мы все увидели высоко вверху, наверно, в миле над нами, открытое голубое небо Гора. Большая щель, с краев которой все еще падали камни, появилась в потолке роя, прорезала многочисленные пласты над ним, пока сквозь отверстие не стало видно прекрасное голубое небо мира наверху.
      Многие люди громко закричали от удивления: они никогда не видели неба.
      Цари-жреца заслонили свои антенны от яркого солнечного света.
      И мне вдруг пришло в голову, почему цари-жрецы так зависят от людей, так нуждаются в них.
      Они не выносят солнечных лучей!
      Я посмотрел на небо.
      И понял, какой была боль и радость ночного полета. Его крылья, сказала Мать, как потоки золота.
      - Как оно прекрасно! - воскликнула Вика.
      - Да, прекрасно, - согласился я.
      Я вспомнил, что уже девять лет девушка не видела неба.
      Обнял ее за плечи и держал, а она плакала, обратив лицо к далекому небу.
      В этот момент из-за угла ближайшего здания показался один из кораблей Миска. На нем был Ал-Ка в сопровождении своей женщины.
      Корабль приземлился рядом с нами.
      Через мгновение появился второй - с Ба-Та. С ним тоже была женщина.
      - Пришло время каждому выбирать место смерти, - сказал Миск.
      Цари-жрецы, конечно, не покинут рой. К моему удивлению, большинство людей, в основном те, кто вырос в рое и считает его своим домом, тоже пожелали остаться.
      Другие, однако, охотно садились на корабли, чтобы улететь в отверстие вверху.
      - Мы уже вылетали много раз, - сказал Ал-Ка, - и другие корабли тоже, потому что рой в десятке мест разбит и открыт под небом.
      - Где ты хочешь умереть? - спросил я Вику из Трева.
      - Рядом с тобой, - просто ответила она.
      Ал-Ка и Ба-Та, как я и ожидал, передали свои корабли другим пилотам, потому что намерены были остаться в рое. Их женщины, к моему удивлению, добровольно решили остаться рядом с мужчинами, которые надели им на шеи золотые ошейники.
      Я увидел вдали Куска. Ал-Ка и Ба-Та в сопровождении своих женщин пошли к нему. Они встретились в ста ярдах от меня, и я видел, как царь-жрец положил передние конечности на плечи людей, и они стояли и ждали конца роя.
      - Наверху нет безопасности, - сказал Миск.
      - Здесь тоже, - ответил я.
      - Верно, - согласился Миск.
      В удалении раздался глухой взрыв, мы услышали грохот обвала.
      - Гибнет весь рой, - сказал Миск.
      Я увидел слезы на глазах людей.
      - Неужели мы ничего не можем сделать? - спросил я.
      - Ничего, - ответил Миск.
      Вика посмотрела на меня.
      - А ты где хочешь умереть, Кабот?
      Я увидел, что последний корабль готовится к полету вверх, в отверстие в крыше комплекса. Хорошо бы выбраться на поверхность, под голубое небо, взглянуть на зеленые поля за черным Сардаром. Но я сказал:
      - Я решил остаться с Миском, моим другом.
      - Хорошо, - сказала Вика, прижимаясь головой к моему плечу. - Я тоже остаюсь.
      - Кое-что из твоих слов не переводится, - заметил Миск, нацелив на меня антенны.
      Я посмотрел в большие золотые глаза Миска, на левом виднелся беловатый шрам - сюда попало лезвие Сарма в битве в помещениях Матери.
      Я даже не мог сказать ему, что чувствую, потому что в его языке нет нужных слов.
      - Я сказал, что хочу остаться с тобой. Между нами роевая правда.
      - Понимаю, - сказал Миск и легко притронулся ко мне антеннами.
      Правой рукой я слегка сжал чувствительный отросток, лежавший на моем левом плече.
      Мы вместе смотрели, как медленно поднимается последний корабль, как он белой звездочкой исчезает в голубизне снаружи.
      Куск, Ал-Ка, Ба-Та и их женщины пошли к нам через обломки.
      Мы стояли на неровных сдвинувшихся камнях площади. Справа на одной стене в каскадах искр взорвалось несколько шаров-ламп; искры летели вниз и гасли, не коснувшись пола. Несколько камней обрушилось сверху, они падали на крыши зданий и пробивали их, разбивались на улицах. Пыль затянула комплекс, и я полой платья закрыл лицо Вики, чтобы защитить его. Тело Миска было покрыто пылью, пыль набилась мне в глаза и в горло.
      Я улыбнулся про себя: Миск занялся очисткой. Мир может рушиться вокруг, но он не забудет о необходимости причесаться. Вероятно, пыль очень мешает ему, действует на чувствительные волоски.
      - К несчастью, - сказал мне Ал-Ка, - вторая энергетическая установка еще не завершена.
      Миск прекратил причесываться, Куск тоже уставил антенны на Ал-Ка.
      - Что за вторая установка? - спросил я.
      - Установка мулов, - ответил Ал-Ка, - ее строили пятьсот лет, готовя восстание против царей-жрецов.
      - Да, - подтвердил Ба-Та, - ее построили инженеры мулы, выучившиеся у царей-жрецов, они в течение столетий собирали ее из украденных деталей в далеком районе старого роя.
      - Я об этом не знал, - сказал Миск.
      - Цари-жрецы недооценивали мулов, - заметил Ал-Ка.
      - Я горжусь своими детьми, - сказал Куск.
      - Мы не инженеры, - ответил Ал-Ка.
      - Да, - согласился Куск, - но вы люди.
      - Очень немногие из мулов знали об этой установке, - сказал Ба-Та. Мы сами об этом не знали, пока к нам в войне не присоединилось несколько техников.
      - А где эти техники сейчас? - спросил я.
      - Работают, - ответил Ал-Ка.
      Я схватил его за плечи.
      - Можно ли ввести установку в действие?
      - Нет, - сказал Ал-Ка.
      - Тогда почему они работают? - спросил Миск.
      - Это по-человечески, - ответил Ба-Та.
      - Глупо, - заметил Миск.
      - Но по-человечески, - повторил Ба-Та.
      - Да, глупо, - снова сказал Миск, и антенны его согнулись, но потом он мягко коснулся ими плеча Ба-Та, желая показать, что не хотел его обидеть.
      - А что нужно? - спросил я.
      - Я не инженер, - ответил Ал-Ка. - Не знаю. - Он посмотрел ан меня. Но это имеет какое-то отношение к силам ура.
      - Эта тайна хорошо охранялась царями-жрецами, - сказал Ба-Та.
      Миск задумчиво поднял антенны.
      - У нас есть деструктор ура, который я соорудил в ходе войны, послышалось из его переводчика. Они с Куском быстро соприкоснулись антеннами и мгновение держали их вместе. Потом разъединили. - Компоненты деструктора можно переналадить, - продолжал Миск, - но маловероятно, чтобы силовая петля замкнулась удовлетворительно.
      - Почему? - спросил я.
      - Во-первых, - сказал Миск, - энергетическая установка, сооруженная мулами, вероятно, чрезвычайно неэффективна; во-вторых, она сооружалась из частей, которые крали много столетий, и поэтому вряд ли их удастся совместить с частями деструктора.
      - Да, - согласился Куск, и его антенны угнетенно обвисли, вероятность не в нашу пользу.
      Огромный камень упал с крыши и, как большой резиновый мяч, проскакал мимо нас. Вика закричала и теснее прижалась ко мне. Миск и Куск больше, чем когда-либо, начали раздражать меня.
      - Есть ли хоть какой-нибудь шанс? - спросил я у Миска.
      - Может быть, - ответил Миск, - потому что я сам не видел их установку.
      - Но по теории вероятности, - подхватил Куск, - шансов нет.
      - Шанс есть, но исключительно малый, - размышлял Миск, расчесывая чувствительные волоски.
      - Согласен, - признал Куск.
      Я схватил Миска, чтобы остановить это бесконечное расчесывание.
      - Если есть хоть какой-то шанс, - закричал я, - нужно попробовать!
      Миск посмотрел на меня, и его антенны удивленно приподнялись.
      - Я царь-жрец, - сказал он. - Вероятность такова, что царь-жрец, как разумное существо, за это не возьмется.
      - Но ты должен взяться! - закричал я.
      Еще один камень упал в ста ярдах от нас и проскакал мимо.
      - Я хочу умереть с достоинством, - сказал Миск, мягко отбирая у меня переднюю конечность и возобновляя расчесывание. - Царю-жрецу не полагается суетиться, как человеку, бороться, когда нет никакой надежды на успех.
      - Если не ради тебя самого, - сказал я, - то ради людей - в рое и за его пределами. У нас единственная надежда на вас.
      Миск перестал расчесывать волоски и посмотрел на меня.
      - Ты этого хочешь, Тарл Кабот? - спросил он.
      - Да, - ответил я.
      А Куск посмотрел на Ал-Ка и Ба-Та.
      - Вы тоже этого хотите?
      - Да, - сказали Ал-Ка и Ба-Та.
      И в этот момент в облаках пыли я увидел в пятидесяти ярдах от нас круглое куполообразное тело одного из золотых жуков.
      Почти одновременно Миск и Куск подняли свои антенны и задрожали.
      - Нам повезло, - послышалось из преобразователя Куска.
      - Да, - согласился Миск, - теперь не нужно отыскивать золотого жука.
      - Вы не должны сдаваться золотому жуку! - закричал я.
      Я видел, как антенны Миска и Куска повернулись в сторону золотого жука, видел, как жук остановился, как начала подниматься его грива. И ощутил странный наркотический запах.
      Я выхватил меч, но Миск мягко схватил меня за руку и не позволил наброситься на золотого жука и убить его.
      - Нет, - сказал он.
      Жук подполз ближе, и я увидел, что его грива развевается, как подводное растение, захваченное течением.
      - Ты должен сопротивляться, - сказал я Миску.
      - Я умру, - ответил Миск, - не отравляй мне эту радость.
      Куск сделал шаг к жуку.
      - Ты должен бороться до конца! - крикнул я.
      - Это конец, - послышалось из переводчика Миска. - Я старался. А теперь я устал. Прости меня, Тарл Кабот.
      - Так хочет умереть наш отец? - спросил Ал-Ка у Куска.
      - Вы не понимаете, дети мои, - ответил Куск, - что значит золотой жук для царей-жрецов.
      - Мне кажется, я понимаю, - воскликнул я, - но вы должны сопротивляться!
      - Неужели ты хочешь, чтобы мы погибли, занятые бесполезной работой, умерли глупцами, лишенными последних радостей золотого жука? - спросил Миск.
      - Да! - воскликнул я.
      - Так не поступают цари-жрецы.
      - Так пусть отныне они так поступают! - крикнул я.
      Миск распрямился, его антенны развевались, все тело дрожало.
      Он стоял дрожа, в облаке пыли, среди падающих обломков. Смотрел на собравшихся вокруг людей, на приближающегося золотого жука.
      - Прогони его, - послышалось из транслятора Миска.
      С криком радости я устремился к золотому жуку, и Вика, Ал-Ка, Ба-Та и их женщины присоединились ко мне; мы пинали жука, толкали его, отскакивали от его трубчатых челюстей, бросали в него камни и наконец отогнали.
      Потом вернулись к Миску и Куску, которые стояли, соединив антенны.
      - Отведите нас к установке мулов, - сказал Миск.
      - Я вам покажу, - воскликнул Ал-Ка.
      Миск снова повернулся ко мне.
      - Я желаю тебе добра, Тарл Кабот, человек, - сказал он.
      - Подожди, - ответил я, - я пойду с вами.
      - Ты ничем не можешь помочь, - сказал он. Антенны Миска наклонились ко мне. - Стой на ветру и снова взгляни на небо и солнце.
      Я поднял руки, и Миск осторожно коснулся моих ладоней антеннами.
      - Желаю тебе добра, Миск, царь-жрец, - сказал я.
      Миск повернулся и ушел в сопровождении Куска и остальных.
      Мы с Викой остались одни в разрушающемся комплексе. На мгновение показалось, что вся крыша над нами раскололась и обвисла.
      Я схватил Вику на руки и побежал.
      С невероятной легкостью мы как будто плыли по направлению к туннелю, и, оглянувшись, я увидел, что крыша медленно обваливается, как каменный снегопад.
      Я ощущал изменение в силе тяжести планеты. Может быть, скоро она расколется, превратится в пылевой пояс в нашей системе, а пояс этот изогнется и гигантской спиралью, как падающая птица, ринется в недра пылающего солнца.
      Вика у меня на руках потеряла сознание.
      Я бежал по туннелям, не представляя себе, что делать дальше.
      И оказался в первом комплексе, из которого впервые бросил взгляд на рой царей-жрецов.
      Двигаясь как во сне, касаясь пола через тридцать-сорок ярдов, я по рампе поднимался к лифту.
      И увидел только темную открытую шахту.
      Дверь была сломана, и в шахте валялся мусор. Висячих тросов не было, и в полусотне футов ниже я видел разбитую крышу лифта.
      Похоже, мы застряли в рое. И тут я увидел в пятидесяти ярдах еще одну дверь, только меньшую.
      Одним медленным долгим прыжком я оказался у этой двери и нажал кнопку сбоку от нее.
      Дверь открылась, я влетел внутрь и нажал самую верхнюю кнопку в ряду.
      Дверь закрылась, и лифт быстро пошел вверх.
      Когда она снова открылась, я увидел зал царей-жрецов, хотя огромный купол над ним теперь был разбит и части его упали на пол.
      Я нашел лифт, которым пользовался Парп, врач из Трева, мой хозяин в первые часы пребывания в рое царей-жрецов. Я вспомнил, что Парп вместе с Куском отказался подвергать меня имплантации и вступил в подпольную организацию сопротивления Сарму. Когда он в первый раз разговаривал со мной, как я теперь понял, он находился под контролем царей-жрецов, его контрольная сеть была активирована и слова и действия диктовались, по крайней мере в основном, из смотровой комнаты, но теперь смотровая комната, подобно большей части роя, разрушена, и даже если бы она была цела, теперь некому активировать сеть. Отныне Парп будет собственным хозяином.
      Вика по-прежнему без сознания лежала у меня на руках, и я укутал ее в полы одежды, чтобы защитить лицо, глаза и горло от пыли.
      Я направился к трону царей-жрецов.
      - Приветствую тебя, Кабот, - произнес голос.
      Я поднял голову и увидел Парпа, который спокойно сидел на троне, попыхивая трубкой.
      - Ты не должен здесь оставаться, - сказал я ему, с беспокойством поглядывая на обломки купола.
      - Мне некуда идти, - ответил Парп, удовлетворенно пыхтя трубкой. Он откинулся назад. Клуб дыма вырвался из трубки, но не поплыл, а буквально устремился вверх. - Хочу насладиться последними затяжками, - сказал Парп. Он благосклонно взглянул на меня, проплыл две или три ступени и встал рядом. Поднял край покрова, который я натянул на лицо Вики.
      - Она прекрасна, - сказал Парп. - Очень похожа на мать.
      - Да, - согласился я.
      - Хотел бы я знать ее получше. - Парп улыбнулся. - Я недостойный отец для такой девушки.
      - Ты очень хороший и храбрый человек, - возразил я.
      - Я маленький, некрасивый и слабый, - ответил он, - и правильно моя дочь меня презирала.
      - Я думаю, сейчас она бы не стала тебя презирать.
      Он улыбнулся и снова закрыл ее лицо.
      - Не говори ей, что я ее видел. Пусть забудет глупого Парпа.
      Как мячик, он подпрыгнул, взлетел вверх и снова уселся на троне. Ударил по ручкам трона и от этого движения чуть не полетел вверх.
      - Зачем ты сюда вернулся? - спросил я.
      - Чтобы еще раз посидеть на троне царей-жрецов, - с усмешкой ответил Парп.
      - Но зачем?
      - Может, тщеславие, - сказал Парп. - А может, воспоминания. - Он снова хихикнул, и глаза его с усмешкой устремились на меня. - Но главным образом, потому что я считаю это самым удобным сидением во всем Сардаре.
      Я рассмеялся.
      Потом посмотрел на него.
      - Ты ведь с Земли?
      - Очень, очень давно, - ответил он. - Так и не привык сидеть на полу. - Он снова захихикал. - Колени не сгибаются.
      - Ты англичанин.
      - Да, - с улыбкой сказал он.
      - Привезен в путешествии приобретения?
      - Конечно.
      Парп с раздражением рассматривал свою трубку. Она погасла. Он начал рыться в мешочке с табаком, который висел у него на поясе.
      - И как давно? - спросил я.
      Он начал набивать трубку табаком. С уменьшением тяготения это стало нелегкой задачей.
      - А что ты об этом знаешь? - спросил Парп, не глядя на меня.
      - Я знаю о стабилизирующей сыворотке.
      Парп посмотрел на меня, придерживая пальцем табак в трубке, чтобы он не улетел.
      - Триста лет, - сказал он и снова обратил все внимание на трубку.
      Он пытался затолкать в нее табак, но получалось плохо, потому что маленькие коричневые частички все время отделялись и всплывали над трубкой. Наконец ему удалось набить достаточно, чтобы они держали друг друга, и он пустил струю пламени из серебряной зажигалки.
      - Где ты взял табак и трубку? - спросил я, потому что на Горе ничего подобного нет.
      - Как ты понимаешь, - ответил Парп, - эту привычку я приобрел на Земле, и так как я несколько раз в качестве агента царей-жрецов возвращался на Землю, мне удавалось потакать ей. С другой стороны, в последнее время я стал выращивать собственный табак внизу в рое под лампами.
      Пол у меня под ногами подскочил. Трон накренился, потом встал на место.
      Парпа, казалось, больше беспокоит трубка, которая грозила снова потухнуть, чем раскалывающийся рядом мир.
      Наконец ему удалось справиться с трубкой.
      - А ты знаешь, - спросил он меня, - что это Вика отогнала золотых жуков, когда Сарм послал их на армию Миска?
      - Нет, - ответил я, - не знал.
      - Смелая девочка.
      - Это я знаю, - сказал я. - Действительно замечательная и красивая женщина.
      Парпу как будто понравились мои слова.
      - Да, я тоже так считаю, - сказал он. И печально добавил: - И мать у нее была такая же.
      Вика зашевелилась у меня на руках.
      - Быстрее, - сказал Парп, будто чего-то испугался, - унеси ее отсюда, пока она не пришла в себя. Она не должна меня видеть!
      - Почему?
      - Потому что она меня презирает, а я не вынесу ее презрения.
      - Думаю, нет.
      - Иди, - просил он, - иди!
      - Покажи мне дорогу.
      Парп торопливо выбил трубку о ручку трона. Пепел и невыкуренные крошки табака повисли в воздухе, как дым, а потом разлетелись. Парп сунул трубку в сумку. Он проплыл с трона на пол и, касаясь поверхности через каждые двадцать ярдов, направился к выходу.
      - Иди за мной, - сказал он.
      Держа Вику на руках, я последовал за Парпом, чья одежда вздымалась и опадала на ходу, как будто он плывет в воде.
      Скоро мы достигли стальной двери, Парп повернул ручку, и дверь поднялась.
      Я увидел, как снаружи два снежных ларла повернулись мордами к входу. Цепей на них не было.
      Глаза Парпа расширились от ужаса.
      - Я думал, они уйдут, - сказал он. - Я их освободил, чтобы они не погибли в цепях.
      Парп снова повернул ручку, дверь начала опускаться, но один из ларлов с диким ревом бросился к ней и успел просунуть половину тела и одну длинную когтистую лапу. Мы отскочили. Дверь прижала ларла, а он, испуганный, нажал на нее, и она погнулась. Ларл попятился, но дверь, несмотря на усилия Парпа, не закрывалась.
      - Ты был добр, - сказал я.
      - Я был дурак, - ответил Парп. - Всегда был!
      - Но ты ведь не мог знать.
      Вика откинула одежду с лица и попыталась встать.
      Я поставил ее, а Парп отвернулся, торопливо закрывая лицо одеждой.
      Я стоял у двери с мечом в руке, чтобы отогнать ларлов, если они попытаются войти.
      Вика стояла чуть за мной, глядя на заклиненную дверь и на двух зверей за ней. Но тут она заметила Парпа, негромко вскрикнула, посмотрела на ларлов и снова на Парпа.
      Краем глаза я видел, как она протянула руку и направилась к Парпу. Отвела его одежду и коснулась лица. Его глаза наполнились слезами.
      - Отец! - заплакала она.
      - Дочь моя! - ответил он и нежно обнял девушку.
      - Я люблю тебя, отец.
      И Парп зарыдал, опустив голову на плечо дочери.
      Один из ларлов заревел, такой голодный рев обычно предшествует нападению.
      Я хорошо знал этот звук.
      - Отойди в сторону, - сказал Парп, и я едва узнал его голос.
      Но отошел.
      Парп стоял в дверях, держа в руках крошечный серебряный цилиндр. Я тысячу раз видел, как он прикуривал от него трубку. Когда-то я принял его за оружие.
      Парп повернул зажигалку и направил ее в грудь ближайшего ларла. Нажал, и неожиданно вылетела струя огня Она отбросила Парпа на пять футов назад, а ближайший ларл взревел, дико взметнул лапы, оскалил клыки, белоснежная шерсть на груди почернела, на том месте, где было сердце зверя, образовалась дыра. Ларл дернулся и упал, растянувшись на камне.
      Парп убрал маленькую трубку.
      - Можешь ударить ларла в сердце? - спросил он.
      Для этого нужен исключительно удачный удар мечом.
      - Если будет возможность, - ответил я.
      Второй ларл, разъярившись, присел, готовясь к прыжку.
      - Хорошо, - не мигнув, ответил Парп. - Иди за мной!
      Вика закричала, я крикнул Парпу, чтобы он остановился, но Парп бросился вперед, прямо в челюсти второго ларла, тот схватил его и начал бешено трясти, а я оказался у его лап и ударил ножом между ребер, прямо в сердце.
      Полуразорванное тело Парпа, с переломанной шеей, со сломанными руками и ногами, выпало из челюстей зверя.
      Вика со слезами кинулась к нему.
      Я снова и снова бил мечом, пока ларл не затих.
      Тогда я подошел и встал за Викой.
      Она стояла на коленях у тела. Повернулась, посмотрела на меня и сказала:
      - Он так боялся ларлов.
      - Я знал многих храбрецов, - ответил я, - но такого храброго человека, как Парп из Трева, не встречал.
      Она прижалась к изуродованному телу, шелка ее одежды покрылись кровью.
      - Мы закроем тело камнями, - сказал я. - И я сниму шкуры с ларлов. Идти далеко, и нас ожидают холода.
      Она посмотрела на меня полными слез глазами и кивнула.
      33. ИЗ САРДАРА
      Мы с Викой, одетые в шкуры снежных ларлов, направились к воротам в мрачной черной ограде, окружающей Сардар. Путешествие было необычным, но недолгим. Мы перепрыгивали через пропасти, почти плыли в холодном воздухе, и я говорил себе, что Миск, его цари-жрецы и люди, инженеры роя, проигрывают битву, которая решает, могут ли цари-жрецы и люди, действуя вместе, спасти мир, или в конце концов Сарм, перворожденный, победит, и мир, который я так люблю, превратится в обломки, сгорающие в пламенеющем погребальном костре Солнца.
      Путь от ворот до владений царей-жрецов в Сардаре занял у меня четыре дня, а на обратном пути уже на утро второго дня мы с Викой увидели обломки больших ворот и ограду - теперь упавшие и переломанные бревна.
      Скорость возвращения объяснялась не тем, что мы спускались, хотя и это сыграло свою роль, а главным образом уменьшением силы тяжести. Я мог, держа Вику на руках, быстро продвигаться по тропе, которая в других условиях была бы опасной или совершенно непроходимой. Несколько раз я просто прыгал с одного участка тропы на сто футов вниз на другой участок; иначе мне пришлось бы пройти между этими пунктами не менее пяти пасангов. Иногда я вообще отказывался от тропы и двигался напрямик, от одного утеса к другому. Когда на утро второго дня мы увидели ворота, ослабление силы тяжести достигло максимума.
      - Это конец, Кабот, - сказала Вика.
      - Да, - согласился я, - я тоже так считаю.
      С того места, где мы стояли на тропе, едва держась на ногах, видна была огромная толпа, из представителей всех каст Гора. Люди толпились у остатков ограды и со страхом глядели на горы. Впереди в несколько рядов, насколько я мог видеть в обе стороны, стояли люди в белой одежде посвященных. Даже с того места, где мы стояли, слышался запах бесчисленных жертвенных костров, запах горящего мяса босков, тяжелые испарения ладана, кипящего в больших котлах, подвешенных на цепях над кострами. Мы слышали непрерывные гимны, видели, как посвященные простираются ниц, умоляя царей-жрецов о милости.
      Я снова взял Вику на руки и, наполовину идя, наполовину плывя, направился вниз, к развалинам ворот. Когда нас увидели, в толпе послышались громкие крики, потом все стихло, все смотрели на нас.
      Мне вдруг показалось, что Вика стала тяжелее, и я сказал себе, что, должно быть, начинаю уставать.
      Я прыгнул с тропы на дно небольшого ущелья и сильно ударился ступнями при приземлении. Очевидно, неверно рассчитал расстояние.
      Теперь нужно прыгнуть на другую сторону, футов на тридцать вверх. Нужен всего один прыжок. Но прыгнуть я сумел только на пятнадцать футов, задел ногой камень и услышал, как он с грохотом катится вниз. Я снова прыгнул, вложив на этот раз в прыжок все силы, перепрыгнул через край ущелья футов на десять и приземлился между ущельем и воротами.
      У меня возникла мысль, но я не решался прислушаться к ней.
      Но тут я посмотрел на развалины ограды и на упавшие ворота, а за ними - на огни бесчисленных костров, на пар от котлов с ладаном. Теперь дым не расплывался и рассеивался. Нет, он стройными столбами поднимался к небу.
      Я закричал от радости.
      - В чем дело, Кабот? - воскликнула Вика.
      - Миск победил! - крикнул я. - Мы выиграли!
      Не задерживаясь, чтобы поставить ее на ноги, я длинными мягкими прыжками устремился к воротам.
      И только у ворот поставил Вику на землю.
      Передо мной была изумленная толпа.
      Я знал, что никогда в истории планеты человек не возвращался из Сардара.
      Посвященные, многие сотни, стояли склонившись перед утесами Сардара. Я видел их бритые головы, их лица казались черными на белом фоне одежд, глаза широко раскрыты и полны страха, тела в одежде их касты дрожат.
      Вероятно, они ожидали, что меня у них на глазах уничтожит огненная смерть.
      За посвященными теснились люди из сотен городов, объединившись в общем страхе и мольбе, обращенной к жителям Сардара. Я представлял себе, какой ужас и смятение привели этих людей, обычно враждующих друг с другом, сюда, к остаткам ограды, в темную тень Сардара: землетрясения, цунами, ураганы и атмосферные вихри, непонятное уменьшение силы тяжести, ослабление связи между ними и поверхностью.
      Я посмотрел на испуганные лица посвященных. И подумал, что, возможно, их бритые головы, традиционный древний обычай, как-то связаны с гигиенической практикой роя.
      Я был доволен тем, что, в отличие от посвященных, люди других каст не падали ниц. В толпе были жители Ара, Тентиса, Тарна, узнаваемые по двум желтым полоскам в поясе; из Порт-Кара, из Тора, Коса, Тироса; может быть, из Трева, родного города Вики; может быть, даже из погибшего, исчезнувшего Ко-ро-ба; и в толпе были представители всех каст, даже самых низших, таких, как крестьяне, седельщики, ткачи, козопасы, поэты и торговцы, но никто из них не пресмыкался; как странно. Я знал, что посвященные утверждают, что цари-жрецы любят их, они даже повторяют их внешность; но я знал также, что цари-жрецы никогда не стали бы пресмыкаться; похоже, что в своих усилиях походить на богов посвященные ведут себя как рабы.
      Один из посвященных стоял.
      Мне было приятно это видеть.
      Это был высокий человек, плотного сложения, с мягкими чертами лица, с глубоким низким голосом, который очень впечатляет в храме посвященных, построенных так, чтобы такие голоса оказывали максимальное воздействие. Глаза у него, как я заметил, в противоположность мягкому лицу, острые и проницательные. Этот человек не дурак. На левой руке, полной и мягкой, тяжелое кольцо с большим белым камнем, на камне выгравирован символ Ара. Я решил - правильно, как выяснилось позже, - что это верховный посвященный Ара, тот самый, кто занял место верховного посвященного, уничтоженного у меня на глазах огненной смертью год назад.
      - Я пришел из жилища царей-жрецов, - сказал я, возвышая голос, чтобы меня услышало как можно больше людей. Я не хотел разговаривать с этим человеком наедине; он потом сможет так передать содержание разговора, как ему захочется.
      Я заметил, как он украдкой взглянул на дым одного из костров.
      Дым пологой дугой уходил в небо Гора.
      Он знает!
      Он знает, что сила тяготения планеты восстанавливается.
      - Я хочу говорить! - воскликнул я.
      - Подожди, о долгожданный вестник царей-жрецов! - ответил он.
      Я смолк, желая узнать, что ему нужно.
      Человек сделал знак полной рукой, и вперед вывели белого боска, прекрасного в его длинной пушистой шерсти, с изогнутыми полированными рогами. Пушистая шерсть была расчесана, на рогах висели нити бус.
      Достав из сумки маленький нож, посвященный отрезал у животного прядь волос и бросил в костер. Потом сделал знак своему помощнику, и тот мечом разрезал горло животного, боск опустился на колени; кровь из горла собирал в сосуд третий посвященный.