Она ему не поверила. Как могли отключить электричество, если она оплатила счет. Это какая-то ошибка, то же самое, что с телефоном. Она попыталась втолковать полицейскому, что произошла ошибка, но от волнения говорила что-то невразумительное. Он тем не менее догадался и осторожно спросил, уверена ли она, что оплатила счет. Может быть, забыла?
      Забыла, взорвалась она. За всю свою жизнь она не забыла оплатить ни один счет. Во всем виноваты эти идиоты служащие. Не умеют толком заполнить ведомость.
      Полицейский попятился к двери и, спасаясь от потока невнятных слов, с облегчением вышел на улицу.
      Она осталась одна, руки и ноги дрожали, ей вдруг стало страшно.
      В изнеможении она легла на кровать, хотела вспомнить, когда последний раз платила по счету, и не могла. Конечно, это не имеет значения, потому что она прекрасно помнит, что платила. Квитанция, наверное, лежит где-то в ящике. Она немного отдохнет и поищет.
      Негромкий стук в дверь, бодрый голос. Она поплелась в переднюю. Дверь открыта, на пороге стоит женщина и улыбается, снова та же женщина. Что говорит эта женщина? Слышала, что у нее неприятности, хочет помочь.
      - Неприятности?
      - С электричеством, - осторожно проговорила женщина.
      Значит, полицейский проболтался, выдал ее. Не утерпел, рассказал о ее делах первой встречной. Но она почему-то не могла рассердиться. Гневные слова застряли в горле, вместо них из глаз хлынули слезы. Слезы катились по лицу, а она стояла и, онемев, смотрела на женщину. Но едва она увидела, что гостья вошла в прихожую, как тут же вытерла рукавом лицо, оттеснила ее за порог и закрыла дверь. Уму непостижимо, вот до чего она дошла: расплакалась перед незнакомой женщиной. Кто такая эта женщина, в конце концов? Почему она все время навязывается со своей помощью? Не нужна ей никакая помощь. Ей нужно, чтобы счета проверяли служащие с головой на плечах, только и всего. Может быть, она стала жертвой заговора? Уж не хотят ли все эти люди запугать ее, чтобы выжить из собственного дома? Неужели в этом все дело? Но зачем? Если только... Вполне возможно. Кому-то понадобился ее дом, и этот кто-то хочет выбросить ее на улицу.
      Вдруг ей показалось, что Дэд стоит рядом, и она услышала его голос: "Не поддавайся им, мать".
      В испуге она оглядела комнату. Что за чудеса. Наверное, ей просто померещилось. Все равно, Дэд сказал бы эти самые слова. Она не позволит им запугать себя. Она всегда умела настоять на своем. И теперь сумеет.
      Слезами горю не поможешь. Сегодня она ляжет пораньше, как только стемнеет, а завтра разыщет квитанции и приведет в порядок все свои дела.
      10
      На следующее утро газета лежала на месте. Она жадно прочла первую страницу. Плохих новостей еще больше, а все потому, что правительство само не знает, что делает, и людей грабят на каждом шагу. Но все-таки приятно снова почитать газету.
      Она неторопливо пила чай, обдумывала, как провести день, и вдруг заметила объявление о продаже транзисторов. Она давно собиралась купить приемник. Сегодня купит. Она только не знала, который час, потому что будильник остановился. Надо последить за магазином напротив: когда он откроется, она пройдет немного дальше по улице и купит приемник. Так хочется послушать музыку, передачи с продолжением.
      Магазин все еще закрыт, хотя она ждет уже довольно долго. На улице почти не видно прохожих. Может быть, сегодня воскресенье?
      Церковь!
      Который час? Неужели опоздала? Она торопливо надела коричневый костюм, пояс юбки пришлось заколоть английской булавкой. Надо было ушить раньше. Сейчас некогда. Отыскала блузку - слегка мятая, но под пиджаком не видно. Теперь шляпу. Какую? Лучше, наверное, фетровую. Выглядит вполне прилично. Туфли. На самом деле, нужно купить новые. А пока обойдется черными выходными. Она схватила сумочку, оставила входную дверь открытой и направилась в церковь. Не подозревая, что магазин напротив уже работает, она пошла в сторону главного торгового центра. Но на углу увидела людей в овощной лавке и поняла, что ошиблась.
      Какой же сегодня день, если не воскресенье? Нельзя ведь подойти к первому встречному и спросить. Примут за сумасшедшую - тех, кто задает такие вопросы, всегда принимают за сумасшедших. Она развеселилась и даже фыркнула от смеха. Мимо проходили два мальчика, один постучал пальцем по лбу и сказал, что у нее не все дома. Но она едва обратила на него внимание, потому что как раз в эту минуту увидела вывеску "Радиотовары" и вспомнила про транзистор.
      Молодой продавец праздно стоял за прилавком и читал газету под оглушительные вопли джаз-оркестра. Он не удостоил ее взглядом. Она внимательно осмотрела все выставленные приемники и остановилась на маленьком транзисторе на полке позади прилавка. Покашливая, она в конце концов заставила продавца оторваться от газеты и попросила показать приемник.
      Разинув рот от изумления, он выполнил ее просьбу. Голубой с позолотой, такой она и хотела. Не дожидаясь, пока продавец упакует приемник в коробку, она спросила, сколько он стоит, заплатила и вышла из магазина, вцепившись в свое сокровище. Теперь она в любую минуту сможет узнать, что делается на свете.
      Покрутив ручку, она поймала какую-то музыку и направилась в обратный путь, тихонько подпевая оркестру. Так все-таки гораздо лучше. Когда начинаются радиобеседы? Надо было купить программу. Неважно. Программа есть в газете.
      На полдороге к дому она почувствовала, что булавка расстегнулась. Юбка съехала. У нее были заняты обе руки, и она в растерянности остановилась, прохожие ухмылялись, некоторые хохотали ей в лицо. Опомнившись, она опустила сумочку на тротуар и торопливо подтянула юбку, уколов палец булавкой. Идти она не могла: в одной руке у нее был транзистор, другой она прижимала к себе юбку.
      В конце концов она осторожно нагнулась и подняла сумочку той же рукой, что держала транзистор, ухитрившись поддеть ручку сумочки большим пальцем Сгорая от стыда, она поплелась домой.
      Войдя к себе, она разжала пальцы и тихо заплакала, юбка упала на пол.
      Но прошло немного времени, и знакомые голоса пробились сквозь пелену тоски. Она начала жадно вслушиваться. Значит, передача еще продолжается! Как поживают ее давние знакомые, она так долго ничего о них не знала! Она прибавила звук, с головой погрузилась в рассказ и забыла обо всех своих горестях.
      В тот день она не выключала приемник ни на минуту. Передачи с продолжением, музыка, новости дня, прогноз погоды - она слушала все подряд и не могла наслушаться, мир вне радиоприемника перестал существовать. Она ела хлеб с медом, пила одну чашку чая за другой и спохватилась, только когда совсем стемнело и она уже ничего не видела. Тогда она вспомнила, что у нее нет свечей, забралась в постель и положила рядом приемник. Она быстро заснула и проснулась на следующее утро под звуки передачи "Ранний завтрак".
      Она принесла газету и приготовила чай, ни на минуту не закрывая рот: какую бы музыку ни передавали, она подпевала. Старые любимые песни. Целая программа, составленная из старых любимых песен. Они приводили на память прошлое: события, людей. Возвращали жизнь давно забытым тревогам и радостям. Когда заиграли "Выкатывайте бочонок", она вспомнила годы войны, молодых мужчин в военной форме, и ей стало грустно. А потом запели "Мари". И она вспомнила Дэда. Он любил эту песню, на самом деле, это была его любимая песня. Ей вспомнилось, как однажды они танцевали на вечеринке и он все время напевал эту песенку. Он был хорошим танцором, ничего не скажешь. Да, многое вспомнилось ей из того далекого времени, когда война только началась и Санни был еще дома.
      Она тогда не очень о нем беспокоилась. Все говорили, что война скоро кончится и наши парни не успеют попасть на фронт. Что за чудеса, она забыла, в каком году Санни вступил в армию. Хотя помнит, что война шла уже довольно долго, потому что в начале войны Санни был еще слишком молод. Она радовалась этой удаче и надеялась, что война кончится раньше, чем он достигнет призывного возраста.
      А сейчас что за песню передают? На каком-то непонятном языке. На итальянском, вот на каком. Песня напомнила ей об итальянцах, об этих макаронниках с их лавчонками дальше по улице. Что за чудеса, в самом деле. Сначала убивали друг друга, а теперь считаются друзьями. С немцами то же самое. Как тяжело, наверное, семьям, где родных убили итальянцы или немцы. Она прекрасно их понимает: корки хлеба она не возьмет у проклятых японцев, убивших Санни. Корки хлеба. Хотя она читала и слышала, что люди теперь хорошо относятся к тем, кто затеял эту ужасную войну. Простили, наверное. Все это прекрасно, но разве мать может простить? Она понимает, что ведет себя не так, как положено настоящей христианке, но есть же предел человеческому терпению.
      Лично она не может сказать ничего дурного об этих людях. В жизни не имела с ними дела, если на то пошло. Но она не согласна поступаться своими убеждениями, говорите, что хотите.
      Конечно, если подумать, англичан, приехавших в Австралию, тоже не очень-то любили, хоть они и были союзниками. Наверное, все дело в том, что иностранцы остаются иностранцами, откуда они ни приезжают. И выговор у них странный. Англичан и шотландцев очень трудно понять.. Говорят на каком-то ужасном английском языке, не все, правда. Убогие люди. Смотреть не на что. Понять их не так трудно, но все равно чужие. И вообще жаль, что понаехало сюда столько народу со всего света. Жизнь из-за этого стала совсем другой. Ничего похожего на прежние времена. Тогда все были на одно лицо. Никто никуда не ездил, разве что какие-нибудь важные шишки. А теперь каждый может поехать, куда вздумает. От этого все беды. Молодые разъезжают по разным странам, набираются всяких бредней и привозят сюда. Девушки и парни преспокойно живут вместе и не думают жениться. Все теперь стало по-другому. Все покатилось под гору.
      Стук в дверь. Кто там еще? Она подкралась к окну. Опять эта женщина, сто раз уже приходила и спрашивала, все ли в порядке. Наверное, сумасшедшая, бедняжка. На самом деле, надо пригласить ее войти, хорошо бы как-то ей помочь. Пригласить? Нет, лучше не надо. А то станет надоедать еще больше. Она на цыпочках вернулась в кухню, хотя стук в дверь не прекращался. Пусть эта нахалка думает, что ее нет дома. Может быть, она в конце концов избавится от этих визитов, если несколько раз подряд притворится, что ее нет дома. Тогда несчастная отправится куда-нибудь еще. Одному богу известно, кто такая эта женщина. Может быть, даже одна из приезжих - по виду, правда, не скажешь. Впрочем, сейчас по виду не всегда отличишь приезжих от своих. А если подумать, она даже не знает, как выглядят приезжие. Турки, например. В жизни она не видела ни одного турка, хотя они живут здесь поблизости. Сотни турок, наверное.
      Ой, продолжение передачи. Она села в кресло поудобнее, закрыла глаза и вся обратилась в слух. Жизнь снова обрела смысл.
      В середине дня она вспомнила, что надо купить свечи, а заодно что-нибудь на ужин, и, не выпуская из рук транзистор, пошла в магазин. Отборная фасоль, прекрасно. Она с удовольствием съест ломтик поджаренного хлеба с фасолью и выпьет чашечку крепкого чая. Она надеялась, что продавец обратит внимание на ее новое приобретение и скажет несколько слов, но он не взглянул на приемник, даже когда подсчитывал стоимость покупок и давал сдачу. Что за чудеса, странные люди живут на свете. Ничего не замечают. Ничем не интересуются, вот в чем беда. Заняты только собой.
      Человек - не остров. Слова всплыли в памяти, хотя она не могла вспомнить, где их слышала. Что поделаешь, она-то как раз остров. Не по собственному желанию. На самом деле, горькая доля, если подумать. Слова сказать некому, руку протянуть некому... Но, пересекая улицу, она повеселела: после воскресенья все переменится. Она снова окунется в гущу жизни.
      Скоро воскресенье? Она взглянула на газету. Пятница. В ее распоряжении всего один день. Напрасно она не купила побольше продуктов, тогда бы хватило до конца недели. Придется купить завтра утром. Она с удовольствием приготовит мясо с вареным картофелем. Или даже цыпленка. Да, нужно все обдумать, сначала решить, что готовить, а потом пойти в магазин. Хорошо бы купить холодильник. Ледник совсем вышел из строя. Когда она последний раз пользовалась ледником? Давным-давно она уже ходит в магазин каждый день. Если у нее будет холодильник, она сможет покупать продукты раз в неделю. Тогда останется больше времени для себя, а это очень важно, потому что со следующей недели она будет страшно занята. К тому же в холодильнике можно держать готовую еду, на случай, если кто-нибудь вдруг зайдет ее навестить. Как приятно пригласить знакомых к столу и угостить чем-нибудь вкусным, раньше она всегда так и делала. Знакомые будут говорить, что у нее все такие же ловкие руки, что она все так же вкусно готовит.
      Да, еще один день, и она заживет совсем по-другому. Завтра она тщательно уберет дом: вполне возможно, что на следующей неделе ей не удастся выкроить время на уборку. Что может быть хуже, когда в доме кавардак и нет времени навести порядок.
      В кухне нужно повесить новые занавески. Вот что она сделает: пойдет и купит материю, не откладывая. Что-нибудь веселенькое, в полоску. Красное с белым. И такую же скатерть на стол. Хотя лучше, наверное, не в полоску, а в клетку. Она смотрела на грязные окна, спорила сама с собой и чувствовала необыкновенный прилив сил. Она сейчас же пойдет покупать материю.
      И только тогда она вспомнила, что до сих пор не переоделась. В магазин тоже ходила в халате, вот что она сделала. Хихикая, она подумала, что это совершенно неважно. Продавец все равно ничего не заметил. Слишком занят собственными мыслями.
      Она надела костюм, заколола юбку, водрузила на голову фетровую шляпу, сунула ноги в стоптанные коричневые туфли - легче ходить, чем в черных, взяла сумочку, транзистор и отправилась за материей.
      11
      Темно-красные и оранжевые разводы на зеленом фоне приковали ее взгляд. Последняя новинка, она уверена. Время полосок и горошка прошло. Тем лучше, никто не скажет, что у нее старомодный вкус.
      Продавщица лениво подошла и уставилась на нее, не скрывая неприязни. Она сказала, что купит материю, но не могла сообразить, сколько ей нужно. Окна не очень высокие, пяти ярдов за глаза достаточно, а на скатерть? Она спросила продавщицу, но та не поняла или не захотела понять. Потеряв терпение, она положила сумочку и транзистор на прилавок, размотала кусок и прикинула сама. Да, столько хватит. Продавщица отрезала, но не прибавила пять ярдов на занавески. В конце концов ее сбивчивые объяснения возымели действие, и продавщица отрезала еще пять ярдов. Она предпочла бы получить материю в одном куске, но на препирательства надо было потратить слишком много сил.
      Она расплатилась, вышла из магазина и пошла дальше по улице, включив транзистор на полную мощность. Она не была в этих местах целую вечность. Успела даже забыть, какие здесь магазины.
      Витрина с детской одеждой заставила ее остановиться - хорошо бы купить что-нибудь малышам Санни. Вот только... что купить? У Санни девочки или мальчики? Сдвинув брови, она в растерянности пыталась представить себе, как они выглядят, и не могла. Она тряхнула головой, будто хотела разогнать туман, но голова не прояснилась. Что за одурь на нее напала. Это все из-за продавцов. Столько усилий ей приходится тратить, чтобы заставить их понять, что ей нужно. И еще терпеть их грубость! Расстроенная, она пошла дальше, из глаз покатились слезы, и вдруг она со страхом услышала голос Дэда: "Не поддавайся, мать, ни за что не поддавайся!" Она оглянулась, Дэда не было. Наверное, ей почудилось. Все равно. Дэд прав. Она не поддастся, ни за что. Правда на ее стороне. Она не сделала ничего дурного, уж это-то она знает. Все они чересчур ловко обделывают свои делишки. На самом деле, ни о ком не заботятся, кроме самих себя.
      У нее стало легче на душе, она прошла еще несколько шагов и задержалась перед другой витриной. Но увидела, что в дверях магазина какая-то женщина шьет на швейной машине. Она подошла поближе и остановилась зачарованная. Машина делала все. Обметывала петли, вышивала - все на свете. Женщина подняла глаза и улыбнулась, но тут же поджала губы, и машина снова застрекотала.
      Увидав цену на броском объявлении, где говорилось, что для покупки машины достаточно оставить небольшой задаток и еженедельно делать небольшие взносы, она задумалась. Может быть, купить? Если выплачивать по частям, расход небольшой. Она, конечно, в состоянии заплатить все деньги сразу, но зачем обременять себя, когда можно получить машину почти даром? Дэд, конечно, поступил бы иначе. Он не любил покупать в рассрочку и всегда платил наличными. Но теперь так никто не делает. Теперь все предпочитают рассрочку на выгодных условиях. Тогда расход почти не чувствуется.
      Пожалуй, стоит купить машину. И занавески легче будет подшить, ножной привод на ее старой машине уже начал приходить в негодность. Она даже сможет сама шить себе платья, как прежде. Она всегда прекрасно одевалась: таких платьев, как у нее, ни у кого не было. Изысканно одевалась, на самом деле. Она купит машину, вернется в магазин тканей и выберет симпатичный ситчик на летнее платье. Ситцевое платье всегда выглядит свежим, стоит только его выстирать и отгладить. О чем тут раздумывать, швейная машина окупится очень быстро. Лучше потратить деньги на машину, чем бегать то и дело в магазин случайных вещей.
      Она попыталась объяснить, что хочет купить машину, и снова почувствовала, как это трудно. Женщина обметывала петли и не желала ничего слушать. Машина работала все быстрее и быстрее, она старалась уследить за иглой и опускала голову все ниже, пока не склонилась над самой машиной. Женщина потеряла терпение, вздохнула и бросила работу. Захватив свою сумочку, ушла в глубь магазина и заговорила с каким-то мужчиной. Тот слушал, хмурился, бросал взгляды в ее сторону и наконец решительно направился к двери.
      Жизнерадостно потирая руки, он спросил, чем они могут быть ей полезны, не желает ли она...
      Она с достоинством кивнула, но вынуждена была дважды объяснить, что хочет купить швейную машину.
      В полном замешательстве мужчина смотрел на нее, широко раскрыв глаза. Наконец неуверенно спросил, расплатится ли она наличными. Нет, ей удобнее в рассрочку. Она указала на объявление. Он что-то промямлил и осведомился, есть ли у нее поручители. Конечно, у нее есть поручители, но когда она попыталась назвать кого-нибудь, кто готов за нее поручиться, она не могла вспомнить ни одного имени. Мужчина потерял к ней всякий интерес, он почти выставил ее из магазина. Какое нахальство! Сейчас она ему покажет. Она заплатит наличными. Открыв сумочку, она вынула несколько бумажек, положила на стиральную машину и принялась считать. Не хватает. Придется пойти домой и взять еще.
      Она шла медленно, в одной руке у нее был сверток с материей и сумочка, в другой - транзистор. Силы почти оставили ее, из глаз снова катились слезы, минутами ей казалось, что она никогда не доберется до своей калитки.
      Переступив порог дома, она забыла про швейную машину. В изнеможении упала на кровать и заснула.
      Ей снился отец, она снова была маленькой девочкой. Они пришли в магазин, отец купил ей альбом с картинками для раскрашивания и карандаши. Ей больше нравился другой альбом, где были цветы и деревья, но отец сказал, что сначала надо научиться раскрашивать животных. Она не любила животных и дулась на отца всю обратную дорогу. Отец сердился, за ужином она сказала, что альбом ей не нравится, и отец шлепнул ее. Мать этого даже не заметила, она была слишком занята: ублажала своего дорогого сыночка. Она обиделась и выбежала из-за стола, но отец догнал ее и шлепнул еще раз.
      Внезапно она проснулась, обливаясь слезами, плечо болело, будто отец ударил ее минуту назад. Что за чудеса. Сейчас она отчетливо вспомнила свою стычку с отцом, наверное потому, что ей приснился этот сон. Неужели подобные истории живут так долго где-то в мозгу? Сколько же она спала? Транзистор был включен, она лежала и слушала музыку, пока не прозвучали сигналы точного времени.
      Три часа.
      Она слезла с кровати, дотащилась до кухни и поставила чайник. Пока он закипал, перешла через улицу, купила хлеб, сыр, банку тунца, масло и яйца. Вернулась, открыла консервы и намазала хлеб маслом. Поела рыбы с хлебом, запивая чаем. Ну вот. Теперь она чувствует себя гораздо лучше.
      Сверток! Где сверток? Она торопливо пошла назад в спальню, отыскала сверток и развернула. Нет, не ошиблась. Прекрасно. То, что нужно. Хотя, если подумать, из этой материи лучше сделать платье. Наверное, открытое. Можно купить деревянные бусы и надеть на шею. Будет не так голо. Открытое платье лучше носить с бусами. Конечно, так она и сделает. Но прежде нужно подобрать выкройку. Старая машина еще вполне послужит. Есть у нее нитки? Конечно, она уверена, что ниток у нее сколько угодно. Ей смутно припомнилась какая-то: коробка, где она всегда держала нитки, иголки и всякие мелочи, необходимые для шитья. Попозже она обязательно разыщет эту коробку. Она может даже... Конечно, именно так она и сделает. Она распорет коричневое бархатное платье и использует вместо выкройки. Ей нравится, как оно сшито. В летнем платье можно что-то слегка изменить, сшить по своему вкусу, другого такого ни у кого не будет. Снять побольше сверху, сделать глубокий вырез и бретельки на плечах.
      Завтра она этим займется. Что за чудеса, она слегка устала. Лучше спокойно посидеть и послушать радио. У нее теперь есть свечи, ничего не случится, если она поужинает позже обычного. С какой стати ложиться в постель в такую рань.
      Она не заметила, как наступила темнота. Зажгла свечи, сварила яйцо. С удовольствием смотрела на дрожащие огоньки, ужинала, слушала последние известия.
      Свечи догорели, она ощупью добралась до постели, радуясь приятной музыке. Может быть, позднее будут передавать какую-нибудь пьесу. Раньше она всегда с удовольствием слушала пьесы. Они с Дэдом вечно спорили чем кончатся приключения героев: Дэд называл ее чувствительной барышней, потому что она всегда хотела, чтобы главный герой женился на симпатичной девушке. Бесчестные девицы, отнимавшие возлюбленных у хороших девушек, не внушали ей симпатии. Чересчур умны. Не в ее вкусе. Но они неизменно оказывались в проигрыше, во всяком случае, в тех книгах и пьесах, какие ей нравились. Добро всегда торжествовало. Конечно, передавали иногда странные пьесы про каких-то проходимцев, в этих пьесах все кончалось не так, как надо. Она, на самом деле, просто не могла понять, о чем они там толкуют. И не очень-то любила их слушать.
      Сон поглотил ее. Ободренный тишиной, соседский кот прокрался через открытую входную дверь на кухне и услышал, как за кухонным столом возится крыса. Кот терпеливо поджидал крысу и время от времени лакомился кусочками тунца, пока не вылизал дочиста всю тарелку, забытую на подлокотнике кресла.
      Ей снился Санни, сначала маленький, потом взрослый. Она хотела прижать его к себе, но знала, что он уже большой, что она не должна этого делать, потому что он рассердится, и все равно страшно хотела обнять его, хотела, чтобы он снова стал маленьким.
      Проснулась с мокрыми щеками и не могла понять, почему они мокрые.
      12
      Она просматривала газету в поисках радиопрограммы и увидела, что уже суббота. Придется пойти за продуктами. Что за наказание эти бесконечные хождения в магазин. Хорошо еще, что можно взять с собой транзистор, а то пришлось бы пропустить передачу легкой классической музыки. Насколько все-таки транзистор удобнее старых приемников, привязанных к электрической розетке. Разве она могла бы носить старый приемник с места на место. Только если сделать длинный шнур и расхаживать с программой в руках, волоча шнур за собой, - ей стало так смешно, что она захихикала.
      Коричневый костюм лучше приберечь на завтра, она пойдет в нем в церковь, а сейчас для разнообразия наденет коричневое бархатное платье. В последний раз потому что на следующей неделе она его распорет и использует как выкройку для нового летнего платья
      Ей не хотелось задерживаться в магазине ни одной лишней минуты. Отбивные котлеты, лук, картофель горошек, помидоры. А на завтра цыпленок. Когда она вернется из церкви, у нее будет вкусный обед с жареным мясом, как прежде. Только прежде она жарила говядину или молодую баранину, потому что цыплята стоили слишком дорого. Цыплят готовили к рождественскому обеду. Это было парадное блюдо. Сейчас цыплята подешевели, она, во всяком случае, в состоянии позволить себе такую роскошь. Купить фарш? Раньше она всегда сама провертывала мясо, но почему бы не взять разок пачку фарша. Все-таки облегчение. Можно отварить картофель, горошек и сделать побольше вкусной подливки.
      Она нагрузила сумку и смотрела, как продавец подсчитывает стоимость покупок. Ни разу не поднял глаз, нажимает нужную клавишу в кассе и кладет пакет обратно. Странный человек, на самом деле. Одну руку не отнимает от носа. Простудился, наверное. Может быть, поэтому у него такой жалкий вид. Стоит мужчине заболеть, как он тут же превращается в младенца, Так они беспокоятся из-за каждого пустяка. Дэду казалось, что он при смерти, когда у него начинался насморк. Боль они тоже не умеют переносить. Женщины привыкли терпеть, в этом все дело.
      Она выкладывала продукты на кухонный стол и заметила открытку с напечатанным текстом: "Помощь рядом, достаточно снять телефонную трубку". Она ведь хотела позвонить и поболтать. Позвонит в понедельник. Вряд ли они сидят там по субботам и воскресеньям. Судя по времени, указанному в открытке, вряд ли. Хотя есть еще один номер на случай крайней необходимости. Может оказаться очень кстати. Какие заботливые люди. Непременно скажет им, когда позвонит.
      Она поставила чайник и опустилась в кресло, передавали классическую музыку. Что может быть лучше классической музыки, когда хочется отдохнуть. Только бы никто не помешал. Если опять постучит эта женщина, она не подойдет к двери. И к телефону тоже не подойдет. Она встала и сняла телефонную трубку. Кому нужно, позвонит попозже. А сейчас пусть оставят ее в покое.
      Она пила чай, слушала музыку и не заметила, как подошло время обеда. Она же собиралась приготовить отбивные. Ничего, приготовит на ужин. Понимающие люди всегда едят горячее на ужин. Бутерброд с помидорами вполне заменит обед.
      Музыкальная передача кончилась, она покрутила ручку. Старые любимые песни. "В маленьком испанском городке". Неужели можно вернуть прошлое! Дэд обожал "В маленьком испанском городке", когда ухаживал за ней. На самом деле, ей тоже нравилась эта песня. Это была их песня, можно сказать. Как она оробела, когда он однажды, вот так же вечером, шепнул ей строчку из этой песни и позвал в сад погулять. В темноте он прижал ее к себе, она испугалась его смелости, его нескромных рук, хотя они уже были обручены.
      Не удивительно ли, а сейчас поют "Рамону". Сколько воспоминаний связано с этой песней! Все было как в сказке, когда они танцевали под "Рамону", и, хотя Дэд держал ее слишком близко к себе, ей не хотелось отстраниться. Его взгляд обжигал ее, он напевал слова из песни: "Я обнимаю тебя, ласкаю тебя", а у нее как-то странно замирало сердце. Ей казалось, что она тает у него в руках, голова кружилась. Она ужасно боялась: вдруг кто-нибудь заметит, что с ней. Потом они вместе дошли до дома, песня все еще звучала у нее в ушах, Дэд поцеловал ее на прощанье и снова сказал: "Я обнимаю тебя, ласкаю тебя", а она убежала к себе, сердце у нее колотилось и дыхание перехватывало от какого-то непонятного волнения. Она помнит все так ясно, будто это было вчера. На следующий день, когда Дэд пришел ее навестить, она дрожала и заливалась краской, не смела посмотреть ему в глаза, а он подсмеивался над ней, поднимал ее подбородок, целовал. Конечно, все тогда было прекрасно. Как в сказке. Да, ничего не скажешь, была и у нее золотая пора, хотя кто сейчас поверит, глядя на нее.
      Стук в дверь вернул ее к действительности. Опять эта женщина. Ничего, пусть думает, что ее нет дома, она не подойдет к двери.
      Стучат громче. Эта женщина в самом деле становится чересчур надоедливой. Что с ней такое? Бог свидетель, она не может помочь бедняжке. Помочь! Вот в чем дело. Надо отдать этой женщине открытку и сказать, чтобы позвонила, там есть телефон на случай крайней необходимости.
      Она встала, схватила открытку и вышла в коридор. Входная дверь открыта, на пороге стоит незнакомый человек и собирается снова стучать. Она пожалела, что не закрыла дверь. Мало ли кто может войти. Конечно, так она и думала сумасшедший. Говорит, что пришел забрать телефон. Она хотела закрыть дверь, но он не давал и твердил, что пришел за телефоном, ну можно ли придумать такую чепуху! Зачем, скажите на милость, понадобился ему телефон? Хочет взять себе? Нужно окликнуть кого-нибудь с улицы, попросить позвать полицейского. А пока она будет стоять в дверях и никого не пустит к себе в дом.
      Телефонный мастер с опаской поглядывал на нее и старался объяснить, в чем дело. Ей напоминали, посылали извещения. Опять эти дурацкие извещения! Но теперь ее не проведешь. Мастер терпеливо повторял, что у него есть распоряжение снять аппарат, он только делает свое дело, ничего больше, пусть она не мешает, ему и так трудно. Трудно! Как вам это нравится! Совсем спятил, бедняга.
      Телефонный мастер просил пустить его в дом на одну минуту. Только чтобы выполнить распоряжение. Чье распоряжение, хотела бы она знать. Думает, наверное, что она не в своем уме.
      Наконец-то помощь. Полицейский. Она закричала, протиснулась мимо мастера, замахала руками. Полицейский остановился, потом подошел. Дребезжащим от волнения голосом она рассказала, что случилось, но полицейский едва дождался, пока она кончит, и заговорил с мастером. Они болтали, не обращая на нее никакого внимания, наперебой рассказывали, как трудно иметь с ней дело, перемигивались, сочувствовали друг другу. Наконец полицейский сказал, что телефон придется унести. Он изо всех сил старался растолковать ей, в чем дело, но она упорно твердила, что полицейский и этот человек ошибаются. Что, если они сговорились? Она слышала, что полицейские иногда ведут себя совсем не так, как им положено. Может быть, обратиться к начальнику полицейского участка?
      А потом вдруг силы оставили ее, она сказала, что согласна, пусть забирают телефон, и только добавила, что они еще услышат о ней, когда она поговорит с кем следует в главном полицейском управлении. Устроит скандал, вот что она сделает. Добьется, чтобы их прогнали с работы. Бормоча что-то себе под нос, она шла за полицейским и телефонным мастером и заметила, как у них вытянулись лица, когда они увидели ее кухню. Мастер отключил телефон и унес с собой, полицейский вышел вслед за ним.