Глава 8

В порту ветер был куда тише, так что паруса убрали, да и гребцам наконец-то дали передохнуть, едва судно пересекло акваторию и приблизилось к пристаням. Здесь длинные весла галеры были помехой, так что их было велено сложить, теперь корабль медленно скользил по мутной воде гавани, постепенно замедляя ход и, наконец, лег в дрейф в нескольких десятках метров от причала. Палубная команда собралась у мачты, солдаты на баке скидывали шлемы и распускали застежки доспехов. Они вернулись из похода и рассчитывали на отдых.

Вернские стражники зевали и потягивались, утомленные бессонной ночью, да и нынешнее морское сражение, непривычное и волнительное, оказалось сильным потрясением для привыкших к спокойной размеренной жизни горожан.

Подошел баркас, с галеры скинули буксирный конец. Корабль подвели к причалу и развернули у опустевшей пристани. Опустевшей – в том смысле, что не было кораблей. Рыбацкие и торговые суда еще утром перевели в дальний конец порта, а у центрального причала, где расчистили место вокруг трех боевых судов, единственная галера теперь смотрелась одиноко. Зато народу на пристани собралось немало. По большей части женщины – жены имперских солдат, да и кое-кто из сослуживцев Ралька приметил на берегу своих. Редкая цепочка вооруженных горожан сдерживала зрителей, не позволяя подойти к самой кромке. Был риск, как и обычно в подобной ситуации, что толпа столкнет в воду того, кто окажется с краю.

Кто-то в толпе радостно размахивал руками, приветствуя галеру, кто-то глазел равнодушно, многие, не скрываясь, рыдали, размазывая слезы по лицу. Ральк увидел, как заплаканная горожанка набросилась на радующуюся соседку и вцепилась, визжа проклятия, той в волосы. Женщины упали в грязь, покатились… толпа отшатнулась от дерущихся, разнимать не стал никто. Тут галера ткнулась в причал, корабль вздрогнул. Матросы спрыгнули вниз, занялись причальными канатами. Когда корабль надежно пришвартовали, на причал скинули трап.

Танцор пришел в себя и сел, ученики немедленно отступили на два-три шага и согнулись в поклонах. Маг, кряхтя, поднялся, цепляясь руками за ограждение. Ему бы лучше еще полежать, приходя в себя, но чародей на людях обязан избегать проявлений слабости.

Солдаты в красно-желтых плащах гуськом потянулись по лестнице на главную палубу. На бак явился давешний пожилой имперец:

– Ну что, мастера… Ваша морская служба, мыслю я, завершилась. Навряд ли мы еще против этих северян выступим хотя бы раз. Так что ступайте с Гилфингом на берег… Да, вот еще что! Его милость велел спросить имя, кто из вас за старшего.

– А на что ему? – насупился Эгильт. – Золота за отважную службу отсыплет? Сержант Эгильт Рестилт, городская стража.

– Про золото пока что не скажу, а если выпадет какой случай нам еще… Ну, словом, чтобы только тебя, мастер, у города в помощь просить. Тебя и твоих. Нынче наше войско уполовинил проклятый колдун… даже больше чем уполовинил… Если какая служба, новый поход – так он будет тех же самых людей просить у Совета в помощь. Никто, сказал, не обгадился с перепугу, уже хорошо… для сухопут… в общем, для непривычных людей, сказал, хорошо. Еще велел похвалить вас, мастера, всех.

Танцор украдкой принялся отряхивать плащ – он-то как раз в походе держался не слишком браво.

– Гангмар бы взял его благодарность, – беззлобно отозвался Эгильт. – Знал бы я, так нарочно б здесь кучу повонючее наложил, лишь бы снова не лезть в этакую срань, как нынешнее побоище… Я уж лучше на берегу, там спокойней. Хотя бы знаешь, с чем столкнешься.

Имперец ухмыльнулся в седые усы и кивнул:

– Идемте, мастера, пора на берег. А держались вы и в самом деле неплохо.

– Вам спасибо, – несмело промолвил Ральк, – за объяснения.

Моряк кивнул:

– Это служба моя… Не стоит благодарности, значит… Ну, удачи тебе, парень, может когда и свидимся.

По узким лестницам стражники сошли на главную палубу и осторожно, чтобы не споткнуться о натянутые канаты и прочие препятствия, которыми изобиловала палуба, гуськом прошагали к трапу – наклонным помостям, пересеченным часто набитыми поперечными дощечками и огражденным перилами.

Как раз когда вернцы, держась за поручни, спускались на твердую землю, в толпе возникло движение. Ральк, прежде чем оказался на причале, успел разглядеть сверху, как стража и красно-желтые солдаты распихивают женщин, очищая проход в скоплении народа. Встречать галеру пожаловали важные шишки.

Когда вместо шаткой палубы под ногами Раль ощутил твердь, его заметно качнуло. Вот что, значит, чувствуют моряки, чья вихляющая походка вызывает удивление обитателей суши…

Вновь прибывшие в порт солдаты проложили наконец путь к трапу, и Ральк увидел знакомые носилки главы Совета. В толпе тоже узнали паланкин, несколько женщин попытались пробиться сквозь охрану. Но стража была начеку, солдаты, горизонтально ухватив алебарды, принялись теснить злоумышленниц. Куда подевалась обычная вернская неторопливость и благонамеренность! Горожанки, будучи не в силах проложить себе дорогу силой, принялись, грозя кулаками, выкрикивать проклятия и брань:

– Чтоб тебя Гангмар уволок, стручок поганый!..

– Старая лихоманка! Пень корявый!..

– Сдохнуть бы тебе! Утонуть, как мой Томен! Да не в воде, а в дерьмище собственном захлебнуться!.. На смерть Томена послал…

Носилки медленно приближались к пришвартованной галере, по трапу, торопя и едва не подталкивая стражников, поспешили имперские солдаты – почетный караул. Вместо того, чтобы выстроиться для торжественной встречи синдика, им пришлось присоединиться к приведенной стариком охране и сдерживать напор толпы. А женщины, распаляясь от собственной безнаказанности и подзуживая друг дружку, становились все злей и отважней – в носилки полетели комья грязи и огрызки, потом – камни… Порядочный булыжник угодил носильщику в лицо, тот взвыл, роняя рукоять паланкина, из-под скрюченных пальцев на ворот потекли струйки крови. Это зрелище подействовало на толпу двояко. Кто-то, напуганный, шарахнулся прочь, но многих вид пролитой крови привел в исступление, на паланкин обрушился новый шквал снарядов и проклятий. Носильщики выронили ношу, заметались под обстрелом, стражники уперлись крепче алебардами, женщины тоже навалились, кто-то уже вцепился в ворот солдата… Кто-то норовил ткнуть пальцами под шлем, в глаза… Из повалившегося паланкина по пояс высунулся старый синдик и заревел, срываясь на визг:

– Бить их!!! Бей мятежников!!!

Солдаты, явившиеся с носилками, а затем и гвардейцы с галеры кинулись теснить толпу, Эгильт скомандовал: «Вперед!» – стража тоже ввязалась в свалку. Сперва солдаты били вполсилы, сдерживаясь из жалости, но по мере того, как распалившиеся горожанки колотили их и царапали – разозлились и, в свою очередь, взялись за дело всерьез. Ральк старался уворачиваться и только отпихивал ножнами встречных, расчищая вокруг себя пространство для маневра, тут ему на глаза попался типчик, запустивший руку в карман дородной тетки, которая, краснея от натуги щеками и тряся обильными телесами, вопила проклятия северянам и страже попеременно. Ральк вытащил меч (несколько мятежниц, увидя обнаженное лезвие, отшатнулись), метнулся к воришке и нанес рукояткой крепкий удар в висок. Бледный тощий карманник ахнул и повалился под ноги толстой тетке. Та, ощутила рывок, машинально схватилась за карман и обнаружила там руку проходимца, который медленно оседал на ослабших коленках. Ральк подмигнул тетке. Та, сменив направление атаки, принялась охаживать башмаками незадачливого вора. С этой стороны Ральк себя обезопасил – массивная баба, топчущаяся на месте, загораживала стражника от новых атак.

Тем временем старик, путаясь в занавесях, бахроме и вырванных с мясом ремнях, принялся выбираться из опрокинутого паланкина, хрипя ругательства и размахивая клюкой. Ком грязи, метко пущенный ему в лицо и размазавшийся по впалым небритым щекам, придавал синдику дикий вид. Бархатная шапочка свалилась в грязь, седые всклокоченные волосы стояли дыбом, из перекошенного рта летели брызги – старик был страшен. То ли усилия разозлившихся солдат, то ли вид рассвирепевшего главы Совета подействовал на женщин – но, во всяком случае, те сперва попятились, затем дрогнули и вскоре обратились в бегство.

Старик топал тощими ногами, грозил убегающим посохом и надсадно хрипел, сорвав голос:

– Догнать!.. Изловить!.. Под стражу… На плаху… Камень на шею… Меня… своего главу… Суки… Всех… всех до единого… до единой… всех под стражу!..

Солдаты остановились, не имея ни малейшего желания преследовать бегущих. Ральк поднял за ворот изрядно помятого воришку, подволок его к опрокинутому паланкину и, бросив под ноги синдику, злорадно сообщил:

– Изловил, ваша милость зачинщика! Вот этот самый женщин подзуживал.

Оглушенный карманник пребывал в полубеспамятстве и лишь тряс головой, не в силах сказать ни слова. Старый синдик, обретя конкретную жертву, плотоядно ухмыльнулся и объявил:

– Взять!

Когда пристань опустела, солдаты собрались вокруг опрокинутого паланкина. Стражники сгрудились за спиной сержанта, имперцы тоже старались держались так, чтобы между ними и правителем оставался их капитан. Прибытие в порт обернулось совершенно безобразной историей… Да еще начальство гневается – похоже, что рассвирепевший старик будет срывать злобу на ком попало, добром дело не кончится. Эгильт и сам был бы рад не попадаться на глаза рассерженному старикану, но – делать нечего – покорно занял место во главе своих людей. Глава Совета некоторое время озирался, обдумывая нечто такое, что наверняка не понравилось бы присутствующим, произнеси старик это вслух. Во всяком случае, в глаза синдику старались не смотреть. Ральк тоже старательно отводил взгляд и косился по сторонам, как будто его заинтересовал безлюдный причал, заваленный обрывками одежды, раздавленными фруктами и тому подобными свидетельствами бегства толпы.

Избитый воришка, до которого уже начал доходить смысл происходящего, сделал попытку подползти к старику (руки ему связали и усадили в грязь), бормоча оправдания, но тот брезгливо отпихнул злодея, буркнув что-то вроде: «Потом, потом… потом все расскажешь, палачу все расскажешь…»

Наконец взгляд правителя сосредоточился на Ральке:

– А, ты… Молодец, солдат. Ты где служишь? Имя?

– Ральк. Городская стража. Ваша милость…

– Ральк? А дальше?

– Я пришлый, на востоке жил. Просто Ральк. Ваша милость…

– Ну, чего тебе, солдат?.. Ральк…

– Ваша милость, мы с сержантом Эгильтом со вчерашнего вечера на ногах. Наш черед был в ночь, разбойничий притон брали… Потом на галеру нас… Не спали вовсе.

– Ладно, – старик махнул рукой, – отдыхайте. По домам не расходиться, доложите капитану, скажете, я велел, чтобы до завтрашнего утра вас всех не трогали… В кордегардии своей сидите, чтоб всегда можно было кликнуть, если… Да, колдуны эти с вами? Мастер Редриг?

«Редрига глава Совета помнит, – подумал Ральк, а Кирина Ростина, как будто, нет. А в море от Ростина толку было куда больше, чем от заносчивого Танцора», но вслух, разумеется, ничего не сказал. Не исключено, что вредный старикашка запомнит теперь и его, Ралька, имя.

– Вот что. Ступайте, мастера чародеи, вместе со стражей. И тоже – чтоб сидели в кордегардии. Можете пригодиться. А тебя… э… Ральк! Тебя, Ральк, я запомню. Молодец!

Затем старикан отвернулся от стражников и, кажется, тут же напрочь забыл об их существовании. Правитель велел собственным охранникам отправить схваченного «опасного злодея, а то и шпиона, чем Гангмар не шутит» в подземелье дома Совета и содержать там под усиленной охраной – мол, вечером и до него черед дойдет. Воришку, невзирая на протесты, уволокли. Затем старый синдик обернулся к имперскому капитану:

– А теперь, сэр, вы! Идемте-ка со мною, расскажете в Совете, как вы потерпели сокрушительное поражение от грязных варваров и лишили Верн флота!

Капитан флегматично пожал плечами:

– Галера под моим командованием потопила вражеский корабль. Не окажись между мной и «Прекрасной Денареллой» бирема, я бы успел совершить маневр и прийти на помощь. Тогда неизвестно, как сложился бы исход рукопашной, а так…

Стражники, довольные решением сердитого старца, удалялись, пока начальство не передумало, и окончания тирады имперца Ральк уже не расслышал. Когда отряд покидал порт и почти скрылся за обрамляющими пристань зданиями складов, до него донесся вопль старика:

– Что?! Так вы мне еще скажете, что выиграли битву? Что энмарцы виноваты?! Да они приняли на себя удар…

Ральк подумал, что старик не сможет поддерживать такой напор долго, рано или поздно он устанет, а имперец заготовил достаточно аргументов, чтобы обелить себя… Он отобьется, тем более что энмарцам теперь можно не платить, это вредному старцу наверняка понравится. Ральку стало скучно.

Глава 9

В кордегардии было пусто и уныло. По другую сторону площади, у дома Совета, напротив, кипела жизнь, то и дело в здание кто-то вбегал и выбегал, поминутно кого-то искали, выкликая громкими голосами – так что и здесь было слышно. Но стоило перейти на эту сторону площади – и картина разительно менялась. Единственный стражник скучал на табурете у распахнутых дверей – должно быть, ему прискучило наблюдать за суетой напротив.

Странно было попасть в привычную обстановку, где каждая царапина на стене знакома, где узнаешь каждый скрип рассохшейся доски под ногами, где на всякий стул садишься не глядя, потому что знаешь, как и где он стоит. Сперва беспокойная ночь, затем – порт, галера, побоище в море… туча над эскадрой северян, словно мрачное предзнаменование… гибель биремы… потасовка в порту… замерший, словно затаившийся город, безлюдные, словно ночью, улицы, залитые солнечным светом – и вот знакомая кордегардия, знакомая, как собственный карман.

Дремавший страж, завидев хмурых солдат Эгильта, встрепенулся и поерзал на табурете – должно быть, размышлял, стоит ли подниматься на ноги. Решил, что не стоит.

– Ты один? – поинтересовался сержант. – Нет? И где вчерашние арестанты?

– Томен Косой с Эстритом дрыхнут, – отозвался страж, лениво указав большим пальцем куда-то за плечо, в темный дверной проем. – Да господин капитан еще был. Пять минут назад позвали его, гонец прибегал. Скоро Совет соберется. Задержанных отпустили под честное слово, согласно приказу – ну, тех, которые ночью… Нынче всех в ополчение созывают, этих тоже. Искупить вину. А правду говорят, весь наш флот северянский колдун потопил?

– Не весь. Одна галера осталась, «Гнев Фаларика». «Прекрасную Денареллу» и бирему энмарскую – того. В самом деле на дно пустили.

– Да ну! Бирему! – теперь солдат заинтересовался. – А…

– Баранки гну. Значит так. Глава Совета, мастер Тевелас за особые заслуги позволил нам отдыхать здесь до утра. Вернется капитан – скажешь.

– За какие же заслуги, мастер Эгильт? – стражник соскучился, ему хотелось поговорить.

– На «Гневе Фаларика» мы ходили в палубной команде, – солидно пояснил сержант, – потопили один корабль северян. Да Ральк вон еще опасного злодея в порту поймал… под моим началом.

– Да ну! А… а что за злодей?

Эгильт, игнорируя дальнейшие вопросы, прошел внутрь, стражники – следом. Все устали и хотели спать.

– Так что за злодей?.. Что за злодей-то?..

Стражники один за другим проходили в помещение, не отвечая, только Нирс брякнул:

– Опасный злодей покушался на самого господина Тевеласа. А мы с Ральком его скрутили.

– Да ну! А… А правду гонец сказал, что колдун северянский трех метров ростом?

Шагавший последним Ропит посоветовал:

– Возьми аршин.

– Зачем?

– Завтра, когда варвары на приступ пойдут, колдуна-то и измеришь. Слушай гонца больше… Три метра… Да ты подступись поди к нему, чтоб измерить… Хоть бы разглядеть его, чтоб тому колдуну Гангмар зенки вырвал…

В кордегардии на втором этаже были помещения с широкими лавками, приспособленные под ночлег для стражи – иногда приходилось задерживаться на службе надолго. В этих комнатах солдаты и расположились. Колдуны тоже присоединились к ним. Хотя Танцор ворчал и возмущался, а ослушаться приказа не осмелился и он. Ральк пристроился рядом со старым Ростином. Танцора поблизости не было – чародеи, не сговариваясь, разошлись по разным помещениям. Стаскивая амуницию, Ральк оглянулся – вроде никто не слушает – и тихо спросил:

– Скажите, мастер, а почему вы терпите Танцора? По-моему, вы чародей не хуже, чем он. Во всяком случае, в море он не очень-то блеснул.

– Он талантливей меня, – пожал плечами маг, – это все знают.

– М-да… А мне показалось…

– А вы, юноша, зачем схватили того бедолагу на пристани? Мне тоже кое-что показалось… Например, что это был никакой не зачинщик.

– Может и не зачинщик… Но уж никак и не гилфингов ангел. Честно говоря, – признался стражник, – он под шумок карманы обчищал. – Ну я и…

– То есть вы, юноша, просто выполнили свои обязанности, за которые вам, собственно, и платят?

– Можно сказать, да.

– Ну вот и я так, – кивнул маг, сбрасывая потертый плащ, чтобы укрыться им вместо одеяла, – я выполняю то, за что платят. И только. Если почтенный мастер Редриг желает выглядеть великаном – пусть его. С большой высоты больней падать.

Заснул Ральк не сразу. Казалось, так устал, что провалится в сон мгновенно… но вместо этого лежал, закинув руки за голову, под свернутую куртку, разглядывал красный мигающий огонек лампы, думал… вспоминал перипетии последних суток. Почему-то морское сражение на ум не приходило, память подсовывала большей частью эпизоды ночной операции… Затем, наконец, задремал – чутко, без сновидений…

Только под утро забытье захватило целиком – снились грязные волны гавани, покачивающиеся в мутной воде огрызки, щепки, рыбья чешуя… Да чайки вились вокруг и противным голосом Ропита визжали:

– Встаем! Выходи! Господин капитан велели!

Ральк открыл глаза – Кирит Ростин, уже стоящий на ногах, встряхивал смятый плащ, собираясь накинуть на плечи. С улыбкой маг пояснил:

– Велено вставать, юноша. Нам дали отдохнуть, как велел глава Совета, но все же… велено вставать.

Стражник сел на лавке и огляделся. Часть сослуживцев была на ногах, другие, как и он, еще только приходили в себя. За окном было довольно темно.

– До рассвета далеко? – поинтересовался Ральк.

– Не больше часа.

– Ясно… Что-то произошло, значит…

Эта фраза была не вопросительной, но, тем не менее, маг пояснил – вроде как ответил:

– Северяне подвели корабли к гавани. Говорят, они стали на якорь в четырех полетах стрелы от укреплений.

Ральк поднялся и принялся натягивать куртку, усиленную металлическими пластинами. Нирс, уже полностью экипированный, подошел и встал рядом – послушать. Не дождавшись продолжения, спросил:

– А что же, они собираются гавань штурмовать?

– Могут, – согласился маг. – Войди они в порт, и весь город перед ними. Жги да грабь. Но, думаю, не смогут они так просто в гавань. И пытаться не станут. Так что – может, пугают, а может… Посмотрим, в общем.

Ральк закончил возиться с многочисленными пряжками и крючками, одернул куртку и пристегнул меч. Кирит Ростин направился к выходу, стражники последовали за ним. Спустились вниз и вышли на площадь. У дома городского Совета ярко горели факелы, в ползущем от каналов легком тумане огни казались окруженными призрачным оранжевым ореолом. Такой активности, как накануне днем, на площади не наблюдалось, но перед зданием и в сумерках было довольно людно. Отряд ополченцев, полдюжины всадников… Носилки правителя, несколько разнокалиберных повозок…

Перед кордегардией собралось человек сорок – больше половины вернской стражи. Хмурый капитан, заложив руки за спину, покачивался с пятки на носок и смотрел куда-то в серое небо, ждал, пока соберутся стражники. Солдаты тоже переминались с ноги на ногу, зевали, потягивались… Наконец из здания вышел Эгильт и объявил:

– Все, ваша милость.

Капитан перестал разглядывать небо и опустил глаза – теперь казалось, что он изучает крышу кордегардии. Начальству положено не спешить. Наконец офицер изволил объявить:

– По приказу главы Совета нас отправили усилить гарнизон Западного бастиона… – Капитан говорил о форте, прикрывающем вход в гавань. – Почтенный мастер Тевелас решил, что городская стража – лучшее войско, чем цеховое ополчение…

– На его месте я бы предпочел молотобойцев, – украдкой заявил Ральк, обращаясь к стоящему рядом Ростину. Рассудительный маг был ему симпатичен.

– Вероятно, он предполагает, что главный удар северяне нанесут по укреплениям порта… – продолжил капитан, по-прежнему разглядывая крышу и словно беседуя с самим собой. – Капитан «Гнева Фаларика» сэр ок-Ревейс думает иначе, и я склонен больше доверять его мнению. Однако, как бы там ни было, мы выступаем на указанный пост. Мастер Редриг и мастер Кирин остаются с нами. Таково решение правителя.

Капитан развернулся и зашагал через площадь – мимо здания Света, где при свете окруженных туманно-оранжевыми ореолами факелов толпились люди…

Пока шагали по тревожно молчащему Верну, начало светать. Плеск воды в каналах и топот десятков подкованных сапог отдавались гулким эхом в мрачных пещерах под арками мостов… Проходя мимо порта, Ральк разглядел сонных земляков, вяло шевелящихся в предрассветной дымке – в переулках между глухими стенами складов рыли канавы, вынутую землю и камни складывали в невысокие брустверы, укрепляли их кольями, утаптывали слой за слоем. Похоже, правитель не вполне уверен, что вход в порт удастся отстоять, раз уж городская милиция готовится защищать выходы с причала… До сих пор никто не сомневался в неприступности укреплений в горловине бухты.

Затем пришлось перестроиться – начался подъем по узкой дороге, с одной стороны ограниченной обрывом, с другой примыкающей к стене, карабкающейся по скале к укреплению, расположенному на вершине. Вдоль брустверов торчали силуэты вооруженных горожан. Наконец стражники оказались перед воротами Западного форта. Их ждали. Имперский сержант встретил во дворе, молча кивнул в ответ на слова капитана, что ему, дескать, велено принять командование. Затем стражникам указали участок стены над отвесным обрывом, обращенным к открытому морю, и капитан с имперцем отправились в обход, капитан стражи желал лично осмотреть вверенные ему укрепления.

Выйдя на стену, Ральк первым делом отыскал в море эскадру северян – четыре корабля лежали в дрейфе совсем близко, и черная туча по-прежнему была над ними. Маленький парусник стоял, почти соприкасаясь бортами с большой баркой, драккары – чуть дальше.

– Ральк, держись поближе, – напомнил Эгильт.

– Ладно. А что это они подошли? Неужто решатся атаковать здесь?

– Вряд ли, – помедлив с минуту, ответил сержант, – эти скалы неприступны, сам посуди. Скорей всего, варвары поищут более удобный путь в город – там, где стены пониже здешних утесов. Наш форт выше моря метров на сорок, а то и на все пятьдесят. Да стены. Как они к нам заберутся?

– Вот и я так подумал, – кивнул Ральк. – просто вижу, подошли ближе. Зачем, думаю…

– Да просто подошли, – предположил Эгильт. – Они нас не боятся, вот и… Раньше держались мористее, потому что ждали нападения наших кораблей. Дистанцию соблюдали, чтобы подготовиться, пока мы до них доберемся… ну, на кораблях. Теперь они нашего флота не боятся вовсе, потому стоят там, где им удобнее.