Удар заставил его дернуться, словно гальванизированную лягушку. Все произошло одной вспышкой, словно выстрел для мухи, сидящей в стволе. Наверное, Гарри устроил что-то, чтобы подорвать дом! Но нет, Мэтт был еще жив. А потом на него обрушился дневной свет.

Дневной свет.

Четыре фута земли над ним исчезли. Стала видна стена дома. Она накренилась. Должно быть, Гарри Кейн имел талант к направленным подрывным зарядам. Или хорошо знал их. Коли на то пошло, Мэтт сам мог бы это для него сделать. Рудокопными червями его работа не исчерпывалась.

Дневной свет. И мотор работает. Теперь, когда уши оправились от взрыва, Мэтт слышал почти беззвучное жужжание. Если он поднимет автомобиль прямо вверх…

Ему нужно пересечь два охраняемых моста, чтобы добраться до Плато Альфа. Теперь он сможет туда долететь — если научится управлять раньше, чем автомобиль убьет его.

Или же он может пойти домой. Его не заметят, несмотря на дурно сидящую одежду. Колонисты имели обыкновение заниматься своими делами, предоставляя поддерживать порядок команде и Исполнению. Он сменит одежду, эту сожжет и кто тогда узнает или спросит, где он провел выходной?

Мэтт вздохнул и снова оглядел приборную доску. Теперь он не мог все бросить. Потом — может быть, когда он разобьет автомобиль или его остановят в воздухе. Теперь — нет. Взрыв, освободивший ему дорогу, был знамением, которого он не мог игнорировать.

«Ну-ка, посмотрим. Четыре рычажка, стоящих на нуле. Винты: 1 — 2, 1 — 3, 2 — 4, 3 — 4. С какой стати эти рычажки должны управлять винтами попарно?». Мэтт потянул один рычажок на себя. Ничего.

Маленький переключатель с тремя положениями: «Нейтр.», «Земля», «Воздух». Установлено на «Нейтр.». Мэтт перевел его на «Земля». Ничего. Если бы он установил «Расстояние над почвой» на нужное ему число дюймов, пропеллеры бы включились. Но Мэтт этого не знал. Он испробовал «Воздух».

Машина попыталась перевернуться на спину.

Мэтт очутился в воздухе раньше, чем вполне осознал это. В отчаянии он полностью отжал все управляющие винтами рычаги и силился не дать машине перевернуться, передвигая каждый из них понемногу. Земля уменьшалась, пока овцы на Плато Бета не превратились в белые пятнышки, а дома на Гамме — в крошечные квадратики. Наконец автомобиль начал опускаться.

Но Мэтт ни на миг не мог расслабиться.

Винты, обозначенные 1, 2, 3 и 4 были соответственно левым передним, правым передним, левым задним и правым задним. Опусканием рычажка 1 — 2 опускался нос автомобиля, рычажка 3 — 4 — задняя часть, 1 — 3 — левая сторона и 2 — 4 — правая сторона. Мэтт выровнял автомобиль и начал считать, что несколько наловчился в этом деле.

Но как направить машину вперед?

Были регуляторы «Расстояние»и «Поворот», но ими ничего нельзя было сделать. Мэтт не отважился коснуться переключателем со сложным, внушающим уважение словом. Но… предположим, он наклонит машину вперед? Потянем за рычаг 1 — 2.

Он так и сделал — самую малость. Машина медленно наклонилась вперед. Затем сильнее! Мэтт поспешно выровнял рычажок. Наклон замедлился и прекратился, когда Плато уже стояло перед его лицом как вертикальная стена. Прежде, чем эта стена успела ринуться ему в лицо, Мэтт выровнял автомобиль, подождал, пока его нервы перестанут ходить ходуном, а потом… вновь попробовал сделать то же.

На этот раз он слегка нажал на рычаг 1 — 2, выждал три секунды и выровнял его. Это сработало — в некотором смысле. Машина медленно двинулась вперед с опущенным носом.

По счастью, он находился лицом к Плато Альфа. Иначе ему бы пришлось лететь задом наперед, а это сделало бы его подозрительным. Он не знал, как развернуться.

Двигался он довольно быстро, и еще быстрее двинулся, когда нашел ручку, помеченную «Закрылки». Кроме того, машина начала опускаться. Мэтт вспомнил устройства-жалюзи под четырьмя пропеллерами. Оставив закрылки, как были, Мэтт перевел склонение. Должно быть, это было правильно, потому что машина продолжала двигаться вперед.

Она даже почти не дрожала.

И Мэтт оказался перед самым захватывающим зрелищем, какое он только видел.

Под ним простирались поля и леса-сады Беты. С этой высоты хорошо было видно Плато Альфа. Обрыв Альфа-Бета выглядел прямой линией, вдоль основания которой текла река. Долгий Водопад. Река голубыми проблесками виднелась в вырытой ею глубокой ложбине. Слева река и обрыв кончались краем пустоты и сквозь пластмассу кабины доносилось бормотание речного водопада. Справа раскинулись бесконечные иззубренные, покатые равнины, очертания которых затемняла и скрывала на расстоянии синяя дымка.

Скоро он должен пересечь обрыв и повернуть к Госпиталю. Мэтт не знал, как именно тот выглядит, но был уверен, что узнает огромные пустотелые цилиндры космических кораблей. Над Бетой повисло несколько автомобилей; ни один из них не был чересчур близко, а над Альфой виднелось еще множество, словно черная мошкара. Они его не побеспокоят. Он еще не решил, насколько приблизится к Госпиталю, прежде чем приземлиться; может быть, даже членам команды не позволяется подходить ближе определенного расстояния. В остальном он должен быть вполне застрахован от опознания. Автомобиль есть автомобиль и только команда летает на автомобилях. Любой, кто его увидит, решит, что он член команды.

То была естественная ошибка. Мэтт так и не узнал, в чем именно он промахнулся. Он хорошо рассудил и верно взвесил и вел автомобиль настолько хорошо, насколько то было в человеческих силах. Если бы кто-нибудь ему сказал, что десятилетний член команды может сделать это лучше, Мэтт был бы уязвлен.

Но десятилетнее дитя команды никогда не подняло бы автомобиль, не включив гироскопа.

Как обычно, но куда позднее обычного Иисус Пьетро завтракал в постели. Как обычно, поблизости сидел, попивая кофе, майор Йенсен, готовый бежать по поручениям и отвечать на вопросы.

— Пленников вы разместили нормально?

— Да, сэр, в виварии. Всех, кроме троих. На троих не хватило места.

— А эти трое в банках органов?

— Да, сэр.

Иисус Пьетро отхлебнул грейпфрутовый сок.

— Будем надеяться, что они не знали ничего важного. Как насчет подставных лиц?

— Мы отделили тех, у кого не было микрофонов в ушах и выпустили их. К счастью, мы успели закончить до шести часов. В шесть ушные микрофоны испарились.

— Испарились, как же! Ничего не осталось?

— Доктор Госпин взял пробы воздуха. Может быть, он найдет следы.

— Это неважно. Однако, ловкий трюк, если учесть их ресурсы, — заметил Иисус Пьетро.

Спустя пять минут ничем не нарушаемого чавканья и глотанья, он неожиданно пожелал узнать:

— А как насчет Келлера?

— Кого, сэр?

— Того, кто удрал.

После трех телефонных звонков майор Йенсен смог сказать:

— Из районов колонистов никаких сообщений. Никто не вызывался его сдать. Он не пытался вернуться домой или вступить в контакт с кем-либо из родственников либо знакомых по работе. Никто из полицейских, участвовавших в налете, не признал его в лицо. Никто не сознался, что мимо него кто-либо проскочил. — Снова молчание, во время которого Иисус Пьетро кончал с кофе. Затем:

— Присмотрите, чтобы захваченных приводили в мой кабинет по одному. Я хочу выяснить, видел ли кто-нибудь вчерашнее приземление.

— У одной из девушек были снимки, сэр. Снимки груза номер три. Должно быть, сняты телескопическим объективом.

— О? — На миг мысли Иисуса Пьетро ясно проступили за стеклянным лбом. Миллард Парлетт! Если он узнает… — Не понимаю, почему вы не сказали мне этого раньше. Считайте эту информацию конфиденциальной. Теперь ступайте. Нет, подождите минуту, — прибавил он, когда Йенсен повернулся к двери. — Еще одно. Могут быть подвальные помещения, которых мы не нашли. Отрядите пару эхолокационных команд поискать от дома к дому на Плато Дельта и Эта.

— Да, сэр. В срочном порядке?

— Нет-нет-нет. Виварий и так уже переполнен. Пусть подождут.

Телефонный звонок не дал майору Йенсену уйти. Он снял трубку, выслушал, потом спросил: «Ну, а сюда зачем звонить? Продолжайте». С легкой насмешкой он сообщил:

— Сэр, приближается неосторожно пилотируемый автомобиль. Разумеется, им непременно надо было вызвать вас лично.

— Ну, а почему… Хм. Он случайно не такой же, как автомобиль в подвале у Кейна?

— Я спрошу. — Майор исполнил веленное. — Такой, сэр.

— Мне бы следовало знать, что есть способ извлечь его из подвала. Скажи им, чтоб приземлили его.

Геологи (только не вынуждайте меня морочить себе голову этим словом) считали, что Гора Посмотрика геологически молода. Несколько сот тысяч лет назад часть планетарной коры расплавилась. Вероятно, конвекционные течения внутренних слоев принесли больше обычного горячей магмы, которая и расплавила поверхность, а может быть, здесь погиб жестокой огненной смертью астероид. Последовало медленное вытеснение, вязкая магма поднималась и остывала, поднималась и остывала, пока плато с желобчатыми склонами и с относительно плоской вершиной не воздвиглось на сорок миль над поверхностью.

Оно должно было быть молодым. Столь нелепая аномалия не могла бы долго сопротивляться эрозии в атмосфере Горы Посмотрика.

А так как оно было молодым, поверхность его была неровной. В основном северный конец был выше, достаточно высок, чтобы нести непрерывно сползающий ледник и слишком высок и холоден для удобного проживания. Реки текли в основном на юг, впадая либо в Грязнуху, либо в Долгий Водопад, прорывшие себе в южных землях глубокие каньоны. Оба каньона кончались живописными водопадами, самыми высокими в известной вселенной. Реки текли на юг в основном, но были и исключения, ибо поверхность Горы Посмотрика была изборожденной и неровной и представляла собой лабиринт плато, разделенных обрывами и пропастями.

Некоторые плато были плоскими, некоторые обрывы были прямыми и вертикальными. Большая часть таких располагалась на юге. На севере поверхность состояла сплошь из наклонных глыб и странных глубоких озер с остроконечными днищами, и местность оказалась бы суровой даже для горного козла. Тем не менее, когда-нибудь эти районы будут заселены, так же, как Скалистые Горы на Земле, являвшиеся теперь частью пригородной зоны.

Космобаржи опустились на юге, на самом высоком из плато той стороны. Колонисты вынуждены были расселяться вниз. Хотя и более многочисленные, они контролировали меньшую территорию, так как у команды были автомобили, а при летающем автомобиле можно иметь дом далеко в горах, тогда как при мотоцикле — нет. Однако Плато Альфа было Плато Команды и многие предпочитали жить бок о бок с равными себе, чем далеко в глуши, в очаровательной заброшенности.

Поэтому Плато Альфа было перенаселено.

Мэтт увидел под собой сплошные дома. Они чрезвычайно разнились между собой по размерам, по цвету, по стилю, по материалу. Для Мэтта, всю жизнь прожившего в архитектурном коралле, эти обиталища выглядели сущим опустошением, как развалины после взрыва машины времени. Была даже группка заброшенных, разваливающихся коралловых зданий, каждое много больше, чем дом колониста. Два-три не уступали в размерах школе, где Мэтт учился. Когда архитектурный коралл впервые попал на Плато, команда оставила его себе. Потом он навсегда вышел из моды.

Все ближайшие здания с виду имели не больше двух этажей. Если команда будет множиться дальше, когда-нибудь здесь появятся небоскребы. Но вдалеке из бесформенного каменно-металлического сооружения поднимались две приземистых башни. Без сомнения, Госпиталь. И прямо впереди.

Полет начал утомлять Мэтта. Ему приходилось делить внимание между приборной доской, землей и Госпиталем впереди. Госпиталь приближался и Мэтт начинал чувствовать его размеры.

Каждая из опустевших космобарж была построена так, чтобы вмещать при соответствующем удобстве шестерых членов команды и пятьдесят колонистов в силовом поле. Каждая космобаржа, кроме того, имела грузовой трюм, два водотопливных реактивных двигателя и водяной топливный бак. И все это нужно было вместить в двойной полый цилиндр в форме пивной банки, у которой донышко и верхушку вырезали открывашкой. Космобаржи представляли собой круглые летающие крылья. В межзвездном пространстве они вращались вокруг оси, создавая гравитацию, а пустое пространство во внутреннем цилиндре, занятое теперь только двумя скрещенными стабилизаторами, содержало некогда два отстреливающихся баллона с водородом.

Они были велики. А поскольку Мэтт не мог видеть пустоту внутри, которую команда называла Чердаком, они ему казались куда больше. Однако, их поглощало внешне неорганизованное строение — Госпиталь. Большая его часть была двухэтажной, но имелись и башенки, достигающие половины высоты корабельных корпусов. Некоторые, должно быть, энергостанции; другие… Мэтт не мог догадаться. Ровный голый камень окружал Госпиталь полумильным кольцом — такой же голый, как все Плато до того, как космобаржи привезли тщательно выверенную экологию. От периметра кольца протянулся тонкий язычок леса, касаясь Госпиталя.

Все остальное было расчищено. К чему бы, подумал Мэтт, Исполнителям было оставлять эту единственную полосу деревьев?

Волна оцепенения ударила по нему и прошла, оставив панику. Ультразвуковой оглушающий луч! Мэтт в первый раз оглянулся. В кильватере у него шло от двух до трех десятков машин Исполнения.

Его снова ударило — вскользь. Мэтт двинул до отказа рычаг 1 — 3. Машина нырнула влево, накренившись на сорок пять градусов, а то и больше, прежде, чем он сумел ее выровнять. Его с нарастающей скоростью швырнуло влево, к обрыву в пустоту с Плато Альфа.

Оцепенение навалилось на Мэтта и стиснуло на нем челюсти. Раньше его пытались заставить приземлиться, теперь они хотят, чтобы он разбился раньше, чем успеет перевалить через край. В глазах у него помутнело, он не мог двинуться. Машина опускалась, скользя к земле и к пустоте.

Оцепенение послабело. Мэтт попробовал шевельнуть руками, но смог лишь судорожно дернуться. Потом луч снова нашел его, но тотчас отпустил. Мэтту показалось, что он знает причину. Он обгоняет полицейских, поскольку они не решаются пожертвовать высотой ради скорости из опасения врезаться в край обрыва. То была игра для отчаявшихся.

Расплывающимся взглядом Мэтт видел надвигающийся черный обрыв. Он пролетел мимо обрыва всего в нескольких ярдах. Теперь он мог двигаться, хоть и судорожно, и обернулся, чтобы увидеть машины, опускающиеся следом. Они должны понимать, что упустили его, но хотят убедиться, что он упал.

Глубоко ли туман? Мэтт не знал. Наверняка, в милях глубины. Или в десятках миль? Они будут висеть над ним, пока он не исчезнет в тумане. Он не мог вернуться на Плато: его оглушат, выждут и подберут то, что останется после крушения. Теперь ему осталось только одно направление.

Мэтт перевернул машину вверх дном.

Полицейские следовали за ним, пока у них не заложило уши. Потом они зависли, ожидая. Прошли минуты, прежде чем преследуемый автомобиль исчез из виду, весь путь проделав вверх ногами — смутная уменьшающаяся темная точка, оставляющая в тумане волосяной след тени, мерцающая на грани видимости. Исчезнувшая.

— Чертовски далеко забрались, — сказал кто-то. Замечание разнеслось по интеркому; послышалось одобрительное ворчание.

Полицейские повернули домой, дом же сейчас находился намного выше них. Они отлично знали, что их машины не герметичны. Почти герметичны, но не вполне. В совсем недавние даже годы люди уводили машины под Плато, чтобы доказать свою храбрость и проверить, какого уровня можно достичь, прежде чем воздух начнет становиться ядовитым. Этот уровень проходил высоко над туманом. Некто по имени Грили испытал даже бесшабашный маневр, дав своей машине падать с выключенными двигателями так далеко, как смог, прежде чем ядовитая дымка начала просачиваться в кабину. Он падал четыре мили, а горячие смертоносные газы свистели за дверцей; потом он был вынужден остановиться. Он оказался достаточно везуч, чтобы вернуться раньше, чем умер. Госпиталю пришлось заменить ему легкие. На Плато Альфа он до сих пор был вроде героя.

Даже Грили не перевернул бы автомобиля. Никто бы не перевернул, зная хоть что-нибудь об автомобилях. Машина могла развалиться в воздухе!

Но Мэтту это не пришло в голову. Он мало знал о механизмах. Диковинные домашние зверушки с Земли были предметом необходимости, но машины — это роскошь. Колонистам нужны были дешевые дома, и морозоустойчивые фруктовые сады, и ковры, которые не нужно делать вручную. Им не были нужны механические посудомойки, холодильники, электробритвы или автомобили. Сложные механизмы приходится делать другими машинами, а команда очень настороженно относилась к передаче машин колонистам. Те механизмы, которые они все-таки получали, находились в общественном пользовании. Самым сложным средством передвижения, знакомым Мэтту, был мотоцикл. Автомобиль не предназначался для полетов без гироскопа, но Мэтт летел именно так.

Он должен был углубиться в туман, чтобы скрыться от полиции. Чем быстрее он будет падать, тем дальше оставит их позади.

Вначале кресло прижало к нему всей силой тяги пропеллеров — примерно полуторным тяготением Горы Посмотрика. Взвыл ветер, невзирая на звукоизоляцию. Воздух сопротивлялся все сильней и сильней, пока не уравновесил тягу винтов и тогда Мэтт перешел в свободное падение. И продолжал падать все быстрее! Теперь воздух начал одолевать тягу, и Мэтт едва не свалился на крышу кабины. Он подозревал, что делает с автомобилем нечто необычное, но даже не подозревал, сколь необычное. Когда трение о воздух начало выволакивать его с сиденья, Мэтт вцепился в подлокотники и отчаянно огляделся, ища, чем бы закрепиться. Нашел привязные ремни. Когда он исхитрился их застегнуть, они не только удержали его, но и придали уверенности. Именно для этого они, явно, и предназначены.

Становилось темно. Даже небо у него под ногами потемнело и полицейские машины скрылись из виду. Очень хорошо. Мэтт перевел рычаги управления винтами на ноль.

Прилившая к голове кровь грозила его оглушить. Мэтт привел автомобиль в нормальное положение. Давление втиснуло его в сиденье с силой, какой люди не знали со времен грубых химических ракет, но теперь-то он мог это потерпеть. А вот жары он стерпеть не мог. И боли в ушах. И вкуса воздуха.

Он снова выдвинул рычаги. Он хотел остановиться.

Коли на то пошло, как он узнает, что остановится? Его окружал не реденький туманчик, а темное марево, не дающее никаких указаний на скорость. Сверху туман выглядел белым, снизу — черным. Заблудиться, потеряться здесь было бы ужасно. По крайней мере, он знал, где верх. В том направлении было чуточку светлее.

Воздух был на вкус как подогретая патока.

Мэтт полностью выжал рычаги. Газ продолжал проникать внутрь. Мэтт натянул на рот рубашку и попытался дышать сквозь нее. Плохо. Сквозь марево проступило нечто вроде черного пятна и Мэтт отвернул автомобиль как раз вовремя, чтобы не врезаться в склон Горы Посмотрика. Он остался рядом с черной стеной, глядя, как она проносится мимо него. В тени обрыва его труднее будет заметить.

Дымка развеялась. Он мчался вверх на искрящемся свете солнца. Когда Мэтт решил, что все в порядке и воздух чист от пагубного тумана, и не мог уже больше вытерпеть горячий яд ни секунды, он опустил окошко. Машину качнуло в сторону и едва не перевернуло. В кабину ворвался ураган. Ураган горячий, густой и вязкий, но пригодный для дыхания.

Мэтт увидел над собой край Плато и перевел рычаги, чтобы немного замедлить ход. В желудке у него все прыгало. В первый раз с тех пор, как он попал в автомобиль, у него появилось время пострадать. Желудок пытался вывернуться наизнанку, голова раскалывалась от резкой смены давления и ультразвук исполнителей мстил за себя судорогами и спазмами в мышцах. Мэтт более или менее ровно удерживал машину, пока не поравнялся с краем Плато. В этом месте край был огорожен каменной стеной. Мэтт подвинул машину в сторону, оказавшись над стеной, подвинул назад, наклоняя ее наугад, пока не повис неподвижно в воздухе, а потом позволил машине упасть.

Автомобиль падал фута четыре. Мэтт открыл дверцу, но воздержался выходить наружу. Чего ему сейчас по-настоящему хотелось, это упасть в обморок, но винты продолжали работать вхолостую. Мэтт нашел переключатель «Земля — Воздух — Нейтр.»и очень осторожно повернул. Он устал, чувствовал дурноту и желание полежать.

Переключатель вошел в прорезь «Земля».

Мэтт выпал из дверцы — выпал, потому что машина взлетела. Она поднялась на четыре дюйма над почвой и заскользила вперед. Должно быть, Мэтт во время своих экспериментов сдвинул «Расстояние над почвой», так что машина стала теперь наземной. Пока Мэтт пытался поймать ее, она ускользнула. Стоя на четвереньках, он смотрел, как она уплывает прочь над неровной почвой, натыкаясь на стену и отворачивая, натыкаясь и отворачивая. Автомобиль обогнул конец стены и исчез за краем.

Мэтт бухнулся на спину и закрыл глаза. Он был бы не против вообще больше никогда не видеть автомобилей.

Дурнота от перемещений, последствия ультразвука, ядовитый воздух, которым он дышал, перемена давления — все это крепко взяло его в оборот и ему хотелось умереть. Потом, постепенно, его начало отпускать. Никто его здесь не нашел. Рядом стоял дом, но на вид заброшенный. Некоторое время спустя Мэтт сел и взял себя в руки.

Горло болело. Во рту стоял странный, неприятный привкус.

Он по-прежнему был на Плато Альфа. Только команда побеспокоилась бы строить стены вдоль края пустоты. Так что он попался. Без автомобиля он также бессилен покинуть Плато Альфа, как прежде — сюда попасть.

Но дом был из архитектурного коралла. Больше любого из домов, к которым Мэтт привык, но тем не менее — из коралла. Что означало, что дом должен быть уже лет сорок, как брошен.

Он должен рискнуть. Ему нужно укрытие. Деревьев поблизости нет, да и прятаться среди деревьев опасно: они скорее всего окажутся фруктовыми и кто-нибудь может прийти по яблочки. Мэтт встал и двинулся к дому.