Половина этих звезд были красными карликами, такими как оранжево-белое пятнышко под названием MGC-R-31. Гораздо больше подробностей Мурчисон собрал о самых раскаленных желтых карликах, о тех, что вполне могли обладать обитаемыми планетами, как оно главным образом и было. На расстоянии в половину светлого года от MGC-R-31 находился коричневый карлик; но даже Мурчисон почти ничего о нем не знал.

Кевин Реннер точно определил момент, когда он внедрился в систему. Он понял это из-за какой-то невидимой массы, находящейся совсем поблизости, которая отодвинула его прыжковую точку на несколько миллионов миль.

Ее месторасположение должно быть определено, причем, как можно быстрее. Ведь она могла сдвинуть и точку I. Бекман с Реннером немедленно приступили к работе.

Хорошо, что они достигли системы MGC-R-31. Хорошо, поскольку им было чем заняться, а это — прекрасный предлог запереть от всех дверь.

Целая неделя прошла в почти безуспешных стараниях Бери соблюдать хорошие манеры в отношении Блейна. Целую неделю Блейн и Трухильо соблюдали слишком официальный телесный контакт друг с другом. И в купе с поведением Бери это действовало всем на нервы… или, возможно, только на нервы Кевина Реннера. И вот наконец наступил момент, когда Реннер потребовался Бекману, что дало ему предлог для работы. На «Синдбаде» у Реннера была просторная каюта, разделенная на две части, одна из которой превратилась в лабораторию астрофизика.

Там было тесно одному Бекману, а Бекману и Реннеру — еще теснее, но зато теперь каюта Реннера стала недоступной для посетителей. Они предпочли использовать ее так, чтобы каждый из них мог быстро войти в маленький отсек капитанского мостика и так же быстро выйти оттуда. Остальные при этом не могли даже пытаться им помешать.

Итак, они занялись поисками коричневого карлика. Сперва они тщательно наблюдали за красным карликом и вскоре определили орбиту его вращения. Затем Бекман подсчитал ряд расстояний и масс, которые могли бы объяснить им причину перемещения прыжковой точки Олдерсона. Они постоянно сверяли местонахождение точек, потом опять вели наблюдение, снова подсчитывали массы и расстояния…

Откуда-то появлялся обед. Реннер смог бы игнорировать пищу, а Бекман даже не смотрел на еду. Лучше поесть, думал Реннер, и надо заставить поесть и астрофизика.

И вот принесли завтрак… но к тому времени они покончили с работой. Реннер вздохнул с облегчением. Он открыл дверь в салон и объявил:

— Все. Мы пришли первыми.

— Аллах милосерден, — произнес Бери.

— А вы уверены? — осведомилась Джойс Трухильо.

— Хороший вопрос, — заметил Хрис Блейн. — Вы не можете знать, куда отошла прыжковая точка Олдерсона.

— Зато мне известно, что в этом секторе нет новой прыжковой точки Олдерсона, — решительно проговорил Бекман. — Что же касается того, где будет зарождающаяся прыжковая точка, то мне пришлось сделать коррективы в своем предположении — из-за спутника. Ненамного. Коричневые карлики не способны создать мощную светимость. Где-то здесь, примерно в миллионе километров отсюда по-прежнему находится дуга. Я сдвинул точку на пару световых минут. Так что она не там, где предполагалось.

Бекман установил курсор на дугу и потащил ее через экран, разворачивая ее все дальше и дальше от оранжево-белого сияния MGC-R-31 — по направлению к Угольному Мешку и к смещенному от центра красному «глазку» в Ад: к Глазу Мурчисона.

Реннер дотронулся до кнопки на приборной доске.

— «Агамемнон», говорит «Синдбад». Мы добились полного успеха. А вы? Конец связи.

«Агамемнон» выскочил из мрака за несколько минут до «Синдбада», и теперь корабли разделяло расстояние не больше чем от Земли до Луны, то есть несколько десятков тысяч миль, в то время, как «Антропос» двигался вперед к гипотетической точке I. «Агамемнон» ответил незамедлительно:

— «Синдбад», говорит «Агамемнон». Ваше послание подтверждаю. Повторяю: подтверждаю. В этой системе не видно даже признаков какого-либо корабля. Мы определенно пришли первыми. Лейтенант Блейн на месте?

— Здесь.

— Пожалуйста, пусть готовится принять обязанности капитана корабля.

— Хорошо.

— Вот так-так, — проговорила Джойс Трухильо. Сейчас, когда Блейн стал полным офицером, она в свою очередь полностью превратилась в деловую женщину.

— Это временно, — сказал Бери. — А они придут. Зато… теперь я уверен, что Аллах дает нам эту возможность. Мы могли лишиться ее, но она у нас есть.

— Господь милосерден, — сказала Джойс. — Бог не хочет совершить все, чтобы не лишать нас свободной воли и частицы славы, выпадающей на нашу долю.

— Это из Библии? — поинтересовался Реннер.

— Никколо Макиавелли, — ответила она и рассмеялась.

— Ух! Джойс, вы снова меня «сделали»! Внезапно раздался тихий голос Бекмана.

— Гораций? Я заношу эту звезду в каталог под названием Инфразвезда Бери. Ваш корабль, ваша команда, ваше открытие.

Бери отреагировал на это заявление спустя несколько секунд. Он вымученно улыбнулся и почти шепотом произнес:

— Спасибо, Джекоб.

— Вызываем капитана, — прогрохотало коммуникативное устройство.

— Блейна?

— Да, сэр.

— Слушаю вас.

— Кое-кто из моих офицеров считает, что это бессмысленное предприятие.

— Ничего лучшего я предложить вам не могу, коммандер, — отозвался Гораций Бери. — Однако, я не думаю, что мы охотимся за химерами.

— По правде говоря — я тоже. Но нас интересует, что делать дальше. Признаюсь, я впервые сталкиваюсь с подобной ситуацией, и не знаю, как поступают в таких случаях, — сказал Баласинхэм.

— Я не вижу здесь никаких сложностей, — сказал Бекман. — Реннеру известен наш курс на снижение вдоль арки, и примерно в течение следующих…

— Пятнадцати суток.

— Пятнадцати суток, правильно. На вашем корабле есть все наши данные.

В разговор вступил Хрис Блейн:

— Сэр, мы послали данные на «Антропос», поэтому он прибудет на станцию раньше нас. Точка I будет именно в этом секторе. Я предлагаю, чтобы «Агамемнон» оставался сзади, то есть, между нами и обратным маршрутом на Новую Каледонию. Вероятно, они могут попытаться выйти на перехват. Что касается нас, мы будем совершать постоянные пролеты до тех пор, пока не появится точка I.

— Хорошо, — сказал Баласинхэм. — Во всяком случае, пока. Вице-король посылает к нам еще корабли. — Он немного помолчал, затем прибавил: — А что если флот мошкитов прорвется сквозь линию обстрела?

— В таком случае, мы сделаем все, что от нас зависит, — произнес Бери.

— И возможно, лошадь запоет, — пробормотал Реннер. Бери пожал плечами. Он выглядел на удивление хладнокровно.

— У мошкитов нет контроля над протозвездой. Все случится так, как пожелает Аллах, а Аллах милосерден.

Когда Бекман отключал интерком, что случалось нередко, единственным способом разузнать, чем он занимается — было постучать ему в дверь, при этом рискуя выслушать весьма неприятные комментарии насчет того, что ему помешали работать.

Этим утром дверь в его отсек была открыта. Уже более тридцати часов Бекман постоянно находился в лаборатории или в смежном отсеке. Кевин Реннер и Хрис Блейн попеременно дежурили возле двери астрофизика, и теперь настала очередь Блейна. Он просидел час, и ничего не произошло. Вдруг он услышал громкий возглас:

— Боже всемогущий!

Хрис подошел к двери отсека и заглянул внутрь, увидев Бекмана, склонившегося над приборной панелью. На его лице блуждала широкая ухмылка.

— В чем дело? — с тревогой осведомился Хрис.

— Это случилось.

Хрис даже не спросил, что.

— На каком расстоянии отсюда?

— Я только что зарегистрировал радиоактивный поток. Пока он не стабилен, но, я уверен, что стабилизируется. Это потрясающе! Господи! Блейн, это самая лучшая запись феномена новой прыжковой точки Олдерсона, которую кто-либо делал! Теперь нам удастся установить визуальное опознание!

— На каком расстоянии отсюда она находится, доктор Бекман?

Бекман неистово замотал головой.

— Она все время ходит ходуном! По-видимому, новая звезда пульсирует. Она то спускается, то поднимается по дуге, охватывающей примерно полмиллиона километров. Вероятно, мы сможем определить прыжковую точку, когда она будет проходить мимо нас. Но при условии, если все будет стабильно.

— Я передам это на остальные корабли.

— Она достаточно устойчива, ее могут засечь даже приборы ИВКФ, однако давайте, действуйте, — кивнул Бекман и вернулся к приборной доске.

Блейн воспользовался интеркомом салона.

— Это Кевин. Бекман утверждает, что это произошло. Я предупрежу «Агамемнон».

— «Агамемнон», говорит «Синдбад». Прыжковая точка Олдерсона обнаружена неподалеку от вас. К посланию прилагаю данные, полученные Бекманом. Предлагаю вам сосредоточить все внимание на предположительном месторасположении прыжковой точки Олдерсона. Также передаю послание на «Антропос». Блейн.

Они ожидали. Ответ пришел через две минуты.

— «Синдбад», говорит «Агамемнон». Мы идем при трех g, повторяю, идем при обычном ускорении в три g. Будем двигаться по направлению к вам, но останемся между точкой I и выходом на Калед.

— Что он там возится! — недовольно заметил Реннер. — Столько времени принимать решения!

«Он — почти в двадцати световых секундах позади нас, а все никак не добрался, — быстро напечатал он. — Он может воспользоваться прыжковой точкой Каледа. Это займет примерно пять часов, если выйти прямо сейчас. А „Антропос“ впереди нас. Не знаю лучшей тактики».

— Очень многое зависит от того, через что им придется прорываться, — твердо произнес Хрис Блейн.

— В чем дело? Что случилось? — из своей каюты выскользнула Джойс, на ходу приводя в порядок одежду. — Неужели мошкиты? Они прорвались?

— Пока нет, — ответил Блейн. — Но прорвутся.

— Ага, — поддакнул ему Реннер. — Доктор Бекман, все стабилизировалось?

— Начинает потихоньку, Кевин. — Разве вы не видите, насколько быстро точка I направляется к нам вдоль арки, и как медленно она возвращается обратно? Надеюсь, что мы наблюдаем непостоянные импульсы протозвезды.

— Да. Бум, и она успокаивается, бум, и она успокаивается, бум… А когда протозвезда вспыхнет окончательно…

— Ну, это случится где-то в ближайшие сто тысяч лет.

— Тогда, успокойтесь. Точка I будет впереди нас, верно? И ближе к «Антропосу», чем к нам, и она по-прежнему ходит ходуном.

— Это всего лишь предположение, Кевин. И первое во всех отношениях. Коллапс Протозвезды Бекмана в Звезду Бекмана.

— Все это, конечно, только предположения, тем не менее, дайте «Антропосу» примерно четыре с половиной часа. При ускорении в одно g нам понадобится около восьми.

— А вы с Бекманом не думаете, что нам хватит и четырех? — сказал Блейн, на что Реннер ответил:

— Знаю, но мы не можем двигаться с ускорением больше одного g, не рискуя убить при этом Бери.

— За меня не беспокойся, — произнес магнат из-за спины Реннера. — Я лягу на свой водяной матрас. Сейчас Набил принесет его в салон.

— В таком случае — полтора g. Но не больше, — сказал Реннер. — Лады, как только мы достигнем…

— Она стабилизировалась! — заорал астрофизик.

— Откуда вы знаете?

— Только что там прошел корабль. А за ним — еще один. Между ними расстояние в одну или две световых секунды.

Реннер перенес изображения кораблей на свой монитор.

— Примерно на три световых секунды впереди нас. Три корабля… и они ближе к нам, чем «Антропос». — Пальцы Реннера заплясали по клавиатуре. Взвыл сигнал тревоги, и Реннер убавил звук. Следи за ускорением. — Четыре корабля. Пять.

Двигатель «Синдбада» раскалился добела. По салону летали предметы.

— Они разделились. Должно быть, звезда все еще загорается, а точка I по-прежнему перемещается.

— Хвала Аллаху, — прошептал Бери. — Набил, быстро, принеси мне водяной матрас.

— Я должен надежно укрепить его на палубе, — спокойно произнес Набил. Этот маленький старый наемный убийца при ускорении в половину g двигался по палубе грациозно.

— Шесть. Семь, — считал Реннер. — Пока семь. Блейн, вам бы лучше связаться с «Антропосом».

— Роджер. Выполняй, — приказал Хрис.

— Что случилось? — послышался из-за двери голос Джой Мей-Линг.

— Следите за ускорением, черт подери! — взревел Реннер. — Я обращаюсь ко всему экипажу! Следите за ускорением! Набил, дай мне знать, когда окончательно установите.

— Матрас готов. Если вы не станете резко менять ускорение, я смогу положить его на матрас прямо на ходу.

— Когда ты будешь его устраивать, я буду держаться на одном g. Ну, как, все в порядке? Бекман, вы хоть держитесь за что-нибудь? Мы приступаем.

«Синдбад» снизил ускорение до одного g.

— Они рассеиваются, — проговорил Реннер, глядя на монитор.

— Наверное, они прорывались на разных скоростях, — сказал Блейн. — Ведь точка пока дрейфует.

— Точно.

— Они будут рассеиваться, — произнес Бери. — Конечно же, будут. Семь кораблей. Они готовились к этому годами. Кевин, мы сможем им помешать?

— Не думаю, что такое возможно. Мошкиты, как и мы, не выдерживают давления больше трех g, но с тремя кораблями нельзя гоняться за семью. Тем более не имея преимущества в самом начале.

— «Синдбад», говорит «Агамемнон». Что происходит, Блейн?

— Пока мы засекли семь кораблей мошкитов, — ответил Блейн. — Они позади нас и медленно летят в разных направлениях. Сейчас я сверюсь с нашими данными. — Он побарабанил по клавишам, и компьютер выдал то, что имел. Данные двадцати с лишним секундной давности все-таки лучше, чем вообще ничего.

Пролетело что-то около минуты.

— Блейн, им понадобится уйма времени, чтобы прийти в себя после прыжкового шока, но это случиться прежде, чем мы туда доберемся, — произнес голос Баласинхэма. — Могу вообразить, какое представление творится сейчас в точке Блокады. Вероятно, каждый из них изменяет ускорение по произвольному алгоритму, автоматически, чтобы сложнее было за ними гнаться. Нам не удастся захватить больше четырех кораблей. Максимум — пять, и это если допустить, что мы подобьем их без особого боя. Но все это лишь «допустим». Проклятие…

Спустя некоторое время Баласинхэм продолжил:

— По-моему, настало время сменить тактику. Я приказываю «Антропосу» двигаться к точке I и приготовиться к преследованию кораблей мошкитов. Преследуя их, он приблизится к вам. Я же поведу «Агамемнон» обратно, чтобы заблокировать выход из этой системы. Наша входная прыжковая точка практически не изменится. Нам не удастся перехватить их всех, но, вероятно, мы сможем закупорить их здесь.

— Черт подери, это практически невозможно, — проговорил Блейн. — Но, полагаю, стоит попытаться.

— Капитан Реннер, — продолжал Баласинхэм. — Покидая Новую Шотландию, вы получили секретные приказы. Чтобы ознакомиться с ними по моему указанию. В этих приказах говорится, что вам делать, если ситуация будет находится вне досягаемости моего контроля. По-видимому, сейчас настал именно такой момент. Поэтому я приказываю вам ознакомиться с ними.

В них вы обнаружите, что Резервной комиссией вы вновь призваны на действительную службу в качестве капитана, и теперь на вас возлагается обязанность командования этой экспедиций в ранге коммодора. Не знаю, что вы делаете прямо сейчас, потому как уверен, что нельзя предвидеть все на свете. Я приказываю коммандеру «Антропоса» Раулингзу действовать согласно вашим указаниям.

— Сэр, в настоящее время я меняю курс, чтобы охранять прыжковую точку Олдерсона к Новой Каледонии, — донесся до Кевина голос Раулингза. — Если вам нужно мне что-то передать, сообщите мне об этом. «Агамемнон» пока не вышел на связь.

— О, пуп Господа!

— Кевин, я не ослышался? — строго осведомился Бери.

— По-видимому, нет, — ответил Реннер. — Я ведь слышал то же самое.

— Мошкиты, — проговорила Джойс откуда-то с кормы. — Хрис…

— Потом.

— Да, но… Хрис, это же мошкиты!

— Джойс, все это, конечно, очень интересно, но у меня совершенно нету времени! — заорал Хрис. — Капитан, их первые два корабля набирают скорость. Возможно, они идут на автопилоте, ведь мошкиты могли еще не прийти в себя после прыжка.

— Интересно, что у них за компьютер, которому они доверили управление кораблями так быстро после прыжка? — пробормотал Бекман.

Хрис Блейн внимательно всматривался в монитор.

— Они продолжают идти в первоначальных направлениях. Полагаю, что они все и дальше так поступят.

— Они рассеиваются и теряют нас, — задумчиво произнес Реннер. — По-прежнему только семь кораблей, во всяком случае больше я не видел… нет, вообще-то один из них я потерял из виду. Сдается мне, они пришлют еще. И очень много.

— Мне так тоже кажется, — согласился Блейн. — А может быть, они все-таки не станут это делать?

— Космический корабль — дорогая вещь, — проговорил магнат. Судя по голосу, он чувствовал себя довольно прилично при гравитации в 1,5 g. — Он требует очень много ресурсов, причем совершенно разного вида. Иными словами, это очень сложная организация.

— Ив голову сразу приходит мысль, что у них проблемы, — произнес Реннер. — Джекоб, где в системе Мошки заканчиваются «рельсы»?

— Довольно далеко. Во всяком случае они уходят очень далеко за орбиту их газового гиганта, Мошки-2.

— Нам так и не довелось увидеть цивилизацию троянских скоплений астероидов, — сказал Реннер. — Наверное, нам следует взглянуть на нее.

Спустя полчаса все достаточно прояснилось, и Хрис Блейн возвратился, чтобы рассказать об этом Бери и Джойс:

— Там семь кораблей мошкитов. Пять идут на полной скорости в пяти разных направлениях. Один из них потерялся, то есть потерялся для нас, «Агамемнона» и остальных. Может быть, мы отыщем его. А, может, и — нет.

— Хвала Аллаху, — произнес Бери еле слышно. — А что с седьмым кораблем?

— Седьмой направляется прямо к нам, ваше превосходительство.

Бери пригладил бороду.

— Видимо, они хотят поговорить с нами.

Джойс Мей-Линг пристально смотрела на экран. Внезапно она показала на корабль мошкитов. Пока все наблюдали за ним, время от времени то вспыхивал, то погасал лазерный луч.

— Да, вы оказались правы, ваше превосходительство. Прошу прощения… — Блейн поспешно возвратился на свой пост и обратился к Реннеру: — По-видимому, они хотят поговорить с нами.

— Так и сделаем, — отозвался Реннер. — Мы не будем захватывать ни один из их кораблей. Возможно, этим займется «Антропос», но не мы.

— Похоже, что один из них направляется к прыжковой точке к Каледу, — сказал Блейн. — Впрочем, там уже будет «Агамемнон».

— Между тем, этот корабль идет к нам, — проговорил Реннер. — Видите, они подают сигналы лучом. Давайте-ка посмотрим, есть ли в этих сигналах какой-нибудь смысл…

— Имперский корабль, это судно мошкитов «Фидиппидес» note 2, — послышалось из динамика.

— Я слышала это название, — заметила Джойс Мей-Линг Трухильо.

— Мы идем с миром. Мы разыскиваем его превосходительство Горация Бери. Он на борту.

Реннер с Блейном переглянулись, затем Бери лег на водяной матрас, так чтобы экран находился над его лицом. Он приготовился отвечать. Реннер взглянул на его сенсоры. Сердцебиение магната было стабильным, мозговые волны указывали на то, что Бери полностью осознает, что происходит. Все в порядке.

— Гораций? Это вас.