— Она не доверяет свои записи центральному компьютеру-

— Мне известно, что для журналистов это нормально, — сказал Кевин Христиан Блейн.

— Тебе известно это по собственному опыту? — спросил Реннер.

— Можно сказать и так. Людям из ИВКФ нравится со мной беседовать.

Бери, Бекман и Трухильо заняли места в первом ряду кресел для аудитории. Блейн мельком взглянул на часы.

— Пожалуй, лучше занять свое место.

— Мне тоже так кажется, — сказал Каргилл. — Поужинаем сегодня вечерком, Кевин?

— С удовольствием. Хочешь пригласить меня в какое-нибудь особенное местечко или мне попросить Бери пригласить тебя на «Синдбад»?

— Попроси пригласить меня на «Синдбад», если ухитришься.

Двойные дверь снова распахнулись, и вошел чиновник из Дворца.

— Милорды, миледи, джентльмены, его высочество вице-король.

Все поднялись со своих мест. Хотя это не было продолжением церемонии инаугурации, Мерсер, занимая свое место в середине стола, выглядел немного смущенным. Он устроился между Каргиллом и Харди и еще двумя членами Комиссии, которых Реннер не знал. На карточках, стоящих перед ними на столе, были вытеснены их имена: доктор Артур Макдональд и сэр Ричард Гири, баронет. Реннер сел рядом с Бери и быстро ввел их номера в карманный компьютер.

Артур Макдональд, доктор философии, профессор культурной биологии, Университет Новой Шотландии. Занимает должность ксенобиолога в институте Блейна. Ричард Гири, баронет, инвестор. Член Правления Университета Новой Шотландии.

Реннер собрался было разузнать что-нибудь еще, однако Мерсер несколько раз стукнул молотком по столу.

— Объявляю собрание Имперской Комиссии открытым и призываю всех к порядку. Пусть запись этого собрания будет считаться достоянием общественной гласности. Если нет возражений, мы зарегистрируем имена присутствующих…

Послышался тихий треск и стрекотание, словно в зал ворвались сотни сверчков, когда центральный компьютер Дворца запросил у всех карманных компьютеров предоставить данные на всех собравшихся. Компьютер Реннера дважды пискнул, а затем громко затрещал. Взгляды присутствующих обратились к Реннеру. Он ухмыльнулся.

Мерсер повернулся к секретарю Комиссии.

— Мистер Армстронг.

— Благодарю вас, ваше высочество, — произнес Армстронг. В его произношении отчетливо угадывался новокаледонский акцент. — Из уважения к нашим гостям, его высочество изменил программу заседания, чтобы избежать явных формальностей и прочей рутины. Тем самым мы переходим прямо к Теме N4, к рапорту, полученному из блокадной эскадры. Его высочество потребовал, чтобы флот подготовил краткий отчет, освещающий основные действия эскадры за эти годы, равно как самый подробный рапорт об его текущей деятельности. Рапорт будет представлен лейтенантом достопочтенным Кевином Христианом Блейном, старшим помощником командира корабля ИКК «Агамемнон».

Хрис Блейн остановился возле большого экрана, занимающего почти всю стену залы.

— Благодарю вас, мистер секретарь. Ваше высочество.

— Блокадные войска официально известны как Одиннадцатый Космофлот, или Боевой космофлот Глаза Мурчисона. Миссия Боевого космофлота Глаза Мурчисона заключается в том, чтобы помешать одному или любому количеству кораблей проникнуть в Империю со стороны Мошки. В соответствии с предписаниями Комиссии по усилению Блокады. Блокадная служба — тяжелая, и офицеры и солдаты Блокадного Флота гордятся нашим отчетом о стопроцентном успехе. Мы добились этого успеха несмотря на множество действительных трудностей.

Мысли Реннера лихорадочно метались у него в голове.

Интересно, кто писал это за него?

И все же, эскадра Безумного Эдди когда-нибудь сведет меня с ума.

Хэууу… Он с трудом удержался, чтобы не высказать вслух следующую мысль. Слова Хриса звучат чертовски неубедительно, не так ли? Почему? Неужели он — воспитан Посредниками?

Ведь он сам не верит в то, что говорит.

Блейн сделал легкое движение рукой, и настенный экран осветился, чтобы продемонстрировать под широким углом зрелище примерно дюжины разноцветных шариков: от совершенно черных до приглушенно красных на ярко-красном сверкающем фоне.

— Прыжковая точка Олдерсона от Мошки располагается внутри звезды-сверхгиганта. Корабли не могут долго задерживаться на станции, поэтому они постоянно циркулируют от окрестностей звезды до расположения Блокады. Они остаются там до тех пор, пока на них не становится слишком жарко, затем уходят наружу для охлаждения.

Попытка массового прорыва мошкитов может произойти в любое время, и мы к этому готовы.

На экране внезапно появились еще четыре шарика, все — тускло-черные. Имперские корабли стали наносить удары энергетическими лучами, и раскаленный докрасна мрак расцветился вспышками. Экран демонстрировал всем начало космической битвы. Между кораблями запрыгали сверкающие бусины. Это были выпущены торпеды.

— Вы стреляете без предупреждения! — произнес кто-то. Реннер осмотрелся вокруг и увидел Джойс Мей-Линг, с ошарашенным видом наблюдающую за экраном и явно не имевшую намерения заговорить вслух.

Блейн медленно и отчетливо произнес:

— Мы не собираемся позволить им узнать то, чего им знать не положено, мисс Трухильо. Самое удачное время для нанесения удара по кораблям мошкитов — это время послепрыжкового шока, когда их автоматически системы еще не действуют. Если мы станем дожидаться, когда они восстановят связь, то вообще не сможем засечь их. Это одобрено установленными правилами.

— Один вопрос, лейтенант.

— Слушаю, ваше высочество.

— Допустим, они захотят пойти на переговоры. О капитуляции?

— Они могут попытаться, — ответил Блейн. — Но как мы узнаем об этом? Они все равно не могут пройти к нашим кораблям через Поле. А без Поля звезда их просто поджарит. Но мы стараемся не терять их из виду, иначе кто-нибудь все же сможет сбежать. На первом совещании Комиссии это уже обсуждалось, тогда и были одобрены установленные правила. Они не менялись, поскольку изменить их нельзя, ваше высочество. Так что сдача в плен невозможна.

Мерсер с задумчивым видом кивнул.

— Продолжайте, лейтенант.

Реннер посмотрел на Бери. Магнат внимательно наблюдал за происходящим, и, казалось, был чем-то зачарован, однако хранил совершенное спокойствие. Судя по глазам, накачан транквилизаторами.

— Попытки мошкитов прорваться происходят регулярно, от самых простых до гениальных, — произнес Блейн.

На экране был показан целый калейдоскоп всевозможных действий. Одинокие корабли; армады кораблей; группы кораблей, которые разлетались взрывообразно, подобно гранатам, и рассыпались во все стороны; корабли, вылетающие на огромной скорости; стремительные следы метеоров, пролетающих через раскаленный оранжевый газ…

— А теперь вы увидите кое-что красивое, — произнес Хрис Блейн о том, чем, должно быть, сам восхищался. Все увидели вылетевший из невидимой прыжковой точки Олдерсона ледяной шар диаметром в два километра. — Это было через четыре дня после того как я прибыл в эскадру Безумного Эдди, равно в полдень… — Эскадра преследовала шар. Голова кометы таяла, превращаясь в ее хвост, по мере того как шар двигался сквозь разреженное вещество звезды. Он уменьшался, испарялся, очерчивая черные пузыри: корабли с Полем Лэнгстона выглядели как пузыри, беспорядочно рыщущие по сторонам, выискивая и уничтожая корабли вторгшейся эскадры.

— Разумеется, мы не способны послать все наши корабли против одной-единственной попытки, — пояснил Блейн. — Всегда должен оставаться резерв. У нас давно не осталось ни одного осуществимого способа снова раздобыть информацию о Мошке. Полагаю, не будет неосмотрительным отметить, что иногда этот резерв бывает очень слаб. И это опасно, господа.

«Хрис заговорил яснее, увереннее. Выходит, эта часть вопроса ему известна», — размышлял Реннер. — «И это явное сокрытие преступления ему не по душе».

— А он довольно неплохо излагает, — сказал Реннер Руфь Коэн.

— Если учесть его подготовку, он просто обязан знать предмет, — сказала она.

Показ продолжался. Демонстрировались короткометражные фильмы, показывающие развлечения солдат между долгими вахтами. Затем снова последовали батальные сцены.

— Впоследствии мошкиты выкинули новый трюк, — проговорил Блейн. — Они начали посылать то, что мы окрестили, как «мнимые корабли». Это беспилотные, неукомплектованные корабли, а в действительности — всего лишь остов, на котором Движитель Олдерсона, два бака, термоядерный двигатель, и больше ничего. Один из них, шестой по счету, мы сохранили, чтобы проверить, способен ли он что-либо сделать.

Оказалось, что нет. Аудитория увидела нелепое сооружение, словно склеенное из палочек, долженствующее изображать корабль. Он неожиданно выплыл из тьмы на очень низкой скорости и немедленно начал таять.

Мерсер прокашлялся.

— Коммандер, у вас есть какие-либо предположения касательно того, зачем они присылают подобные штуки?

— Никак нет, Ваше высочество. Они послали все это сразу; Поля не было, и их было очень легко уничтожить. И ни одной попытки какого-либо послания. Если им понадобилось отвлечь наше внимание, то почему они послали все это не одновременно? Ведь получилось все наоборот, как будто они хотели привести нас в готовность по тревоге. Мы долго размышляли над этим вопросом и сперва пришли к выводу, что они пытаются как можно точнее определить местонахождение прыжковой точки Олдерсона — с их стороны, в системе Мошки…

— Ха! — неожиданно вырвалось у Реннера. Все повернулись к нему. — По-моему, я понял…

— Да, конечно, — подхватил доктор Бекман, вставая. — Сэр Кевин прав…

— Джекоб… — проговорил Бери на удивление строгим голосом.

— Да, гм… Да, конечно! Кел… Ваше высочество, я могу объяснить?

Мерсер с мрачным выражением лица кивнул. Не хватало ему здесь всяких сюрпризов, черт подери!

— Будьте добры, доктор Бекман.

— Они вовсе не пытались определить местонахождение прыжковой точки Олдерсона; они просто проверяли, существует ли она по-прежнему.

— Существует ли она по-прежнему?! — выпучив глаза, вскричал Джон Каргилл. — Простите, доктор Бекман, но какого черта ей не существовать?

— Потому что она уйдет, когда сколлапсирует протозвезда, — ответил астрофизик. — Реннер, вам не кажется, что вы лучше меня объясните это дилетантам. Прошу вас, расскажите им все попонятнее.

Когда Кевин Реннер начал говорить, в зале воцарилась тишина. Кевин заметил в их глазах замешательство, понимание, размышление… Он наблюдал за взглядом Кевина Христиана Блейна, пытаясь обнаружить в его взоре — чего именно, он сперва не понимал: удивление или неверие. Но глаза Блейна расширились, словно вот-вот и он закричит: «Эврика!» Давно известные сведения встали наконец на свои места. О Боже, он верит в это!

* * *

— Понятно, — проговорил епископ Харди. — По-моему, я понимаю. Но как члену Комиссии, менее всех разбирающемуся в различных технических тонкостях, вероятно, мне понадобится резюме сказанного здесь, а также специалисты должны будут объяснить мне все, что я упустил из внимания.

— Пожалуйста, — сказал Мерсер.

— Только что нас убеждали, что мошкиты сознательно вводили нас в заблуждение относительно их звездных наблюдений, и особенно это касается протозвезды, — продолжал Харди. — Они убедили доктора Бекмана, что протозвезда не возгорится в течение от нескольких веков до тысячелетия. Однако, похоже, она может подвергнуться коллапсу в любое время. Возможно, что она уже это сделала, так?

— Совершенно верно, — мрачно ответил доктор Бекман. — Мне придется отдать должное молодому Арноффу. Он был прав.

— Когда она зажжется, — продолжал епископ, — Одиннадцатый Флот будет охранять точку выхода, которой больше не существует, верно?

— Ну-у, вероятно, она исчезнет, — ответил Бекман. — Но скорее всего просто сдвинется на значительное расстояние. Я неплохо разбираюсь в геометрии, однако, подозреваю, что определить точные данные будет очень трудно. Все зависит от силы коллапса и яркости новой звезды.

— Да, — кивнул Харди. — В любом случае, их вторжение начнется тогда, когда прыжковая точка Глаза Мурчисона сдвинется. Кроме того, мы ожидаем появления по меньшей мере еще одной неохраняемой прыжковой точки Олдерсона, ведущей от Мошки в обычное космическое пространство, а не внутрь звезды. А поскольку изменение геометрии Путей Олдерсона происходят почти моментально, все это случится задолго до того, как до нас дойдет свет от протозвезды — и даже до того, как он дойдет до Мошки. И поэтому вы заключили, что мошкиты периодически запускают эти не имеющие для них никакой ценности корабли, которые вы окрестили «мнимыми», чтобы проверить, не сдвинулась ли старая прыжковая точка.

— Совершенно верно, — отозвался Бекман. Капитан «Агамемнона» долго и протяжно свистнул.

— Прошу прощения, ваше высочество.

— Не стоит, коммандер Баласинхэм, я сам чуть не сделал то же самое, — произнес Мерсер. — Ситуация и в самом деле становится серьезной. Но у космофлота ведь есть способы определять местонахождение прыжковых точек Олдерсона, а следовательно, узнавать об их существовании, не посылая через них корабли. Ведь так?

— Да, Ваше высочество, — ответил коммандер Баласинхэм, нервно подергивая себя за пышный ус.

— Тогда зачем эти «мнимые» корабли?

— Может быть, для истощения наших ресурсов? — предположил Реннер. — Чтобы поддерживать нас в напряжении?

— Сэр Кевин?

— Раньше, когда я был навигатором, поиски прыжковой точки Олдерсона считались одной из самых мудреных штук, на которые мы были способны. Это всегда было нелегко, а во время пятнообразовательной деятельности солнца — вообще невозможно. Равно как и во время сражения, поскольку все боевые события возле точки Олдерсона сопровождались обильным излучением от термоядерных взрывов.

— Вы считаете, что в системе Мошки сейчас регулярно происходят термоядерные взрывы?

— Честно говоря, это отнюдь не удивило бы меня, сэр.

— И меня тоже, — проговорил епископ Харди.

Все это время Джойс Мей-Линг Трухильо сидела спокойно. Но теперь она встала.

— Могу я спросить…

— Пожалуйста, — кивнул Мерсер.

— Вы предполагаете, что мошкиты собираются сбежать?

— Точно, — ответил Реннер.

— Но это же… — Она посмотрела на Бери, который глядел куда-то вперед невидящим взором. Его грудная клетка мерно вздымалась под костюмом. — Разве мы не должны что-то предпринять?

Все заговорили одновременно. Реннер заметил, как Бери сверкнул на нее глазами. Гнев и отчаяние ощущалось в его взгляде, и вдруг они сменились безумной улыбкой.

Мерсер стукнул молотком по столу, призывая всех к порядку, затем произнес:

— Разумеется, мисс Трухильо права. Следует что-то предпринять. Вопрос — что? И я не уверен, что эту тему нужно обсуждать на общественном совещании.

— А почему бы и нет? Разве такое решение может принимать кто-то единолично? — требовательным тоном осведомилась Трухильо.

— Ну, это вы так считаете, — произнес член Комиссии Макдональд. — По-моему, мы вообще не нуждаемся здесь в представителях прессы. Ваше высочество, я бы завершил это общественное заседание и продолжил бы дебаты на специальном совещании.

— Я ожидала нечто в этом роде, — презрительно проговорила Джойс Мей-Линг Трухильо.

Член Комиссии Макдональд казался удивленным.

— Я не вижу другого выхода, — сказал он.

— Сокрытие всего! Коррупция на космофлоте, а за этим скрывается еще что-то. Мистер Бери, ваша репутация опережает вас!

Бери побагровел. Мерсер произнес:

— Мадам, я прекрасно знал, что мошкиты водили нас за нос. Кстати, это дополнительная тема нашего совещания. Я… я бы сказал, что у нас еще есть время. Эти «мнимые»…

— Ваше высочество, я обнаружила достаточно доказательств коррупции на Спарте, которые весьма дурно пахнут. В известном смысле, я стала причиной этой комиссии, и уже на первой встрече вы хотите отложить ее и устроить специальное совещание! Насколько я понимаю, совет уклонился от темы коррупции во флоте Безумного Эдди. Неужели вы надеялись, что я поддержу вас, имея на руках столь обширные разоблачающие материалы, между прочим, срочно требующие внеочередного обсуждения?

Прежде чем присутствующие успели взорваться, Кевин Блейн поймал на себе взгляд Мерсера.

— Прошу прощения, милорд, однако она подняла очень важный вопрос, — произнес Хрис.

Блейн ощутил на себе гневные взгляды, а Макдональд сказал:

— И какого рода, лейтенант?

— Касательно срочности. Давайте посмотрим на это, как на игровую ситуацию. Какой у нас расклад? Что мы надеемся вернуть сюда? Кучу денег? Уверяю вас, шансы выиграть у нас невелики. Мошкиты убедили доктора Бекмана, что систему Мошки можно закупорить на срок от пятисот до двух тысяч лет. Если они сочли, что выгоднее лгать, то ожидаемая дата должна наступить подозрительно быстро. Во всяком случае, не больше, чем через сто лет, не так ли? А скрывать такой временной промежуток не имеет никакого смысла.

— Скажем, от тридцати до семидесяти лет. Тридцать лет уже прошло. Остается еще тридцать, если учесть допустимую погрешность в расчетах. Так к чему вся эта спешка? — Он повернулся к Трухильо. — Верно?

— И нам известно, что это еще не случилось!

— Во всяком случае, не в прошлом месяце. Потребуется кое-какая задержка, прежде чем мы сможем узнать об этом от флота Безумного Эдди. Прыжковая точка от Глаза — вот-вот сдвинется. А срочность заключается в том, что появились «мнимые» корабли. Они показывают нам, что именно теперь мошкиты готовы. Разумеется, пределы погрешности могут по-прежнему оказаться большими, — сейчас Блейн обращался непосредственно к Трухильо, — но в такой маниакальной спешке нам удастся что-нибудь уладить. Все, что угодно! В конце концов мы уберем несколько кораблей из эскадры Безумного Эдди, так что им не придется просиживать там задницы еще двадцать лет. Или сорок, пятьдесят…

— Или двадцать дней, — тихо проговорил Бери.

— А почему бы за этим нельзя наблюдать прессе? — упрямо спросила Мей-Линг. — Здесь ничего не говорилось о том, что можно присоединить к Империи мошкитов. Вы только скрываете все, что знаете, от общественности!

— А можно присоединить и внешних, — скептически заметил Макдональд. — И изменников, которые с удовольствием смотрели на вред, причиненный Империи в то время, пока почти все наши силы будут брошены против мошкитов. Немного прошло времени с тех пор, когда новоирландцы бросили бомбу в генерал-губернатора. Мадам, я не сомневаюсь в вашей лояльности, но, по-моему, вам доводится выслушивать более чем секретную информацию. Меня не будет сильно волновать, если я увижу что-либо из этого по тривизийному телевидению. Однако мне придется…

— Член Комиссии Макдональд прав, — сказал Мерсер. — Мисс Трухильо, убедительно прошу вас относиться ко всему услышанному здесь, как к строго конфиденциальной информации.

— Утаить такую прекрасную историю? — на ее губах появилась тонкая улыбка. — Интересно, сможете ли вы заставить меня это сделать?

Снова заговорил член Комиссии Макдональд:

— Ваше высочество, закон очень ясно истолковывает все, касающееся угрозе Империи. Разве сейчас как раз не чрезвычайные обстоятельства? По-моему, дело обстоит именно так, просто вы не объявили об этом.

— Даже чрезвычайные обстоятельства не помешают мне написать о коррупции и уклонении совета от разрешения этой проблемы, — сказала Трухильо. Она замолчала, чтобы дать присутствующим переварить сказанное. — Однако я охотно пойду на сотрудничество. Разумеется, с некоторым условием.

— Какое ваше условие? — осведомился Мерсер.

— Разрешите мне раскопать все остальное, касающееся этой истории.

— Что? — раздраженно воскликнул Макдональд.

— Позвольте мне закончить, — сказала Трухильо. — Я поклянусь любой клятвой, какую вы от меня потребуете… клятвой Тайного Совета, ведь такая существует, не так ли?, и обещаю не публиковать ничего, включая то, что все только что услышали, до тех пор, пока вы не посчитаете, что это не представляет никакого секрета. Но я хочу знать. Я хочу быть в курсе всех дел, мошкитов, коррупции на космофлоте, короче говоря — всего.

— Гммм. — Мерсер осмотрел залу, затем осторожно опустил взгляд на экран, встроенный в стол напротив его места. — Похоже, что вы единственный человек, мисс Трухильо, с которым у нас возникли проблемы. Остальные уже давным-давно приняли на себя обязательства не разглашать секретов Империи.

— А он? — Трухильо указала на Горация Бери.

— Его превосходительство и вся его команда приняла условия Тайного Совета, поскольку я сопровождал его в путешествии на эту систему, — ответил Мерсер. — Без этого полет проходил бы весьма неудобно.

— Понятно. Хорошо. И все же, я готова дать вам клятву.

— Коммандер Коэн? — обратился к Руфь Мерсер. — Я не сомневаюсь, что ИВКФ уже провели тщательное расследование касательно личности мисс Трухильо. У вашей службы нет каких-либо возражений?

— У нас-то нет. Однако… Джойс, вы хоть понимаете, на что идете? Вы добровольно подпадаете под все ограничения и запреты, установленные Актом о Государственных Секретах. Нарушение карается очень суровым наказанием, включающим пожизненную высылку на другую планету по выбору Его Величества.

— Да, мне известно об этом, — решительно ответила Трухильо. — Спасибо за предупреждение. Но ведь это — единственный способ все разузнать, не так ли? И если мошкиты действительно ушли от нас, это будет самый эксклюзивный материал за все время моей работы в журналистике!

— Если мошкиты действительно ушли от нас, это будет означать войну, — проговорил Макдональд. — А вам, мисс Трухильо, придется забыть об эксклюзиве, поскольку вы подпадете под ограничения и запреты военного времени.

— Значит, вы возражаете насчет того, чтобы включить мисс Трухильо в нашу официальную группу советников? — спросил Мерсер.

— Нет, милорд. Вовсе нет.

— Прекрасно, — сказал Мерсер. — Итак, с этим вопросом все улажено. Мистер Армстронг, раз уж вам выпала такая честь…

Секретарь Комиссии пробежался пальцами по клавишам своего компьютера. Затем произнес:

— Мисс Трухильо, сейчас вы находитесь перед его величеством. Поднимите правую руку и прочтите вслух то, что написано на мониторе прямо перед вами.

— Итак, в первую очередь — самое важное, — проговорил Мерсер. — Адмирал Каргилл, полагаю, вы уже послали сигнал готовности на каждый корабль, находящийся в системе?.. Благодарю вас. Теперь… Какие у нас корабли?

— Очень скверный выбор времени, — посетовал Каргилл и продолжал: — Мы располагаем тремя фрегатами, которые находятся на пути эскадры Безумного Эдди к Новой Каледонии…

— Бог — велик, — пробормотал Бери. Остальные трое повернулись к нему и увидели на его лице ухмылку, напоминающую улыбающийся череп. — Значит, они прошли. Тогда прыжковая точка не сдвинулась… две недели назад.

— Да, но сами корабли нуждаются в ремонте. Их практически нельзя использовать. Так, что у нас еще? Линейный корабль королевского класса и три линейных крейсера обычного класса, а также корабли сопровождения, относящиеся к классу легких, которые вылетали к Глазу триста лет назад. Их нельзя призвать, не выслав за ними курьерского судна. Больше ничего, расположенного близко к эскадре Безумного Эдди, у нас нет. Доктор, у вас нет никаких соображений, куда нам послать второй космофлот?

— Только напрямик, и самым кратчайшим путем, — ответил Бекман.

— Дайте-ка нам координаты, — спустя несколько секунд произнес Каргилл.

Джекоб Бекман постучал по клавишам. На всех мониторах появились цепочки цифр.

— Туда, а может быть, — туда.

— Ох! — вздохнул Реннер, глядя на экран. — Неплохо. Как видите, нам уже доступна прыжковая точка в MGC-R-31, по «Главному каталогу Мурчисона». Это несомненно. Малюсенькая звезда в одиннадцати световых годах от края фигуры Человека в капюшоне. Одиннадцать световых лет от Мошки, — пояснил он. — Потом мы можем достичь точки MGC-R-60. Это самая яркая звезда, расположенная чуть поближе к Мошке, но она привела бы в Глаз Мурчисона. А за его пределами… Джекоб? У нас есть что-нибудь в самом Угольном Мешке?

— По-видимому, нет, но даже если бы и было, Глаз Мурчисона все равно доминирует.

— Так это же просто… красный карлик, — вмешался Мерсер. — Что ж, выходит мы можем туда что-то поместить, и я предпочел бы, чтобы это было сделано сейчас. Итак, что у нас есть?

— «Агамемнон» Баласингхэма, — ответил Каргилл. — Крейсер класса «Менелай». Отличный корабль. Полагаю, вы готовы, Баласингхэм?

— Адмирал, мы можем вылететь, как только я ступлю на борт, — ответил коммандер Баласингхэм. — Я послал приказ собраться всей команде и дозаправиться. И как можно скорее, насколько я понял из слов доктора Бекмана.

— Есть еще фрегат «Антропос», — сказал Каргилл.

— Сэр, я позволил себе приказать капитану «Антропоса» привести этот корабль в полную боевую готовность, — сказал Баласингхэм.

— Отлично, — произнес Каргилл. — К несчастью, ваше высочество, у нас больше ничего нет, если не считать нескольких курьерских и торговых судов. Линейный крейсер «Мальборо» находится на верфи, и если за месяц удастся привести его в порядок, то это можно будет расценить, как небольшое чудо.

— А быстрее нельзя?

— Нет, только за месяц, — ответил Каргилл. — Мы пошлем курьеров, чтобы они порыскали вокруг. Вдруг найдется еще что-нибудь, но…

— Итак, можно подвести итоги, — проговорил Мерсер. — Мы располагаем очень небольшими средствами для наблюдения за новой прыжковой точкой Олдерсона. Иными словами, двумя кораблями.

— Тремя, ваше высочество, — произнес Бери. Мерсер быстро посмотрел на магната.

— Гораций, с вами все в порядке?

Бери еле сдержал смех. Затем произнес, скорее мрачным, нежели веселым голосом:

— А почему вы не берете меня в расчет? Ваше высочество, худшего уже не случится. Мошкиты вырвались на свободу.

— Мы этого не знаем, — произнес кто-то.

— Не знаете? — сурово спросил Бери. — Конечно, мы не знаем. Однако легче всего рассуждать именно так. Ваше высочество, давайте не будем попусту тратить время. Разрешите нам отправиться куда бы то ни было, чтобы разузнать о новой прыжковой точке Олдерсона. Кевин, полагаю, вам с Джекобом известно, где она появится?

— Достаточно близко, чтобы этим занялось правительство. И это не точка, а арка, расположенная в четырех световых минутах отсюда, — ответил Реннер.

— В таком случае мы летим. «Агамемнон», «Антропос» и «Синдбад», — сказал Бери.

— Почему «Синдбад»? — раздраженно спросил коммандер Баласингхэм. — Он даже невооружен!

— Возможно, вас это удивляет, — заметил Мерсер. — Джекоб, вы отправляетесь с ними?

Бекман кивнул.

— Надеюсь, что да. И я бы скорее предпочел работать на «Синдбаде», чем на корабле ИВКФ. Я прекрасно помню, как пытался работать на борту «Макартура». Каждый считал, что имеет право мешать мне в работе, блокировать мои визирования, копаться в моем оборудовании, переносить его с места на место… Да что там говорить!

— Реннер, вы не имеете права отделяться от нас, — сурово заметил Баласингхэм.

Реннер пожал плечами.

— А мы не собираемся заходить слишком далеко. К тому же, мы — пассажиры гражданского корабля. В худшем случае, мы будем лишь свидетелями, и всегда можем по слать вам рапорт. А вот ваш провал будет широко обсуждаться в вечерних новостях.

Бери нахмурился.

— Полагаю, что эта женщина… Трухильо… да, конечно, Трухильо. Так о чем я? А! В конце концов, она отправится с нами к Глазу. С этой минуты мы действуем по нашему усмотрению. Вот так. Аллах милосерден. Мы можем оказаться там еще до мошкитов. Мы должны оказаться там прежде мошкитов!