Ларри Нивен

Дети Мира-кольца

Посвящается пожарным Калифорнии и соседних штатов, которые боролись с огнем в октябре 2003 года. Особая благодарность тем из них, кто спас наш дом и многие другие дома в Индиана-Фоллс, Чатсворт, под Лос-Анджелесом.

Глава 1. Луис Ву

Год 2893 н. э.

Луис Ву проснулся, ощущая прилив новых жизненных сил, но все еще находясь под крышкой «гроба».

Прямо перед его глазами светились экраны и индикаторы. Суставы, параметры крови, основные реакции, соотношение мочевины, калия и цинка: он понимал большую часть высвечиваемых данных о его организме. Список повреждений был не слишком велик. Проколы и разрывы тканей; истощение органов; порванные связки и многочисленные кровоподтеки; два треснувших ребра; все прочие последствия сражения с защитником-вампиром Брэмом. И вот теперь все было залечено. Автодок восстановил его организм, клетка за клеткой. Луис ощущал, что умирает и замерзает, с трудом забираясь в «камеру интенсивного лечения».

Это произошло восемьдесят четыре дня назад, если верить экрану.

Шестьдесят семь дней по исчислению Мира-кольца. Почти целый фалан. Фалан – это десять оборотов Мира-кольца, семьдесят пять тридцатичасовых дней. Двадцати или тридцати вполне хватило бы для лечения! Да, Луис помнил лишь про ушибы. Из-за множества ссадин и синяков, полученных в сражении с Брэмом, он не заметил колотых ран на спине.

Когда он оказался в этой «коробке» впервые, его восстановление тянулось в два раза дольше. После этого его внутренние системы действовали так хорошо, что он целых одиннадцать лет обходился без помощи комплекса «долголетия», иначе называемого стимулятором жизнедеятельности. Он умирал и был старый.

Тестостерона было много, адреналина тоже много и даже еще больше.

Луис упорно толкал крышку автодока. Она все равно не сдвинулась бы быстрее, но его тело требовало действий. Он выскользнул наружу; оказавшись на полу, ощутил босыми ногами холод. Камень?

Он, абсолютно голый, стоял в огромной пещере. А где же «Игла»?

«Раскаленную иглу дознавателя», корабль для межзвездных перелетов, Луис последний раз видел застрявшим в застывшей лаве, и экспериментальная, построенная на базе нанотехнологий, восстановительная система Карлоса Ву находилась внутри, в отсеке экипажа. Сейчас ее компоненты стояли среди груды кабелей и инструментов, сваленных прямо на застывшей лаве. Автодок был частично разобран. Но полностью функционировал.

Была выполнена высокомерно наглая, устрашающе громадная по объему работа: на такое был способен только защитник. Должно быть, Мелодист, защитник-Упырь, изучал автодок, пока тот лечил Луиса.

Рядом, полностью выпотрошенная, словно рыба без внутренностей, лежала «Раскаленная игла дознавателя». Корпус, взрезанный от носа до хвоста, открывал взору жилые и грузовые отсеки, ангар для спускаемого аппарата (теперь совершенно бесполезного), панели толкателей и помещение двигательной установки со средствами, обеспечивающими сверхсветовую скорость перемещения. Больше половины пространства корабля занимали баки – разумеется, абсолютно сухие. Край разреза пересекали многочисленные провода и кабели с металлической оплеткой, ведущие к инструментам и генератору.

Вырезанную секцию корабля с помощью какой-то мощной машины переместили в сторону. Вся срезанная поверхность, сверкающая бронзой, была покрыта кружевом кабелей.

Сверхсветовая двигательная установка когда-то тянулась вдоль всего корабля. Теперь она тоже лежала на лаве, а вокруг валялись всяческие инструменты. Это тоже поработал Мелодист?

Луис обошел вокруг, чтобы лучше рассмотреть.

Двигатель был восстановлен.

Двенадцать или тринадцать лет назад Луис «протащил» Хайндмоста в пространство Мира-кольца, но двигатель при этом разрезало пополам. И вот теперь, снятый с корабля, он выглядел совсем как новый, готовый вновь нести «Иглу» между звезд, на скоростях «Квантума I» – преодолевая световой год за три дня.

«Я мог бы отправиться домой», – пришла в голову Луиса фантастическая мысль.

Где же все? Луис огляделся, чувствуя прилив адреналина. От холода его начала пробирать дрожь.

Сейчас ему было почти двести сорок лет – неужели и впрямь? В это легко не поверить. Но машины экспериментального автодока Карлоса Ву, работающие на тонких нанотехнологиях, полностью проанализировали его ДНК и восстановили всё, вплоть до клеточных ядер. Луис раньше уже проходил эту процедуру. Его тело ощущало себя так, словно только что завершилась пора возмужания.

Спокойнее, парень. Тебе еще некому бросить вызов.

Сам корабль, отделенная секция корпуса, автодок, машины и механизмы для перемещения и восстановления этих массивных частей и самодельные по виду приборы, нагроможденные здесь для изучения систем корабля, напоминали гигантскую свалку посреди обширного замкнутого пространства. Пещера была гигантской и почти пустой. Луис заметил парящие диски, похожие на груды фишек для покера, а позади них наклонную башню, сложенную из гигантских тороидов, тянувшуюся из провала в полу до самого потолка. Цилиндры, лежавшие рядом, заключали в себе дополнительные машины и механизмы, которыми пользовался Мелодист. Они были гораздо больше, чем «Игла», и каждый чем-то отличался от другого.

Кажется, он уже бывал здесь раньше. Луис взглянул вверх, заранее зная, чего ожидать.

«Высота пять или шесть миль», – подумал он. То, что располагалось под Картой Марса, было высотой почти сорок миль. Он сейчас находился на самом верхнем уровне. Луис мог даже различить контуры наверху. Он мог представить себе потолок пещеры – обратную сторону маски… профиль вулкана размером с Цереру.

«Игла» пробилась через кратер в горе Олимп вниз, в Ремонтный центр, который располагался прямо под воспроизведенной в натуральную величину картой Марса. Тила Браун, после того как стала защитником, устроила им здесь ловушку. Она переместила их корабль на восемьсот миль по этим огромным коридорам, а затем разлила вокруг расплавленную горную породу. Чтобы добраться до Тилы, они воспользовались трансферным диском – мгновенной транспортной системой кукольников. С тех пор долгие годы корабль находился в ловушке.

И вот теперь Мелодист извлек его и доставил на рабочую площадку под Олимпом.

Луис знал Мелодиста, но недостаточно хорошо. Когда-то Луис заманил его в ловушку, его – эту Ночную Особь, бридера, и в результате тот стал защитником. Луис был свидетелем борьбы Мелодиста с Брэмом: вот и все, что он знал о нем как о защитнике. А сейчас Мелодист держал в своих руках его жизнь, и в этом была «заслуга» самого Луиса.

Мелодист оказался сообразительней его. Потуги обмануть защитника были… бестолковым делом – затеей как глупой, так и неизбежно пустой. Но до сих пор ни одна человеческая цивилизация не оставляла попыток перехитрить Бога.

Итак. Вот «Игла», межзвездный космический корабль, раз уж кто-то смог отремонтировать его гипердвигатель. Вот эта гигантская наклонная башня – в ней вполне может быть почти сорок миль, раз она достигает пола Ремонтного центра, – представляет собой линейный ускоритель, стартовую установку. В один прекрасный день Мелодисту может понадобиться космический корабль. А пока он оставил «Иглу» распотрошенной, и только из-за того, что Луис Ву и Хайндмост могли бы использовать корабль для побега, а защитник не мог допустить этого.

Луис продолжал идти, пока «Игла» не надвинулась на него своей громадой: цилиндр, имевший почти сто десять футов в диаметре, с развороченным животом. Из корабля было извлечено не так уж и много. Гипердвигатель, автодок, что еще? Отсек экипажа был поперечной секцией, его пол находился сейчас на высоте восьмидесяти футов. Ниже, под ним, были видны кухня и системы рециркуляции.

Если бы он сумел забраться на такую высоту, то разжился бы завтраком и даже одеждой. Но Луис не видел никакого способа попасть туда. Может быть, трансферный диск все еще функционирует? Но он не представлял, где Мелодист мог поместить его и куда этот диск мог его доставить.

Ему был виден и командный отсек Хайндмоста – три «этажа» в высоту, с более низкими потолками, чем требовалось бы кзину. Луис решил, что смог бы забраться на самый нижний из этажей. А защитнику это вообще не составило бы труда.

Однако он покачал головой. Что бы подумал об этом Хайндмост?

Кукольники Пирсона придерживаются миллионолетней философии, основанной на трусости. Когда Хайндмост строил «Иглу», он полностью защитил свой командный отсек от любых самозванцев и даже от собственного инопланетного экипажа. В его «апартаментах» вообще не было дверей, только трансферные диски, создававшие самые разнообразные ловушки. А теперь… кукольник должен ощущать себя таким же голым, как сейчас Луис.

Луис присел у края какого-то П-образного массива металла – возможно, это была система очистки воздуха для дыхания, – прыгнул, подтянулся и полез наверх. «Ремонт», произведенный автодоком, сделал его худым, почти костлявым; только благодаря этому он мог карабкаться. Поднявшись на пятьдесят футов, он на мгновенье повис на пальцах.

Это был пол нижнего этажа секции Хайндмоста, его самое уединенного места. Здесь могли быть средства защиты. Мелодист мог выключить их – а мог и не выключить.

Луис подтянулся – и оказался в запретном пространстве.

Он увидел Хайндмоста. Затем – свой собственный «штепсель», лежащий на столе.

«Штепселем» называлось особое устройство, переходник между любой электрической розеткой в стене и мозгом. Но ведь Луис уничтожил прибор… Он отдал его Чмии, и у него на глазах кзин разбил прибор на куски.

Итак, прибор снова существует. На столе лежала новая наживка для Луиса Ву, кайфомана с гнездом в голове. Рука сама поползла вверх, к затылку, под копну волос. Подключить «штепсель», позволить ему посылать электрические импульсы к центру удовольствий… Где же гнездо для подключения?

Луис дико рассмеялся. Гнезда не было! Нанотехника автодока восстановила его череп без гнезда для «штепселя»!

Луис обдумал ситуацию. Взял «штепсель». Это лишь привело его в еще большее замешательство.

Хайндмост лежал, напоминая украшенную драгоценными камнями скамеечку: три его ноги и обе головы были укрыты – в целях защиты – под туловищем. Луис презрительно скривил губы и сделал несколько шагов вперед, чтобы погрузить руку в украшенную драгоценностями гриву и вывести кукольника из оцепенения.

– Ничего не трогать!

Луис шарахнулся назад. Внезапно грянувшее мелодичное контральто, с истерическими нотками, принадлежало Хайндмосту, и сказано это было на межпланетном.

– Чего бы ты ни желал, – сказал он, – сообщи. Ничего не трогай.

«Глас Хайндмоста» (на самом деле говорил автопилот «Иглы») узнал его, по крайней мере, идентифицировал его речь и потому не убил. Луис с трудом произнес.

– Ты ожидал моего появления?

– Да. Я предоставляю тебе здесь ограниченную свободу. Источник тока можешь найти в следующем…

– Нет. Мне бы позавтракать, – сказал Луис, поскольку его живот внезапно напомнил, что первозданно пуст. – Мне нужно поесть.

– Здесь нет подходящей для тебя кухни.

Вдоль стен, поднимаясь к верхним этажам, вился пологий трап.

– Я еще вернусь, – сказал Луис.

Он подошел к трапу и побежал по нему наверх; сбавил скорость примерно на высоте восьмидесяти футов (было не трудно, а скорее жутковато) и оказался в отсеке экипажа.

Там, откуда был извлечен автодок, зияло углубление. В других отношениях пространство, выделенное для экипажа, почти не изменилось. Даже растения все еще были живы. Луис прошел к стене, где располагалась кухня, и набрал коды кофе капуччино и фруктов. Поел. Оделся (штаны, куртка, жилет со множеством карманов, на одном из которых была выпуклость из-за «штепселя»). Доел фрукты и таким же образом заказал омлет, картофель, еще порцию капуччино и вафли.

Поглощая еду, он продолжал соображать: «Чего же, собственно, я хочу? Разбудить Хайндмоста?»

Хайндмост был нужен ему, чтобы узнать, что же происходило… Но кукольники были склонны к манипуляциям, очень скрытны, а расклад сил в Ремонтном центре непрерывно менялся. Лучше сначала выяснить как можно больше о текущем положении дел. Получить, так сказать, небольшое преимущество, прежде чем браться выпытывать правду.

Он свалил грязные тарелки в приемник системы рециркуляции. Очень аккуратно обошел, осматривая, все стены. И вызвал «Глас Хайндмоста».

– К твоим услугам. Тебе не следует рисковать падением с такой высоты. Здесь есть трансферный диск, – и острие курсора на экране указало ему точку на полу отсека экипажа.

– Покажи мне, где Зал Метеоритной защиты.

– Этот термин мне неизвестен. – На левой стене раскрылось голографическое окно-экран. – Ты имел в виду это место?

Зал Метеоритной защиты, расположенный ниже Карты Марса, представлял собой огромное темное пространство. Вся окружающая Вселенная панорамно отображалась на стене-экране эллиптической формы, высотой около тридцати футов от пола до потолка. На равных расстояниях друг от друга и от настенного экрана стояли три свободно поворачивающихся вокруг своей оси кресла с пультами управления, клавиатурой на уровне колен.

Возле самого экрана в потоке света, льющегося из как бы отсутствующего его сегмента, были разложены, явно с целью изучения, кости. Они принадлежали старейшему из известных Луису защитников, которого звали Крон. Еще дальше, в сгущавшейся тени, виднелись колонны, увенчанные большими тарелками. Это придавало им сходство с некими механическими «грибами». Луис указал через «окно» за экран.

– Что это за колонны?

– Сервисные трансферы, – прокомментировал «Глас Хайндмоста». – Каждый состоит из набора парящих дисков, увенчанного диском трансферным.

Луис кивнул. Инженеры Мира-кольца оставили парящие диски по всему Ремонтному центру в самых разных местах. Соединяя их по несколько штук, можно было увеличить их подъемную силу. Добавление трансферного диска выглядело всего лишь модернизацией – и явно приводило к серьезной экономии.

Луис хорошо различал темный конус, совершающий резкие передвижения по звездному ландшафту. Изображение на экране сильно увеличивалось в широкой части конуса, а острие его упиралось в шишковатую остроугольную тень.

Все защитники были похожи на закованных в броню средневековых рыцарей.

Мелодист следил за передвижениями очень слабо светящихся звезд. Его камеры наблюдения, по-видимому, были смонтированы на самом Мире-кольце, может быть, на внешней кромке стены, и смотрели в противоположную от солнца сторону. Защитник, казалось, был ничуть не обеспокоен результатами производимых наблюдений.

Луис был не настолько наивен, чтобы предположить, что слежение ведется за астероидами или планетами. Безымянные Инженеры давно уже очистили систему Мира-кольца от подобных излишеств. Все видимые на экране медленно перемещавшиеся звездочки были космическими кораблями, управляемыми различными видами живых существ. Вот фокус обзора переместился на тонкий и хрупкий корабль «посторонних». Потом в центре внимания оказалась стеклянная игла: судно неизвестной принадлежности с корпусом «Дженерал Продактс № 2». Следующий звездолет, формой напоминающий фомку, был военным кораблем АРМ.

Казалось, наблюдение полностью поглотило внимание Мелодиста. Он то и дело менял масштаб звездного пейзажа, исследуя расположение объектов в окклюдирующей протокометной массе. Крошечные аппараты с едва различимыми контурами медленно перемещались повсюду, отмеченные курсорами в виде мерцающих кругов. Яркое световое копье – след работы термоядерного двигателя какого-то военного корабля – перечеркнуло все поле увеличенного сегмента экрана. Но никакое оружие не применялось.

«Пограничная война пока сводится в основном к маневрам, – подумал Луис. – Интересно, сколько еще такое может тянуться. Формальное перемирие не может сохраняться очень долго при наличии такого множества столь по-разному думающих голов».

Руки защитника мелькали над клавиатурой.

Боковым зрением Луис заметил, что становится заметно светлее. Он повернулся.

Над «Иглой» плавно открывался кратер горы Олимп, пропуская сюда прямой солнечный свет.

Линейный ускоритель взревел; сияющая дуга взметнулась от пола до самого верха пещеры.

Кратер начал закрываться.

Луис повернулся к экрану. Глядя через плечо Мелодиста, он наблюдал свечение работающего термоядерного двигателя, вскоре переместившееся за пределы увеличенного сегмента экрана и уменьшившееся до сверкающей точки. Что бы Мелодист ни запустил, оно было слишком далеко, чтобы разглядеть.

Мелодист вступил в Пограничную войну!

Защитник не способен оставаться полностью бездеятельным, даже если есть риск обрушить войну на свою голову. Луис нахмурился. Брэм – другой защитник – был попросту сумасшедшим, несмотря на высокий интеллект. Теперь надо бы разобраться, не безумен ли Мелодист и что с этим делать.

Похоже, эти действия сейчас занимали почти все внимание защитника. Интересно, какая степень свободы позволена Луису?

– Автопилот, – обратился он к «Гласу Хайндмоста», – покажи мне местоположение всех трансферных дисков.

Автопилот тут же отобразил полную круговую панораму Зала Карт. Теперь Мир-кольцо обступал Луиса буквально со всех сторон: шестьсот миллионов миль в окружности и миллион миль в ширину, поделенные на сегменты, окаймленные синим там, где был день, и черным, где была ночь, с заметно размытыми краями в зонах сумерек и рассвета. Поверх этого изображения мерцали оранжевые курсоры, некоторые – в форме наконечника стрелы.

Картина сильно изменилась с тех пор, как Луис видел ее последний раз.

– Сколько их?

– Сейчас используется девяносто пять трансферных дисков. Два неисправны. Три размещены в открытом космосе, через них запускались зонды. Но флотилии их сбивают. Десять – в резерве.

Хайндмост держал на борту «Раскаленной иглы дознавателя» запасные трансферные диски, но уж никак не сто десять штук!

– Хайндмост сделал еще какое-то количество дисков?

– С его помощью Мелодист развернул едва ли не целый завод по их выпуску. Но производство идет медленно.

Мерцающие оранжевые огоньки, которыми были отмечены трансферные диски, особенно густо располагались на ближайшей к Луису стороне Мира-кольца, рядом с дугой Великого Океана. Дальняя сторона была покрыта ими менее плотно. Две оранжевые стрелки мерцали вблизи Противоположного Океана. Прочие двигались в том же направлении.

Противоположный Океан имел форму ромба, вытянутого вдоль полосы Мира-кольца и в центральной части равного ему по ширине, и располагался на 180 градусов по кольцу от Великого Океана. Две такие массы воды должны были уравновешивать друг друга. Команда Хайндмоста еще не исследовала эту акваторию. «А давно пора бы», – подумал Луис.

Большинство трансферных дисков сосредоточивалось в районе Великого Океана, и среди них – уплотнение, расположение которого, должно быть, соответствовало Карте Марса. Луис указал на диск, находящийся на некотором расстоянии от нее.

– Что это?

– Спускаемый модуль «Раскаленной иглы дознавателя».

Тила, ставшая защитником, разрушила аппарат во время их последней схватки.

– Он функционирует?

– По крайней мере, функционирует связь с трансферным диском.

– А сам спускаемый модуль?

– Системы жизнеобеспечения кое-как действуют. Двигательная установка и вооружение – нет.

– Могут ли некоторые сервисные трансферы быть выключены из системы?

– Да, это имеет место.

Вдоль карты побежали светящиеся линии, связывая между собой мерцающие огни-указатели. У некоторых из них оказались запрещающие метки в виде перечеркнутых кружков. Лабиринт этих знаков и линий был очень сложным, и Луис даже не пытался понять или запомнить его.

– У моего повелителя, – заметил голос, – есть управляющие коды.

– Могу я получить их?

– Нет.

– Пронумеруй для меня места установки дисков и распечатай карту.

Из-за огромных размеров Мира-кольца масштаб был предельный. Невооруженным глазом Луис не смог бы разглядеть никаких деталей. Но когда карта была распечатана, он сложил ее и сунул в карман.

* * *

Он прервался на ланч, затем вернулся к своим занятиям.

Задействовав два сервисных трансфера, он изменил номера связей. Автопилот распечатал для него новую карту, с учетом его добавлений. Ее он тоже положил в карман. Лучше иметь обе. Теперь у него есть пути и средства добраться до Мелодиста незамеченным, если повезет.

Хотя, возможно, это было напрасной тратой сил. Ведь Хайндмост, проснувшись, может в один момент изменить всю схему связей.

Автопилот отказался предоставить ему какое-либо оружие. Разумеется, синтезатор, располагавшийся в отсеке экипажа, тоже не мог его изготовить.

Мелодист был все еще занят: пользуясь системой наблюдения, отслеживал траекторию того, что он только что запустил.

– Где остальные? – вновь спросил Луис, обращаясь к голосу-автопилоту.

– Кого ты хочешь найти?

– Причетника.

– В моем списке нет такого имени…

– Это кзин, который был вместе с нами на этом корабле, сын Чмии.

– Я записал это ЛС как… – последовало жуткое завывание. Луис испуганно убрал пальцы с края стола. – Переименовать его в Причетника?

– Да, пожалуйста.

Перед ним вновь появилась карта, с мерцающей точкой поблизости от Кулака Господа. Сто тысяч миль (четыре окружности Земли) от горы по направлению под сорок пять градусов против вращения к левому краю Мира-кольца, в два раза дальше от Карты Марса. Громадность Мира-кольца приходилось познавать, познавать и познавать.

Голос-автопилот произнес:

– Вот здесь мы поместили Причетника вместе с сервисным трансфером, ровно тридцать один день назад. С тех пор он передвинулся почти на тысячу миль.

Светящееся пятно ежеминутно подрагивало.

– Мелодист изменил установки трансферного диска, который перемещает только в точку наблюдения на Карте Земли.

Дом отца Причетника.

– Им пользовались?

– Нет.

– А где Строители Городов?

– Ты имеешь в виду библиотекарей? Каваресксенджаджок и Фортаралисплиар, и с ними еще трое детей, уже возвращены на их прежнее…

– Хорошо! – Именно это он и хотел сделать сам.

– В Библиотеку в летающем городе. Я принял к сведению твое одобрение. Чье еще положение нужно отследить?

С кем еще он имел дело? Два защитника. Брэм, защитник-вампир, мертв. Мелодист… похоже, по-прежнему занят. В Зале Метеоритной защиты увеличенный сегмент, за которым наблюдал защитник, продолжал отслеживать удаляющуюся точку, недавно запущенный корабль. Скорость его передвижения упала. Другая точка на экране ярко вспыхнула и замигала.

Этот корабль был военным. Реакторные двигатели использовались теперь только в военных целях. Даже самые современные толкатели не могли включаться и выключаться так быстро.

Луис спросил:

– Ты продолжаешь следить за Валавирджилин?

Вид карты вновь изменился.

– Вот здесь, рядом с летающим городом и местным культурным центром Людей Машин.

Хорошо, что она далеко от вампиров. Мы не встречались уже двенадцать лет.

– А почему ты отслеживаешь ее перемещения, «Глас Хайндмоста»?

– Выполняю приказ.

Осторожный следующий вопрос:

– От кого ты получил такое указание?

– От тебя, от Мелодиста и… – последовал беспорядочный набор взрывных звуков, похожих на оркестровые, пронзительно мелодичных. Луис все-таки опознал в них настоящее имя Хайндмоста. – Но все они могут быть отменены… – вновь последовало имя Хайндмоста.

– Ограничен ли Мелодист в перемещениях по отсекам корабля?

– Не сейчас.

Хайндмост все еще пребывал в полнейшей неподвижности, свернувшись клубком.

– Когда Хайндмост ел в последний раз? – спросил Луис.

– Два местных дня назад. Он просыпается, чтобы поесть.

– Разбуди его.

– Как я могу разбудить его, не причинив эмоциональной травмы?

– Однажды я видел, как он танцевал. Попробуй повторить то же самое. Приготовь для него еду.

Глава 2. Хайндмост

Хайндмост видел сны, в которых пребывал в высшей степени безопасности.

Ему не снилось сейчас, что он вновь Хайндмост, правитель триллиона своих соплеменников. Он страдал от подобного честолюбия. Он всегда осознавал, что такое положение не может быть стабильным и что его фракция, эксперименталисты, в один миг могут лишиться власти и влияния. Что и случилось.

А снилось ему, что он вновь молод. Это было так давно, что все подробности стерлись из его памяти, и осталось только общее ощущение того, как здорово быть маленьким, защищенным и единственным в своем роде.

Ему снилось, что еще ни одно техническое устройство не натерло ему руку.

А затем начались танцы…

Иллюзия была превосходной.

Луис стоял посреди огромного зала. Широчайший ровный пол, пологие ступени. И тысячи инопланетян вокруг; две тысячи ртов исторгают оркестровую музыку, что одновременно составляет и процесс беседы, процесс невыносимо сложный… Вольфганг Амадей Моцарт, скорее всего, тут же свихнулся бы. «Биттлз»… тоже начали бы сходить с ума, просто от самой этой какофонии, как и Моцарт.

Толчок ногой, скольжение; лягнуть задней ногой, партнер бросается в сторону. Хайндмост брыкнул ногой. Из-под его туловища показалась плоская одноглазая голова. Разворот; толчок… Хайндмост качнулся, опираясь на передние ноги, и попытался повернуться. Было ли это танцем или боевым приемом?

Затем Хайндмост свистнул. Голограмма моментально исчезла.

– Луис, – произнес кукольник. – Давно ли ты вышел?

– Я долго спал. Где Мелодист?

– Думаю, ведет войну.

Голова повернулась к изображению Зала Метеоритной защиты.

– Я наблюдал, как он строил этот корабль. Пограничная война ширится и разгорается все жарче. Они уже вторглись в Мир-кольцо?

– Понятия не имею. Хайндмост, как «Игла» оказалась в таком состоянии?

– Припомни, Мелодист выбрал меня учителем именно по твоему совету.

Мелодист, Упырь-музыкант, недавно ставший защитником, сгорал от жажды знаний.

– Он нуждается в обучении, и очень быстром, – сказал Луис. – Я считаю, чем больше он узнает от нас, тем скорее мы поймем, что он делает. Ты пытался как-то уберечь свои секреты?

– Да.

– И, надо полагать, закрыл ему доступ к управлению взлетом и посадкой.

– Да, разумеется, – подтвердил кукольник. – Я обучал его, используя твои экраны в отсеке экипажа. Учил основательно, а он все схватывал на лету и, казалось, все быстрее и быстрее. Потребовал, чтобы я допустил его к моим инструментам и приборам. Я отказался. Шесть дней спустя, после того как тебе пришлось отправиться в автодок, я проснулся и сразу же увидел его: он стоял надо мной вот здесь, где, как я думал, он никак не мог оказаться. И я дал ему все.

– И когда же он разрубил твой корабль?

– Некоторое время спустя. Я от страха пребывал в кататонии почти одиннадцать дней. А когда пришел в себя, то увидел вот это. С тех пор оно так. Луис, он починил гипердвигатель!

– От этого мало толку…

– Он снова соберет корабль. Как только он это сделает, я сбегу. Так что будь на борту.

– Когда?

Теперь головы кукольника смотрели друг на друга. Это означало или замешательство, или одну из форм внутреннего конфликта.

Луис спросил:

– Для чего ему это? Он строит военный корабль?…

– Да, и следит за ходом Пограничной войны, и доискивается секретов моих механизмов и машин (он не верит, что я научу его всему), и избавляется от моих и от твоих союзников. Людей Машин отправил домой. Причетника послал шпионить неизвестно за чем. Тебя продержал во сне, в камере интенсивного лечения, умудрившись при этом провести какие-то эксперименты, явно в немалом числе. Мне нужно проинструктировать тебя. Ты должен знать все, что тебе может потребоваться.

– Зачем?

– Мы союзники!

– Но зачем?

«Штепсель» исчез со своего места: карман Луиса больше не топорщился. Неужели Хайндмост имел в виду это?

– Мелодист поработил нас! Разве ты не догадываешься, что он задумал в отношении тебя?

– Думаю, что догадываюсь. Он хочет сделать из меня защитника.

Защитник – это «взрослая» форма человеческой особи.

Ребенок – бридер – защитник. В среднем возрасте – после сорока пяти лет для людей и гораздо раньше для некоторых особей гуманоидов – бридер может стать защитником. Его (или ее) кожа грубеет, становясь грубой и крепкой. Череп расширяется. В том месте, где бедренные артерии расходятся к ногам, образуется второе, двухкамерное, сердце. Суставы увеличиваются, обеспечивая большую силу движений, выполняемых при помощи мышц и сухожилий.

Происходят и психологические изменения. Защитник утрачивает половую принадлежность. Он будет защищать своих потомков, идентифицируя их по запаху. Мутации им уничтожаются. Защитник, не имеющий жизнеспособных детей, обычно перестает есть и умирает… но иногда выбирает для защиты и воспитания все множество родственных ему особей. Такое может случиться, если существует вполне ощутимая общая угроза.

Но невозможно стать защитником без воздействия вируса, который обитает в «древе жизни» и способен запустить механизм этих изменений.

«Древо жизни», строго говоря, на земле не растет. На Мире-кольце его можно отыскать лишь на особых плантациях, ниже Карты Марса. Человекообразные с Земли, да и с Мира-кольца, обычно развиваются только до незавершенной формы, бридеров, подобно аксолотлям.

Слишком молодые человекообразные совершенно не реагируют на запах корня «древа жизни». Слишком старые могут этим корнем отравиться. Луис Ву тоже был слишком стар, а автодок Карлоса Ву изменил его так, что он стал слишком молодым для этой метаморфозы.

– Я могу не опасаться этого по меньшей мере еще четверть столетия, – сказал он.

В ответ кукольник заметил:

– И даже дольше, если вовремя используешь автодок Карлоса Ву еще раз. Он вновь омолодит тебя. Но Мелодист будет удерживать тебя от этого.

Неплохая мысль.

– А что если до тех пор он не станет собирать «Иглу»?

Кукольник печально заговорил:

– Тогда я пропал. Оторванный от семьи и от родного дома. Обращенный в рабство существом, которое сформировалось в результате эволюции так, что для него не представляет никакой ценности все, что лежит за пределами его родословной. Луис, тебя ждет то же самое. Ведь ты не принадлежишь к расе Мелодиста.

– На Мире-кольце я не отношусь вообще ни к какой расе.

– Да, Луис, да, – крещендо продолжал кукольник, – разве ты не видишь смысла происходящего? Он вынудит тебя вкусить от «древа жизни». Не позволит обрести власть над ним. Ты должен быть только узником и советником, говорящей головой, защитником, не имеющим прямых потомков, которых мог бы охранять. Ты превратишься в Голос, которому позволено говорить только ради безопасности самого Мира-кольца!

– Да, – терпеливо сказал Луис, – но не в ближайшие двадцать пять лет. Я восстановил молодость. И мне будет безразличен этот корень. Я еще недостаточно стар, чтобы произошло изменение.

– Но ты хочешь этого?

– Нет. Нет-нет-нет. Чем ты можешь мне помочь? Я уже изучил твою систему размещения трансферных дисков. И внес ряд изменений.

Хайндмост свистком вызвал экран Зала Карт, раздел «Мир-кольцо, трансферные диски, векторы-указатели» и все прочее. Он совершил полный поворот, расставив головы на достаточную ширину для наилучшего бинокулярного обозрения.

– Ага, хорошо.

– Я знаю, ты можешь все вернуть в исходное состояние. Но пойми, Хайндмост, если сервисный трансфер окажется не там, где я предполагаю, я могу погибнуть. Ты должен дать мне коды доступа.

– Да.

– Мелодист, должно быть, уже знает все про автодок. Что еще он знает такого, о чем неизвестно мне?

– Тебе этого не понять.

Луис смолчал.

– Карлос Ву более двухсот лет назад создал экспериментальную, основанную на нанотехнологиях, медицинскую систему. Объединенные Нации почитали его гением. Они также претендовали на все права на его работу. Он же внезапно исчез, прихватив автодок. Карлоса Ву так и не нашли. Автодок объявился шесть лет спустя на Шаст-Фафнир. Моему помощнику, Нессу, удалось его приобрести. Моя исследовательская группа модифицировала его, чтобы приспособить к физиологии кзинов и кукольников Пирсона и заодно сделать более универсальным и надежным.

И вот Мелодист еще раз перестроил машину. Я предполагаю, что теперь автодок пригоден и для Ночных Особей. Приспособив для себя этот вид технологии и используя наноустройства, он создал дополнительные трансферные диски. Что еще тебе необходимо знать? Автодок предназначен для восстановления определенных организмов в соответствии с их генетическим кодом.

– Давай лучше поговорим про «Иглу». Он добавил какое-нибудь вооружение?

– Да, и освоился с моим, и еще вывел возможности моих толкателей за всякие разумные пределы безопасности…

– Чем он занимается сейчас?

Мелодист, чей темный силуэт маячил в развернувшемся на стене окне-экране, казалось, не занимался ничем. Если какое-то действие и имело место, оно происходило в открытом космосе, там, где от Мира-кольца стремительно удалялась яркая точка, пока что не обнаруженная кораблями, участвовавшими в Пограничной войне.

– Очень быстрый корабль, с миниатюрной кабиной. Пилот – маленький защитник из Висящих Особей, – сказал Хайндмост. – Немного топлива, большой толкатель и двигатели с хорошей скоростью реакции, какое оружие – мне неизвестно. Как ты видел, этот корабль запущен с помощью линейного ускорителя. А имеющееся на борту топливо используется только для маневрирования и торможения. Мелодист называет его «Зонд Один».

Увидеть «Зонд Один», когда тот выключил двигатели, было очень трудно, но сейчас они периодически «вспыхивали», поскольку корабль был вынужден совершать маневры, увертываясь от плазменного оружия, ракет и, изредка, даже лазеров. Созданное Мелодистом устройство пробиралось к межзвездному пространству.

В системе Мира-кольца сохранилось внешнее кометное облако. Система давно уже была очищена от всех близлежащих масс – планет, спутников, астероидов, – но, видимо, кометы предположительно не представляли угрозы Миру-кольцу. К тому же здесь не было больших масс, способных изменить орбиты комет и заставить их устремиться во внутреннее пространство.

Корабли, принадлежащие полудюжине самых разных рас, продолжали прибывать к системе и накапливаться среди этих комет с тех самых пор, как лет сорок назад Луис и Чмии объявили о существовании Мира-кольца.

Сейчас со стороны заэкранного пространства стрелой ворвались корабли АРМ (полицейская и военная служба Объединенных Наций). Это скорее походило на связку судов, чем на эскадру, словно мелкие корабли образовывали единую структуру. «Зонд Один» полыхнул как лампа-вспышка – не стоило недооценивать лазеры! – и исчез.

Экранное поле перед Мелодистом придвинулось к объекту слежения, увеличивая изображение, но цель наблюдения исчезла.

Луис не заметил даже обломков.

Висящие Особи – такова была родовая характеристика тех человекообразных, которые вели образ жизни обезьян. Некоторые из них были вовсе неразумными. Их защитник, тем не менее, обладал человеческим интеллектом, и даже превосходил его. Наспех подготовленный к космическим полетам, он мог бы перехитрить оборону АРМ, но Мелодист был еще умнее и старался держать контроль над обстановкой в своих руках. Быть защитником означает всегда владеть ситуацией.

Телескоп Мелодиста, пробежав половину небосвода, почти сто восемьдесят градусов, сфокусировался на смутно различимом объекте – кометном образовании из рыхлого льда, дрейфовавшем не очень далеко. И увеличил изображение космического корабля, выглядывавшего из-за этого облака.

Звездолет имел форму линзы и был окрашен в ярко-оранжевый цвет, с черными опознавательными знаками в виде множества точек и запятых, что было характерным признаком письменности кзинов.

– Этот корабль именуется «Дипломат», – сказал Хайндмост Луису. – Нужно понаблюдать за ним. Он, похоже, хорошо вооружен, но никогда не приближается к звезде Мира-кольца. Предпочитает прятаться среди комет. И в любой момент может воспользоваться гипердвижком.

– Это не характерно для кзинов.

– Они учатся. Полагаю, что «Дипломат» – это командный корабль всей флотилии Патриархата.

На экране появился «Зонд Один». Менее чем за тридцать минут он совершил перемещение по другую сторону солнца Мира-кольца, пройдя сквозь гиперпространство. Его по-прежнему колоссальная кинетическая скорость, прежде направленная от солнца, теперь несла корабль внутрь системы, почти прямо на «Дипломата».

Отчет о событиях в другой половине неба не мог своевременно достичь «Дипломата». Прошли минуты, прежде чем экипаж корабля кзинов отреагировал на действия незваного гостя. Нити межпланетной пыли высветили лучи лазеров, выпущенные «Дипломатом», и целая пригоршня небольших кораблей вырвалась из ледяного облака.

«Зонд Один» начал маневрировать. Лазер все же задел его: корабль ослепительно вспыхнул. Луис прикрыл глаза от яркого света. Экран Мелодиста не был рассчитан на защиту глаз от ослепления. «Зонд Один» в мерцании прочих достигших цели ударов ушел от луча в сторону, и продолжал путь.

Луис спросил:

– Корпус от «Дженерал Продактс»?

– Да, покрытый слоем материала основы Мира-кольца.

Внезапно в фокусе появился другой корабль, на этот раз достаточно надолго, чтобы Луис успел хорошо разглядеть его. Он был значительно больше, чем «Дипломат», представлял собой прозрачную сферу, плотно напичканную разнообразным оборудованием, и рос на экране точно мыльный пузырь.

– «Большой риск», – сказал Луис с растущим раздражением.

– Я вижу, – сказал Хайндмост.

– Они сбегают. Кзины так не делают.

– «Большой риск» обычно выступает в роли сверхскоростного посыльного. Он слишком ценен, чтобы им рисковать, и Патриархат не будет устанавливать на нем вооружение.

– Предполагается, что АРМ и Патриархат имеют равные права на этот корабль. Мы с Чмии предоставили им его именно на таких условиях.

«Зонд Один» очень близко подошел к кораблю-линзе и продолжал разгон, чтобы проскочить мимо. Внезапно возникло актиническое пламя. Луис крепко зажмурил глаза. Когда он вновь смог видеть, «Зонд Один» исчез.

– Что за ерунда? – спросил он.

– Пуля из антивещества. Новейшие корабли АРМ снабжены антивеществом, но мы ни разу не видели, чтобы его использовал Патриархат. Должно быть, они создали его сами, в каком-нибудь ускорителе. У АРМ есть особый источник – целая солнечная система из антиматерии.

– Антивещество… Хайндмост, это делает Пограничную войну куда более опасной. Мир-кольцо слишком уязвим для такого рода оружия.

– Согласен.

– Что он будет делать теперь?

Тень защитника выскользнула из своего кресла, выгнулась, как балерина, загородив кометы и военные корабли, ступила в один из фокусов эллиптического пространства комнаты и исчезла в наступившем мраке.

Рука, напоминающая манипуляторный шарнирный захват, схватила Луиса за предплечье. Он дернулся, словно его ударило током.

– Луис! Как хорошо, что ты уже очнулся, – оживленно заговорил Мелодист. – Без тебя здесь сплошные трудности. Хайндмост, пойдем отсюда. Опасность не станет ждать, когда нам будет удобно встретиться с ней. Луис, с тобой все в порядке? У тебя странный сердечный ритм.

Глава 3. Вербовка

Мелодист был молодой защитник.

Его, самца средних лет, из Ночных Особей, завлекли туда, где росло «древо жизни». Из комы после метаморфозы Мелодист вышел около ста десяти дней тому назад; чрезвычайно мощный интеллект требовал обучения и, владея телом прошедшего полный цикл развития человекообразного, был готов к бесконечной войне.

Сначала новоявленный защитник был вынужден удовлетворять свою потребность в обучении лишь несовершенными познаниями библиотекарей и Причетника и еще тем, что с большими трудностями, по каплям, удавалось «выжать» из Хайндмоста.

По мнению Луиса, Мелодисту не следовало начинать ускорение процесса обучения с экспериментов. И Хайндмост вполне мог бы этому воспрепятствовать. Лучше бы Мелодист сначала построил и запрограммировал все нужное ему тяжелое оборудование и только потом пустил бы его в дело – после того как выудит у Хайндмоста все секреты.

Свершившийся факт: защитник неожиданно возник рядом с кукольником в его собственных апартаментах. И, столь же неожиданно «приготовил филе» из корабля Хайндмоста, распотрошив его, как рыбак – форель.

Защитники самых разных рас должны быть управляемыми. Разум ведь всегда таковой, не так ли? А превосходнейший разум наверняка хочет управлять своими учителями. Выводить их время от времени из равновесия. Разница между союзниками, слугами, рабами и ездовыми собаками пропадает, когда превосходство в интеллекте чрезмерно велико.

Всего минуту назад Луис тайно следил за защитником на экране. И вот, внезапно, тот объявился рядом с ним и уже сжимал его предплечье.

– Я прекрасно себя чувствую. Пожалуй, теперь я слишком молод для сердечного приступа, – заявил Луис.

Ноги и обе головы кукольника уже исчезли под его туловищем.

– Приведи его в порядок, – сказал Мелодист. – Я собираюсь кое-чем заняться.

– Два вопроса, – сказал Луис, но защитник уже исчез.

Хайндмост высунул голову. Но показались только глаз и рот, ни кусочка шеи.

Теперь можно было увидеть, как Мелодист суматошно носился вокруг «Раскаленной иглы дознавателя», производя манипуляции с оборудованием. Ухнул разреженный воздух. Тяжелые агрегаты пришли в движение. Капитальный ремонт гипердвигателя продолжался. Неравные половинки корпуса корабля начали смыкаться, вершина линейного ускорителя – опускаться к основанию гигантского помещения под горой Олимп.

Хайндмост присвистнул.

– Я был прав! Он… – Голова снова скрылась. Мелодист вернулся.

Он склонился над управлением скрытым трансферным диском. Затем подхватил свернувшегося кукольника, увернувшись при этом от задней ноги, попытавшейся его лягнуть («А ведь весят они почти одинаково», – подумал Луис), рявкнул:

– Луис, следуй за мной, – сделал шаг вперед и исчез.

* * *

На какое-то мгновение Луиса Ву захлестнула волна протеста.

Разумеется, это проверка. Но разве Луис Ву последовал бы за защитником беспрекословно? Все это было слишком уж знакомо.

Чужой, чрезвычайно сильный инопланетный разум ворвался в жизнь Луиса Ву, забрал его к себе в команду и помчался как угорелый с миссией, известной лишь ему одному. Сначала был Несс, потом Хайндмост, после защитник Тила Браун, затем Брэм, теперь вот Мелодист – каждый из них хватал Луиса Ву из соображений собственного удобства, бросал в самую гущу событий, в которых сам не мог разобраться, и управлял им, как марионеткой. К тому времени, когда Луис умудрялся разделаться со всеми проблемами, он оказывался едва ли не за границами здравого смысла.

Кукольники Пирсона были фанатиками манипуляций. Истинный трус никогда не повернется к опасности спиной.

Сущность же защитника – полный контроль и управление окружающим.

Где будет находиться и что будет делать Луис Ву к тому времени, как он начнет что-то понимать?

Мгновенье истекло. Если он не примет приглашение, то окажется полностью отстранен от участия во всех делах. Луис сделал шаг вперед, на трансферный диск, с виду неотличимый от остального пола, и тут же был поглощен движением.

Яркий солнечный свет заставил его прищуриться.

Он стоял на высокой вершине, на наборе из шести парящих и трансферного дисков. Мелодист и Хайндмост стояли ниже, на полупрозрачной серой поверхности. Первым делом Луис окинул взглядом Арку, чтобы сориентироваться.

Арка – далекие части Мира-кольца – образовывала дугу, тянущуюся от горизонта до горизонта, расширяющуюся над туманной мглой возле них как по вращению, так и против вращения Мира-кольца и сужающуюся в зените, где она проходила позади солнца. Луис уже давненько ее не видел.

Кулак Господа, похожий на убывающую луну, вздымался совсем близко в сторону левого края, вырываясь далеко за пределы атмосферы. Пространство у подножия этой искусственной горы скорее напоминало лунный пейзаж, чем пустыню: сотни миллионов квадратных миль безжизненных острых скал. Кулак Господа представлял собой вывернутый кратер. Несколько лет назад метеорное тело пробило основание Мира-кольца с обратной стороны. Этот удар «содрал» грунт с основы планетной поверхности даже на очень значительном расстоянии от эпицентра. А голый скрит оказался слишком скользким, чтобы на нем что-то могло закрепиться.

Далее серебрились нити реки и участки моря и темнели зеленые участки, говорившие о постепенном освоении природой этого безжизненного пространства. местность, окружавшая эту возвышенность, представляла собой обширные джунгли, на много миль прорезанные рекой.

– Смотри прямо под ноги, – сказал Мелодист. Луис осторожно спустился на голый скрит.

Это было полезное напоминание: ниже этой ландшафтной оболочки не было ничего, кроме вакуума и звезд, а вокруг – ни ручьев, ни подпочвенных вод, ничего, что годилось бы для поддержания жизни. Не было и назойливых любопытных существ, болтающихся без какой-либо цели и нажимающих от безделья на клавиши управления сервисных трансферов. Это место было идеальным укрытием для подобных высокотехнологичных систем.

– Может быть, все-таки объяснишь, что происходит? – спросил Луис.

Мелодист сказал:

– Очень коротко. Как бридер, я знал очень мало, но помнил многое. В процессе развития до защитника я убедился прежде всего в том, что Мир-кольцо ужасно беззащитен. Я понял, что мое перевоплощение необходимо для защиты Мира-кольца и всех его обитателей.

Это осознание пришло не сразу. Разумеется, «принюхавшись» к Брэму, я решил, что должен его убить. Еще некоторое время я потратил на обучение, используя для этого Хайндмоста с его библиотекой и наблюдая за ходом Пограничной войны. Затем некоторое время мне казалось, что лучше действовать одному или с несколькими защитниками из Висящих Особей. Теперь я решил, что должен создать команду.

– Зачем?

Мелодист коснулся панели управления. Сервисный трансфер поднялся вверх. Четыре парящих диска отделились от его основания и больше не были связаны друг с другом. Мелодист забрался на трансфер с двумя дисками, оставляя по одному для кукольника и человека.

Хайндмост начал оглядываться.

– У подножия склона кто-то мог бы и выжить. Жители Мира-кольца, как правило, благодушно настроены к незнакомцам. Мелодист, ты никогда не принимал мои слова на веру и всегда проверял их. Почему ты хочешь задействовать меня?

– И для чего? – требовательно спросил Луис.

Мелодист двинулся вниз. Луис и кукольник на своих парящих дисках последовали за ним. Голос защитника без труда долетал до них. Мелодист говорил на межпланетном без какого-либо акцента, тоном, не допускающим возражений, как король.

– Пограничная война разгорается. Сейчас АРМ использует вместо водородного синтеза антивещество – и для двигателей, и в качестве оружия. Луис, Мир-кольцо не сможет выжить при таком раскладе. Следует что-то предпринять.

– Постарайся, если можешь, изложить более внятно!

– Луис, чтобы составить план, мне нужно еще многому научиться. Разве Хайндмост не говорил тебе про курьерский корабль? Про это творение кукольников, с экспериментальным двигателем…

– «Большой риск». Я летал на нем. Сейчас он принадлежит этим воинствующим кошкам! – Уже давно он не называл кзинов воинствующими кошками.

– Нужно вернуть его. И еще есть время завербовать Причетника, – сказал Мелодист.

Они приближались к самому краю джунглей.

– А с чего бы это Причетник присоединился к тебе?

– Я надеюсь, что ты уговоришь его. Ведь отец Причетника послал его к тебе «учиться мудрости».

– Присоединиться к пиратской экспедиции? В чем тут мудрость?

– Ты хочешь сказать, что нуждаешься в нас? – спросил кукольник. – Доверяешь нам? Ты можешь вести войну в одиночку?

– Мне нужно оставить кого-то на «Раскаленной игле дознавателя», иначе придется бросить «Иглу» без присмотра, дрейфующей среди комет.

Кукольник немедленно заметил:

– На «Игле» могу лететь я.

– Хайндмост, но ты же сбежишь.

– Мы с Луисом были бы рады…

– Луис уже однажды летал на «Большом риске». И снова полетит на нем. А вы с Причетником останетесь на «Игле».

– Как тебе будет угодно, – произнес Хайндмост.

– Луис, – заявил Мелодист, – ты должен дать клятву. Ты должен защищать Мир-кольцо.

В миг безумия Луис Ву уже поклялся спасти Мир-кольцо. Двенадцать лет назад, когда тот начал смещаться от центра… но сейчас он только добавил:

– Я не буду принуждать Причетника.

– Тогда мне придется ждать развития событий.

В джунглях обитали длиннохвостые Висящие Особи. Они швырялись палками и пометом. Парящие диски Мелодиста опустились к самой земле, но Луис и Хайндмост поднялись выше макушек деревьев. Спутники слышали вокруг вопли, видели летящие со всех сторон предметы. Камни и палки сыпались все чаще и чаще, попадали точнее – лесной народец становился всё более ловким. И попрятались Висящие менее чем за минуту.

Мелодист поднялся вверх, чтобы присоединиться к своим подопечным.

– Скажи-ка мне еще раз, что существа на Мире-кольце удивительно гостеприимны.

– Мелодист, это же обезьяны, – проговорил Луис. – Ты же знаешь, что человекообразные не всегда разумны. Это из них ты выбрал пилота для твоего зонда?

– Да, и сделал из него защитника. Относительно разумного.

Луису стало интересно, действительно ли Мелодист не видит разницы между этими обезьянами и ним. Губы и челюсти защитника образовывали нечто жесткое, напоминавшее клюв; он не мог ни хмуриться, ни улыбаться, ни ухмыляться.

На их пути были сплошные джунгли: неизвестные Луису деревья и лианы и заросли коленчатого корня, растущие рядами под углом в шестьдесят градусов, достаточно большие, чтобы сравниться с секвойями.

Луис переключил лицевую пластину в инфракрасный режим. Теперь огоньки на земле переплетались друг с другом, прятались, наскакивали один на другой и сливались. Тысячи же маленьких огней высоко над ним, наверное, были птицами. Более крупные огни на деревьях – ленивцы и Висящие Особи и… Луис ушел на разворот, чтобы избежать столкновения с пятидесятифунтовой летающей белкой, у которой голова состояла, казалось, лишь из ушей и клыков. Отвратительно ругаясь, она пронеслась под ним.

Человекообразное?

Приятный день для воздушных прогулок.

Мелодист сделал остановку в зарослях коленчатого корня. Неровную, местами бугристую землю покрывало густое переплетение трав. Хайндмост спустился вниз, и Луис последовал за ним, все еще ничего не видя… а затем забыл про парящий диск. Откуда здесь все это?

Его диск тоже приземлился. Луис сошел с него, и их немедленно окружили. Из-за высоких деревьев появились странные маленькие мужчины, а из-под земли неожиданно возникли женщины. Все были вооружены короткими ножами. Они ничего не предпринимали, просто стояли, без тени страха. Луис, облаченный в легкий скафандр, не чувствовал никакой угрозы.

Мелодист поприветствовал их и начал что-то быстро говорить. Прибор-переводчик, которым пользовался Луис, не знал этого языка, так что ему оставалось только слушать, ничего не понимая. Поверх примятой травы он видел подземное убежище-нору. Трава был примята таким же образом почти в пятидесяти местах.

Он стоял на городе.

Человекообразные, потомки расы пак, изначально населявшей Мир-кольцо, заняли в джунглях каждую свободную экологическую нишу, обосновавшись здесь почти полмиллиона лет назад популяцией, насчитывавшей триллионы (хотя о точной численности можно было только догадываться). Та разновидность, с которой они сейчас встретились, обитала в норах. Они были покрыты коричневой шерстью, у них были мешки из звериных шкур. С виду их лица были совершенные обтекаемыми, как у собаки-ищейки.

Сейчас они выглядели менее настороженными. Некоторые даже смеялись. Мелодист говорил и сам много смеялся. Один из подземных жителей поднялся на небольшую возвышенность и что-то сказал.

Мелодист кивнул и сообщил:

– Причетник охотится где-то здесь, в одном-трех днях пути к левому краю – по вращению. Луис, что мне им ответить? Они предлагают ришатру.

Мгновение он боролся с искушением, затем ответил.

– Для Луиса сейчас неподходящее время.

Мелодист издал резкий лающий звук. Подземные Люди разразились истерическим смехом, вытаращив на Луиса близорукие глаза.

– И какова же была твоя отговорка? – спросил Луис.

– Я уже бывал здесь. И они уже знают о защитниках. Поднимайся на свой диск.

Глава 4. Причетник

Ароматы были потрясающе густыми. Сотни самых разных растений, десятки животных. Кзины могли бы жить здесь припеваючи, пока их численность не стала бы чрезмерно высокой. Причетник, находящийся за миллионы миль от ближайших кзинов, не был беглецом из их общества, и собирался рассказать об этом месте своему отцу.

Он принюхивался, выискивая слабый, почти неуловимый запах: что-либо большое или смертоносное.

Но здесь ничего не было. Только запах «обезьяноруких» человекообразных.

Охотничий заповедник его отца был куда опасней. И уровень опасности там был тщательно размечен и определен точным размещением каждого куста. Кзинам было необходимо ощущение близкой угрозы, чтобы поддерживать жизненные силы и восстанавливать свою снижающуюся численность.

Защитники расы пак рассуждали иначе.

Луис Ву объяснял это таким образом: защитники распространяли жизнь на этой земле, создавая иллюзию существования на шарообразной планете, но при этом изъяли все, что причиняло вред или раздражало бридеров пак – от плотоядных до паразитов и даже бактерий. Отсюда следует: что бы ни нападало сегодня на недоумевающие стаи человекообразных, оно развивалось и эволюционировало здесь более миллиона лет, четыре миллиона фаланов.

Безусловно, Луис высказывал лишь предположение. Но с ним нельзя было не согласиться.

Итак, здесь безопасное место для игры. А в один прекрасный день или Мелодист, или Луис призовут его к себе, и тогда опасностей у Причетника будет предостаточно. Среди огней в ночном небе сверкали не одни только безобидные звезды.

Инфракрасное пятно, более крупное, чем прочие, отделилось от общей массы, становясь размытым от возрастающей скорости, скакнуло на дерево, уменьшая свою яркость, замерло…

Мелодист вдруг завыл.

Ответный вой показался приглушенным. Молчавший прежде переводчик Луиса вдруг заработал и выдал: «Причетник! Слушай. Жди». А затем: «Луис!»

– Привет, Причетник! – откликнулся Луис.

– Луис! Я беспокоился! Ну, как ты?

– Молодой. Голодный, беспокойный, немного не в себе.

– Ты провел целую вечность в этом лечебном ящике!

– Причетник не давал мне покоя, отвлекал от работ по модернизации, и мне пришлось подыскать ему работу в другом месте, – сказал Мелодист.

Луис был тронут. Причетник беспокоился… поскольку полагал, что он оставался в автодоке так долго потому, что излечение было крайне сложным. Более вероятно, что Мелодист его специально замедлил, таким образом просто-напросто убирая Луиса на время с дороги; а может, использовал его в качестве подопытного кролика для изучения нанотехнологии, без права на обжалование. Но по молодости лет трудно поддаться столь циничным рассуждениям, даже двенадцатилетнему кзину.

Сейчас эта массивная кошка пристроилась на середине дерева и закусывала, в то время как Висящие Особи, держась на приличном расстоянии, беспрерывно швырялись фруктами. Мелодист разъединил свои парящие диски, «подвесив» один их них в воздухе для Причетника.

Чмии был кзином. Кукольник Несс выбрал его несколько десятилетий тому назад для участия в своей экспедиции. Причетник был старшим сыном Чмии, которого отец изгнал, отправив «учиться мудрости» к Луису Ву. Сейчас он выпрямился во весь свой семифутовый рост (все равно это было меньше, чем рост его отца). Кзина покрывал оранжевый и шоколадно-коричневый мех: темные уши, темные полоски вдоль спины и несколько небольших шоколадных пятен вдоль хвоста и ног. Три параллельные узкие полоски, тянувшиеся вдоль живота, возможно, были унаследованы от отца; Луис никогда не спрашивал Причетника об этом. На огромном наклонном стволе дерева, под зелено-черной листвой, тот смотрелся удивительно естественно.

– Наконец-то мы готовы? – спросил он.

– Да, – сказал Мелодист.

Причетник оценил высоту, на которой находился – почти пятьдесят футов. Сделал прыжок с разворотом и приземлился на диск всеми четырьмя конечностями. Диск просел под его тяжестью, и Причетник потерял равновесие, но удержался и вскарабкался обратно.

Лапы у кзина были в полном порядке, но из-за длинных когтей постоянно скользили. Что это – шутка или испытание… но Мелодист уже парил чуть ниже, готовый при необходимости подхватить его.

– Мне нужно улучшить свой диск, – заявил Причетник. Он опустился к подножию леса и исчез среди склоненных стволов деревьев, следуя вдоль тропинки, которую Луис так и не смог разглядеть.

Парящий диск пронесся на фоне гигантских оранжевых цветов. Причетник опустил диск, на котором летел, точно над другим, и те сцепились, щелкнув магнитными замками.

– Один диск я оставил подземным людям – пусть будет их игрушкой, пока не понадобится мне вновь. Мой вес слишком велик, и приходится быть осторожным, когда я использую только один подъемный аппарат.

Сдвоенный диск снялся с места, Мелодист последовал за ним, и вновь все были в пути.

Луис старался не отставать, но это оказалось отнюдь не просто. А Хайндмост остался далеко позади.

– Ну и что ты узнал? – выкрикнул Мелодист.

– С момента нашего прошлого разговора – ничего, – проревел кзин. – След Тилы обрывается у Людей Машин, через два месяца после того, как она оставила Луиса и моего отца. Я побывал среди пяти цивилизаций и шести разных рас… удивительная симбиотическая культура: техника и множество Висящих Особей. Ни малейших свидетельств ни о Тиле Браун, ни об Искателе, ни слова ни об оружии, выбрасывающем свет, ни о передовых лекарствах, ни о лётоцикле… О чем бы я ни заводил речь, они ничего об этом не слышали.

– Может, тебя обманули?

– Кто знает? Путь Тилы был извилист. Но я не могу отследить ее путь в небе! Мне лишь удалось найти, где она и Искатель приземлялись. Люди Машин помнят, что она появилась там через два или три фалана после того, как над ними пронеслось какое-то летающее сооружение, то есть всего сто пятьдесят фаланов тому назад. Ты хочешь собрать все слухи о летающих аппаратах? Или сделать анализ всех противоречивых сообщений?

– Да.

– Луис… – Причетник обернулся, затем сбавил скорость.

Мелодист тоже притормозил: путешествие было закончено.

– Луис, меня попросили проследить путь Искателя и Тилы Браун. Мне удалось узнать очень мало. С тех пор как они исчезли, прошло семьдесят или восемьдесят фаланов. Затем, как рассказал вампир-защитник Брэм, они, будучи бридерами, попали в Ремонтный центр. Мужчину «древо жизни» убило – он оказался слишком стар, – а Тила вышла из комы и стала защитником.

– Я хочу знать, – сказал Мелодист, – каким образом бридеры смогли отыскать путь в тайное место через Карту Марса. Хочу знать, почему Брэм позволил Тиле выйти из комы. Ведь гораздо легче было обследовать ее в этом состоянии, а затем убить. Возможно, это банальные вопросы, но мне нужны ответы.

Луис пожал плечами. Ему тоже хотелось это знать. Брэм очень мало ценил чью-либо жизнь, будь то бридер или защитник.

– Так ты уловил суть? – спросил Причетник.

– Неспра, нет, конечно. У меня от секретов Мелодиста мутиться в голове.

– Пока мы идем, я объясню, – сказал защитник. – Луис, меня создал ты. Ты увидел, что тот защитник-вампир совершенно неспособен отвечать за судьбу Мира-кольца, и, кроме прочего, Брэм был серьезно болен. Ты решил, что Упырь сделает всё, как надо. Завлек меня в Ремонтный центр. Сад, где растет «древо жизни», сделал меня защитником. Ты рассчитывал, что я убью Брэма, и я убил его. Я полагаю, ты все именно так и планировал. – Ни злобы, ни показного огорчения. Лицо защитника – застывшая маска. – Но вдумайся в следующее: ни один защитник не будет бездействовать, когда его потомки в опасности. Ты понял, что дети вампира должны приносить пользу там, где другие человекообразные просто выживают, но понимаешь ли ты значение всего этого? В критической обстановке я обязан действовать, благоразумно или нет – не имеет значения. Когда ты отправился в автодок, Пограничная война уже вошла в достаточно угрожающую фазу. А теперь АРМ прислала сюда корабли с антиматерией. И похоже, что кзины украли сверхскоростной корабль кукольников с приводом «Квантум II». Его использование в качестве курьера приоткрывает нам завесу тайны, не так ли?

Луис согласился:

– Они не рискнут подвергать его опасности. Они не знают, как сделать второй такой двигатель. И поэтому можно считать, что у них лишь один такой корабль.

– Хайндмост, – спросил Мелодист, – ты можешь построить другой «Большой риск»?

– Нет. Мой исследовательский коллектив сумел бы, но в этом процессе значительную роль играет метод проб и ошибок… и, разумеется, требуются огромные расходы… все это, так же как и многие другие мои промахи, подорвало мою власть и вынудило отправиться в изгнание.

Они обогнули сервисный трансфер Мелодиста, приземлились.

– Я ничего не могу сделать, – сказал защитник. – Если бы только я мог понять, как устроен «Большой риск»… Так, позвольте мне изменить настройки перемещения. Причетник, этот диск был настроен так, что вел к твоему отцу. Ты этим пользовался?

– Но мне нечего ему сказать.

– Следуйте за мной. – Мелодист сошел со своего сервисного трансфера на диск и исчез.

Они оказались внизу, где их вновь ожидали парящие диски. В воздухе запахло подземельем, находившимся под Картой Марса. Пока они скользили через туннели и пещеры, Мелодист хвастался своими «игрушками».

Почти дюжина парящих дисков со скоростью пешехода перемещала громоздкую лазерную пушку.

– Я сделал ее по описанию, имевшемуся у Хайндмоста, – заметил он, – но с некоторыми усовершенствованиями. Она будет установлена на Олимпе. И еще: я с помощью гелиографа объяснил ее устройство защитникам на краевой стене. Так что скоро мы сможем переговариваться независимо от положения солнца. И еще один гелиограф я установлю на вершине Кулака Господа. А здесь… – Он остановился и, изогнувшись, потянулся в сторону, чтобы выдвинуть из темноты скопление труб. Конец одной из них он приложил ко рту, послышалась дикая музыка. – Ну, что вы думаете? – Он подул еще раз, и, черт возьми, Луису захотелось танцевать с воображаемым партнером прямо на парящем диске.

Мелодист не стал дальше испытывать огромную машину, достал пистолет-распылитель и произвел несколько изменений в сверхпроводящих схемах. Мимо медленно проплывало массивное сооружение на шести или семи десятках парящих дисков.

– Ремонтное оборудование для создания метеоритных заплаток, – сказал он. – Уже закончено, сейчас требуется переместить его на пусковую установку.

Трансферные диски «выращивались» в подобии огромной цистерны. Мелодист использовал только что созданный диск, чтобы доставить своих спутников в Зал Метеоритной защиты.

Луис понятия не имел, где они.

И совершенно не понимал, чем они занимаются.

Ему казалось, что разум защитника был сродни этому обширному лабиринту, по которому они прогулялись – и Луис затерялся в нем. Работа с Брэмом была почти такой же. Вампир-защитник совершил недопустимое преступление, и Луис раскрыл его. Затем Луис заменил его на Упыря, Ночную Особь. Прекрасно, но с чего он вдруг решил, что это позволит ему обрести свободу?

Сами защитники тоже не были свободными. Если Мелодист всякий раз умел найти правильный ответ, с чего бы ему позволять делать то же самое какому-то бридеру? Однако если Луис не получит в ближайшее время хоть какой-то ответ на этот вопрос…

Пограничная война, вся целиком, проецировалась на огромный, от пола до потолка, круговой экран, заключавший в себе весь Зал Метеоритной защиты. Корабли и базы были отмечены мигающей подсветкой неонового цвета. Судов людей и кзинов было много. Другие маркеры ясно указывали на присутствие прочих рас: кукольников, «посторонних», триноков, а также кораблей и зондов, чью принадлежность Мелодист не смог идентифицировать. Мир-кольцо представлял интерес для всех тех, кто узнал о его существовании.

Один из кораблей кзинов «провалился» во внутреннюю часть системы Мира-кольца и теперь летал вокруг солнца, не предпринимая никаких действий.

– АРМ пыталась вступить со мной в переговоры, но я решил не отвечать, – сказал Мелодист. – Других поводов для беспокойства замечено не было. Раньше случались попытки вторжения. Средства Метеоритной защиты уничтожали всё, кроме микрозондов, и те, должно быть, присутствуют теперь повсюду. Я кое-что перехватываю – по всей вероятности, сообщения, курсирующие между кораблями, но уровень кодирования слишком высок, даже для меня. С помощью базы данных «Иглы» я могу идентифицировать укрывающиеся на внутреннем крае кометной зоны суда, принадлежащие АРМ, Патриархату, тринокам, звездолет «посторонних», а также находящиеся за пределами системы три корабля кукольников Пирсона и еще тысячи зондов неопознанного происхождения. У меня есть серьезные основания предполагать, что каждый из участников прекрасно знает, кто и что здесь делает. И даже мне было бы очень трудно что-либо утаить.

Он включил электронное увеличение.

– Луис, что это такое?

Точка выросла до размеров размытого изображения призрачного тора, словно бы обмотанного черной лентой, состоящего сплошь из переплетенных нитей. В центре находился крохотный точечный источник желтовато-белого света, ничуть не похожий на обычный двигатель.

– Расстояние тридцать два радиуса Мира-кольца…

– Еще один представитель «посторонних», – сказал Луис. – Они ведь не все используют солнечные паруса. Мы купили у них технологию гиперпривода, но у них есть кое-что и получше. На наше счастье, они не питают никакого интереса ни к жидкой воде, ни к высокой гравитации, поэтому их совершенно не интересуют планеты, заселенные людьми.

– А это?

На экране был виден слегка сужающийся с одного конца цилиндр, с подобием раструба на хвосте; в средней части корпуса слабо поблескивали иллюминаторы.

– Гм-м-м? Похоже на давнюю разработку Объединенных Наций. Возможно, это старый низкоскоростной корабль, модифицированный гиперприводом. Мог прийти с планеты Втянутые Когти. Неужели они тоже решили поучаствовать? Эта планета заселена телепатами-кзинами и людьми.

– Втянутые Когти… Это что, угроза с их стороны?

– Нет. Серьезного оружия у них просто не может быть.

– Хорошо. Хайндмост, ты показывал ему «Дипломат»?

– Да. Мы наблюдали, как твой «Зонд Один» расстроил «свидание» «Дипломата» и «Большого риска». Последний ушел в гиперпространство.

– Луис, Причетник, Хайндмост, мне нужен разумный контроль над ситуацией, – сказал Мелодист. – Вы можете в это поверить? Мой «Зонд Один» угрожает «Большому риску» и срывает запланированную встречу. «Большой риск» включает гиперскорость, делает скачок – правда, не очень далеко – и, находясь на безопасном расстоянии в несколько световых минут, осматривается, пока пилот убеждается, что новой угрозы нет. Затем он летит назад, чтобы произвести обмен данными и контейнерами с «Дипломатом», но опаздывает.

Он возвращается к Патриархату, опять-таки выбившись из графика, пытаясь наверстать упущенное. Поэтому «Большой риск» вынужден передать свое сообщение открыто: кроме него, это сделать некому. Любой другой корабль слишком медленный. Планета кзинов находится на расстоянии двести тридцать световых лет отсюда. Полет в одну сторону занимает триста минут. Через десять часов, считая с того момента, «Большой риск» должен вернуться в пространство Мира-кольца и второпях все-таки провести свою вторую встречу. Так?

– Кзины сделают это в любом случае, – сказал Луис. – Любой ценой.

Причетник ощетинился:

– Мы не поклонники строгих расписаний и календарных дат, Мелодист. Этот корабль, «Дипломат», был атакован. Они будут очень осторожны.

– Путешествия в космосе всегда связаны с точным следованием расписанию и календарю, – сказал Луис. – Особенно при таких дальних орбитах.

– Хайндмост?

– Чем ты рискуешь при работе вслепую? – спросил кукольник.

– Очень многим, – сказал Мелодист, – но я обязан что-то делать. Пограничная война набирает обороты. И самое плохое заключается именно в бездействии.

– Что ты намерен делать?

– Я хочу захватить «Большой риск».

Луис понял, что не ошибся: эта задача была чистым безумием. И попытался указать на некоторые детали:

– «Большой риск» в триста раз быстрее нас, даже если использовать гиперпривод, и никогда не приближается к точке сингулярности Мира-кольца.

– Они не смогут использовать гиперскорость при стыковке с другим кораблем. Следуйте за мной. – Мелодист широким твердым шагом двинулся вперед и исчез. И в очередной раз Луис отправился следом.

Глава 5. Хануман

Он мог бы сказать, что «Зонд Два», в меру его понимания – самая совершенная машина. Так или иначе, но Хануман продолжал работать над ним. Из всех удивительных машин во владениях Мелодиста эту он по праву считал своей. И от этого корабля зависела его собственная жизнь.

Он наблюдал в свое время, как Мелодист трудился над системой сетчатых метеоритных заплаток.

Во время работы Мелодист давал пояснения. Хануман чувствовал, что почти понимает. В бесчисленном количестве крошечных отверстий в основании Мира-кольца огромное число мельчайших машин будет плести из скрита нити, которые стянут широкие поверхности поврежденных структур и залатают дыры. При работе наномашин будет происходить и еще кое-что. Устройства тех же размеров станут «ткать» магнитные кабели куда тоньше человеческого волоса, в полном соответствии с системой сверхпроводящих кабелей, уже имеющейся в изнашивающемся основании Мира-кольца.

Натура защитника требует постоянной деятельности. А Хануман мог лишь стоять в стороне от системы сетчатых метеоритных заплаток, не прикасаясь к машинам, которые могут спасти Мир-кольцо и всех живущих на нем, включая и самого Ханумана. Он не осмеливался трогать то, чего не понимал.

На протяжении пятнадцати сотен оборотов неба Хануман жил на деревьях вместе с прочими представителями своего вида. Он любил; производил потомство; старел. Затем странное существо, обтянутое кожаным панцирем, предложило Хануману съесть какой-то корень.

Хануман лишь недавно, около одного фалана назад, стал достаточно разумным. Он усвоил главное: Мелодист являет собой высший интеллект. Имея дело с машинами Мелодиста, Хануман мог только вредить, пока не получит точных и однозначных указаний и разрешений.

Но он был способен работать над «Зондом Два», машиной, способной убить его. Однако он надеялся, что со временем сможет лучше понять ее. Мелодист (такое же высшее существо по отношению к Хануману, как сам Хануман по отношению к остальным представителям своего вида) похоже не осознавал ни того, ни другого.

Хануман уловил движение воздуха и повернулся. Появился Мелодист, а с ним и другие посетители.

Они находились в гигантской пещере под горой Олимп. Мелодист все тем же широким шагом приблизился к кому-то ростом вдвое меньше его самого и сказал:

– Хануман, это свои. Друзья, это Хануман, пилот «Зонда Два».

У незнакомца был высокий, но явно не детский голос.

– Причетник, Луис Ву, Хайндмост. Приветствую вас.

– Рад познакомиться, – сказал Луис. – Хануман? – Он все еще пытался понять, что же видит перед собой. Незнакомец весил явно не более пятидесяти фунтов. Рост около трех футов, хвост два фута длиной, непомерно увеличенные суставы и череп, кожа, словно обвислая выделанная шкура. – Так, стало быть, ты и есть защитник из Висящих Особей?

– Да. Мелодист произвел меня в защитники и дал мне имя это из книги, позаимствованной в библиотеке «Иглы». – Хануман перешел на другой язык и заговорил очень быстро. Пока он болтал с Мелодистом, автопереводчик Луиса иногда разбирал отдельные слова, иногда целые выражения.

– … опрометчиво…

– … опусти это на место.

– Единственная теория, которую следует проверить. Если твой корабль уцелеет…

Рядом с линейным ускорителем ждал своей очереди цилиндр. Он казался чересчур маленьким для пассажира, его носовая часть была полностью прозрачна. Расположенные позади него магнитные катушки (собственно линейный ускоритель) тянулись более чем на милю.

Восстановленный гиперпривод «Иглы» был вновь размещен в ее чреве. Сейчас тяжелые машины медленно пододвигали отрезанную ранее секцию корпуса, чтобы присоединить ее к кораблю.

Срезанная стена «Иглы» теперь имела цилиндрическую вставку, напоминавшую барабан. Внешняя, выходящая на корпус, сторона этого инородного элемента была непроницаемой, покрытой напоминавшим бронзу материалом. Когда секция корпуса двинулась, чтобы присоединиться к «Раскаленной игле дознавателя», этот дополнительный элемент занял место ангара, ранее служившего «гаражом» для посадочного бота.

Как теперь сообразил Луис, эта инородная вставка представляла собой воздушный шлюз. Большой, способный пропустить почти дюжину человек сразу.

Покрытые бронзой края корпуса сомкнулись. Затем окаемка по месту стыка медленно сползла, свиваясь, как змея, на лавовую поверхность пола. Бронзовое пятно на воздушном шлюзе осталось как было.

– Мне бы такое не удалось, – сказал Луис. – Что это за материал?

– Это клей, – сказал Хануман.

Луис терпеливо ждал.

Тогда, с явной неохотой, Мелодист продолжил:

– На самом деле все гораздо сложнее. Ты что-нибудь знаешь о корпусах, выпускаемых «Дженерал Продактс»? Каждый цельный корпус – это, по сути, одна молекула с искусственно увеличенной силой межатомных связей. Он очень прочный, но если молекулу разорвать, она просто разделяется на части. Я разработал вещество, способное замещать межатомные связи. Это позволяет мне гораздо больше, чем просто разрезать корпус. Например, я могу соединить один корабль с другим. Хануман, ты готов?

– Да.

– Главное – выполни свою миссию, а затем спасайся, если сможешь. Иди.

Хануман бегом пересек каменный пол, забрался в крошечную ракету и закрыл прозрачную носовую часть. Его корабль опустился ниже уровня пола.

Хануман истратил минуту на размышления о спутниках Мелодиста. Один из них был бридер неизвестной расы, но все трое имели явно инопланетное происхождение. Рожденные на звездах, чужие для Мира-кольца. Хануману было о них кое-что известно ввиду знакомства с «Иглой» и ее компьютерными файлами.

Интересно, на каком уровне они стоят по отношению к Хануману?

«Клей», – сказал Хануман, чтобы посмотреть, как Луис Ву сможет экстраполировать все остальное. Но он этого не сделал.

Хануман был гораздо сообразительнее, чем остальные Висящие Особи, но он не умел делать то, что делал Мелодист: всякий раз находить правильный ответ. Луис Ву выбрал Мелодиста. Можно ли поэтому полагаться на его сообразительность? Большой волосатый инопланетянин был еще совсем молод; он мог мало что сказать. А тот, что с двумя головами, был стар, как моря и горы…

«Зонд Два» готов к запуску, и Хануман уже получил необходимые инструкции. Но если он выживет, то ему необходимо знать, кому верить.

Водородное топливо заполнило баки «Иглы».

Мелодист махнул рукой в сторону башни из колец.

– Брэм создал это для запуска аппаратов системы защиты и восстановления. Я все переделал. Эта штука позволяет получать б?льшую начальную скорость, чем обеспечивают топливо и толкатели. А теперь отправимся на борт «Иглы». Там мы наденем гермокостюмы и приготовимся. Хайндмост идет впереди, вместе со мной. Мы должны стартовать вслед за «Зондом Два».

Тем временем «Раскаленная игла дознавателя» медленно скользила к стартовой установке. «Интересно, – подумал Луис, – уж не придется ли нам бежать за кораблем?» Но Мелодист подвел их к трансферному диску, и тот доставил их на борт. Хайндмост и Мелодист прошли в навигационную рубку; Причетник и Луис остались в отсеке экипажа.

Пока Луис влезал в свой костюм, «Зонд Два» стартовал среди вспышек молний и исчез в небе. «Система запуска малоэффективна, – подумал Луис. – И плохо воздействует на окружающую среду. Должно быть, Брэм, имея изобилие энергии, позволял себе вот так ее транжирить».

«Игла» медленно подбиралась к основанию стартовой установки.

Мелодист облачился в костюм гораздо быстрее остальных.

– Поешьте чего-нибудь, прежде чем закроете шлемы! – прокричал он. – Еще есть время. – Он прогнал несколько диагностических программ, затем, пользуясь трансферными дисками, начал носиться по всему кораблю, иногда делая остановки, замирая и осматриваясь. Через две-три минуты он успокоился.

В отсеке управления «Иглы» теперь появилось место для второго пилота. Сиденье Мелодиста представляло собой набор дисков, которые передвинулись, чтобы устроить его поудобней. Он оглянулся на свой экипаж (все на месте, закреплены в креслах, Хайндмост рядом с ним) и стартовал.

Глава 6. Мертвая Точка

– Еще один! – воскликнул Форестье.

Детектив Роксани Готье перевела взгляд на стенной экран. То, что сейчас поднималось над резко очерченным краем Мира-кольца, походило на размытую точку. «Седая няня» патрулировала внутреннюю границу области комет, далеко-далеко от зоны досягаемости Мира-кольца.

– Ты заметил, откуда он появился? – спросила Роксани.

– Оттуда же, откуда и первый. Из одного из тех больших соленых океанов, с какого-то архипелага.

На самом деле экипажам боевой разведки известно было немногое. Они получали на экране информацию, передаваемую из Управления. А те, кто там работал, могли выдать им все что угодно, по собственному усмотрению. Поэтому детективы старались сами строить догадки.

– Первый был очень маленький, – сказала Роксани. – И этот не велик. Это не корабли, а всего лишь зонды.

– Хотя и очень быстрые. Детектив Готье, что это?

То, что сейчас поднималось из того же самого островного района, почти из самой середины Великого Океана, выглядело более крупным, имело удлиненную форму и двигалось с той же поразительной скоростью, что и зонд.

– Это самый настоящий корабль, – сказала Роксани.

Наверняка Штаб должен как-то отреагировать на это! Сама же «Седая няня» в сражениях не участвовала - это был корабль-носитель, длинный и узкий, построенный в расчете лишь на вращательную силу тяжести в чрезвычайных обстоятельствах; он нес двадцать кораблей боевой разведки. Роксани была членом экипажа подобного судна «Охотник за улитками».

Команда формировалась из приблизительного соотношения: двое мужчин на одну женщину, все в возрасте от сорока до восьмидесяти лет (если вам меньше сорока, то командование не доверяет вашим рефлексам). В Солнечной системе они были элитой. Здесь же, в этом незнакомом месте, некоторые оказались в таком положении, что на общем фоне выглядели посредственностями.

Роксани Готье исполнилось пятьдесят один, и она даже здесь считалась одной из лучших. Недостаток деятельности пока не беспокоил ее. Два года она занималась усовершенствованием весьма скромной разведывательной аппаратуры «Седой няни», поддерживала свою форму, активно участвовала в моделировании военных действий и повышала свою образованность. Она увлекалась играми в превосходство, и некоторые боевые экипажи побаивались ее.

Пограничная война не могла длиться вечно. Слишком мощными были втянутые в нее силы. Если и сам Мир-кольцо собрался включиться в нее, то финал явно был близок.

«Седая няня» шла на малой скорости, сканируя окружающее пространство, когда раздался голос командующего (спокойный, но не успокаивающий):

– Всем экипажам боевой разведки. Мы будем проходить непосредственно мимо кольцевого мира с пятидесятого по шестидесятый час. До тех пор у вас свободное время. Ешьте, спите, приводите себя в порядок. После этого возможен приказ на старт.

Кое-кто недовольно захмыкал. «Седая няня», с тех пор как прибыла сюда – а это было десять месяцев назад, – еще не запустила ни одного боевого корабля.

Старт был ужасным. Луис слышал жалобный вой гравитационных генераторов, и казалось, что вся масса планеты навалилась на него, выдавливая последний воздух. Техника корабля не должна была допускать такого! Затем…

разрыв

… панорама перед его глазами дернулась, темно-синий фон исчез, сменившись буйством огненных красок вокруг черного диска. Затем языки пламени затухли, оставив на черном небе густо-черный диск солнца.

Наконец он снова смог дышать.

Техника корабля защищала их от прямого солнечного света, постоянно прикрывая его черной «заплатой». Как только глаза Луиса адаптировались, он начал различать звезды, и мелькавшие то тут, то там сверкающие копья термоядерного свечения. Мимо, слишком быстро и, надо сказать, слишком близко, промелькнул стремительный корабль, передовая разработка АРМ.

Мелодист сказал:

– Прошу прощения. Я переделал генератор стазисного поля. И поэтому стазисный эффект теперь держится слишком долго. Это делает нас менее уязвимыми, но дает побочные эффекты. Я это исправлю. Со всеми все в порядке?

– Мы могли врезаться! – заскулил Хайндмост.

– А где Хануман? – спросил Причетник.

Появился виртуальный экран с увеличенным изображением.

– Вот здесь, впереди нас.

Участники Пограничной войны начинали реагировать на появление крошечного зонда Ханумана и другого, более крупного, корабля, следовавшего за ним с интервалом в четыре минуты. Теперь Мелодист заставлял «Иглу» резко менять курс, чтобы избежать пока невидимых опасностей. Впереди них, тоже нервно дергаясь из стороны в сторону, проходил по небосклону Хануман и его «Зонд Два». Прикрывавшая солнце черная «заплата» на экране все расширялась.

Мелодист почти постоянно использовал толкатели, закладывая виражи. Впереди навстречу им то неслась темнота, то прояснялось.

«Зонд Два» исчез.

Луис так не получил возможности познакомиться с маленьким защитником.

– Ну, и чем все это закончилось, Мелодист? – спросил он.

Пиротехника отыскала их, и вслед за ними по извилистому пути «Иглы» тут же отправились боевые заряды Пограничной войны. Мелодист не обращал на все это никакого внимания.

– То, что вы видите, пока еще ничего для нас не значит…

«Зонд Два» вдруг вернулся. Теперь он шел далеко впереди, обогнав их на четверть миллиона миль. Черт возьми, что же такое сделал Хануман?

– Мы постоянно следим друг за другом, – заметил Мелодист, – верно, Луис? Позволь мне показать тебе, что я придумал.

Мелодичный, как оркестровые звуки, крик кукольника заглушил восклицание Луиса:

– Постой!

Руки Мелодиста пришли в движение.

Вокруг был только цвет и переменчивые потоки. Не могло быть и речи о каких-либо определенных очертаниях, только потоки световых узоров и несколько мелких, темных, похожих на запятые, силуэтов.

Находясь в Мертвой Точке, в гиперпространстве, Луис был неспособен что-либо увидеть.

Выходить в гиперпространство, да еще так близко от солнца, было безумием, но Хануман на своем «Зонде Два» все же сделал это. И, непонятно как, проскочил. А теперь Мелодист был готов повторить это! Они криком пытались остановить его, но он не слушал. Он вошел в гиперпространство поблизости от солнца.

Родившийся и выросший на Карте Земли Причетник даже не осознал грозившей опасности. Да, старт получился (как и положено) достаточно жутким. В этом кошмаре мечущегося света и несущихся темных точек он с трудом сдерживал дыхание, чтобы взреветь, когда они выскочат из этого ада.

Звезды. Сингулярность не сожрала их, выплюнула. Луис огляделся вокруг, наслаждаясь возможностью видеть. Позади них висел обрамленный огнем черный полумесяц: закрытая на экране половина солнца.

Теоретически подобное движение с гиперскоростью могло занести их куда угодно. Луис, в общем, не ожидал увидеть черную арку Мира-кольца, затемнявшую половину солнца (он никак не мог ожидать, что из всех квинтильонов солнц вселенной все еще находится рядом с этим), но она была там.

Мелодист проговорил:

– Хайндмост… нет? Тогда Луис. Скажи, это была та самая Мертвая Точка, о которой мне столько рассказывали?

– Мертвая Точка, – произнес Луис, – это такое поведение гиперпространства, при котором ничего не видишь. Если пытаешься посмотреть в иллюминатор, ничего не обнаруживаешь. Видишь только то, что внутри кабины. Вот почему большинство пилотов используют краски и занавески для украшения корпусов, выпускаемых «Дженерал Продактс». Хотя существуют еще разные чудаки, люди и прочие ЛС, использующие, например, детектор масс, чтобы не свихнуться. Я умею это делать. А ты, Хайндмост?

Кукольник снова превратился в скамеечку для ног.

– Причетник?

– Мелодист, – сказал кзин, – полет вслепую в гиперпространстве – это веселенькая прогулка.

– Но ведь главное-то не в этом! – Луис пытался объяснить тривиальное. – Корабли просто исчезают, если уходят в гиперпространство слишком близко от больших масс. Пространство там сильно искривлено. Нам полагалось бы либо умереть, либо оказаться в произвольной точке Вселенной, может быть, вообще в чужой Вселенной. Но этого не произошло. Мы по-прежнему в системе Мира-кольца! Почему?

– Ни в каких записях, – объяснил Мелодист, – я не нашел хоть сколько-то убедительной теории. Поэтому построил ее сам. «Гиперпространство» – это ложный термин, Луис. Вселенная, доступная благодаря использованию двигателей «посторонних», в каждой точке соответствует нашей родной, эйнштейновской, вселенной. Просто существуют фиксированные, квантованные, скорости.

Но действительно ли можно преобразовать любую математическую область в целочисленную? То есть, для любой ли точки одной области можно отыскать уникальную соответствующую точку в другой? Я подумал, что соотношение точка-в-точку здесь может иметь право на существование, за исключением того случая, когда искажение пространства за счет влияния близкой массы отсутствует. Корабль, пытающийся сделать то, что сделал Хануман, отправился бы в никуда. Затем я подумал об альтернативной модели. Нужно еще покопаться в архивах, чтобы убедиться, прав ли я, но, в конце концов, Хануман отправился по намеченному маршруту и все же вернулся… Прошу прощения, – и Мелодист вновь повернулся к пульту управления.

«Раскаленная игла дознавателя» начала совершать обманные движения.

Война старалась достать их. За стенами их корабля расцветали термоядерные фейерверки. Корабль вновь сделал рывок, и его стены омыла защитная чернота.

Первым побуждением Луиса было стукнуть Мелодиста по голове чем-нибудь тяжелым, пока тот снова не заговорил, но это было бы неразумно, по крайней мере, пока он вел их сквозь этот огненный шторм.

– Заметьте, – сказал Мелодист, – мы слишком далеко переместились через гиперпространство. И Хануман тоже. Световой год за три дня – вот типовая характеристика при движении через пространство, свободное от масс. А вблизи массы звезды пространство искривляется. Я даже не уверен, что мы превысили световую скорость.

Мы стартовали почти со световой и через несколько часов будем среди комет. Тогда мы сможем вполне безопасно использовать движение с гиперскоростью. Хайндмост, возьмешь на себя управление?

Одна голова высунулась из-под украшенной драгоценными камнями гривы:

– Нет.

– Тогда займись памятью корабля и просмотри всю информацию, которую мы сейчас собрали.

Детектор массы не мог вести запись, потому что необходимым компонентом процесса регистрации являлось сознание наблюдателя. Мелодист же создал нечто лучшее, нечто такое, что при движении с гиперскоростью отображало картины.

На виртуальном окне-экране переливались цветовые потоки, которые помнил Луис, и темно-фиолетовая точка, разраставшаяся в головастика.

– Теперь понятно, – сказал Мелодист, – почему наше путешествие было коротким. Мы находимся слишком близко от солнечной массы…

– Внутри все той же сингулярности, – сказал Луис.

– Не думаю, что здесь вообще присутствует некая математическая особенность. Я обнаружил упоминания о детекторе масс в библиотеке Хайндмоста. Ты когда-нибудь пользовался им?

– Один из них находится прямо перед тобой. Но он работает только при гиперскоростях.

– Вот это? – Хрустальная сфера, неактивная в данный момент. – И что, по-твоему, можно с ее помощью обнаружить?

– Звезды.

– Свет звезд?

– Нет… Детектор массы – это псионическое устройство. Ты получаешь ощущения, но они отличаются от твоих обычных восприятий. Звезды кажутся гораздо больше, чем должны быть, и ты словно бы видишь сразу всю солнечную систему.

– Ты уже ощущал вот это. – Мелодист махнул рукой в сторону записанного изображения, где неоновая краска будто прорывалась сквозь написанную маслом картину. – Темная материя. Потерянная масса. Приборы, имеющиеся в эйнштейновском пространстве, не могут обнаружить ее, но она скапливается вблизи звезд, этой самой области, которую ты называешь гиперпространством. Темное вещество увеличивает массу галактик, воздействует на их вращение…

– И мы прорвались сквозь него?

– Неправильное представление, Луис. Мои приборы регистрируют не всякое сопротивление движению. Впрочем, это мы проверим позже. Картина станет несколько иной, если это достигнет нас. (Это относилось к темно-фиолетовой, похожей на головастика тени.) В этой вселенной мы повсюду находим жизнь. Нужно ли удивляться, если это может быть справедливо и в случае темной материи? Могут в ней появиться хищники?

Возможно, Мелодист и в самом деле сумасшедший.

– Так ты предполагаешь, что корабли, использующие гиперпривод вблизи звезды, пожираются?

– Да, – ответил Мелодист.

Безумие. Но… Хайндмост продолжал работать с записями, сделанными оборудованием «Иглы», и даже не вздрогнул при упоминании о хищниках, пожирающих корабли.

Кукольник уже давно знал об этом.

– Я ведь только на долю мгновения перешел в режим гипердвижения, – заметил Мелодист, – но эти гипотетические хищники имеют только одну скорость, Луис, и очень высокую. «Сингулярность» – математический термин. Несомненно, здесь должна использоваться математика, но само это пространство – нечто гораздо более сложное, чем просто место, где решение уравнения дает бесконечность. Внутри этой трясины темной материи скоростные характеристики могут быть радикально понижены. И подтверждением тому является то, что мы живы.

– За нами наблюдают, – сообщил Хайндмост. – Приборы регистрируют дальномерные лучи телескопов и нейтринных детекторов АРМ и Патриархата. Корабли начали ускоренное движение во внутреннее пространство системы. На борту звездолета, прилетевшего сюда с Втянутых Когтей, – телепаты двух разных рас, но те пока не могут «дотянуться» до нас. Я обнаружил укрывающийся в группе комет флагманский корабль кзинов «Дипломат». Эти кометы находятся от нас на противоположной стороне солнечной системы, на расстоянии семи световых часов, и они удаляются. Мелодист, у тебя есть план?

– У меня есть простейшая его часть, – сказал защитник-Упырь. – Нам нужно выйти в открытый космос и понаблюдать за ходом Приграничной войны. Давайте подождем, пока наша скорость позволит нам оказаться за пределами опасной зоны, той самой области «темной материи», где обитают хищники. Затем скакнем через всю систему в режим гиперскорости. Приблизимся к «Дипломату» с другой стороны. А там посмотрим.

Прошло несколько часов. Участники Пограничной войны больше не пытались проверить средства защиты «Иглы». Когда солнце превратилось в сверкающую точку, а Мир-кольцо стал едва ли больше этой точки, Мелодист спросил:

– Хайндмост, а ты можешь непосредственно ощущать гиперпространство?

– Да.

– А я нет. Но раз ты не можешь управлять полетом из-за страха, вести «Иглу» должен я.

Кукольник распутал клубок своего тела и взялся за управление кораблем.

– Куда лететь?

– Доставь нас в точку на расстоянии десяти световых минут от последней позиции «Дипломата».

Человеческие существа не могут заглянуть внутрь Мертвой Точки. Большинство из них тут же сойдет с ума. Некоторые смогут воспользоваться детектором массы, чтобы следовать через гиперпространство, сохраняя здравый рассудок. Отдельные представители кзинов могут ощущать гиперпространство непосредственно; женские особи с такими свойствами были приняты в клан Патриарха с полтысячи лет назад.

На этот раз не было ничего. Ни темноты, ни бесцветной серости, вообще никаких зрительных ощущений. Луис неуклюже шарил в отсеке экипажа, пока, наконец, смог нащупать корпус корабля.

– Луис, мне известно слишком мало, – сказал Причетник, – чтобы задать сейчас разумный вопрос.

– С нами все в порядке. Я вполне осознаю ситуацию. Сейчас мы используем гиперпривод – так же, как я это делал, когда было видно. Мы находимся за пределами… граничного пространства, – сказал Луис. – Я уверен в этом, даже если для этого следует отбросить все, что знал.

Всю свою жизнь он рассуждал категориями математической сингулярности пространства. В такой модели область тяжелых масс (звезд и планет) являлась неопределенной категорией гиперпространства. Корабли не могли войти туда.

– Сейчас мы выполняем стандартный маневр. Скорость у нас большая, так? Нас практически выбросило от Мира-кольца по направлению к солнцу; мы прошли мимо него и вышли во внешний космос. И до сих пор сохраняем ту громадную скорость, с которой удалялись от солнца.

Но Хайндмост перевел нас в режим гиперскорости, причем направленной в обратную сторону – так, чтобы мы оказались на противоположной стороне нашей системы. Мы выйдем из гиперпространства с той же самой скоростью, с какой двигались прежде, но теперь будем лететь обратно к солнцу и Миру-кольцу.

– Мы уже вышли, – сказал Хайндмост.

Они находились в черном пространстве, с единственной сверхъяркой звездой. Их движение с гиперскоростью длилось почти пять минут.

– Пограничная война до сих пор не затрагивала такие дальние окраины. Некоторое время мы будем в безопасности. Вектор нашей скорости сейчас направлен внутрь системы, прямо на «Дипломат». Нужно провести всю операцию за десять минут, прежде чем «Дипломат» сможет обнаружить поток наших нейтрино и излучение Черенкова.

– Дай мне полную картину, – приказал Мелодист.

Десять световых минут соответствуют расстоянию, большему, чем расстояние от Земли до Солнца. Вновь возник виртуальный экран с электронным расширением изображения, и на нем появилась, покачиваясь, свободно плавающая комета. Затем изображение было увеличено еще раз…

«Линза» из стекла и стали, выглядывающая из своего «кометного гнезда», являла собой флагманский корабль кзинов «Дипломат».

Более крупной сферой, только что возникшей перед ними, был «Большой риск». И он становился все ближе.

Мелодист лишь мельком глянул на экран.

– Через несколько минут они встретятся. У нас есть время. Хайндмост, покажи нам, что мы записали в течение последнего гиперскачка.

Но, как выяснилось, гиперкамера ничего не записала. Луис сдавленно рассмеялся.

Мелодист обиделся.

– Луис, здесь ничего нельзя было увидеть. Мы находимся за пределами оболочки темной материи, которая сконцентрирована вокруг нашей звезды. Там, где темная материя практически отсутствует, там почти отсутствует и пространство! Вот почему мы способны перемещаться быстрее света в вакууме: ведь расстояния в этой области резко сжимаются.

Теперь мне требуется только разобраться, почему существует несколько типовых скоростей. Я узна?ю это, изучив «Большой риск». Хайндмост, доставь-ка нас в зону «Дипломата».

– Ближайшую к нам сторону кометы охраняют два боевых корабля.

– Я вижу их. Воспользуйся гиперприводом. Мы обгоним собственное изображение.

Мертвая Точка вспыхнула лишь на мгновенье.

Их цель все еще была слишком далеко, чтобы видеть ее, но на виртуальном окне-экрана она уже появилась: свободная, темная, мягкая комета, вокруг которой медленно плыли ее спутники, похожие на обледеневшие грибы-дождевики, и четыре корабля, два из которых были соединены. Узловатые руки Мелодиста задергались, словно в танце. «Игла» ожила: безынерционные двигатели вновь взвыли. Более крупные корабли, «Дипломат» и «Большой риск», сцепленные вместе посредством воздушных шлюзов начали быстро расти – потом медленнее. Медленнее.

– Я беру управление, – сказал Мелодист.

«Дипломат» выстрелил лучом лазера: командный отсек погрузился в темноту.

Виртуальное окно-экран строило изображение не на основе света, и ему лазер не помешал. На них надвигалось скопление темных точек. На «Игле» не было ракетных двигателей; Мелодист пользовался только медленными толкателями. Но вот и виртуальное окно-экран исчезло, корабль резко дернулся в сторону, потом вернулся в прежнее положение.

Луис едва успел сообразить, что они произвели стыковку. Затем все мощности гравитационного отсека «Иглы» ожили, взвыли гравитационные генераторы. Три корабля, сцепленные друг с другом, пытались развернуться около общего центра масс.

«Дипломат» оторвался, кувыркаясь и уменьшаясь в размерах.

«Раскаленная игла дознавателя» воспользовалась полной тягой, чтобы сдвинуть «Большой риск». Что давали улучшенные толкатели «Иглы», даже при значительно большей массе «Большого риска»? Верно, десятикратное превышение силы тяжести. А ведь «Большой риск», когда Луис летал на нем, не имел гравитационного отсека. Все пространство корабля было занято, и места для дополнительных машин просто не оставалось – или, по крайней мере, он так считал. Десятикратная гравитация, возникавшая в результате рывка «Иглы», должна была сбить с ног любого из кзинов, находившихся на борту, вывести из строя или даже убить.