За ночь похолодало еще сильнее. В понедельник утром по Филберт-стрит несся ледяной ветер, хлеща колючей крупкой каждого, кто осмеливался высунуть нос на улицу. Среди осмелившихся волей-неволей оказались и Чарли Бон с мамой.
      - И мне в такую жуткую погоду приходится тащиться в школу! - трагически бормотал мальчик, жмурясь от ветра. - Ужас!
      - Ничего не попишешь, сынок, не тебе одному. Вон уже и автобус! - Мама послала Чарли воздушный поцелуй и свернула за угол, к зеленной лавочке. - Удачи!
      Чарли, пригибаясь от ветра, добежал до начала улицы, где и впрямь уже поджидал синий автобус, который отвозил в академию Блура учеников музыкального отделения.
      Чарли записали на музыкальное только потому, что там когда-то учился его отец. А вот приятель Чарли, Фиделио Дореми, который занял ему место в автобусе и теперь приветственно махал рукой, тот, наоборот, был отменным музыкантом. При виде его неизменной жизнерадостной улыбки и взъерошенных кудрей Чарли стало как-то полегче на душе.
      - Похоже, эта четверть будет просто скукотищей, - вздохнул Фиделио, - особенно по сравнению с теми приключениями.
      - Честно говоря, ничего не имею против скукотищи - для разнообразия, - высказался Чарли. - Лично я в эти развалины больше не полезу.
      Автобус выехал на мощеную площадь, посреди которой выгибали шеи каменные лебеди фонтана. С лебединых клювов свисали сосульки, крылья сверкали инеем.
      - Ты только погляди, - кивнул на замерзший фонтан Чарли.
      - В спальне, наверно, вообще морозилка, - ежась, предположил Фиделио. - Вот и будем как они, с сосульками на носу.
      Чарли тут же пожалел, что не захватил грелку.
      Тем временем на площадь выкатил еще один автобус, фиолетовый. Из него, болтая и смеясь, высыпали дети в фиолетовых плащах.
      - Вон она! - показал Фиделио на девочку с ошеломительно-синими волосами, со всех ног бежавшую прямо к ним.
      - Привет, Оливия! - крикнул Чарли. Оливия Карусел хлопнула его по плечу:
      - Салютик, Чарли! Приятно видеть тебя целым и невредимым. Приветик, Фидо!
      -  Бытьцелым и невредимым еще приятнее, - заметил Фиделио. - Что еще за Фидо?
      - А, я решила поменять тебе имя. Фиделио - слишком длинно, а Фидо звучит круто. Тебе что, не нравится?
      - Какая-то собачья кличка, - недовольно ответил Фиделио. - Ладно, я подумаю.
      На площади появился третий автобус, зеленый, и в толпе детей зазеленели плащи художников. Художники вели себя гораздо тише, чем музыканты, и уж точно скромнее, чем актеры, однако из-под зеленых плащей мелькал то разноцветный вышитый шарф, то свитер с золотой ниткой. И почему-то казалось, что эти тихие и скромные художники способны заварить кашу посерьезнее, чем шумные актеры и музыканты.
      Над пестрой толпой нависала темная, мрачная громада академии Блура. По обе стороны величественных створчатых дверей высились островерхие башни, и, поднимаясь вместе с друзьями по широким ступеням, Чарли ощутил, как взгляд его невольно притягивает окно на вершине одной из башен. Недавно мама сказала ему, что ей показалось, будто за ними оттуда кто-то наблюдает, и вот теперь у Чарли возникло точно такое же чувство. Он поежился и поспешил за друзьями.
      Массивные бронзовые двери уже стояли нараспашку, готовые поглотить детей. Как всегда, на входе у Чарли неприятно засосало в животе. В академии у мальчика водились враги, которые упорно старались от него избавиться. Но почему - он пока не выяснил.
      В холле разноцветная толпа разделилась на три части: художники двинулись к двери, над которой висела эмблема в виде палитры и кисти, Оливия, вместе со всеми актерами, поспешила к той, над которой плакали и смеялись две театральные маски, а Чарли с Фиделио направились к двери музыкального отделения, украшенной двумя скрещенными трубами. Сначала они оставили сумки в раздевалке, а потом пошли в актовый зал.
      Чарли числился среди младших, и потому ему пришлось встать в шеренгу рядом с самым маленьким из учеников, беловолосым очкастым альбиносом Билли Грифом. Чарли поинтересовался у того, как прошло Рождество, но Билли даже не ответил. Билли был сиротой. «Неужели он и каникулы проторчал в академии?» - подумал Чарли. С его точки зрения, это было хуже смерти. Однако мальчик заметил, что на ногах у Билли новенькие ботинки, отороченные мехом. Не иначе, чей-то подарок.
      Не успели музыканты пропеть и первый куплет школьного гимна, как со сцены актового зала грянуло громовое:
      - Стоп!
      Оркестр замолк. Пение стихло.
      На пол со стуком упала дирижерская палочка.
      Доктор Солтуэзер, возглавлявший музыкальное отделение, нервно ероша свою седую гриву, забегал по сцене. Преподаватели музыки, выстроившиеся перед ним, все как один втянули голову в плечи. На них доктор мог нашуметь с тем же успехом, что и на учеников.
      - И это вы называете пением? - прорычал доктор Солтуэзер. - Это же натуральный вой! Волчий вой на луну! Стыд и позор! Вы же музыканты! Так пойте в такт! Слаженно! С огоньком! Ну, еще раз с самого начала! Три-четыре! - Подобрав палочку, он дал знак маленькому оркестру, жавшемуся сбоку от сцены.
      Чарли прокашлялся. Он и в нормальных условиях был отнюдь не блестящим певцом, а сегодня в актовом зале стояла такая стужа, что у мальчика лязгали зубы. Остальные музыканты чувствовали себя ничуть не лучше, и даже вокалисты кутались в плащи до самых ушей и заметно дрожали.
      Хор начал гимн с первого куплета, и на этот раз дело пошло на лад, так что даже доктору Солтуэзеру было не к чему придраться. Старые стены зала, обшитые дубовыми панелями, вибрировали от согласного пения. Ученики старались вовсю, учителя не отставали. Весельчак мистер О'Коннор размахивал руками, мисс Кристалл с миссис Вальс прилежно кивали в такт, точно маленькие девочки, а старый мистер Хек собрал лоб в складки от напряжения. И только мистер Пилигрим, преподаватель фортепиано, к которому никто не записывался на занятия, даже рта не раскрыл.
      Тут только до Чарли дошло, что мистер Пилигрим единственный из всех сидит. Просто сидел он рядом с крошечной миссис Вальс, а сам отличался высоченным ростом, поэтому было незаметно. Что это с ним? Мистер Пилигрим был чудаковат: избегал смотреть в глаза собеседнику, да и вообще мало с кем разговаривал и, в отличие от прочих учителей, никогда не дежурил по академии. Кажется, он просто не замечал ничего и никого вокруг, и бледное его лицо неизменно было лишено всякого выражения, словно он спал с открытыми глазами.
      До сего момента.
      Мистер Пилигрим впился взглядом в Чарли, и мальчику показалось, будто - странное дело! - учитель его откуда-то знает, но не по школе. Можно было подумать, что этот долговязый безгласный человек мучительно старается вспомнить, где же он видел Чарли. И вот-вот вспомнит.
      Крак!
      За окном что-то треснуло - так громко, что этот оглушительный звук пробился сквозь громогласное пение хора. Даже доктор Солтуэзер замер с воздетой палочкой и тревожно завертел головой.
      Крак!
      Что-то вновь треснуло где-то за окном, а потом - бух! - очень громко упало во дворе и даже как будто застонало. Земля дрогнула.
      - Силы небесные! - воскликнул доктор Солтуэзер. - Старый кедр рухнул! Снег его доконал!
      Все кинулись к окну. Огромное старое дерево вытянулось поперек сада. Ветки его были переломаны, корявые корни, вырванные из земли, торчали в воздухе. Сучья и ветви еще покачивались от падения, и с них на землю тяжелыми пластами осыпался снег. В воздухе завихрились снежинки.
      Старому дереву настал конец. А сколько поколений детишек резвились, бывало, под его раскидистой сенью! Сколько игр было сыграно здесь, в его тени, сколько секретов нашептано! И вот нет больше старого кедра, а на том месте, где он возвышался, зияет снежная пустота, и виднеются вдали руины, которые больше не заслоняет почтенное дерево. Странно: иней подернул все стены, кроме стен руин, точнее, того, что от них осталось, и они зловещим кровавым пятном выделялись на белом полотне зимнего сада. Чарли как раз смотрел на развалины и дивился, почему на них не осел снег, и тут ему померещилось - да, точно, вон там, - может статься, то была игра света, но под аркой, ведущей в развалины, возникло другое дерево, поменьше старого кедра. Все деревья в заснеженном саду давным-давно уже облетели, а у этого листва так и отливала алым и золотым.
      - Ты его видел? - шепотом спросил Чарли у Фиделио.
      - Кого?
      - Да вон же, дерево! Оно движется! Появилось под аркой, а теперь к стене перебралось. Неужели не видишь?
      Фиделио, прищурившись, посмотрел туда, куда возбужденно показывал Чарли, потом отрицательно помотал головой.
      Чарли замигал, надеясь, что от этого дерево исчезнет, как соринка из глаза. Но дерево и не думало исчезать. Похоже, никто, кроме Чарли, его не замечал. У мальчика знакомо засосало под ложечкой. Он всегда испытывал это ощущение, когда ему слышались голоса, но на этот раз никаких голосов не было.
      Бум!
      На сцене что-то упало, и Чарли резко обернулся.
      Это внезапно поднялся мистер Пилигрим, опрокинув стул. Преподаватель фортепиано уставился поверх детских голов за окно, в заснеженный сад. Возможно, он, как и все, разглядывал рухнувший кедр, но Чарли почему-то был уверен, что мистер Пилигрим смотрит дальше, на красноватые стены руин. Неужто и он заметил то странное деревце с ало-золотой кроной?
      Доктор Солтуэзер вернулся на сцену и скомандовал:
      - Приступаем к следующему гимну, ребята. Не то такими темпами вы никогда до уроков не дойдете.
      После собрания Чарли отправился на урок духовых к мистеру Хеку, пожилому флейтисту, вспыльчивому как порох. «Тебя, Бон, учить все равно что воду в решете носить!» - твердил мистер Хек. Чарли играл, а он то и дело вздыхал, заводил глаза к потолку, протирал очки, морщился, кривился, а один раз чуть не стукнул по флейте, на которой играл Чарли, и, не шарахнись мальчик в сторону, он бы недосчитался зуба. «Может, хоть тогда меня освободили бы от этого жуткого предмета!» - подумал Чарли.
      - Ладно, Бон, на сегодня хватит, можешь идти, - пробурчал мистер Хек после сорока минут обоюдной пытки.
      Чарли как ветром сдуло. Он добежал до раздевалки, быстро переобулся в резиновые сапоги и выскочил в заснеженный сад. В холодную погоду форменные плащи разрешалось носить и на улице, хотя обычно школьные правила предписывали оставлять их в раздевалке.
      Фиделио подзадержался на занятиях скрипкой, поэтому, когда он наконец появился и приятели отправились на прогулку, снег в саду был уже изрядно утоптан десятками других школьников. И не только утоптан: там и сям торчали снеговики, в воздухе мелькали снежки, а мистер Уидон, садовник, тщетно гонял любопытствующих прочь от поваленного дерева.
      - Я хочу кое-что посмотреть около руин, - сообщил Чарли.
      - А не ты ли нынче утром клялся, что больше туда ни ногой? - поддел его Фиделио.
      - Ну… да, но я там кое-что увидел, я же тебе говорил. И пока там не натоптали, хочу пойти и проверить.
      - Как скажешь. - Фиделио невозмутимо пожал плечами.
      Мальчики миновали поваленный кедр, и тут их окликнул Билли Гриф:
      - Вы куда это?
      - Не твоего ума дело, - вдруг вырвалось у Чарли.
      Маленький альбинос бросил им вслед сердитый взгляд, блеснув красными глазами за толстыми линзами очков, и отступил в тень дерева.
      - Ты чего это? - спросил на бегу Фиделио.
      - Само выскочило, - признался Чарли. - Билли стал какой-то странный. Я ему больше не доверяю.
      Они дотрусили до арки, которая вела внутрь развалин. Здесь снег лежал нетронутой целиной - ни единого следа. В развалины никто не входил и не выходил.
      - Вот здесь я его и видел. - Чарли нахмурился.
      - Пойдем внутрь, - предложил Фиделио. Но Чарли колебался.
      - Сейчас день, светло, там не так страшно. - Фиделио осторожно заглянул во внутренний дворик, потом шагнул вперед, и Чарли последовал за приятелем. Они пересекли дворик и двинулись по одному из пяти коридоров, углубляясь в лабиринт руин.
      Некоторое время мальчики пробирались по темному коридору, потом очутились в другом дворике. И вот тут-то они увидели кровь! По крайней мере, эти темно-красные пятнышки, ярко выделявшиеся на снегу, были очень похожи на кровь. Они алели рядом с кучкой знакомой Чарли осенней листвы.
      - Оборотень! - воскликнул Чарли. - Уматываем!
      Они перевели дух, только очутившись в безопасности - за пределами руин.
      - Может, это и не оборотень был? - предположил Фиделио.
      - Ты же видел кровь. Оборотень, точно он! - настаивал Чарли. - Он кого-то убил или поранил.
      - Но там же больше не было никаких следов, - возразил Фиделио. - Ни следов драки, ничего.
      Однако Чарли не дослушал логичные доводы друга. Он припустил прочь от руин так, будто заново переживал ту страшную ночь, когда желтоглазый ощеренный оборотень гнал его по запутанным коридорам и гулким залам развалин. Только у рухнувшего кедра Чарли притормозил и подождал Фиделио.
      - А ну, брысь отсюда! - гаркнули у мальчика за спиной.
      Нервы у Чарли и так были на пределе. С перепугу он подскочил чуть ли не на метр. Из путаницы переломанных ветвей показалась обветренная физиономия садовника. На голове у мистера Уидона поблескивала черная каска, а в руке была пила.
      - Нельзя тут играть, опасно! - сердито сказал он. - Говоришь вам, малявкам, говоришь, а толку чуть!
      - Я не играл, - пробормотал Чарли. Рядом возник Фиделио, и Чарли стало не так страшно.
      - Ну да, как же! Вся мелюзга играет, только не Чарли Бон! Он у нас такой серьезный, прям мыслитель! - съязвил садовник.
      - Да что вы обо мне знаете? - вскипел Чарли. - Почему вы так?
      Не дослушав, садовник включил пилу, которая с жужжанием и рычанием стала вгрызаться в очередной толстый сук. При этом он надвигался на Чарли. Ветки, веточки, щепочки и кора полетели во все стороны.
      - Пошли! - Фиделио потянул Чарли за руку. - Пойдем отсюда скорее!
      - Что-то мне не нравится этот садовник, - подозрительно пробурчал Чарли на ходу. - Откуда он меня знает?
      - Ты у нас знаменитость, - пропыхтел Фиделио и замедлил шаг. Они отбежали от мистера Уидона на безопасное расстояние. - Шутка ли - заблудиться в развалинах! Теперь тебя все знают.
      А жаль, подумалось Чарли.
      Над садом разнесся звук охотничьего рожка - сигнал, что прогулка окончена.
      К вечеру подморозило. После ужина двенадцать особо одаренных, как всегда, отправились учить уроки в Королевскую комнату, и вот тут-то Танкред Торссон поссорился с африканцем Лизандром.
      Лизандр по понятным причинам мерз еще сильнее, чем остальные, но, будучи парнем благодушным, жаловался на холод скорее шутливо, чем уныло. Танкреда же он вывел из себя, поинтересовавшись:
      - Тан, сознавайся, эта жуткая погодка - твоих рук дело?
      - И ты туда же! - Танкред вскочил и гневно топнул ногой. - Не могу я оттепель устроить, понял? Я занимаюсь бурями! И по пустякам свой дар не транжирю! Уж ты-то должен бы это понимать!
      Лизандр не успел ответить, потому что в разговор встрял Манфред Блур:
      - Да будет тебе, Танкред! Удели чуточку своего бесценного дара для нашего черныша, а то он у нас околеет от холода.
      - И не подумаю! - зарычал Танкред. В его вздыбленной шевелюре что-то затрещало.
      - Да он пошутил, Тан, успокойся, - с улыбкой успокоил его Лизандр.
      Невольным свидетелям этой сцены сделалось не по себе, и особенно неуютно почувствовал себя Чарли. Именно Лизандр и Танкред спасли его в ту страшную ночь в развалинах. Вдвоем они представляли могучую оппозицию злым силам, таившимся в академии Блур. Поэтому смотреть, как они ссорятся, было поистине невыносимо.
      - Ты, никак, на его сторону подался? - ощерился на друга Танкред.
      - Ха! На моей стороне вообще все, - вставил Манфред.
      Лизандр молча замотал головой, но тут Зелде Добински, довольно неприятной девчонке, пришло в голову похвалиться своими телекинетическими способностями. Она уставилась на толстенный справочник, стоявший на полке за спиной у Танкреда, и, едва тот развернулся и ринулся к двери, книга спорхнула с полки и наподдала ему в спину.
      Танкред зарычал, как тигр.
      Шестеро из одаренных покатились со смеху, а пятеро оцепенели от ужаса. Но сочувствия на их лицах Танкред заметить не мог, а вот издевательский хохот слышал прекрасно. Он распахнул дверь с такой силой, что она с грохотом врезалась в стену, и выбежал вон. По Королевской комнате пронесся штормовой ветер.
      - Погоди! - Чарли, не удержавшись, кинулся за обиженным Танкредом.
      - И куда это ты направляешься, Бон? - остановил его вопрос Манфреда.
      - Я… я пенал в раздевалке забыл, - соврал Чарли.
      - Забывчивый ты наш! - трескуче хихикнул тощий рыжий Аза Пик, поднимая голову от учебника.
      - Кое-что я очень хорошо помню, - огрызнулся Чарли, который боялся Азы, приспешника Манфреда, - скверного актера, но отменного оборотня, перекидывавшегося по ночам в страшного хищника.
      - Дверь за собой закрой, - велел Аза, когда Чарли двинулся из комнаты.
      Чарли повиновался.
      В коридоре было пусто. Может, поискать Танкреда в холле?
      Когда Чарли очутился на широкой лестнице, которая вела в холл, откуда-то налетел порыв поистине полярного ветра, да такой сильный, что едва не сшиб Чарли с ног. Мальчик ухватился за перила и спустился в выложенный каменными плитами холл. «Кажется, у меня опять неладно с глазами, - подумал Чарли. - Снова мерещится!» Посреди холла крутился сверкающий вихрь не то снежинок, не то искр. Что это еще такое?
      Но искры-снежинки постепенно превратились в бледные пятнышки, а из пятнышек постепенно складывалась какая-то смутная фигура, в чем-то синем и черном. Мгновение-другое - и перед Чарли возник силуэт в синем плаще с капюшоном.
      Привидение! Точно!
      Но фигура в синем плаще повернулась к Чарли, и мальчик в ужасе обнаружил, что смотрит… на самого себя!

      Новоявленный Чарли подал голос первым.
      - Забавно, - сказал он. - Недалеко же меня унесло. Голос у него оказался самый обычный, и Чарли номер один выдохнул с облегчением. Не привидение, ура! Но тогда кто же? Он кашлянул для решимости и спросил:
      - А ты, собственно, откуда прибыл?
      - Отсюда, - отозвался незнакомец. - Я только что был тут, в этом же холле, но, - он заслонил глаза ладонью и поднял взгляд на электрические лампочки, освещавшие холл, - но здесь было темнее. Почему это они так ярко горят?
      - Электричество, - коротко пояснил Чарли. Кажется, он узнает этого мальчика. - Так ты… ты был, - начал он. - Знаешь, я видел тебя на одном фото. Ты ведь Генри Юбим?
      - Я самый, - просиял пришелец. - Знаешь, а ведь и я тебя где-то уже видел. Только вот вспомнить бы где. Ты кто?
      - Я… ну, вроде как твой кузен. Чарли Бон.
      - Да ты что! Вот это так новости. Кузен! Отлично, просто отлично. - Генри шагнул вперед и пожал Чарли руку. - Приятно познакомиться, Чарли.
      - На самом деле не так уж все и отлично, - произнес Чарли. - Какое было число, когда… Какое сегодня, по-твоему, число?
      - Двенадцатое января тысяча девятьсот шестнадцатого года, - без промедления отозвался Генри. - Я всегда знаю, какое нынче число.
      - Извини, но сегодня ты ошибся.
      - Да? - Улыбка исчезла с лица Генри. - А что?
      - Тебя перенесло почти на девяносто лет вперед, - сообщил ему Чарли.
      Генри разинул рот, но не смог произнести ни слова. Диньк! Что-то выпало из его пальцев и звякнуло об пол.
      По каменным плитам холла покатился крупный синий стеклянный шарик.
       - Ух ты! - вырвалось у Чарли.
      Но поднять шарик он не успел - Генри поспешно крикнул:
      - Осторожно, Чарли! Не смотри на него!
      - Это почему?
      - Потому что это он меня сюда перенес. Чарли попятился от соблазнительно сверкающего шарика.
      - То есть ты хочешь сказать, шарик перенес тебя в будущее?!
      Генри кивнул.
      - Это Времяворот, - объяснил он. - Мама мне про него рассказывала, но видеть я его раньше не видел - до сегодняшнего дня. Эх, должен же я был сообразить, что это за штука! Я ведь знал, что Зики придумает какой-нибудь способ мне отомстить.
      - Зики?
      - Мой кузен, Иезекииль Блур. - И Генри вдруг ухмыльнулся. - Ха, он, наверно, уже давно помер! - Лицо мальчика стало печальным. - Наверно, все уже умерли, и мама, и папа, и сестренка, и даже мой младший братишка Джеймс. Все умерли, только я остался.
      - У тебя есть я, - напомнил ему Чарли, - и, по-моему, твой брат.
      Его прервал громкий и противный собачий вой, донесшийся с верхней площадки лестницы. Это выла уродливая псина, коротконогая и приземистая, выла, задирая морду вверх и тряся брылами.
      - Фу, ну и уродина! - прошептал Генри.
      - Это кухаркина собака, Душка. Душка замолк, и Чарли, не дожидаясь следующей арии, схватил Генри за рукав.
      - Тебе надо спрятаться. Тут могут найтись люди, которые тебе навредят, если ты им попадешься и если они узнают, кто ты.
      - Но почему? - Глаза у Генри стали круглые.
      - Предчувствие у меня такое. Пошли! - Чарли потащил Генри к двери в западное крыло. Тот на ходу подобрал Времяворот и сунул в карман.
      - Куда мы идем? - резонно спросил гость из прошлого.
      Чарли и сам еще не знал, зачем ведет Генри в западное крыло, но тем не менее повернул тяжелую дверную ручку и втолкнул нового знакомого в темный коридор.
      - Знаю я это местечко, - прошептал Генри. - И всегда его терпеть не мог.
      - Да и я тоже, - отозвался Чарли. - Но нам придется пройти этим путем, чтобы найти тебе какое-нибудь убежище.
      Душка опять издал похоронный вой, и Чарли поспешно прикрыл дверь.
      По длинному темному коридору мальчики добрались до пустой круглой комнаты. С потолка свисала тусклая лампочка, освещая старинного вида дубовую дверь слева и каменную лестницу справа.
      - Башня? - показал на ступеньки Генри и скривился.
      Только теперь Чарли понял, почему решил, что здесь Генри будет в безопасности.
      - На самом верху есть надежное убежище, - сказал он.
      - Точно надежное? - усомнился Генри.
      - Да уж поверь. - И Чарли подтолкнул Генри к лестнице.
      Поскольку тот поднимался наверх первым, Чарли не мог не заметить, какие на его кузене забавные бриджи - из твида, до колен, и застегиваются у колена на пуговицу, и к этому всему еще длинные серые носки. А уж башмаки-то и вовсе дамские: черные, высокие, начищенные до блеска и со шнуровкой до самых лодыжек. Чарли осенило:
      - Надо тебя будет во что-нибудь переодеть.
      Они добрались до следующей башенной площадки. Из этой круглой комнаты дверь вела в западное крыло, но Чарли поторопил Генри: надо было лезть выше.