Это происходит оттого, что Суворов был первым. И оттого, что Суворов был звучным. Его сочная оплеуха громом прозвучала в затхлой тишине исторической залы, посвященной XX веку. Этой блистательно оформленной оплеухой Суворов достучался до масс. Потому что Суворов – талантливый писатель. Акунин рядом не лежал. У меня дома есть все книги Суворова – и художественные, и историко-публицистические. Истинно вам говорю: читать Суворова – одно удовольствие! А вот его оппонентов…
      Почти сразу после выхода «Ледокола» на русском языке в России начала подниматься гневная антисуворовская волна. Количество книг, написанных «против Суворова», уже превышает все, что написал Суворов за всю свою жизнь (включая худлит). И одним из первых «антисуворовцев» был израильский профессор Габриэль Городецкий, написавший книжку «Миф „Ледокола“».
      Суворова никто в прессе не рекламировал. И он разошелся миллионами. Книжка же Городецкого после выхода не слезала с экранов ТВ и страниц прессы. Генералы и историки хором пиарили ее, но тираж этой писанины ни в какое сравнение с суворовским не шел. И вы сейчас поймете, почему… Я с чистым сердцем купил эту книжку, начал читать, после чего с гневом выкинул. Потому что читать это так же невозможно, как невозможно есть сухие отруби. Вывод: Городецкий написал дрянь.
      Если уж ты не умеешь писать, так не пиши популярных книжек! А вы, господа генералы, если хотите вложить деньги в организацию антисуворовской пропагандистской компании, не вкладывайте их в дерьмо. Выстрел ваш ушел в молоко. Ресурсы выброшены на ветер. Никто эту бесталанно написанную сухомятку читать не будет. Ваше бабло помахало вам ручкой. Городецкий в умах людей проиграл, поскольку не проник в них. А Суворов выиграл. Поскольку Суворов писать умеет, а сонмы городецких – нет. И потому Суворов побивает их всех вместе взятых одной левой. Словно богатырь в былинах: рукой махнул – улица, отмахнулся – переулочек.
      Сейчас, господа генералы, я устрою для вас бесплатный ликбез.
      Как работает голова простого человека? Вкусное эта голова ест, а невкусное выплевывает. Я в данном случае – простой человек, поскольку не специалист. И что делать мне, неисторику, если я желаю уяснить для себя проблему начала Второй мировой – хотел Сталин напасть на Европу или нет? Читать книги, ясный перец! Но читать я буду только то, что мне интересно, поскольку скучное чтение – это работа. И за эту работу мне никто не заплатит. Скучной работы у меня в жизни и так хватает. А я за свои деньги хочу развлечься. То есть стиль изложения должен быть соответствующим. Это раз.
      Теперь два. Те авторы, которые по наивности приводят в своих книгах, рассчитанных на широкую публику, библиографию, делают это зря! Вы заметили, что в моих книгах никогда нет никакого списка литературы?.. Я человек честный и библиографий никогда не даю. Потому что считаю это:
      а) формой обмана,
      б) лишней нагрузкой, вредной для популярности книги. Начну, пожалуй, со второго. У нас, людей, пишущих на научно-популярные темы, не зря говорят: каждая формула в книге уменьшает число читателей вдвое. Поэтому я стараюсь читателя не пугать. Точнее, не спугнуть. Вот он взял книгу с магазинной полки и начал листать. Что может напугать потребителя? Любая схожесть книги с учебником! Мы все учились понемногу, поэтому у каждого из нас в анамнезе мощная прививка от учебников еще со школьных времен. А что такое учебник или другая научная сухомятка?
      Список литературы. Формулы. Значки параграфов. Инициалы перед фамилиями… Обилие в тексте ссылок, римских и арабских цифр, кавычек, аббревиатур. Все это убивает книгу. Всего это нужно, по возможности, избегать. Нужно, напротив, дробить текст на мелкие абзацы, сокращать длину предложений и периодически вставлять прямую речь, но без кавычек, а с начальным тире: читатель любит диалоги и воздух на странице.
      Вот как выглядит плохой текст:
      «И. Р. Пупкин и П. А. Шлепкин, выступая в 17 мая 1985 года на XXVIII съезде КПСС, в частности, отметили, что 125-я сд и 24-я м/с д вышли в район Сувалок [35] и на 75 % взломали оборону противника, используя 125-мм гаубицы и танки Бт-26, Бт-24, ИС-125, а также неустановленное количество минометов [41]».
      Беру я, скажем, антисуворовскую книгу Алексея Исаева, которая так и называется – «Антисуворов», листаю ее и вижу именно такой текст. То есть не по смыслу такой, а по «видеоряду». И книгу Исаева я купил только потому, что мне она для дела нужна (для работы над своей книгой, которую вы сейчас держите в руках). А свободный читатель этот кошмар не купит!
      То же самое с библиографией. На что надеются авторы, дающие в конце список литературы, который делает книгу до омерзения напоминающей учебник или научную монографию? Неужели автор всерьез полагает, что простой читатель утром вместо работы пойдет в Ленинскую библиотеку, чтобы заказать там эти книги и начать проверять цитаты? А ведь кроме работы у простого читателя есть масса других важных дел: у него семья, он должен сходить в магазин, проверить у сына уроки, посмотреть футбол, попить пива, почесать за ухом кота, трахнуть жену, наконец, которая ждет этого уже вторую неделю.
      Да никогда в жизни обычный человек не пойдет в Ленинку искать книги, указанные в библиографии! Ему проще поверить автору. Ему просто ничего другого не остается. Автор это знает. И приводит список использованной литературы исключительно для того, чтобы втереть читателю очки своей ученостью: вон, сколько книг я прочел! Или сделал вид, что прочел. Как человек, работавший в науке, я знаю, что раздуть ссылочный аппарат можно как угодно. Берешь любую книгу по теме и переписываешь оттуда библиографию – всю или частично. После чего в своей работе организуешь ссылки не на книгу, которая у тебя в руке, а на первоисточники, на которые ссылается ее автор и которых ты сам не читал (да и он, возможно, тоже).
      Поэтому – никакого очковтирательства, никаких библиографий! Раз тебе все равно придется верить мне на слово, читатель, поверь без списка использованной литературы. Это будет честнее. У меня разными книгами про войну сейчас завален весь стол – представь себе эту картину и успокойся. А если мне нужно будет на кого-то сослаться, я это сделаю прямо в тексте. Твоя же задача – расслабиться и получить… если и не удовольствие, то массу впечатлений!

3

      Давным-давно, еще во времена горбачевской перестройки я ехал в поезде в город Липецк. Эпоха гласности тогда только-только занималась, но вокруг уже вовсю светил «Прожектор перестройки», а газеты вскрывали одну социальную язву за другой. В толстых журналах публиковался «Архипелаг ГУЛАГ», и Сталин был уже не строгий мудрый генералиссимус с трубкой, каковым он представал в позднесоветских фильмах про войну, а кровожадным параноиком, который извратил ленинские принципы. Однако, несмотря на этот разгул стихий, мой попутчик в купе выдвинул следующий тезис:
      – Я слышал по «Голосу Америки» или по «Свободе», будто существуют документы, которые говорят, что Сталин был агентом царской охранки. Это же полный п…ц! Да, несмотря ни на какую гласность, у нас этого никогда не признают и никогда об этом не напишут!
      Я придерживался иной точки зрения: если гласность, так уж во всем! Молодому мне, как и всем в Союзе, хотелось одновременно и правды, и социализма с человеческим лицом. Увы, совместить их оказалось невозможно, но тогда я этого еще не понимал. «Пусть сильнее грянет буря!» – требовал мой молодой организм: «Нет закрытых для гласности тем! Правда должна быть сказана!..» Но сосед по купе был убежден в обратном: есть вещи, с которыми никто никогда не согласится.
      Однако через какое-то время газеты запросто написали, что Сталин был, возможно, агентом Охранного отделения. А потом написали и большее – что лежащий в Мавзолее светоч наш ненаглядный тоже, представьте себе, был изрядной сволочью. Мой сосед ошибся.
      Но и я ошибся тоже! Выяснилось: и в эпоху свободы слова нашлись-таки вещи, согласиться с которыми наше общество все же не смогло.
      Ленин – упырь? Пусть.
      Сталин – кровожадный маньяк, у которого руки по локоть в крови? Нехай!..
      Но примириться с тем, что кровожадный маньяк, руководимый идеями упыря, готовил вторжение в Европу. «Нет! На это я пойтить не могу!»
      Даже отец гласности и перестройки Михаил Горбачев отчаянно воскликнул, с ужасом видя, как стронутая им лавина правдолюбия сносит святыни: «Они заинтересованы в том, чтобы поставить историческую правду с ног на голову, перетасовать причинно-следственные связи, сфальсифицировать хронологию. В этом контексте они прибегают к любой лжи, чтобы взвалить на Советский Союз вину за Вторую мировую войну!»
      А уже после горбостройки и горбогласности известный всему миру авторитетный историк Владимир Путин высказал свое видение поднятой Суворовым проблемы: во всеуслышание заявил, что, хотя он лично книгу Суворова не читал, но согласиться с ней никак не может! И другим не позволит оплевывать нашу историю.
      Великая Отечественная война, в которой мы положили, по разным данным, от 20 до 27 миллионов человек, так сильно врезалась в тот участок народного мозга, который отвечает за неприкосновенные святыни, что снова в ход пошли уже почти забытые фразы: «Не читал, но решительно отвергаю!»
      Больше того! Прогрессивный Горбачев, провозгласивший принцип правдивости и заявивший, что партии нечего скрывать от своего народа… тот самый Горби, коего так превозносят на Западе за развал коммунизма, так старался скрыть от общественности правду о войне, что пошел на историческое преступление – приказал уничтожить секретные соглашения между Сталиным и Гитлером, которые доказывали агрессивные намерения СССР. Уж очень Горби не хотелось разрушать Последнюю Святыню, которая – по совместительству – одно из главных преступлений коммунизма. И последний его миф.
      По счастью, секретные протоколы кремлевских мудрецов, прилагавшиеся к пакту Молотова—Риббентропа, уничтожены не были. А ведь существование этих документов, говорящих о вине Сталина в развязывании Второй мировой войны, в СССР всегда отрицали.
      Все историки отрицали.
      Молотов, который их подписал, отрицал.
      Горбачев, который дал приказ их уничтожить, отрицал.
      И Путин сейчас отрицал бы, если б эти протоколы не всплыли и не стали достоянием исторической науки. А сколько документов еще не стало? И никогда не станет?..

4

      Иногда на происходящее в истории, чтобы увидеть цельную картину, бывает очень полезно взглянуть как бы сверху, с высоты птичьего полета. Именно это сделал в свое время Суворов. Он по крупицам начал собирать сведения о предвоенной Красной Армии, чтобы из этих кусочков выложить огромный пазл общей картинки.
      А почему по крупицам? Он что, не мог открыть какую-нибудь официальную советскую многотомную историю войны и переписать оттуда все? А потому что военной истории как науки у нас нет. Есть секретные архивы. Есть сожженные документы. Есть факты давно известные и ставшие известными всего несколько лет назад. Есть массы историков, которые одни и те же факты толкуют с диаметрально противоположных позиций.
      А вот общей картины нет. Когда я начал сквозняком прочитывать про– и антисуворовские работы о войне, то просто поразился тому разнобою, который существует в исторической науке касательно числа и общего состояния нашей армии в канун войны. Число советских дивизий, стянутых к границе с Германией, у разных авторов колеблется от 108 до 220. Ну и что после этого делать бедному читателю, который хочет прояснить для себя сей вопрос? Что ему делать, если историки и генералы, со всех сторон озвучивая разные цифры, кричат: «Верь мне! Верь только мне, парень! Только у меня самый свежий, самый правильный товар!»
      Вот выходит на историческую эстраду уже упомянутый Алексей Исаев и на протяжении пары книг громит-терзает Суворова. Аж пух летит!.. После него, раскланявшись перед публикой, выскакивает Петр Тон и вовсю громит Исаева. Аж перья в разные стороны!.. Ну и куда в этих условиях бедному читателю податься? Он тут, как провинциал на столичном рынке, – теряется в шуме исторических битв.
      Короче говоря, науки нет. Есть куча сведений и куча продавцов этих сведений. Приходится выбирать товар по цвету упаковки, поскольку в официальных томах по истории ВОВ толком не написано, сколько же всякого добра подтянул товарищ Сталин к границам с Германией. А если и написано (см., например, книжки советских времен), то как-то весьма и весьма невразумительно. Типа было у нас на границе вот такое-то число новейших танков и неизвестное число «устаревших».
      Потому и пришлось сбежавшему за границу Суворову по крупицам, по капелькам собирать сведения об истории советских дивизий – где и когда дивизия формировалась, кто ею командовал, куда дивизия передислоцировалась перед войной. Постепенно у него сложилась общая картина, которую Суворов изложил следующим образом: Сталин готовил нападение на Германию, но ударить опоздал, именно поэтому и случился страшный разгром 1941 года.
      Это было открытие. Поэтому, снедаемый чувством авторской ревности, Суворов быстренько оформил свое открытие в виде книги и, взяв ноги в руки, поскакал его публиковать:
      – А то вдруг опередят! Ведь идея-то на поверхности лежит, удивляюсь, что ее никто не схватил до меня. Фактов, ее подтверждающих, – вагон, только потрудись несколько лет и собери в кучу. Поэтому мне надо было срочно застолбить авторство.
      Не тут-то было!..
      Наши доморощенные патриоты любят обвинять Суворова в том, что поет он под чужую дудку и книги свои заказные издает на деньги врагов России. Договорились даже до того, будто все книги пишет никакой не Суворов, а группа церэушных экспертов (художественные романы «Контроль» и «Выбор», надо полагать, тоже написали они). И якобы где-то даже провели текстологический анализ с помощью ЭВМ и «убедительно доказали»: нет никакого Суворова!.. Потом, правда, эта точка зрения отчего-то быстро растеряла своих сторонников. А вот гипотеза, что «это все на вражьи деньги делается», – не растеряла! До сих пор отовсюду слышится: «На бабки западных спецслужб Суворов свои книги издает! Враги ему мешок золота дали, вот и клевещет, предатель…»
      Зря Суворов переживал, что его опередят. Его открытие оказалось никому не нужным – ни спецслужбам, ни издателям. Шестьдесят восемь издательств в девяти странах мира отказались печатать «Ледокол». И впервые книга была издана отдельными главками в русскоязычной газете «Русская мысль». Только после этого с большим скрипом книга начала свой трудный жизненный путь. Почему «трудный»? Потому что в США книга готовилась к изданию, но не вышла. В Англии весь первый тираж был кем-то скуплен и уничтожен (да и сейчас Суворова в Британии издавать не хотят). А в России первый издатель «Ледокола» Сергей Дубов после выхода книги в свет был убит возле собственного подъезда. И никаких мешков золота и даже гонораров за миллионные тиражи Суворов не получил. «Тебе – слава, мне – деньги!» – так сказал автору бестселлера Дубов перед изданием книги.
      (Кстати, отличная идея для «антирезунистов»: наверняка Дубова убрали по заданию Суворова – бабки не поделили.
      Дарю!) Но, по счастью, книги Суворова пробились к читателю. И сразу же встретили шквал резкой критики, в том числе на самом высоком уровне. Если уж президенты один за другим Суворова ругают, то нужно видеть, как простые генералы и ветераны-сталинисты беснуются! Я вот смотрю на них и не очень понимаю – отчего такое неприятие? Ведь нет большей апологии нашей армии, чем книги Суворова!
      Но, видно, что-то больное задел Суворов, раз так на него лают. «Книги Суворова оскорбили простых людей» – пишет Николай Перумов, писатель. По нашим политкорректным временам оскорбление чувств верующих – серьезное обвинение! Ну верят люди в миролюбие товарища Сталина, что тут поделаешь!? И их святую веру да грязной предательской лапой – не трожь!
      Не зря в одной из иркутских школ патриоты избили и покалечили школьного учителя истории, который рискнул рассказать детям еще и про суворовскую версию истории, то есть про то, что Сталин был не дурак, а был злодей.

5

      – Никакого открытия ваш Резун не сделал! – возразят мне суворовские антипочитатели, которые почему-то упрямо называют Суворова Резуном. И это весьма показательный момент, между прочим! Настолько показательный, что на нем нужно остановиться подробнее.
      Известный американский писатель Самуэль Клеменс, поведавший нам историю про Тома Сойера и Гекльберри Финна.
      Как писал Чарлз Доджсон в своей книге «Алиса в стране чудес».
      Пьеса Алексея Пешкова «На дне» произвела на российское общество.
      Удар ледорубом по голове оборвал жизнь революционера Бронштейна, жившего о ту пору в Мексике.
      Как-то диковато все эти фразы звучат, не правда ли? Потому что псевдоним обычно не раскрывается. Как вошел математик Доджсон в литературу Льюисом Кэрроллом, там им и остался… А кто автор «Клима Самгина»? – Горький!.. А кто написал «Аквариум»? – Суворов!..
      Так почему же Резун?
      Псевдоним Владимира Резуна – Виктор Суворов. Многие его и при встрече называют Виктором. Все настолько к этому имени привыкли, что даже жена Суворова на людях называет мужа Виктором, а не Владимиром – чтобы не сбивать окружающих с толку, не вгонять их в ступор. Ну привыкли люди к словосочетанию «Виктор Суворов», что поделаешь. И только противники упрямо называют его Владимиром Резуном. А в одной из антисуворовских книг его псевдоним даже берут в кавычки. Так и пишут: «после этого „Суворов“ вдруг понес что-то…»
      Забавно.
      «Сталин» часто встречался с «Горьким» и любил с ним беседовать.
      Писатель «Марк Твен» однажды выдвинул свою кандидатуру.
      Уехав из России «Троцкий» какое-то время жил в Вене. Опять-таки диковато выглядит, согласитесь. Этими кавычками антисуворовцы как бы подчеркивают: «Никакой он не Суворов! Суворов – это псевдоним!»
      В каких случаях раскрывают псевдонимы? Как правило, на «истинную фамилию» любят обращать внимание люди вполне определенного сорта – антисемиты.
      – А вы знаете, что настоящая фамилия Свердлова – Екатеринбург? – грозно хмурят они брови, многозначительно поднимая палец.
      Задача юдофобов понятна – указать истинное лицо скрытого за русской фамилией врага. В чем же истинное лицо человека с фамилией Резун? Не еврей, вроде. Да, не еврей, но все равно звучит неприятно. Резко как-то – «Резун». Но с другой стороны, он ведь «правду-матку резун»!
      А все дело в том, что враги Суворова всячески хотят увести дело от писателя к перебежчику. Потому что с писателем нужно говорить о книгах. А перебежчику можно просто бросить в лицо: «Предатель!» И аргументов больше не искать.
      Почему я так подробно останавливаюсь на этом мелком, казалось бы, факте? Потому что упорное игнорирование псевдонима у антирезунистов выдает в них те же мотивы и те же резко отрицательные эмоции, что и у антисемитов. Автора явно хотят уязвить, как-то принизить в глазах публики. Когда чья-то точка зрения вызывает активное неприятие, а аргументов для ее опровержения нет, приходится использовать и такие приемы.
      Но вернемся к нашим антирезунистам, которые хотят нам что-то сказать.
      – Никакого открытия ваш Резун не сделал! – кричат они. – Это все геббельсовская пропаганда. Он просто реанимировал старый лживый миф фашистов.
      Вот уели, так уели! Действительно, Йозеф Геббельс говорил, что Германия нанесла по СССР упреждающий удар, поскольку СССР сам готовил удар по Германии. Больше того, сам Гитлер это говорил. Ну и что?
      А если бы Гитлер с Геббельсом заявили, что полезно чистить зубы по утрам, это тоже было бы фашистским враньем?
      Вообще критика Виктора Суворова часто носит весьма специфический характер. Поскольку книг против Суворова сейчас написано гораздо больше, чем существует книг самого Суворова, у некоторых читателей может сложиться ощущение, что Суворов давно опровергнут. Но уверяю вас, что я, прочтя немалое количество антисуворовской литературы, к своему удивлению, так и не увидел в ней убедительного опровержения главного тезиса Суворова. А львиная доля книг вообще посвящена разбору личности Суворова. В них много говорится, какой плохой человек Владимир Резун, и почти ничего не говорится о теории Виктора Суворова. Вот с критики, пожалуй, и начнем.

Часть I
НЕЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА