Только во второй половине дня их грузовичок пересек мост "Золотые ворота", но неожиданно Тиму стало плохо.
– Кажется, у меня температура поднялась, – сказал он, и Мэгги испуганно стала трогать его лоб. К счастью, он не был горячим.
– Ничего, в дороге все пройдет, – раздраженно произнес Бобби.
Он так мечтал поскорее увезти Мэгги из Окленда и доставить домой, а тут этот парень раскапризничался! Но Мэгги, беспокоясь за здоровье сына, заявила:
– Нет, мы поедем дальше, только когда Тим почувствует себя лучше! Сейчас уже четыре часа. Давай заночуем в каком-нибудь мотеле, а утром, если с Тимом все будет в порядке, двинемся дальше.
– Конечно, тебе не жаль тратить чужие деньги на мотель, – угрюмо пробурчал Бобби Семпл.
– Скажи, а чьи деньги ты потратил, приехав за мной? – возмущенно спросила Мэгги. – И чьи деньги потратишь на мотель? Уж не свои ли?
Бобби покраснел, опустил голову и был вынужден признаться, что на поездку за Мэгги пятьсот долларов ему дала ее мать.
"Ко мне относятся как к вещи, – мрачно думала Мэгги, услышав ответ Бобби. – Дают деньги, чтобы отвезти меня в нужное место…"
– Давай искать мотель! – после минутной паузы твердо произнесла она. – Сегодня я никуда не поеду.
– Да, – со вздохом проговорил Бобби. – Лучше нам переночевать в мотеле. Вряд ли я смогу вести машину всю ночь. Я устал.
Впрочем, грузовичок продолжал мчаться по шоссе, и Бобби не делал попыток заглушить мотор.
– Почему же ты не останавливаешься? – удивилась Мэгги, трогая лоб Тима.
– Где? – с внезапной злостью бросил Бобби. – Уж не здесь ли ты собираешься заночевать? – И, усмехнувшись, сделал жест в сторону дорогих отелей округа Мэрии, мелькавших за окном грузовичка.
– А каким путем мы поедем дальше? – спросила она, с тоской глядя на знакомые места, по которым они неоднократно ездили с доктором Голдингом.
Представляя свое будущее в Джорджии, Мэгги все больше укреплялась в мысли, что в ее будущей жизни Бобби Семпла быть не должно. Ни в коем случае.
– Сначала на север, потом пересечем границу и возьмем курс на восток, – после паузы объяснил Бобби.
– Мама, у меня болит горло, – печально сообщил Тим.
– Бобби, немедленно останавливайся! – произнесла Мэгги тоном, не допускающим возражений, и он был вынужден подчиниться.
Они остановились в мотеле в Новато, Мэгги дала Тиму лекарство, уложила спать, и на следующее утро он почувствовал себя лучше. Днем они снова сели в грузовик, но, к досаде Бобби и злорадству Мэгги, мотор не заводился. Пришлось вызывать автомеханика из фирмы, в которой они арендовали эту машину.
Механик провозился с грузовиком более трех часов, а в это время Мэгги с Тимом гуляли и смотрели телевизор в холле мотеля. Наконец измученный механик устало объявил, что поломка серьезная и устранить ее на месте он не сможет, поэтому грузовичок придется отбуксировать на фирму. Мэгги тотчас заплатила еще за одну ночь, и они с Тимом перенесли свои вещи из машины в комнату.
– Так пригони мне другой грузовик! – приходя в ярость, заорал механику Бобби.
– Пока свободных машин нет, – с плохо скрываемым злорадством объявил представитель фирмы. – Все арендованы.
Бобби тут же перешел к открытым оскорблениям механика, а Мэгги крикнула:
– Эй, полегче! Испугаешь ребенка!
Возмущенный механик ушел, а Бобби с красным от злости лицом взбежал по ступеням на второй этаж, подошел к Мэгги и приказал:
– Звони в какую-нибудь другую фирму, сдающую машины в аренду, иначе мы навсегда застрянем в этом чертовом мотеле!
Ни слова не говоря, Мэгги взяла Тима за руку, и они ушли в свой номер, захлопнув дверь перед носом разъяренного Бобби. Мэгги включила Тиму телевизор, а сама легла на кровать и закрыла глаза.
Через некоторое время раздался стук в дверь.
– Ты позвонила?! – крикнул Бобби. – Нет.
– Почему?
– Позвоню завтра утром, – ответила Мэгги.
Бобби вернулся лишь вечером, держа в руках пакет с гамбургерами, на котором красовалась фирменная этикетка с надписью "Королевские гамбургеры". Мэгги открыла дверь, Бобби вручил ей пакет и, покосившись на груду вещей, сложенных у стены, хмуро поинтересовался:
– Для чего ты тащишь с собой весь этот хлам?
– Это не хлам, а наши с Тимом вещи, – невозмутимо ответила Мэгги.
– Нет, именно хлам! – запальчиво возразил Бобби. – Оставь здесь хотя бы часть, для чего везти это в такую даль? А когда мы приедем, я куплю тебе все, что захочешь.
Недавно Бобби, работающий на фабрике, получил повышение, о чем с гордостью сообщил Мэгги в первые же минуты их встречи в "Эмбаркадеро-Армс".
– Нет, все свои вещи я заберу с собой, – упрямо повторила Мэгги и позвала Тима за стол.
Бобби остался стоять посреди комнаты, неодобрительно переводя взгляд то на нее, то на вещи.
"Если бы на месте Бобби сейчас был Джейк, он непременно повез бы нас с Тимом в какой-нибудь ресторан, где готовят вкусную пиццу, с просторным залом для детей, в котором множество игрушек и машинок, – неожиданно подумала Мэгги. – И уж конечно, Джейк бы и слова не сказал по поводу моих вещей… А Бобби даже Тима укорял за то, что тот забирает с собой все игрушки!"
– Я надеюсь, когда мы наконец выберемся из этого мотеля и помчимся к дому, твое настроение улучшится, – угрюмо бросил Бобби. – И, покачав головой, со вздохом добавил: – А вообще, ты, Мэгги, всегда была очень упрямой. Но чтобы до такой степени…
После ухода Бобби Мэгги закрыла дверь на ключ и набрала номер доктора Голдинга, хотя понимала, что в одиннадцать вечера его в кабинете нет и быть не может. А даже если бы и был, Мэгги все равно повесила бы трубку, услышав его голос. Голос психотерапевта, женатого мужчины, который три недели возил ее на прогулки, обнимал и целовал…
Хорошо хоть у нее хватило ума ничего не рассказывать о докторе Годдинге Бобби Семплу. Да и что она могла бы ему рассказать? О своих чувствах к нему? Глупо. О подозрениях Джины, которые очень скоро подтвердились, став фактами? Кстати, перед отъездом Мэгги даже не попрощалась с Джиной. И не потому, что в спешке забыла о ней, а просто не захотела. Возможно, позднее, когда Мэгги вернется домой, разберет вещи, обустроится, она позвонит ей или напишет письмо.
Вернется домой… Но что ждет ее дома? Семейная жизнь с Бобби Семплом? Эта мысль удручала Мэгги, и она старалась гнать ее от себя. А почему обязательно ей выходить замуж за Бобби? Разве мало в Джорджии молодых мужчин? Поддавшись внезапному порыву, Мэгги снова подошла к телефону, набрала номер офиса доктора Голдинга и, пока слушала длинные гудки, смотрела на спящего Тима. Господи, для чего она звонит? Пора бы перестать вести себя как неразумный ребенок!
"Бедный Тим! – думала Мэгги, ощущая вину перед сыном. – Как ему все объяснить?"
Вчера Тим дважды спрашивал ее о Джейке, интересовался, когда они снова увидятся с ним, а когда Мэгги ответила неопределенно, сказал:
– Если мы куда-то уезжаем, то должны попрощаться с ним, правда?
Тим не догадывался, что они уезжают не на день и не на два, а на всю жизнь… Потом Тим снова и снова задавал ей вопросы о Джейке, и Мэгги переводила разговор на другую тему, не в силах признаться сыну, что доктора Голдинга, Джейка, они не увидят больше никогда.
После нескольких длинных гудков включился автоответчик, и зазвучал записанный на пленку любезный женский голос, очевидно, его секретарши. Она сообщила, что в данный момент доктор Годдинг отсутствует, продиктовала номер телефона другого врача, по которому можно звонить в случае крайней необходимости, и предложила оставить сообщение. Выслушав ее информацию, Мэгги повесила трубку и горестно вздохнула.
Разумеется, в столь поздний час доктор Голдинг отсутствует. Он давно уже уехал домой и лег спать. Внезапно Мэгги вспомнила, что Джейк никогда не предлагал записать номер его домашнего телефона, а ей и в голову не приходило попросить его об этом. Теперь-то Мэгги понимает, почему он не давал ей свой домашний номер. Да потому, что женат!
Мэгги легла в постель, закутавшись в одеяло, закрыла глаза и попыталась заснуть, но сон никак не приходил. Она вспоминала, что всякий раз, когда Джейк прикасался к ней или обнимал, у нее возникало ощущение, будто ему что-то мешает и он чувствует себя неловко. Словно между ними лежит невидимая преграда, преодолеть которую он не в силах. Теперь ей понятно, что за преграда их разделяла… Все встало на свои места. Это даже хорошо, что Джина рассказала Мэгги правду о докторе Голдинге. Горькая правда всегда лучше сладкой лжи.
Завтра должен состояться последний сеанс "восстановительного психотерапевтического курса", на который Мэгги не придет… Помог ли ей курс психотерапии? Помог, еще как помог. Теперь Мэгги не впадала в панику, не устраивала истерик и не собиралась вновь становиться испуганным и забитым существом. И в этом заслуга прежде всего Джейка!
– К девяти часам утра вы с Тимом должны быть готовы, – перед тем как уйти в свою комнату, раздраженно заявил Бобби. – Я дозвонился-таки в другую фирму, и мне обещали именно к этому времени прислать машину. – И, передернув плечами, нетерпеливо добавил: – Господи, хоть бы скорее убраться из этой чертовой Калифорнии и оказаться дома!
Вспомнив слова Бобби, Мэгги печально вздохнула. Джейк никогда не разговаривал с ней или Тимом в таком тоне… Он не был угрюмым, грубым, заносчивым, напротив, Джейк был очень добрым, внимательным, предупредительным и веселым.
Мэгги открыла глаза, посмотрела на спящего Тима и лежащего рядом котенка, затем перевела взгляд на телефонный аппарат. В голове мелькнула мысль еще раз набрать номер доктора Голдинга, но она тотчас же прогнала ее прочь: Джейк давно уехал домой и лег спать. Но даже если вдруг он бы случайно и оказался в своем кабинете в столь поздний час, она все равно не стала бы разговаривать с ним… с женатым человеком.
Глава 15
14 мая, четверг
Карсон Фуллер прибыл в офис доктора Голдинга в половине одиннадцатого утра, чтобы уладить некоторые формальности. А шоу, как называл будущие события Карсон, должно начаться после одиннадцати часов.
Он рассчитывал проникнуть в офис тем же путем, что и в прошлый раз, когда он копался в бумагах доктора. Тогда Карсон переговорил с охранником службы безопасности, предъявив свое удостоверение, и попросил разрешения немного побыть в кабинете психотерапевта. Удостоверение произвело на охранника должное впечатление, а поскольку Карсон Фуллер подкрепил свою просьбу новенькой хрустящей банкнотой в пятьдесят долларов, тот молча открыл ключом приемную и распахнул перед сыщиком дверь кабинета. Сегодня Карсон намеревался прибегнуть к такому же способу, занять в кабинете "место в партере" и понаблюдать увлекательное шоу.
Сыщик самодовольно улыбнулся, стряхнул невидимую пылинку с рукава нового голубого пиджака и поправил галстук. Джина Туччи сообщила, что связалась со знакомыми газетными репортерами, и Карсону хотелось, чтобы бывшие жены увидели его на первой полосе газеты элегантным и подтянутым, а не старой развалиной в неряшливой одежде.
Миновав крутящиеся двери, Карсон вошел в холл и остановился у стойки бара. Выпил каппучино, купил свежий номер газеты, пролистал ее и, тихонько насвистывая, направился к лифту. Настроение у него было отличное. Еще немного – и он получит от Джины Туччи кругленькую сумму и распрощается с ней навсегда.
Вчера Карсон весь вечер печатал для нее подробный отчет, по опыту зная, что необходимо докладывать о каждой мелочи, а иначе она будет бесконечно названивать ему, уточнять, переспрашивать… Словом, чтобы ей не к чему было придраться.
Карсон вошел в лифт и нажал кнопку двенадцатого этажа. Приближаясь к офису доктора Годдинга, он ждал, когда словно из-под земли возникнет охранник службы безопасности, и готовился к встрече с ним. Однако, к его удивлению и радости, коридор был пуст. Подойдя к двери, ведущей в приемную, сыщик остановился, оглянулся по сторонам и осторожно повернул ручку. Дверь распахнулась, и Карсон увидел в приемной женщину, сидящую за столом секретарши. Темнокожая, с накрашенными красной помадой полными губами, выразительными глазами, очень соблазнительная, она сразу произвела на Карсона впечатление.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – любезно обратилась она к детективу.
– Думаю, да, – наградив ее лучезарной улыбкой, ответил сыщик. – Я хотел бы встретиться с доктором Голдингом.
– С доктором Голдингом? – переспросила секретарша и, кивнув на дверь кабинета, которая была приоткрыта, сообщила: – А он… сейчас занят. Ждет пациента.
Карсон обернулся и, заметив в дальнем углу комнаты сидящего за столом мужчину, на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти лицо доктора Голдинга, которое он видел на фотографии. Средних лет, внушительной комплекции, с холеным, самодовольным лицом, на лбу небольшие залысины…
В кабинете за столом доктора сидел молодой мужчина не старше тридцати лет, коротко стриженный блондин с симпатичным загорелым лицом, и тревожно смотрел на посетителя…
Карсон повернул голову к секретарше и, усмехнувшись, сказал:
– Леди, мне неизвестно, кто вы такая и чем здесь занимаетесь, но я точно знаю, что молодой человек, сидящий в кабинете, не психотерапевт Джейсон Голдинг.
Утром Линдси проснулась с твердым намерением сегодня же наладить прерванные отношения с Джейком Купером. Да, время настало, и Линдси приготовилась к решительным действиям.
Подойдя к окну, она взглянула на окутанный густым туманом залив и села завтракать. Съела кашу, персик, выпила чашку горячего травяного чая.
"Сегодня или никогда", – мысленно твердила Линдси, поглядывая на стоящий на столике телефонный аппарат.
В том, что разговор и встреча с Джейком завершатся удачно, она не сомневалась. Во-первых, прошло достаточно много времени для того, чтобы Джейк успел соскучиться по ней. Во-вторых, он посещает психотерапевта, и сеансы должны благотворно отразиться на его состоянии. Ну а в-третьих, подтверждение тому, что все у нее завершится благополучно, Линдси почерпнула рано утром из книги, к советам которой всегда прислушивалась. Книга так и называлась "365 дней вашей жизни". Так вот, сегодняшний день не только сулил ей удачу, но и обещал счастливое будущее, если, конечно, Линдси будет вести себя по-умному. "Вас ожидает долгое увлекательное путешествие, – с замиранием сердца прочитала она. – Цель и пункт назначения уже определены. Сделав первый шаг, решительно идите дальше, и жизнь ваша наполнится новым глубоким смыслом".
Уж если умная книга советует ей именно в этот день совершить важный поступок, то будет непростительно глупо упустить столь блестящий шанс! Время настало, пора действовать… Это знак свыше.
Линдси налила еще чашку чая, о задумчивым видом выпила его и подошла к телефонному аппарату. Нервно постучала кончиками пальцев по столу и мысленно пожелала себе успеха. Главное, чтобы к телефону не подошла напарница Джейка, противная Этельда! Линдси терпеть не могла эту женщину, полагая, что от нее исходит мощный заряд отрицательной энергии, плохо воздействующий на окружающих. Этельда тоже не выказывала симпатии подруге Джейка, но всегда держалась с ней приветливо.
– "Купер – Джексон констракшн", – зазвучал в телефонной трубке молодой женский голос, и Линдси с облегчением вздохнула. Эта была секретарша, та самая, которая некоторое время назад сообщила ей, что Джейк посещает офис психотерапевта.
– Добрый день! – как можно любезнее поздоровалась Линдси. – Это Линдси Хант. Могу я поговорить с Джейком?
– Добрый день, мисс Хант, – отозвалась девушка. – К сожалению, в данный момент мистер Купер отсутствует. Он на строительном объекте, вернется к полудню. Я передам, что вы звонили, и мистер Купер свяжется с вами.
Услышав слова секретарши, Линдси покачала головой, словно девушка могла ее увидеть. Если она просто оставит свой номер с просьбой перезвонить, вряд ли Джейк сделает это. Так уже бывало… Нет, наступил день решительных действий, и Линдси не упустит свой шанс!
– Продиктуйте мне, пожалуйста, адрес этого строительного объекта, – попросила Линдси. – Я подъеду туда. Мне необходимо срочно увидеться с мистером Купером.
Повисло долгое молчание, потом секретарша, поколебавшись, сообщила:
– В данный момент мистер Купер находится в Сан-Франциско, в офисе доктора Джейсона Голдинга на Маркет-стрит, 949. Если вы…
– Вы называете офис доктора строительным объектом? – прервав секретаршу на полуслове, изумилась Линдси. – Какие же там могут быть работы?
Снова возникла пауза, и девушка неуверенно ответила:
– Он так сказал, я не знаю… – И добавила: – Мисс Хант, я передам мистеру Куперу, что вы звонили.
– Нет, спасибо, не надо, – сухо отозвалась Линдси и повесила трубку.
Некоторое время она задумчиво смотрела на телефонный аппарат, пытаясь сосредоточиться и проанализировать только что полученную информацию. Для чего Джейк ходит в офис доктора Голдинга? На сеансы психотерапии, или там действительно идут ремонтные работы? Когда секретарша еще во время их первого разговора сообщила, что Джейк находится в офисе психотерапевта, Линдси ни минуты не сомневалась: он, вняз ее советам, записался на психотерапевтический курс. Но в силу природной застенчивости скрывает это от нее или хочет сделать ей сюрприз. Теперь же Линдси одолевали подозрения: а если Джейк действительно получил заказ на реконструкцию офиса и ходит к доктору Голдингу как подрядчик? Ведь у него строительная фирма. И секретарша сказала: "строительный объект". А она, Линдси, придумала красивую историю о Джейке Купере, решившем "прочистить себе мозги" у психотерапевта, прежде чем снова встретиться с ней…
Неужели это правда? А она-то купила все книги доктора Голдинга, включая последнюю с многообещающим названием "Радуйся жизни! ", внимательно прочитала от корки до корки в надежде, что очень скоро они с Джейком смогут вместе посещать психотерапевтические сеансы! Не может быть… Невероятно.
Линдси покачала головой, стала мерить шагами гостиную и повторять слова книги, которую она читала каждое утро. "Первый шаг… цель и пункт назначения определены… новый смысл бытия…"
Линдси схватила сумочку и ключи от машины, заперла дверь и, стуча высокими каблучками, сбежала по лестнице вниз. Как хорошо, что на сегодняшнее утро у нее не назначены встречи с клиентами! Она немедленно поедет в офис доктора Голдинга и не уйдет оттуда до тех пор, пока не встретится с Джейком и не выяснит, чем он там занимается.
Рывком распахнув переднюю дверцу, Линдси села за руль, включила мотор, и машина с ревом рванулась с места.
Лента транспортера, по которой медленно ехал багаж прилетевших пассажиров, тянулась бесконечно, и Моника, наблюдая за ней, тяжело вздохнула. Она чувствовала себя усталой и разбитой, нестерпимо болела голова, стучало в висках. Господи, даже если часть багажа потерялась, туда ей и дорога! Это вполне логичное завершение их отвратительной поездки в Нью-Йорк.
– Моника! – вдруг заорал Джейсон, и от звука его голоса она поморщилась, как от зубной боли.
Годдинг находился среди других пассажиров, стоящих поодаль и ожидающих свой багаж. Единственное, что выделяло его из толпы, – инвалидное кресло, в котором он сидел, и свирепое выражение лица.
– Забирай этот чертов багаж и поехали в город! – раздраженно и громко приказал он. – Сколько можно тут торчать! Вон наши вещи, зови носильщика!
Прилетевшие одним рейсом с Голдингом пассажиры неодобрительно поглядывали на него, а одна молодая женщина даже попросила свою маленькую дочь отойти подальше от нервного дяди.
Ну вот, кажется, багаж прибыл в целости и сохранности, пора выбираться из аэропорта и ехать домой. Моника схватила свою дорожную сумку и стала оглядываться по сторонам в поисках носильщика. Да, поездка прошла ужасно…
Вчера Моника заказала билеты на рейс Нью-Йорк – Сан-Франциско, полет должен был длиться приблизительно пять часов. Однако в самый последний момент возникли неполадки с одним из двигателей, и пассажиры в ожидании вылета в течение часа томились в салоне самолета, стоящего на взлетной полосе. Потом сообщили, что полет задерживается, и пассажирам было предложено временно разместиться в отеле аэропорта. Кое-кто так и поступил, но на Джейсона накатил очередной припадок ярости, и он обменял билеты на самолет другой авиакомпании.
Полет проходил отвратительно, самолет швыряло из стороны в сторону, а самое ужасное было то, что лайнер делал остановку то ли в Питсбурге, то ли в Милуоки. Моника находилась в таком состоянии, что даже сейчас не могла вспомнить, где именно. В результате они приземлились в Сан-Франциско сегодня утром и еле-еле получили багаж. При этом Голдинг всю дорогу бесновался, обвиняя ее во всех смертных грехах, и, разумеется, не признавался, что по собственной глупости обменял билеты на такой неудобный рейс. У Джейсона всегда был скверный характер, но в последнее время он стал просто невыносим.
Моника покачала головой, еще крепче ухватилась за ручки кожаной сумки и пересчитала багаж. Один чемодан, другой, сумка… Кажется, ничего не пропало. Удивительно!
– Где носильщики? Где? – раздался громкий возмущенный голос Голдинга. – Я – больной человек, перенесший тяжелую операцию! И не могу отыскать носильщика! Безобразие!
Моника потерла виски. Господи, как она устала от мужа! От его дурацкой болезни, от бесконечных, ничем не оправданных капризов и придирок, от мгновенных перепадов настроения, от ехидных насмешек, которые она вынуждена пропускать мимо ушей, притворяясь, что все в порядке. Вот и сейчас Джейсон с подозрительным видом наблюдал, как носильщик и водитель такси грузят в багажник их вещи, и постоянно делал им замечания. Моника тяжело вздохнула и, улучив момент, когда муж отвернулся, сунула в карман носильщику банкноту в двадцать долларов.
Наконец багаж, включая инвалидное кресло, был погружен в такси, водитель сел за руль, Моника и Джейсон заняли места сзади, и машина тронулась. Домой, скорее домой! Мысль о доме, горячей ванне и теплой мягкой постели не выходила у Моники из головы с первой минуты их неудачного полета, и вот теперь мечта начинала сбываться. Джейсон, правда, не сообщил жене о своих планах на сегодняшний день, но даже если сейчас он объявит, что у него дела и надо куда-нибудь ехать, она не двинется с места. Все, с нее довольно! Только домой.
Моника удобно устроилась на заднем сиденье и, с наслаждением вытянув уставшие ноги, уставилась на свои новые туфли. Для чего она их купила? Нет, туфли, конечно, очень красивые, из дорогой тонкой кожи, узконосые, на тонких каблуках, но для долгого путешествия они совершенно не годятся. И Моника, скинув туфли, засунула их под сиденье.
– Моника, подвинься! – капризно потребовал Джейсон. – Ты занимаешь очень много места.
Он раздраженно открыл свой кейс, едва не двинув крышкой по лицу жены, и стал просматривать какие-то бумаги. Моника благоразумно молчала и смотрела в окно, пытаясь вспомнить, сколько денег осталось у нее в кошельке. Приблизительно сто пятьдесят долларов и кредитные карточки "Виза" и "Америкэн экспресс". Машина миновала окраину, въехала в город и, к удивлению Моники, помчалась на восток – в деловой центр.
– Куда мы едем? – оторвав взгляд от окна и поворачиваясь к мужу, растерянно спросила она.
– Мы едем в мой офис, Моника, – презрительно усмехнувшись, ответил он. В последнее время Джейсон предпочитал разговаривать с ней оскорбительно или насмешливо.
– В твой офис?
– А куда же еще? Надеюсь, ты не забыла, почему мы раньше времени покинули больницу? Конечно, забыла! Ладно, напомню: мы собирались проверить, как идет ремонт в моем офисе, и застукать этих бездельников на месте.
Моника ничего не ответила, лишь плотно сжала губы и снова отвернулась к окну. Спустя некоторое время такси въехало на Маркет-стркт и остановилось у дома номер 949. Водитель вышел из машины, стал выгружать багаж, но Моника даже не пошевелилась. Она продолжала молча, с безучастным видом смотреть в окно.
Демонстративно вздыхая и охая, Голдинг выбрался из машины и стал ждать, когда водитель достанет из багажника складное инвалидное кресло и он опустится в него. Эта идея Джейсона кататься в кресле, изображая безнадежного инвалида, была, с точки зрения Моники, абсолютно абсурдной. Она слышала, как врач на прощание говорил мужу, что ему, конечно, не стоит переутомляться, и рекомендовал пешие прогулки. А он уселся в это дурацкое кресло на потеху публике!
Водитель остановился, ожидая дальнейших указаний, Голдинг же, видя, что жена все еще сидит в машине, подкатил в кресле к закрытому окну и возмущенно заорал:
– Моника! Выходи! Я же не могу нести багаж!
– Позвони в службу безопасности! – не опуская стекла, крикнула ему Моника. – Они спустятся и помогут тебе отнести вещи в офис!
– Ты с ума сошла? Почему не выходишь? И немедленно опусти стекло! Я ничего не слышу!
Водитель распахнул переднюю дверцу, сел за руль и, глядя на Монику в зеркальце заднего обзора, спросил:
– Вы выходите или едете дальше?
Моника задумчиво посмотрела на него, а затем перевела взгляд на сидящего в инвалидном кресле мужа с красным, перекошенным от ярости лицом.
– Нет, я не выхожу, – тихо ответила она. – Я еду дальше.
– Как скажете, – равнодушно пожав плечами, промолвил водитель. – Куда вас отвезти?
В салоне воцарилось молчание, а затем Моника ответила:
– Сначала в Уэллс-Фарго, а потом обратно в аэропорт. – И, заметив удивление на лице водителя, усмехнувшись, добавила: – Мое путешествие только начинается.
Джейсон яростно колотил рукой по стеклу, пытался открыть дверцу машины, что-то кричал, но Моника не обращала на него внимания.
– Эта дверь надежно заперта? – спросила она у водителя.
– Разумеется! – откликнулся он и снова удивленно посмотрел на нее в зеркальце заднего вида. – Так куда вас везти?
– На ленч, – улыбнувшись, ответила Моника. – Очень есть хочется.
Испытывая необыкновенный душевный подъем, Джина Туччи ехала в машине в центр города, туда, где находился офис Голдинга. По ее прикидкам финал драмы под названием "Сведение счетов с психотерапевтом" должен был начаться после одиннадцати утра, и Джине не терпелось стать ее участницей. А как же иначе? Ведь если бы не она, проницательная и умная женщина, и нанятый ею частный сыщик, этот аферист Голдинг так и продолжал бы свою врачебную практику, обманывая доверчивых клиентов!
В последнее время Джина много злилась, раздражалась, нервничала, но теперь все отрицательные эмоции исчезли, уступив место азарту и желанию припереть психотерапевта к стенке. Правда, иногда Джину мучили угрызения совести: она переживала за наивную Мэгги, которую сегодня ждало нелегкое испытание в офисе Голдинга, но утешала себя тем, что ее подруге давно пора повзрослеть и воспринимать жизнь такой, какая она есть. В жизни случается всякое, и надо быть готовой к неприятностям – именно об этом на протяжении целого года Джина твердила подруге.
Конечно, Мэгги будет потрясена, когда в кабинете Голдинга появятся представители закона, предъявят доктору ордер на обыск, начнут искать улики и доказательства, изымать документацию… И все это произойдет в одиннадцать часов или немного позднее. Это время Джина выбрала не случайно: она точно знала, что в одиннадцать утра у Мэгги должен состояться последний психотерапевтический сеанс. Вот пусть и посмотрит, что происходит с людьми, пренебрегающими нормами морали, обманывающими пациентов и грубо попирающими закон! Хотя Мэгги, конечно, жаль…
Джина взглянула на себя в зеркальце, провела рукой по волосам. Сегодня она особенно долго выбирала наряд и делала прическу. Ведь она должна выглядеть эффектно, когда в офис Голдинга нагрянут не только представители закона, но и репортеры из газеты "Сан-Франциско икзэминер"! И Джина остановила свой выбор на строгом элегантном черном костюме и белой блузке.
Когда Джина, позвонив знакомому репортеру и рассказав о Голдинге, договорилась о встрече, тот сообщил, что газета давно хотела сделать интервью с этим психотерапевтом, поскольку в последнее время его имя у всех на слуху: у него обширная клиентура, и его книги, едва выйдя из печати, сразу становятся бестселлерами. Но при наличии таких пикантных подробностей о Голдинге… интервью отменяется, а вместо него на первой полосе газеты появится сенсационный материал, который буквально взорвет общественное мнение. В общем, Джина мечтала увидеть свое имя и фотографию на первой полосе газеты, поэтому и оделась соответствующим образом, рассчитывая произвести неотразимое впечатление на многочисленных читателей.
Остановившись на площадке перед зданием, где находился офис Голдинга, Джина заплатила за парковку и, проверив сигнализацию, решительно зашагала к входу. Миновала крутящиеся двери и направилась к лифту. Она просто сгорала от нетерпения взглянуть в ненавистное ей с некоторых пор лицо психотерапевта и засвидетельствовать крах его научной и врачебной карьеры.
Обхватив голову руками, Джейк с отсутствующим видом сидел за столом в кабинете доктора Голдинга и думал, что никогда еще, пожалуй, на него не накатывала такая апатия. Теперь ему все было безразлично. После короткого разговора с Карсоном Фуллером, мгновенно разоблачившим его, Джейк был уверен, что сыщик наденет на него наручники и сдаст полиции, но тот, к его удивлению, ничего подобного не сделал. Лишь внимательно выслушал его откровенный рассказ, задал несколько вопросов и поговорил с Этельдой, с готовностью подтвердившей слова Джейка.
– Да, пора заканчивать частную практику, – сокрушенно покачал головой Карсон Фуллер. – Похоже, я начинаю терять чутье…
– Чутье вы не потеряли, – попытался утешить его Джейк. – Никто бы на вашем месте не догадался, что…
Но сыщик выглядел расстроенным и подавленным. Он молча выпил кофе, потом скомкал бумажный стаканчик, выбросил в мусорную корзину и, вздохнув, сказал:
– Ладно, пойду посижу в приемной и почитаю газету.
– Вы останетесь? – спросил Джейк.
– Естественно!
Сыщик вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, а Джейк с безучастным видом остался сидеть за столом.
"Для чего я здесь сижу? – в который уже раз спрашивал он себя, обводя тоскливым взглядом стены кабинета. – Для чего?"
