Что ж, за знакомство грех не выпить. Водка была очень мягкой, пилась легко, поэтому я считала нашу встречу удачной.
      – Вы знаете, меня всегда очень привлекали люди вашей профессии, – сказала Марина, закусывая душистым персиком. Я тоже взяла один.
      – Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь! – воскликнула девушка.
      – А вам можно пить на работе-то? – осторожно спросила я.
      – Э! – она махнула рукой. – Сейчас можно. Ревизоры прошли. Да они и сами выпить не дураки. Только наливай. Я, знаете, о чем хотела с вами поговорить… Даже не знаю, с чего начать…
      – Вы не волнуйтесь, – почувствовав себя на работе, начала я. – Соберитесь с мыслями и расскажите, что вас тревожит.
      – Тревожит… Вот именно тревожит. Даже больше, – глаза у девушки вдруг стали совсем грустными. – Просто не знаю, что мне делать… Давайте еще выпьем.
      – Давайте! – согласилась я, чувствуя, что поработать сегодня вряд ли получится.
      Марина вновь наполнила стаканы.
      – До дна! – приказала она.
      – Я вообще-то… – застеснялась я.
      – Ладно, ладно, – подмигнула мне Марина. Мы снова чокнулись и выпили. Я заметила, что Марина стремительно начала хмелеть.
      – Что за жизнь у меня паршивая! – подперев рукой щеку, с тоской сказала она. – Все стараешься, крутишься, вертишься, бьешься как рыба об лед, и тебе за это шиш!
      – Вам не нравится ваша работа? – удивленно спросила я. Насколько я знала, работа проводника считается очень доходной и туда так просто не попадешь.
      – Нравится! – усмехнулась Марина. – Что здесь может нравиться? Сутками в рейсе, не помыться, не… Зимой печку топишь, угля вечно не хватает. А печки-то какие? Загребешься, пока вагон протопишь! Все ночи возле нее простаиваешь! А уборка? Пока весь вагон отдраишь, семь потов сойдет, а потом комиссия прилупит, тряпочкой пройдется, пыль найдет – и привет! По новой убирайся! Если б не деньги, стала бы я тут работать! Ведь я врачом хотела стать. Да на зарплату врача разве проживешь? Вот и мучаюсь. То ли дело у вас работа: сидишь в тепле, все интеллигентно, с людьми общаешься. Да если б большие деньги, а то… – она махнула рукой. – Ревизорам – отстегни, рэкету – отстегни! Милиции и то отстегни! И что остается? Только думают, что нам деньги тут легко достаются!
      Марина налила себе полный стакан водки, совершенно забыв про меня. После этого стакана глаза ее помутнели, а язык начал заплетаться.
      – Вот скажи мне, – цепляя меня за рукав и заглядывая прямо в глаза, произнесла она, – разве я несправедливо говорю? Разве я не заслуживаю? А он, сволочь поганая! Я для него… – Марина уронила голову на руки и заплакала.
      Я испугалась.
      – Успокойтесь, Марина, прошу вас! Возьмите себя в руки. Кто он? Я ничего не понимаю!
      – Он… Сволочь он, вот кто!
      Марина выплеснула себе всю оставшуюся в бутылке водку и залпом выпила. Я покачала головой. Нельзя же так, в самом деле!
      – Что у вас случилось, может, расскажете?
      – Да что рассказывать? Все ясно! Убьют меня скоро! – и плечи Марины затряслись.
      – Ох, да что вы такое говорите? Вам нужно прийти в себя, успокоиться, вы просто устали. Хотите, я научу вас, как проводить аутотренинг?
      – Хочу! – подняла Марина зареванное лицо. – Только мне не аутотренинг нужен, он мне не поможет. А вот не могла бы ты… ну, научить, как мне поступить, чтобы ничего не случилось? Я тебе заплачу, не сомневайся! Это уж я так, а деньги-то у меня есть, не думай!
      Так-так. Расслабилась, на ты перешла. Вот и про денежки вспомнила. Значит, не так уж и бедствуешь ты, девочка. А то – работа плохая! Все вы ее ругаете, жалуетесь, а только добровольно что-то никто не ушел! И вот ведь женская натура – ревет-ревет, а похвастаться не забывает, что деньги водятся.
      – Но для того, чтобы вам помочь, мне нужно знать всю ситуацию, – сказала я.
      – Я расскажу. Все расскажу. Только не сейчас, потом. Слушай, давай завтра, а? Я быстро смену сдам и освобожусь. И сама к тебе приеду или ты ко мне заезжай. Как тебе удобнее? Слушай, подай-ка мне сигареты, вон там, в олимпийке, в кармане.
      Я полезла в синюю олимпийку, висевшую за моей спиной, достала пачку сигарет и протянула Марине. Она долго пыталась прикурить дрожащими руками, ломала спички одну за другой. Наконец, ей это удалось, и она жадно затянулась.
      – Чо, пусто, что ли? – взяла на в руки бутылку из-под водки. – Сиди, я щас сгоняю! – Она поднялась, но вдруг покачнулась и плюхнулась обратно на полку, ухватившись рукой за край столика. – Твою мать! – выругалась она.
      Я подумала, что в начале нашей встречи Марина пыталась соблюдать некоторую интеллигентность, но теперь совершенно забыла об этом. А может, ей просто стало наплевать, что о ней подумают. Короче, она стала сама собой.
      – Слушай, я тут посижу пока, а ты сгоняй за бутылкой, – она потянулась к олимпийке, где, по-видимому, хранила деньги. Но достала из нее совсем не деньги. Это был коробочек спичек. Я думала, что Марина опять хочет закурить, но когда она открыла коробок, увидала, что там и не спички вовсе. Я не очень хорошо разбираюсь в этих делах, но сразу поняла, что это анаша. Только этого мне не хватало! Все, надо валить отсюда.
      – Вы знаете, я думаю, что вам лучше больше не пить, – ответила я. – Поздно уже. Все равно мы сегодня ни о чем не договоримся, – работать с пьяным клиентом – последнее дело. Это уж я точно знаю.
      – Чо, не хочешь? – Марина икнула. – Ладно. Только ты мне помоги, а? Поможешь? – Она вцепилась в мою руку и снова пыталась заглянуть в глаза, обдавая меня перегаром.
      – Помогу, помогу, – успокоила я ее, пытаясь высвободиться. Я была уверена, что назавтра Марина и не вспомнит о нашем разговоре. А если и вспомнит, то не придаст ему значения. Скорее всего, она просто перепила, и ей захотелось, чтобы кто-то ее пожалел. Вот и выдумывает страшные истории, будто ей что-то угрожает. Завтра все это пройдет.
      Я пятилась к двери.
      – Подожди, подожди, – держала меня Марина. – Так мы точно договорились? Заметано? Смотри, не передумай! Слушай, – она выпустила мою руку, – я сейчас тебе денег дам. Чтобы все было точно. Чтоб ты не передумала.
      – Не надо! – испугалась я. – Я не беру деньги вперед, только в конце работы!
      – Нет, – не уступала Марина. – Ты думаешь, я гоню, да? Ничего подобного! Я щас! Ты погоди.
      Марина достала с верхней полки форменный пиджак, порылась в кармане и вынула деньги. Они были смятые, разные купюры вперемешку. Наверное, калым. Марина вытянула из этой кучи одну самую крупную купюру и протянула мне.
      – Держи!
      Купюра по своему достоинству была приличной. Столько я никогда не беру за сеанс. Обычно я прошу раз в десять меньше, да и то всегда ужасно стесняюсь, словно милостыню выпрашиваю. Да еще неизвестно, может, ей и сеанс никакой не требуется. Так, блажь просто.
      Марина совала мне деньги, я сопротивлялась.
      – Бери, бери! – шипела она. – Чтобы все заметано было!
      Я нехотя взяла купюру, думая о том, что завтра верну ее протрезвевшей девушке.
      – Спокойной ночи! – крикнула я ей и поспешила в свое купе.
      Фу-у-ух! Нет уж, не нужны мне такие посиделки. Черт меня понес туда! Теперь еще завтра деньги отдавать. Как подойти-то? Неудобно. Ей наверняка будет стыдно за сегодняшнее поведение. Хотя чего там стыдиться? Работа, действительно, собачья. Я не буду ей ни о чем напоминать. Просто подойду и отдам деньги. С этими мыслями я и уснула.
      Наутро оказалось, что Марине нисколечко не стыдно. Более того, она не забыла о вчерашнем разговоре. Утром приведшая себя в божеский вид проводница бодро шныряла по вагону, заглядывая в каждое купе и сообщая, что подъезжаем через полтора часа.
      Увидев меня, она подмигнула заговорщицки. Я вышла в коридор.
      – Вот мой адрес, – сунула она мне в руку записку и скрылась. Я осталась стоять в коридоре. Черт! Она что, забыла про деньги? Или все-таки считает, что я должна их взять? Но ведь мне пока не за что их брать! Как же их вернуть? Больше я не смогла поймать Марину в момент, когда она одна. Все время около нее кто-нибудь терся.
      Я вернулась к себе и стала потихоньку собираться. Скоро подъедем, нужно быть готовой.
      Поезд подошел к тарасовскому перрону минута в минуту по расписанию. Я подивилась про себя такому, взяла багаж и поспешила к выходу.
      Встречали меня Полина с Павлом. Кирилл, мой бывший муж, с которым в последнее время мы снова начали жить вместе, уехал в командировку по своим коммерческим делам.
      Павел взял у меня вещи, Полина кинулась мне на шею, зацеловала и принялась расспрашивать про отдых на море, задавая сразу целую кучу вопросов.
      Я не успевала и целовать ее и отвечать на них. Наконец, Полина отпустила меня и отошла на шаг.
      – Загорела-то как! – восхищенно произнесла она. – Паш, ты только посмотри! Ольгу-то прямо не узнать.
      – Отлично выглядишь, – улыбнувшись, сказал Павел.
      – Ну, пойдемте, – потащила нас за собой Полина.
      Мы прошли в машину Павла и поехали ко мне.
      – Детей я брала в прошлые выходные, – сообщала мне тем временем Полина, – а Ираида Сергеевна брала в позапрошлые. А так они все время у бабушки.
      Ираида Сергеевна – это наша мама. Но почему Полина называет ее по имени-отчеству – это отдельный разговор.
      Дело в том, что мама никогда не была для нас близким человеком. Таким человеком была для нас бабушка, Евгения Михайловна, у которой мы и воспитывались. А мама как увлеклась со времени развода с отцом устройством своей личной жизни, так и продолжает до сих пор.
      Ее контингент – молодые мальчики от двадцати до тридцати, рост от метр восемьдесят, сложение спортивное, профессия – альфонс. Ну, не всегда, конечно. Надо признать, среди них попадаются и нормальные ребята. И, честно говоря, мы с Полиной подходили бы им куда лучше, чем мамаша. Ну, это я так, конечно, не хватало еще с мамой соперничать.
      Хотя Ираида Сергеевна выглядит очень хорошо, дай бог каждому так выглядеть в пятьдесят лет. На замужество никогда не претендует – потратив на эти попытки лучшие годы, она оставила их. Устала от их бесплодности. А опытом в общении с мужским полом бог ее не обделил. Кто ж откажется? Вот и меняются мальчики раз за разом. Они даже с моими детьми сидят. И отношения с ними налаживают лучше, чем сама Ираида Сергеевна.
      Я давно перестала обижаться на маму. Пусть живет, как ей нравится. Только бы не трогала. И не читала нотаций. По счастью, мама редко удостаивает нас своими визитами, и скандалы случаются не так уж часто, только когда мама совсем лишится энергии, и ей необходимо будет ее восполнить. А черпает она ее именно из скандалов. Прямо вампир энергетический.
      Я не раз говорила об этом Полине, но она говорит, что не верит в вампиров. Даже в энергетических. Но зовет маму строго на «вы» и по имени-отчеству. Нет, в глаза, конечно, мама, но все равно на «вы».
      – Ты сегодня, наверное, не поедешь туда, – продолжала тем временем Поля. – тебе же выспаться надо, искупаться, отдохнуть с дороги. А дети тебе разве дадут? Завтра и заберешь их. Я за тобой заеду и вместе смотаемся к бабушке.
      – Хорошо, – согласилась я, радуясь, что еще денек побуду одна.
      Я заметила, что Павел, обычно веселый и разговорчивый, на этот раз все время хмурится и молчит. Но спрашивать о причинах этого посчитала неудобным.
      Когда мы подъехали к моему дому, Полина вышла из машины следом за мной.
      – Паша, ты в магазин? – спросила она.
      – Да, – откликнулся Павел.
      – Ну езжай, а я у Ольги побуду. Вечером жду тебя как обычно.
      – Хорошо, – сказал Павел и умчался.
      Мы поднялись ко мне. Я увидела, что в квартире чисто и прибрано. Наверняка Полина постаралась.
      – Спасибо, Поленька, – ласково сказала я сестре. Нет, все-таки это очень хорошо – иметь сестру. Тем более такую замечательную, как Полина.
      – Это я сегодня утром заехала, – сообщила Поля. – Вчера совсем некогда было. Понимаешь, тут… – Полина запнулась. – Ладно, потом расскажу. Лучше ты давай делись впечатлениями.
      Я от души принялась расписывать свои приключения, а поделиться было чем.
      Полина охала и ахала, цокала языком, качала головой, поднимала брови. Я видела, что она от души радуется за меня.
      Когда весь запас впечатлений иссяк, я перевела дух. В комнате сразу стало необычайно тихо. Так всегда бывает, когда о чем-то оживленно беседуешь, а потом вдруг резко замолкаешь.
      – В общем, я очень довольна, – произнесла я, чтобы сделать какое-нибудь заключение.
      – А я довольна, что ты довольна. Нет, все-таки море есть море. Надо будет обязательно Пашку туда вытянуть.
      – А кстати, что это с Павлом? – спросила я. – Что-то он сегодня мрачнее тучи. Что-нибудь случилось?
      – Ох, случилось! – вздохнув, сказала Полина. – Представляешь, Витек Антипов пропал.
      Витька Антипова я никогда не видела, но была наслышана о нем от Полины.
      – Да что ты! – всплеснула я руками. – Как же это случилось?
      – Вот так. Уехал за товаром и не вернулся.
      – А вы искать не пробовали?
      – С проводниками потолковали с поезда, на котором он должен был вернуться, никто его не видел.
      – Выходит, он там остался? – спросила я.
      – Зачем? Он звонил Пашке, сказал, что приедет.
      – Что же делать? – задумалась я. – Поль, а почему бы тебе Жору не попросить помочь? Хотя бы неофициально?
      – Я и так уже надоела Жоре, – отмахнулась Полина.
      – Ты надоела Жоре? Не говори глупостей. Ты не можешь ему надоесть!
      Жора Овсянников, бывший муж Полины, работал старшим следователем УВД Тарасова. И неоднократно оказывал нам с Полиной посильную помощь, когда мы или наши знакомые попадали в неприятные ситуации.
      Полина развелась с ним несколько лет назад из-за непомерной Жориной коммуникобельности. В смысле кобель он был по отношению к кому ни попадя. Это Полина придумала такой термин.
      С тех пор Жора рвет на себе волосы, кляня последними словами, так как продолжает любить Полину. И в надежде, что она когда-нибудь сменит гнев на милость, совершает ради нее глупость за глупостью. Просто разум теряет при виде бывшей жены. Хотя в принципе Жора – совершенно нормальный человек. И даже очень обаятельный. Ему бы с Полиной поменьше общаться.
      – Ну может, и позвоню, если ничего другого не останется, – согласилась Полина. – А ты когда к работе вернешься? Клиенты твои не позабыли тебя, пока ты отсутствовала?
      – Да не должны, – ответила я и вспомнила проводницу Марину.
      – Ты знаешь, – сказала я с улыбкой, – я умудрилась в поезде заиметь себе новую клиентку. Довольно своеобразную. Правда, не знаю, что из этого выйдет.
      – Расскажи! – сейчас же потребовала Полина.
      Я рассказала о встрече с черноволосой проводницей, умолчав о том, что принимала участие в распитии водки.
      – Ты можешь вообще к ней не ехать, если не хочешь, – ответила Полина, выслушав меня.
      – Да как не ехать? Она же дала мне деньги, теперь я как бы обязана ей помочь.
      – Ничего ты не обязана! – отмахнулась Полина. – Ты же только на дому у себя принимаешь.
      – Но я не успела ей этого сказать! Она была в таком состоянии, что совершенно меня не слушала. Придется все-таки съездить к ней, убедиться, что все у нее в порядке и вернуть деньги. Взять себе немного за визит и все.
      – Ты ненормальная, – констатировала Полина. – Раз дали, бери, и нечего выдумывать.
      – Но к ней я все-таки съезжу, – ответила я.
      – Как хочешь, – пожала плечами Полина.
      Она посидела еще с полчасика и ушла. Я прошла в ванную, чтобы помыться, наконец, с дороги. Как хорошо стоять под теплыми струями воды, чувствуя, как очищается твое тело, насыщается влагой и свежестью!
      Я очень долго терлась мочалкой, потом мыла голову три раза, шкрябала пемзой пятки, загрубевшие на морском берегу, затем смазала волосы бальзамом, а тело ароматическим маслом, ощутив, какой нежной и бархатистой стала моя кожа, после чего покинула ванную.
      Я прошла в комнату и опустилась на постель, хрустящую свежим бельем, и в который раз убедилась, что жизнь – замечательная штука!
      Я провалялась просто так несколько минут, потом заставила себя подняться и высушить феном волосы.
      Потом я подумала о еде. Зная Полину, невозможно было представить, что она оставит меня без обеда. Я полезла в холодильник. Точно! И борщ, и котлеты, и салат из свежих огурцов и помидоров. Полина, как же я тебя люблю!
      Наевшись, я вдруг вспомнила, что в моей жизни есть какой-то неприятный момент. У меня так часто бывает: вроде кажется, что все хорошо, но тем не менее ощущаешь присутствие чего-то негативного. Что на этот раз меня тихонько точит изнутри?
      Неужели необходимость разобрать вещи? Нет, конечно, из-за такой ерунды мое сердце не стало бы ныть. Но что тогда?
      Я задумалась. Ну конечно, это разговор с проводницей Мариной и необходимость ехать к ней домой! А ехать придется, потому как денежная купюра – вот она, в кошельке лежит, и никуда от нее не денешься. Но мне почему-то не хотелось встречаться снова с этой девушкой. Какой-то неприятный осадок остался после общения с ней.
      Но настроение мое в тот день было настолько хорошим, что я решила покончить с этим одним махом. Вот прямо сейчас соберусь и съезжу к ней. Чтобы больше не возвращаться к этому.
      Приняв такое решение, я побежала собираться. Вещи из чемодана так и не стала доставать. Потом, успеется. Сейчас найду что-нибудь из того, что я не брала с собой.
      Когда я залезла в шкаф, то просто обомлела: я не узнала свой гардероб. Аккуратные стопки белья, все отглажено, лежит ровненько. Опять Полина постаралась, спасибо ей огромное. Что же мне надеть?
      Я стала рыться на полках. Странное дело! После наведенного Полиной так называемого порядка я ничего не могла найти! Я настолько привыкла к тому, что сунув руку в бесформенную кучу в шкафу, я на ощупь безошибочно нахожу все, что мне нужно, что теперь не знаю, как мне быть? Где, например, моя бежевая блузка? Попробуй найди ее!
      Я приподняла одну стопку. Правый край ее сразу же съехал вниз. Я принялась осторожно запихивать его обратно, изо всех сил стараясь не нарушить симметрию, но тут сполз левый край. Тогда я просто закатала всю стопку обратно трубочкой и приступила к следующей полке. То же самое! Проклятое белье совсем не хотело меня слушаться.
      Обозлившись, я обеими руками переворошила в кишмиш все, что лежало на полках, потом отступила на шаг и осталась очень довольна своими действиями. Вот теперь это мой шкаф! Родной! И главное, блузка сразу же нашлась. И юбка.
      Теперь нужно отыскать белые туфли. Я огляделась. Раньше я просто заглянула бы под кровать. Если бы туфель там не оказалось, то прошла бы в кухню и посмотрела под столом. Потом обшарила бы кресла. Потом ванную. И вот так путем исключения быстренько обнаружила бы свои туфли. Но разве после Полины можно что-то найти?!?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.