— Дети, вставайте, пора ехать к бабушке. Артур, Лиза… — я ходила по квартире и призывала детей к сборам.
      Услышав топот детских ножек по полу и решив, что мои умненькие дети пошли умываться и чистить зубки, я отправилась на кухню готовить им завтрак. Правда, готовить — это громко сказано, так как кулинарными талантами я не отличалась, в отличие от моей сестры Полины. Я решила ограничиться глазуньей из двух яиц и налила деткам по стакану кефира. Яичница — это самое большое, на что я способна. Если бы Кирилл, мой бывший муж, был на месте того мужа в фильме с Муравьевой… ну, как его… ну, ладно. В общем, в том, где она свахой была и сосватала девушку за типа не совсем русской национальности, который ее впоследствии вернул, так как она ему и на завтрак яичницу, и в обед — яичницу, и в ужин — яичницу. Гад! Счастье своего не понимает. Да если бы мой Кирилл получал то же самое и в завтрак, и в обед, и в ужин, он бы прыгал от радости. А он ушел, так и не дождавшись яичницы. А я ее научилась-то готовить только после его ухода.
      Я мечтательно уставилась на дверку кухонного ящика, который давно никто не мыл. Кому же его мыть, кроме меня? А у меня все руки не доходят… Да… Надо как-нибудь генеральную уборку устроить, что ли… Вот! Меня осенила гениальная мысль. Детей отправлю к бабушке, а сама займусь облагораживанием своего жилища. Но только после сегодняшнего вечера. Вечерком Ленка-соседка придет. У нее день рождения сегодня, говорит: «Не хочу, чтоб народ весь сидел у меня. Я, Оль, к тебе приду, мы с тобой это дело и отметим». Я что ж, всегда пожалуйста… Если еще и с коньяком каким, или наливочкой, так это хоть каждый день. Теперь я уже закатила глазки к самому потолку. Но даже так смогла унюхать, что что-то с моей яичницей не так.
      — Так и знала… — расстроилась я.
      Как обычно, яичница не хотела жариться нормально и всегда подгорала.
      Наверное, это я всегда думаю о чем-нибудь хорошем, и время пролетает незаметно. Ну да ладно. Я вытряхнула угольки со сковородки в мусорное ведро. Не мешало бы его вынести, а то скоро мусор будет лежать вокруг ведра. Ладно, успеется еще…
      В кухню вбежали Артур и Лиза, и я дала им по стакану кефира. Они его быстро выпили, и мы вышли на улицу.
      Жаль, Полины нет, она бы нас отвезла. Но перед этим обругала бы меня последними словами, что я бросаю детей и все такое прочее… Да что я, в самом-то деле?! Это же всего на пару дней.
      С такими мыслями мы и залезли в переполненный троллейбус, который не позднее чем через двадцать минут должен был доставить нас в апартаменты Ираиды Сергеевны, то есть моей мамы.
      Окончательно задохнувшись в троллейбусе, я протолкнулась вперед к открывшимся дверям своих деток и выползла сама.
      То ли от жары время так медленно движется, то ли просто я потеряла его, но мне показалось, будто ехали мы часа три, не меньше. Но, слова Богу, наконец-то приехали.
      Даже дети сегодня что-то вели себя очень спокойно, не галдели и не мельтешили под ногами, а спокойно шли рядом, держась за руки.
      Вдавив кнопочку звонка, я стала мысленно просить Ираиду Сергеевну оказаться дома. По обычной рассеянности я забыла ей позвонить и предупредить о своем визите, так что она могла куда-нибудь уйти. Ну, а с другой стороны, знал свою мать, я бы сказала, что в такую жару она никуда и носа не высунет из своей квартиры. Моего опыта, конечно, в работе психолога достаточно, но лучше подстраховаться и попросить о помощи у Бога.
      За дверью послышались голоса, спасибо тебе, Господи! и вскоре она отворилась. Пред взорами меня и внуков предстала Ираида Сергеевна в своем пеньюаре.
      — А, моя младшенькая пожаловала со своими отпрысками, — пропела она и ласково погладила детей по головкам.
      Ираида Сергеевна всегда называла меня младшенькой. Меня это злило, так как мы с сестрой близняшки. Ну и что, что я появилась на пять минут позже? Что ж, теперь всю жизнь меня младшенькой называть?
      — Проходите же, что вы в дверях стоите, — продолжала петь маман, — я вас сейчас познакомлю с очень милым молодым человеком…
      И она, элегантно повернувшись к нам спиной, проплыла пару метров по коридору и остановилась напротив двери в спальню. Пропев тем же тоненьким голоском:
      — Олежек, выйди к нам, я тебя познакомлю со своей младшей дочерью.
      Ираида Сергеевна так же плавно повернулась и поплыла к нам обратно.
      В свои сорок девять лет она выглядела довольно хорошо, даже можно сказать великолепно. И по этой причине считала, что все молодые люди созданы исключительно для нее. Так что я не удивилась, увидев в дверях гостиной парня, лет так двадцати пяти, не больше.
      Поздоровавшись, он сел рядом с маман на диван, и она, с видом собственницы, положила ручку ему на колено. Фи, какая гадость! Я все никак не могу привыкнуть к этому маминому увлечению молодыми парнями. Мне как психологу понятно, что всякая стареющая женщина хочет ощущать внимание со стороны мужского пола, пусть даже такого прекрасного возраста. Но вот что мне не понятно, так это чего им надо, этим молодым людям, кроме денег, разумеется? Опыта, что ли? Пусть так. Но как дочь, как более молодая женщина я не могу понять Ираиду Сергеевну. Наверное, это конфликт отцов и детей… точнее, матерей и дочерей.
      — Познакомься, Олежек, это моя дочь Ольга, — решила нарушить затянувшееся молчание Ираида Сергеевна, во время которого Олежек таращился на меня во все глаза, несмотря на руку маман на своем колене. — А это Олины детки: Лизонька и Артур.
      Маман упорно отказывалась при своих бойфрендах называть их своими внуками, дабы сохранить тайну своего возраста, наверное.
      Артур сразу проникся симпатией к Олежеку и, схватив того за руку, начал стаскивать с дивана, лопоча при этом что-то про игру в конструктор. К процедуре стаскивания с дивана нового друга подключилась и Лиза. Я, надеясь утихомирить своих детей, подскочила к ним и стала отцеплять их ручонки от сползающего на пол молодого человека. У меня ничего не получалось, и я, запутавшись в руках и ногах собственных детей, упала на пол и больно стукнулась головой. А дети уже устроили на полу кучу-малу и вконец затерроризировали бедного парня.
      Поднявшись с пола, я плюхнулась в рядом стоящее кресло и посмотрела на Ираиду Сергеевну просящим взглядом. Маман поняла, что утренний визит вызван отнюдь не возникшей бешеной дочерней любовью — хотя как это можно не любить собственную мать? — а, как обычно, просьбой оставить детей.
      — На сколько? — вопросительно подняла брови Ираида Сергеевна.
      — Всего на пару дней, мама. Понимаешь…
      — Ладно, не надо. Пару дней так пару дней. Вон они уже и с Олегом подружились.
      Я радостно уставилась на пол, глядя на возящуюся там троицу, поблагодарив при этом маман, что она не дала мне возможности сказать причину моей просьбы и избавила меня от угрызения совести.
      — Сегодня мы с Олегом идем в театр на балет. Ты же знаешь, я его обожаю, — при этом Ираида Сергеевна так сверкнула глазами в сторону Олежека, что я не поняла, во-первых, кого она обожает: балет или Олежека, а во-вторых, к кому она обращается — ко мне или к Олежеку. Ну и ладно. — Так что за детьми присмотрит соседка, а завтра мы весь день, наверное, будем дома.
      Значит, нет больше причин здесь задерживаться. Чмокнув детей и попрощавшись с Ираидой Сергеевной и Олежеком в прихожей, я с легким сердцем выпорхнула из квартиры и помчалась на остановку все того же троллейбуса. Но теперь у меня был стимул — ожидание вечернего пиршества, и я была готова задохнуться не в одном троллейбусе, но дожить до сегодняшнего вечера как можно быстрее.
      Подготовка к вечернему празднику прошла у меня, можно сказать, удачно. Если не считать порезанного пальца и обожженного уха. В остальном все было просто очаровательно: пару салатов я сделала под неусыпным руководством Полины — я звонила ей каждую минуту, чтобы спросить как и куда что-то положить. Она на меня злилась, но помогала, потому что знала — без нее могут пострадать соседи, если я забуду вовремя что-нибудь сделать. Только Полина не подозревала, что это я вдруг взялась покорять просторы своей кухни. Если бы ведала она, зачем я готовлю все эти закуски, точно бы накричала или голову свернула…
      По Полининому рецепту надо было потереть две морковки, а у меня… как назло, терка опять куда-то пропала. Пришлось обегать пол-подъезда в поисках терки, выпрашивая ее у скабрезных соседок. Наконец, со своим боевым трофеем я вернулась домой. Но на этом мои неприятности не кончились. Открыла я баночку грибочков посола моей бабушки, выложила их в тарелочку и вспомнила, что бабулечка всегда лук резала колечками и клала сверху для красоты. Нашла завалившуюся в уголке шкафа луковицу… а надо ее чистить или нет? Наверно надо… Почистила и начала резать. С первого раза кружочка не получилось. Это ничего, ведь еще целая луковица впереди, обнадеживала я себя. Во второй раз кружочек опять не захотел получаться, как и в третий, и в четвертый раз. Нож скользил и, в конце концов, я порезала себе палец. С перепугу, что сейчас умру от потери крови, сунула палец в рот, чтобы остановить кровотечение. Но от лука стало так противно и захотелось плакать, поэтому пришлось сунуть палец под воду и пореветь.
      Кровь остановилась, и я решила, что на домашнем ужине для двоих одиноких женщин пойдет лук и не совсем ровными колечками. Остановившись на этом, я удовлетворено поглядела на шедевры моего кулинарного искусства и осталась довольна собой. Все-таки и я что-то умею…
      Ожог уха я получила через пятнадцать минут, когда вместо того, чтобы мыть посуду, решила завить волосы щипцами. Лучше бы вымыла посуду…
      А в остальном вечер прошел просто замечательно. Ленка пришла с бутылкой коньяку и двумя свечками. Посидели мы с ней цивильно, при свечах, съели мои салаты, пообщались, и тут Катьке в голову пришла гениальная мысль: «А не продолжить ли нам в кафешке? Заодно компанию себе найдем». И мы отправились искать себе компанию. Да и коньяк уже кончился с салатами, а чего просто так сидеть?
      Дошли мы до ближайшего кафе и уселись за единственный свободный столик. Не успели акклиматизироваться, как подвалила компания молодых людей, причем сколько их было, сосчитать я так и не смогла. Ясно одно — больше одного человека.
      — Привет, девчонки, вообще-то этот столик наш, но мы не против его с вами разделить, — начала говорить одна голова из всей компании, а все другие дружно заулыбались и закивали.
      Я не то чтобы против посидеть в компании таких улыбчивых молодых людей, но уж больно их много, как мне показалось. Но Ленка была другого мнения.
      — Да? Замечательно, мальчики. Тогда купите нам чего-нибудь выпить.
      Один из компании сразу отделился и пошел по направлению к стойке.
      Вернулся он с двумя коктейлями, напоминающими мне «Кровавую Мэри», и я сразу повеселела. Разговор начался как-то сам собой, и уже через час мы были друзьями на век.
      Мы с Ленкой отошли в дамскую комнату, а когда вернулись, перед нами стоял уже третий фужер «Кровавой Мэри», и разговор продолжился с новой силой.
      Я часами могу обсуждать проблему СПИДа и наркомании среди молодежи, но даже мне иногда хочется спать, в конце концов и мы засобирались домой. Вся честная компания изъявила желание нас проводить. Но всю малину испортила Полина, чуть не сбив нашу дружную компанию на дороге. Она вылетела из машины как фурия и принялась орать на всю округу: «…твою мать! Где ты шляешься? И что ты вообще здесь делаешь в компании этих молокососов-придурков? Ты за этим детей одних оставила, мать хренова…»
      И все в таком духе. Полина орала и металась перед машиной так, что мои провожатые даже испугались и отошли назад, а потом и вовсе разбежались в разные стороны. Полина схватила меня за руку и потащила в машину.
      — Господи, напилась-то как, а? — не унималась Полина.
      — Поля, ты не п-переживай так. Мы ж от-тмечали день рож-ждения Катькин, — я пыталась объяснить сложившуюся ситуацию, но язык почему-то не хотел меня слушаться и все время мешался. Наверное, от «Кровавой Мэри»…
      Полина меня не слушала, а вертела головой, пытаясь развернуться на узкой дороге. И тут меня осенило…
      — А ч-что это ты, собственно, приехала? — все-таки чем я перед ней виновата? Ну, выпила в компании друзей пару рюмочек… Так что ж теперь, меня на всю округу надо грязью поливать?
      — Ираиду Сергеевну ограбили, — резко проронила Полина.
      Голова начинала проясняться, но как-то медленно.
      — Маму? А когда?
      — Сегодня.
      Я аж подскочила на сиденье и больно ударилась головой о крышу.
      — Как сегодня? Кто? Зачем? — я подумала и решила, что вопрос «зачем?» лишний, но слова, как известно, не воробей…
      Полина усмехнулась и посмотрела на меня.
      — Ну, ты уже почти в порядке. Не знаю кто. Они с ее новым кавалером ходили в театр, а когда пришли, Ираида Сергеевна и обнаружила пропажу. Стала звонить тебе, но не дозвонилась, — на последних словах Полина сделала ударение и многозначительно посмотрела на меня, а я покраснела и потупила глазки, рассматривая с интересом обивку сиденья. — Потом она позвонила мне и попросила приехать вместе с тобой.
      — А почему она позвонила тебе? — что-то никак не хотела помещаться в моей голове. — А не в милицию?
      Полина выругалась, но начала объяснить.
      — Потому что Георгий Овсянников — старший следователь УВД города Тарасова. Надеюсь, Жору-то ты помнишь?
      — Твой муж.
      — Бывший. А теперь выпей-ка успокоительного, а то, не дай Бог, чего случится с твоей головкой от избытка информации.
      Одной рукой Полина вытащила полиэтиленовую бутылку из-под своего сиденья и положила ко мне на колени. Я полезла за аптечкой, чтобы выполнить распоряжение Полины (она всегда меня опекала, а я ее слушалась, так что уже привыкла к этому. И все это благодаря тем минутам, за которые она умудрилась появиться на свет раньше меня. Что ж, наверное, такова моя судьба…) С такими мыслями я проглотила валерьянку, запив ее газированной водой, и прикорнула на сиденье, надеясь немного подремать, пока мы едем. Глаза ужасно слипались…
      Мне снился такой прекрасный сон, как вдруг в него вторглась Полина со словами:
      — Просыпайтесь, горе-психолог, приехали!
      Я хотела возразить что-то на счет того, что я неплохой психолог, но потом передумала. Открыв один глаз, я увидела Полину и дом Ираиды Сергеевны и решила проснуться. Полина вытряхнула меня из машины, чем окончательно привела в чувство, и заперла ее.
      Вообще-то, мы не любители с сестрой ходить к маме в гости и делаем это в очень редких и исключительных случаях. Как, например, сегодня. Мы даже для удобства, и своего, и маминого, называем ее по имени-отчеству, т. к. гораздо большую любовь испытываем к нашей бабушке, которая нас вырастила и воспитала.
      Второй раз за день я стояла перед этой дверью. На сей раз открыли ее с быстротой молнии. Маман стояла все еще в своем театральном наряде и заламывала руки, собираясь, очевидно, начать долгие причитания. Но Полина была настроена по-деловому.
      — Ираида Сергеевна, давайте без лишних истерик, — маман кивнула и приняла вид светской львицы, которую, как стену, топором не прошибешь. — Хорошо. Когда вы последний раз видели свои драгоценности?
      Ах, вот значит что украли!? Да, губа не дура у грабителя. Золота-бриллиантов у Ираиды Сергеевны достаточно: и сама приобретала, и в наследство досталось.
      — Неделю назад. Я вытащила коробочку, взяла оттуда золотое колье и сережки, ну, и браслетик еще. Вот, они сейчас на мне. Мы как раз тогда с Олежеком в театр ходили. А потом я не стала убирать все назад, а сложила в шкатулку, что около кровати стоит, вот сегодня опять достала и надела. Когда мы вернулись из театра, около двадцати трех часов, я решила положить все в коробочку. Достала ее, а она пустая.
      — Ираида Сергеевна рассказывала все, как на допросе. В конце своего повествования она подняла голову и посмотрела на Полину, ожидая, что та ей скажет. Что же теперь делать?
      Полина не ответила, а продолжала ходить из угла в угол, сосредоточенно думая.
      — Кто был у вас за эту неделю? — Полина остановилась прямо за креслом, в котором сидела я. А так как я немного задремала под убаюкивающий голос Ираиды Сергеевны, резкий вопрос Полины заставил меня подпрыгнуть и очнуться.
      Ираида Сергеевна наморщила лоб и, словно читая написанное на потолке жирными буквами, начала говорить:
      — В понедельник с утра пришла Маша, соседка, позвонить, у нее телефон не работал. Больше никто не приходил. Во вторник тоже никого. В среду — сантехник чинил кран в ванной. В четверг я уходила к своей подружке, а Олежек оставался дома. Никто не приходил пока меня не было? — вопрос был адресован Олежеку, сидевшему в кресле рядом со мной. Он отрицательно замотал головой, но было заметно, что он нервничает. — В пятницу…
      Пока Ираида Сергеевна расписывала Полине свой распорядок на неделю, я решила заняться Олежеком. Все-таки психолог я или не психолог? Надо же помочь человеку…
      — Олег, что вы так нервничаете? — ласково поинтересовалась я. — Все образуется, найдутся драгоценности.
      — Да как же так можно, грабить людей средь бела дня?! — голос звучал на повышенных тонах, и Олежек уже начинал ломать себе пальцы. — Так ведь и жить скоро станет невозможно!
      — Да вы успокойтесь, нельзя же так переживать из-за каких-то украшений.
      — Нет, нельзя этого так оставлять. Ираидочка, да почему ж именно нас ограбили-то?
      Так как Олежек уже почти кричал и переметнулся на диван к Ираиде Сергеевне, Полина оставила свои размышления и заметила его.
      — Вы, молодой человек, держали бы себя в руках. А то еще и скорую придется вызывать. Вы-то что так волнуетесь? Драгоценности-то не ваши…
      — Да он же за меня переживает, Полина. Правда, Олежек? Ты не расстраивайся, я без них проживу, если они не найдутся, но все-таки… такие деньги… — Ираида Сергеевна взяла Олежека за ручку и начала гладить по головке.
      Олежек вроде бы чуть повеселел, даже улыбнулась, но рука его нервно вздрагивала.
      Я сидела в кресле напротив Ираиды Сергеевны и пыталась сосредоточиться на Полине, которая вышагивала перед нами по ковру туда-сюда и думала, но у меня ничего не получалось, я все время сбивалась, а глаза предательски закрывались. Не заметила я, как уснула.
      Мне снилось, что я — золушка, а принц несет меня на руках, и мы с ним кружимся в танце. Легко-легко… будто в невесомости. А он смотрит на меня и улыбается, и я тоже улыбаюсь… Все вокруг яркое такое, цветы, шарики, все блестит и кружится вместе с нами… И вдруг какой-то резкий звук. Принц разводит руки в стороны и роняет меня на пол, откуда-то взявшийся. Я падаю и больно ударяюсь.
      Наверное, от удара я и проснулась — во время сна уронила голову на подлокотник кресла, так как сама вообще расползлась по нему. А может быть, и от звонка проснулась.
      В общем, открыв глаза, я увидела перед собой Жору. Видимо, Полина его вызвала, пока я спала. Хоть Жора и бывший муж, но они с Полиной поддерживают хорошие отношения, даже иногда близкие. Полина может среди ночи позвонить Жоре и попросить о помощи, и он непременно приедет, так как еще надеется вернуться к Полине. Кстати сказать, это она его выставила за его неординарное отношение к любви и браку. Но это все в прошлом. А сейчас Жора помогает нам с Полиной по мере своих сил, т. к. мы не раз уже брались за всякие дела и распутывали даже убийства. Так что кража золота из коллекции Ираиды Сергеевны это так… мелочи.
      Я зевнула и поздоровалась с Жорой. Он кивнул мне и повернулся к Олежеку и Ираиде Сергеевне.
      — Если не ошибаюсь, вы — Олег? — Жора без предисловий взял быка за рога. — Полное имя-отчество и фамилия, и паспорт предъявите, гражданин.
      Жора грозно смотрел на Олежека, а Полина что-то быстро зашептала Жоре на ухо, пока Олег ходил за документами. Жора взял в руки паспорт и открыл его.
      — Бирюков Олег Викторович, — Жора многозначительно посмотрел на Олега и продолжил. — Вы задерживаетесь по подозрению в совершении ограбления.
      — Как я? Я же был все это время с Ираидой Сергеевной, вы не можете меня подозревать… — Олежек засуетился, покраснел, опять занервничал. Мне даже стало его жалко. Правда, как он мог украсть, если все время был с Ираидой Сергеевной? Может, Поля что-то задумала, а я проспала все самое интересное?
      — Следствие все выяснит, — Жора был непреклонен. — А теперь, извольте ваши ручки, мы наденем на них браслеты, правда не золотые, но тоже ничего…
      Жора повел Олега к двери сдать своим подручным, дабы они проводили его до машины.
      — Но как же. Георгий? Ведь мальчик пострадает ни за что. Он этого не делал, я уверена, а теперь ему придется провести ночь в тюрьме, — Ираида Сергеевна чуть не расплакалась.
      У меня защемило сердце от этой сцены. Я еще не знаю, что задумали Полина с Жорой, но если Олег невиновен, значит, ему ничего не грозит, я в этом уверена.
      — Ведите его вниз, я сейчас спущусь. И глаз с него не спускайте, — крикнул вдогонку своим подчиненным Жора, когда те уже вышли на лестницу.
      Закрыв дверь, Жора приступил к неформальному допросу.
      — Ираида Сергеевна, давно вы знаете Бирюкова Олега Викторовича?
      — Скоро будет месяц.
      — Где вы с ним познакомились? — Жора давно знал о нестандартном поведении матери своей жены и, также как и многие, не одобрил его, но теща — есть теща, пусть даже бывшая.
      — В баре, он сам подошел ко мне.
      — В каком баре?
      — Да вот тут, недалеко. Два квартала вниз и налево. Названия я не помню, первый раз там была. Сидела за стойкой, коктейль пила. Он зашел, сел на соседний табурет, о чем-то поговорил с барменом, потом сидел еще с полчасика зал разглядывал. Тут я уронила зажигалку, а он поднял ее. Так и познакомились.
      — Спасибо, Ираида Сергеевна, не будем вас больше задерживать. До свидания.
      Жора повернулся и зашагал к двери. Полина выдернула меня из кресла, и мы пошли следом за ним.
      — Не держите его там долго. Я уверена — он не виновен, — сказала напоследок Ираида Сергеевна и не успела захлопнуть за нами дверь, как я рванулась назад.
      — А где мои дети? — осенило меня внезапно.
      — О, не беспокойся, Оленька. Перед тем, как идти в театр, мы с Олегом отвели их к моей давней подруге. У нее тоже есть внучка, так что им там понравится, — Ираида Сергеевна мило улыбнулась. — А если захочешь забрать их, я тебе сейчас напишу адрес моей подруги.
      У подруги, так у подруги. Получив бумажку с адресом, я со спокойной душой догнала Полину и Жору.
      — Ираида Сергеевна начала курить? — с некоторым удивлением спросил Жора, спускаясь вниз по лестнице.
      Полина усмехнулась и объяснила Жоре и мне (я тоже подумала, что Ираида Сергеевна курит), что это такой прием.
      — Какой прием? — у меня слово «прием» ассоциировалось с карате или еще какой-нибудь борьбой.
      Моя тупость или глупость (не знаю как она это расценила) начала злить Полину.
      — Обыкновенный прием. Женщина роняет что-нибудь умышленно, а мужчина, как истинный джентльмен, не даст даме утруждать себя и поднимет то, что она уронила. Дама, естественно, поблагодарит его и поинтересуется его именем, а он, в свою очередь, ее именем. Вот и познакомились. Понятно?
      — Понятно. Только откуда у нее зажигалка?
      — Наверное, специально для таких случаев. Не стакан же с коктейлем ей ронять… — Полина закрыла тему и мы в молчании вышли из подъезда.
      Жора захлопнул дверь с такой силой, что Олежек втянул голову в плечи по самые уши и боязливо огляделся. Полина поставила ему стул посреди комнаты и приказала сесть. Олежек сел и вроде почувствовав себя немного увереннее, стал разглядывать Жорин кабинет. Полина уселась на подоконник и закурила, а я примостилась на стульчике возле шкафа. Жора тоже не преминул закурить. Расхаживать перед Олежеком и дымя ему в лицо, Жора, наверно, думал с чего начать допрос.
      У Жоры, в отличие от Полины, хороших сигарет не водилось, поэтому я очень сочувствовала Олежеку, наблюдая за ежесекундными изменениями в мимике его лица.
      Полина, выкурив одну сигарету и придавив пальцем окурок в банке из-под консервов, встала с подоконника и уперла свой взгляд на Олежке.
      — Ну что, Господин хороший, сами все расскажете или как? — поинтересовалась она. — Чистосердечное признание смягчает вину, как известно.
      — Вы ничего не докажете, — Олежек сам засомневался в правдивости своего высказывания, но отступать поздно.
      — Да я тебя как гниду раздавлю! — Полина озверела от такого нахальства со стороны Олега. — В порошок сотру! Или ты сейчас же все рассказываешь или Жора поможет и для тебя чего-нибудь найдут, да и припаяют лет десять. Будешь жить не тужить на тюремных нарах, — Полина так злорадно улыбнулась, что у меня по спине пробежали мурашки.
      — Может, я что вспомню. Не мог же ты за годы своей жизни ничем не отличиться? Вдруг окажется, что ты замешан в уличном хулиганстве. Чего по юности-то не бывает? Или ограбил кого еще на улице? Может ты и в бар тот ходил, высматривал жертву? Да мало ли чего можно найти… Благо, дыр в нашем законодательстве навалом, — Жора не отставал от Полины.
      Мне стало ясно, что они решили его дожать. Видно, в чем-то он, Олежек то есть, все-таки проболтался, пока я спала.
      — Или вон Ольга Андреевна покопается в твоих мозгах, — при этих словах Полины Олег так посмотрел на меня, словно я собиралась проломить ему череп и, вынув его мозги, сварить из них суп. — Она у нас психолог. Вот введет тебя в гипноз! Так что, голубок ты наш, давай выкладывай все как было. Расскажешь все сам — отпустим с миром. А нет — пеняй на себя… Да, и еще: Ираида Сергеевна сухарики тебе носить в зону не будет, это уж ты мне поверь. — Полина развернулась и опять пошла к подоконнику за очередной порцией никотина.
      Жора, чтоб не потерять свою значимость, добавил:
      — У тебя есть одна минута на раздумья, — и вынул неизвестно откуда взявшиеся у него песочные часы. Перевернул их и поставил на край стола. Наверное, конфисковал у кого-то, а теперь использует для морального давления на арестованного.
      По мере того, как песок плавно перетекал из одного отсека часов в другой, Олежек становился все грустнее. Не верил, может быть, что отпустят его Полина с Жорой.
      — Ладно, расскажу. А как вы узнали, что это я?
      — Вот как расскажешь, так и я тебе, — не слезая с подоконника, ответила Полина.
      — Ну так вот. В четверг, когда Ираида ушла к знакомой своей, я и взял золото. Знаю, где лежит оно. Она же при мне в прошлое воскресенье его вытаскивала. Взял и унес к себе на квартиру, пока ее дома не было, а потом вернулся обратно и стал смотреть телевизор…
      — Так что ж ты все золото не забрал? То, что на ней сегодня было, ты же оставил. Оно лежало в шкатулке около кровати, по ее словам. Пожалел, что ли? — сарказма у Полины не отнимешь. Сказал же человек, что все сам расскажет, так чего же его теперь ядом-то поливать?
      — Она его на себя надела, когда к подруге ходила.
      — А если б лежало в шкатулке, ты бы взял?
      Провокационный вопрос. Полина его проверяет, — подумала я.
      — Нет, не взял бы. Если бы его не было в шкатулке, она бы раньше времени заметила.
      Расчетливый, гад! А я его жалела.
      — Значит, золото у тебя дома? — подала я голос из своего укромного уголка. — Что же мы тут сидим?
      Моим энтузиазмом заразились сразу все и повскакивали со своих мест.
      — Поехали, — первым вылетел из кабинета Жора, таща за собой Олежека.
      — Мы на своей, — крикнула вдогонку Полина, и мы выбежали вслед за Жорой. Жора загрузил Олежека в милицейский уазик, а мы сели в Полинин «Ниссан» и поехали конфисковывать золото нашей матери.
      Проверив, все ли драгоценности на месте, в соответствии с маминым описанием, Полина сложила их обратно в мешочек и убрала во внутренний карман своей сумочки.
      — А скажите мне, как вы меня вычислили? — Олег был немного рад, так как видел, что его не собираются везти обратно и «браслеты» сняли, поэтому, наверное, решил поинтересоваться у Полины ходом ее мысли.
      — Ты сказал, что грабили «средь бела дня», а вообще-то еще никто не знал, когда это было сделано. Я бы, скорее всего, предположила вечер, когда вы были в театре с Ираидой. Это во-первых. А во-вторых, в четверг ты один оставался в квартире, это уже наводило на мысли. Ну, а в-третьих, ты явно переигрывал с волнением за Ираиду Сергеевну. Хотя ты, наверное, не играл. Только волновался за себя. Понятно? — Олег улыбнулся какой-то горькой улыбкой и кивнул. — А теперь не попадайся мне на глаза, обходи за километр дом Ираиды Сергеевны. А если я тебя где увижу — загремишь далеко и надолго. Я ясно выразилась?
      Олег посмотрел на Полину преданным взглядом, и я подумала, что он теперь сам границу белой краской обведет в радиусе километра от дома маман и выходить на улицу будет только ночью.

      Когда три дня назад мы вернули Ираиде Сергеевне ее драгоценности, я думала, что настали, наконец, спокойные дни: можно будет спокойно спать по ночам, работать как все нормальные люди и так далее… И уж никак не предполагала, что разбудят меня в восемь часов утра — это при том, что у меня сегодня выходной, и я планировала поспать подольше — и начнут нести всякую чушь по телефону.
      Конечно, чушь опять несла моя сестра Ольга. Для нее это закономерность. Черт! Но насторожила меня одна маленькая деталь, пока я слушала вздохи, всхлипы и причитания сестры, из которых могла понять только то, что случилось «что-то ужасное» и «злой рок преследует кого-то». Так вот, деталь, которая меня насторожила — это то, что Ольга сама проснулась в такую рань и сделал глупость, разбудив меня.
      Как только поток всхлипов на секунду прервался видно, Ольга набирала в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить с новой силой, я сразу набросилась на нее:
      — Ты что, белены объелась? Если сама не работаешь и не спишь, так дай другим поспать! Ольга попыталась что-то вякнуть на том конце провода, но не успела. Короче, если сейчас же в двух словах не объяснишь, в чем там у тебя дело, я бросаю трубку.
      Опять молчание. Ольга собирается с мыслями. Наверное, они у нее куда-то очень далеко задевались, что она их никак не соберет в кучу. Вообще-то она хорошая. Только сентиментальная, и в голове у нее такой же бардак, как и дома. Никогда не найдешь нужную вещь. Поэтому от Ольги очень трудно добиться вразумительного ответа.