Коньков старательно скрывал досаду, делал хорошую мину при плохой игре, - Ну да никто не в накладе. Опростоволосился сыщик, взял ложный след. На старости лет не своим делом занялся - вот и получил "клад". Генеалогическое древо рисовал, дурень...
      - А что с объявлением инюрколлегии делать будем? - спросил он, - Надо бы соседку известить...
      - Схожу к ней в субботу, - равнодушно сказала Лиза, - Куда эта газетная вырезка задевалась, не видел, Паш? Может, у нее что получится, у клуши этой...
      Лето пролетело, как одна копеечка. Дожди зарядили, дачные электрички опустели, о ремонте второй половины дома, слава Богу, и думать не надо разве что на будущий год, но до него еще дожить не мешает.
      Однажды, во время одного из редких теперь визитов в Малаховку, Павел и Лиза наткнулись возле своей калитки на соседку: принарядилась, причесалась, волосы даже покрасила и сумочка через плечо. Уже не зачуханная здешняя тетка, а приличная немолодая дама, и тон вполне светский:
      - Лизанька, голубушка, я вашей маме ключ оставила, она обещала за моим зоопарком присмотреть. По-соседски...
      - Надолго едете? А то мама вечно все на себя взваливает. У нее все же работа, и дом, и здоровье не так уж.
      - Ах полно! - воскликнула Галина Петровна и даже руками всплеснула, как чувствительная барышня, - Что мне там делать, в этой Франции! Вступлю в права наследства - адвокат уверяет, что эта процедура не затянется. Дом сестры Анюты поставлю на продажу - она, бедная, жила в полном одиночестве, ни родных, ни друзей... А мы тут без нее как горевали!
      Дама высморкалась, утерла слезы. Горевали они, как же!
      - Вы, Галина Петровна, денег оставили на кошачью еду? - сурово спросила Лиза. - А то у мамы лишних нет.
      - А как же, а как же!
      Ну другой человек - куда девалась вечная готовность поскандалить? Само терпение, сама любезность. В добрый путь, во Францию, в дом под Парижем, который нелюбимой сестре Анне достался от богатой барыни Мансветовой - значит, признала все же дочку единственного сына. Какие страсти кипели, ревность, обиды, страхи, утраты - все улеглось, утихло, в прах обратилось. Все умерли - только эта вот престарелая наследница, не скрывая радости, спешит получить от жизни свою долю счастья.
      В доме Лизу с Павлом ожидал еще один сюрприз: накануне Славка-татарин, вечный курортник, в местную больницу угодил. После великого скандала на бытовой почве.
      - Что тут удивительного? - пожал плечами Павел, - Впервой, что ли? Кто его отметелил - пасынок, небось? Олег?
      - Ну, Олег, - нахмурилась Марья Фоминична, - Велел Славке компостную яму вырыть, а тот копнул в углу сада прямо по верху - и, на тебе, корзинка гнилая, а в ней серебро столовое, с вензелями. Ну как Варвара наша притащила ложку.
      Вот куда летала хитрющая птица - в угол соседского двора. Спрятал-таки верный слуга купеческое добро, зарыл в саду около того флигеля, которого давно уже нет.
      - Так за что же Славке-то досталось?
      - Ему бы, дураку, все сразу Олегу отдать, а он на улицу пошел, с прохожими толковать. Ложка-вилка за бутылку и все дела. Как это у него присказка...
      - И Олег проведал?
      - Тут же, в тот же миг. Крику было!
      Лиза посмотрела на мать подозрительно: с чего это ты разволновалась? Какое нам-то дело? Пусть себе дерутся.
      - Видите ли, есть одно обстоятельство, - вмешался Юрий Анатольевич со своего дивана, - Вашей матушке Слава предложил одну вещицу - ну да, за бутылку. Вот, взгляните, молодые люди.
      Павел взял из его протянутой руки "вещицу" - небольшой, с ладонь, образ без оклада. Божья матерь с младенцем. Скорбный лик - напряженный взгляд прямо тебе в глаза, стиснутые узкие губы. Сохранилась иконка на удивление, краски неяркие, но живые, чистые.
      - В той же корзинке лежала, в тряпицу обернутая. Вот Юрий Анатольевич говорит, отдать надо, а я не хочу. Нечестивцам этим, Славке да Олегу - они и некрещеные вовсе. Лучше себе возьми, Павлуша, и ты, Лизанька...
      Павел и так бы не отдал - а тут такая поддержка. Может, и недорого стоит такой образок - иначе бы купчиха с собой увезла, но довольно ему в земле лежать и по грязным рукам ходить... Взял со стола "тряпицу", аккуратно завернул иконку и спрятал в нагрудный карман под одобрительным взглядом Лизы.
      - Я же вас неоднократно просил: снимаете с полки книгу - ставьте на место. На то же самое место...
      - Может, уж и почитать нельзя? Из дома не уноси, в шкаф на ту же полку, - огрызнулась красавица, - Ничего с вашими книгами не сделается, хватит на ваш век.
      Полупрозрачный намек на его возраст и нездоровье - так воспринял лизин выпад Всеволод Павлович - заставил его поморщиться и потянуться за валидолом. Павел прикрикнул:
      - Хватит тебе, Лиза, дайте хоть поужинать спокойно. Папа, ну что ты из-за всякой ерунды...
      - Это не ерунда! - дружно откликнулись оба противника, объединившись уже против Павла.
      - Ну что, в самом деле, я такого сказала?
      - Прекрасно вы понимаете, дорогая, и я вас понял. А ты, Павлуша, всегда в сторонке - может, это и правильно, но не слишком разумно.
      Все трое пожалели про себя, что нет за столом миротворца Конькова, опять его в Швецию унесло, к семейству. При нем перепалок меньше, байку бы рассказал из жизни сыщиков.
      Ужин был омрачен - такое случалось нередко. Всеволод Павлович демонстративно удалился к себе. Нет, телевизор он смотреть не будет. И не собирался, ничего хорошего, от стрелялок и слюнявых мелодрам его тошнит. Кино для недоумков.
      Та-ак, выстрел по домочадцам сразу из обоих стволов. Тоже привычное дело. Но в одном отец прав: смотреть сегодня нечего...
      Где-то около полуночи Паша проснулся от тихого смеха.
      - Ты чего, Лизок?
      - Вот послушай, это про нас.
      Водрузила себе на живот толстенный том. Черный кожаный переплет, золотой обрез, факсимильный портрет автора - толстяка с умным, недобрым лицом - "Сочинения А.Н.Апухтина" - это из-за них за ужином перепалка была:
      "КУМУШКАМ
      - Иванъ Иванычъ фанъ-деръ-Флитъ
      Женат на тетке Воронцова,
      -Из нихъ который-то убитъ
      В отряде славного Слепцова.
      -Иванъ Иванычъ фанъ-деръ-Флитъ
      Был только раненъ - я то знаю
      А Воронцовъ? - Тотъ былъ убитъ...
      Ахъ, нетъ! Не то! Припоминаю:
      Ни Воронцовъ, ни фанъ-деръ-Флитъ,
      Из нихъ никто не былъ убитъ,
      Ни даже тетка Воронцова...
      Одно известно: люди эти
      И вовсе не были на свете,
      И даже, кажется, наврядъ
      Была и тетка Воронцова?
      Но былъ действительно отрядъ,
      Да только вовсе не Слепцова...
      - Затем пронесся слухъ таковъ,
      Что вовсе не было отряда,
      А былъ поручикъ Пироговъ...
      - Да былъ ли? Справиться бы надо.
      И справками, в конце концовъ,
      Одна лишь истина добыта:
      Иванъ Иванычъ Воронцовъ
      Женат на тетке фанъ-деръ-Флита. "
      - Ну точно, это про нас, - согласился Павел, - Классика не умирает. А теперь спать давай, цитата ты моя любознательная.
      К О Н Е Ц