Полковник Гуров - Особый прием Гурова

И, чтобы понять, что у вас в области творится, достаточно посмотреть Интернет и на вас. Вы, голубчик, зитц-председатель! Вы только щеки надуваете и в Москву на совещания летаете, а реально областью руководит именно Королев, это благодаря ему вы в лучшие губернаторы страны просвистели! И люди это знают, иначе не вышли бы на улицы! Тут возникает вопрос, а почему вы отдали власть в его руки? Я его биографию посмотрел – он наш, из ментов. А раз выше майора не поднялся, значит, высоких покровителей у него не было! И тут вдруг, едва вас назначили губернатором, как он, уйдя из милиции, становится мэром. Вывод напрашивается сам собой: не могли вы ему отказать! Руки у вас связаны, потому что держит вас Королев за горло мертвой хваткой, используя какой-то компромат. И теперь, когда на Королева, предположим, совершено покушение, вы до ужаса боитесь, что, если он умрет, этот компромат выплывет наружу, потому что он наверняка подстраховался, и лежит этот компромат у его доверенного человека, а в случае его смерти жахнет так, что от вас мокрого места не останется! Вот и молитесь вы сейчас всем богам, чтобы это несчастный случай оказался! А уж если это действительно было покушение на убийство – чтобы полиция максимально быстро истинного виновника нашла, и тогда у вас появится шанс уцелеть. Вы и «прилопушили» в Москву, и покровителю своему здешнему в ноги кинулись – спасай, мол! Покровитель у вас точно есть, потому что в губернаторское кресло попасть – это не в сортире на толчок сесть. А уже покровитель нашего генерала Орлова за горло взял – вынь да положь ему самых что ни на есть опытных и отчаянных, которые голову свою готовы положить за вашу, губернаторскую, безупречную репутацию, лиходея вычислив! Но ведь у вас еще одна мыслишка в голове бродит: а не пристегнуть ли этих сыскарей к тому, чтобы они еще и компромат припрятанный отыскали и вам отдали, чтобы шли вы дальше по жизни с высоко поднятой головой и честным-пречестным взглядом! Да вот только того вы со своим покровителем не учли, что генерала Орлова за горло взять можете, а вот нас с Крячко – нет! Нас вы можете только просить! Поэтому вы сейчас простым русским языком нам расскажете, что на самом деле произошло, в чем заключается компромат, и все остальное! А потом мы будем думать, соглашаться или нет! Начинайте!

– Да что вы себе позволяете? – вспомнив о том, что он все-таки лучший губернатор страны, взвизгнул Порошин, слушавший до этого отповедь Гурова с открытым ртом и выпученными глазами – видимо, его еще никогда в жизни никто так мордой по столу не возил.

– Ну, Петр Николаевич, мы тогда пошли, – поднялся с места Гуров.

– Иди, Лева! – согласился Орлов. – Извини, что в выходной побеспокоил. Отдыхайте себе дальше.

Поняв, что никто не шутит, Порошин разом сник, спал с лица и вообще стал сильно напоминать мокрого помойного кота.

– Хорошо! – тихо сказал он. – Я вам все расскажу. Это произошло двадцать лет назад. Я тогда был простым завотделом в нашей областной администрации, мой сын Вадим учился в местном университете, а Королев работал в милиции. И вот на одну из студенческих вечеринок кто-то принес наркотики. Они их почти все попробовали, тормоза сорвало, и понеслось! В общем, одну из девушек, которая не стала пробовать наркотики и отказалась участвовать в так называемом веселье, они, разгоряченные еще и ее сопротивлением, изнасиловали… Можно, я не буду говорить, как именно? – просительно произнес он.

– Да и так понятно, – севшим от ярости голосом процедил Стас. – Девочка хоть жива осталась?

– Да-да! Она жива! – быстро-быстро закивал Порошин. – Когда их «веселье», – горько усмехнулся он, – было в самом разгаре, кто-то из соседей вызвал милицию. А поскольку из квартиры доносилась не только громкая музыка, но и самые разные крики, в том числе и призывы о помощи, они вышибли дверь и застали эту картину во всей ее красе: голые парни с девчонками, бутылки, орущая музыка и эта бедная девочка. Ее тут же отвезли в больницу, а всю компанию – в отделение. Я обо всем узнал только утром и тут же бросился бить челом к руководству, плакал, только что на коленях не стоял и… В общем, начальнику областного управления позвонили, тот дал команду, и дело закрыли, как будто ничего и не было. Я не буду вам говорить, сколько мы, родители этих придурков, заплатили, чтобы замять этот инцидент, и родителям девочки на ее лечение, и отступные – у нее еще и младший брат-инвалид был. Лично мы с женой продали и дачу, и машину, и все золото, что у нас было, вплоть до обручальных колец.

– Дело вел Королев? – спросил Гуров.

– Да! – кивнул Порошин. – Но хоть дело и закрыли, шум в Чернореченске был очень большой, и имена этих придурков были у всех на слуху, в них только что пальцем не тыкали, так что я отправил Вадима от греха подальше к нашим родственникам в Москву, да и остальные родители своих спровадили кого куда. Кстати, семья этой девочки тоже из города уехала. Ее отец – он у нас в университете преподавал, так и не смог оправиться после удара и умер от инфаркта. Ее брату, больному бронхиальной астмой, от всех этих потрясений стало совсем плохо – приступ за приступом, так что после похорон отца, когда девочку уже из больницы выписали, они продали свою кооперативную квартиру, уехали куда-то и с тех пор в Чернореченске не появлялись.

– И где же сейчас ваш доблестный сынок? – недобро спросил Стас.

– Видите ли, у моей жены есть сестра, и она замужем за… – тут Порошин назвал фамилию, услышав которую Крячко невольно присвистнул – это был человек из окружения президента. – У них нет своих детей, и они любят Вадима как родного. Именно к ним я его тогда и отправил, вот он сейчас вместе со своим дядей и работает.

– В администрации президента? – переспросил Стас, явно не веря своим ушам.

– Ну, да! – потупившись, ответил Порошин.

– Ладно, это сейчас несущественно, – заметил Гуров и поинтересовался: – Так что же вы к своему благодетелю не кинулись, чтобы он помог вам от Королева избавиться?

– Потому что эта история способна скомпрометировать его еще больше, чем меня, – там ведь тоже очень непростые отношения, и врагов у него более чем достаточно, – объяснил Порошин.

– Ну, прямо как на зоне – не повернись спиной, – покачал головой Крячко.

– В чем именно заключается компромат? – спросил Лев.

– Видеокассета. У кого-то из этих идиотов хватило ума запечатлеть свои подвиги, – дрожащим голосом ответил Порошин. – Королев тогда изъял ее во время обыска, и там ясно видно, что одним из насильников был Вадим. А потом там еще чистосердечные признания всех остальных – их же не на следующее утро выпустили, время какое-то прошло.

– То есть Королеву дали команду все уничтожить, но не проконтролировали, а он взял и приберег. Вот и пригодилось, – заметил Стас.

– Итак, вы сделали его мэром, что дальше? – продолжал Гуров.

– А дальше то, что если ничего не изменится, то в ближайшее время меня должны забрать в Москву и…

– Королев теперь хочет сесть в ваше кресло, чтобы уже официально руководить областью, и вы должны уговорить вашего родственника всячески этому поспособствовать, так? – подхватил Гуров, и Порошин согласно кивнул. – Ну а если в Думе пройдет закон о выборах губернатора, то, судя по Интернету, за него народ проголосует единогласно.

– Да никто не против! – чуть не взвыл Порошин. – Пусть правит, сколько и как ему нравится! Но тут случилось это происшествие, к которому я, клянусь, не имею никакого отношения. А я ума не приложу, кто еще в курсе этой истории с видеокассетой и показаниями, у кого все это находится, сколько там копий, кто мне теперь будет выдвигать требования и какие. Все! Больше мне вам сказать нечего!

– Ошибаетесь! – жестко произнес Гуров. – Вы забыли упомянуть, прозвенел ли уже первый звоночек или нет?

– Да! – тусклым голосом, глядя в пол, признался Порошин. – Мне позвонил какой-то мужчина и сказал: «Молись изо всех сил, чтобы это был несчастный случай, а то я всем вам такую жизнь устрою, что сами в петлю полезете!» Я начал кричать, что я здесь совершенно ни при чем, а он мне на это – тогда найди того, кто при чем. Дал сроку одну неделю и трубку бросил.

– Голос этого человека вам хоть кого-нибудь напоминает? – спросил Лев.

– Вы знаете, я был в таком ужасе, что вообще ничего не соображал, – признался Порошин. – Даже голос собственной жены не узнал бы.

– И вы рванули в Москву спасать собственную задницу, как говорят в американских фильмах, – подытожил Крячко.

– Я предлагаю для начала подождать заключения экспертов, – предложил Гуров.

– Письменного еще нет, но они отзвонились как раз перед вашим приходом, – сказал Орлов. – Там поработал очень опытный подрывник. Это были, как ты, Лева, и предполагал, точечные заряды, установленные в тех местах, где плиты козырька опирались на колонны. Наши эксперты от восхищения только руками развели – работа мастера экстра-класса. Это же надо было все так точно рассчитать! Причем установили их где-то месяца три назад.

– А как подрывали? – поинтересовался Гуров.

– Радиосигнал – и все!

– Я здесь ни при чем! – снова заверещал Порошин.

– Да помолчите вы! – грубо отмахнулся от него Орлов.

– Итак, что мы имеем, – начал вслух рассуждать Гуров. – Видеокассета и все остальное, естественно, заныканы в самом неожиданном месте, о котором никто даже подумать не сможет. Такой опытный человек, как Королев, даже своим ближайшим сподвижникам на это место даже не намекнул – береженого бог бережет! Значит, оперировал он копией, причем она у него только одна, потому что одну и прятать легче. А вот когда их несколько, то, попади какая-нибудь из них в чужие руки, возможны самые неожиданные варианты. Только вот копия – это вам не оригинал!

– Это для суда аргумент, – возразил ему Стас. – А если выложить все это с соответствующими комментариями в Интернет, там доказывать никому ничего не надо. С видеокассеты изображение можно перекинуть на что угодно. Вот вам, губернатор, Королев что тогда показывал?

– Диск, – мрачно ответил тот. – Он пришел, сказал, чего хочет, и его на стол положил. А еще посоветовал собрать всех остальных и дружно посмотреть.

– Ну и как? Посмотрели? Так поделитесь впечатлениями! – язвительно попросил Стас.

– Да что вы надо мной издеваетесь? – зарыдал Порошин. – Да! Посмотрели мы, что наши идиоты натворили! А потом все дружно нажрались вдрабадан! Потому что душа такое не принимает!

– Значит, если так можно выразиться, доил Королев не только вас, но и остальных?

– Да, и не только нас пятерых, но подробностей я не знаю.

– Так, может, это кто-то из них устроил?

– Представления не имею! Знаю только, что очень многие оказывают спонсорскую помощь разным созданным при мэрии общественным организациям, школам, детсадам и так далее, а имеет он сам с этого что-то или нет… – Губернатор развел руками. – Некоторые просто работают на него, причем, как вы понимаете, честно, – немного успокоившись, добавил он.

– Естественно, честно, – хмыкнул Стас. – Они же знают, чем рискуют.

– Вот и получается, что нам всем нет никакого смысла на него покушаться, а мне – особенно.

– Так что же для вас важнее: чтобы мы преступника нашли или компромат? – напрямую спросил Гуров.

Опустив глаза, Порошин довольно долго молчал, а потом выдавил из себя:

– Компромат.

– Тогда у меня последний вопрос: если вы переезжаете в Москву, а Королев вместо вас не становится губернатором, то кто? – спросил Гуров.

– Вообще-то, кандидатура Королева уже согласована в Москве, хотя в городе об этом знают пока очень немногие. Но вот если он, не дай бог, умрет, тогда, что в Чернореченске, что в Москве, начнется такая грызня, что мало никому не покажется, – ответил Порошин.

– Петр, ты не узнавал, как состояние Королева? – поинтересовался Стас.

– В Чернореченск по личному распоряжению одного очень высокопоставленного лица, – выразительно посмотрел в сторону Порошина Орлов, – вылетела такая бригада врачей, что они и мертвого способны поднять.

– Господи! Ну, сделай же ты так, чтобы он выжил! – опять чуть не зарыдал Порошин.

– Ладно, все основное выяснили, а остальное – на месте, – подвел черту Гуров.

– Ну, что, поехали? – спросил Стас.

– Я поеду с Володей, куда тебе сейчас с твоей поясницей, – ответил Лев.

– Я тебя одного туда не пущу! – вскакивая, заорал Крячко и тут же, согнувшись в три погибели, взвыл: – У-ёёё!

– Вот и я о том же, – невозмутимо заметил Гуров. – Да и потом, пора Никитину из коротких штанишек вылезать – ну, сколько мы его еще в подмастерьях держать будем?

– Вот пусть он здесь, в Москве, и кувыркается в одиночку под нашим присмотром, пока опыта не наберется, а там, где ты будешь практически один, кто тебе спину прикроет? – не унимался Стас.

– Ну, зачем вы так, Станислав Васильевич? – покраснев чуть ли не до слез, воскликнул Никитин. – Неужели вы думаете, что я допущу, чтобы с Львом Ивановичем что-нибудь плохое случилось?

– Дурак ты, Вовка, и уши у тебя холодные, – отмахнулся от него Крячко. – Да Гуров в любой ситуации, как кошка, на четыре лапы встанет, а вот ты своими четырьмя лапами в какое-нибудь такое дерьмо вляпаешься, что Лева, тебя оттуда вытаскивая, сам подставится! Защитничек!

– Пау! Я все сказал! – Гуров поднялся со стула, показывая, что вопрос решен и дальнейшее обсуждение бесполезно. – Николай Андреевич, генерал Орлов сказал, что мы вылетаем на вашем вертолете, вот вы и отправляйтесь на аэродром, а мы чуть позже к вам присоединимся.

Обрадованный Порошин только что не подпрыгнул, а Лев обратился к Орлову:

– Петр, ты уж озаботься, чтобы местное управление нам всяческое содействие оказывало, но со своей инициативой не лезло и с вопросами не приставало.

– Сделаю! – твердо пообещал тот, и было видно, что у него прямо камень с души свалился.

– Ну, мы тогда пойдем пошепчемся, а потом – в путь.

Гуров со Стасом и Володей ушел в свой кабинет, и Орлов остался один. Как же паршиво ему сейчас было! Он-то не Никитин, он прекрасно понимал, что творится в Чернореченске! И то, что он, смалодушничав, не смог твердо сказать «нет» и отправил туда Леву, да еще практически без прикрытия – Никитин не в счет, он только обузой будет, – давило на него так, что и сердце защемило, и в затылок вступило – годы, сердце, давление! А самое главное – совесть, от которой никуда не денешься и не спрячешься! И она ему открытым текстом говорила: «Сволочь ты, Орлов! Как же ты мог так друга подставить? Ну, и как ты будешь жить, если с Левой что-нибудь случится? И сможешь ли жить вообще?» Петр расстегнул воротник рубашки, выпил лекарство и, откинувшись в кресле, повернулся так, чтобы воздух из кондиционера шел прямо на него. «Начать молиться, что ли? – подумал он. – Только как? Я же не умею!»

А в кабинете тем временем шел инструктаж.

– Слушай меня внимательно, Володя, и запоминай все с первого раза, потому что у меня просто может не быть возможности тебе еще раз что-то повторить. Я пока не знаю, что нас там ждет. Что-то из моих предположений и опасений может оправдаться, а что-то – нет, поэтому я стараюсь предусмотреть все. Если ты все внимательно и вдумчиво посмотрел в Интернете, то должен понимать, что мы с тобой едем работать на минное поле. Шаг в сторону – и неминуемая смерть. Поэтому четко уясни для себя: у нас там нет и не может быть друзей, товарищей или союзников. Ни среди наших, ни среди чекистов, ни среди работников городской или областной администрации, ни среди кого бы то ни было. Есть только люди, которые обладают определенной информацией, и твоя задача сделать все, чтобы они с тобой этой информацией поделились или выполнили то, что мы им поручим. Я только в Интернете покопался, на этого слизняка посмотрел и сразу же понял расклад в области и городе. А вот те, кто там живет и работает, все видят своими глазами и прекрасно понимают, что Королев имеет неубиенный компромат на Порошина и всех остальных, и этим держит их в руках. Сейчас, когда Королев в больнице, за этим компроматом идет такая охота, что только пух и перья летят. И каждый норовит первым до добычи добраться, и правил в этой драке нет, потому что на кону стоит не только область, но и возможность влиять на кое-кого в окружении президента. Поэтому вот это, – постучал по столу Лев, – последнее место, где мы с тобой можем откровенно поговорить. А вот в Чернореченске и тот кабинет, что нам выделят для работы, и номер в гостинице будут и прослушиваться, и просматриваться, поэтому там никаких разговоров по делу вестись не должно. Общаться будем вне помещений, причем не вздумай со мной о чем-нибудь заговорить, пока я сам не начну. Я ложной скромностью не страдаю и знаю, какая обо мне слава по стране идет.

– Что хватка у вас мертвая и вы всегда своего добиваетесь, – усмехнулся Никитин.

– Вот именно! Поэтому следить за мной будут денно и нощно, чтобы попытаться предугадать мой последний шаг к цели и опередить.

– То есть, может быть, и убить? – дрогнувшим голосом спросил Володя.

– Не «может быть», а обязательно, – поправил его Гуров. – Потому что наши соперники понимают, что я не столько преступника буду искать, сколько компромат на Порошина и остальных, тем более что мы все вместе на его вертолете прилетим.

– Я все понял, – кивнул Никитин.

– Ты еще ничего не понял, потому что я еще ничего не сказал по существу, – жестко продолжал Гуров. – Итак, по приезде я четко определяю круг твоих обязанностей, и упаси тебя боже даже попытаться перейти через него, потому что этим ты можешь подставить меня. Я понимаю, что ты будешь делать это из самых лучших побуждений, но ведь все равно подставишь. Поэтому действуешь четко в рамках инструкций. Дальше, со мной такой номер не пройдет, а вот тебе попытаются подставить бабу. Я не имею в виду старую и толстую торговку с базара, а молоденькую, симпатичную, и повод для знакомства придумают такой, что не придерешься, но ты должен помнить, что ты на территории врага, и держать ухо востро. Вот, например, идешь по улице и вдруг видишь, как пьяный хулиган к девушке пристает. Что ты будешь делать?

– Ну, вмешаюсь, конечно, – недоуменно ответил Володя.

– Слушай, Стас, а может, лучше его действительно здесь оставить? – задумчиво спросил Лев. – У меня же там от него, кроме головной боли, ничего не получится.

– Вот и я тебе о том же! – поддержал его Крячко. – Рано ему еще в таких делах участвовать!

– Да что я не так сказал? – чуть не взвыл Никитин.

– Да все! – рявкнул на него Стас. – Тебе русским языком было сказано – ты на территории врага! И в этом случае тебе нужно всего лишь набрать коротенький номер «ноль-два», после чего очень громко сказать, что на твоих глазах совершается преступление! И будь уверен, что после этого ни хулигана, ни девушки даже близко не окажется! Растворятся, как дым, как утренний туман! А вот если ты вмешаешься, то хулиган, конечно, убежит, предварительно тебе накостыляв, а девушка вцепится в тебя, своего спасителя, мертвой хваткой, и ты от нее уже не отделаешься. Она потащит тебя к себе домой, чтобы оказать первую помощь, постирать рубашку и так далее, и тому подобное. Ты будешь мямлить и отнекиваться, а она плакать счастливыми слезами, тянуть тебя за руку и все такое до тех пор, пока ты не сдашься и не пойдешь с ней, потому что грубо послать ее далеко и надолго, а этот единственный вариант в данном случае, тебе воспитание не позволит. А уж как женщины умеют из мужика информацию выуживать, дай бог тебе подольше не знать!

– Вообще-то, я был женат, – хмуро заметил Володя.

– Значит, этот горький опыт тебя ничему не научил, – буркнул Крячко.

– Я все понял! Я ни во что вмешиваться не буду! – торопливо заговорил Никитин. – Буду действовать строго в соответствии с инструкциями, без всякой самодеятельности.

– Посмотрим, – вздохнул Гуров. – Дальше. Я знаю, ты иногда покуриваешь. Так вот, будешь время от времени выходить в курилку, на лестничную площадку… В общем, туда, где курят, чтобы нас уже совсем бирюками не считали. С тобой, естественно, познакомятся и начнут расспрашивать о том о сем. Скажешь, что я тебя с собой взял исключительно потому, что Крячко заболел, а мне нужен человек на подхвате, типа подай-прими. Будешь бурчать, что я тебя держу в черном теле, до серьезной работы не допускаю – мол, соплив еще. Но бурчать будешь в меру, потому что к тебе не дураков подведут, и, если ты начнешь крыть меня последними словами, они тут же поймут, что это подстава, потому что не стану я держать возле себя человека, который ко мне так относится.

– А дифирамбы петь можешь сколько угодно – лишним ничего не будет, – вставил Стас.

– А вот информацию… – начал Гуров.

– Точнее, дезинформацию, – поправил его Крячко.

– Ладно, пусть так, – согласился тот. – Так вот, ее ты будешь давать строго дозированно, и только ту, которую я тебе разрешу. Пьянки-гулянки невозможны по определению – если тебе чего-нибудь сыпанут и потом заснимут в голом виде с бабой на коленях, мне это ни к чему, да и тебе тоже, а самое главное, это всерьез помешает делу.

– Теперь самое-самое главное, а точнее, основное, – вздохнул Гуров и посмотрел на Крячко. Поняв, о чем сейчас пойдет речь, тот тоже вздохнул и понурился. – Когда-то у нас со Стасом был ученик. Он погиб. Формально нашей вины в его смерти нет, но вот тут, – приложил руку к груди Лев, – навсегда осталось такое чувство, словно это мы его убили. Значит, не всему мы его научили, чему было надо, не до конца подготовили, что-то недодали, недосказали. И после этого мы дали себе слово, что больше никогда учеников брать не будем. Но нарушили его ради тебя. И поэтому, если ты погибнешь, получится, что, не знаю, как Стас, а вот я свою жизнь прожил зря! Поэтому тебе теперь уже даже не инструкция, а прямой приказ: как хочешь, но останься живым! Не рискуй жизнью! Будь осторожен и, еще более главное, не бросайся спасать меня, что бы ни случилось. Я уже сбился со счета, сколько раз меня пытались убить, но до сих пор как-то обходилось, а вот если ты рванешь мне на выручку, то вполне можешь подставить под пулю, потому что тогда я буду уже не о собственной безопасности думать, а о том, как тебя уберечь. Ты все понял?

– Я все понял, – твердо ответил Володя.

Гуров и Никитин достали из сейфа пистолеты с наплечной кобурой, а Лев еще и запасной телефон с зарядным устройством. Он проверил сотовый и, убедившись, что тот в рабочем состоянии, сказал Крячко:

– В случае чего, звонить будешь на этот, и я тебе с него же. До вечера он продержится, а потом я его заряжу. – Крячко согласно кивнул, и Гуров, вставая, завершил разговор: – Ну, раз так, то по коням.

– Я вас сейчас провожу, а завтра прямо с утра к врачам. Пусть делают с моей поясницей что хотят, но вернут мне возможность нормально двигаться, – решительно заявил Стас, со стоном поднимаясь со стула.

В вертолете Порошин, как и положено руководителю в присутствии подчиненных, обрел былой начальственный вид, а Никитин с интересом смотрел вниз на землю. Гуров же сидел, вытянув свои длинные ноги, с закрытыми глазами, и вовсе не думы о предстоящем деле волновали его – он просто-напросто спал, и не только потому, что не успел выспаться, но и потому, что, когда начнется настоящая работа, будет не до сна.

В аэропорту их уже ждали. Когда они приземлились и спустились на землю, там уже стояли и машина губернатора с сопровождением, и машина начальника областного управления внутренних дел, да и он сам присутствовал, сияя самой радушной улыбкой.

– Познакомьтесь, генерал, это полковник Гуров Лев Иванович, – сказал Порошин – о капитане Никитине он как-то начисто забыл, да и стоит ли тот его губернаторского внимания? – Ну-с, господин полковник, я оставляю вас в надежных руках нашего генерала, а у меня, извините, дела, но я присоединюсь к вам попозже. В случае необходимости прошу обращаться ко мне немедленно по любым вопросам и лично, и по телефону. – Он протянул Гурову визитку, которую тот небрежно сунул в карман, буркнув при этом:

– Обязательно, – и повернулся к генералу.

– Наслышаны! – радостно приветствовал тот Гурова. – Да вот жаль, что по такому грустному поводу познакомиться пришлось, – и представился: – Генерал-майор Сафронов Олег Александрович. – После традиционного рукопожатия он приглашающим жестом указал на свой «Мерседес». – Прошу! А вот капитан Никитин, если вы, Лев Иванович, не возражаете, вместе с вашими вещами во второй машине поедет.

– Возражаю! – резко ответил Гуров, и Сафронов удивленно посмотрел на него. – Нас с вами, генерал, объединило очень непростое дело, так что не погоду в Москве мы будем обсуждать, а именно его. Но так как я с детства не люблю играть в испорченный телефончик, то совсем не горю желанием пересказывать потом капитану наш разговор.

– Как скажете, – согласился генерал.

Покрасневший до корней волос Никитин занял переднее сиденье рядом с водителем, который был почему-то в штатском, а Гуров с генералом сели сзади.

– Вы как хотите? Сначала в гостиницу, а потом в управление, или наоборот? – спросил Сафронов.

– А где вы собираетесь нас поселить? – поинтересовался Лев.

– Есть гостевой домик за городом, можно люкс в «Центральной», можно…

– Домик за городом – это, конечно, хорошо, но так мы потеряем кучу времени на разъезды, а люкс мне никто не оплатит, – усмехнулся Гуров.

– Полковник! – укоризненно сказал генерал, намекая на то, что уж они сами как-нибудь.

– Генерал! Если вы обо мне наслышаны, то должны знать, что подарков я не принимаю ни в каком виде, так что организуйте нам нормальный двухместный номер в какой-нибудь приличной гостинице рядом с управлением, и достаточно.

– Хорошо, Лев Иванович, – согласился Сафронов. – Что-нибудь еще?

– Да, машина нам потребуется на первое время с водителем – город-то незнакомый, а посмотреть нужно будет многое.

– Считайте, что она уже ждет вас возле подъезда, – заверил его генерал.

– Кроме того, я хотел бы ознакомиться с заключением экспертов, со всеми съемками с места происшествия за последние четыре месяца – я так понял, что журналисты постоянно сопровождали Королева во время его инспекционных поездок по городу, вот и давайте мне все, что найдется по этой стройке. А также все уголовные дела, которые вел Королев с самого начала своей работы, и если вдруг что-то сохранилось, то материалы доследственных проверок. Я, конечно, знаю, что они в архиве только три года хранятся, но вдруг что-то случайно уцелело.

– Только не в нашем архиве, – усмехнулся Сафронов и в ответ на удивленный взгляд Льва Ивановича объяснил: – У нас там Пахомыч работает. Порядок у него идеальный, а главное, он все материалы доследственных проверок хранит черт знает с какого года. Приказы на уничтожение и я, и предшественники мои регулярно подписывали, а он все это не уничтожал, как положено, а в отдельное помещение складывал. Когда я это обнаружил, то сказал ему, что это нарушение, а он мне в ответ – выкинуть легче легкого, а вот, когда припечет, куда кинемся, где искать будем? Потому что нет человека без прошлого, у него всегда что-нибудь за спиной да имеется! Спорить я ним не стал. Да и как мне с ним спорить, если он в свое время меня, сопляка, пришедшего в органы сразу после школы милиции, ремеслу учил? Его же в архив после серьезного ранения перевели! А опером он был классным, и память у него лучше, чем у молодого! Он, можно сказать, живая энциклопедия всей криминальной жизни Чернореченска.

– Ну, и что ваш мудрый Пахомыч сейчас говорит?

– Как всегда – что в прошлом надо следы искать. Только это мы и без него знаем, – вздохнул генерал.

– Ладно. Разберемся, – коротко произнес Гуров и тут же спросил: – Вы пытались определить место, откуда был послан сигнал?

– Лев Иванович, это нереально, – удивился Сафронов. – Это могли сделать откуда угодно. Такие устройства работают на частоте 433 мегагерца на расстоянии полкилометра, а если антенна хорошая, то и больше.

– Да-да, – вздохнув, согласился с ним Гуров.

– Я сказал что-то не то? – всполошился генерал.

– Нет, это я своим мыслям. Кстати, как там пострадавшие?

– Врачи прилетели еще вчера и сегодня утром взялись за Королева – операция еще идет. А потом будут оперировать Багрова – он пока в реанимации в искусственной коме, но, как мне шепнули, надежд никаких.

– Все в руце божьей, – философски заметил Гуров, глядя в окно, а потом недоуменно произнес: – Чем дольше я смотрю на ваш город, тем больше удивляюсь. Он у вас кукольный какой-то! Тут только Барби с Дэнами и жить.

– Он просто чистый, – улыбнулся Сафронов и предложил: – Хотите, я для вас короткую экскурсию проведу? Точнее, вы будете смотреть и спрашивать, что вам непонятно, а я буду отвечать.

– Вообще-то, я в Интернете уже все прочитал, – хотел, было, отказаться Гуров, но Сафронов продолжал настаивать:

– Лучше один раз увидеть собственными глазами, чем сто раз прочитать. Я вам очень рекомендую посмотреть сейчас хотя бы центр нашего города, хотя, уверяю вас, его окраины выглядят ничуть не хуже.

– Ну, если только недолго, – согласился Лев.

– Останови на Митрофановой, – приказал генерал водителю.

Проехав немного, машина остановилась, и Гуров с Никитиным и Сафроновым вышли. Увидев табличку: «Улица имени Елены Митрофановой», Лев заинтересованно спросил:

– Это какая-то ваша местная героиня?

– Нет, так звали девушку, которую двадцать лет назад сынок Порошина и его дружки изнасиловали. Раньше улица «Революционной» называлась, а когда Королев мэром стал, он ее и переименовал, – объяснил Сафронов. – А вон это, – показал он рукой, – дом, где наш губернатор живет, и на его доме, прямо возле его подъезда, такая же табличка.

– То есть, чтобы, возвращаясь домой, он каждый раз видел, за что расплачивается, – понял Гуров. – Да уж! Жесткий мужик Королев! Я бы даже сказал: жестокий! – Неожиданно он круто сменил тему: – Генерал, а вы мне не покажете ту волшебную палочку, с помощью которой вам удалось навести в области такой порядок, что по показателям она практически первая в России.

– А вон она идет! – ответил тот, махнув трем крепким мужикам в камуфляже, которые неспешно шли по улице, но при этом внимательно смотрели по сторонам. – Их в области называют «королевская гвардия».

– То есть создал ее Королев? – уточнил Гуров.

– Да! Он привлек Полякова, а тот уже собрал остальных – авторитет-то у него в армии огромный. Королев для них всех – бог и царь. Это же он пробил и инвалидные коляски, и лечение, и все прочее.