Гений зла Сталин

Подсчитано, что все русские цари за трехсотлетнюю историю вместе уничтожили в сотни раз меньше людей, чем это сделал Сталин.

Преступный курс политики Сталина со временем поняла его жена Н.С. Аллилуева и пришла в ужас после поездки на Украину. В беседе с личным врачом Сталина она заявила: «Теперь я вижу, как все последователи Ленина один за другим уходят в никуда. Сталин – диктатор, им руководит бредовая мечта о мировой революции. Сталинский террор гуляет по стране, как дикий зверь, – мне ужасно стыдно». (Антон Ноймайр. «Диктаторы в зеркале медицины», изд. Ростов-на-Дону: «Феникс». 1997.)

Общим правилом Сталина было избавиться от лиц, которые слишком много знали о его злодеяниях.

По свидетельству его дочери Светланы Аллилуевой, «в 1937 году отец не остановился перед истреблением членов собственной семьи: троих Сванидзе, Реденса… В 1948 году та же судьба постигла моих тетушек. Он считал их опасными, так как «они слишком много знали» и, по его утверждению, были «слишком болтливы». (Из статьи «34 года в эмиграции».)

Сталин был поклонником учения средневекового итальянского политического мыслителя и историка Никколо Макиавелли (1469–1527), который считал допустимыми любые средства ради упрочения государства. Термин «макиавеллизм» применим для определения политики, пренебрегающей нормами морали. Несоблюдение общепринятых норм морали – основной принцип политики Сталина.

Сталин постоянно стремился к отождествлению себя с жестокими, авторитарными правителями – Николаем I, Петром Великим, Александром I, Иваном Грозным. В разговоре с создателями фильма «Иван Грозный» Сергеем Эйзенштейном и Николаем Черкасовым Сталин сказал: «Иван Грозный совершил ошибку, не ликвидировав достаточное количество своих врагов». Известно, что Сталин принимал личное участие в создании этого фильма. И в образе Ивана Грозного отчетливо чувствовалось его собственное изображение.

Еще в 1934 году Сталин заявил Алеше Сванидзе: «А ведь русский народ – царистский народ. Ему царь нужен».

В конце 40-х годов Сталин повторил это писателю Виктору Некрасову: «Народ наш, кроме бани, любит, чтобы у него и царь-батюшка был… Самодержец Всесоюзный. Неплохо звучит, а?»

Более откровенно по этому поводу Сталин высказался в одной из бесед с Михаилом Шолоховым: русский народ хочет царя, им мог бы стать Иосиф Сталин.

Судя по ряду высказываний Сталина, он проявил себя поклонником Гитлера и нацистской Германии.

Известно, что в начале правления Гитлера в самом фашистском лагере усилились противоречия, борьба за влияние, которые привели к кровавой расправе Гитлера 30 июня 1934 года над штурмовыми отрядами СА во главе с бывшим ближайшим сподвижником фюрера Эрнстом Ремом. По приказу Гитлера было убито несколько сотен штурмовиков. Операция получила название за свою жестокость и кровопролитие «ночи длинных ножей».

Беспощадная расправа с путчистами должна была особо устрашающе подействовать на всю партию, в которой Гитлер «навел порядок». Он показал, что никакой оппозиции, никакого инакомыслия терпеть не намерен.

Президент республики Гинденбург, находившийся на смертном одре, 2 июля прислал Гитлеру благодарственную телеграмму: «Вы спасли германский народ от большой опасности. За это я выражаю Вам свою глубокую благодарность и признательность».

Расправа Гитлера 30 июня 1934 года привела в ужас мировую общественность. Ее поразили циничное пренебрежение Гитлера всякой законностью, возведение в государственный абсолют практики коварных убийств, возвеличение предательства как добродетели, кровожадность нацистского фюрера. (Д. Мельников, Л. Черная. «Преступник номер 1».)

Интересно, как реагировал Сталин на сообщение о проведении «ночи длинных ножей» в фашистской Германии?

По рассказу А.И. Микояна, Сталин на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) по этому поводу заявил:

«Вы слышали, что произошло в Германии? Какой Гитлер молодец! Вот как надо поступать с политическими противниками».

Комментарии, как говорится, излишни. Чувствовалось родство душ. (Доктор исторических наук Лев Гинцберг. «Гитлер и Сталин. Дружба, скрепленная кровью». «Независимая газета», 19.12.1991 г.)

23 августа 1939 года Сталин провозгласил тост: «Я знаю, что немецкий народ любит своего фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье».

В тот же день на банкете Сталин сказа: «Я ручаюсь своим честным словом, что Советский Союз не обманет своего партнера».

Сталин должен был знать, что Гитлер опасен, и все же предпочитал скорее восхищаться им, чем опасаться его. В этой связи определенный интерес представляют наблюдения за поведением Сталина во время переговоров с немецкой делегацией в августе и сентябре 1939 года, сделанные сотрудником немецкого посольства в Москве Хилгером: «Тон, каким он говорил о Гитлере, и то, как он провозгласил за него тост, наталкивали на мысль, что его заметно впечатляли некоторые черты и действия Гитлера… именно эти черты и поступки вызывали наибольшее неприятие среди немцев, находившихся в оппозиции к нацистскому режиму». (Д. Ранкур-Лаферриер, книга «Психика Сталина».)

Сталина неуклонно тянуло к сотрудничеству с Гитлером. Дочь Сталина Светлана вспоминала, что после войны отец часто повторял: «Эх, с немцами мы были бы непобедимы!»

Писателю Виктору Некрасову он сказал: «Конечно, он (Гитлер) – бандит, но я думал, что он бандит умный, а оказался глупый. Вот если б мы вместе да против всех этих наших союзничков, Черчиллей, Рузвельтов, весь мир покорили бы, понимаешь, весь мир!» (Там же.)

С другой стороны, Гитлер не оставил без внимания личность Сталина. Так, в августе 1942 года он сказал в своем кругу: «Сталин, с одной стороны, – бестия, с другой – гигант. Социальные проблемы его не интересуют. Люди гибнут, а ему до этого нет дела…

Следует сказать, что это колоссальная личность, подлинный аскет, который железным кулаком подчинил себе эту гигантскую страну. Но если кто-либо утверждает, что это социальное государство, то это чудовищный обман. Это государственно-капиталистический режим. И во главе его стоит человек, который заявил, что не считает утрату 13 млн человек чрезмерной». (Лев Гинцберг, статья «Гитлер и Сталин».)

Особое внимание необходимо обратить на подлинное отношение Сталина к детям. Официальная пропаганда провозглашала его добрым, заботливым отцом детворы всей страны. Всюду красовались транспаранты «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство». Вот он держит на руках улыбающуюся девочку из Бурят-Монголии. Но счастье и радость ее оказались короткими. Отец девочки Ардан Маркизов – народный комиссар сельского хозяйства Бурят-Монгольской автономной республики – вскоре после того, как была сделана эта фотография, был арестован и расстрелян. А мать отбыла срок в ГУЛАГе, а затем покончила жизнь самоубийством.

8 апреля 1935 года было опубликовано иезуитское Постановление ЦИК и СНК СССР, в котором говорилось: «Несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытке к убийству, – привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания».

В соответствии с этим постановлением дети могли быть приговорены к смертной казни.

Этот закон положил начало ряду законов о привлечении несовершеннолетних к суду за разные преступления (за развинчивание рельсов и подкладывание на рельсы разных предметов; за самовольный уход учеников из ремесленных училищ, за нарушение трудовой дисциплины).

Как отмечал видный австрийский профессор медицины Антон Ноймайр в книге «Диктаторы в зеркале медицины», «Сталин начал свою сознательную жизнь уголовником и уголовником ее завершил».

В характере Сталина были сфокусированы все аморальные, преступные качества: глубочайшее презрение к людям, беспримерная беспощадность, полное отсутствие сочувствия и хладнокровная жестокость, питательной средой для которых была глубоко укоренившаяся ненависть ко всем потенциальным врагам.

Эти черты характера предопределили абсолютную неразборчивость в средствах для достижения поставленных целей. Человек был винтиком в партийно-государственном аппарате.

К этому следует добавить нарциссическую убежденность Сталина в своей исторической миссии – действовать за пределами обычных моральных законов, что не мешало ему следовать ко всевластию и удовлетворению возникавших у него садистских желаний.

Сталин предпочитал держать свой народ, в особенности политический аппарат, в постоянном страхе и трепете.

Его собственная подозрительность росла и в конечном итоге приняла уродливую форму настоящей мании преследования, которая возникла на фоне его безжалостных, бесконечных расправ с соотечественниками.

Открытые, мужественные выступления против тирана

Не все партийные и государственные функционеры могли соглашаться с репрессивной политикой Сталина. Были среди них мужественные, честные, принципиальные деятели, которые смело бросили вызов вождю. Например, известный партийный функционер Мартемьян Никитович Рютин был вначале горячим сторонником Сталина, стремившегося, как ему казалось, сохранить единство партии. Тогда Рютин страстно выступал против оппозиционеров. На XV съезде партии он был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б).

Став первым секретарем Краснопресненского РК ВКП(б) г. Москвы и оказавшись в непосредственной близости от Кремля, Рютин постепенно стал понимать, что происходит грубое искажение ленинского курса.

Рютин поддержал Бухарина в крестьянском вопросе. Не одобрял наметившуюся тенденцию отстранения руководящих кадров, не согласных с политикой Сталина.

22 октября 1928 года Рютин был освобожден от обязанностей первого секретаря Краснопресненского РК партии и назначен заместителем редактора газеты «Красная Звезда».

Осенью 1930 года Рютин был исключен из партии и арестован. Но коллегия ОГПУ признала обвинение недоказанным, и Рютин был освобожден.

М.Н.Рютин вместе с небольшой группой мужественных людей создал «Союз марксистов-ленинцев» с целью проведения борьбы со сталинской тиранией.

В сентябре 1932 года Рютин был арестован во второй раз. Семье было велено в 24 часа освободить квартиру. В 1937 году он был расстрелян. Репрессированы также были его сыновья Василий и Виссарион.

В рукописном обращении «Ко всем членам ВКП(б)» в июне 1932 года Рютин открыто, резко выступил против политики Сталина:

«…Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти…

На всю страну надет намордник, бесправие, произвол и насилие, постоянные угрозы висят над головой каждого рабочего и крестьянина… Всякая уверенность в завтрашнем дне потеряна! Рабочий класс и трудящиеся массы деревни доведены сталинской политикой до отчаяния…

Долой диктатуру Сталина и его клику, долой банду беспринципных политиков и политических обманщиков!..» («Московская правда», 11 февраля 1990 года.)

Мужественный, трезво мысливший и самоотверженный человек, М.Н. Рютин еще в начале 30-х годов вступил в неравную борьбу с диктатором, пожертвовав своей жизнью.

Активный участник Октябрьской революции и Гражданской войны, бывший командующий Балтийским флотом, член РВСР, а впоследствии полномочный представитель СССР в ряде европейских стран Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия Ильин), находясь в Болгарии, в 1938 году отказался возвратиться на родину. Свой поступок объяснял тем, что за ним в Болгарии велось наблюдение советских спецслужб. Ему были известны случаи, когда некоторые полпреды, вызванные из-за границы в Москву якобы на переговоры, были репрессированы без каких-либо законных оснований.

Раскольников выехал из Болгарии во Францию, где находился под защитой своего родственника. Он неоднократно заявлял, что возвратится на родину, как только к нему будет восстановлено доверие. 17 июля 1939 года Верховный суд СССР объявил Ф.Ф. Раскольникова вне закона.

Оказавшись в Париже, Ф.Ф. Раскольников занялся литературной деятельностью. Он написал портреты Сталина, Молотова, Каменева, Зиновьева, Крестинского, Литвинова, рассказывал об обстановке в Москве в 1935–1936 годах.

В частности, в «Психологическом портрете Сталина» Раскольников отмечал:

«…Как все полуинтеллигенты, нахватавшиеся обрывков знаний, Сталин ненавидит настоящую культурную интеллигенцию: партийную и беспартийную в равной мере. Презирая людей, он считает себя полноправным хозяином над их жизнью и смертью. Узкий сектант, он исходит из предвзятой схемы… Чем неподатливее живая жизнь со всем ее пестрым многообразием, тем сильнее он коверкает и ломает ее, обрубая ей члены… На фоне других, более выдающихся современников он никогда не блистал умом. Зато он необычайно хитер».

Раскольников понимал, что Сталин вел страну к катастрофе и в неизбежной схватке с фашизмом его «мудрое руководство» будет стоить неисчислимых жертв.

17 августа 1939 года Раскольников направил Сталину открытое письмо:

«Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список Ваших жертв, нет возможности их перечислить. Рано или поздно советский народ посадит Вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

Далее Ф.Ф. Раскольников писал: «В грозный час военной опасности, когда острие фашизма направлено против Советского Союза, когда борьба за Данциг и война в Китае лишь подготовка для будущей интервенции против СССР, когда главный объект германо-японской агрессии – наша родина, когда логика последовательной борьбы за мир требует открытого вступления Союза Советов в международный блок демократических государств, скорейшего заключения военного и политического союза с Англией и Францией, Вы колеблетесь, выжидаете и качаетесь, как маятник, между «осями».

Договор между Сталиным и Гитлером от 23 августа 1939 года окончательно подкосил Раскольникова. Он был помещен в частную клинику в Ницце на излечение от психического заболевания, но от перенесенного потрясения не мог оправиться. Он был в отчаянии, не находил себе места. Умер, когда ему было всего 47 лет.

26 июня 1963 года Председатель Верховного суда СССР А. Горкин вынес протест по поводу дела о Ф.Ф. Раскольникове:

«…Приговор об объявлении Раскольникова вне закона полагаю необходимым отменить и Раскольникова Ф.Ф. реабилитировать… Собранные в ходе проверки материалы свидетельствуют о том, что не было оснований не только для применения к Раскольникову репрессивных мер, но и для выражения ему недоверия».

Прах Ф.Ф. Раскольникова, по решению ленинградских властей, в 1987 году был перевезен на Родину и перезахоронен в Кронштадте. Его вдова М.В. Ивановская горячо поддержала инициативу ленинградцев. Не случайно она похоронила Ф.Ф. Раскольникова в свинцовом гробу. (Игорь Коссаковский. «Гибель Федора Раскольникова, «Советская культура», 10.08.1989 г.; «Новая Иллюстрированная Энциклопедия», изд. 2001 г. С. 134.)

Были и другие серьезные высказывания и открытые выступления против Сталина и его политики.

Выступая на XIV съезде партии в декабре 1925 года, руководитель Ленинградской партийной организации Г.Е. Зиновьев заявил:

«Индустриализация в таком виде, в каком ее предлагает сталинский ЦК, задача для страны невыполнимая. На те «грошовые» накопления капитала, которые можно использовать на эти цели, индустрию не построить… Поэтому не следует сразу развивать тяжелую промышленность, а сделать упор на легкую промышленность, как это было первоначально во всех развитых теперь индустриальных капиталистических странах.

Развитие легкой промышленности позволит быстро накопить необходимые средства, и, используя их, можно будет «семимильными» шагами успешно решать проблемы тяжелой промышленности… Начинать же индустриализацию сразу с развития тяжелой промышленности – крайне обременительно для народа, который этих трудностей просто не выдержит».

В ответ Сталин назвал Зиновьева и его единомышленников «до предела наивными, абсолютно безграмотными в области политики и экономики младенцами…».

На том же съезде выступил другой член Политбюро, Л.Б. Каменев, заявивший:

«Лично я полагаю, что наш генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя большевистский штаб ЦК партии. Именно потому, что я неоднократно говорил это товарищу Сталину лично… я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба».

Делегаты съезда не поддержали выступления Зиновьева и Каменева, устроив овации Сталину. (В.М. Жухрай. Роковой просчет Гитлера. С. 14, 19–20.)

В беседе с Каменевым и Сокольниковым 11 июля 1928 года Н.И. Бухарин следующим образом отозвался о Сталине:

«Сталин – это Чингисхан и беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти. Сталин знает одно средство – месть, и в то же время всаживает нож в спину. Поверьте, что скоро Сталин нас будет резать. Что касается политической линии Сталина, то она губительна для революции… С ним мы можем пропасть». (Там же. С. 26–27.) Пророческие слова!

На проходившем в июне 1937 года Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин предложил физически уничтожить всех представителей правой оппозиции, прежде всего Бухарина. Одновременно вождь настаивал на предоставлении Ежову чрезвычайных полномочий для борьбы с контрреволюцией – «врагами народа».

На вечернем заседании Пленума 24 июня с возражением против упомянутых предложений Сталина выступил член президиума и политисполкома Коминтерна Осип Пятницкий. Он сказал, что не нужно прибегать к смертной казни Бухарина и его сторонников. Их достаточно исключить из партии за фракционную деятельность, используя в дальнейшем их знания и опыт в народном хозяйстве.

Особенно резко выступил Пятницкий против наделения Ежова чрезвычайными полномочиями. Наоборот, он высказался за усиление контроля за деятельностью НКВД и лично наркома Ежова.

После выступления Пятницкого Сталин объявил перерыв, во время которого к Пятницкому подошли Молотов, Каганович и Ворошилов. Они сказали, что имеют поручение Сталина убедить его отказаться от своего выступления.

Каганович заявил, что Сталин верит Пятницкому как человеку и большевику, который никогда не участвовал в оппозициях, что Сталин ценит его как замечательного практика и непревзойденного организатора. Если Пятницкий возьмет заявление обратно, то оно забудется.

Пятницкий отказался последовать «доброму» предложению Кагановича. Тогда Молотов посоветовал ему подумать о судьбе жены и детей, на что Пятницкий ответил, что совесть коммуниста не позволяет ему отказаться от своего заявления. Он совершенно отчетливо представляет свою дальнейшую судьбу. Это его вполне осмысленное действие. Он готов пожертвовать своей жизнью и даже жизнью детей и жены.

На следующий день заседание Пленума началось с выступления Ежова, заявившего, что НКВД располагает неопровержимыми данными о том, что Пятницкий в годы реакции был осведомителем царской охранки. На этой основе он предложил выразить ему политическое недоверие.

Против обвинений Ежова в адрес Пятницкого резко выступила Н.К. Крупская. Обращаясь к присутствовавшим в зале, она заявила: «Вы ведь хорошо знаете Пятницкого. Он – честнейший человек. Его очень любил и уважал Владимир Ильич». Зал ответил гнетущим молчанием. Против предложения Ежова проголосовали только Крупская, Каминский и Воропаев. 7 июля Пятницкого арестовали, 28-го – расстреляли. Репрессировали и семью. (Геннадий Жаворонков. «И единожды не солгавший».)

Поплатился жизнью и выступивший на Пленуме ЦК партии в июне 1937 года с разоблачениями злодеяний Ежова и критикой политического курса Сталина нарком здравоохранения СССР Григорий Наумович Каминский.

По окончании Пленума Г.Н. Каминский был арестован. В течение семи месяцев его допрашивали, в камеру он обычно возвращался залитым кровью, почти бездыханным, но своего мнения не изменил. Он не назвал никого, с кем обсуждал складывавшуюся в стране трагическую обстановку.

8 февраля 1938 года приговор о смертной казни Г.Н. Каминского был приведен в исполнение.

2 марта 1955 года Каминский был реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР за отсутствием состава преступления. (Леонид Загальский. «Он восстал против Сталина». «Литературная газета», 29 ноября 1989 г.)

Обстановку того времени довольно точно отобразил Булат Окуджава:

«Страшный человек, укрывшийся за кремлевскими стенами, был ваятелем судеб советских людей:

Он там сидит, изогнутый в дугу,

И глину разминает на кругу,

И проволоку тянет для основы.

Он лепит, обстоятелен и тих,

Меня, надежды сверстников моих

Отечество. И мы на все готовы».

(К 65-летию Б. Окуджавы. «Московская правда», 09.05.1989 г.)

По свидетельству дочери Сталина Светланы, он «знал, что делал… с холодной расчетливостью утверждал свою власть и больше всего на свете боялся ее потерять. Делом его жизни стало устранение противников и соперников.

На протяжении двадцати семи лет я была свидетелем духовного разрушения моего собственного отца и день за днем наблюдала, как его покидает все человеческое и он все более и более превращается в мрачный монумент самому себе.

Он забыл все человеческие связи. Его страх в последние годы превратился в настоящую манию преследования… Но его мания не была плодом больной фантазии: он знал, что его ненавидят, и знал, за что».

«Благодаря феноменальной памяти Сталин никогда не забывал даже малейших обид или оскорблений. Спустя десятилетия его месть со всей яростью могла обрушиться на головы виновных». (Австрийский писатель, профессор медицины Антон Ноймайр, в книге «Диктаторы в зеркале медицины», изд. 1997 г. С. 329–477.)

Известный американский политолог и историк, почетный профессор Принстонского университета, непревзойденный специалист по истории сталинизма Роберт Такер в работе «Мемуары биографа Сталина» выразил свое личное отношение к вождю: «Дело в том, что я испытываю отвращение к Сталину, и чем лучше я познавал его как объект своего биографического исследования, тем сильнее росло чувство отвращения».

Такер считает Сталина худшим врагом русского народа, повинным в уничтожении его цвета, доведении страны до разорения, вдохновителем и организатором преступлений, по сравнению с которыми средневековые процессы над ведьмами с их нечеловеческими пытками были просто безобидной шалостью.

Популярный кинорежиссер С.С. Говорухин в беседе с корреспондентом газеты «Куранты» 7 марта 1992 года привел высказывание известного русского писателя-эмигранта Владимира Набокова о коммунизме:

«Я презираю коммунистическую идею, как идею низкого равенства, как отрицание земных и неземных красот, как скучную страницу в праздничной истории человечества, как нечто грубо посягающее на мое свободное «я», как поощрительницу глупости, невежества и самодовольства».

По свидетельству писателя Феликса Чуева в книге «Солдаты империи», В.М. Молотов и маршал авиации А.Е. Голованов рассказали ему, что еще в 1943 году Сталин однажды сказал: «Я знаю, что после моей смерти на мою голову выльют не один ушат грязи, на мою могилу нанесут кучу мусора. Но я уверен, что ветер истории все это развеет».

Это высказывание Сталина, вероятнее всего, следует понимать так, что после победы наших войск под Сталинградом он стал отходить от ошеломляющих первых ударов Гитлера, вновь уверовал в свою непогрешимость и величие.

Как рассказывал Н.С. Хрущев, Сталин своей рукой вносил в рукопись его официальной «Краткой биографии» самовосхваляющие пассажи типа: «На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки».

Вышеупомянутый американский историк Роберт Такер не без оснований утверждает, что Сталин считал себя гением. «Выражение «гениальный Сталин», зачастую применяемое к нему средствами массовой информации, отражало на самом деле его фундаментальные представления о себе самом».

Репрессии, террор, геноцид

Возникшие на рубеже 1927–1928 годов разногласия в партии Сталин использовал в своих далеко идущих политических целях.

В апреле 1929 года Сталин выступил с речью о якобы сложившемся в партии «правом» уклоне. Во главе этой разновидности оппортунизма стояли три члена Политбюро – Бухарин, Рыков, Томский. Так было объявлено в его выступлении. Размежевание сил произошло.

Требовалось время для нанесения решающего удара. Рыков был выведен из состава Политбюро в декабре 1930 года. Несколько раньше это же самое произошло с Бухариным и Томским.

1 декабря 1934 года было совершено покушение на первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Кирова.

В этот день писатель Лев Кассиль, долгие годы работавший в редакции газеты «Известия», зашел в кабинет главного редактора газеты Н.И. Бухарина, который слушал собеседника, находившегося на другом конце провода. Бухарин заметно бледнел, вытирал ладонью испарину со лба. А повесив трубку, тихо произнес: «Сегодня в Ленинграде убит Киров. – И, тягостно помолчав, добавил: – Теперь Коба сделает с нами все, что захочет».

Провидение Бухарина осуществилось довольно быстро и в ужасной форме. В тот же день, 1 декабря 1934 года, было принято Постановление Президиума ЦИК СССР «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», сыгравшее страшную роль в ведении судопроизводства.

Согласно Постановлению, срок следствия сокращался до 10 дней, обвинительное заключение обвиняемому было положено вручать за одни сутки до суда, в котором дела рассматривались без участия сторон (т. е. без адвоката и прокурора). Обжалование приговора и подача ходатайства о помиловании не допускались, приговор к высшей мере наказания должен был приводиться в исполнение немедленно по его вынесении.

Сталин отбросил такие общепризнанные демократические принципы судопроизводства, как гласность, объективность и всесторонность расследования и судебного рассмотрения уголовного дела, право обвиняемого на защиту, презумпция невиновности – правосудие стало фикцией.

Аналогичный порядок вводился 14 сентября 1937 года и по делам о вредительстве и диверсии.

Был принят на вооружение карательных органов принцип «признание вины – царица доказательства».

Генеральный прокурор СССР тех лет, государственный обвинитель по многим политическим процессам 1936–1938 годов А.Я. Вышинский обосновал и опубликовал теорию, согласно которой по антисоветским преступлениям одного признания (самооговора) обвиняемого было достаточно для вынесения приговора. В результате огромное количество людей были необоснованно репрессированы – казнены или погибли в лагерях.

В следственной практике нашли применение физические и психологические методы воздействия на арестованного: пытки, провокации, изощренные издевательства, унижающие человеческое достоинство, убивающие волю и сопротивление.

Самым тяжелым ударом по правовой системе страны было низведение суда до положения бесправного придатка предварительного следствия – легализовать произвол, скрепить его своей подписью. Широко применялись методы внесудебных репрессий, так называемые тройки, двойки, Особое совещание при НКВД СССР, которые принимали постановления, заменявшие приговоры. На их основании сотни тысяч осуждались и наказывались заочно и без приведения мотивов и доказательств, просто по списку. По инициативе Кагановича эти несудебные органы получили право применять к обвиняемым смертную казнь. По предложению Молотова наказание производилось по спискам.

Убийство Кирова стало поводом для массовой партийной чистки. Из партии исключались все, кто когда-то голосовал за левых коммунистов, децистов, за «новый курс», «московскую платформу»…

15 июня 1937 года нарком НКВД СССР Ежов утвердил «Инструкцию о порядке подготовки и проведения операции по выселению из Москвы, Ленинграда, Киева, Ростова, Таганрога, Сочи в административном порядке исключенных из ВКП(б) и семей репрессированных троцкистов, «правых», децистов и т. п. в непромышленные районы Казахской ССР, Башкирской АССР, Кировской, Оренбургской, Омской, Челябинской областей, Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР».

Предписывалось выселение начать 25 июня и закончить 25 августа 1937 года.

По свидетельству писателя Льва Разгона, «перед началом и в самом начале по всем лагерям стали проверять формуляры осужденных «децистов», «троцкистов», «зиновьевцев», эсеров, кадетов… Их по постановлениям «троек» расстреливали». Массовые расстрелы проходили по всем лагерям ГУЛАГа.

30 июня 1937 года под грифом «Совершенно секретно» Ежов издал приказ № 00447, в котором ставилась конкретная задача: «С 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников».

На самом деле речь шла о миллионах крестьян, которых в ходе коллективизации в начале 30-х годов выселили с насиженных мест, забрали имущество и скот. В данном случае давался приказ провести вторую серию массовых репрессий в отношении выживших, чтобы «раз и навсегда покончить с их подрывной работой против основ советского государства».

В приказе Ежова указывались конкретные цифры, так называемые лимиты арестов и расстрелов. Например, в Азербайджанской ССР предписывалось расстрелять 1500 человек, осудить тройками на срок от 8 до 10 лет – 3750 человек, в Белорусской ССР – соответственно 2000 и 10 000 человек…

Ежов был истым сталинцем, неуклонно проводил в жизнь личные указания Сталина. Он не лицемерил, когда в последнем слове на процессе просил передать тов. Сталину, что «будет умирать с его именем на устах». Ежов был продуктом господствовавшей тогда системы кровавого диктаторства.

Что касается дальнейшей судьбы Бухарина и Рыкова, то она закончилась трагично. В декабре 1936 года они были обвинены в создании и руководстве антисоветской подпольной организацией, в связях с контрреволюционными троцкистскими террористами.