Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи

ModernLib.Net / Николаевич Алексей / Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи - Чтение (стр. 9)
Автор: Николаевич Алексей
Жанр:

 

 


      Эти детали выплыли потом, а в ноябре 38-го киевские чекисты несколько дней энергично искали труп своего наркома.
      И безуспешно. Тогда в подозрительных чекистских головах родилась версия: нарком жив, все это хитроумная инсценировка.
      Дело взял под личный контроль Сталин. Во всех местных управлениях НКВД спешно создали специальные розыскные группы, а в самом наркомате — центральный штаб для объединения сил в масштабе страны.
      Фотографией Успенского и описанием его примет снабдили все органы милиции, включая транспортную, а также службы наружного наблюдения в Центре и на местах.
      Основная тяжесть розыскной работы легла на плечи Московского управления НКВД, где я тогда начинал свою службу: в Подмосковье жили родственники Успенского, у которых он мог искать приюта, за ними требовался глаз да глаз. Один из двоюродных братьев Успенского, работавший на железной дороге в Ногинске, обнаружив слежку и, очевидно ожидая ареста, неожиданно повесился, это насторожило других.
      Атмосфера вокруг дела с каждым днем накалялась: непрерывные грозные телефонные звонки сверху, постоянное личное вмешательство нового наркома Берии.
      В штаб непрерывно поступали сигналы, что там-то и там-то видели Успенского. Порой дело доходило до курьезов: на Каланчевской площади был задержан и доставлен на Лубянку для опознания один из руководителей штаба — Илья Илюшин, внешне похожий на Успенского.
      А что в это время делает Успенский? Расчет временно отвлечь внимание чекистов на поиски утопленника оправдался. В ночь побега он отправляется на вокзал, где его ожидает жена с необходимыми вещами и билетом на поезд до Воронежа. Выходит в Курске (еще один трюк), снимает поблизости от станции комнату в квартире паровозного машиниста, где отсиживается четверо суток.
      Затем, купив теплые вещи, мчится в Архангельск, пытается устроиться на работу, обращается в «Северолес» и еще две организации, но кадровиков настораживает его интеллигентный вид (по фиктивным документам он «рабочий»), ему дают от ворот поворот.
      В панике он немедленно покидает Архангельск и держит путь в Калугу (в 60 километрах от нее, в Суходоле Алексинского района, проживали его престарелые родители). Там, представившись командиром запаса, готовящимся к поступлению в Военную академию, снимет комнату у ночного сторожа какого-то кооператива.
      Но покоя нет.
      Через пять дней — в Москву, еще теплится надежда разыскать верных друзей, остановиться у них. Он мечется, в каждом прохожем чудится чекист. Наконец через справочное бюро получает адреса своего старого сослуживца Дмитрия Виноградова и своей бывшей любовницы — врача Марисы Матсон, в прошлом жены его хорошего знакомого, полномочного представителя ОГПУ по Уралу, арестованного в 1937 году. Приняв меры предосторожности, направляется на квартиру Матсон и — о, счастье! — застает ее дома (она жила в Москве на полулегальном положении, так как самовольно оставила работу в Кировской области). Рассказывает, что оставил «постылую семью и опасную работу» и решил скрыться, воспользовавшись фиктивными документами, клянется в своей верности.
      Удивительно, но женщина верит ему! Сама перепуганная насмерть, сама под страхом ареста, она предлагает жить вместе, обещает материальную поддержку, вызывается помочь найти работу на периферии, пока же Успенский должен отсиживаться в Калуге.
      Он не знал, ищут его или поверили в самоубийство? Что с семьей? Поэтому мчится в Тулу, к свояченице, может, она знает о жене. Хотя… скорее всего, жену либо уже арестовали, либо оставили на свободе в качестве приманки.
      Свояченицу не находит, а тут к хозяину его калужской квартиры является неизвестный, отрекомендовавшийся работником райисполкома. Значит, ищут, возможно, засекли его письмо к свояченице — срочно в Москву!
      К этому времени Матсон получает в наркомздарве назначение на работу в Муром. Там она работает заведующей родильным отделением городской больницы, выдавая Успенского за мужа-литератора, работающего на дому.
      Но квартиры надо менять, соседи наблюдательны, к тому же они (конспирация) живут без прописки.
      Новая квартира, но и там нет покоя. Ищут ли его или поверили?
      Решил проверить, не разыскивают ли его по фиктивному адресу, выписанному на чужую фамилию, отважился явиться в милицию, наклеив на фиктивный паспорт свою фотографию.
      В милиции на него никто не обратил внимания — значит, фамилия владельца фиктивного паспорта остается неизвестной. Значит, не ищут? Или все-таки…
      Вдруг в дом, где обосновались Успенский и Матсон, приходит участковый инспектор для проверки документов. Провал! Он несколько дней бродит по городу, не ночует дома и успокаивается, лишь узнав от Матсон, что интереса к нему никто не проявлял.
      Но не так-то просто жить нелегально, да еще с обманутой женщиной, кожей чувствовавшей все. Нет денег, скандалы с Матсон, она упрекает в иждивенчестве.
      Матсон уже работает в Муромской школе медицинских сестер, имеет доступ к бланкам и штампам этого учреждения, и Успенский просит отпечатать на пишущей машинке справку, удостоверявшую его работу в качестве помощника директора школы по хозяйственной части. Выкрав чистый бланк, она фабрикует свидетельство о пребывании Успенского с 18 января по 19 марта 1939 года на лечении в муромской больнице. Соответствующие подписи, штамп и печать, теперь есть шанс оформить на новом местожительстве трудовую книжку.
      И тут дура!
      14 марта Матсон уезжает в Москву и вскоре пишет, что не намерена возвращаться в Муром и жить с Успенским. Успенский умоляет ее в письмах изменить решение, сам едет в Москву, но Матсон нервна, она тоже в панике, уговаривать ее далее бесполезно. Успенский едет к своему бывшему сослуживцу Виноградову, рассказывает, что несколько месяцев якобы провел в Бутырской тюрьме и был освобожден в связи с прекращением дела.
      Тут полезная информация: Виноградов 110 дней отсидел на Лубянке, его допрашивали, и был вопрос о его связи с Успенским. Случайно Виноградов узнал, что жена Успенского арестована и находится в стенах НКВД СССР. Конец!
      Он бежит с квартиры Виноградова, ищет «хвост» и мчится в Муром. Чтобы несколько изменить внешний вид, покупает у вокзала грубошерстный пиджак и переобувается в сапоги — легкая маскировка.
      Итак, ищут, идут по следу, проверяют связи!
      В Казань! Там никто из местных чекистов не знает его в лицо.
      Увы, в Казани без командировочного удостоверения не дают места в гостинице и даже Доме колхозника.
      Тогда — в Арзамас. Сдав, как обычно, вещи в камеру хранения на вокзале, Успенский пускается на поиски жилья, снимает комнату.
      Но ищут, ищут, вот-вот возьмут за горло! Свердловск. Но и здесь не нашел работы и сразу же в Челябинск в надежде обосноваться на Миасских золотых приисках.
      Шел пятый месяц розыска Успенского. Все попытки обнаружить его местонахождение успеха не имели, вмешательство Сталина в ход розыска становилось все более жестким и категоричным. Но вдруг…
      Арестованная жена Успенского вспомнила, что как-то видела паспорт, который хранил Успенский дома, — он был на фамилию Шмашковского Ивана Лавреньевича. По всему СССР пошло предупреждение, что Успенский, объявленный в розыск как особо опасный преступник, может пользоваться документами на имя Шмашковского.
      А дальше события разворачивались так. 14 апреля Успенский прибыл на станцию Миасс Южно-Уральской железной дороги. Начал хлопоты по поводу трудоустройства, но не было военного билета, и он решил оставить Миасс.
      А в это время группа розыска Управления НКВД по Свердловской области, получив дополнительную ориентировку об Успенском, производила на станции Миасс проверку квитанций на вещи, сданные в камеру хранения ручного багажа. В одной из них значилась фамилия Шмашковского И. Л. Проверили содержимое сданного на хранение чемодана: в нем, кроме личных вещей, оказался револьвер с запасом патронов. В камере хранения был выставлен скрытый пост наблюдения для захвата получателя чемодана.
      16 апреля Успенский в ожидании прибытия поезда находился в ресторане при вокзале. Прикрываясь газетой, делал вид, что читает, между тем пристально всматривался в лица входящих в ресторан. В какой-то момент в появившемся в дверях человеке сразу опознал чекиста.
      Успев выскочить из ресторана на перрон, Успенский бросился бежать по станционным путям, оперработник — за ним! Гнал вперед, обливаясь потом, но от погони не оторвался. Пришлось остановиться и поднять руки.
      На допросе Успенский показал, что мысль избежать ареста за содеянное возникла у него под воздействием беседы на даче Ежова. В Киеве выяснял возможность перехода советско-польской границы вместе с женой и сыном. Увы, это оказалось иллюзией.
      Тогда, сославшись на указание Центра, дал задание оперативно-техническому отделу изготовить пять комплектов фиктивных документов для легализации на территории СССР. Один из комплектов оставил у себя, а остальные уничтожил.
      И когда днем 14 ноября 1938 года раздался звонок Ежова, то его слова: «Тебя вызывают в Москву — плохи твои дела» он воспринял как сигнал, предупреждение о грозившем аресте. Стреляться или бежать? Ежов в беседе намекнул: «А в общем, ты сам смотри, как тебе ехать и куда именно ехать» Дальше уж рутина: расстреляли — и точка.
      Возмездие настигло ежовского палача. Ну и что? Кровь и чужих, и своих продолжала литься рекой…
       (С. Федосеев. //Совершенно секретно. — 1996. — №9)

Доктор Смерть

      Этот обшарпанный, похожий на наш «уазик» фургон выполняет две функции — душегубки и труповозки. Владелец фургона доктор Джек Кевор-кян принимает в нем очередного пациента, пожелавшего ускорить свой уход из жизни. Когда акция завершается, доктор везет тело в больницу и сдает там «под расписку», вручая служителям документы на труп — фамилия, имя, местожительство, а также видеопленка с последним словом самоубийцы, сценой его ухода из жизни, — и уезжает. Никто его не останавливает, ни от кого он не бежит. Дальше — дело судебных медиков и детективов выяснять обстоятельства смерти. Трижды Джеку Кеворкяну предъявляли обвинение в убийстве и трижды оправдывали.
      Ни один нобелевский лауреат в области медицины не может сравниться с доктором Кеворкяном. Начав свою неординарную деятельность шесть лет назад, он к середине сентября нынешнего года «обслужил» сорок клиентов. Это официально. Но на днях его адвокат признал: «Их было гораздо больше. Сколько? Свыше одного и менее ста». Джека Кеворкяна именуют «Доктор Смерть». Он никогда не ищет клиентов, они едут к нему сами, преодолевая иной раз тысячи миль.
      Первой его «пациенткой» стала 54-летняя Джанет Адкинс. Несколько лет она страдала болезнью Альцхаймера. О Джеке Кеворкяне узнала, прочитав одну из книг, где он писал о своем праве и долге помогать людям, попавшим в ситуацию Джанет Адкинс. Когда они встретились, Кеворкян не попросил у Джанет историю болезни, не осматривал ее и не проводил анализы. После часа беседы назначил время и место их второй — и последней — встречи. А когда через день она сидела в его фургоне, объяснил, что прикрепленные к стенке три баллона содержат вещества, сначала отключающие сознание, а потом останавливающие сердце. Часовой механизм регулировал поступление химикатов. Чтобы вся система пришла в действие, Джанет Адкинс предстояло самой нажать клапан. Она нажала. Система сработала. Так «Доктор Смерть» дебютировал.
      Потом по телевидению я видел, как он демонстрировал свои баллоны: «Клапан открывается… Ни малейшего дискомфорта… Вы засыпаете… Очень легкая смерть…» Изобретатель гордости своей не скрывал, его темные глаза блестели.
      О 68-летнем Джеке Кеворкяне в Америке говорят по-разному, но никто не сомневается, что он истинный подвижник, что он «очарован» смертью. Джек и сам этого не скрывает. «Вы должны знать, что такое смерть, чтобы понимать, что такое жизнь».
      Родился Кеворкян в Понтиаке, штат Мичиган, в семье бедного армянского иммигранта и был сначала не Джеком, а Мурадом. Поступил в медицинский колледж и, окончив его, сразу же стал патологоанатомом. Никогда никого в своей жизни он не лечил, и дело имел только с трупами. В студенческие годы Кеворкян был известен тем, что изучал зрачки только что умерших больных, чтобы, как он сам тогда объяснял, «найти метод определения момента наступления смерти». Какова задача! Найти, ощутить ту неведомую грань между жизнью и смертью. Остановись, мгновенье! Наставники юного, но уже одержимого Джека такого порыва не оценили.
      Потом он участвовал в корейской войне. Участвовал как медик. Опять трупы. Другому, наверное, хватило бы этого на всю жизнь, чтобы стать равнодушным к мертвому телу. Но не Кеворкяну. Вернувшись с войны, он в одной из детройтских больниц принялся за эксперименты все с той же материей: переливал взятую у трупов кровь добровольным своим помощникам. Один из них заболел гепатитом. Кеворкяна уволили. Уехал в Калифорнию, а в 1984 году вернулся в Детройт. На медицинские должности его никто не брал. С тех пор живет случайными заработками и на социальное пособие.
      Но деньги, судя по всему, значения для него не имеют. За свою помощь самоубийцам он денег не берет. Собственного жилья у Кеворкяна нет — он постоялец в доме своего адвоката Джефри Файджера. Написал несколько книг, в одной из которых доказывает целесообразность проведения в научных целях хирургических операций на живых, но осужденных на смерть преступниках, в другой — благотворность помощи самоубийцам. Среди его читателей оказались и будущие пациенты. Добавлю, что недавно в
      Мичиганском университете оркестр исполнял его сочинение, да он и сам играет на флейте. Пишет маслом большие полотна. Тема их одна — смерть. Я видел фотографии этих картин. На одной изображен обезглавленный труп с ножом и вилкой в руках — готовится закусить собственной головой, на другой Санта-Клаус душит Иисуса Христа, на третьей — —голодное дитя обгладывает труп…
      С тех пор как Джек Кеворкян стал известной фигурой, пресса фиксирует его высказывания, ищет ответа на вопрос, что принесет этот феномен Америке… Когда мичиганские законодатели отвергли поправку к конституции штата, разрешавшую помощь врача при акте самоубийства, Джек Кеворкян в одной из детройтских церквей так выразился по сему поводу: «Человеческое упрямство, человеческое бесчувствие, человеческая иррациональность, человеческое безумие, человеческое варварство всегда несут с собой слезы и разрушения». Приведя эту тираду, «Нью-Йорк тайме» заметила: «Доктор Кеворкян питает убийственное презрение к несовершенствам человечества».
      Вправе ли больной, страдающий человек уйти из жизни, прибегнув при этом к чьей-либо помощи? Законна ли такая помощь? Сегодня в Америке отвечают на эти вопросы чаще всего с позиций диаметрально противоположных. И именно Джек Кеворкян обострил отношение к этой проблеме. Недавно Курт Саймон, миллионер, основатель фонда «Соверин», поощряющий «индивидуальные свободы», присудил Кеворкяну приз — 20 тысяч долларов. «Кеворкян, — сказал он, — доказал свою смелость. Он знал, что его будут оплевывать, что его пригвоздят к позорному столбу, обвинят в убийствах. Но ему было все равно. Он — герой».
      Но почему Джека Кеворякна, который вроде бы делает доброе дело, спасая людей от мучений, кто-то оплевывает и пригвождает? Потому что даже в глазах его единомышленников, признающих за тяжелобольным «право на смерть», Джек Кеворкян предстает опасным, непредсказуемым фанатиком, для которого главное — отправить побыстрее на тот свет своего пациента. С первой из них — Джанет Адкинс, напомню, он провел всего час. Но ничего не изменилось бы, если бы Джек общался с ней день или два — из-за отсутствия квалификации он попросту не может судить о физическом и психическом состоянии обратившегося к нему за помощью человека. Вердикт, однако, выносит. Кому? Безнадежно больному или переживающему психологический кризис? Кеворкяну это неведомо.
      В начале нынешнего года Ребекка Беджер из южной Калифорнии обратилась к Кеворкяну по «Интернету». Ребекка страдала рассеянным склерозом и после того, как стала принимать сильнодействующие препараты, впала в глубокую депрессию. Иного средства прекратить эти мучения, кроме как смерть, Ребекка не видела. Выслушав ее, Кеворкян согласился содействовать. Но предварительно порекомендовал ей ознакомиться с его книгой «Блаженство запланированной смерти». Ребекка, а вместе с ней и ее двадцатидвухлетняя дочь Кристи книгу прочли. После чего дочь согласилась с решением матери, дала ей, как сейчас говорит, «разрешение умереть».
      В июле Ребекка и Джек встретились. К тому времени известная всей Америке «машина смерти» — три баллона и часовой механизм — была запрещена, и Ребекке предстояло воспользоваться введенными в ее вены шприцами. Хотя при таких обстоятельствах смерть обычно наступает через 20—40 секунд, Ребекка агонизировала несколько минут. Успокаивая ее дочь, помощник Кеворкяна Нил Никол — торговец медикаментами, лицензии на обслуживание пациентов не имеет — шутил: «Не беспокойтесь. Мы еще никого не спасли». В реестре пациентов Джека Кеворкяна Ребекка Беджер значится под номером 33.
      Смерть ее обернулась скандалом. Любица Драгович, главный медицинский инспектор графства Окленд, штат Мичиган, где разворачивались события, заявил: при вскрытии тела Ребекки никаких признаков рассеянного склероза не обнаружено. «Несмотря на симптомы недомогания, — сказал инспектор, — она не была больна. Ее легкие, печень, почки были в прекрасном состоянии. Никаких признаков заболевания не обнаруживают также центральная нервная система, мозг и позвоночник».
      Обратились за консультацией к доктору Джоанне Мейер-Митчелл, еще в 1988 году поставившей Ребекке диагноз «рассеянный склероз». Она признала, что это одна из тех болезней, при диагностике которых ошибки, к сожалению, нередки. «Оглядываясь назад и учитывая результаты вскрытия, — сказала она, — приходишь к выводу, что эта женщина ушла из жизни из-за психического расстройства».
      Через месяц после Ребекки к Кеворкяну обратилась Джудит Каррен. Сильнейшее ожирение и депрессия. В реестре «Доктора Смерть» она значится под номером 35. Все тот же главный медицинский инспектор Любица Драгович, проведя посмертное обследование, сказал: «Серьезных признаков какого-либо заболевания обнаружить не удалось. Медицинских оснований для содействия в самоубийстве не было».
      Пациенты между тем продолжали добиваться внимания Джека Кеворкяна. Через несколько дней после смерти Джудит Каррен полиция, ворвавшись в номер гостиницы, где Джек уже приготовился помогать Исабель Корреа, сорвала их встречу. Но Исабель прожила всего на один день дольше — Кеворкян обслужил ее в своем фургоне, внеся в реестр под номером 40. А полиции и двум прокурорам, желавшим помешать самоубийству, адвокат Джека вчинил иск на 25 миллионов долларов «за нарушение гражданских прав» Кеворкяна и Исабель Корреа.
      Любица Драгович помощь Джека Кеворкяна в трех этих самоубийствах назвал убийствами. Того же определения считает он, заслуживает большинство акций этого доктора. Через руки Драговича прошли тела 29 самоубийц, получивших помощь Джека Кеворкяна. О 24 из них, заметил главный медицинский инспектор, можно с уверенностью сказать: они не были безнадежно больными и вовсе не стояли на пороге смерти, пока их пути не пересекались с Джеком Кеворкяном. Но почему тогда «Доктор Смерть» не сидит в тюрьме? Потому что нет пока ни у общества, ни у судебных властей признанных стандартов для оценки ситуации, когда врач содействует больному уйти из жизни. Американская медицинская ассоциация, объединяющая большинство медиков США, категорически против какой-либо врачебной помощи в приближении смерти. Во всех ее комментариях на перипетии вокруг Джека Кеворкяна звучит одно: врач должен лечить, а не убивать.
      Не согласны с этой позицией не столько врачи, сколько представители закона и некоторых общественных организаций. Их главный аргумент: люди вправе распоряжаться и своей жизнью, и своей смертью, вправе делать выбор — умирать самому или обратиться за помощью к врачу в надежде на то, что тот облегчит их страдания. Чаще всего в таких случаях вспоминают 14-ю поправку к Конституции США, гарантирующую неприкосновенность личной жизни граждан.
      Вот почему Джек Кеворкян, находясь в перманентном конфликте с правосудием, всякий раз выходит победителем. Сразу же после того, как в его «душегубке» умерла Джанет Адкинс — первая пациентка или первая жертва? — Кеворкяну предъявили обвинение в убийстве. А через 10 дней окружной судья Джералд Макнэлли снял обвинение, не найдя «свидетельств того, что Кеворкян планировал или стал причиной смерти Адкинс».
      Сомнения в том, что Джек Кеворкян имеет дело только с неизлечимо больными, появились уже тогда, когда он помог уйти из жизни третьей своей пациентке — Марджори Уонц, страдавшей от болей в области таза. Вскрытие показало: Марджори была физически здорова, но, находясь в депрессии, принимала сильное снотворное, которое «могло вызвать суицидальные стремления».
      Медицинский совет штата Мичиган приостановил действие докторской лицензии Кеворкяна, а большое жюри графства Ркленд предъявило ему обвинение в убийстве. Джек апеллировал и, оставшись на свободе, продолжал свою практику, Забегая вперед, скажу, что через два года он выиграл этот процесс и был оправдан. Но до того, как это произошло, законодатели штата приняли закон, запрещавший оказывать содействие самоубийцам. Поддержал этот закон собственным указом и губернатор штата Джон Энглер. Джек Кеворкян эти законы проигнорировал и попал в тюрьму. Там он объявил голодовку протеста, а через две недели был выпущен. Принимая решение о его освобождении и снятии всех обвинений, окружной судья Ричард Кауфман признал закон о запрете помощи при самоубийствах неконституционным: «Конституция, — сказал судья, — защищает право на самоубийство, а уж совершать ли его в одиночестве, или при чьем-то соучастии, не столь важно».
      И, наконец, главное событие последних месяцев, которому аплодировали Джек Кеворкян и его единомышленники. В Сан-Франциско федеральный апелляционный суд девятого округа отменил закон штата Вашингтон, по которому помощь медиков в самоубийстве считалась преступлением, и подтвердил право человека «самому решать, когда и как умирать». Решение это распространяется на девять западных штатов, но может повлиять на судебные приговоры по всей стране. Член апелляционного суда Стивен Рейнхард так истолковал принятое решение: «14-я поправка к нашей Конституции гарантирует личную свободу, которой вправе воспользоваться ответственный взрослый смертельно больной человек, почти проживший жизнь. Он больше заинтересован в том, чтобы выбрать достойную и гуманную смерть, чем в конце своего пути впасть в детство, стать беспомощным».
      Решение апелляционного суда в Сан-Франциско было принято большинством голосов: восемь судей проголосовали за отмену закона о самоубийствах, трое — против. Один из этих троих — Роберт Безер — считает, что решение суда даст толчок опаснейшей тенденции: если сегодня конституционное право прибегать к помощи врача при самоубийствах получат люди, отвечающие за свои поступки, то завтра тем же правом наделят людей слабых, тех, кому трудно самому предпринять разумный, отвечающий их интересам шаг.
      К чему это может привести? Кеворкянов станет больше. Отвечая на просьбы больных и делая это на законных основаниях, они будут — кто шумно, кто втихомолку — вести «зачистку» населения. Да, их клиенты абсолютно искренни в желании уйти из жизни, да, эти люди измучены физическими страданиями. Но они могут не знать и, как показали события, связанные с тем же Джеком Кеворкяном, действительно не знают о подлинном состоянии своего здоровья, как и «Доктор Смерть». При этом он ни разу не отправил кого-либо из своих пациентов к специалисту, который бы лучше него разобрался в причинах страданий потенциального самоубийцы.
      Хотел того Джек Кеворкян или нет, но он превратился в «фактор Кеворкяна» — каждый разуверившийся в помощи своего врача, впавший в черную депрессию теперь знает, что в Детройте есть безотказный медик, а у него фургон, а в фургоне клапаны и шприцы.
      А если из депрессии все-таки можно вывести? А если болезнь излечима? А если ее вообще нет? Джек Кеворкян этими вопросами не задается. Их обсуждают потом судебные медики, когда обратного пути в жизнь уже нет.
      В дискуссиях вокруг Джека Кеворкяна все чаще звучит мысль, что «право человека на смерть» трактуется опасно широко. В 1990 году Верховный Суд США принял решение, в соответствии с которым безнадежно больной человек вправе требовать отключения аппаратов, поддерживающих его жизнь, или не принимать лекарств. «Но есть разница между тем, чтобы дать человеку умереть, и тем, чтобы убить его смертоносным газом», — пишет У эй л Кэмисар, профессор права Мичиганского университета. Если помощь при самоубийствах будет узаконена, уверена она, то такие акты будут спокойно обсуждаться как альтернатива лечению.
      Нью-Йоркский исследовательский центр «Жизнь и закон» предупреждает — легализация деятельности, подобной той, которой занимается Джек Кеворкян, «крайне опасна для тех, кто болен и уязвим, причем риск особенно возрастает для старых, бедных или не имеющих доступа к хорошей медицинской помощи». Если бы все они получали квалифицированную помощь, если бы их избавили от болей, то самоубийство как решение всех проблем утратило бы для них актуальность. Но сейчас большинство американских медиков, говорят эксперты, не умеют контролировать боль, снимать ее, и лишь 10 процентов безнадежно больных получают достойный уход. И потому «право на смерть» будет использовано для того, чтобы оправдать избавление от тех, кто не хочет умирать, но кого родственники или врачи подводят к мысли: лучший исход — это быстрая смерть. Бурке Балч, директор департамента медицинской этики организации «Право нации на жизнь», уверен: «Так называемое право на смерть скоро превратится в обязанность умереть».
      Начнет ли это пророчество сбываться, во многом зависит от того, какую позицию займет Верховный Суд США. Нынешней осенью он может рассмотреть, а может отказаться от рассмотрения двух дел о правомерности помощи медиков в актах самоубийства. Оба дела связаны с именем Джека Кеворкяна. В случае, если Верховный Суд проигнорирует эти дела, по закону в 12 штатах, включая Нью-Йорк, такая помощь будет легализована. Считают, однако, что высший судебный орган США вряд ли апробирует идеи Джека Кеворкяна.
      Ну а сам «Доктор Смерть» говорит: «Мне все равно, что скажет любой суд. Мне все равно, какие будут приняты законы. Я буду делать то, что делал…»
       (Э. Чепоров. // Совершенно секретно. — 1996. — №10)

Поп «Супер-Иуда»

      А был ли ГАПОН агентом охранки?
      Чтобы ответить на вопрос, был ли священник Георгий Гапон провокатором, Эдуард Хлыстов много лет работал в закрытых архивах, изучил тайны вербовки сексотов царской охранки, их доносы, оплату труда, технику конспирации, проанализировал многотомную переписку выдающихся сыщиков — А. Герасимова, П. Курлова, С. Зубатова, А. Спири-довича, А. Лопухина, труды перешедших на сторону революции ответственных чинов полиции М. Ба-кая, А. Менщикова, деятельность тайных агентов — Азефа, Житомирского, Батушанского, Малиновского, Цейтлина, Гернгрос, Мааса, Загорской, десятки уголовных дел, из которых «выводились» полицией осведомители, и многие другие подлинные документы тех лет.
 

* * *

 
      Утром 30 апреля 1906 года владелица дач в поселке Озерки (пригород Санкт-Петербурга) Звержинская прибежала к местному уряднику с необычным заявлением. Больше месяца назад к ней обратился некий господин Путилин с просьбой снять на все лето дачу. 24 марта этот господин, заплатив 40 рублей аванса, получил от нее ключи. Со слов дворника Николая, он был здесь дважды, но вот уже более четырех недель не появляется. Подозрение вызвало то, что никаких вещей он на даче не оставил, а из-за закрытой двери на втором этаже доносился неприятный запах.
      Урядник Людорф приказал взломать дверь. У самого входа на железной вешалке, прибитой к стене, висел труп молодого мужчины, прикрытый меховым пальто с бобровым воротником. Неестественно длинная шея схвачена петлей, лицо изуродовано. С убитого сорван галстук, рядом валялись боты, пустая пивная бутылка и стекло от разбитого вдребезги стакана.
      Полицейский сразу же узнал в повешенном бывшего священника Гапона, без вести пропавшего 1 апреля. Судмедэксперт констатировал: на теле многочисленные следы побоев и пыток… У убитого были похищены бумажник и ключ от несгораемого сейфа.
      Расследование по факту зверского убийства дало немногое.
      Сотрудники полиции вели наружное наблюдение за эсером Рутенбергом. 26 марта тайный агент доложил о поездке фигуранта в Озерки. На следующий день Рутенберг вновь ездил в Озерки, но на этот раз в Петербург не возвратился, а 30 марта срочно выехал за границу. Полиция сразу заподозрила эсера в убийстве и потребовала от Людорфа выяснить, «имело ли место пребывание Гапона в Озерках 26, 27 и 28 марта». На что урядник телеграфировал в департамент: «Пребывание… в указанные дни не установлено».
      А Рутенберг к тому времени уже был вне досягаемости царской охранки…
 

* * *

 
      9 января 1905 года в Петербурге произошло событие, вошедшее в историю России как «кровавое воскресенье». Сотни тысяч рабочих столицы забастовали и по призыву Гапона пошли к Зимнему дворцу, чтобы подать Николаю II петицию. Мирная манифестация была расстреляна правительственными войсками. Революционеры распространили слух, что число жертв около пяти тысяч, а сам расстрел — провокация, результат сговора правительства с Гапоном, тайным полицейским агентом. Священный синод Русской православной церкви лишил Гапона духовного звания и предал анафеме. Описывая кровавую бойню 9 января, историки почему-то «забывали» небольшой нюанс: если священник действительно был провокатором, по логике, он должен был идти за спинами рабочих, чтобы под беспорядочным ураганным огнем не получить пулю первым. Но факт: Гапон шел впереди демонстрантов, готовый за общее дело на смерть.
      Значит, по крайней мере, до 9 января он предателем не был.
 

* * *

 
      Георгий Аполлонович Гапон родился в 1870 году в селе Беляки Полтавской области. Семья крестьянская, отец волостной писарь. Георгий, сызмальства пастух, после окончания школы поступил в Полтавское духовное училище. Мечтал быть врачом, но дочь богатого помещика убедила его стать священником: мол, «врачевать души людей гораздо полезнее, чем лечить болезни». Гапон окончил семинарию, выдержал трудный экзамен в Петербургскую духовную академию.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27